Фарид Рауф оглу
      ДЕМБЕЛЬСКАЯ ИСТОРИЯ
      Разбросанные подобно серпантину звезды украшали российское небо. Сиротливо уставившийся на Фархада фонарь слабо освещал морозный воздух. Свет с трудом пробивался через пыльный абажур, заполненный дохлыми мотылями.
      Фархад сделал последнюю затяжку и точным выстрелом послал окурок в мусорку. Заскрипела дверь роты материального обеспечения войсковой части. Затхлый воздух казармы, пропитанный запахом портянок, сапог, просаленных хэбэ и, главное, десятками выдыханий солдат, резко ударил в нос.
      Тихо. Все спокойно. Фархад прошел в ленинскую комнату, где дневальный, сидя на столе, читал воинский журнал. По уставу дневальному было положено стоять у тумбочки, но на это мало кто обращал внимание из дежурных по роте, в особенности, если дневальный был одного с тобой призыва. Нужно было только посматривать в окно, что бы не прозевать дежурного по части.
      Фархад остановился около дневального и посмотрел на журнал. Ясно. Безымянная статья под силуэтом мужчины и женщины. Перестройка. Теперь в воинских журналах печатали не только статьи, призывающие любить Родину, но также и славных боевых подружек. Bпpoчем знания о технике этого процесса рекомендуемые в той же статье, советовали применить после демобилизации, а всю свою мощную либидозную энергию направить на дело служения отечеству.
      Лучше не читать и не портить настроения, хотя, с другой стороны, разыгравшаяся фантазия помогает отогнать сон. Помнилось как после показа одного из конкурсов красоты вся казарма пол ночи неистово скрипела будто все кроватные пружины устроили манифестацию протеста.
      А Фархаду спать очень хотелось. Уже давно ему не приходилось стоять на дежурстве. Почти год он возил генерала Мазаева, а водителей командиров в наряд как правило не ставили. И вот вчера Фархад самовольно выехал в город и его засекла воинская автоинспекция. Могло быть хуже - гаупвахта, но генерал решил смягчить наказание - отправил на несколько дней в распоряжение командира роты, поручив дать рядовому Гулиеву наряд по столовой, и при том в качестве посудомойщика. Более унизительного наказания для "дембеля" не было.
      Но пол-литра водки смягчили исполнительность командира роты и он заменил тремя нарядами вне очереди в качестве дежурного по роте. Быть дежурным по роте не плохо. Сам не работаешь, а следишь, чтобы вкалывали дневальные или "салаги" - молодые призывники. Единственное неудобство - эта бессонная ночь. Но и тут можно похалтурить - зависит какой дежурный по части попался. И дневальный должен бдительно следить, чтобы во время предупредить о надвигающейся опасности.
      - Пойду вздремну. Будь на чеку! - кинул Фархад дневальному.
      Он улыбнулся портрету Ленина, приветливо мащущему со стены и нырнул в спертый воздух казармы.
      Чepeз некоторое время Фархаду послышался вой сирены. Тревога? Он вскочил и выбежал на улицу. Там его почему-то ждали друзья по "гражданке", приехавшие на "жигули". Он сел в машину и они помчались по бакинским улицам. Сзади Фархад приметил преследовавший их "уазик" ВАИ - воисковой автоинспекции. В окне появилось лицо дневального пытавшего открыть дверцу машины.
      - Вставай, Федя, - послышалось, - дежурный по части ид т.
      Фархад вскочил и выбежал в коридор. Рука коснулась виска и рот отчеканил: - Товарищ майор, за время дежурства происшествий не случилось. Дежурный Гулиев.
      Майор Грушин уперся взглядом в Фархада.
      - Спал?
      - Никак нет.
      - А где дневальный?
      - Там, - неопределенно махнул Фархад.
      - Понятно. Тебя будил,
      Майор Грушин знал, что к Гулиеву особенно придираться не имеет смысла. Шофер генерала и к тому же его доверенное лицо. Сколько раз Фархад доставлял того под мухой домой, сколько для него доставал водки и оказывал прочие разнообразные услуги.
      Майор открыл дверь казармы и тупо уставился в вонь.
      - У тебя все солдаты на месте?
      - Конечно.
      - Я сейчас посчитаю.
      Он вошел и посчитал, как говорят военные, поштучно личный cocтав роты и вышел недовольный - все на месте.
      - В следующий раз увижу, на хрен, что дневальный гуляет хрен знает где, а ты дрыхнешь, на хрен, - доложу начальству. Останешься еще раз в наряде.
      - А у меня и так три наряда вне очереди.
      - Молчать, солдат. Говори - так точно.
      Фархад чувствовал, что владеет ситуацией. Он улыбнулся и сказал:
      - Хорошо.
      После того, как майор ушел, первый дневальный спросил у Фархада:
      - Может разбужу этого чморика?
      Фархад пожал плечами. Дело в том, что второй дневальный был "солобон", так что первый мог "законно" его разбудить, хотя время до смены оставалось.
      - С тумбочки ни с места, - объявил Фархад второму дневальному.
      - Угу.
      - Hадо говорить: так точно . Понял, чмо?!
      Фархад, вообще-то не любил мучить салаг, но держать надо было с ними на определенном уровне, иначе сопризывники перестали бы уважать.
      Подъ м в роте материального обеспечения проходил далеко от образца, виденного многими по телевизору. Объяснялось это тем, что большинство личного состава работало на "блатных должностях" - то есть это были водители командиров, "дежурных машин", санитары, повара и т.д. У многих бывали ночные выезды и потому они часто находили "отмазку". Командир роты был "мужик что надо", на мелочи внимания не обращал. Главное - дело двигалось, техника была исправна. Вот только пришедший недавно старшина пытался навести порядок. По молодости он хотел проявить себя как "уставной товарищ". Особенно он не любил кавказцев, так как они менее других жили по уставу. Рота как место блатное, состояла на треть из кавказцев и, следовательно, каждый день проходил в конфликтах со старшиной.
      Без десяти минут седьмого он появился в роте. Фархад был объектом
      особенной ненависти старшины, так как полностью игнорировал его.
      - Все в порядке? - спросил старшина.
      Фархад утвердительно кивнул головой. О докладе какому-то старшине не могло быть и речи.
      Старшина заш л в казарму и через несколько минут вышел с чьими-то носками.
      - В бытовой комнате мною были обнаружены носки.
      - Ну и что?
      - Как что? Разве вы не знаете, что не положено?! Для носков существуют портянки.
      - Для ног или для носков?
      - Прекрати дурачиться. Ты прекрасно знаешь, что я хотел сказать.
      Старшина всегда при разговоре переходил с "ты" на "вы" или наоборот,
      что очень раздражало Фархада.
      - Может по запаху можно определить чьи?
      Старшина позеленел от злости.
      - Чего стоишь? Давай подъ м!
      Фархад вош л в казарму, включил свет и крикнул: "Рота подъ м!"
      Первый барак, где были в основном салаги, мигом вскочил, второй зашевелился. Фархаду пришлось пройти туда и сообщить:
      - Вставайте, старшина пришел.
      Бугай Лаврентьев, водитель дежурный машины, сквозь одеяло промычал:
      - А его... Чего он приперся? Лучше спал бы дома, да своей женой занимался...
      Последние слова долетели до ущей вошедшего старшины. Он дико уставился на безразличное к нему одеяло Лаврентьева и взревел:
      - Вставай, гад!
