ГЛАВА 36

Река несла их на юг без отдыха и сомнений. Если люди, которых они встретили вчера, говорили правду, Песчаная Пустошь оставалась все дальше за кормой и с каждым часом они сильнее удалялись от цели своего путешествия.

— Если бы мы держались поближе к берегу, где течение слабее, то бы могли справиться, — сказал Синддл.

Именно он первым решился заговорить об этом. Бэйори весь день молчал и дремал, прикрыв глаза, — или делал вид, что спит, как подозревал Тэм. Молчание Финнола имело другую причину и было направлено на Бэйори.

— Я готов вернуться, если Бэйори так хочет, — заявил Тэм, заслужив мрачный взгляд Финнола.

— Нет, — ответил Бэйори, сел и стал смотреть на проплывающие мимо берега. — Река несет нас на юг. Она не позволит нам вернуться. — Не глядя на своих спутников, он улегся на дно лодки и прикрыл глаза рукой.

Финнол с трудом сдерживал удовлетворенную улыбку, но в глазах Синддла Тэм прочитал тревогу и множество вопросов.

Два часа спустя, прежде чем окончательно стемнело, они причалили к берегу. Тэм и Синддл захватили луки и быстро скрылись среди деревьев.

— Не ожидал, что Бэйори передумает, — сказал Синддл. — Он все время клялся, что после Песчаной Пустоши повернет к дому, и я ему верил.

— Я тоже, — ответил Тэм.

Они прошли через редкий подлесок, под мощными ветвями древних кленов; косые солнечные лучи, словно стрелы, проникали сквозь листву. Синддл остановился и прислушался. Потом сделал шаг вперед, и тут же из кустов выскочил заяц. Он не успел пробежать и ярда, как стрела пригвоздила его к земле. Синддл быстро избавил несчастного зверька от страданий.

— Возможно, Бэйори сказал правду, — заметил Тэм. — Мы не можем вернуться. Река нам не позволит.

— Ты говоришь так, словно река обладает разумом, — ответил Синддл. — Подозреваю, что в тайные речные протоки можно попасть лишь случайно. Тут все зависит от удачи или невезения — и ничего больше. — Он вновь застыл на месте и прислушался, его узкое лицо напряглось, облако седых волос осветили последние лучи солнца. — Но даже если река не обладает разумом, мне кажется маловероятным, что мы доберемся до Песчаной Пустоши.

— Нэгар?.. — спросил Тэм, понижая голос.

Синддл снова остановился, прислушался и поднял лук:

— Да, я опасаюсь именно ее.

— Тогда нам следует присматривать за Бэйори, а ночью выставить дозорного.

Синддл держал стрелу наготове.

— Ты прав, вот только боюсь, что это не поможет.

Послышался шум, какая-то птица устремились ввысь, но две стрелы помчались вслед за ней, и через мгновение она уже лежала на земле.

Через час они вернулись с парой зайцев и фазаном. На сей раз костром занялся Финнол, и вскоре аромат фаэльской стряпни поплыл над рекой. Они принялись за еду, когда последний луч солнца исчез за горизонтом. Некоторое время друзья молча поглощали пищу, лишь изредка восхищенно кивая в сторону повара.

— Расскажи нам о ярмарке в Вестбруке, Синддл, — попросил Финнол, показывая на юг фазаньей ножкой.

Синддл оторвался от еды и посмотрел в сторону реки.

— Вестбрук — средоточие власти семьи Реннэ, которая и организовывает турнир. По традиции это один из двух главных турниров сезона, второй проводится в Дэллинхоэ, столице Единого Королевства. От Дэллинхоэ остались лишь руины, напоминающие о его былой славе, да и сам турнир потерял свое значение. Турнир в Вестбруке стал главным, к тому же одновременно там проводится крупнейшая ярмарка. Туда приезжают лучшие менестрели, а также акробаты, фокусники и карманные воры. Там можно увидеть спектакли и кукольные представления, состязания певцов, не говоря уже о множестве самых различных товаров со всех концов страны.

