Глаза кавалеристов от черного зелья горели недобрым огнем. Их нечесанные длинные волосы торчали в разные стороны. Мундиры были распахнуты, несмотря на холодный воздух; им было жарко от распирающей их энергии. Говорили они громко и грубо.
      Релкин присел на корточках неподалеку; молодые люди не обращали на него внимания, передавая по кругу фляжку в очередной раз. В основном они жаловались на ведьм. Для одного из них - кавалериста Джорса, толстого парня из города Во, - это стало чем-то вроде навязчивой идеи. Когда кавалерист Менсер, передавая фляжку, сказал: "И проклятие ведьмам!", - Джорс заревел в ответ:
      - Правильно, черт возьми! Гори они все в аду! Тут Джорс что-то вспомнил.
      - Кроме этой маленькой девчонки из Марнери. Мы ее оставим себе.
      Сказав это, Джорс расправил свои длинные густые усы. Остальные рассмеялись и хлопнули ладонями по бедрам.
      - Верно, мысль неплохая. Девчонку надо оставить.
      - Прелестная маленькая чертовка. Именем богов, где они только таких берут?
      - Друг мой, теперь и нам от них кое-что перепало.
      - Например, грудь, которую стоит обследовать?
      - Ха-ха. Парочку вечеров я бы этому посвятил.
      - Так или иначе, но я ее уже поимел, - сказал Джорс.
      - Что? - Ему никто не поверил. Джорс всегда считался треплом, но такое даже для него было слишком.
      - Да, это было ночью в лесу, когда мы стояли лагерем вместе с эльфами.
      - Неужели? - осведомился Менсер с наиграным беспокойством. - А как же ты отогнал от нее эльфов? Они же сами не свои, когда унюхают возбужденную женщину.
      - Я договорился с их принцем, и после меня он тоже разок попробовал.
      - Держу пари, он не стал особенно торговаться.
      - Еще бы. Она была такая нежненькая, такая миленькая, а сколько в ней было энтузиазма! Чему их там, этих ведьм, учат - это же просто преступление!
      - Ну ты и врать! - рассмеялся Менсер. Разве такое могло быть правдой?
      Неужели этот идиот Джорс действительно добился своего с этой симпатичной девчонкой? Менсер не мог такого снести.
      И не он один.
      Игривое настроение Джорса внезапно оборвала пощечина.
      - Какого черта? - взревел он, вскакивая. И обнаружил перед собой драконопаса со сверкающим кинжалом в руке.
      - Ты оскверняешь имя Лагдален из Тарчо. Возьми свои слова обратно и признай, что все это ложь. Иначе тебе придется отвечать передо мной. Сейчас же!
      Проклятый драконопас, как он смеет с ним так разговаривать!
      - Отвечать перед тобой, вот как? Что ж, я... я с радостью!
      Джорс вытащил свой кинжал; он был тяжелее, чем кинжал Релкина, и лезвие у него было шире.
      - И еще я с радостью вырежу у тебя печенку, вонючий ты сосунок!
      Остальные вскочили на ноги.
      - Успокойся, Джорс, - громко произнес Менсер. - Он же мальчишка. Выдери его хорошенько, без всякой крови.
      Но Джорс не слушал. В пьяном гневе он пошел на Релкина.
      Релкин увернулся от его выпада, проскочил влево и двинул Джорсу коленкой между ног. Джорс хрюкнул, зашатался и плюхнулся на колени. Согнувшись пополам, он кашлял и брызгал слюной.
      Релкин стоял над ним, молясь, чтобы он не поднялся на ноги, и с тревогой наблюдая за остальными. "Ну все, - думал он, - сейчас они набросятся на меня толпой".
      Джорс между тем приходил мало-помалу в себя; как-никак, боец он был закаленный и в сражениях участвовал предостаточно.
      - Ну, берегись, ублюдок! - рявкнул он и, вскочив на ноги, рубанул кинжалом по воздуху на волосок от кончика носа Релкина.
      Кулак его развернулся в мощном ударе и угодил мальчишке в плечо; Релкин отлетел за костер.
