Но сейчас это светлое будущее собиралось померкнуть. И вместо свободы в колониальных землях они простыми батраками отправятся в Куош.
      Релкин выскочил из Драконьего дома и пошел к Башенной площади. Там шла торговля козами, и дикие гуртовщики с тощими руками, торчащими из рукавов грубых рубах, бегали между загонов.
      Интересно, подумал Релкин, а если бы он вырос в такой вот семье козопаса, на что была бы похожа его жизнь? Был бы он счастлив?
      Он пересек площадь. Бессмысленно рассуждать. Он был рожден сиротой, и прошлое его скрыто во мраке. Перед ним лежало лишь будущее, идти он мог только вперед. Это Релкин выучил еще в раннем детстве. Никто не знал, кто его отец, возможно, солдат из гарнизона в Рио. Матери пришлось с позором оставить деревню, ее семья отказалась принять ребенка. И он не знал никакой семьи до тех пор, пока ему на попечение не дали База.
      Релкин свернул на Северную улицу и пошел по ней; по левую руку тянулся эльфийский квартал. Там вдоль узеньких улочек теснились трехэтажные дома эльфов, строениям явно недоставало прямизны. Эльфийские дети, мальчишки и девчонки в рубахах и коротких штанишках, прыгали по улицам, и их голоса разливались счастливой песней.
      На южной стороне улицы стояли высокие дома с террасами, белыми фасадами и большими окнами со ставнями. Изредка можно было видеть занятых работой слуг на фоне спокойного пейзажа. Эти высокие белые дома принадлежали зажиточным купцам и, казалось, хмурились, глядя на грязную нищету эльфов.
      Дальше, за домами торговцев мануфактурой, у Фолуранского холма, здания становились все более разнообразны, со всевозможными лавками на первых этажах.
      Релкин свернул на улочку Больной Утки и вошел в лавку Азулеи, старухи знахарки, что занималась приворотными зельями, порчей и снятием сглаза, а также разными тайными средствами от необычных болезней. Ее порекомендовал знакомый драконопас по имени Гат, уже принятый в Новый легион и прилично знакомый с городом.
      Азулея, выслушав Релкина, просмотрела книгу заклинаний и справочник и сказала, что у нее нет ничего по отращиванию драконьих хвостов. Есть, правда, хорошая мазь, вылечивающая от оспы, и тонизирующее питье для раненых драконов из корней мандрагоры, но для отрубленного хвоста эти средства не слишком подходят.
      И все-таки у нее нашлись одно заклинание и рецепт мази, отращивающей новые ветви на дереве, что она и предложила опробовать на Базиле за шесть дукатов Марнери.
      Релкин сказал, что подумает. Он вышел из лавки и побрел вдоль улицы Больной Утки, останавливаясь поглазеть на витрины. Здания здесь были все старые, деревянные, стены покрыты штукатуркой, крыши из дранки и черного шифера. Стены разбухли и покоробились, и выглядело это почти естественно.
      Многие лавки были очень древними, теперешние владельцы держали их десятками лет.
      Шесть дукатов! У него и два-то наберется с трудом, а ведь им с Базом еще нужно чем-то питаться. У База пока проблем с едой не было, но он быстро сдавал, пробавляясь одним овсом для лошадей, входившим в бесплатный рацион Драконьего дома.
      На улице Старой Карги Релкин задержался, чтобы проведать старика Ротеркари, деревенского брухо, который держал чуть ли не миллион лекарств и настоек из трав в пузырьках и тюбиках, заваливших его тесную лавку.
      Ротеркари был огромного роста седовласый мужчина с румяными щеками и большим красным носом. В ответ на просьбу Релкина он разразился хохотом и начал рыться где-то в задней комнате, потом вынес небольшой флакон, содержащий микроскопическое количество некоей вязкой жидкости красного цвета.
      - Вот что сработает! - сказал он. - Кровь кунфшонского бычьего нетопыря, девятикратно доведенная до кипения под концентрированным лунным светом. Цена десять дукатов.
      У Релкина отвисла челюсть.
      - Но что она делает?
