- У нас сегодня сорок первый день очищения поджелудочной железы, месье Арнтадж.
      - Угу, - промычал тот. Продление жизни имело свои неприятные моменты. В ладони Рибена лежало четырнадцать таблеток. Он медленно принялся глотать одну за другой, запивая водой.
      - У вас сегодня молодая здоровая девушка, месье? - сестра кивнула в сторону дремлющей Бруды.
      Арнтадж фыркнул. Медицинские сестры приходили к нему из центральной клиники Беливо. Это были местные жительницы с местными нравами, привыкшие к порядку, заведенному лет эдак пятьдесят назад. Они всегда говорили о его подругах как о продажных женщинах. Это ужасно раздражало Рибена.
      - Она изумительный биолог. У нее ученая степень университета Беливо.
      - Может, это и так, месье, но, мне кажется, в лицее она научилась еще кое-чему. - Сестра игриво подмигнула Рибену и вышла.
      Дверь с нежным звоном закрылась за ней.
      Бруда Дара пошевелилась и перевернулась на другой бок, отчего ее пышное тело приняло под голубым покрывалом еще более соблазнительные очертания. Рибен спросил себя, откуда у Бруды такое редкостное сочетание невинности и страсти. Может, эта страсть проистекает из того же источника, что и ее любовь к биологии и полевым исследованиям. Рибену казалось, что он уже встречался с подобным явлением, работая в компании женщин-биологов на приграничных планетах. Может быть, тут и вправду есть какая-то связь? Может, страстная увлеченность жизнью природы идет рука об руку со страстным желанием создавать новые жизни? Как будто сама жизнь стремится к собственному бесконечному воссозданию, словно некая волна, вместе с которой они катились через всю Вселенную. А может быть, биологи по своей натуре теснее связаны со всеми проявлениями жизненной силы? Что в этой науке так привлекало взрывные, чувственные натуры, подобные Бруде Дара. Или это форма естественного отбора? Эта мысль позабавила Арнтаджа.
      Рибен раскачивал гамак, слегка пошевеливая ногами. Рама развернулась, и теперь открывался вид на восток. Там плыли темные тучи, проползая под долиной в сторону вырисовывающихся вдали гор Блэк-Рукс.
      У окна стоял телефон-игрушка работы мастера Балнева из марсианской Москвы, сделанная в двадцать третьем веке покорения Марса. Телефон был вырезан в форме медведя гризли из куска марсианского тика. Трубкой являлась голова медведя. Его челюсти были оскалены в злобной гримасе. Говорить надо было в левое ухо.
      Рибен набрал семизначный номер и стал ждать. За окном начинало проясняться. Для Беливо-Сити это было довольно редким явлением. На другом конце долины переливался, подобно коллекции бриллиантов, Спейстаун, совершенно затмевая собой унылый городской пейзаж центра Беливо.
      - Сенатор Гроган слушает, - раздался наконец голос в трубке.
      - Майк, это Рибен Арнтадж.
      - А, здравствуйте, Арнтадж, у меня есть для вас новости.
      - Прекрасно.
      - Ваши предложения будут рассмотрены на этой неделе. Я договорился с Джувисом Форстером, чтобы этим делом занялся сенат, чтобы никто не заподозрил нашей личной заинтересованности.
      - Отлично. А как там эти Тюссо? Не собираются уезжать отсюда?
      - Как мне кажется, они надеются выиграть дело в суде. Мне сказали, что старик Тюссо уже принял решение. И они постараются устроить обструкцию новым законодательным актам, как только о тех будет объявлено.
      - Но как они могут выиграть процесс? Они же у нас в руках. К тому же у нас прекрасный прецедент - недавнее решение, принятое на Салидо-3.
      - Безусловно, месье, всем известно, что месье Тюссо недостаточно трезво оценивает свои шансы. Он ненавидит вас, месье, и будет упорствовать до конца. Он ни за что не согласится на принятие закона об охране окружающей среды. Даже в том случае, если его шансы на успех равны нулю.