Даже фаэли посещают ярмарку, чтобы принять участие в музыкальных состязаниях и продать свои изделия. По вечерам устраиваются танцы, а в последний день турнира всех приглашают на грандиозный костюмированный бал. Люди собираются, чтобы посмотреть на костюмы аристократов, многим приходится работать целый год, чтобы позволить себе это удовольствие.

В турнире принимают участие самые сильные рыцари, лучшие лучники и фехтовальщики. Наездники соревнуются в своем мастерстве, оружейники выставляют доспехи, а если вам этого недостаточно, можете посетить собачьи бега. — Синддл рассмеялся. — На ярмарке в Вестбруке каждый найдет для себя что-то интересное.

— Если только Алаан там будет, — заметил Финнол.

Тэм рассмеялся, но потом бросил взгляд в сторону реки. В следующее мгновение он вскочил на ноги, а на его губах замерло проклятие.

К ним приближалась лодка. Синддл всегда держал оружие рядом, его спутники еще не успели отложить еду в сторону, а он уже натягивал лук, стремительно легла на тетиву стрела.

Тэм схватил свой лук и взобрался на высокий валун. Последние лучи солнца бросали длинные тени на воду, но когда лодка вышла на освещенный участок, Тэм заметил, что она сидит глубоко в воде, а двое или трое пассажиров регулярно вычерпывают воду. Только после этого он слегка расслабился.

— Они не похожи на воинов, — крикнул он сверху своим спутникам. — Если я не ошибаюсь, среди них две женщины, и они вычерпывают воду, чтобы лодка не пошла ко дну.

Юноши из Долины и Синддл вышли к берегу и молча наблюдали за приближающейся лодкой; они смогли разглядеть, что женщины отчаянно вычерпывают воду, а седой мужчина изо всех сил налегает на весла.

Наконец днище лодки зашуршало по гравию, но трое пассажиров были не в силах даже пошевелиться. Под скамьями плескалась вода даже после того, как корма коснулась твердой земли.

Тэм и Синддл помогли одной из женщин сойти на берег, где она без сил повалилась на траву. За ней последовала вторая. Мужчина выбрался сам, но его лицо побагровело, и он никак не мог отдышаться. Затем он попытался вытащить из лодки инструменты, но Синддл его опередил.

— Менестрели, — шепнул Финнол Тэму, тот кивнул.

Путники быстро вытащили из лодки все вещи, после чего с некоторым усилием наклонили ее, чтобы вылить воду. Бэйори, который последнее время больше молчал, слегка удивился и принялся осматривать дно и борта.

— Мой кузен Бэйори — умелый корабел, — сказал незнакомцам Финнол, хотя на самом деле он прежде всего пытался помириться с Бэйори, ведь теперь они все следовали на юг, в Вестбрук.

Бэйори перевернул лодку днищем вверх и продолжал ее осматривать.

— Ее нужно заново конопатить, — заявил Бэйори, выпрямляясь. Он провел рукой по копне густых волос. — Несколько досок в обшивке подгнили, и еще пара треснула. Не следовало грести так сильно. Лодка слишком старая, каркас не выдержит серьезных нагрузок. Вам еще повезло, что вы не пошли на дно.

— Вы можете ее починить? — спросил мужчина. — У нас мало денег, но мы могли бы вам немного заплатить…

Бэйори некоторое время смотрел на лодку.

— Здесь очень много работы. По существу, ее нужно строить заново. Необходим новый каркас и доски. Здесь, на берегу реки, без инструментов и подготовленной древесины это сделать невозможно. Я могу попытаться заново просмолить ее. Если вы не будете торопиться, то вам удастся проплыть на ней еще немного. Однако я вам не советую грести — пусть вас несет течение.

— Мы будем благодарны за любую помощь, — сказал мужчина. — Сколько вы возьмете за свою работу?

Бэйори покачал головой.

— Оставьте ваши деньги себе. Мы вам поможем и без них. — Он посмотрел на небо. — Сейчас уже слишком поздно, чтобы начинать работу. Мы разожгли костер, разделите с нами ужин, а утром я посмотрю, что можно сделать с вашей лодкой.