      - Делает? Ну, отращивает вновь разные причиндалы, конечности там, половые органы, все такое. Говорят, очень популярна среди кунфшонских кастратов, хотя правда это или нет, наверняка не скажу. Но я уже несколько раз продавал ее здешним горемыкам. Просто намажь ею обрубок, и в считанные дни отрастет плоть.
      Чудодейственное средство, поэтому и дорогое.
      Но десять серебряных монет были непомерно огромной суммой.
      Релкин отправился назад, к Драконьему дому, в задумчивости почесывая подбородок.
      В турнирной таблице он обнаружил приписку. В знак протеста против ничьи в поединке с Базилом из Куоша Смилгакс добился проведения повторного матча в первом сражении.
      Повторный матч разрешили. Базилу придется вновь сразиться со Смилгаксом утром в день финальных соревнований.
      Это сводило на нет благородную попытку Вастрокса предоставить дракону из Куоша мгновение славы, выставив его на ринг перед огромной аудиторией в последний день, даже с бездействующим хвостом.
      Но этой возможностью воспользуется Смилгакс. Поведение Смилгакса было оскорбительным, но очевидно, темно-зеленого не волновало общее мнение.
      Единственное, что имело значение, - вступление в легион, даже если при этом он переступит через свою честь и куошитского кожистоспинника.
      Релкин побрел по коридору в лазарет и взял свежие мази для растирания, дезинфицирующие средства и лекарства для отращивания когтей. Затем он прошел к конюшням и их временному пристанищу - стойлу со стертым каменным полом, оштукатуренным потолком и плотным занавесом вместо двери на входе. Там были маленькая пузатая печурка, койка для драконопаса и для дракона - большие дубовые нары из бруса, установленные в глубине стойла.
      Базил сидел на нарах, пытаясь маленьким ножичком подпилить поврежденный коготь. Релкин содрогнулся при виде повязок и ссадин на голове и плечах дракона. Смилгакс своей булавой учинил что-то страшное в попытке извлечь выгоду из подлого удара мечом.
      - Дай мне. - сказал Релкин, забирая маникюрный нож из огромной драконьей лапы. Казалось, Баз этого даже и не заметил. Релкин чувствовал глубокую драконью печаль, охватившую его гигантского подопечного. Глаза База, большие желто-черные блюдца, казались мутными и темными и были устремлены в пустоту.
      - Ты здорово дрался. Баз, и еще будешь драться. Мы не позволим этой твари победить нас. Глаза дракона мигнули и прояснились.
      - Чушь! Ну о чем ты говоришь? У меня нет хвоста, как же я буду драться?
      Теперь меня не возьмут в легион. Напрасный труд.
      - У меня есть план.
      - Да неужели? Что ж, придержи свои планы, глупый мальчишка! К середине зимы мы будем в Куоше. Боронить, таскать тяжести, сбивать лед со склонов! Вот это жизнь!
      Релкин заметил все пять классических признаков "сумрачного" дракона.
      - Ну-ка повернись. Я должен подобраться к порезам у тебя на спине.
      - Ой-ей, опять иголки и колючки. Вот это настоящая жизнь, разве нет?
      Превратиться в крошево на арене, а ночью натереться твоей мастикой!
      Но несмотря на жалобы, Базил все-таки развернулся и подставил Релкину свою широченную пятифутовую спину с огромными лопатками и толстыми дугами мышц, сходящимися к позвоночнику.
      Релкин обмакнул в мазь швабру и начал дезинфицировать раны.
      Пока впитывалась мазь, Базил дрожал и ругался на свистящем драконьем наречии, рассыпая древние выражения, к счастью, непереводимые на язык людей.
      Релкин решил, что настало время рассказать про план, состряпанный по дороге от лавки старого Ротеркари.
      - Днем я был на улице Старой Карги в лавке у Ротеркари.
      - Что тебе надо от этого брухо? Ты прекрасно знаешь, такие вещи не поощряются.
      - Он предложил мне немного крови кунфшонского нетопыря. За десять серебреников.
      - Что? У нас на двоих и пары не наберется.
