– Такие вот деда, – размышлял Моховая Борода, лежа на поляне. – Образно говоря, я подобен дереву, на котором птички свили себе гнездо. Разница только в том, что дерево стоит, а я должен лежать. И дерево впитывает своими корнями всевозможные питательные соки, а у меня нет корней, чтобы впитать даже глоток воды.
      От долгого лежания не на шутку разболелась поясница. Хоть бы разок потянуться, но и этого нельзя – малейшее движение может потревожить птицу-маму.
      Моховая Борода с отчаянием подумал:
      «Во имя чего я должен так страдать?» И тут, словно в ответ, он услышал негромкий треск. «Тиу-тиу-тиу!..» – послышался из его бороды голосок. Из яйца вылупился первый птенец!
      – Добро пожаловать, малыш! – растроганно прошептал Моховая Борода. – Добро пожаловать в этот огромный сложный, но такой интересный мир.
      Он сразу забыл и про жажду, и про голод, и про боль в пояснице, и про все прочие неудобства. Он чувствовал себя чуть ли не отцом этого птенчика.
      Тут снова раздался треск. И писк. Это был второй птенец. А потом вылупился третий, и четвертый, и пятый. Пять птенцов. Пять неокрепших жизней.
      Птица-мама прыгнула на край гнезда, чтобы убрать пустую скорлупу. Видно, она была очень довольна своими детками. Теперь и Моховая Борода смог разглядеть их. Пять пушистых комочков разом распахнули свои клювики.
      – Маленькие мои! – заговорил Моховая Борода. – Миленькие! Вот вы и вылупились из яйца. Вы пришли принять участие в самой диковинной и в самой прекрасной затее природы, называемой жизнью. Я должен вам прямо сказать: вы явились на свет в тяжелое время, в очень тяжелое время. Разве вас приветствуют радостные и ликующие птичьи трели? О нет, малыши, птичьи песни смолкли! Разве мама высидела вас в кроне дерева, среди приветливо шелестящей листвы? О нет, она была вынуждена сделать это в моей бороде! Потому что беда и разорение обрушились на лес. И тенистые рощи, и прекрасные цветущие лужайки захвачены ордами кровожадных кошек…
      В этот момент снова раздался треск, но не похожий на прежний и более громкий.
      – Что это такое? – удивился Моховая Борода. – Ведь в гнезде было пять яиц. Ровно пять и ни одним больше.
      На сей раз за треском не последовало никакого писка. И вдруг Моховая Борода сообразил, что треск мог раздаться откуда угодно, но только не из его бороды.
      Треск послышался со стороны опушки. Так трещит под ногой сухая ветка.
      Моховая Борода поднял глаза.
      На него смотрел большой серый кот!
      «Ах вот как, – подумал Моховая Борода, оправившись от первого испуга.
      – Пожаловал, бандит. Конечно же, он выслеживает бедненьких птенчиков».
      Поведение кота вскоре подтвердило опасения Моховой Бороды. Зверь подползал медленно, украдкой, как и положено кошке, подстерегающей добычу.
      Опасность заметила и птица-мама. С отчаянным криком она поднялась было в воздух, но быстро опомнилась и попыталась увлечь кота за собой. Высоко подпрыгивая, она побежала в сторону от гнезда, беспомощно волоча крыло, будто оно повреждено. Однако кот разгадал хитрость птицы-мамы и не дал себя провести. Он бросил на нее равнодушный взгляд и продолжал подкрадываться к Моховой Бороде.
      «Едва ли я смогу защитить птенцов от этого обнаглевшего разбойника, – в ужасе подумал Моховая Борода. – Руки и ноги затекли от лежания, и от голода я совсем ослабел».
      Больше он не успел ничего подумать: кот молнией бросился прямо к нему.
      Зеленые глаза горели яростным огнем, а когти готовы были вот-вот разодрать гнездо.
      Моховая Борода быстро накрыл гнездо обеими руками и приготовился ударить врага правой ногой. Большего он сделать не мог.
      И тут кот исчез. Он будто испарился. Его просто не стало.
      – Как сквозь землю провалился, – удивился Моховая Борода. В тот же миг он услышал жалобное мяуканье. Оно раздавалось откуда-то из-под земли.
      – В западню попал! – сообразил Моховая Борода. – Птенцы спасены!
      Сердце билось сильно и часто – от пережитого потрясения и от огромной радости.
      Птица-мама поспешно подлетела к гнезду и принялась ласкать птенчиков, поочередно поглаживая их клювом.
      – Они спасены, – повторил Моховая Борода, растроганно наблюдая эту картину. – Какое счастье!
      Тут он почувствовал непреодолимую усталость.
      Дыхание его успокоилось, глаза медленно закрылись. Он еще раз счастливо улыбнулся и уже сквозь сон услышал, как с радостным щебетанием вернулся птица-папа и как птицы вдвоем подхватили гнездо и улетели.
 