Мужчина протянул руку Бэйори:

— Нам повезло, что мы встретили таких благородных людей. Река оказалась к нам добра. Меня зовут Гартенн. Разрешите представить вам Анжелину А'дрэнт и Элффен Н'орр. Мы менестрели, как вы, верно, догадались, путешествуем на юг, чтобы принять участие в Вестбрукской ярмарке.

— Мы тоже, — ответил Финнол, подходя к носу лодки.

Он всегда питал слабость к хорошеньким молодым женщинам. Грациозно поклонившись, Финнол представил своих спутников и себя, хотя Тэму показалось, что про остальных он говорил слишком небрежно.

Прошло уже немало времени с тех пор, как они наслаждались обществом женщин, и вдруг река принесла им такой подарок. И хотя Тэм прекрасно понимал, что следует опасаться даров реки, сейчас он готов был забыть об этом.

Женщины уселись поближе к костру, чтобы просушить подолы юбок, а Финнол и Синддл принесли еду. На темном небе появились звезды, которые отражались от гладкой поверхности реки. Тэму показалось, что река столь же глубока, как ночное небо. Водяной мир бесконечного мрака.

Элиз никогда не слышала о Долине Озер, и ей даже показалось, что молодые люди ее дразнят, однако она видела, что им это несвойственно. Во всяком случае, двоим: Тэму и Бэйори. Финнол, сладкоречивый болтун, способен на любую ложь ради достижения собственных целей.

Настоящий мошенник, подумала Элиз.

— Зачем вы направляетесь в Вестбрук? — поинтересовался Гартенн.

Он с огромным энтузиазмом поглощал предложенную еду, но за время, проведенное вместе, Элиз уже успела его узнать. Гартенн отличался удивительной проницательностью. Его интересовал фаэль, путешествующий с тремя жителями Долины. Черные странники редко заключают даже кратковременные союзы с другими людьми, предпочитая общество своих соплеменников, однако Синддл отправился в далекое путешествие с юношами из диких земель. Очень странно.

Элиз незаметно изучала незнакомцев. Главным у них был юноша по имени Тэм — самый симпатичный. Он говорил мало, предоставляя другим отвечать на вопросы, а сам тщательно подбирал слова. Умный и осмотрительный, решила Элиз.

Строитель лодок оказался настоящим гигантом. После того как разговоры о лодке закончились, он замолчал и задумался о чем-то своем. Элиз показалось, что Бэйори не слишком занимает появление двух хорошеньких молодых женщин, которых вынесла к их костру река. В этом смысле он заметно отличался от своих спутников. Девушка подумала, что Бэйори похож на человека в трауре — возможно, так и было. Быть может, недавно он потерял кого-то из близких и отправился в путешествие в надежде забыть о своем горе.

Финнол обладал редким обаянием. Она встречала таких людей и раньше, хотя обычно они были лучше одеты и причесаны. В целом жители Долины оказались совсем не такими грубыми и дикими, как она ожидала. Возможно, на самом деле они вовсе не из диких земель. Как бы в противном случае они смогли вести столь учтивую беседу?

Элиз видела, что Гартенна одолевают подозрения. Он старался использовать всю свою хитрость, чтобы побольше узнать о новых знакомцах, но те явно чего-то недоговаривали. Элиз надеялась, что они не окажутся злодеями.

Самым старшим из всей четверки был фаэль. Финнол успел сообщить, что он собиратель преданий — и это явно не понравилось Синддлу. Элиз знала, что собиратели преданий пользуются большим уважением среди фаэлей. Возможно, нет ничего удивительного в том, что он путешествует по реке в поисках историй древних королевств.

Ближе всех с черными странниками общались менестрели, но фаэли все равно оставались для остальных людей неразгаданной тайной. Им тоже приходилось много времени проводить на дорогах, и они любили музыку. Менестрели высоко ценили инструменты, сделанные фаэлями, а самые знаменитые играли только на них. Ее отец получил в подарок от почитателей своего таланта три лютни, сработанные фаэльскими мастерами.

Но даже менестрелей странники не принимали полностью. Однако трое молодых людей из далеких северных земель путешествовали вместе с собирателем преданий — человеком, имеющим немалое влияние среди своих соплеменников, — и он относился к ним как к друзьям.