      Старшина не мог понять, что уважение не зарабатывается криком. Старый старшина почти не повышал голоса, а солдаты его и уважали и любили. У старшины в армии сво особое место, которое надо прочувствовать.
      Старшина схватился за спинку кровати и перевернул. Лаврентьев оказался на полу. Последний медленно встал и выпрямился. Голова старшины еле доходила до его подбородка.
      - Постели убрать! Отставить! Марш на зарядку!
      Первый барак был уже пуст. Состав второго хоть и был на ногах, но на зарядку идти не торопился. Старшина решил дальше развить успех, но как только он открыл рот для очередного приказа, вопль из бытовой комнаты перекрыл все голоса. Оттуда выбежал водитель начальника штаба Кавтарадзе.
      - Кто украль мои носки?
      Да, носки были его. У Кавтарадзе постоянно мерзли ноги. За службу он так и не смог привыкнуть к российским морозам.
      Все молчали. Замер и старшина. Фархад, глядя на старшину, улыбался.
      - Кто их украль, братва?
      - Кому нужны твои вонючие носки?! - сказал один из дембелей. - Разве, что ими пытать салаг.
      - Может кто-то из молодых? - предположил Фархад.
      - Кто украль я его маму...
      Тут старшина не стерпел и решил вмешаться:
      - Кавтарадзе, что вы тут разорались. На зарядку идти надо - это раз. Во вторых, вы разве не знаете, что не положено носить носки?!
      У Кавтарадзе вырвалось "ax", как буд-то его предал старый друг.
      - Старшина, это ты взяль? Какое тибэ дело, что я ношу...
      - Неположено, товарищ солдат.
      "Товарищ солдат" вс испортил. Кавтарадзе подскочил к старшине и произнес:
      - Я тибэ эти носки в одно место засуну!
      Кавтарадзе плюнул на пол и выбежал. Старшина какое-то мнгновение хотел догнать его, но потом передумал.
      - Ничего, ничего. Я выбью из вас дурь.
      После завтрака рота выстроилась перед казармой, что бы идти на развод. Командир роты "ставил задачу" и спросил о происшествиях. Старшина с готовностью начал:
      - Дисциплина на нуле. Второе отделение сегодня на зарядку не вышло.
      - Сержант Свиташев, выйти из строя, - приказал ротный. Свиташев был
      командиром второго отделения, а все шышки в армии достаются, как известно, сержантам.
      - Объявляю тебе два наряда в неочереди.
      - Есть два наряда в неочереди.
      - Рядовой Лаврентьев, - продолжал старшина, - постоянно срывает нарушение дисциплины.
      - Ты говорить научись, - сказал ротный старшине, - а потом прикалывайся к Ларентьеву.
      Ротный Лаврентьева любил. Водитель он был "зверь". Его "мормон" всегда был исправен и мог переплюнуть любую машину. Но для виду ротный немного его пожурил: - Если ещ раз повторится, то на том дереве повешу.
      Если командир грозиться подобным образом, то ничего серь зного не могло произойти.
      Рота ушла на развод. Фархад заскучал. Сейчас бы за руль или хотя бы в автопарке покрутиться, побалтать с земляками. А придется торчать в роте и притом три дня. Хотя, конечно, это лучше, чем гарнизонная гаупвахта, где десантура замочит хорошенько и все бока отобьет. А если ты еще и кавказец, то пиши пропало. Будут пытать.
      Фархаду еще не приходилось там бывать, но рассказы очевидцев были красноречивы. Один раз, правда, чуть было Фархад не залетел по-крупному.
      Это произошло летом, когда часть находилась на "целине" - помогала советским трудящимся собирать урожай зерновых. Так называемая целинная рота стояла в сорока километрах от части. Фархад часто возил туда шефа. Генерал иногда оставался там на ночь, чему всегда радовался Фархад. Свобода, попойки, девчата - вот что значит целина. Так случилось, что Фархад, напившись, решил подвезти девочек до ближайшего села. О чем думал за рулем Гулиев нетрудно догадаться, но очухался он в трясине. Пришлось вызывать трактор и, может все обошлось бы, но кто-то "сучнул", что Фархад был с девочками. Срочный приезд его родственника с ящиком азербайджанского коньяка спасло Фархада от неприятностей.
      Фархад долго потом искал стукача. Найди он его, разговор был бы краток. Ночью завязали бы тому глаза и головой в "очко" - то есть в "азиатский унитаз".
      Командир роты не поощрял тех стукачей, которые выносили ссор из избы. Он предпочитал все проблемы решать внутри роты. Он же понимал, как и многие офицеры, что дисциплина зиждется на "дедовщине" и, если бы "стукачество" приобрело внеротный характер, то не с кого бы было спросить за простой техники и другое. А так, ротный дрючил дедов , а те "солобонов" - и работа двигалось.
      В его роту многие мечтали попасть. Фархад служил в ней с самого приезда из "учебки". После кошмарных первых полгода службы в учебном автобатальоне, где то и дело молодые солдаты кончали жизнь самоубийством, не выдержав тягот службы и, особенно, издевательств сержантов, служба в части Фархаду казалось жизнью на "курорте". Он вспоминал утренние марш-броски на "учебке", изнурительные маршировки, чистку полов и другое. Нога зависала в воздухе и пока сержант не скомандует "два", ты не имел права опустить ее. А сержант не торопился... Садизм развивался только так.
      Фархад вспоминал как они окрашивали траву в зеленый цвет, там где она выгорела. По уставу было положено, чтобы трава имела зеленый цвет. Обычно перед приездом большого начальства асфальт мыли порошком. Не дай бог, если генерал обнаружит одну спичку на дороге!
      Вообщем, все было устроено таким образом, чтобы у тебя было за весь день минут пятнадцать свободного времени для того, чтобы подшить воротничок и погладить брюки.
      Сопротивляться сержантам было сложно. Был переломный момент - тебя били и если ты выдерживал раза пять-шесть, то от тебя отставали. А выдержать могли немногие - в большинстве своем, это были кавказцы.
      Еще важно - уметь халтурить - "шланговать". Но делать это надо было аккуратно. Не в ущерб "достойным" товарищам, иначе все перестали бы уважать. "Шлангов" в армии не любили. А жить изгоем в армии хуже, чем быть чморем .
      Что же было самым хорошим делом. Устроиться писарем, художником, складчиком, хлеборезом. Но самые блатные считались те, кто числились на боевой должности, но ничего по существу не делали.
      Фархад было теперь приятно вспоминать "учебку". Ведь все это прошло! Так и проходила "служба"... Фархад позвал салагу-дневального и спросил:
      - Сколько осталось до приказа?
      Молодые солдаты обязаны были знать эту цифру.
      - Молодец! Иди убери туалет, - скомандовал Фархад.
      Рота возвратилась с развода и собралась в "ленкомнате". Каждый вторник два часа посвящались политзанятиям. Замполит роты объяснял опаность мирового империализма и реакции милитаризма. Эффективность занятий была довольна сомнительна. Половина солдат вообще плохо разбиралась в политике. Все только знали, что НАТО - это враг. Некоторые вообще плохо говорили по русски. А понимать политическую терминологию - об этом смешно говорить...
