ГЛАВА 3

Вильенские обычаи строги: невеста не может до свадьбы жить в доме будущего мужа. Даже если они уже помолвлены и ее сопровождает целая армия родственников, подруг, друзей семьи и преданных слуг.

Патриция дель Карпио поселилась в доме инфанта Вильены и Саттины – герцога де Гальбы, старого друга и сюзерена ее отца. Узнав о том, что она собирается в столицу, герцог сразу же пригласил ее погостить в его доме – целом поместье, раскинувшемся почти в центре города.

Герцог понравился Патриции. Это был еще крепкий, моложавый мужчина, недавно справивший сорокавосьмилетие. Он с радостью принял девушку, более того – обещал ввести ее в русло столичной жизни и сделать фрейлиной молодой принцессы Ангелы. А слово Антонио Гальбы – дяди короля и его постоянного советника – стоило многого.

Риккардо каждый день бывал в особняке Гальбы, там собирался цвет мендорского общества, навещал Пат. Он искал встречи с герцогом. Тот был одним из немногих друзей его отца. Граф хотел побольше узнать об отце и особенно о последних месяцах его жизни. Энрике сгорел в огне вдовьей лихорадки[22], когда ему едва исполнилось тридцать пять, на самом пике своей славы.

Однако у герцога постоянно не хватало времени на встречу с сыном «кардесского Кондотьера» – лишь спустя две недели после приезда в столицу он уделил Риккардо немного времени.

Граф с нетерпением ожидал встречи, но она не оправдала его надежд. Вблизи герцог выглядел хуже, чем со стороны, терялась часть очарования. Гальба принял его в своем кабинете, холодно поприветствовал, усадил в кресло, долго рассматривал, оценивал, словно вещь. Пристально и с раздражением. Риккардо невольно подумал, что сейчас герцог попросит его встать, пройтись, показать зубы.

– Похож, ничего не скажешь, похож, – с некоторым недовольством в голосе произнес наконец герцог. Черты его жесткого, гордого лица на миг исказила гримаса.

Риккардо захотелось встать и уйти, но он сдержал себя. Может, у герцога был трудный день, полный тяжелых трудов на благо Камоэнса? Великим людям многое прощается.

– Мне это многие говорят, – ответил де Вега.

Герцог неопределенно хмыкнул.

– Это оболочка. Скажи, Риккардо, ты и внутри похож на своего отца? Такой же отчаянный сорвиголова, да еще и правдолюб, или нет?

– Отцовскую тягу к приключениям не унаследовал, люблю тепло домашнего очага и свое графство, он же, вы знаете, годами не бывал в Осбене. Но его любовь к справедливости и честности разделил.

Герцог опять неопределенно хмыкнул, бросил на Риккардо острый взгляд из-под белых бровей (шевелюра его пока не была тронута сединой).

Энрике Кардес в свое время был наречен Ястребом Камоэнса, Антонио Гальбу же прозвали Орлом за гордость и надменность, кроме этого, сходство с грозной птицей выражалось в беспощадности и стремительности его ударов – герцог пережил всех врагов.

Шестнадцать лет назад у Камоэнса было два благородных крылатых защитника. Сейчас остался только один.

– Я не хочу отнимать у вас много времени, – сразу перешел Риккардо к интересующему его вопросу.

Гальба чуть улыбнулся – кто же тебе даст это время отнимать?

– Расскажите мне об отце, герцог, вы были его другом. Я не верю, что он умер от лихорадки. Отец вынес десяток походов, выжил в пятнадцати битвах…

– Лучше тебе верить в это, Риккардо, – веско перебил его Гальба. – Верь, ибо политика – очень опасная вещь. Твой отец умер от лихорадки. Все. Не буди тайны, прошлое умеет мстить.

Риккардо открыл рот, чтобы переспросить, но герцог остановил его жестом.

– Все. Аудиенция окончена. Ступай, – приказал он и лишь на пороге добавил: – Ты, наверное, захочешь навестить еще одного человека – не делай этого. Лучше немедленно уезжай домой в Кардес и забудь про Мендору.

Спустя пару дней Альфонс ночью случайно встретил на улице Риккардо, возвращавшегося из особняка Гальбы домой.

– Не время для пеших прогулок в одиночестве, братец, – сказал он вместо приветствия.

– Вильенские обычаи блюду. Невеста не ночует в одном доме с женихом. Так что или мне уходить, или ей. Слуг я сегодня отпустил. А ты, Альфонс, что здесь делаешь?

