Еда оказалась удивительно вкусной, учитывая, что местные продукты были незнакомы юноше. Совершенно несъедобными люди сочли только пережаренные мясные волокна, по вкусу напоминавшие козлятину. Но Перспакс, видимо, придавал этим волокнам особое значение, он взял несколько и демонстративно съел. От этого нилды обрадовались еще сильнее.
      Голодные путешественники некоторое время молча работали челюстями. Эвандер выпил две чаши великолепного вина, которое отдаленно напоминало популярные в Кассиме молодые фруктовые вина из Эорхи. Наевшись, путешественники отодвинули кресла от стола и расслабились. Перспакс вежливо расспрашивал Эвандера и принцессу об их мире.
      Сирина рассказала о летающем городе Монжон, и нарисованная ею картина потрясла лошадиноголового гиганта. Он охотно признал, что великая сила благословенного Тимнала очевидна.
      Когда обед закончился, нилды проводили своих повелителей на низкую веранду, перед которой расстилалась длинная, аккуратно подстриженная лужайка. По обе стороны от нее были разбиты почти невидимые в ранних сумерках цветочные клумбы. Аромат цветов ясно чувствовался в воздухе, и Эвандер перестал ощущать уже привычный запах паленого камня, с которым свыкся за время, проведенное в этом несчастном мире.
      За оградой путешественники заметили огоньки лампад. Каждый островок света озарял группу работающих нилдов. Казалось, они были повсюду.
      Кто-то чинил мостик через канал, кто-то копал мелиорационные стоки на бобовых полях, кто-то пропалывал белую фасоль. Земля везде словно пенилась - у нилдов кипела работа. В воздухе мелодично журчали гимны.
      Гости спустились к небольшому пруду. Там по колено в грязи бродили нилды-подростки и, забрасывая в воду маленькие сети, выуживали личинки вредных насекомых. Личинки они укладывали в наплечные сумки, чтобы позже использовать как корм для рыб в прудах.
      Один маленький нилд заметил присутствие лорда элима, все детеныши подняли взволнованный свист, сбежались в кучу и радостно забормотали. Взрослый нилд приказал им расступиться, дабы не беспокоить повелителя, и молодежь, восхищенно оглядываясь, вернулась к работе.
      Перспакс остановился, чтобы осмотреть сады. Везде, где трудились хорошие нилды, мелькали огоньки лампад. Ветер перебирал листву садовых деревьев.
      За спинами путешественников раздавался мерный стук - это нилды сбивали спелые плоды с ореховых деревьев. Палки выстукивали четкий ритм, служащий аккомпанементом для радостных песен.
      Эвандер подумал, что эта картина полна поразительной трогательности и красоты.
      Перспакс уловил мысль юноши.
      - Вот таким когда-то был весь наш мир. - В голосе Перспакса чувствовалось глубокое горе.
      - Ты обещал рассказать, что же случилось с Ортондом.
      - Я попытаюсь, но всю правду об этом знает только один человек, он и послужил причиной нашего несчастья.
      - Ты уже упоминал о нем.
      - Мы редко упоминаем его имя на Ортонде, ибо это, имя означает лишь предательство и позор.
      - Ты сказал, что мы отправимся в Канакс. Ты все еще собираешься туда нас вести?
      - Да. Но сначала мы отдохнем здесь. Здесь живут хорошие нилды.
      - Удивительно хорошие, таких внимательных слуг трудно даже представить.
      - Нилды созданы, чтобы служить. На минуту Эвандер представил, как мог бы выглядеть обшарпанный королевский дворец в Седимо-Кассиме, займись им нилды.
      - Как же мир, подобный вашему, подвергся такому опустошению?