      Но замполит исправно каждый вторник говорил почти одно и тоже. Надо всегда быть бдительным. Вот, к примеру, некоторые солдаты, как рядовой Гулиев, носят усы. Они считают это, видите ли, национальной гордостью. Не этим надо гордиться, а боевыми заслугами. Вчера, видите ли, он не сбрил усы, сегодня не подшил воротничок, завтра ушел в самоволку, а послезавтра, видите ли, ПРОДАЛ РОДИНУ-У-У!!!
      Фархада кликнул старшина.
      - Тебе повезло, курва. Мазаев велел срочно сменить тебя. Готовь машину к выезду.
      Ура! Фархад мигом оказался в автопарке. Он с большим удовольствием повернул ключ зажигания, нажал на стартер, прислушиваясь к привычному урчанию "уазика". Все исправно. Это тоже искусство - в советской армии поддерживать технику в исправном состоянии при дефиците запчастей. Был как-то дан приказ по "интернациональной" советской армии снять лиц кавказской национальности с должностей водителей командирских машин. Те, мол, взятки дают и получают эти должности. А дальше как? Машину надо обслуживать, доставать те самые проклятые запчасти. На складе нету. Надо купить или еще как-то достать. В армии нельзя сказать "не могу". Хочешь свистни на стороне, но надо достать. Так что шофером командиров могли быть только крутые ребята. Отсюда и вывод.
      Когда Фархад подъехал к КПП, Мазаев набросился на него:
      - Где тебя черти носят, бездельник?
      Очевидно, что-то произошло.
      - Чтобы за десять минут доставил меня в штаб армии.
      Фархаду только прикажи водить быстро - это он любил и делал с удовольствием.
      Через некоторое время Фархад приметил вдали военный грузовик. Тот тоже приметил командирский "уазик" и поэтому отчаянно пытался оторваться. Вполне возможно этот грузовик выехал из их части на халтуру. Мало какая работа может подвернуться? Во всяком случае, бензин всегда можно загнать налево.
      Кто что мог продовал. Складчик - мясо и масло, повар - гречку, каптерщик солдатские сапоги, а водитель бензовоза Осокин вообще был по солдатским меркам миллионер. Правда он не забывал делиться со своим шефом - начальником ГСМ аббревиатура это в почете - горюче-смазочные материалы.
      У штаба армии было полно машин. Фархад решил разузнать что же произошло. Рядом с его машиной остановился "уазик" замполита танковой дивизии. Водитель этой машины Витя был приятель Фархада - они вместе прошли через горнила "учебки".
      Витя только собрался открыть капот, когда Фархад спросил:
      - Серьезное что-то произошло, незнаешь?
      - Первое - у меня барахлит коробка передач. Времени для ремонта нет, постоянно выезды... Второе - у зенитчиков ЧП. Вчера возвращались они с учений. Разгружались на вокзале... Одного "солобона" здорово допекли и он возьми автомат, да троих "дедов" уложи насмерть.
      - 0-ля-ля!
      - Это еще не вс . Главное - он сам исчез и автомат его тоже. Правда, слухи ходят, что автомата он не брал, а кто-то, шустрый под шумок его спер. Говорят, что он поклялся всех "дедов" раскрутить...
      - Это брехня. Бежать ему надо подальше отсюда.
      - Может быть. Я говорю только то, что слышал. Генералы тут сейчас понаедут.
      - Генералов больше волнует этот автомат. А три трупа - ерунда. Спишут семдесят две копейки стоит списание солдата.
      - Черт его знает... Главное то, что сейчас наедут проверяющии. Во все дырки будут лезть, начнутся тревоги.
      - Не хотелось бы, чтобы под дембель тормашили.
      - "Под дембель" сказал - и я вспомнил. Ты, кстати, альбом делаешь?
      - Нет.
      - У нас альбом толкали. Классный! Зеки делают. Кожанные, с чеканкой.
      - У нас один дагестанец помешался на альбоме. Тоже чеканку делает.
      - Альбом помогает скоротать время под дембель .
      - Да, в этом ты прав.
      - А "парадку" делаешь?
      - На хрен мне сдалась эта парадка. Лишь бы уволили - хоть голым дойду до дома. А потом, знаешь, это сельским ребятам есть резон шить парадную форму и в ней приехать домой. Входишь в село. Все тебя видят. А я приеду домой и с вокзала домой. Где мне себя в "парадке" показывать? В блоке, что ли?
      -Тоже верно.
      На этом разговор их внезапно прервался. Оба заметили симпатичную девушку. В таких случаях солдаты всегда молчат.
      - Простите, который час? - спросил Фархад.
      Банальное начало, но что поделаешь?
      - Одиннадцать часов.
      - Уй да-а! А я думаю - чего я такой голодный? Утром не завтракал. Шеф срочно вызвал на выезд.
      Полнейшее безразличие. Делаем еще один ход.
      - Простите вы не могли бы купить мне хлеба. Тут рядом магазин. Вот деньги. Я не могу отойти от машины.
      Фархад решил атаковать жалостью. Девушки покупаются на это. Еще бы! Взгляни на солдата и у самой холодной девушки проснуться материнские чувства.
      Девушка открыла сумочку и достала оттуда бутерброд.
      - Я иду из бассейна. Взяла себе завтрак и не съела.
      - Спасибо большое.
      Девушка повернулась и ушла. Подош л Витя.
      - Что - не получилось? Такая штучка не станет с солдатом якшаться. Красивша очень. И модно одета.
      На послеобеденном разводе начальник штаба объявил о происшествии в зенитной бригаде.
      Солдат застрелил троих сослуживцев (начальник штаба не сообщил, что "солобон" пристрелил "дедов") и сбежал. При этом исчез автомат. В город не выходить, увольнения запрещены, - трубил начальник штаба, - в самоволку, если есть голова на плечах, не ходить. В городе полным-полно патрулей.
      После развода земляки Фархада собрались в чайной. Недалеко группой сидели чеченцы и обсуждали случившее.
      Фархад, пользуясь положением "деда", разъяснял сложившуюся "политическую" обстановку. Свежие новости всегда он рассказывал, так как был командирским водителем.
      - Будут проверки, наедет комиссия. Так что будьте осторожны.
      - Мало осталось, - проговорил Ровшан, тоже "дембель". Он служил в ремонтной роте и слыл отменным "шлангом". Все в части знали его неторопливую походку, руки в карманах бушлата и блестящие сапоги. Он всюду мелькал, но нигде не работал. Отец его был секретарем компартии в одном из районов Азербайджана, что значило, что денег было достаточно купить свободное время. Кроме того, у Ровшана был хорошо подвешен язык, так что помимо "шланга" офицеры знали его как крупного демагога и кляузника.
      - Мало осталось. Надо вытерпеть. Ты, кстати, не выяснил у шефа когда первая партия увольняется?
      - Если не ошибаюсь, то после двадцатого числа. Меня вряд ли так рано уволят. Водители всегда второй партией увольняются.
      - Фуфло вс это. Бабки дай и тебя уволят.
      Двое молодых земляков - Шаик и Кямиль тоскливо слушали об увольнении.
      - Мне порой кажется, - сказал Шаик, - что я в армии родился и в армии умру.
      - Тебе тяжело потому, что дивизион у вас дурацкий.
      Второй дивизион, где служил Шаик имел дурную слав. Его ещ называли "дисбат" - дисциплинарный батальон.
      - Да, у нас в подразделении во все дырки...