      - Значит, вы полагаете, сенаторы будут на нашей стороне?
      - Думаю, что да, месье.
      - Этот день войдет в историю, сенатор, ведь это знаменательный день.
      - И я уверен, что он настанет. Если только вы...
      - Если только что, Гроган?
      - Если только вы выиграете дело в суде сектора. Рибену всегда действовала на нервы мягкотелость Грогана.
      Он фыркнул:
      - Гроган, у вас есть прецедент Ксантуса-5 и недавнее решение Верховного суда сектора по делу об уничтожении природной среды на Салидо-4. Естественные природные условия нашей планеты оказались на грани полного уничтожения из-за неконтролируемой иммиграции, а местные власти проявляют полную беспомощность перед лицом коррупции, связанной с торговлей "тропиком-45". Только тогда мы сможем положить конец всему этому, когда привлечем ИТАА и поднимем статус космопорта до класса "А".
      - Но вам, безусловно, известно, что в сенате есть силы, которым торговля наркотиками очень даже на руку. Они от нее только богатеют.
      - Мы не собираемся нападать на них в открытую. Мы даже не призываем к вмешательству ИТАА от своего имени. Но проведя в сенате решение о поднятии статуса космопорта, мы наконец сможем заручиться поддержкой ИТАА. Спейстаун будет официально передан под его юрисдикцию, и его охрана будет поддерживаться на соответствующем уровне, как и в любой другой системе, подобной нашей. Мы поставим надежный барьер на пути этих космических бродяг.
      - Этим вы совершенно отрежете от мира семьи переселенцев. Вы намерены положить конец экспорту "тропика-45", и если вам это удастся, то кое-кто окажется не у дел и плакали их денежки. Стоит ли удивляться, что вас так ненавидят, месье Арнтадж?
      - А я и не удивляюсь, сенатор, вовсе нет.
      - К счастью, месье, вы уже достаточно богаты, не так ли?
      - Именно к счастью, сенатор. Вы это верно заметили. - Рибен разъединил связь и водрузил голову медведя обратно на плечи.
      Малышка Бруда Дара проснулась:
      - Я люблю тебя, Рибен, - прошептала она, переворачиваясь на живот, и ее пышные, соблазнительные формы снова приподняли голубое покрывало, привлекая внимание Рибена.
      - И за что ты только любишь такого высохшего старикашку, как я?
      - За твои усилия спасти Саскэтч, дорогой! Ты ведь и в самом деле любишь эту планету, не так ли? - В нежных карих глазах Бруды было что-то чистое и искреннее, отчего у Рибена на мгновение защемило сердце.
      - Верно, малышка. Люблю всей душой. Я не могу без этой планеты, без ее льдов и снегов, без ее бескрайних лесов. Она холодна, жизнь на ней доставляет людям массу неудобств, но это чистый, незагаженный мир, где пока еще живет не так уж много людей. В моем возрасте, как ты понимаешь, человеческое общество утомляет.
      - Особенно устаешь от бродяг, которым наплевать, если вокруг них даже все рушится. Я понимаю, что это всего лишь обобщение, но оно недалеко от истины. Бродяги превратились в сущую чуму для нашей планеты.
      Рибен пожал плечами. Сами по себе переселенцы были ничуть не хуже, чем коренные жители Саскэтча. Но если их орды будут по-прежнему захлестывать планету, от старого Саскэтча вскоре останутся одни воспоминания, а на их место придут гигантские города-монстры и все связанные с этим прелести.
      - Сейчас им все сходит с рук, и все только потому, что статус космопорта не соответствует реальному положению вещей. Если мы проведем нашу идею через сенат и добьемся в суде сектора решение в нашу пользу, ИТАА будет вынуждено вмешаться. Вот тогда-то чьи-то грязные делишки и всплывут на поверхность.
      - Им ни до чего нет дела. Их интересует только "тропик-45".