      - Ax, - Перспакс отвернулся, горечь звучала в его словах. - Полный ответ на твой вопрос знают только наши мудрецы. Я лишь помню, что внезапно наш мир стали раздирать междуусобные распри. Все насущные вопросы вызывали противоречия, и споры мало-помалу перерастали в ненависть, а потом - в открытый конфликт. Казалось, уже вечность наш мир не страдал от войн, и вдруг мы снова впали в это древнее состояние варварства: мы убивали друг друга, вооружались, создавали военные союзы и собирали армии. Война продолжалась, пока мы не истребили друг друга почти полностью. После каждого сражения на поле оставались сотни погибших и раненых воинов. Некоторые утверждают, что враг к тому времени уже был среди нас, что он втайне управлял политической борьбой, поглотившей все наши силы. Говорят, что своими могущественными чарами он незаметно подвел нас к крайнему экстремизму и посеял среди нас семена раздора, взошедшие позже колосьями войн.
      - А войны все продолжались?
      - В конце концов они слились в одну непрерывную битву, которая полыхала, не переставая, уничтожая нашу расу изнутри, разрушая наши традиции, выкашивая самых лучших и мудрых. По окончании этой войны мы совершенно обессилели. Привычный уклад жизни распался, даже мертвых не хоронили.
      - И что потом?
      - А потом темный враг показал всю свою силу, угрожая нам волшебным зеркалом, ныне стоящим в башне Ортонда. С помощью этого зеркала он вызвал к жизни армию мерзких чудовищ и с их помощью начал свое деспотичное правление. Он утверждал, что хочет спасти нас от нас самих, и некоторых ему удалось обмануть хитро сплетенными словами. Мы доверили ему роль судьи в наших спорах. Позже мы узнали, что он уже предал нас - его чудовищная армия уничтожала нилдов. Только после этого мы увидели истинное лицо нашего врага.
      Сперва мы решили объединиться и всем вместе выступить против него. С востока и запада приходили войска и собирались в единую армию. Но, увы, все наши силы ушли на прежние войны. Мы сразились с врагом на поле Круах Калладан, и два дня войско рыцарей Миггенморха, окруженное бьюками и гроссмедведями, не отступало ни на шаг. Но вот рыцари пали," и орды тьмы ринулись на нас. С тех самых пор бьюки и многоножки рыщут по нашему миру, разрушая и пожирая все на своем пути. Гроссмедведи уничтожают нилдов. Все, созданное ими с таким трудом, лежит в руинах. Уцелевшим рыцарям Ортонда приходится голодать. Иногда мы умираем от голода. Нас становится все меньше, раса слабеет. Элимских королей по одному схватили, повергли на колени к ногам закованного в стальные латы врага и обезглавили топором.
      - А что же теперь?
      - Мы превратились в горстку выживших, прячемся в развалинах нашего мира. Многие из нас забыли о древних искусствах и превратились в дикарей, подобно тем "хозяевам", из чьих владений я вас вывел.
      - А ваш враг?
      - Окутанный кровавым величием, он восседает на троне в Ортондской башне. Его монстры разрушают наш мир в поисках полезных ископаемых. В огромных шахтах выкачивают из нашей земли золото и железо. А мы ничего не можем сделать.
      Эвандер ощутил полную опустошенность. Он молчал. Они с Сириной инстинктивно обнялись, подчиняясь древнейшему человеческому инстинкту - искать друг у друга поддержки.
      - Я очень боюсь, Эвандер. Как мы выберемся из этого мира?
      - Должен же быть какой-то способ.
      Элим посмотрел на них полными печали глазами.
      - Мы пойдем в Канакс и попросим совета нашего достопочтенного владыки, Шадрейхта.
      Глава 27
      Комната была чисто прибрана, кровать очень удобна. Утомленные юноша и девушка проспали двенадцать часов и проснулись свежими и отдохнувшими.
      Только сейчас они осознали одно щекотливое обстоятельство. Накануне они слишком устали, да и слишком привыкли быть рядом друг с другом в безрадостном мире Ортонда, чтобы толком воспринимать происходящее. Они инстинктивно, бездумно прижимались друг к другу в поисках тепла и утешения.
      Эту ночь они провели вместе, обнаженными, хотя и не занимаясь любовью, но все же у Сирины на щеках заалел румянец. Она еще никогда не спала в одной постели с мужчиной.