      Джорс поборол тошноту и поднял кинжал.
      - Именем солдатских богов, я отрежу его язык, который так любит ведьм, взревел он.
      Остальные кавалеристы вскочили на ноги, но не для того, чтобы помочь Джорсу, - они просто хотели его урезонить. За убийство мальчишки тот пошел бы под трибунал, а с другой стороны, никому не хотелось скрестить клинок с человеком, опьяненным черным зельем. Мальчишка сам напросился на неприятности, пусть сам и выпутывается.
      На другом конце лагеря, сидя у небольшого костра, капитан Кесептон и лейтенант Уилд обсуждали создавшееся положение. А было оно, надо сказать, плачевным. Совсем плачевным. Даже Уилд, самый стойкий и добродушный из всех солдат, казалось, достиг предела.
      - Но капитан, эта женщина хочет, чтобы мы маршем шли через Ган без приказа из Далхаузи. Я согласен, что нам было приказано встретиться с королем Матуголином и вступить в бой с противником, но чтобы пропасть в долине Ган?..
      Тогда все мы станем изменниками. Нам не избежать виселицы после военного трибунала.
      Кесептон беспомощно кивнул.
      - Возможно, ты прав. Но те приказы, что она показала, были бессрочны. Ты сам их видел. Леди говорит, чтобы мы двигались дальше, и если мы откажемся, то нас могут обвинить в мятеже. Вот за это нас непременно повесят.
      - Получается, нас в любом случае вздернут. И тебя, капитан, и меня. - Уилд в любой ситуации обычно выбирал вариант самый худший.
      - Похоже на то, Уилд, если только мы не поймаем этих ее беглецов. Тогда, возможно, нам удастся добраться до кого-нибудь, кто не обратит внимания на тот факт, что весь мой отряд был уничтожен за одну неделю сражений.
      - Против превосходящих сил противника, капитан. Солдаты дрались, как тигры, - и потери у врагов вдвое больше наших. Драконы истребили двадцать троллей.
      - К сожалению, это совсем не тот показатель, которым пользуются в Далхаузи. Они посмотрят список погибших, а потом отошлют меня в трибунал.
      - Хорошо бы этого Трембоуда поймать.
      - Ну, это будет зависеть от лошадей, его и наших. Мы не знаем, куда он исчез после битвы со своими людьми, зато знаем, что им придется пойти на север и, возможно, взобраться на гору Тамарак. Из-за этого они слегка сбавят темп.
      Весь день там были наши разведчики, но пока никаких признаков группы, направляющейся к северу, не обнаружили. Если только они не отправятся в путь этой ночью, то завтра мы пойдем за ними след в след к реке.
      - Судя по всему, у него где-нибудь есть свежие лошади.
      - Может, и так.
      - И свежие тролли. Я никогда в жизни не видел, чтобы так много троллей сопровождало такие маленькие группы бесов. Обычно с полком бывает всего лишь горстка этих проклятых тварей, но против нас каждый раз высылалось больше десятка.
      Оба они сразу же вспомнили о своих побитых драконах.
      - Я знаю. Мы не сможем снова дать бой против такой силы. У нас осталось всего тридцать пять бойцов, этого мало.
      - Мы потеряли Вандера, старый Кепабар мертв, Хвостолом либо тоже мертв, либо заблудился в лесу. А с одними Несси и Чектором с троллями нам не справиться.
      Их беседу прервал громкий вопль. Где-то с лязгом полетело ведро. Сталь зазвенела о сталь.
      - Что за чертовщина? - сказал Холлейн, вставая на ноги; он почувствовал, что ноги у него сильно стерты от долгой ходьбы.
      - Опять талионцы что-то не поделили, - ответил Уилд. - Пусть Йортч сам разбирается.
      Но Кесептон уже двинулся вперед. Уилд со стоном последовал за ним.
      Они увидели такую картину: драконопас с окровавленным ртом лежал, прижатый спиной к валуну, кинжал его валялся неподалеку. На него двигался кавалерист Джорс, и два раза выше мальчишки, и кинжал его блестел при свете костра.