      Глава 12
      В сферической палатке космогеологов вовсю кипела работа. Салли Ксермин с помощью портативной установки провела медицинское обследование Роджера. Она ввела данные сканирования в небольшой компьютер, который захватила с собой, чтобы обработать их на месте.
      За несколько секунд внутри компьютера показания подверглись анализу и обработке, и вскоре на небольшом экране засветились первые выводы и оптические иллюстрации данных сканирования. Деятельность мозга свидетельствовала о глубокой коме, однако это не был ни инфаркт, ни инсульт. Сердце Роджера билось сильно и четко, несмотря на общую слабость организма.
      Кроме того, имелись свидетельства серьезного поражения некоторых участков нервной системы. В некоторых местах аксоны были обнажены, миелиновые оболочки нарушены, будто сорваны некой непонятной силой, отчего аксоны были полностью выведены из строя. Нейроны на некоторых отрезках цепи также были мертвы, особенно на важнейших участках за пределами головного мозга.
      На основе имеющихся показаний можно было предположить неожиданный приступ какого-либо нервного заболевания, например, множественного склероза.
      По оценкам компьютера, Роджер утратил около трети периферической нервной системы. Вряд ли он сможет управлять конечностями, если, конечно, проснется. Приходилось сомневаться, сумеет ли Роджер снова говорить нервные окончания, ведущие к речевому аппарату, были поражены. От них практически ничего не осталось.
      Салли стиснула зубы. Болезнь Роджера была ни на что не похожа. Данные анализа свидетельствовали о значительной потере веса. Поиски возможной опухоли оказались безрезультатными. Уровень лейкоцитов в крови был довольно высок, однако о раке не могло быть и речи.
      Компьютер был хорошо осведомлен об общем состоянии Роджера Ксермина, так как он работал с ним каждый день по программе "Продления жизни". Какая-нибудь микроопухоль ни за что не осталась бы незамеченной. И уже никак нельзя было предположить, что за короткий срок выросла крупная опухоль, вызвавшая столь резкую потерю веса.
      Анализ жизненно необходимых жидкостей показал наличие в неожиданно большом количестве некоторых элементов и ряда органических соединений, нетипичных для человеческого организма.
      Когда Салли прочла эти выводы, ее передернуло от ужаса. Прамод не должен знать об этом! Интуиция подсказала Салли уничтожить полученные показания и переписать диагноз, чтобы в нем и слова не было о чужеродных органических соединениях.
      Салли быстро отредактировала диагноз, перечитала его заново, а затем вынула дискету.
      Подсоединив капельницу, Салли снова надела шлем и наполнила воздухом небольшой шлюз. При помощи своего реактивного устройства она вернулась на "Семя надежды".
      Едва за ней закрылся шлюз корабля, Салли почувствовала, что надвигается скандал. Бешваны проснулись. В воздухе явно витали флюиды охватившей их паники. Было слышно, как где-то рядом кричала Тилли, вероятно ругая Панди. Кажется, дело происходило возле входа, ведущего в апартаменты Прамода. Салли с решительным видом направилась в лабораторию и ввела полученные ею данные в компьютерную сеть корабля. Потом снова включила диагностическую программу, чтобы еще раз пробежать глазами результаты обследования Роджера. За спиной она услышала торопливые шажки Прамода. Он задыхался он гнева.
      - Что вы наделали! - зашелся он в пронзительном крике.
      - Спасла жизнь собственному мужу, а что же еще? - огрызнулась Салли. Лучше взгляните, что я получила. Ради разнообразия, помогите хотя бы на этот раз, Прамод.
      - Как вы посмели поставить всех нас в столь опасное положение? Как вы посмели! После всех моих предостережений! - Его коричневая плоская физиономия побагровела от гнева. - Вы не имели права подвергать нас риску! Что, если у Роджера какая-нибудь инопланетная инфекция! Ведь он может перезаразить нас всех! И все из-за вашей невероятной глупости!
      Салли закатила глаза к потолку:
      - Да, я все понимаю! Вам хотелось бы, чтобы я бросила его там, в одиночестве, еще живого, обрекая на медленную смерть. Но ведь это мой собственный муж! А вы, Прамод, катитесь к черту!