– Любовь, мой друг. Жена одного важного господина из казначейства очень недовольна своим мужем, зато без ума от меня. Я же просто влюблен в ее груди.

– Альфонс, ты неисправим.

– Стараюсь, Риккардо, каждому свое, ты вот женишься.

– Да.

– Но советую: будь осторожней. Ночная Мендора – это совсем другой город, и этот жалкий кинжал на поясе в случае чего тебя не спасет. Я, пожалуй, пройдусь с тобой до дома.

Через некоторое время Альфонс заметил три тени, идущие следом за ними.

– Риккардо, за нами следят. Признавайся, во что успел ввязаться, в какую интригу? – тихо спросил Васкес.

– Следят? – удивился Риккардо. – Ни во что, не люблю интриги. Сейчас узнаем, что им нужно.

Граф Кардес развернулся и шагнул навстречу преследователям.

– Кто вы, сеньоры?

Сделал он все это так быстро, что Васкес даже не успел удивиться. Такой прыти он от слишком даже спокойного братца не ожидал.

Вместо ответа ближайший из ночных гостей обнажил меч. Васкес понял – дело серьезное. Он успел отодвинуть Риккардо и принял на свой меч клинки двух нападающих. Обменявшись с ними парой ударов, Васкес прикусил губу: противники попались очень опасные – отличная фехтовальная школа, мало чем уступающая его собственной. На легкую победу нечего и рассчитывать.

Некоторое время царило равновесие. Он успешно отбивался от двух убийц, Риккардо со своим длинным кинжалом увертывался от третьего, также вооруженного мечом.

Но долго так продолжаться не могло, Альфонс почувствовал, что силы оставляют его. Бежать – бросить Риккардо. Васкес ловким ударом ранил одного из убийц в руку, но добить не смог – поскользнулся в луже, упал. Едва успел парировать взмах, что должен был разрубить его голову.

«Конец», – вдруг отстраненно подумал он.

Внезапно раненый убийца свалился замертво на землю. Васкес воспользовался замешательством второго, откатился в сторону, вскочил.

Риккардо, уже с мечом в руках, связал боем его второго противника.

Васкес не стал удивляться и присоединился к нему. Убийца долго не продержался. Поняв, что проиграл, он отбил выпад Риккардо, свалил подножкой, но добивать не стал – побежал. Васкес прыгнул и чиркнул его кончиком меча по шее.

Убийца еще некоторое время жил, прошагал по инерции десяток шагов, зажимая ладонью рану, потом зашатался и рухнул.

Васкес перевел дыхание и поднял взгляд на Риккардо. Его троюродный брат тяжело переводил дыхание и растирал ушибленное колено.

– Твой сбежал? – Васкес огляделся. Из спины его первого противника торчала рукоять кинжала. Третьего же убийцы не было видно.

Риккардо улыбнулся и указал рукой на сточную канаву.

Васкес подошел к ней.

Третий убийца еще хрипел, зажимая руками вспоротый живот. Альфонс усмехнулся – его брат не так прост, как кажется. С одним кинжалом убил опытного мечника. И спас ему жизнь удачным броском. Хотя это он, Васкес, собирался защитить провинциала.

«Ты спас мне жизнь», – хотел было сказать Альфонс, но вместо этого почему-то лишь указал на убийцу с кинжалом в спине и коротко бросил:

– Спасибо.

– Тебе спасибо. Один бы я с ними не справился, – серьезно ответил де Вега.

Васкес наклонился над еще хрипящим в канаве убийцей. Это был молодой, хорошо одетый человек из дворян.

Глаза умирающего на миг открылись.

– Васкес, ты? – прохрипел он и замолк навсегда.

– Что он сказал? – спросил Риккардо.

– Ничего, – ответил Васкес и незаметно прикрыл умершему глаза. – Пойдем отсюда, я провожу тебя до дома.

Альфонс дошел почти до особняка Кардеса, затем в спешке распрощался с братом. Он не стал объяснять де Веге причину столь резкого изменения планов. Васкес заметил две тени, следящие за графом.

Он появился перед ними рядом с единственным на всю улицу горящим фонарем – чиновники опять воровали деньги, отпускаемые на масло.

– В чем дело, сеньоры? – небрежно осведомился Альфонс, держа руку на рукоятке меча.

Это были не простые грабители. Дорогая одежда, манера держаться – прятались неумело. Благородные. Ответ его шокировал.

– Виконт Васкес? Альфонс, это ты? – грабитель отозвался на удивление знакомым голосом.