      Моховая Борода спал сладко и крепко. И проснулся только от грохота подъехавшего фургона, из которого вышли Полботинка и Муфта.
      – Надо же, – засмеялся Полботинка, – птица вместе с гнездом давно улетела, а наш отважный Моховая Борода по-прежнему лежит на своем посту.
      – Я тут задремал чуток, – пробормотал Моховая Борода и проворно сел.
      – Ну, как ваши дела?
      – Мы с Муфтой совершили подвиг, – важно сообщил Полботинка. – А ты?
      – Я не совершил ничего, – скромно ответил Моховая Борода. – Но один здоровенный котище совершил тут тигриный прыжок. Должно быть, теперь он сидит в западне.
      – В западне? – воскликнул Муфта.
      – Во всяком случае, я так думаю, – сказал Моховая Борода.
      Наконец он встал, и друзья втроем направились к устроенной ими западне. Сквозь еловые ветки на них смотрела унылая кошачья морда.
      – Этот разбойник хотел напасть на птичье гнездо, но, к счастью, на его пути оказалась западня, – объяснил Моховая Борода. – Жаль только, кот не белый, а серый. Может быть, вы что-нибудь узнали об Альберте?
      Муфта покачал головой.
      – Мы тоже не встретили ни одного белого кота, – промолвил он и во всех подробностях рассказал о том, что они с Полботинком делали и что пережили.
      – Альберта в лесу, наверное, нет, – встревожился Моховая Борода. – Если бы вокруг бродила хоть одна кошка, птички не отважились бы забрать гнездо из моей бороды. Вероятно, птица-папа облетел лес и понял: опасность миновала.
      – Давайте отнесем старушке хотя бы серого кота, раз уж он попался, – предложил Полботинка. – Между прочим, у этого серого кота и бантик на шее, правда, не голубой, а, скорее, серо-бурый.
      – Делать нечего, – согласился с ним Муфта. – Если негде взять белого кота, то пусть хоть серый немного утешит старушку.
      – Ладно, – сказал Моховая Борода. – Но прежде надо как следует поесть и выспаться. А утром, я считаю, самое время трогаться в путь.
      Возражать ему никто не стал.

      
 
      На следующее утро, едва открыв глаза, Моховая Борода кинулся к машине и закричал:
      – Подъем! Подъем! Пора подумать о пирогах и какао!
      Вообще-то друзья не совсем были уверены в том, что старушка и за серого кота готова угостить их пирогами и сварить какао, как это было обещано в случае возвращения Альберта. Но надеяться следовало на лучшее, да и есть очень хотелось, творожные сырки были накануне уничтожены без остатка. Полботинка распахнул дверцу.
      – А где Муфта? – поинтересовался он, спросонок протирая глаза.
      – Муфта? – удивился Моховая Борода. – Разве он не спал в машине?
      – Вечером лег спать, как всегда, – сказал Полботинка. – А сейчас его постель пуста.
      – Ничего не понимаю, – пробормотал Моховая Борода. Оба растерянно замолчали и в наступившей тишине вдруг услышали всхлипывания. Кто-то плакал неподалеку в лесу. Неужели это и впрямь Муфта?
      – Муфта! – крикнул Полботинка. – Муфта, где ты?
      Всхлипывания стали слабее. Сделалось совсем тихо. Но тут раздался печальный, прерывающийся, едва слышный голос Муфты:
      – Я… я здесь. Я… в оди… но… честве!
      – Он в одиночестве, – сообразил Моховая Борода.
      – Еще вчера он вместе со мной совершил подвиг, а сегодня хнычет, как маленький, – недоуменно заметил Полботинка. А Моховая Борода добавил:
      – Видно, у него и в самом деле страшно противоречивый характер.
      Они пошли на голос и вскоре увидели сидящего под кустом Муфту. Щеки его были мокры от слез, а руки сжимали ворох писем.
      – Что ты тут делаешь? – участливо спросил Моховая Борода. Муфта снова захныкал.
      – Я так одинок, – всхлипнул он. – Я читал последние письма, которые раньше не успел прочесть.
      – Ах, ты, значит, одинок! – разозлился Полботинка. – А мы с Моховой Бородой на что, позволь спросить? Или мы тебе не друзья? Ты сам углубился в свое одиночество, никто тебя не гнал!
      – Извините, пожалуйста, – сказал Муфта, пытаясь изобразить на лице радость. – Конечно же, вы мои друзья. Я наговорил глупостей, просто я оказался под сильным влиянием своих писем.
      – Что ж ты там понаписал, что никак не можешь опомниться? – покачал головой Моховая Борода.
 