Элиз решила, что Синддлу за тридцать, ведь он уже успел поседеть. Он держался, как и положено собирателю преданий, был холоден и задумчив. Конечно, он не молчал все время, как Бэйори, Но Синддл отвечал только на прямые вопросы и не рассказывал ничего лишнего ни о себе, ни об их путешествии. Он внимательно наблюдал за незнакомцами, взвешивал каждое слово и держался настороже — как Гартенн.

— Мы собирались добраться до Песчаной Пустоши и вернуться домой. Но у реки возникли другие планы.

— В каком смысле? — невинно спросил Гартенн, но Элиз заметила, что зрачки у менестреля сузились.

— Мы не попали в Пустошь, — продолжал Финнол, — потому что оказались в одном из рукавов реки и проплыли мимо.

Вилка застыла в руке у Гартенна, так и не попав ко рту.

— В одном из рукавов реки?..

Синддл рассмеялся.

— Если вы будете слушать Финнола, он вам сообщит о людях с тремя глазами и неуловимом белом олене. Иногда я жалею, что не умею рассказывать такие замечательные истории. — Синддл вновь рассмеялся, и смутившийся Финнол бросил на него недовольный взгляд.

Наступила неловкая тишина.

— А вы сами останавливались в Песчаной Пустоши? — спросил Тэм.

Гартенн покачал головой:

— Нет, мы не удалялись так далеко на север. И ни разу не пересекли границ старого королевства. Мы плыли по Пресноводной реке, а потом по Уиннд.

— Пресноводная… — начал Синддл.

— Да, — сказал Гартенн, а потом добавил: — Вы удивлены?

Синддл задумчиво насадил кусок фазана на кончик вилки.

— Никто из нас еще не плавал вниз по реке. Однако нам казалось, что мы находимся ближе к северу.

— Ага. — Гартенн бросил взгляд на Элффен, и его густые брови едва заметно приподнялись.

Две женщины устроились на ночлег возле костра — к удивлению Тэма, они не слишком смущались, — а Гартенн разложил свои одеяла между Финнолом и женщинами.

Элиз не знала, что ее разбудило.

Внезапно она заметила движение рядом со своими ногами.

Потом раздался громкий крик, кто-то промчался через лагерь, размахивая мечом. Элиз сжалась от ужаса.

В следующее мгновение нападавший отлетел в сторонy. Возле реки возникла фигура, озаренная звездным cветом, — женщина вошла в воду, бросив прощальный взгляд через плечо. Ее глаза были бледны, словно луна, а волосы блестели, точно водоросли.

— Финнол! Ты ранен? — Элиз узнала голос Тэма.

Мужчины собрались вокруг лежащего на земле Финнола, пока Синддл ворошил головешки, рассчитывая быстро развести огонь.

— Что это было? — спросил Гартенн, и в голосе его послышался страх.

— Нэгар, — простонал Финнол.

Вспыхнул огонь, и пламя осветило встревоженные лица.

— Перенесите его поближе к огню, — приказал Синддл.

Бэйори, Гартенн и Тэм подняли Финнола и положили на одеяло возле костра.

— Ты ранен, Финнол? — c тревогой спросил Тэм.

— Не знаю… я не понял, что произошло. Появилась нэгар и склонилась над Бэйори. Я бросился на нее с мечом Тэма, но меня отшвырнуло в сторону… Я даже не могу объяснить, как это произошло. Казалось, я наткнулся на стену. Теперь мне холодно, все тело болит, но я не чувствую ран.

— Нельзя победить нэгар мечом, Финнол, — сказал Синддл. — На что ты рассчитывал?

— Я защищал Бэйори, — ответил Финнол. — Он думает, что я его не люблю, но он ошибается. Я бы сразился со львом, чтобы его защитить. — Глаза Финнола закрылись, и он погрузился в глубокий сон.

ГЛАВА 37

Призраки Эремона-Хафидда бродили по замку его отца, бесшумно поднимались по лестницам, проникали в комнаты, не обращая внимания на живых.