      Девушка рассмеялась - ей пришла в голову неожиданная мысль:
      - По законам прежних времен нас сейчас следует считать мужем и женой. Эвандер улыбнулся:
      - Хотел бы я, чтобы законы прежних времен были по-прежнему в силе.
      Они рассмеялись, юноша поцеловал Сирину, и на одно сладкое мгновение оба забыли и про свое отчаянное положение, и про жуткую кожу, покрывающую плечи и грудь Эвандера.
      - Подожди секунду! - внезапно сказала принцесса, отталкивая его. - Я все еще не знаю, кто ты, Эвандер-загадка. Естественно, я не верю, что ты купец из Молутна Ганга.
      - Не веришь?
      - Ни капельки.
      - М-м... - Юноша был совершенно уверен, что Сирина поверила в его историю, сшитую на живую нитку. Было довольно неприятно сознавать, что он ошибся. Теперь придется сказать правду.
      - Я не собираюсь спать в одной постели с мужчиной, который даже не желает назвать свое настоящее имя, - заявила принцесса и немного отодвинулась.
      - Да-да, конечно, я тебя вполне понимаю. Послушай, знаю, это звучит странно, но мне приходится скрывать, откуда я родом, приходится скрывать даже свое имя. - Эвандер сделал паузу, стараясь избежать патетики и одновременно осторожно подбирая слова. - Могу сказать только, что у меня есть причины скрываться. Есть люди, которые убили бы меня, если бы смогли найти.
      - Убили бы тебя? Ты, конечно, говоришь не о чародее и не о моем отце?
      - Разумеется, не о них. Я имею в виду других людей, также облеченных властью. Они захватили королевский трон в моей родной стране. Если они когда-нибудь найдут меня, то убьют.
      - Но зачем им убивать тебя? - удивилась принцесса. Она наполовину поверила рассказу юноши, но все же подтянула одеяло к подбородку.
      - Мое настоящее имя - Данаис Эвандер Седимо-Кассимский.
      Фраза не произвела на Сирину ожидаемого эффекта. Девушка лишь улыбнулась:
      - Приятное имя. Оно мне нравится. А где это - Седимо-Кассим?
      - - На северо-восточной границе кассимской империи. Почти так же далеко, как Чардха.
      - Тогда действительно очень далеко. Но я все равно не понимаю, зачем этим людям убивать тебя.
      - Моим отцом был король Данаис Шестой. Я должен был стать Данаисом Седьмым. Девушка побледнела.
      - Я это чувствовала. Я знала, что ты не простой купец. Но что произошло? Как ты оказался в Монжоне?
      - Мой отец очень рано умер. Я был слишком молод, чтобы получить поддержку провинциальных вассалов. Мои кузены, имеющие большое политическое влияние, вступили в заговор с целью завладеть троном. Королевскую корону получил Мадеес, но он бездетен. Трон унаследует сын моей двоюродной сестры Домийи. Их поддержали восточные, западные и северные вассалы, за меня же выступил только юг. Я знал, что в случае гражданской войны мои сторонники проиграют, и тогда вспыхнет немилосердная и всеобщая резня. Я был уверен, что Мадеес сумеет стать хорошим королем - он упрям, но справедлив. Аристократы будут бояться и, значит, слушаться его.
      - И что ты предпринял?
      - Я скрылся. Уехал вместе с моим старым другом и учителем, славным Косперо, на юг, в великий город Молутна Гангу. Я хотел начать все сначала. У меня было золото, и его должно было хватить на много лет обеспеченной жизни.
      - Ты бросил свое королевство.
      - Я все равно потерял бы его. И сложил бы голову на плахе под топором палача. Я не видел смысла в гражданской войне с предрешенным исходом. Южные земли просто разгромили бы.
      - О, Эвандер, мне так жаль!
      - И напрасно. Не покинь я Седимо, я никогда бы не встретил тебя, никогда не нашел бы свое настоящее счастье.
      При этих словах глаза девушки округлились.