      – А вот послушайте, – вздохнул Муфта, – может, тогда вы поймете меня.
      Он взял первое попавшееся письмо и прочел вслух:
      – «Дорогой Муфта! Мой бедный малыш! Тебе не понять, как несчастен я, адресующий тебе эти строки. Я одинок, ужасно одинок на этом огромном земном шаре. Мне некому пожать руку. Ты ведь знаешь, дорогой Муфта, что у меня нет ни одного друга…»
      Тут голос его прервался, потоком хлынули слезы.
      – Зачем ты так расстраиваешь себя этими письмами? – вздохнул Моховая Борода. – Какой в этом смысл?
      – Смысла нет, – рыдал Муфта. – Просто я привык отправлять и получать такие письма.
 
      – От этой дурацкой привычки мы тебя мигом вылечим, не беспокойся, – сурово сказал Полботинка. – Отныне никаких писем! А если ты никак не можешь не писать, так пиши себе на здоровье стихи. Можешь их читать вечерами у костра, например. Я думаю, что Моховая Борода не откажется послушать стихи.
      – Особенно мне нравятся стихи о природе, – сказал Моховая Борода.
      Слезы мгновенно высохли, будто испарились.
      – Спасибо, друзья! – воскликнул он, просияв. – Отныне я ни строчки не напишу сам себе, честное слово. Я стану поэтом, или пусть меня называют не Муфтой, а Валенком! И я напишу стихи, полные сладкой грусти и боли!
      – Я предпочел бы сладкий пирожок со сладким какао, – сказал Моховая Борода. – Прежде всего надо отвезти старушке кота, а там пусть себе Муфта сочиняет сколько душе угодно.
      Они вернулись на поляну и остановились перед западней.
      – Кот, кажется, спит, – сказал Муфта, заглядывая в яму. Моховая Борода присел возле Муфты.
      – Во всяком случае, зверь утихомирился, – решил он.
      Полботинка отодвинул ветки, но кот не обратил на это ни малейшего внимания. Он растянулся, положив голову на лапы, и даже хвостом не шевельнул.
      – До чего ленивое животное, – сказал Полботинка. – Хоть бы из вежливости на нас посмотрел.
      – Когда этот кот нападал на меня, он не был похож на лентяя, – усмехнулся Моховая Борода. Полботинка пожал плечами.
      – Да, поди знай этих кошек. Может быть, он не шевелится оттого, что, попав в западню, испытал сладкую боль и грусть.
      – Конечно, – сказал Муфта. – Не забывайте: он целую ночь провел в одиночестве. Боюсь, мы к нему несколько несправедливы. Почему именно на его долю выпали тяготы одиночного заключения? Правда, другие кошки сейчас на необитаемом острове, но ведь они все вместе.
      – Зато именно он вскоре испытает заботу и любовь старушки, если, конечно, мы не будем здесь слишком долго болтать, – заторопился Моховая Борода. – Подумаем-ка лучше, как извлечь его из ямы.
      – Вот где пригодилась бы веревочная лестница с вертолета, – заметил Полботинка. – Жаль, что не сообразили мы с Муфтой вовремя срезать кусок.
      – Голыми руками взять кошку – штука непростая, – озабоченно сказал Моховая Борода. – Муфта, может, подгонишь машину поближе? Если кот даст деру, пропали старушкина радость и наш вкусный завтрак.
      – Верно, – сказал Полботинка. – А вместо веревочной лестницы можно использовать Муфту. Коту ничего не стоит взобраться по Муфтиной муфте. А с Муфтой ничего не случится – у него такая толстая муфта, что ее никакими когтями не раздерешь.
      Стать лестницей Муфта не согласился, но фургон осторожно подогнал к самому краю западни и распахнул дверцу.
      Теперь и кот поднял голову. Затем встал, потянулся и посмотрел наверх. Через открытую дверцу он увидел кровать Муфты. И в мгновение ока мощным прыжком взлетел в машину.
      – Вот это да! – воскликнул Полботинка.
      Муфта быстро захлопнул дверцу, но нужды в этом, пожалуй, и не было. Кот, судя по всему, не замышлял никаких побегов. В окно было видно, как он спокойно свернулся в клубок на кровати Муфты и, тихо мурлыкая, снова задремал.
      – Великолепно, – сказал Моховая Борода. – Инстинкт подсказал коту, что от него требуется. Вообще в животном мире инстинкты имеют огромное значение.
      – Выходит, благодаря своим инстинктам кот поумнел. – удовлетворенно произнес Муфта. – Надеюсь, он понравится старушке и сумеет во всех отношениях заменить ей Альберта.
      Они забрались в машину.
      – А теперь – прямо к старушкиной калитке, – сказал Моховая Борода.
      Муфта завел мотор и кивнул:
      – Только возле какого-нибудь магазина остановимся и купим коту колбасы.
      Чтоб с голоду не выпали усы, Коту необходим кусочек колбасы.
      – Ишь ты, всего полчаса, как стал поэтом, а уже говорит в рифму, – уважительно заметил Полботинка.