      - Нет уж, клянусь Богом, этот номер у вас не пройдет - "катитесь к черту, Прамод!" С этой минуты всем здесь распоряжаюсь я. А иначе мне придется принять меры!
      Салли окинула его испытующим взглядом. Неужели этот напыщенный коротышка-индус смеет угрожать ей? Да если он осмелится прикоснуться к ней хотя бы пальцем, она сделает из него лепешку.
      - Да взгляните же на диагноз - Роджер в коме. У него поражение нервной системы, и он сильно потерял в весе. Но инфекции у него нет, при сканировании не обнаружены никакие возбудители.
      Тонкие ноздри Прамода раздувались:
      - Если вы доверяете собственную безопасность бездушной машине, я не имею ничего против, но лично меня увольте от этого. Я запрещаю вам, слышите? Роджер был предупрежден в самом начале: если что-то случится с ним из-за инопланетного объекта, мы будем вынуждены оставить его. Как вы помните, он принял это условие.
      Салли фыркнула. Можно подумать, они не доверяют компьютеру каждую секунду своей жизни на корабле.
      - Послушайте, Прамод! Я вовсе не собираюсь оставлять мужа в беде. Надеюсь, вы меня поняли. Роджер в коме, он никогда не будет говорить, никогда не может пошевелить даже пальцем! Но я все равно люблю его, вы в состоянии понять это?
      Прамод снова побагровел:
      - Я не потреплю своеволия. Вы заставляете меня прибегнуть к жестким мерам. - Он напряг свое щуплое тело и вытащил миниатюрный пистолетик двадцать второго калибра. - Руки вверх, Салли! Я вынужден применить к вам меры дисциплинарного воздействия.
      Салли снова окинула его взглядом. И это низкорослое чудовище еще на что-то рассчитывает! Она медленно отодвинулась немного в сторону от компьютера. Этот пистолет выглядел просто смехотворно. Его дуло было настолько коротким, что даже с такого расстояния (около восьми шагов) Прамод вряд ли мог попасть в нее, если она будет двигаться достаточно быстро.
      - Послушайте, Прамод, к чему вам все это?
      - Ну-ка, тише. Сейчас вы отправитесь в свою каюту и будете оставаться там до тех пор, пока я не приму решения, как нам быть дальше.
      Прамод помахал пистолетом, и это было его величайшей ошибкой.
      - Уфф! - вырвалось у Бешвана, когда Салли, резко развернувшись, выбила из его рук пистолет и со всех сил ударила коленом в солнечное сплетение. Прамод резко согнулся, уронив пистолет на пол. Салли ухватила индуса за свисающие с затылка пряди, рывком подняла на ноги и еще раз хорошенько стукнула. Прамод рухнул на пол и, рыдая, скрючился, подтянув колени к подбородку.
      Салли подобрала его оружие и сунула к себе в карман. Не обращая внимания на Прамода, она ввела диагноз Роджера в главный компьютер.
      В небольшой космопалатке, дрейфующей рядом с кораблем, портативный компьютер продолжал вести наблюдение за неподвижным телом Роджера Ксермина. Телекамера водила над ним объективом взад и вперед, чтобы немедленно зафиксировать любые изменения в его состоянии.
      Видеосигнал тотчас передавался на один из экранов по выбору Салли, однако никаких изменений, к сожалению, не было заметно. Камеры не были направлены на сумку, в которую Салли засунула перепачканный костюм Роджера и его шлем. Поэтому никто не увидел, как сумка внезапно открылась и оттуда выскользнуло странное создание, напоминающее насекомое, около фута в длину и толщиной в дюйм, на тонких, будто проволочных ногах. Над его головой колыхались сенсорные органы, представляющие собой зрительные узелки на длинных стеблях.