      Внезапно Джорс пнул паренька башмаком, попал ему по ноге и скинул с камня на землю. Другой пинок пришелся драконопасу в живот, и тот со вздохом перевернулся на спину.
      Джорс склонился над ним.
      - Все, крысеныш, прощайся с жизнью! - Джорс презрительно усмехнулся и занес кинжал.
      И замер, ошеломленный.
      Перед физиономией Джорса развернулась широкая полоса стали, изношенной, но вычищенной до блеска. В ней четко отражалось его лицо.
      Басистый голос позади него тихо проговорил:
      - Да-с, мужчина выиграл бой с мальчишкой. Теперь драке конец, если только мужчина не хочет драться со мной.
      Для дракона голос был сравнительно мягким. Джорс взглянул в глаза Несесситас, поперхнулся и стал ловить воздух ртом.
      - Мужчина хочет драться со мной? - промурлыкал голос.
      На Джорса напал столбняк. Дракониха нетерпеливо толкнула его кончиком хвоста. Тот очнулся и в страхе попятился назад.
      Приятели Джорса хоть и стояли с обнаженным оружием, но никто из них не хотел иметь дела с возбужденным драконом, вооруженным одним из этих длинных мечей.
      Через мгновение на сцене появились Кесептон и Уилд. Кесептон встал между ними.
      - Так, что же здесь происходит? - спросил он. На сцене воцарилась тишина.
      Затем заговорила дракониха, по-прежнему мягко.
      - Ничего особенного, - сказала она.
      Джорс очнулся от столбняка, кровь его вновь кипела.
      - Ч-чертова рептилия, я всего лишь хотел его наказать для его же собственной пользы!
      - Если я стану драться с тобой, то это тоже тебе будет на пользу, парень.
      - Мы же союзники, ты разве не знаешь?
      - Мальчик тоже, зачем же тогда его убивать? Кесептон замахал руками:
      - Хватит! Кавалерист, бросай оружие. Расскажите мне кто-нибудь, из-за чего все началось.
      После короткой заминки заговорил кавалерист Менсер.
      - Мы просто сидели вокруг костра, сэр, а этот проклятый пастух подошел и ударил кавалериста Джорса кулаком по лицу. Ну, Джорс вроде как и вышел из себя.
      Релкин был уже на ногах, ребра его болели, нога тоже, но он все еще кипел гневом.
      - Да, я его ударил и не жалею. Он осквернял имя леди Лагдален из Тарчо; никто не смеет так поступать в моем присутствии.
      Кесептон повернулся к мальчику:
      - Ах, вот это, значит, кто - Релкин из Куоша. А я и не знал, что у тебя хватит духу подраться с кавалеристом в два раза больше тебя по росту. Так что же насчет Лагдален из Тарчо?
      - Я не стану повторять, что он сказал, но заставлю его взять свои слова обратно.
      - Ничего подобного ты не сделаешь, - Кесептон повернулся к Джорсу, который неловко переминался с ноги на ногу под пристальным взглядом капитана, - потому что это сделаю я.
      Джорс с ненавистью посмотрел на него.
      - Давай же, кавалерист, расскажи, что ты сказал о молодой леди.
      - Это ложь, сэр. Ничего я о ней не говорил. Я оставляю это для ее обожателей и поклонников.
      Кесептон покраснел, понимая, что слова Джорса метили в него самого.
      - Мне трудно поверить, что мальчишка ударил тебя просто так. Какой смысл ему погибать ради какой-то прихоти?
      - Он лгун, сэр. Я не давал ему повода, чтобы меня ударить, а потом он достал кинжал. Так никто не поступает и...
      Несесситас придвинулась ближе. Джорс замолк. Кесептон не сводил с него холодного взгляда. Джорс беспокойно заерзал, но по-прежнему вел себя вызывающе.
      - Я больше не желаю терпеть в этом лагере никаких упражнений в фехтовании, - твердо произнес капитан. - Всякий, кто обнажит оружие, будет отвечать перед трибуналом. Понятно?
      Джорс кивнул.