      - И я тоже никогда бы не встретила тебя.. Сирина произнесла это так серьезно, что юноша улыбнулся.
      Их разговор прервали звуки гонга, громко звонящего где-то неподалеку. Влюбленные нехотя покинули постель.
      Как только они встали с кровати, дверь распахнулась, и деловитые нилды подали на подносах завтрак - горячие лепешки, смазанные чем-то вроде масла, нарезанная ломтиками соленая рыба в нежнейшем ореховом соусе, дольки различных фруктов в изящных ивовых корзиночках - вкус некоторых фруктов напоминал яблоки - и чистейшая родниковая вода.
      После завтрака молодые люди вышли во внутренний дворик. Перспакса нигде не было видно. Эвандер попытался расспросить нескольких слуг-нилдов, но они не понимали юношу. На фурду говорил только элим.
      Сирина все еще нервничала, хотя после ночи спокойного сна на ее щеках уже проступил намек на обычный румянец. В глазах принцессы читалось беспокойство. Ее явно что-то тревожило. Наконец Сирина взяла руки Эвандера в свои и прошептала:
      - Эвандер, я много думала. Мы должны составить план.
      - План?
      - Как нам попасть домой. Здесь мы оставаться не можем. Я сойду с ума, если пойму, что никогда не вернусь в наш мир.
      - Ну конечно же, мы вернемся домой, принцесса, конечно же, вернемся.
      Как им это удастся, юноша себе не представлял. И, естественно, он не стал упоминать, что дома - если иметь в виду Монжон - они оба вновь подвергнутся опасности. Если же под домом понимать его родину, то там будет еще опаснее. Покажись он на улицах Седимо-Кассима, и его немедленно схватят и казнят.
      - Ну конечно же, мы вернемся домой. Чтобы успокоить девушку, Эвандер обнял ее за талию. Если Сирина и помнила о его жуткой коже, то не подавала виду.
      - Но как, Эвандер? Я все время пытаюсь найти способ, но ничего не получается.
      - Нам придется довериться нашему странному новому другу, этому элимскому лорду. Потом, мы ничего не знаем об этом месте. Прежде чем искать путь обратно в Монжон, нужно понять, где мы находимся.
      - Мы ничего не знаем, а все, что мы успели узнать о здешних землях, наводит на меня ужас. Я хочу домой, Эвандер.
      Сирина дрожала, но отнюдь не от холода. - Ну, здесь мы не останемся. Юноша старался говорить уверенно. - Перспакс говорил, что мы отправимся в Канакс, к его другу, мудрецу или типа этого.
      - Взгляни! - Девушка кивнула в сторону ближайших кустов. Оттуда за влюбленными внимательно следили десятка два огромных блестящих глаз. - Они повсюду.
      - Конечно, это удивительно гостеприимные создания. Они относятся к нам просто прекрасно.
      - А по-моему, откармливают нас на убой, как свиней. В самый неожиданный момент они кинутся на нас с топорами, и в ту же секунду мы окажемся на вертеле.
      Эвандер нежно сжал руки девушки и попытался вселить в нее уверенность, которой сам не испытывал.
      - Не волнуйся, принцесса, мы найдем дорогу домой. Здесь мы не останемся.
      Сирина распрямила плечи и глубоко вздохнула, надеясь перебороть страх. Это был уже не страх перед чародеем, мучивший ее несколько недель; она сейчас боялась всего. Ее охватил всепоглощающий приступ ужаса. От одной мысли, что она навсегда останется в этом пустынном разрушенном мире, вдали от дома, друзей и семьи, сердце девушки сжималось. Даже "благородное" лошадиноголовое существо казалось ей просто чудовищем. Когда он разговаривал на фурду, Сирина каждый раз вздрагивала - она никогда не слышала столь странных и пугающих звуков. Элим выглядел так, словно ел младенцев живьем. И все же он носил одежды, приличествующие рыцарю.