      - Знаю, знаю, но, я думаю, есть другие способы их раздобыть.
      - Ты предлагаешь пойти на какое-нибудь преступление? Подумай-ка, парень.
      Это ведь Марнери, ведьмы раскроют дело в два счета. И тебе несдобровать.
      Баз съежился, когда швабра подобралась к зараженной ране. Пока Релкин ее промакивал, дракон несколько секунд громко шипел, потом перешел на человеческую речь:
      - И потом, что это еще за капля крови кунфшонского нетопыря и, вообще, черт возьми, что такое этот кунфшонский нетопырь? Я даже слова такого выговорить не могу, настолько гнусно звучит.
      - Не знаю, я тоже никогда о нем не слыхал, но Ротеркари клянется, что с ее помощью отращиваются недостающие конечности, даже хвосты.
      - Да что этот Ротеркари знает о драконах?! Он что, работал когда-нибудь в драконьих больницах? Его дозы рассчитаны на человека, не на драконье племя.
      - Да нет же, послушай, я ему верю. Мы достанем десять серебреников и купим крови кунфшонского бычьего нетопыря. А потом отрастим тебе хвост.
      - Ослиный, что ли? Никакой кровью с ведьмачьего острова я натираться не собираюсь!
      - Попытка не повредит. Ты должен получить свой хвост обратно. Ты должен суметь защищаться. Смилгакс потребовал повторного матча.
      - Что?
      - Да, он потребовал повторения поединка в знак протеста против ничьи. Он будет драться с тобой за право сразиться с Вастроксом.
      Базил застонал уныло и протяжно.
      - Нам крышка! Темно-зеленый забьет меня до смерти и проложит себе путь к славе в легионах. Ты похоронишь мой прах на кладбище и получишь нового дракона.
      Считай, что я мертвый. Ты избавился от меня, Релкин.
      - Чушь, Баз. Я куплю крови этого нетопыря и мы отрастим новый хвост как раз к состязаниям.
      Базил зевнул. Затея провалится из-за совершенно очевидного факта.
      - Как ты раздобудешь десять серебряных монет? У тебя нет ничего, кроме одежды, которая на тебе. Ты же драконопас, ты ж сирота бездомная. Закон деревни говорит что: нечистокровному дракону нельзя владеть собственностью, а драконопасу не позволено иметь ни единой вещи.
      Релкин решительно сжал кулаки.
      - Я достану денег! Помнишь, я взобрался на вершину Дворцовой башни и увидел там сад орхидей? Я сорву несколько орхидей и продам их у оперного театра. Сегодня вечером дают "Орхидею", я вмиг распродам все цветы.
      - Это будет кража, приятель. Тебя поймают и изобьют.
      Драконопас покачал головой:
      - Пусть попробуют поймать Релкина. И окно не охраняется, орхидеи легко унести, я просто спущу их в своей сумке.
      Базил скосил на него мрачный огромный глаз.
      - Прощай, Сирота-Релкин. Я прошу тебя только Об одном: помести мой прах в урну из куошитского кирпича.
      - Меня не поймают. Баз. Вот увидишь, поверь Релкину.
      Но дракон был сама печаль.
      - Экзекуцией занимаются женщины, и команда у них крепкая, плечи будь здоров. Тебе не пережить порки, Релкин. Я тебя потеряю.
      Глава 6
      На белые стены Марнери опускалась ночь, с севера прилетел холодный ветер.
      Прозвучал набат, звезды высыпали на небо, но луны еще не было.
      Внезапное беспокойство эхом отразилось на лестницах Сторожевой башни.
      Раздались крики, забегали секретари. Охранник перекрыл дверь, ведущую в особые комнаты. Две женщины в серых плащах храмовых жриц торопливо прошли через лестничную площадку к двойным дверям королевской опочивальни.
      - Разбудите короля, - сказала та, что пониже, круглолицая женщина, одетая в красный стихарь аббатисы. - Мы должны с ним поговорить.
      Стражники послали за лордом-камергером, старым Берли из Сидинта.