Слова герцога Гальбы не выходили из головы Риккардо. Холодный прием лишь добавил новые вопросы. Он принял его не как сына друга, а как… Нужное слово оказалось таким простым… как врага. Чем же он так не угодил всемогущему герцогу? Списывать все на возраст и усталость – рано. Герцог прямо запретил идти ко второму другу отца, живущему в Мендоре, значит, сходить нужно обязательно.

Дом барона Альваро де Мены Риккардо отыскал с трудом. Барон жил в двухэтажном доме на окраине города, а ведь когда-то его имя гремело на весь Камоэнс. Вокруг царило запустение, так не вязавшееся с красотой первых дней осени. Давно не крашенные стены и обшарпанная дверь на фоне цветов у дорожки и могучих вязов, еще не сбросивших листву.

Старый дипломат доживал свои дни в одиночестве. Кашляющий слуга, отворивший дверь, долго не хотел пускать графа внутрь. Ссылался на то, что хозяин умирает, беспокоить нельзя. Риккардо, понимая, что это его последний шанс, долго и безуспешно перепирался с ним, пока сварливый женский голос, принадлежащий, очевидно, экономке, не произнес, что хозяин уже два месяца умирает, пропусти гостя, все старику радость.

Альваро де Мена оказался красивым благообразным стариком, лежащим под двумя одеялами на большой кровати, окруженной с двух сторон столиками с лекарствами.

– Сын Энрике? – спросил он, едва Риккардо зашел в комнату.

– Да, здравствуйте, сеньор Альваро. Меня зовут Риккардо, я пришел к вам…

– Знаю, знаю, зачем ты пришел. Можешь уходить. – Альваро вытащил из-под толстого одеяла тонкую руку и указал на дверь.

– Почему? – только и смог вымолвить Риккардо.

– Это тебе не сказка, сын Энрике. Умирающий старец не откроет отроку тайну прошлого.

– Почему? – повторил изумленный граф.

– Потому что это пошло и банально. Да и я еще не умирающий, сколько бы меня ни хоронили наследники, – старик закашлялся.

– Но вы моя последняя надежда, больше мне идти не к кому. Герцог Гальба тоже указал на дверь.

– Ты был у герцога? – Кашель куда-то исчез вместе с ленивым раздражением. Так Альваро говорил в бытность свою королевским послом в Остии и Тронто, когда разрешал сложнейшие проблемы в пользу Камоэнса.

– Да был, но он принял меня холодно, запретил интересоваться прошлым и общаться с вами.

– Плохо дело, – спокойно констатировал Альваро. – Тебе нельзя было вообще показываться ему на глаза. С твоей-то внешностью. Вылитый отец.

– Они же были друзьями – что случилось? – Риккардо напрягся: прошлое начало приоткрывать перед ним свои тайны.

– Были, да перестали. Не попадайся больше Гальбе на глаза и вообще уезжай из города, – посоветовал экс-дипломат.

– Не могу, в его доме живет моя невеста.

Тут уже Альваро поднял на него удивленные глаза.

– Хотя чему я удивляюсь? – вопросил он. – Мой сын предан ему душой и телом. А тут невеста. Родственница?

– Нет, дочь друга.

– Он умеет заводить друзей, этого у Гальбы не отнимешь. – Старик прикрыл глаза, словно погрузился в воспоминания.

– Альваро, вы теперь просто обязаны рассказать мне, что случилось! – почти закричал Риккардо.

– Что случилось, что случилось… Шестнадцать лет назад умер Его Величество Хорхе Второй. Великий был король, нынешний – его младший сын, пытается ему соответствовать. Бог ему в помощь. Так вот, опять как в сказке, умер король, осталось три сына: Жозеф, Карлос и Хорхе. Наследовать должен был старший – Жозеф, он и наследовал. Правил долго, целых четыре месяца. Умереть в двадцать пять лет от вдовьей лихорадки очень обидно, не так ли?

– Он заболел вместе с моим отцом? – медленно выговаривая слова, спросил Риккардо.

– Нет. Король действительно заболел лихорадкой. Ему постелили простыню больного. Как только твоего отца не стало, так и постелили. Через день.

– Отца убили?

– Официально он тоже заболел. Вдовья чем опасна: два-три дня, и все, нет человека. Известие о болезни Энрике де Веги принес герцог Гальба. Он же обеспечивал лечение в своем доме. К больному никого не пускали до смерти. Да и после тоже – труп, как и полагается, сожгли.

– Гальба убил отца, – подытожил Риккардо.