Конечно, они не были настоящими призраками. Просто принц Майкл их так воспринимал, поскольку они не имели ничего общего с обычной жизнью замка — точно их существование проходило в царстве мертвых и они лишь отбрасывали тени в мир живых.

Они никогда не смеялись и не шутили с другими солдатами, пили только в тех случаях, когда того требовал тост, не обращали внимания на женщин и совершенно не заботились о том, что о них думают окружающие. Больше всего они походили на привидения, которых вернули к жизни, но лишили нормальных человеческих желаний. В этом они ничем не отличались от своего господина, Хафидда, ставшего Эремоном.

Однако они продолжали тренироваться, причем с таким упорством, что солдаты принца только руками разводили.

В их присутствии принцу Майклу всегда становилось как-то не по себе. Казалось, эти люди вообще не испытывают человеческих чувств, а уважают только Хафидда.

Двое из них с поклоном прошли мимо принца, стоявшего на высоком парапете, откуда он смотрел во двор, где фехтовали остальные воины Хафидда. Майкл слегка смутился, поскольку рассчитывал, что никто не заметит его присутствия. На самом деле он наблюдал за Хафиддом, как только ему представлялась такая возможность, а отсюда открывался отличный вид.

Призраки Хафидда бесшумно, словно тени, проскользнули мимо — ему никогда не удавалось отличить одного от другого.

Между тем во дворе Хафидд — теперь принц не думал о нем как об Эремоне — занимался фехтованием. В руках он держал тот самый меч, при помощи которого пытался найти человека, прозванного уистом.

Для человека своего возраста рыцарь выглядел совсем неплохо, конечно, ему не хватало быстроты, но он компенсировал ее недостаток силой и невероятной хитростью. Казалось, Хафидд попал в положение, когда избежать удара невозможно, но в последний момент он придумывал новый трюк — и лезвие противника проходило мимо. Тут принц Майкл не мог не восхищаться его мастерством.

Два призрака присоединились к своим товарищам. Хафидд опустил меч, чтобы поговорить с ними. Принц Майкл не слышал, о чем они беседуют. Люди внизу открывали рты, но звук до него не долетал.

Неожиданно Хафидд повернулся и посмотрел прямо на принца, затем улыбнулся и знаком пригласил его спуститься. Принцу Майклу ничего не оставалось, как присоединиться к Хафидду и его призракам. Если бы он повернулся и зашагал прочь, это походило бы на бегство. Он кивнул и неторопливо направился к лестнице.

Несмотря на то, что принц научился стойко переносить присутствие Хафидда, он почувствовал, как вспотели ладони, а сердце гулко застучало в груди. Хафидд непредсказуем, тут Майкл не имел ни малейших сомнений. Порой, когда принц смотрел на рыцаря, у него возникала ассоциация с бешеной собакой.

Встречи с Хафиддом выводили Майкла из равновесия, однако он продолжал наблюдать за ним, не слишком скрывая свой интерес. Майкл и сам не мог объяснить, почему так себя ведет. Быть может, он хотел дать понять Хафидду, что не принимает его присутствия в замке и не верит ему. Пусть знает, что не все подпали под его чары. И все же общение с Хафиддом вызывало в нем страх — вовсе не потому, что принц был трусом, просто Майкл прекрасно понимал, как это опасно.

Майкл заставил себя спускаться по ступенькам лестницы во двор медленно и не спеша.

— Мой принц, — сказал Хафидд, делая почти незаметный поклон.

Принц Майкл стиснул зубы.

— Сэр Эремон, — ответил он.

— Вы наблюдали за нашими упражнениями? Надеюсь, они показались вам полезными.

— Всегда полезно знать, как другие тратят свое время, чтобы избежать подобных ошибок в будущем.

Хафидд бросил на него мрачный взгляд:

— Никогда не понимал, почему ирония считается признаком ума. Честно говоря, я считаю вас юным щенком, плохо понимающим окружающий мир. Меня удивляет, что ваш отец отпускает вас гулять без охраны. Я не считаю себя мудрым человеком, но за годы сражений успел многому научиться, в то время как вы вели праздную жизнь. Разрешите мне это вам продемонстрировать.