      - Ты прав, милый Эвандер. Мы не должны терять мужества. Мне нужно помнить, что я - принцесса Сирина Монжонская. - Взгляд девушки посветлел. - И для монжонской принцессы ее город - не самое безопасное место.
      Эвандер ободряюще улыбнулся:
      - Ты права. Мы хотим вернуться на Рителт, но не в Монжон. Если мы вернемся в Монжон, то окажемся в еще большей опасности. Отправиться в Кассим - значит шагнуть из огня в полымя.
      На мгновение влюбленные забыли о наблюдающих за ними нилдах, о разрушенном Ортонде и обнялись, наслаждаясь теплом и покоем.
      Громкий голос, по мере приближения требовательно выкрикивающий их имена, прервал объятие. Они отступили на шаг друг от друга и увидели, как по лужайке к ним, подпрыгивая, несется синий металлический человечек. Он был похож на подскакивающий мяч и каждые пятьдесят футов взлетал над землей.
      - Добро пожаловать, - проговорил юноша, когда маленькая фигурка легко вскочила на изгородь из полированного дерева, опоясывающую внутренний дворик, и, словно танцор, повернулась вокруг своей оси с поднятыми над головой руками.
      - Привет, лежебоки, - сказал Конитомимо. - Я отправился на разведку, когда еще не рассвело, и теперь могу с уверенностью заявить, что полностью исследовал здешние места.
      - С чем и поздравляем. И что же ты обнаружил? - спросил Эвандер.
      - Оазис этот не слишком большой, по площади меньше двадцати квадратных миль. В основном зарос бесполезными колючками. Земли, пригодные для земледелия, расположены в центре и составляют лишь одну треть территории. Поля кишат этими подобострастными созданиями. Их здесь тысячи, они заполонили здесь все, словно тараканы - грязную кухню.
      Юноша остро ощутил, как это сравнение не подходит к мирку нилдов, такому необычайно чистому, аккуратному и уютному. Ну и что, если нилды и заполонили его? Они сами создали этот мир и с каждой минутой совершенствовали его.
      - Они сделали это место прекрасным, - сказал юноша вслух.
      - Это, разумеется, вопрос вкуса, - отрезал металлический человечек, занятый, видимо, тренировкой мышц - он перепрыгивал с одной ноги на другую. Их земельная планировка от начала до конца утилитарна, плоска, скучна, и взыскательному глазу здесь зацепиться не за что.
      Эвандеру понадобилось некоторое время, чтобы переварить это заявление.
      - Не знал, что ты такой знаток сельского хозяйства.
      - Все разумные занятия и ремесла подпадают под кругозор творческой натуры. Меня создали с помощью магии - высочайшего вида творчества, - и к любому вопросу я могу подходить Только творчески.
      Юноша беспомощно посмотрел на Сирину. Девушка округлила глаза.
      - Ты не видел нашего лошадиноголового друга? - спросила она.
      Конитомимо резко повернулся и уставился на принцессу.
      - Ты сказала "лошадиноголового"? Это крайне неуважительно по отношению к благородному Перспаксу. Я обязательно сообщу ему, как ты выразилась.
      - Пожалуйста, не делай этого, - расстроенно попросила Сирина, жалея о сказанном.
      Конитомимо еще раз повернулся вокруг своей оси и только потом соизволил ответить:
      - Благородного лорда Перспакса попросили разрешить некоторые споры между нилдами. Он присоединится к нам за обедом. Так как я не нуждаюсь в потреблении огромного количества продуктов, то не буду присутствовать на ритуале приема пищи.
      - Ах да, - спохватился Эвандер. - Я как раз думал, что тебе нужно из еды.
      - Вам не стоит волноваться о моих нуждах, - издевательски заявил металлический человечек. - Я прекрасно приспособлен для жизни в этом мире. Мне совершенно незачем возвращаться на Рителт.
      Эвандер вспомнил, в какое отчаяние впал Конитомимо, когда они оказались на Ортонде.
      - Похоже, твои взгляды резко изменились?
      - Разве? - угрожающе переспросил металлический человечек своим обычным раздраженным тоном.