      
 
      Отворив калитку старушкиного сада, друзья были потрясены чистотой и порядком. Дорожки аккуратно выровнены граблями, садовая мебель выкрашена в яркий красный цвет. Нигде ни капли молока, ни рыбьей чешуйки. Сама старушка в чистеньком фартуке спешила им навстречу, сияя от счастья.
      – Наконец-то приехали, дорогие вы мои! – радостно проговорила она и схватила кота на руки. – Какао как раз подоспело, а пирог дожидается вас с утра.
      Друзья удивленно переглянулись.
      – Откуда вы узнали, что мы приедем именно сегодня? – спросил Муфта.
      – Как же мне не знать? – в свою очередь удивилась старушка. – Ведь радио все время говорит о вас, с вертолета следили за всеми вашими действиями. И еще сказали по радио, что вы совершили подвиг… Накроем стол в саду?
      Не дожидаясь ответа, она заспешила в дом и вскоре вернулась с чистой скатертью и подносом. Она суетилась и хлопотала, а кот сновал за ней по пятам. Над расписным кувшином с какао подымался парок, от пирога пахло так аппетитно, что Полботинка вместо пальцев на ногах стал шевелить носом.
      Старушка позвала их к столу. Приглашение не пришлось повторять дважды. Молча, но с воодушевлением друзья принялись за пирог, большими глотками прихлебывая какао.
      – Надеюсь, этот кот вас устроит, – сказал наконец Муфта.
      – Еще как! – засмеялась старушка. – Я люблю своего Альберта с того самого дня, когда он крохотным, беспомощным котенком переступил порог моего дома.
      Муфта побледнел.
      – Так вы считаете, что…
      – Да, да, да, – перебила его старушка, – я считаю, что Альберт самый лучший и самый воспитанный из всех котов.
      – Но ведь он вовсе не…
      – Правильно, – снова прервала Муфту старушка. – Он не сделал ничего плохого. Он всегда был таким милым и скромным.
      Полботинка подавал Муфте отчаянные знаки, чтобы тот замолчал, но Муфта твердо решил объяснить все.
      – Поэт должен смотреть правде в глаза, – заявил он. – И во имя правды…
      На сей раз его прервала не старушка, а пожарная машина, приближавшаяся под вой сирены. Машина остановилась, и в калитку вошел начальник пожарной охраны соседнего города. С серьезным видом он приблизился к друзьям.
      – Разрешите мне наградить вас медалями за отвагу и находчивость, проявленные в борьбе с кошками, – сказал он. – Медали изготовил наш самый лучший мастер, и на них изображена кошка, чтобы сразу было ясно, за какой подвиг они вручены. Желаю вам дальнейших успехов и крепкого здоровья!
      С этими словами он поочередно пожал всем троим руки и прикрепил медали. Друзья молча поклонились.
      – На этом торжественная часть закончена, – совсем другим тоном добавил начальник. – Но может, я смогу быть полезен еще чем-нибудь?
      – У меня и впрямь есть крохотная просьба, – тут же откликнулась старушка. – Не могли бы вы как следует окатить моего Альберта из шланга? Он ужасно перепачкался в лесу и кажется скорее серым, чем белым.
      – Ну, для пожарных это пустяк, – засмеялся начальник. Он подошел к машине и сказал что-то пожарным. Двое пожарников, разматывая шланг, побежали в сад. Мощная струя настигла кота, и через мгновение его шерсть засияла белизной.
      – Здорово! – сказал Полботинка.
      – Так это и есть Альберт! – удивился Муфта.
      – Может быть, и вы со своими спутниками выпьете по чашечке какао? – спросила старушка у начальника.
      – С величайшим удовольствием, – сказал он, и пожарники присоединились к накситраллям.
      А Моховая Борода почему-то беспокойно заерзал. Наконец он наклонился к Муфте и прошептал :
      – Надо бы и нам что-нибудь сказать.
      Муфта кивнул. Он поднялся, позвенел ложечкой о чашку. Разговоры у стола стихли.
      Но так как Муфта был сильно взволнован и боялся запутаться в своей речи, он сказал всего несколько слов:
      – Все хорошо. И хорошо кончается.
 
       Конец первой книги