Хафидд повернулся к двум воинам, с которыми только что фехтовал.

— Убейте его, — небрежно бросил он.

Принц почувствовал, что улыбается, но в следующее мгновение заглянул в глаза одного из воинов, поднимавших свои мечи. Затем Майкл перевел взгляд на Хафидда, который равнодушно наблюдал за происходящим; однако в тот самый момент, когда воины приблизились к Майклу на расстояние вытянутого клинка, Хафидд бросил ему свой меч.

Майкл поймал его за эфес и увернулся от удара, направленного в голову. Оба воина продолжали наступать, и принцу пришлось сделать шаг назад и перехватить меч Хафидда обеими руками. Майкл помнил, что за спиной у него сплошная стена. Один из воинов успел зайти со стороны лестницы, отрезав пути отхода. Ускользнуть не удастся.

Если он отступит в угол, то окажется в ловушке, и тогда они смогут атаковать его с двух сторон или сзади. Майкл не осмелился посмотреть в сторону Хафидда, чтобы проверить, насколько серьезны его намерения, но оба воина были настроены самым решительным образом. Один попытался ранить его в плечо, другой сделал выпад в сторону колен.

Принц подпрыгнул и развернулся, пытаясь зацепить руку того, кто атаковал его плечо, но движение оказалось недостаточно быстрым.

Несколько мгновений ему удавалось отбивать выпады обоих противников благодаря быстроте и отчаянной концентрации, но очень скоро Майкл понял, что он устает, а они — нет. Пройдет совсем немного времени, и они его прикончат здесь, во дворе замка, принадлежащего его отцу. И он ничего не мог придумать, пути к спасению не существовало.

Клинок задел его левую руку, и Майкл почувствовал, как кровь впитывается в рубашку. Волосы прилипли к взмокшему лбу, пот заливал глаза, но Майкл даже моргнуть лишний раз не осмеливался. Воины Хафидда продолжали атаковать. Сначала делал выпад один, создавая выгодное положение для второго, или они менялись местами. Майклу удавалось уходить от их клинков лишь благодаря активной защите, но его силы быстро таяли.

Неожиданно одному из них удалось отбросить клинок Майкла в сторону, а другой прыгнул вперед, чтобы нанести завершающий удар.

— Достаточно! — закричал Хафидд, и клинок воина замер в воздухе — еще немного, и принцу пришел бы конец.

Хафидд подошел к задыхающемуся принцу, который даже руки не мог поднять.

— Я бы моментально прикончил обоих, если бы оказался на вашем месте. Вот почему я достигну всего, чего хочу в жизни, а вы навсегда останетесь лишь орнаментом на стене вашей комнаты. Доброго вам дня, мой принц.

Хафидд развернулся и пошел прочь, казалось, его совершенно не смутил тот факт, что он только что приказал убить сына своего господина. Принц смотрел ему вслед, его трясло, он никак не мог отдышаться. Однако Майкл прекрасно понимал, что Хафидд сказал правду — отрицать очевидное было бессмысленно.

Принц Майкл лежал в своей комнате, все тело болело, а настроение было ужасным. Царапина на руке жгла — он сам перевязал ее куском ткани, к лекарю идти не хотелось, чтобы не объяснять, что с ним произошло.

Хафидд был прав, и это больше всего раздражало Майкла.

Я бы моментально прикончил обоих, если бы оказался на вашем месте. Вот почему я достигну всего, чего хочу в жизни, а вы навсегда останетесь лишь орнаментом на стене вашей комнаты.

Правда жгла гораздо сильнее, чем боль от раны. Он ничего не мог противопоставить Хафидду. Майкл закрыл глаза. Наблюдая за советником отца, Майкл все время считал, что он умнее старого рыцаря. Рано или поздно он найдет его слабое место. Но сегодня во дворе замка он лишился надежды. Хафидд может убить его в любой момент — и если понадобится, он сделает это без малейших колебаний.

Он беспощаден, а я… слаб.

Слаб.

Глаза принца скользнули по элегантно обставленной комнате, по собранным им книгам, картинам и гобеленам. Нигде нет оружия — и не случайно.