      - Когда нам пришлось оставить тебя в разрушенном поселении, ты очень волновался, удастся ли тебе выжить одному.
      Конитомимо это не смутило.
      - Крайне нетактично с твоей стороны упоминать о подобных вещах. Элементарные правила вежливости предполагают, что подобные вопросы не обсуждаются. - Металлический человечек подпрыгнул на перилах и сделал пируэт.
      - Ну ладно, давай говорить разумно, - попытался урезонить юноша металлического скандалиста.
      - Вы настроены крайне враждебно. Не желаю с вами разговаривать. - Синий человечек спрыгнул с изгороди и исчез в зарослях кустарника.
      - Ничего себе, - возмутилась Сирина. - Кто бы подумал, что ковер может быть таким несносным?
      - Только не я, - отозвался Эвандер. - Хотя мои взгляды на мир за последнее время во многом изменились.
      Они вместе прошлись по саду. Нилды были везде. Из-за каждого куста, из каждой ямы, из-под мостов и с крон деревьев сверкали огромные влажные глаза. Нилды и правда заполонили свою благодатную землю. Постоянное ощущение, что за ним наблюдают, начинало раздражать Эвандера.
      Сирина заметила его реакцию.
      - Видишь, чем это обернулось?
      - Верно. Здесь скоро затоскуешь об уединении.
      - Давай вернемся в дом. Во всяком случае, их там меньше.
      Они свернули в сад, разбитый в восточном стиле, и почувствовали себя великанами среди миниатюрных деревьев, прудов и мостиков. Детеныши нилдов суетились вокруг крошечных деревьев - поливали, подстригали, убирали отмершие побеги. В стороне еще одна группа копала пруд.
      Эвандер и девушка дошли до кромки миниатюрного сада, огороженного аккуратно подстриженной живой изгородью, и, пройдя через ворота, вновь очутились в мире вещей нормального размера. Ощущение было несколько пугающим.
      - Нилды очень изобретательный народ, правда?
      - Слишком изобретательный. Не знаю почему, но они меня пугают.
      Люди подошли к низкому мосту через канал. Под мостом резвилась стайка совсем маленьких детенышей - малыши прыгали в воду с берега.
      Их поведение настолько отличалось от обычной трудолюбивой сосредоточенности взрослых нилдов, что Эвандер на минуту остановился. Малыши еще больше, чем взрослые, походили на черепах. С радостным визгом они плюхались в воду, через несколько секунд выныривали на поверхность, отряхивались и вылезали на берег.
      Но вдруг что-то изменилось в этой веселой картине. Эвандер присмотрелся повнимательнее. Один из исчезнувших в воде детенышей не вынырнул. Остальные не замечали его отсутствия и продолжали нырять. Юноша пригляделся еще внимательнее.
      - В чем дело? - спросила Сирина.
      - Минуту назад малышей было больше. Один из них остался под водой.
      Девушка встревожено посмотрела на пруд. Неужели и там таилась угроза?
      - Может быть, что-то притаилось в воде? Эвандер перегнулся через перила моста и позвал детенышей. Они ошарашенно уставились на юношу. Он показал рукой на воду и снова закричал. Малыши продолжали глядеть на него, совершенно ошеломленные. Похоже, они не понимали, что один из их товарищей исчез.
      Время шло. Маленький нилд мог уже утонуть.
      Эвандер скинул теплую рубашку, сапоги и бросился с моста в воду.
      Вода оказалась холоднее, чем он предполагал, - сердце чуть не остановилось от резкой смены температур. Но пруд был довольно чистым, и юноша ясно видел глубоко под водой. Дно казалось гладким и голым, не считая колоний водорослей. По бокам пруда густели корни деревьев, растущих на берегу. Где же пропавший малыш?
      Юноша медленно повернулся, ничего не увидел и уже собрался было всплыть на поверхность, как вдруг заметил неподалеку в воде какое-то движение. В переплетении корней отчаянно дергались маленькие ножки.