      Берли с Плезентой были давними неприятелями. При виде пухлой аббатисы дряхлое, морщинистое лицо камергера стало мрачным. Он помрачнел еще больше, когда обратил внимание на ее спутницу - высокую седовласую жрицу без каких-либо признаков ранга, Виурис из Службы Провидения.
      - Что теперь? - спросил он раздраженно. - Знаете, сейчас дьявольски поздно.
      - Неотложное дело к королю. Мне требуется его разрешение использовать Черное Зеркало.
      Камергер выглядел так, будто его змея укусила; судорожно кивнув, он провел Виурис в королевскую опочивальню.
      Король Санкер из Марнери был не слишком доволен тем, что его разбудили так скоро. Он только-только заснул.
      Но король сделался еще больше несчастен, когда узнал, что поступил запрос на переход через Черное Зеркало.
      - Мерзкая штука! О чем я, спрашивается, думал, когда давал разрешение им пользоваться?!
      - Ваше Величество, им не пользовались три года. Только по чрезвычайно неотложному делу мы направляем этот запрос.
      - Что еще за дело? - Король раздраженно повел глазами. Слуги помогли ему принять сидячее положение. Когда они захотели поправить покрывало на костлявом теле короля, Санкер сердито оттолкнул их.
      Виурис помедлила, а потом нагнулась и шепотом проговорила королю на ухо:
      - Расследование осквернения в ночь после праздника в честь Основания.
      - Ничего не найдете, заранее ясно. Треклятая чепуха и глупости.
      - Некто идет от самого Кунфшона.
      - Далековато и, должно быть, адски опасно.
      - Опасно, но она - могущественная путешественница.
      - Проклятые опасности. Одна ошибка, и мы потеряем город.
      - Мы должны открыть Зеркало, Ваше Величество.
      - Мне не нравится эта мысль, нисколько не нравится.
      Аббатисе пришла идея. Она наклонилась и зашептала в другое королевское ухо:
      - Ваше Величество, требуется, чтобы у Зеркала присутствовала принцесса Бесита. На этой неделе ее дежурство.
      Лицо Санкера вмиг поменяло выражение.
      - Так требуется Бесита, э?
      - Так точно, Ваше Величество, сегодня ночью ее дежурство.
      Король почесал белую щетину на подбородке.
      - Замечательно. Вы получаете наше соизволение, можете действовать.
      - Благодарим вас. Ваше Величество.
      Они преклонили колена, а затем удалились, две фигуры, облаченные в серое, - высокая и сухопарая Виурис и пухлая низкорослая Плезента.
      По дороге к центральной лестнице Виурис шепнула аббатисе:
      - Почему он передумал?
      - Ах, Виурис, вы недавно в Марнери, но должны знать, как сильно король Санкер ненавидит свою дочь. Он даже отрицает свое отцовство. Утверждает, что у ее матери, королевы Лоссет, десятки любовников. Все это было давным-давно, но Санкер не из тех, кто прощает.
      - Теперь я припоминаю. Да, конечно, мне ясно.
      - Может, вы понимаете так же, почему нельзя допустить, чтобы принц Эральд оказался на троне Марнери.
      - Он слабоумный, конечно.
      - Король отказывается это признать.
      - Понятно, у короля несколько ошибочный взгляд на жизнь.
      - Иначе не скажешь. За последние два поколения все сложнее стало иметь дело с Королевским Домом Марнери. И Санкер, и его жуткий предшественник Уаук всегда были капризны.
      Они подошли к огромным дверям, ведущим из королевских апартаментов.
      Миновав стражников, жрицы быстро направились по лестнице на последний этаж.
      Но принцессы Беситы там не было.
      - Где она? - спросила Виурис. Плезента вздохнула:
      - Бесита - женщина из плоти и крови. Она, скорее, жрица политическая, чем духовная.
      - Понятно. В городах Аргоната такое практикуется повсеместно?
      - В наших делах у вас еще мало опыта.