      Последнее слово нав ло всех на разговор о бабах, то есть женщинах. Фикрет сегодня должен был пойти на свиху. Вот будет ломки ему...
      - У него баба появилась?
      - Лейтенанта Соловь ва жена.
      - Не может быть!
      - Она такая уродина.
      - А часто такие ищут... э-э... компенсации. Вот, - и Ровшан заржал
      от удовольствия собственного умозазключения. Какое мудренное слово нашел!
      - Часто бывает наоборот, - сказал Кямиль. - Вы чувиху Полищука видели?
      Фархад удивленно поднял брови. Полищук был известным на всю часть
      "чмо" номер один.
      - Он мне фотку своей невесты показал. Такая клевая. Я про себя сказал сдохни Кямиль!
      - Ну на гражданке не выяснишь кто чмо, а кто нет. Это в армии все дерьмо наружу вылазит.
      - Зачем дерьмо? - сказал Шаик. - Сколько хороших людей в армии ломаются. Очкуют. Не все могут выдержать...
      - Вот поэтому и говорю. Все вылаз... вылазивает... тьфу... незнаю как сказать...
      Тут к ним подош л Лопатюк, работник "аккумуляторной".
      - Федя, - обратился он к Фархаду, - дело есть. Аккумулятор я цыпанул. Надо вывести. Поможешь - бутылка за мной.
      Ребята с надеждой посмотрели на Фархада. Тому же не хотелось в это дело ввязываться, но и перед ребятами не хотелось показывать себя "очкошником".
      - Кямиль, готовь закуску. Вечером сядем.
      Две недели назад из хранилища третьего дивизиона исчез аккумулятор. Искали везде. Подключился в это дело даже "особист", кагэбэшник части, но безрезультатно. Вряд ли кто догадался, что его украл аккумуляторщик и спрятал среди старых аккумуляторов.
      Голь на выдумки хитра - так закончил свои размышления Фархад. Он решил сперва пойти в роту и, если его никто не ищет, завершить дело с Лопатюком.
      Подойдя к казарме, Фархад увидел двух новеньких содцат. Сразу видно
      было по их зачуханному и запуганному виду, что они из "учебки".
      - Из какой учебки ? - спросил Фархад.
      Услышав знакомое название, Фархад сразу вспомнил кошмарныв первые полгода службы. Приятно все-таки, когда видишь солдат "моложе" себя. Представляешь как ты будешь находиться на "гражданке", а они тут будут пахать. Так выпьем же за тех кто в море!
      В это время дверь казармы распахнулась и появился красный, как рак старшина. Тут же за ним вышел грузин Чедиа, в тапочках и закатанных брюках, так что личный состав несокрушимой армии мог лицезреть волосатые ноги гордость виноградных склонов Грузии.
      - А-а, мамед, - обратился он к Фархаду. "Мамедами" называли в армии всех азербайджанцев. - Объясни этому старшине, что не могу я выезжать. Сам видел, что у меня коробка передач полетела.
      Старшина зло посмотрел на Фархада.
      - Где ходишь, товарищ солдат? Вот тебе новобранец, - указал старшина на одного из новеньких солдат.
      - А кто дал приказ?
      - Ты не слышал только что?! Лишних вопросов не задавай! Бери его и обучай всему что надо. Он у тебя машину примет после твоей демобилизации.
      Фархад взглянул на указанного солдата. Какой же из него командирский водитель? По голове дадут, зачморят как надо. Фархад удивился, что Мазаев взял себе такого водителя. А может он ничего не знает?
      - А генерал Мазаев осведомлен об этом назначении?
      - Достаточно того, что я сказал.
      Фархад не стерпел: - Ты, видать, большой залупой стал?!
      Чедиа захохотал и добавил: - Ну уж не больше моей!
      Старшина на мгновение замер. Собрал воздуху для крика, но в какой-то момент передумал. - Я рапортавать буду! Я вас засуну на гаупвахту до самого дембеля !
      - Ничего ты не сделаешь, понял?
      Фархад повернулся и пошел прочь. Не надо было так обострять с ним отношения, подумал Фархад. Пакостей действительно под "дембель" может сделать. С другой стороны тот должен понять, как нужно разговаривать с "дембелем", а как с "солобоном".
      Фархад прошел на территорию парка. Наряд стоял во главе с прапорщиком Щербаковым. Вот славный боец! Известен он был в части как "мощный" выпивала и пофигист.
      - Как служба, товарищ прапорщик?
      - Не спрашивай. Был нормальный Союз, была служба, было поллитра. А эта херня.
      - Надо на все положить.
      - Я давно так поступил. Идешь бухать?
      - Ты что, мысли читаешь? Я даже еще не иду. Я предвкушаю...
      - Если дело в спиртном, то я все учую. Может и нас не забудешь?
      - Извини, брат. Я в город выхожу.
      - Что, сумашедший? В городе столько патрулей!
      - Ну ради же спиртного...
      - Ну... да, ради этого нужно рискнуть.
      В девять вечера Фархад постучался в "коптерку" столовой части, где орудовал Кямиль. Ребята были на готове - ждали Фархада с "пол-литра". На электрической плите Асиф грел "туш нку"- солдатский делигатес. Помимо них ещ сидели Шаик и Фикрет, работавший, точнее устроившийся работать, а вернее не работать концептуально, писарем в штабе.
      - Многовато нас для одной пол-литра, - заметил Фархад.
      - Что жлобом стал? - заметил Кямиль.
      - Давай-те пошлем Полищука на тракторную станцию, - предложил Фикрет. - Я вчера спер несколько фар от "ЗИЛ"а. Пускай даст дяди Мише. Еще один пол-литра нам обеспечен.
      Полищук был тут же найден и Фикрет пошел с ним до забора, чтобы по дороге его кто-нибудь не зачморил. Через полчаса появился Полищук и Фикрет. Последний держал в руках гуся.
      - Ребята, тут такой случай мне подвернулся. Перемахнул Полищук через забор, а я смотрю - вижу, невдалеке гуси пасутся. Никого нет. Я перемахнул и гусъ в моих руках. Чтобы не орал я сразу ему свернул шею.
      Жизнь после этого закипела. Ребята ушли с гусем в варочную, где повара-узбеки довели гуся до надлежащей кондиции. Уже после отбоя ребята сели за стол. Вилки впивались в аппетитные мясные волокно "тушенки", гусиный жир сочился по лицу, и вс это разбавлялось желанными сорока градусами. Досталось и Полищуку.
      Самогон был сильным. После нескольких приемов Фархада приятно закружило и он вышел покурить. Пуская дым в морозный воздух, Фархад снова замечтал о скорой демобилизации. Из приятной спиртово-мечтательной неги его вывели чьи-то бодрые шаги. Приглядевшись, он к своему ужасу обнаружил, что это дежурный по части.
      Их кто-то заложил! Сомнений быть не могло. Фархад успел нырнуть в кусты и остаться незамечанным...
      Утром на разводе начальник штаба объявил, что дежурным по части вчера, после отбоя, задержаны в столовой в нетрезвом состоянии шестеро солдат. Все услышали фамилии четыр х азербайджанцев и двух узбеков.