      Эвандер тут же двумя мощными гребками оказался рядом с малышом. Тот запутался в корнях дерева, нависшего над прудом. Отчаянно пытаясь высвободиться, детеныш застрял - длинный корень толщиной в палец обернулся вокруг его пояса.
      Юноша дотянулся до тонущего и схватил его. Маленький нилд в панике заметался, вырвался и закружил Эвандера в воде. В легких юноши кончался воздух. Терять время было нельзя. Эвандер вытащил нож и резанул по корням. Они оказались очень жесткими, их пришлось практически перепиливать, а не резать. Борясь с корнями, свободной рукой юноша пытался распутать малыша. Проклятые корни никак не поддавались! Эвандер был уже на грани обморока, когда корни распались и маленький нилд, оказавшись на свободе, плюхнулся в грязь, на дно пруда, и исчез в мутном облаке.
      В ушах у юноши сильно стучало, в груди все сжалось, но все же он нырнул в темное облако, вытянув вперед руки, и налетел на малыша, который оттолкнулся от дна и как раз всплывал на поверхность. К завываниям в мозгу прибавились расплывчатые звездочки. Эвандеру был необходим воздух. Собрав остатки сил, юноша рванулся наверх. Поверхность, казалось, приближалась безумно медленно. Рот наполнился водой. Наконец Эвандер вдохнул воздух и забарахтался, кашляя и задыхаясь, неподалеку от узкого мостика.
      Сирина протянула ему руку. Эвандер схватился за нее и чуть не сдернул девушку с моста. Рядом показался маленький нилд, юноша поймал его свободной рукой и прижал к груди. Малыш судорожно ухватился за Эвандера крошечными пальчиками, и человек почувствовал невероятную энергию маленького зверька, который крепко обнял своего спасителя за шею.
      Эвандер вцепился в доски и, отплевываясь и кашляя, медленно подтянул тело на мост. Детеныш не ослаблял хватки и дрожал от холода. Сирина опустилась на колени и завернула малыша в его курточку. Остальные детеныши так и стояли на берегу и удивленно смотрели на людей.
      Люди осмотрели спасенного. Его мех промок и лоснился, как у тюленя. Короткое бочкообразное тельце, огромные глаза, теперь закрытые широкими веками...
      - Он будет жить? - спросила принцесса. Детеныш внезапно принялся кашлять, и когда Эвандер посадил малыша, того стошнило водой. После этого маленький нилд начал с жалобными всхлипами втягивать в себя воздух.
      - Думаю, с ним все будет в порядке, - успокоил Сирину юноша.
      - Не оглядывайся. Мы не одни.
      Вокруг моста собирались взрослые нилды. Уже набралась приличная толпа, подходили все новые и новые. Несколько нилдов затянули одну из своих любимых длинных медленных песен. Все взгляды были направлены на Эвандера.
      - Как ты думаешь, почему они все время поют? - спросила девушка.
      - Не знаю, им, похоже, нравится. Господи, как же их много.
      Каждую минуту появлялись все новые нилды. Сирине стало не по себе. Пристальные взгляды сотен чужаков нервировали ее. Толпа словно смыкалась вокруг них с Эвандером.
      - Давай вернемся в дом.
      С малышом на руках Эвандер направился прямо к стене из взрослых нилдов. Те пропустили их, и молодые люди пошли через сады к дому. Перед юношей и девушкой расступалась плотная толпа нилдов.
      Пение звучало все громче и торжественней. Нилды бросали под ноги идущим ветви с зелеными листьями.
      - Что все это значит? Думаешь, они на нас молятся? - Эвандер поразился нелепости собственной мысли.
      - Что бы это ни означало, лучше бы они перестали.
      Когда люди проходили мимо нилдов, те принимались тяжело вздыхать и извиваться всем телом. Эвандер вспомнил, что раньше нилды приветствовали так только лорда элима.
      Вскоре молодые люди вышли на лужайку перед одноэтажным домом под серой тростниковой крышей. Дом так глубоко уходил в землю, что казалось, он просто вырос из почвы.