      - Прекрасно. - Кесептон повернулся к пареньку. - А ты убирайся отсюда и отправляйся спать. Капитан повернулся к Уилду:
      - Где, черт возьми, субадар Йортч? Уилд пожал плечами. Йортч был человеком непредсказуемым.
      Тем временем Несесситас уже уводила Релкина к своему костру. Драконопасы по-прежнему спали. Чектор тоже.
      - Видишь, чем должны сейчас заниматься Драконопасы? - сказала она.
      Релкин кивнул. Кровь на его губе уже запеклась. Ребра Релкина жутко болели, но в основном он мучился от боли душевной.
      - Где мой дракон? - спросил он. Несесситас вздохнула.
      - Ну, парень, Хвостолом ведь большой дракон. Он сам о себе позаботится.
      Она улеглась и почувствовала, как мальчишка, всхлипывая, тычется ей в ребра. Несесситас обернула его хвостом, надеясь, что была права относительно куошского дракона. Ей самой его не хватало, и еще она сильно подозревала, что скоро им без него будет туго.
      Глава 32
      Драконы редко когда ощущают страх, и все же Базил Хвостолом не мог отделаться от странного чувства тревоги, которое, казалось, рождали руины, его окружавшие.
      Луна освещала разрушенные башни и упавшие галереи. Некоторые здания стояли в ночи, как черепа, а их открытые окна походили на пустые глазницы. Он обнаружил, что двигается украдкой, как будто боясь, что его обнаружат.
      Массивные стены и груды булыжника с растущими на них уродливыми деревьями заливал бледный лунный свет. Предчувствие чего-то дурного делалось от этого еще больше.
      Он вышел на широкую улицу, мощенную каменными плитами. Над ней маячила арка Мача Ингбока. Он долго и пристально вглядывался в безумный лик, вырезанный в камне.
      Ничего, кроме жестокости и ненасытного властолюбия, не было в этом лице.
      Базил с отвращением перевел взгляд и сразу же потерял ориентацию в лабиринте разрушенных дворов по другую сторону улицы.
      Он решил вернуться назад. Здесь не было ничего, одни булыжники и вездесущее ощущение зла. Уже на обратном пути он услышал неясный шум, доносившийся откуда-то справа.
      Базил остановился, в тишине отчетливо различался звук голосов. Он прислушался: говорили две женщины, и по крайней мере голос одной из них показался ему знакомым. Что-то шевельнулось в его мозгу.
      А затем он увидел троих мужчин с мечами и кинжалами в руках, которые крадучись пробирались сквозь руины по направлению к женщинам. Их намерения были очевидны: они собирались убить говорящих.
      Послышался женский смех, и Базил взглянул в ту сторону с удивлением и тревогой. Он узнал Лагдален, драконьего друга из Марнери.
      И мужчины с оружием собирались ее убить!
      Базил быстро пошел вперед по наклонной аллее, хоронясь за грудой камней.
      Мужчины были от него совсем рядом; женщин он тоже различал хорошо:
      Лагдален и Лессис, в их серых плащах с капюшонами, поднятыми, чтобы защититься от ветра. Мужчины были ему знакомы: он увидел знаки Шестого талионского полка легкой кавалерии на их плащах.
      Неужели они действительно задумали убить леди? А иначе зачем им прятаться, да еще с оружием? Что это за безумное предательство?
      Две фигуры в сером подошли уже совсем близко. Базил молча вытащил Пиокар и шагнул вперед.
      Вдруг ему показалось, что один из мужчин его увидел. Базил был всего лишь в десятке шагов от них, стоя в тени на той же стороне улицы. Мужчина повернул голову в его направлении, а затем отвернулся. Видимо, он ничего не заметил.
      Женщины миновали Базила, и тут мужчины выскочили из своего укрытия.
      Сверкнули клинки. Девушка вскрикнула и попыталась бежать, но упала, подвернув ногу. Лессис отпрянула назад, в руке у нее заблестел кинжал. Трое мужчин с обнаженными клинками выступили против застигнутой врасплох одиноко стоящей женщины.