«Я сын принца Иннесского, — подумал он, — его наследник. Я не могу быть слабым. Я потребовал свободы взрослого человека, но не взял на себя никаких обязательств. Нужно изменить свою жизнь».

Принц думал, что узнал о слабости Хафидда, когда тот преследовал человека, которого называл своим уистом. Хафидда полностью захватило мучительное желание мести. Оно поглотило все остальное, в том числе и способность мыслить разумно. Бесспорно, Майкл обнаружил роковой недостаток, но никак не мог сообразить, как его использовать. Принц не сомневался, что будь на его месте Ха-фидд, он мгновенно нашел бы решение, но разум Майкла работал иначе.

Негромкий стук в дверь прервал самобичевание принца. Он со вздохом встал и подошел к двери. К его удивлению, в коридоре стоял один из воинов Хафидда.

— Сэр Эремон ждет вас, — с поклоном сказал воин. Принц некоторое время молча стоял, держась рукой за дверь и не зная, что ответить. Ему стало страшно.

— Я скоро приду, — наконец ответил Майкл и закрыл дверь.

Он подошел к шкафу, где висела его одежда, и его взгляд упал на лежащий в кресле меч. Майкл быстро прицепил его к поясу. Больше Хафидд не застанет его врасплох, без оружия.

Молчаливый страж провел Майкла по коридорам замка, и его прекрасное знание переходов расстроило принца.

«Могу спорить, что он представляет себе расположение комнат лучше меня, — подумал принц. — Украшающий стены орнамент не станет беспокоиться о таких мелочах. В ту ночь, когда Хафидд придет, чтобы убить меня, только знание замка может спасти мне жизнь».

Они вышли через маленькую дверь в коридор, который, к удивлению Майкла, вывел их на главный двор замка. Здесь, у ворот, их ждал другой стражник, который держал в руке пылающий факел. Их выпустил наружу один из людей принца Иннесского, и Майкл позаботился о том, чтобы тот запомнил, с кем он покидает замок. Теперь отец будет знать, кого следует винить, если сын не вернется.

Они прошли по вымощенной камнем дороге к реке и оказались на причале. Ночь выдалась темной, а северный ветер принес с собой жуткую тишину. Быстро бегущие облака скрывали редкие звезды, и силуэты тополей вырисовывались на фоне неба, тянулись к югу, словно мощные луки.

— Приближается буря, — сказал принц Майкл, но ни один из стражников ничего не ответил.

«Слабый человек не способен хранить молчание», — подумал принц Майкл и возненавидел себя за несдержанность.

На мгновение свет факела выхватил из темноты очертания пристани, но стражники свернули в сторону и пошли по тропинке вдоль берега. Принцу отчаянно хотелось спросить, куда они идут, но он твердо решил сохранять молчание, как бы трудно это ни оказалось.

Тропа стала подниматься вверх, справа круто уходила вниз набережная. Они шли один за другим — впереди стражник с факелом, второй воин замыкал процессию.

«Так водят пленников», — подумал принц.

Факелоносец повернулся и сошел на тропинку, извивавшуюся между деревьями. Как только стихал ветер, становился слышен шум бегущей воды. Принцу приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться и не налететь на шагающего впереди стражника. Наконец впереди возник еще один факел. Через несколько мгновений они вышли к воде.

Здесь их поджидал Хафидд с еще двумя облаченными в черное воинами. С легким шелестом на берег накатывали волны.

Хафидд кивнул Майклу, затем вытащил меч из ножен и опустил его в воду.

— А теперь мы найдем вашу невесту, — заявил он.

В мерцающем свете факелов клинок был похож на расплавленный металл. Его конец погрузился в бегущую воду, и принцу показалось, что сейчас от него пойдет пар. Хафидд что-то пробормотал себе под нос, а затем нанес несколько коротких ударов клинком. Потом он наклонился, левой рукой зачерпнул воду, поднес ее к губам и попробовал. Довольно долго черный рыцарь стоял с закрытыми глазами, а свет факелов танцевал на его лице безумную пляску, расплавленный меч оставался в теле реки.

Медленно, не открывая глаз, Хафидд поднял руку и показал.