      - Эту лавочку в столовой пора закрыть, - трубил начальник штаба. Рядового Ханмамедова снять с должности хлебореза и перевести обратно в дивизион. Теперь хлеборез будет меняться каждый месяц в порядке очередности соответствующего подразделения. Шестерым нарушителям объявляю десять суток ареста с отбыванием в гарнизонную гаупвахту. - И уже слабым голосом добавил. Эти чурки и "урюки" мне вот где сидят.
      После развода Фархад пошел в парк готовить свою машину на выезд. Приставленный к нему новобранец сразу подошел к нему. - Меня сержант Гаврилов на работы хочет взять. Может ты меня отмажешь?
      - Зачморить хочет, а не на работы взять. Какое слово придумал! Ладно иди мой машину. Никто тебя не тронет. Скажи ,что я велел...
      К Фархаду подошел Кавтарадзе.
      - Зря ты им поблажки делаешь. Они хорошего не понимают. Трахать надо "солобонов".
      - Он вроде неплохой парниша.
      - Все они такие по началу. А земляков твоих, наверное, такой неплохой парниша заложил?
      - Да. Нас точно заложили, - и тут Фархада осенило.
      Про то, что они бухали из посторонних знал только Полищук. Но этот чмо был известен тем, что никого никогда не закладывал. Нет. Что-то тут не так! Нет, он не "заложник". Ищи другого.
      Фархад кое о чем подумал и решил все-таки найти Полищука. Тот находился в аккумуляторной и подметал пол. На руке у него было повязка дневального по штабу. И тут Фархад все понял.
      - Полищук, ты дневальный по штабу?
      - Да, он дневальный, - ответил за него Лопатюк. - Пришел уведомить начпарка о дежурстве. Как раз пусть тут немного подмет т. Грязновато...
      - У меня к нему несколько вопросов.
      Полищук испуганно посмотрел на Фархада.
      - Ты вчера от нас куда пошел? Отвечай скорей.
      - В штаб.
      - Только такой разгильдяй как Фикрет мог тебя чморить на дежурстве! воскликнул Фархад и подумал, что поделом тому - пускай отдохнет на "губе".
      - Ты немного бухнул, да? - продолжал Фархад. - Тебя кто-нибудь заметил... Не молчи! Быстро...
      Полищук опустил голову.
      - Особист засек. Не виноват я... Особист оказал, что отправит на губу, если не скажу... не скажу где пил. Он заставил!
      Лопатюк, внимательно слушавший их беседу, запричитал:
      - Ах ты гад! Ты их заложил! Стукачей надо наказывать.
      Фархад глянул на Полищука. Неожиданно, на него "хлынула волна жалости".
      - Оставь его, к черту... - сказал Фархад. - С особистом он не справился бы. Был бы смел, не был бы чмо. Иди гуляй...
      Фархад вышел. Что толку бить? Уже произошло то, что в принципе должно было произойти. Бить этого несчастного парня сейчас уже не имеет никакого смысла.
      Может я так размышляю, потому что сам на губу не попал, подумал Фархад. Можно и пожалеть чморика. В конце концов, у этого несчастного тоже есть мать. Она его ждет...
      Фархад почему-то вдруг вспомнил как в прошлом году погиб один такой же известный чмо части. Его убило током, когда он собирался делать сварку. Фархад вспомнил мать погибшего солдата, его сестру. У каждого есть родня... Они не знают, что твориться с их детьми. И это к лучшему.
      "Дембель" меня делает расслабленным. Я смягчился, - подумал Фархад. - Ну их всех к черту!".
      Он сел в машину и подъехал к штабу. Оттуда вышел Мазаев с мрачным видом.
      - Хреновы наши дела, Федя, - объявил он. - Пока этого бойца не найдут будут тут вс проверять. А твои земляки к тому же, мать их за ногу, вчера попались. Я понимаю что пить хочется... Но всегда говорю - делайте так, чтобы не попадались. Сегодня будет учебная тревога, машина чтобы была на мази. И еще... Нужно пять литров "молока". Сможешь найти?
      - Так точно.
      - Молоток! Организуй к вечеру.
      - Мнe только надо будет в город съездить.
      - Возьмешь увольнительную у ротного. Я приказал.
      - Так точно, товарищ генерал.
      Очевидно "молоко", то есть водка, нужна для членов комиссии. Их боевой пыл сразу смягчается.
      Фархад сразу отыскал Ровшана - главного советчика в таких делах.
      - Нужно что-то стырить с части, чтобы водяру купить.
      - Бабок нету?
      - Есть, но хочу на дембель оставить. Может заприметил где что плохо лежит?
      У Ровшана ответ на такой вопрос был всегда готов.
      - В хранилище третьего дивизиона есть фильтры. Ещ там "УРАЛ" на ремонте. Тоже что-нибудь можно снять. Как раз третий дивизион на дежурстве.
      - И Щербаков, кстати, дежурный по парку.
      Когда они проникли в хранилище третьего дивизиона, "УРАЛ" yжe стоял без фар. Поэтому заместитель командира третьего дивизиона вопил на весь парк. Завидев их, он подозрительно покосился:
      - Вы что тут делаете?
      - Время свободное выдалось, -ответил Ровшан.
      - У тебя, по-моему, время всегда свободное. И подозрительно ты всегда шатаешься по парку. А вещи исчезают...
      - Дело не во мне. Контроля нет за ворами. Ведь все знают, что где солдаты запчасти загоняют, а мер никаких не принимается.
      Замком закивал головой. Он был любителем поговорить о законах, о политике, а Ровшан - любителем напустить туману. Пока они говорили, Фархад незаметно углубился в хранилище. Когда он возвратился, беседа ещ продолжалась и шла теперь о более высоких материях - обстановке на Ближнем Востоке...
      Фархад прямо поехал на тракторную станцию и все загнал по сносной цене дяде Мише.
      Обратная дорога была намного приятней. Фархад насвистывал песенку и тут... он заметил симпатичную девушку. Кроме симпатичности , лицо было до боли знакомо. Именно до боли - потому что от красивых девушек Фархад начинал болеть.
      Он вспомнил, что видел е у штаба армии. Она его угостила бутербродом.
      Если у Чехова ружье, висевшее на стене, к концу драмы должно было выстрелить, то у Фархада девушка, которая ему приглянулась, должна была с ним познакомиться.
      Машина остановилась рядом с ней и Фархад вежливо пригласил ее сесть.
      - Нам по пути.
      Никакой реакции.
      - Вы меня не помните? А я вас сразу запомнил. Таких красивых тут не очень много. Ведь вы меня бутербродом угостили.
      Она улыбнулась. Какая женщина устоит против комплимента?
      Фархад умел использовать время рационально и поэтому за десять минут дороги он выяснил е имя - Клара, где она живет, учится и ещ кучу подробностей.
      Но о встрече договориться не удалось. После того как она вышла из машины Фархад с сожалением подумал: "Не клюнула".
      Когда Фархад прибыл в роту, он застал Васильева, своего так называемого сменщика, убирающим туалет. Видать в наряде сегодня были "деды". Васильев умоляющи посмотрел на Фархада и тот решил избавить того от мучений. Настроение было хорошее и хотелось сделать что-то хорошее. Он велел ему отправлятсья в парк и "обслужить" машину. Из-за этого у него чуть не вышли разборки с дежурным по роте чеченцем Алхазуровым.
      - У нас тут в роте нет персональных чморей - заявил Алхазуров. Солобоны должны на всех работать.