– Неизвестно, мой мальчик, неизвестно. Жозеф был слишком независим, в отличие от младших братьев, что слушались Гальбу. Я, твой отец и многие другие достойные люди поддерживали молодого короля. После смерти Жозефа кто-то исчез, уехал из страны или умер, кто-то оказался в вечной опале, как я, другие перешли на сторону герцога. Он умеет приручать людей. Мой сын верит Антонио Гальбе больше, чем мне. Он бы и тебя приручил, если бы не внешность… Судьба их всех наказала. Сын Гальбы пропал десять лет назад в море, Карлос, братоубийца, вверг страну в хаос и умер при загадочных обстоятельствах – у герцога уже был опыт. Ему наследовал Хорхе, что сумел заставить себя уважать. Он даже сильно потеснил Гальбу, да и не только его – всех аристократов.

Риккардо молчал.

– Уезжай, мой мальчик. Мендора сейчас не лучшее место для тебя, знать грызется, я предчувствую большие события, а это всегда кровь…

– Спасибо, Альваро. Я не забуду ваши слова.

Альфонс де Васкес молчал, впервые в жизни он не знал, как начать разговор. Стараясь скрыть волнение, он дышал глубоко и медленно.

– Спрашивай, Альфонс. Задавай вопросы, не тушуйся, тебе это не к лицу, – герцог де Гальба говорил радушно и приветливо, словно ничего не случилось.

Один из тех, кто следил за де Вегой, оказался свитским герцога. Альфонс немного знал его, поэтому немедленно отправился к герцогу за объяснениями. Требовать он не мог, оставалось только просить, уповая на хорошее отношение к нему Антонио Гальбы. Герцог, на его счастье, не спал. Васкеса не интересовало, что было причиной этому: бессонница или обилие дел – главное, что его приняли.

– Ваше Высочество, – начал Васкес, но Гальба перебил его:

– Альфонс, мы не на публике, я знал тебя еще ребенком. Мы давно дружны с твоим отцом, и за те десять лет, что ты в столице, я много помогал тебе. Да и ты не раз уваживал старика, оказывал полезные услуги. Говори открыто, тебе нечего бояться, – хмыкнул герцог. Сине-зеленый свет магической лампады, освещавшей кабинет, придавал Гальбе облик злодея из сказки.

Васкес вспыхнул, услышав последнюю фразу, но заговорил прямо:

– Герцог, сегодня ночью я заметил ваших людей, следящих за графом Кардесом. Одного из них я узнал, он часто выполняет для вас рискованные поручения. Что вам нужно от Риккардо?

– Его жизнь, – просто ответил Гальба. Васкес обмер. – Я дал тебе честный ответ, Альфонс, хотя мог бы слукавить, но ты мне как сын, обманывать не хочу. Фамилия «де Вега» вызывает у меня приступ ненависти. Государственный муж не может позволить себе такую роскошь, как эмоции, но сегодня я не сдержался и в порыве злобы приказал убить графа Кардеса. Надеюсь, последнего графа Кардеса.

– Почему, герцог? Вы ведь были дружны с его отцом. Невеста Риккардо гостит в вашем доме…

– Нет более страшных врагов, чем бывшие друзья. А то, что невеста Риккардо живет здесь, и стало причиной моего срыва. У молодого графа внешность отца, я почти каждый день мельком вижу Энрике де Вегу в своем доме. Сам Риккардо мне безразличен, но вот воспоминания, пробуждаемые его видом… – Герцог сжал руки в кулаки.

Васкес вздрогнул. Он никогда не видел Гальбу в таком возбуждении. Ненависть, исходящая от него, была почти физически ощутима.

Альфонс поколебался мгновение, но все же решился:

– В чем причина такой ненависти, герцог?

Гальба посмотрел ему в глаза, но Васкес выдержал знаменитый прожигающий взгляд герцога.

– У моего брата было три сына. Наследовать должен был старший, Жозеф, но перед смертью я почти уговорил брата отдать трон среднему, Карлосу. Жозеф был слишком горяч и прямолинеен, еще в юности он рассорился со всей знатью, открыто грозил, что после его коронации много голов полетит с эшафота. Его царствование превратилось бы в череду гражданских войн и внешних агрессий. Соседи всегда чувствуют слабину. Но Жозеф был дружен с Энрике де Вегой, и твой дядя открыто поддерживал его. Он прорвался к моему брату перед смертью и убедил его вновь переписать завещание. Новый король, едва взойдя на трон, стал планировать глобальные перемены всей жизни в королевстве, множество реформ: земельную, военную, налоговую, наместничества, суда. Это взорвало бы страну. Передо мной встал нелегкий выбор. – Гальба замолчал.