      И тут Базил встал с Пиокаром наголо между ними. Мужчины разинули рты, глаза их полезли на лоб. Баз увидел, как физиономия сержанта Дьюкса в изумлении вытянулась. Почти сразу же изумление сменилось отчаянием.
      - Что здесь происходит? - громко спросил дракон. Субадар Йортч находился в центре; лицо его выражало верх удивления.
      - Да это же Хвостолом и леди! - сказал он.
      - Именем древних богов, да мы чуть было их не убили! - воскликнул кавалерист, стоящий за ним.
      Лессис держала перед собой клинок; в глазах ее было столько же опасного блеска, как и в клинке, если не больше.
      Она окинула взглядом заговорщиков - и Дьюкс упал духом. Она поняла, что они задумали.
      - Хвостолом, а мы уже думали, ты окончательно потерялся, - произнес Йортч, делая потрясенный вид.
      Базил взглянул на Лессис: может, всю эту троицу порешить на месте?
      - Оставь свой меч, господин дракон, - сказала она. - Должно же быть какое-то объяснение всему ЭТОМУ. Я уверена, что вышла ошибка.
      Йортч все еще пытался собраться с духом.
      - Поступило донесение о бесах, леди. Бесы здесь, в городе. Мы отправились, чтобы устроить на них засаду.
      - Бесы? - переспросила Лессис.
      - Ага, - ответил кавалерист. - Я их видел совершенно отчетливо - они перелезали через стену. Я рассказал субадару, и тот предложил пойти и взглянуть. Когда мы услышали, как вы идете, то подумали, что это бесы.
      - Разумеется, - ответила ведьма. - Что ж, если здесь бесы, тогда вам лучше продолжить поиск и, если получится, отправить их на тот свет. Я передам капитану Кесептону, что вы представите рапорт, как только их разыщете.
      Взгляд у Дьюкса был как у кролика, загипнотизированного лаской. Лессис посылала их в глубину города охотиться за несуществующими бесами. Но ведь они сами сказали, что такова их боевая задача, и отступать было некуда.
      Дьюкс подавил стон. Он погиб. Он знал, что леди обо всем догадалась.
      Теперь она погубит его карьеру.
      Лессис с невозмутимым видом помогла Лагдален встать на ноги, и они двинулись прочь. Заговорщики были слишком потрясены, чтобы прийти Лагдален на помощь. Лодыжка девушки поначалу болела, но постепенно хромота прекратилась.
      Посмотрев на мужчин долгим изучающим взглядом, Базил вложил Пиокар в ножны и зашагал за двумя фигурами в сером. Через несколько шагов он догнал их.
      Леди повернулась к нему.
      - А теперь расскажи мне, Базил из Куоша, как случилось, что ты оказался здесь в такой подходящий момент?
      - Гм, да! Вообще-то это длинная история, но если вкратце, то сначала я потерялся, а теперь нашелся.
      - Что ж, и как раз вовремя. - Лессис протянула руку и стиснула его коготь.
      По какой-то непонятной причине сердце его при этом готово было от гордости выскочить из груди.
      Они быстро вышли из города и выбрались на тропинку, что вела к лагерю. Еще издалека, приметив отблески походных костров, Базил почувствовал, как у него словно гора с плеч свалилась.
      Он едва добрался до лагеря, когда услышал за собой взволнованный голос.
      Базил не успел повернуться, а драконопас уже вцепился в него обеими руками, обнимая за грубую шею.
      Глава 33
      У костра, прежде чем отправиться спать, Лагдален наконец сформулировала те тревожные мысли, которые теснились в ее голове с тех самых пор, как они покинули мертвый город Дуггут.
      - Миледи, как же мы можем продолжать путешествие с этими солдатами? Ведь они нас собирались убить. Разве можно им теперь доверять? Они наверняка боятся ареста и убьют нас, чтобы избежать военного трибунала.
      Лессис кивнула:
      - Разумеется. Но ведь мы еще на них не пожаловались. Утром я поговорю с ними.