      Утром в четыре часа дали сигнал тревоги. Топот, ругань, шум машин
      все смешалось. Определенная часть техники как всегда не завелась, другая вместо положенных двадцати минут выехала через час.
      Фархад же в первые минуты вместе с Мазаевым выехал на боевые позиции. За свою службу он перевидел большое количество тревог. Да, хорошего солдата из него пытались сделать, но не получилось...
      На всех позициях повторялась одна и таже картина. Какая-та техника стоит правильна, какая-та - нет. Обязательно одна-две машины должны застрять на дороге.
      Среди всех боевых позиций только на одной было тихо, потому что она была самой бесполезной. В то время как ракеты, танки вписывались в картину предполагаемых боевых действий, позиция под названием "агитпункт" никак этому не соответствовала.
      Целый расчет солдат был отведен на то, чтобы разворачивать палатки и навешивать так называемую наглядную агитацию, то есть всевозможные щиты с изображением солдат и офицеров, призывающих любить Родину.
      Необходимо, по мнению политруководства армии, после ядерного взрыва читать работы Ленина, а главное вести учет уцелевших после глобального катаклизма членов партии.
      Единственная полезная палатка была "санчасть". Приняв на себя тепловой удар атомной бомбы, необходимо было сперва пройти партийный учет, ознакомиться с работами Ленина и уже потом можно было бы обратиться за медицинской помощью в санчасть.
      Что касается солдат, то этот расчет был для них самый "лафовый". Работы тут было немного. Развернуть палатки и ждать команды отбоя. И, естественно, в этом расчете находился Ровшан. Пока Мазаев говорил с офицерами, Фархад перекинулся с ним новостями:
      - Я вчера клевую бабу подцепил, - спешил похвастаться Фархад.
      - И насколько это удачно?
      - Свиху кинул ей.
      - А кто она такая?
      - Кажется дочь кого-то из военных.
      - С ними надо поосторожней. В дерьмо попасть можно.
      - Ты, брат не любишь рисковать. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Так и останешься монахом.
      - Я лучше подожду дембеля. Это спокойнее.
      - Это неинтересно. А потом я точно знаю, что она дочь офицера не из нашей части. Я наших баб всех тут знаю.
      - Своя рука владыка. Правда кажется ты не головой и даже не рукой думаешь... - И Ровшан заржал.
      - Все опошлил. Гадкий ты человек. Может у меня к ней чу... чу-й-ства!
      - Опомнись, Фархад! Какие чувства? Скоро дембель.
      - Все это из-за дембеля, кстати.
      Тут появился пропагандист части и крикнул: - Опять чертовы мамеды устроили сходку.
      - Я тут ему политику партии объясняю, - ответил Ровшан.
      - Ты мне поговори туг побольше! Живо работать!
      Через несколько часов поступил сигнал отбоя тревоги и вся техника потянулась обратно в часть. На разводе какой-то генерал сообщил о результатах боевого выезда, указал на недостатки и потом, сев на командирские машины, свита поехала... в баню. В самую настоящую.
      Фархад оставил своего шефа в парной с членами комиссии обсуждать уровень боевой подготовки личного состава части и решил пройти к находящемуся рядом бассейну. Время было позднее, так что кроме четырех пацанов - детей офицеров никого не было.
      Фархад сбросил хэбэ и плюхнулся в воду. Стало тепло, усталость бессоной ночи медленно растворялась в объеме бассейна. Фархад лег на спину и медленно поплыл. Он услышал всплеск воды, но открыть глаза было лень. Через некоторое время он почуствовал затылком легкое касание оградительного каната. Фархад набрал воздух и нырнул. Коснувшись рукой дна, он открыл глаза и в его панораме тут же мелькнули женские ноги. Он их распознал бы даже в мутной воде.
      Фархад вынурнул и был приятно удивлен. Эта была та самая девушка, которая угостила его бутербродом. Он подплыл к ней и сказал: - Девушка, которая угостила меня бутербродом, я рад снова видеть тебя.
      - Помоему ты знаешь мо имя.
      - В моем сознании остался только бутерброд. Желудок для солдата важнее всех других вещей. Эта я шучу.
      - А я думала, что серьезно,- с иронией оказала она.
      - Эта судьба. Мы с тобой встречаемся в третий раз при случайных обстоятельствах.
      - Откуда ты? Неплохо говоришь по русски?
      - Я из Баку, а неплохо говорю потому, что учился в русской школе. Учил классику, Пушкина... "Люблю грозу в начале мая"...
      - А дальше?
      - Дальше тройка борзая бежит.
      Клара усмехнулась: - Ты вроде смышленный парень, не скажешь по тебе.
      - А что надо в очках ходить?
      - Лучше в пенсне. Знаешь что это такое?
      - Откуда мне знать? Люди мы темные...
      - Ну в солдатской одежде вы все зеленые.
      Фархад вынырнул и накинул одежду прямо на мокрое тело. Внимание Клары привлек кусочек материи, который висел на шее у Фархада. Это было "дуа"молебен за счастливое возвращение из армии, который выписывал молла. Бабушка Фархада дала ему это перед уходом в армию.
      - Что это? - спросила Клара.
      - Это? Письмо.
      - Письмо? От кого же?
      - От бога.
      - Для чего?
      - Для техники безопасности.
      Клара усмехнулась, а Фархад понял, что эта история будет иметь продолжение.
      Клара вышла из бассейна и после того как переоделась, Фархад предложил с ней прогуляться, получив наконец-то долгожданное согласие. Он знал, что генералы уже бухие и раньше чем через пару часов не вылезут из бани.
      Утром на разводе Фархад увидел бодро шагающего Мазаева. Фархад никогда не переставал удивляться, как тот мог после "вчерашнего" всегда выглядеть свежо, аккуратно, как буд-то не он валился с ног от алкогольного опьянения. Каким бы вдрызг пьяным не доставлял Фархад домой генерала, на следующее утро ничего нельзя было обнаружить во внешнем облике Мазаева.
      Настроение у шефа было бодрое. Комиссия вчера осталась "довольной", так что Фархад выманил у Мазаева увольнение на вечер.
      Посло развода Фархад пошел в парк. Там, как всегда после боевого выезда, было шумно, повсюду был слышен мат - самый отборный.
      Фархад нашел Васильева, который подметал пол в ремонтной роте, и после легкой стычки, выцарапал еro из рук "дедов". Он велел Васильеву вымыть машину.
      К ним подошел Ровшан и осведомился о вчерашнем вечере.
      - Как?! -удивился Фархад - Уже знают, что я вчера гулял с бабой?!
      - Так ты, балда, в военном городке был. Тебя видели. Будь осторожeн.
      - Я же е не тронул. Только поцеловал напоследок.
      - Не тронул, так тронешь.
      - Правильно и сделаю. Плевать мне на всех. Как говориться личная жизнь...
      - Лучше бы подумал как ребят из "губы" вытащить.
      - А что можно сделать. Гарнизонная губа вещь крутая.
      - Надо сказать землякам в городе, бабки дадут. У Асифа родственник
      тут в милиции работает.
      - Начальник "губы" взяток не берет.
      - Значит берет редко и много.
      - Он ненавидит кавказцев. Идейная сволочь, мать его за ногу.
      - Хочешь отомстить? Я его дочку знаю, могу познакомить.
      - Чтобы потом я на "губе" сгнил. Спасибо, мне такого удовольствия не надо.
      - Как хочешь. А я сегодня опять на свиху иду.