      - Мое служение проходило далеко, аббатиса. Плезента знала, что Виурис была не просто странствующая сестра Благотворительной миссии, что явствовало из ее серой мантии, белого стихаря и полного отсутствия украшений. Когда пользовались Черным Зеркалом, к этому делу всегда прикладывала руку Служба Провидения.
      Виурис, при всей своей неопытности в аргонатских делах, несомненно принадлежала к этой Службе.
      - Ну, тогда я пошлю ей записку. Возможно, это подействует на нее.
      - Будем надеяться, аббатиса, поскольку послание было срочным - кто-то пересекает глубины, даже сейчас, пока мы. здесь разговариваем. Если Зеркало не открыть вовремя, может произойти несчастье.
      - С Зеркалом всегда так.
      - Я знаю, аббатиса, и вы должны быть спокойны. У меня есть опыт, это все, что я могу вам сказать, и если я почувствую худшее, то просто закрою Зеркало.
      Мы можем потерять нашего путника, но это лучше, чем потерять город.
      Аббатиса Плезента, щелкнув пальцами, подозвала пажа.
      - Быстро беги в покои Беситы и передай ей, что аббатиса ждет ее в палатах Черного Зеркала по самому неотложному делу.
      Юный гонец пустился бегом, запрыгав вниз по ступенькам. Аббатиса повернулась к сестре Виурис:
      - Она придет, Бесита знает, что сейчас ее дежурство. Видите ли. Бесите не позволили выйти замуж. Санкер не хотел иметь под боком молодых претендентов на трон Эральда. Вам требуется запомнить, что Санкер казнил Лоссет за измены.
      - Значит, сама жизнь Беситы зависит от Ордена Сестер, верно?
      - Более или менее. Она не смогла выйти замуж, не смогла насладиться благосклонностью короля, не смогла покинуть Марнери. Санкер помнит, что его отец был вынужден подавить два бунта, которые устроили претенденты на трон.
      Поэтому Бесита вступила в Орден.
      Ветер свистел за стенами верхнего этажа. Дверь в Орудийную башню, где хранилось Черное Зеркало, была защищена дважды - металлом и заклятием. Плезента шагнула вперед, наложила руки на дверь и сняла охранное заклинание. Затем достала ключ и повернула его в замке.
      - Молюсь, чтобы принцесса пришла вовремя, - прошептала сероглазая Виурис.
      Как все иначе в городах Аргоната. Здесь мирской дух насквозь пронизал Орден Сестер, а дисциплина, к которой привыкла Виурис, была расшатана. В отдаленных миссиях Службы Провидения мир всегда был враждебной силой.
      Дисциплина была суровой, поскольку без нее немыслимо было бы выжить.
      В далеких землях Виурис повидала такое, что, без сомнения, обратило бы толстую аббатису в камень. В этом, в частности, и заключалось расстояние между ними.
      Плезента поджала губы и подавила страстное желание положить конец этому фарсу и напрямик спросить у Виурис о Службе Провидения. В ее голове теснилось слишком много вопросов.
      Это была организация настолько таинственная и, как говорили, тесно связанная с Императорским Домом Кунфшона. Была ли Виурис когда-нибудь при императоре? Как хотелось Плезенте спросить про императора и императрицу. Правда ли, что они столь красивы, как на портретах?
      - Она ведь не станет задерживаться, не так ли? - Сероглазая сестра не могла скрыть растущее беспокойство.
      - Да, Виурис, она поспешит, не бойтесь. Плезенте было любопытно, каково это - работать в Службе Провидения, постоянно переезжать из города в город, расследовать слухи и интриги, охотиться за шпионами, никогда не имея того, что называется домом. Плезента была рада, что ей позволили жить на одном месте, в ее прекрасном Марнери, под защитой огромных городских стен.
      Пока они ждали, тревога Виурис росла.
      - Где эта женщина? Вызов был срочный, очень срочный.
      - Она придет, Виурис, успокойтесь.
      Они продолжали ждать. Плезента надеялась, что Бесита не слишком долго будет тянуть с ответом. В последнее время принцесса обленилась и, возможно, боялась дежурить у Черного Зеркала.