      Лагдален обратила внимание, как сжался у ведьмы подбородок. Девушка знала, что это признак того нечеловеческого усилия, которое она собиралась предпринять. Недаром же Лессис была верховной ведьмой, чародейкой высочайшего класса. Лагдален хотелось знать, можно ли как-нибудь повлиять на этих людей.
      Она вспомнила, что Лессис могла производить с людьми самые невероятные вещи.
      - Они действительно хотели нас убить?
      - Да, моя милая, боюсь, что так, - мягко сказала она, - и мы должны за ними следить. Теперь, может быть, трудно изгнать зло из их сердца, именно по той причине, о которой ты говорила. Боязнь наказания будет действовать на них не меньше, чем страх погибнуть в долине Ган. Но, тем не менее, я подумаю о них тоже.
      - Зачем они хотели убить нас?
      - Потому что мы проиграли битву при Оссур Галане. И еще они боятся, что мы приведем их к смерти. Лессис сделала паузу, о чем-то задумавшись.
      - И, возможно, они правы. Трудно им объяснить, что мы должны возвратить принцессу любой ценой, даже если нам придется заплатить жизнями всех солдат и драконов.
      - Это настолько важно?
      - Да. Все предсказания говорят об одном. В Марнери под владычеством Эральда наступят времена страшной коррупции и окончательного упадка морали.
      Нельзя допустить, чтобы это произошло. Марнери самый жизненно важный, самый ценный из всех девяти городов.
      - А Кадейн? Он же намного больше.
      - Кадейн? Если бы только кадейнцы умели работать! Но Кадейн - огромный торговый город, и его жители преуспевают благодаря богатству Минуэнда. Нет, Кадейн - великая столица, кто спорит, и когда-нибудь, я полагаю, размерами он будет соперничать с Урдхом - но Марнери важнее. Наши лучшие генералы и капитаны кораблей всегда были выходцами из Марнери и Талиона. К несчастью, с этими талионцами так трудно ужиться, что от них отворачиваются солдаты и матросы.
      Поэтому в основном мы имеем дело с Марнери.
      - Значит, мы должны найти Беситу.
      - Мы должны найти ее и вернуть обратно живой и не испорченной чарами вражеской силы. Если только жуткий камень в Туммуз Оргмеине успеет на нее подействовать, она станет более опасной, чем даже Эральд.
      Лагдален содрогнулась - неужели они собираются пройти весь путь до этого страшного города?
      Лессис внимательно смотрела на нее, читая на лице мысли.
      - Скоро мы их догоним. Нам не придется забираться так далеко.
      Лагдален слегка успокоилась, страх перед мрачным городом Рока стал меньше.
      - По-моему, тебя тревожит не только это. Я чувствую.
      Лагдален покраснела.
      - Ну же, девочка, расскажи мне. Ты обязательно должна рассказать. Я настаиваю.
      Лагдален ничего другого не оставалось.
      - О, миледи, боюсь, что я влюблена.
      - Влюблена? - Лессис мягко произнесла это слово. Однако не удивилась.
      - Да.
      - Держу пари, что уже не в первый раз. Лагдален была поражена.
      - Боюсь, что нет.
      Лессис улыбалась. Лагдален почувствовала облегчение.
      - Когда я была в твоем возрасте, то влюблялась, кажется, раз в неделю. И в конце концов даже вышла замуж за одного человека, великого человека.
      Лагдален стало не по себе - она не ожидала услышать такие подробности от верховной ведьмы.
      - С ним что-то случилось?
      - С кем, с Гуйо? Мы все еще добрые друзья, хотя многие годы уже не живем вместе. Наша работа нас разделила. Он по-прежнему староста деревни и будет им до конца дней.
      Деревни? Неужели великая Лессис была простой деревенской девушкой?
      Лагдален привыкла считать, что деревенские по сравнению с городскими темные, неотесанные, отсталые. Если Лессис действительно деревенского происхождения, то это переворачивало все представления Лагдален с ног на голову.
      - И кто же этот счастливчик? - спросила Лессис.
      Лагдален облизнула губы.
      - Капитан Кесептон. Я видела, как он на меня смотрит. Я догадалась по глазам.