      Ровшан покачал головой: - Смотри, не влюбись под "дембель".
      Фархад лежал на кровати и смотрел на плакат, висевший на стене как положено - в стольких сантиметров от пола и в стольких-то от потолка. Все было расписано. Любая черточка - как и сколько ее следует проводить, какой краской. А впрочем, все это ерунда, когда тебя ждет демобилизация, гражданская жизнь. как раньше, до восемнадцати лет. Правда прошлой жизни уже не будет. Служба в армии стала поворотным моментом, от той жизни, дымкой тянувшейся из детства во взрослую, пока, что молодую жизнь. И это прекрасно. Впереди будет много хорошего. Учеба - студенчество, работа - свои деньги, женитьба - как предполагается, любовь, друзья - приятные посиделки...
      От лирических размышлений Фархада отвлек появившийся старшина.
      - Лежишь на кровати. Ведь знаешь, солдат, что не положено.
      - Эх, старшина! Успокоился бы ты на минутку! Не положе-НО, положе-НО. На все положен-О. Неужели тебе не хочется расслабиться, забыть обо всей этой херне. Мы же все люди, в конце концов. Но какая польза от всего этого...
      Последние слова насторожили старшину, который по-началу вроде прислушивался к Фархаду с интересом:
      - Что ты имеешь в виду? - спросил старшина, раздельно выговаривая каждое слово.
      Фархад понял, что тот понял, что-то не то, что вообще должен был понять...
      - Я имею в виду всю эту суету... Я скоро уволюсь. Может мы с тобой встретимся где-нибудь... на "гражданке", я имею в виду... Пивка попьем. А ты всегда тут лезешь со своими правилами... Не уж-то в мире ничего нет, что для тебе важнее было...
      - Для меня много чего важно. Служба, к примеру. Не люблю я бездельников, лоботрясов. Должна быть дисциплина. Ее нету и видишь... видишь начались проблемы, - он слегка понизил голос.
      Фархад понял, что они мыслят совсем по другому. Хотя в глазах у старшины появился какой-то человеческий огонек при словах Фархада.
      - Ладно, старшина, лежать ты мне не дашь - не по-ло-же-но-о. Пойду я парк.
      Вечером Фархад отвез Мазаева со своими коришами на рыбалку. Через четыре часа он приехал за ними. Все были "хороши", о рыбе даже не вспоминали, хотя и выловили пару штук. Мазаев поручил отвести одного из приятелей - полковника, который был более всего пьян, домой. Тот служил в находящимся рядом от их части артиллерийском полку. Это был замполит, известный своей "уставной жесткостью", даже можно вполне сказать жестокостью, граничевшей с садизмом. Фархад всегда удивлялся как это Мазаев, хороший вообщем-то мужик, дружит с такой сволочью.
      Полковник редко бывал пьян. Он позволял в редкие дни себе расслабиться. Аура уставника не было липовой. Он действетильно придерживался правил и строгой дисциплины. И хотя для русских офицеров употребление алкоголя никогда не рассматривалось на неофициальном уровне как нарушение дисциплины, наоборот - как норма жизни, этот полковник редко позволял себе набраться лишнего.
      Поздно ночью они добрались до его квартиры, в жилом массиве военного городка. Фархад поднимался с ним на всякий случай, неся рыболовниые снасти. На пороге появилась жена. Фархад подумал, что у такого полковника дома все тоже ведут себя по уставу и даже разговаривают так.
      Однако... Жена посмотрела на своего мужа долгим и ненавистным взглядом.
      - Опять надрался! Кто с ребенком заниматься будет!!! - Из-за спины появилась дочь, лет двенадцати-тринадцати.
      - Ол-ля. Ты знаешь я так редко...
      - ДА ПОШЕЛ ТЫ НА Х...!!!
      Фархад вздрогнул, буд-то ругнули его. Он не мог поверить своим глазам! На пороге своего дома стоял "нашкодивший полковник", с видом виноватого первоклассника, посылаемый на три любимые буквы русского сленга. Посылали полковника, один вид которого в его войсковой части заставлял трястись солдат за несколько сот метров и готовиться пройтись перед ним строевым шагом все оставшееся расстояние.
      Фархад осторожно положил удочки и сумку и тихо вымолвил:
      - Я пойду, товарищ полковник...
      Его никто не слышал. Мат продолжался. Фархад бегом спустился вниз и нырнул в машину.
      "Вот тебе дела", - только и подумал Фархад.
      Он завел "уазик" и тронулся. В часть ехать не хотелось. Его сейчас никто искать не будет. Все знают, кому знать положено и надо, что он с шефом. Так что, до самого утра у него куча времени. А сегодня суббота. Ранее он договорился встретиться с Кларой. Что может быть лучше?
      Клара сидела во дворе на скамейке с еще несколькими девочками. Фархад затащился. Просто. Ему стало приятно жить.
      - Солдатик, - произнесла одна их подруг. - Клара, у тебя новый друг солдат.
      - Не просто солдат, - отметил Фархад. - А командирский водитель.
      - Симпатишный, - подчеркнула другая и смеясь добавила, - хоть и командирский водитель.
      Так и поговорили с шутками-прибаутками минут пять-десять. У молодых девчонок хороший солдат всегда вызывал интерес, даже если он был, что называется "черножопый", то есть с Кавказа. А хороший солдат означал симпатичный, сильный, уверенный в себе. Ведь немало девчонок выходили замуж за вот таких солдатиков. А солдатики? Ребята восемнадцать-девятнадцать лет. Время влюбляться и притом сильно влюбляться - что и делали. Но, конечно, у Фархада были более "высокие" цели. Только любовь, без всяких там "низменных" записей в актах гражданского состояния, подписей и прочими ненужными для дембеля вещами.
      - У нас тут дискотека будет. Пойдем? - предложила Клара.
      - Конечно.
      Дискотека собрала юношей от четырнадцати-пятнадати до восемнадцати-девятнадцати лет. С высоты своего двадцатилетнего возраста Фархад, обойдя взглядом девочек, заключил: "Много "пацанок". МОЯ Клара лучше".
      Звучала песня группы "Ласковый май" - производителей хитов перестроечного времени. Из динамиков струилась незатейливая музыка - та-та-татата-та-тата с однообразным ритмом диско и таким же однообразнм голосом, поющим о девчонке и мальчишке, целующими на остановке автобуса. Народ тащился. Фархад взял Клару за руки и они пустились танцевать.
      Через минут десять Фархад пощарил глазами бар. Естественно, об алкоголе речи не могло быть на этой дискотеке. Но, к радости, Фархад увидел пиво. Этих пацанов и девчонок этим тоже можно охмурить.
      Он вышел из танцевального круга и подошел к бару. Пиво оказалось в бутылках из под лимонада "Буратино". Потом разливали в стаканы - не все могли пить из горла, еще не научились. Он взял две бутылки и двинулся к Кларе. Клара была веселой что надо.
      Так продолжалось час. Фархада тянуло на подвиги. Пара бутылок пива, увеличивающееся количество целующих пар. Он взял Клару и отошел в сторону. Щеки горели у Фархада, военная форма подчеркивала его статную фигуру - он всегда следил, чтобы форма была чистой и бляшка на ремне блестела. К тому же, брюки он "ушивал" - так лучше они сидели, хотя это не положено было по уставу. Но он же командирский водитель.