      На самом же деле, паж, посланный с поручением от аббатисы, застал Беситу в самый неподходящий момент. Красивый молодой музыкант Трембоуд Новый, целый месяц заставлявший падать в обмороки придворных дам, наконец соблазнился постелью принцессы. Это был смуглый мужественный человек, полный огня и страсти. Бесита как раз переживала момент несказанного наслаждения.
      Поэтому она старалась не обращать внимания на стук в дверь, а затем приказала Трембоуду остановиться и поднялась, испуганная и возбужденная, чтобы разобраться, в чем дело. Служанка передала ей записку. Бесита прочла и громко и непристойно выругалась, но делать было нечего.
      - Чрезвычайные обстоятельства, мой милый Трембоуд. Мне надо уйти. Как только смогу, я вернусь, обещаю. На лице Трембоуда отразились потрясение и ярость.
      - Что? Бесита, ты меня покидаешь? В таком состоянии! Разве не может это твое дежурство подождать хотя бы несколько минут?
      Бесита печально покачала головой:
      - Боюсь, что нет. Мне приказано посетить аббатису в палатах Черного Зеркала!
      У Трембоуда округлились глаза, но поведение его изменилось, он смягчился.
      - Кто-то нынешней ночью пересекает глубины?
      - Не знаю, но вызов срочный.
      Бесита поспешно оделась в пурпурное платье и серую мантию. Еще она надела черный с золотом стихарь Торговой службы, к которой формально принадлежала. Ты подождешь меня, милый Трембоуд? Я вернусь не позже чем через час.
      - Возможно, - сказал он, злобно пожав плечами. - Мне не нравится, когда меня бросают, обманывают подобным образом.
      - Но, Трембоуд, кто-то пересекает глубины. Мне нужно идти!
      - Я тебя не пущу! Ложись обратно в постель, пусть другие заботятся о Черном Зеркале.
      - Нет, любимый Трембоуд, я так не могу. Мне нужно идти.
      - Бесита, ты меня так возбуждаешь.
      - Трембоуд, любимый, пожалуйста, будь любезен. Прости меня. Останься, я вернусь, как только смогу.
      Бесита устремилась вперед, и дверь с глухим звуком закрылась за ее объемистым задом. Трембоуд грязно выругался и, завернувшись в простыню, слез с кровати. Проклятая баба, как она могла его бросить в такой момент?
      Он подошел к окну и уставился поверх Северных ворот на квартал эльфов и городские стены. В ночи за стенами зеленое поле казалось серым, а вдали на холмах мерцали огоньки деревень.
      Кто же пересекает глубины? В Трембоуде проснулось любопытство. Кто-то пренебрег опасностями тьмы в этом экстренном переходе без расписания. Он раздумывал, подождать ли ему Беситу или лучше уйти - и пусть она потом умоляет его вернуться. В любом случае, он вытянет из нее все, что сможет.
      Он поздравил себя - небольшая страшилка у ворот Афо сделала свое дело. К расследованию привлечены имперские силы. Прекрасно, это их отвлечет, пока продолжается настоящая работа.
      Трембоуд еще с минуту пристально всматривался в далекие огоньки на холмах Марнери, потом повернулся к принялся одеваться. В следующий раз Бесита будет куда желанней, если ей придется немножечко его уговаривать.
      Он натянул алое трико чародея, застегнул зеленый бархатный камзол, сверху накинул тяжелый черный плащ из фусгина и направился из покоев Беситы прочь.
      Выйдя из башни, он завернулся плотнее в плащ и пошел в город. Ветер предвестник зимы - пронизывал холодом. Большую часть жизни Трембоуд провел в теплых краях и терпеть не мог холодов.
      ***
      Одна только мысль о холоде вызывала у него дрожь, не имеющую ничего общего с температурой или ветром, потому что напоминала о похищении, когда его спрятали в ледяной подвал в глубине Черных гор. Жуткое место, где Повелители допросили его и взяли к себе.