      На какое-то мгновение существо замерло на месте - пока сенсорные органы накапливали информацию, а затем прыгнуло через всю палатку к задней панели диагностического компьютера. Открутив блок питания, оно ввело в открывшееся отверстие зрительные органы. Один из них производил неяркое фосфоресцирующее свечение, достаточное для освещения внутреннего устройства компьютера. Быстрая проверка показала наличие двоичной сети, в электронную начинку которой были вмонтированы фотосистемы, а все вместе это приводилось в действие аккуратно присоединенными микровводами.
      Вся цепь была смонтирована на пластинах, расположившихся через небольшие промежутки. Внутри машины было достаточно места. Модуль-разведчик выпустил посыльного величиной не больше мыши, который тотчас прыгнул к парящей сумке, с силой оттолкнувшись задними конечностями. Застежка-"молния" медленно расстегнулась, и посыльный юркнул внутрь.
      Глава 13
      Центральная тюрьма Беливо представляла собой мрачное каменное сооружение, примостившееся на северо-восточной границы космопорта.
      Внутри массивного здания, похожего на соты, с множеством камер, содержалось около полутора тысяч заключенных, отбывающих разные сроки наказания по приговорам ИТАА, главным образом, за торговлю "тропиком-45". Это место пользовалось дурной репутацией: тюрьма была явно перенаселена, здесь нередко вспыхивали стычки между заключенными, причем враждовали целые кланы, а самые отчаянные головорезы, отбывавшие длительные сроки, практически держали в своих руках всех остальных.
      Акандер Ра Саб просидел в этой тюрьме уже пять месяцев, отбывая шестилетний срок за контрабанду. Он уже успел немного пообвыкнуть, но все равно ему казалось, что заведение это слишком шумное. И дело было вовсе не в реве и грохоте запускаемых ракет, что взлетали с расположенного неподалеку космодрома, хотя и они подчас громыхали так, что приходилось стискивать зубы, чтобы они не повываливались из челюстей. К этому еще можно было привыкнуть. Даже дым, который при попутном ветре проникал в камеру после каждого запуска, не доставлял особого неудобства. Можно было примириться и с мелочным распорядком, царившим на четвертом этаже, где располагалась камера Акандера.
      Акандер до суда работал на Крутых Братцев. Он неплохо устроился среди корейцев-бандитов, которые заправляли всем четвертым этажом и, между прочим, тоже были людьми все тех же Братцев. У Акандера возникли проблемы не с ними, а с таинственным Братством кровавого ритуала. Они едва не схватили его сегодня утром после завтрака прямо в столовой. Акандер как раз направился к выходу, когда двое Кровавых Братьев кинулись на него с проволочными заточками. Акандеру удалось спастись только благодаря фельдшеру, который в тот момент оказался в столовой и оглушил нападающих ударами дубинки.
      Акандер пребывал в относительной безопасности у себя на четвертом этаже, где "официальным представителем" Крутых Братцев был парень по прозвищу Громила Ким. Но за пределами четвертого этажа Акандер был лишен всякой защиты. И теперь он ломал голову, как ему пережить время обеда.
      По мнению Акандера, проблема, собственно, заключалась в том, что жертва, как правило, не имела понятия, почему сей печальный жребий пал на нее. Насколько Акандеру было известно, он никого ничем не оскорбил. Скорее всего, кто-то попросту оклеветал его, чтобы посмотреть, как Акандер поведет себя в этой ситуации.
      Он уже начал было подумывать о том, чтобы добровольно попроситься на исправительные работы. Этим он даже мог добиться, чтобы ему скостили срок. Правда, тогда ему пришлось бы оттрубить пару лет на принудительном поселении при лесоповале, где-нибудь на краю тундры, вкалывая из дня в день ради ненасытной утробы какой-нибудь Хэболской лесопилки. Однако потом, хорошенько поразмыслив, Акандер решил, что просто не выдержит холода, пробирающего до мозга костей в промозглой саскэтчской тундре.