      Фархад глянул на Клару. Ему захотелось ее обнять. Секунды колебания. Она тоже была готова... готова поцеловать его. От поцелуя Фархад чуть не сошел с ума! Один-второй. Кто страстнее целуется, чем двадцатилетние?
      Она такая клевая, непохожая надругих, думал Фархад. Мысли менялись через каждые доли-секунды. Даже такая крамольная - о женитьбе - тоже проскользнула.
      Фархад взял ее к себе в "уазик". Там он стал долго говорить - пустил в ход все свои знания, все свое красноречие. Говорил обо всем и целовал...
      Следующая неделя была очень напряженной. Фархад метался с генералом Мазаевым между частью и ставкой округа, где происходила крупная перегруппировка кадров в связи с назначением нового главнокомандующего. Вечер с Кларой уходил в воспоминанье, приятное, впрочем. Хотя...
      Он был горд гордостью самца - он стал первым мужчиной в ее жизни. Она долго не могла в себя прийти. Фархад даже не знал в каком состоянии та пришла домой. Суета в части не позволила ему встретиься с ней за целую неделю. Телефона ее он не знал.
      В части мыли казармы, красили штаб, убирали территорию - вообщем делала все то, что полагается при каждом новом начальстве, которое могло нагрянуть в любую минуту. Офицеры раздавали приказы направо-налево, орали, матерились на солдат и ругались между собой.
      Начались бовые тревоги. Одна - плановая, все к ней заранее подготовились, и вдруг вторая - "настоящая", без предупреждения. Потом марш-броски, химический день, строевой смотр.
      Во время одного из таких тревог у дверей контрольно-пропускного пункта появилась Клара. Но Фархад был на выезде. Ей коротко ответили: "Занят. Его нету."
      К концу недели все офицеры ходили злые как черти. Все уже с нетерпением ожидали конца проверок, чтобы наконец-то можно было бы напиться до чертиков.
      Фархад заглянул в свою родную роту материального обеспечения. На удивление, среди всех позеленевших от злости офицеров, только замполит роты ходил веселый.
      Он заперся в ленкомнате с рядовым Васильевым и проторчал с ним целый час. Это всегда компрометировало солдата, так что сразу родились слухи, что Васильев заделался стукачам. Кавтарадзе сразу кинул это Фархаду:
      - Твой е...ный сменщик каж-ится стукац.
      - Мне все это до лампочки,- ответил Фархад. - Скоро дембель, на меня уже стучать поздно.
      Однако, на следующий день Фархад не обнаружил на месте своей машины. Ему сообщили, что Васильев сел на него и уехал в штаб.
      "Оборзел, подлец", - подумал Фархад и пошел пехом в штаб. Васильев возился в машине.
      - Что за рвение в службе?- спросил Фархад. - Ты бы лучше машину помыл.
      - Ты мне не указывай что делать!
      Фархад не сразу понял смысл услышанных только что слов. Он оглянулся, призывая всю часть быть свидетелем неслыханной дерзости. Васильев догадался, что сейчас будет сильный удар и опередил: - Лучше не трогай меня, худо тебе будет. Машину уже передали мне, а ты иди к замполиту... С ним разбирайся.
      Тон "солобона", которого он не раз спасал от рук "стариков", от издевательств и мордобоя, возмутил до глубины души Фархада. Это возмущение было сродни возмущению советского народа по поводу происков империалистов в Афганистане или Никарагуа.
      Удар все-таки последовал. Кровь из носа Васильева потекла подобно Волге. Фархад при виде крови еще больше озверел и пнул того ногой. Дело кончилось бы плохо, если не подбежали бы солдаты и не оттащили его. Крепко державший Фархада Чедиа сказал: - Говорили мы тебе, что посадишь ты на голову этого "солобона". А теперь бить поздно, братуха. Заловит он тебя, будут неприятности под дембель . Ничего за тебе достойные парни отквитаются. Таким как он гадам трудно жить в нашей роте.
      Фархад был в шоке. Без распоряжения Мазаева его никто не посмел бы снять с должности. Он решил срочно разыскать шефа. У входа в парк его остановил ротный.
      - Ну что, Гулиев? Залетел. Надо мозгами шевелить, а не одним местом. Иди в роту, тебя замполит ищет. Там и получишь объяснение и ещ кое-чего.
      В ленкомнате сидели замполит и старшина и счастливо улыбались. Улыбка замполита считалась улыбкой дьявола и ничего хорошего не сулила.
      - Заходи, рядовой Гулиев. Ты персона важная, так что сядь. Я вижу ты не только грубить можешь старшине, но еще много чего.
      Пауза. Замполит закурил.
      - Хочу с тобой политзанятие провести о моральном облике солдата нашей Советской армии. Знаешь, наверно, каким он должен быть? Читал Устав. Любить Родину, быть образцом смелости, порядочности, честности.
      Фархад насторожился. Так с "дембелем" не говорят. Что же, к черту, случилось?
      - Что вы от меня хотите?
      Замполит еще больше улыбнулся. - Так ты даже не знаешь как положено говорить с ОФИЦЕРОМ!
      - Зато знает как с бабой обращаться, - вмешался старшина.
      Замполит тут же расстроился. Этот безмозглый тупой старшина не дал расстянуть наслаждение. Ведь наконец-то этот борзый мамед у него в руках.
      А Фархад тут же понял в чем дэло.
      - Taк, - уже серьезно начал замполит. - Значит девочек обижаешь?
      - Зачем обижаю. Может - Фархад не знал как продолжить и выпалил: - Может люблю. - Последнего слова почти не было слышно.
      - Что-о?!
      Замполит внимательно взглянул на Фархада.
      - Так, значит, это у тебя серьезно.
      И после долгой паузы спросил:
      - Когда оформляете?
      "Какое оформление!" - ужаснулся и очнулся одновременно Фархад.
      - Ты знаешь что она дочь генерал-лейтенанта Петрова? - спросил далее замполит.
      Фархад почувствовал как земля уходит у него из под ног.
      - Девочку ты все же обидел. Но можешь исправиться. Все зависит от ее отца. А его силу ты можешь представить. Кстати, у тебя кажется отец член КПСС?
      "КПСС-КПСС-СС-СС " - зазвенело в ушах Фархада. Он осознал какие могут быть последствия для него, его родителей и всей семьи.
      Старшина выглянул из ленкомнаты. Во дворе перед ротой собралась группа любопытствующих "дедов". Старшина победно посмотрел на них.
      - Вот так. Со всеми так будет, кто будет выпендриваться против меня!
      Через десять минут из ленкомнаты вышел замполит, а за ним Фархад и они вместе двинулись к штабу. Подошедший к роте Ровшан спросил у старшины:
      - Что с моим земляком?
      - Копец-ц-ц-ц! Он демонстративно отвернулся от Ровшана и позвал Васильева. - Эй, Васильев! Бегом ко мне. Надо известить людей добрых о доблестях их детей.
      Через некоторое время в Баку родителями Фархада была получена телеграмма следующего содержания: "У МЕНЯ ВСЕ НОРМАЛЬНО СКОРО ДЕМОБИЛИЗУЮСЬ ЖЕНИЛСЯ БУДУ С ЖЕНОЙ ЦЕЛУЮ ФАРХАД".
      А через неделю были подписаны Беловежские соглашения и Советский Союз перестал существовать.