      Лессис всплеснула руками. - Ах, молодость! Как я могла упустить это из виду? Да, Лессис, ты становишься чертовски старой! Она повернулась к Лагдален:
      - Я ведь сразу заметила, что молодой капитан положил на тебя глаз, моя милая, и мне следовало бы знать, что в тебе заговорят чувства. Он, конечно, симпатичный молодой парень, но... - Она предостерегающе подняла палец. Видишь ли, ты еще молода, хотя я чувствую, как где-то внутри тебя созревает мудрость, дитя мое. Скоро я вообще уже не смогу тебя называть "дитя". Однако в делах сердечных мудрость - плохой советчик. Ты должна отдавать себе отчет в том, что капитан - солдат, и ему по крайней мере десять лет служить в легионе. Поэтому ты будешь солдатской женой и жить на границе, а не в Марнери среди родных и знакомых.
      Но Лагдален явно была готова пожертвовать всем ради своей любви. Лессис опять улыбнулась. Она знала, что сделала правильный выбор, взяв Лагдален к себе: у девушки было такое доброе сердце. И разве может кто-нибудь пережить суматоху юности без увлечений противоположным полом. Или своим же, коли на то пошло. Лессис знала. что ее предшественница на посту императорского советника, верховная ведьма Фиин, всю жизнь предпочитала общество женщин, а не мужчин, в том числе и в постели. И это не помешало ей сослужить великую службу Империи.
      Она покачала головой. Кто мог знать, как все повернется. Возможно, скоро ей придется искать замену, а может, и нет.
      - И тебе также следует помнить, моя дорогая, что молодой капитан в ближайшие несколько лет будет участвовать во многих сражениях. Он может и не прожить долго, а кто тогда станет содержать семью?
      Лагдален слишком хорошо теперь знала, что такое война; она никогда уже не забудет крики, стоны, лязг оружия, столкновение тел, шлемов, дубинок. Никогда.
      И ее любимый будет возвращаться в этот ад снова и снова, годами. Иногда ей казалось, что она не сможет этого вынести.
      - Я знаю, - ответила Лагдален, и на глаза у нее навернулись слезы. - Разве это грешно? Разве это плохо для нас?
      - Вовсе нет, и если вы с капитаном решите, что любите друг друга, то я с радостью готова вас обвенчать. Но не раньше, чем мы благополучно вернемся в Далхаузи или какой-нибудь другой форт, выполнив нашу миссию. Долг превыше всего, мы должны сдерживать наше сердце и сосредоточиться на поставленной цели.
      Мы не можем позволить себе поражение. Ты, разумеется, понимаешь это?
      Лагдален кивнула.
      - Да, конечно. - Она успокоилась. Секрет ее был раскрыт, если он вообще был секретом, потому что с Лессис никогда нельзя быть уверенной. Лагдален устроилась в своих одеялах.
      - Миледи, теперь мне гораздо легче, раз вы меня одобряете.
      Лессис пожала плечами.
      - "Одобряю" не совсем подходящее слово, которое я бы выбрала, моя милая.
      Но старая дама, которую ты видишь перед собой, не настолько проста, чтобы пытаться вмешиваться в дела любви. - Она рассмеялась, как будто припоминая какую-то другую ситуацию, произошедшую в иное время. - О нет, не может быть ничего глупее этого. У любви свои приливы и отливы, приливы и отливы... Лессис протянула руку и нежно погладила девушку по лицу.
      Вскоре после этого Лагдален заснула. Лессис достала маленький флакон с пылью, которую она взяла в мертвом городе, в храме, и стала ее рассматривать.
      Пыль за стеклом мерцала. Она потрясла флакон и наблюдала, как мельчайшие частицы искрятся и падают; это и вправду была материя из потустороннего мира.
      Применений для такого странного вещества было много, и в императорской лаборатории в Кунфшоне исследователи ждали, когда она вернется с этим образцом.
      Она отложила флакон в сторону и стала смотреть в огонь. Надо было составить к утру небольшую речь. Солдаты приняли сражение как должное. Конечно, они победили, но какой ценой! Схватка была слишком жестокой, и они едва ли могли продолжать кампанию. Тем более, они сами этого не хотели. Еще бы - два сражения за три дня, потеряно две трети личного состава.