      Чувствуя себя неуютно от страшных воспоминаний, Трембоуд усилием воли отогнал мысли о холоде, а затем повернулся и устремился по холму вдоль Башенной улицы. На углу у холма Фолурана он задержался, чтобы купить кружку дешевого горячего сидра. Потом отправился дальше вниз по холму, мимо Широкой улицы, к гавани, где вошел во внутренний двор, представлявший собой лабиринт распивочных и гостиниц для матросов и путешественников.
      В зале Черного Зеркала Бесита присоединилась наконец к аббатисе Плезенте и еще одной жрице, с которой была незнакома. Плезента казалась несчастной, другая сестра, представленная как Виурис из Благотворительной миссии, была явно встревожена. Голос ее едва не срывался, когда она скороговоркой произносила слова заклинаний, сплетая тяжелые, сложные чары, которые воспламенили бы Зеркало, вырвав в очередной раз из пустоты небытия, где оно было обычно сокрыто.
      Бесите отчасти передалось их волнение. Сердце в груди глухо застучало. Что бы ни происходило, это было действительно важное событие. При этой мысли Бесита почувствовала смутный страх. И тревогу от перспективы находиться возле Зеркала.
      О нем ходили такие жуткие истории.
      Установленное на круглом постаменте из черного камня четырех футов в поперечнике. Зеркало было сейчас холодным и непрозрачным. Оно походило на мутное стекло, сквозь которое ничего не было видно, кроме отражений.
      - Давайте, мы должны поспешить. Наш путник рискует ради нас всем, мы должны успеть вовремя!
      Виурис дрожала.
      Бесита терпеть не могла, когда ее торопили с речитативом, дважды она чуть не погубила первичное заклинание. К тому времени, когда заклинание было завершено, она изрядно вспотела и ненавидела себя и Виурис. Наконец под Зеркалом сожгли ветку розмарина, и три жрицы, взявшись за руки, встали вокруг него.
      После этого в помещении быстро возросла сила, и в конце концов, с шипящим звуком, словно дюжину куриных яиц разбили над раскаленной сковородой, открылось Черное Зеркало. Обычные отражения исчезли, вместо них, как вид из окна, открылся мир крутящегося серого хаоса. Мимо, вертясь и кувыркаясь, летели темные силуэты, наподобие облаков или волн.
      Вдруг Зеркало шипящими, плюющимися искрами прошили красные молнии. Бесита заметила, что одна из искр, отскочив, прожгла ее платье. Она вздрогнула; службы опаснее этой на ее памяти еще не было. Истории о смертях у Зеркала пробирали до мозга костей. Полыхнули новые искры. Воздух стал пахнуть озоном и серой.
      Виурис наблюдала за ней, и Бесита подавила свой страх. Виурис попыталась ее подбодрить:
      - Это недолго. Она создает ищущее заклинание, она знает, где мы.
      "Мое новое платье погибло?" - хотелось крикнуть Бесите в ответ, но в присутствии Плезенты она не осмелилась. У аббатисы был такой острый язык, что с ней следовало быть осторожной.
      Три женщины оставались в той же позиции и держали дверь в хаос мрака открытой, а горячие красные искры рассыпались вокруг них.
      Вскоре искры погасли, хотя вспышки молний продолжали ветвиться внутри Зеркала, погружаясь все дальше и дальше в мир отражений.
      Появилась фигура, крошечная на расстоянии, борющаяся с ветрами тьмы.
      Двигаясь все быстрее по коридорам хаоса, продираясь между мирами, она стремительно приближалась к ним.
      Путешествие через этот кошмарный район связано с большим риском. Здесь сосредоточены самые могучие, самые жуткие силы врага, включая смертельно опасных Тварей Небытия. Здесь их дом.
      Хрупкая фигурка увеличивалась в размерах, но медленно. Вокруг нее бушевал хаос.
      - Какая-то сила идет за ней следом, я это чувствую, - закричала Виурис, обладавшая великой силой предвидения.
      - Да! - подтвердила Плезента. - Я тоже ее ощущаю. Она приближается быстро, на то есть причина.
      Фигура продолжала расти, приближаясь к месту выхода из обители хаоса. Но сзади нее вырастало нечто непомерно огромное, величиной с гору, мощное, как океан.