      С другой стороны, теперь ему, похоже, надо было найти кого-то, кто согласился бы тайком приносить из столовой для него еду. Но от мысли, чем ему, возможно, придется расплачиваться за подобную услугу, не такую уж маленькую и, конечно же, не одноразовую, у Акандера поползли мурашки.
      Ситуация складывалась безнадежная. К тому же Громила Ким снова стал поглядывать на него как-то странно. Похоже, если Акандер и дальше собирался рассчитывать на защиту корейцев, Ким в уме уже назначил за это свою цену. Акандера буквально передернуло. Ким был здоровенным, безжалостным типом, владевшим многими видами боевых искусств. Поэтому Акандер не заблуждался насчет своих шансов по-доброму сговориться с этим чудовищем. Жизнь становилась совершенно невыносимой.
      Стараясь не попадаться на глаза Громиле Киму, Акандер проскользнул к себе в камеру и улегся на койку, стараясь не думать, о неприятностях. В этом состоянии он и пребывал, когда до него дошел вызов из кабинета тюремного начальства. Акандер моментально вскочил на ноги.
      Он потребовал себе сопровождающих, и после некоторого препирательства его требование было выполнено. К Акандеру приставили надзирателя с кислой миной на лице, но зато вооруженного пистолетом. Обзаведясь телохранителем, Акандер спустился на первый этаж и прошел в административный блок, наскоро пристроенный к фасаду главного здания.
      Акандера пропустили через двойную решетку, а затем проводили в небольшой кабинет. От удивления он даже отпрянул назад. Перед ним сидел Карни Уокс, бледный и явно чем-то напуганный.
      - Уокс, а как ты здесь оказался?
      Карни поднялся, закрыл стеклянную дверь и включил запись. Потом указал на соседний стул.
      - Садись, Акандер. У тебя есть шанс выбраться из этой помойки и даже смотать удочки куда подальше, не досиживая полного срока.
      - Ты это серьезно?
      - Абсолютно.
      Акандер сглотнул. Молитвы его были услышаны.
      - Тебе предлагают хорошее прикрытие. На первый взгляд это будет обыкновенная депортация. Под предлогом двенадцатой статьи. Но это всего лишь прикрытие, сплошная липа. На самом деле сначала ты должен будешь оказать небольшую услугу отделу по борьбе с наркотиками, а лишь затем в силу вступит указ о твоей депортации.
      - Ушам своим не верю. И это говорит Карни Уокс?!
      Карни пожал плечами:
      - А что мне остается, Акандер? Кстати, выбор у тебя не слишком велик.
      - На что ты намекаешь?
      - Кровавые не оставят тебя в покое. Они ведь и сегодня пытались ухлопать тебя.
      - Это было подстроено отделом? Может, они решили разделаться со мной потому, что кто-то накапал на меня?
      Карни снова пожал плечами. Казалось, это его не слишком занимает.
      - О, Господи! - простонал Акандер, внезапно почувствовав себя совершенно беззащитным, будто его только что раздели догола. - Может, это ты все и подстроил, Карни? Ты науськал на меня Кровавых? А я-то считал, что мы с тобой друзья, браток.
      - Это не я, - покачал головой Карни. - Ты ведь сам понимаешь, что мне это ни к чему. Да я бы даже не узнал, если бы с тобой что-нибудь стряслось.
      Акандеру стало все ясно. Как и он сам, Карни был лишь марионеткой в руках отдела по борьбе с наркотиками.
      - Сдается мне, тебе повезло, но за это придется кое с кем расплатиться.
      Акандер поднял усталый взгляд:
      - И что ты мне предлагаешь?
      - Тебе придется носить записывающее аудио- и видеоустройство. Тебе зашьют его в кожу. С этим снаряжением ты отправишься на встречу с Крутыми Братцами. Понимаешь, до нас дошли слухи, что у тебя где-то в Блэк-Рукс в загашнике осталось пятьдесят унций "жидкого золотишка". Ты предложишь их Братцам по бросовой цене, под предлогом, будто тебе надо рассчитаться с тюремным начальством за то, что тебя выпускают раньше срока. В отделе полагают, что Братцы клюнут на эту приманку, и тогда полиция сможет поймать их с поличным и передать дело в суд.