      На ступенях внутреннего дворика их встретил Перспакс. Элим возвышался над группкой окружавших его нилдов. Эвандер резко остановился. Двое старых морщинистых слуг подошли к нему и взяли промокшего насквозь малыша.
      - Браво, друзья мои, браво! - провозгласил Перспакс. - Вы доказали нилдам, что вы - защитники. Защитники для нилдов святы. Теперь они боготворят вас так же, как и элимов.
      - Я просто вытащил этого малыша из пруда. Он зацепился за корень.
      - Я уже слышал эту историю три раза, и каждый раз добавляется что-то новое. Вести облетели всю деревню, и нилды уже распевают хвалебные гимны новым богам.
      - Хорошо, я принимаю их благодарность, но я отнюдь не бог.
      - Для нилдов ты бог. Нилды приучены боготворить кого-нибудь.
      Эвандер осознал всю странность Ортонда и понял, насколько человеческое мышление отличается от элимского. Юноша попытался скрыть свои мысли и надеялся, что Перспакс не оскорбится, если прочитает их. Но гигант, судя по всему, не обиделся и медленно махал рукой из стороны в сторону, показывая, что одобряет приниженное поклонение нилдов.
      Эвандера и принцессу проводили в дом и предложили им горячие напитки. Юноше принесли чистую сухую одежду. Перспакс сообщил новости:
      - Если вы успеете как следует отдохнуть до завтра, то, думаю, мы сможем выступить в Канакс. Чем скорее я доставлю вас к Мудрецу, тем лучше. Он наверняка скажет, как следует поступить. Не отчаивайся, принцесса Сирина, великий Шадрейхт очень мудр и крайне искушен в коварных происках нашего врага. Он поможет вам.
      Глава 28
      Впереди расстилалась голая и безжизненная равнина. Эвандер плохо понимал, как можно довести местность до подобного опустошения. Как объяснил Перспакс, в этом проявилось могущество Сауронлорда. Здесь по земле прошло пламя. Даже сама почва казалась обожженной.
      Туман рассеялся и выглянуло солнце, резкое, белое и маленькое, ничуть не похожее на знакомое юноше благодатное светило Рителта. Пустынная равнина простиралась во все стороны, вплоть до смутно видимой линии горизонта.
      Путники шли уже много часов, и, по словам Перспакса, предстояла еще долгая дорога. По крайней мере у них была удобная одежда, провизия и вода - обо всем этом позаботились нилды.
      Перспакс не скрывал, что его тревожит предстоящий отрезок пути. Вскоре они должны были войти в район развалин. В тех местах встречались отдельные бродячие нилды: они на время останавливались в какой-нибудь местности, выращивали немного белой фасоли и двигались дальше. Именно за этими нилдами, как и за всем живым, и охотились гроссмедведи - хищники, созданные Повелителем Двенадцати Миров.
      Гроссмедведей было трудно заметить, и в этом таилась главная опасность. Старый коварный гросс-медведь, подкрадывающийся против ветра с закрытыми мыслями, мог обмануть самого чувствительного элима. Раньше гроссмедведи жили на Ортонде припеваючи, но прежние дни миновали, и теперь хищники, по сути, голодали и уж если нападали на след добычи, не оставляли ее в покое и обязательно загоняли. Со времени катастрофы на Ортонде многие нилды одичали, но и стали гораздо чувствительнее к ментальным проявлениям. Обнаружить дикарей было уже практически невозможно - они сильно отличались от "хороших" нилдов.
      Одно упоминание о нилдах - и Конитомимо, высоко подпрыгивая, умчался прочь.
      Эвандер по-прежнему очень интересовался происхождением нилдов. То, что элимам удалось развить в животных низшего порядка сильный интеллект, казалось юноше настоящим чудом.
      - Значит, если предоставить нилдов самим себе, они, пользуясь вашей терминологией, дичают. И перестают служить элимам?
      - Увы, эти нилды никогда не знали нашей защиты.