      - Тварь движется быстро, тварь знает, что она здесь! - в отчаянии прошептала Виурис. - Я не знаю, понимает ли она, насколько тварь близко!
      Она прокричала в Зеркало:
      - Торопись, Лессис, услышь меня и поторопись! Мало времени - тебя сквозь эфир мрака преследует Тварь Небытия.
      - Лессис? - вскрикнула аббатиса Плезента. - Та самая Лессис пересекает мрак?
      - Да, - сказала Виурис. - Та самая Лессис. Она проходила сквозь мрак чаще, чем кто-либо из живущих. Бесита тем временем сделалась совсем бледной.
      - Вы сказали, что ее преследует Тварь Небытия? - сказала она слабым голосом. Бесита до смерти боялась всего, что может выскочить из глубин мрачного мира хаоса. Но ни одно из этих созданий не шло ни в какое сравнение с Тварью Небытия, главным хищником этого мрака. Ни одна ведьма, унесенная Тварью, никогда не вернется назад, разве только в злом облике прислужницы тьмы.
      У Беситы задрожала губа:
      - Может, нам следует оборвать контакт? Мы не должны допустить, чтобы кто-то из жуткого отродья напал на след Черного Зеркала, расположенного в Марнери.
      - Прекрати, - сказала Виурис. - Лессис подходит! Лессис видно было уже отчетливо, она быстро приближалась, подплывая к ним в вертикальном положении, как будто стояла на твердой почве. Одежды ее развевались под ураганным ветром мира теней. Позади гигантским локомотивом надвигалась необъятная Тварь Небытия.
      - Мы должны отойти, мы не можем позволить ей обнаружить Зеркало в действии! - завизжала Бесита, бледная, как полотно. Послышался нарастающий рев, сотрясающий мир теней, плотные ткани поверхности Твари стали отчетливее.
      Зеркало заискрило возобновленной энергией, небольшие, раскаленные добела стрелы ее вонзались в стены.
      Бесита потеряла всякую выдержку и попыталась вырваться, разорвать триединство их сомкнутых рук, но Виурис не выпустила ее запястья. Бесита попробовала освободить другую руку, но тут уж постаралась Плезента и приказала ей перестать.
      Бесита задрожала, хотела, завизжать, но обнаружила, что язык прилип к гортани благодаря заклинанию Виурис.
      - Будь ты проклята, ведьма! - хотела крикнуть Бесита, но ничего не вышло, и триединство было сохранено.
      Абсолютным спокойствием ответила Виурис на ненависть в глазах Беситы, и через пару секунд та унялась. Под конец Виурис прошептала:
      - Бесита, перестань, все будет хорошо. Не бойся, Лессис - величайшая из всех ходивших сквозь тьму. Она победит, увидишь.
      Но сейчас Виурис меньше всего была в этом уверена. Тварь Небытия была близко, значительно ближе, чем позволяла безопасность. В любой момент мог метнуться какой-нибудь из передних отростков. И всех их захватит, затянет во власть чудовища.
      Зеркало наполнилось чужеродной энергией, с его поверхности сорвались бело-голубые искры. Бесита взвизгнула, когда одна из них прожгла пол у ее ног, будто шутиха. Рев нарастал, будто в комнате разыгралась буря. Воздух дрожал, и серный запах становился все неприятнее.
      Полыхнуло красным, и человеческая фигура в серо-зеленых одеждах прорвалась сквозь Зеркало и, судорожно дыша, упала на пол, как будто вынырнула на поверхность из океанских глубин.
      Виурис и Бесита поднялись и разорвали тройной союз, закрыв Зеркало.
      Секундой позже щупальца монстра из мрака прошлись по тому месту, где только что во внешнем мире располагалось Зеркало, и неуверенно двинулись дальше, потеряв след.
      Бесита осела на пол, ее била дрожь, она вся буквально взмокла от пота. Не в силах говорить, она уставилась снизу вверх на Виурис, а затем на хрупкую фигуру седовласой женщины, стоявшей на полу на коленях.
      И это Лессис из Валмеса?