      - Великолепно! А если Крутые догадаются что к чему, то отдадут меня на растерзание Кау Хуку.
      - Да, тебе придется как следует потрудиться, чтобы убедить их.
      - И если я останусь в живых?
      - Тогда тебе придется вместе со мной выступить на суде в качестве свидетеля.
      Акандер снова застонал. Еще один смертный приговор, как пить дать.
      - Ясно, можешь не продолжать! Просто вы хотите меня убрать, вот и все! Вы боитесь откровенно сказать мне об этом. Но почему, хотел бы я знать? Что я сделал такого? За что ты натравил на меня Кровавых? Я обречен!
      - Тебя не оставят без защиты, причем такой, какая здесь тебе и не снилась!
      Акандер закатил глаза и закрыл лицо руками. Спрятаться от надвигающейся катастрофы ему было негде. И он решил подойти к проблеме по-деловому. Если он согласится на сделку, то, возможно, проживет чуть дольше, чем здесь, в тюрьме. И Акандер решился.
      - Тогда нечего держать меня здесь слишком долго, если вы, конечно, хотите, чтобы я дожил до суда.
      - Суд над Крутыми Братцами состоится через несколько дней после того, как ты выйдешь на контакт с ними, имея на себе записывающую микроаппаратуру.
      Карни надул губы.
      - В таком случае, я полагаю, отдел по борьбе с наркотиками возьмет на себя организацию похорон, если, конечно, будет что хоронить.
      - А ты что, еще ожидал медаль за доблесть?
      Глава 14
      Салли Ксермин возвратилась в палатку, притянув на буксире изолированный медицинский контейнер со свежим запасом жидкого питания и новыми капельницами.
      Странный солоноватый запах внутри палатки наполнил ее новыми страхами. Салли непроизвольно вздрогнула, а затем покачала головой, чтобы стряхнуть неприятные мысли. Она засунула ящик в висевшую на стене сетку и закрепила его ремнями. Затем, не теряя понапрасну времени, подплыла к парализованному телу Роджера и установила капельницу.
      Взглянув на изможденное лицо мужа, Салли снова почувствовала, как у нее защемило сердце, и отвернулась. Верно говорится в старой поговорке: "Отчаянный астронавт - наполовину мертвец". Сколько ей еще предстоит работы, поэтому разве можно давать волю чувствам? Выплакаться можно и позже.
      Поставив капельницу, Салли подплыла к портативному компьютеру, чтобы проверить состояние Роджера. Но здесь ее ждало потрясение. Компьютер почему-то вышел из строя. На экране возникала какая-то неразбериха из голубых и оранжевых линий, а из динамиков доносились сплошные помехи.
      Салли выругалась. Компьютеры никогда просто так не выходили из строя. Эта машина соответствовала самым жестким стандартам качества, подобные ей широко использовались в космических полетах. Вероятность их поломки была практически равна нулю.
      Салли стукнула ладонью по верху машину. Потом тряхнула ее и даже раскричалась, однако тут же одумалась и взяла себя в руки. Попробовала снова вступить в контакт с машиной, пробежав пальцами по клавиатуре. Изредка на экране загоралось сообщение "Ошибка при вводе", а в остальном на нем мелькала какая-то абракадабра.
      Салли решила взять компьютер на корабль, чтобы проверить его работу, подсоединив к главной сети. Она молила, чтобы это оказалось простой ошибкой в программе. В медицинском компьютере у них имелись запасные программы.
      Что-то бормоча себе под нос, Салли отсоединила машину и осторожно подтащила ее к шлюзу.
      С парящим возле нее компьютером, Салли вернулась назад к кораблю и втянула машину в шлюз. Едва оказавшись внутри корабля, Салли закрепила компьютер на тележке и подтолкнула его вдоль коридора к жилому отсеку. Достигнув гравитационной зоны, потянула за собой катящуюся тележку по пандусу к ремонтной мастерской, располагавшейся на первом этаже.