      Но других солдат у нее не было, поэтому их следовало убедить, что они должны предпринять героические усилия. Она решила, что в будущем ей придется устраивать засады более осторожно.
      Оссур Галан казался правильным выбором. Матуголин был так в этом уверен, что она позволила себе увлечься его энергией. Увы, добрый король был мертв, пав жертвой своей ошибки. Место казалось таким удобным, дорога могла быть блокирована столь легко. Враг произвел разведку, увидел их и переиграл ее план в свою пользу. Лессис вздохнула. Хоть и тяжело было, но она не могла себе позволить предаваться чувству вины. Что сделано, то сделано. Они должны были идти дальше.
      Она вновь принялась за завтрашнее обращение к солдатам. Выступление уже почти полностью сформировалось в ее голове, когда легкие шаги по земле отвлекли ее от занятий. Рука Лессис инстинктивно скользнула к рукояти кинжала, но тут она увидела, что это всего лишь эльф.
      Эльф приветствовал ее, слегка склонив голову. Он был молод, но уже знал толк в украшениях, судя по ожерелью из черепов ласки, которое носил на шее.
      Очевидно, он был умелым охотником.
      Эльф быстро заговорил на языке Тунины, который Лессис понимала, хотя и не так хорошо, как язык эльфов прибрежных лесов.
      Когда он закончил, она поднялась, поблагодарила его и направилась к костру, где спали остальные эльфы-охотники. Затем она подошла к палатке Кесептона и разбудила капитана.
      После пяти часов сна голова его была как в тумане, но под пристальным взглядом Лессис он всячески старался выглядеть бодрым.
      - Наш враг вышел из лесу как раз к северу от горы Тамарак.
      - Тамарак? - пробормотал капитан. - Это примерно в двенадцати милях отсюда.
      - Его приняло у себя племя багутов, багутов Красного Пояса.
      - Целое племя? - Кесептон пришел в ужас. - Не думаю, что у нас хватит солдат, чтобы сражаться со всем племенем.
      Лессис была непреклонна.
      - Багуты народ суеверный, и иногда их можно напугать. Возможно, нам удастся захватить их врасплох.
      - Солдаты могут взбунтоваться. Тем более если они узнают, что придется атаковать целое племя.
      - Солдаты не взбунтуются. - Она произнесла это с необычайной уверенностью.
      - Но нам надо успеть перейти через Оон до того, как это сделает враг. Затем мы сможем устроить засаду в одном из каньонов на другой стороне. Я знаю, где он будет переправляться, - багуты всегда ходят к броду у Черного Камня.
      - Сколько там багутов?
      - Много, сотни три мужчин и пять сотен женщин и детей. С собой они ведут овец и рогатый скот, чтобы пасти их на свежей травке к югу от Оона.
      - Три сотни человек! Нам устроят резню! Багуты проделывают с пленниками жуткие вещи, разве вы не знаете?
      - Разумеется, знаю. Но на этот раз мы выберем место для засады более осторожно.
      Кесептон не имел желания спорить. Он подумал, что Дьюкс был прав - ведьма собиралась их всех погубить в этой безумной погоне за чародеем Трембоудом.
      - Поэтому завтра мы должны наверстать упущенное и выступить очень рано. Солдаты поднимут мятеж.
      - Нет, я поговорю с ними утром. Они пойдут, вот увидишь.
      "Увижу, как же", - подумал он, но спорить не стал, ибо знал, что это бессмысленно.
      Глава 34
      Трудно было узнать в этой истощенной молодой женщине с жесткими чертами лица и бессмысленным взглядом ту, которая когда-то блистала в Марнери. И все же это была она, принцесса Бесита, похищенная холодной ночью много месяцев назад.
      Перемен хватало. Вместо королевских шелков и горностаев на ней была простая рубаха, как у женщин из кочевых племен, и сейчас, спускаясь к реке за водой, она тащила на плече три больших кожаных бурдюка.