      Там Салли установила машину на стол и вернула тележку по пандусу на второй этаж, где она оставила связанного Бешвана. Заведенный порядок рухнул. Салли пришлось применить к Прамоду и Тилли меры физического воздействия. Как теперь они смогут смотреть друг другу в глаза?
      Салли отдавала себе отчет, что теперь, когда Роджер превратился в живой труп, она целиком зависит от мастерства Прамода. Ей, понятное дело, потребуется куча денег, чтобы оплатить уход за Роджером. Нужна будет самая дорогая страховка, если вдруг к нему вернется способность двигаться. Даст Бог, он еще выйдет из комы.
      Салли решительно стиснула зубы и отправилась посмотреть, как там Бешваны. Еще не дойдя до их апартаментов, она услышала доносившиеся оттуда крики. Бешваны ругались.
      - А, вот и она! - взвизгнула Тилли. - Предательница, проникшая в наши ряды!
      - Как вы смели бросить нас здесь связанными? - выкрикнул Прамод.
      - А что еще мне оставалось? - ответила Салли нарочито безразличным тоном. - Разве я могу доверять вам, когда покидаю корабль. Ведь вам ничего не стоит, пока меня нет, сняться с места, бросив нас с Роджером на произвол судьбы. Да вы же сами сказали мне о своих намерениях. Так что... - Салли отвернулась. Ее взгляд упал на маску Шивы хайдарабадской школы, которая поглядывала на нее своими хитрыми, если не сказать коварными глазами. - Как бы то ни было, сейчас я вас развяжу. Что-то случилось с медицинским компьютером. Придется прибегнуть к помощи судового, чтобы выяснить в чем тут дело.
      Прамода это не успокоило:
      - Ваши действия противоречат правилам ИТАА. Как астронавт, я должен выразить протест против этой вашей акции.
      Салли подавила улыбку. Напыщенный болван! И она принялась развязывать своих пленников, начиная с Панди.
      Девушка тоже была настроена отнюдь не дружески. Она отвернулась, чтобы не смотреть Салли в лицо, а затем вообще повернулась спиной и тут же убежала к себе в комнату.
      Оказавшись на свободе, Прамод бросил в сторону Салли желчный взгляд, однако не набросился на нее с кулаками, как она в душе опасалась. Прамод трезво смотрел на вещи, по крайней мере, так показалось Салли. Он обнял жену, которая разрыдалась, как только с нее спали последние путы. Салли Ксермин оставила Прамода наедине с его семейными проблемами, а сама заторопилась в мастерскую.
      Последняя представляла собой цилиндрическое помещение шириной в десять футов и двенадцать высотой, уставленное полками, на которых хранились инструменты, запчасти и портативные блоки питания. В центре на полу стоял стол, на котором Салли оставила медицинский компьютер, - белый прямоугольный корпус из алюмокерамики и отдельная клавиатура на три дюжины кнопок.
      Салли понимала, что блок питания тут совершенно ни при чем. Батареи были в полном порядке. Салли решила использовать для диагностики компьютерную сеть корабля. Она принялась искать на полках подходящий кабель и наконец обнаружила шнур, совместимый с медицинской установкой.
      Приказав опуститься с потолка маятниковой тележке, на которой располагался интерфейс главной сети, Салли присоединили кабель. На маятнике чуть выше соединительного гнезда загорелся экран.
      - Привет, корабль! - произнесла Салли.
      - Привет, Салли! - прозвучало в ответ.
      - Мне нужна диагностическая проверка вот этой медицинской установки. Она совершенно невменяема. Питание в порядке, батареи заряжены почти полностью. Дело либо в программе, либо что-то серьезно повреждено в модуле обработки данных. Машина даже не выключается.
      - Я все хорошенько исследую.
      Наступила долгая пауза, пока судовой компьютер открывал каналы интерфейса, чтобы приступить к проверке состояния медицинской установки.