Миниатюрная госпожа Кенто встала на колени и поклонилась, ее очаровательное круглое личико сияло, несмотря на самую серьезную мину.

— Выпьешь со мной чаю, Кенто-сум?

— Почту за честь, — отвечала фрейлина, будто ни разу не принимала участия в традиционном утреннем ритуале.

— Кенто-сум, прежде чем мы перейдем к другим темам, я должна тебе кое-что рассказать. Мне стало известно, что Хара сплетничает. Ничего серьезного, но все равно это недопустимо.

— Я немедленно отругаю ее, моя госпожа.

— В этом нет необходимости. Я уже поговорила с ней, но ее надо отправить в деревню. Можно поручить ей какую-нибудь простую работу, не связанную с секретами. Я, конечно, не думаю, что подобное повторится, однако лучше не рисковать. Хара дала обет молчания на год. Для такой любительницы поболтать, как она, наказание вполне достаточное.

— Я прослежу, чтобы ваше распоряжение было выполнено.

Нисима кивнула. Служанка принесла чай обеим дамам и легкий завтрак для княжны. Нисима сразу же отослала ее — еще до того, как девушка успела опуститься на колени, чтобы прислуживать за столом.

— Кенто-сум, мне нужен твой совет в одном деликатном вопросе.

— Я к вашим услугам, моя госпожа.

— Я должна покинуть столицу, причем очень скоро, возможно, даже завтра. Разумеется, я помню о том, что император оказал мне честь своим патронажем и что мое бегство Сын Неба воспримет не иначе как личное оскорбление. Тем не менее я должна уехать. Тебе придется делать вид, что я по-прежнему нахожусь в доме. Это будет нелегко, и, конечно же, обман довольно быстро раскроется, но мне нужно пять дней. Десять, если Ботахара смилостивится надо мной. Ты поняла?

— Да, княжна Нисима. — Кенто подала госпоже горячую салфетку и разлила чай по чашкам.

Княжна обтерла лицо и руки, вдруг осознав, что она еще не ложилась спать и что на ней все еще надет наряд, в котором она была во дворце. «Я все больше становлюсь похожа на нашего князя — с головой погружаюсь в мирскую суету, забываю о сне и пище. Так живут все Сёнто».

— Кроме того, Кенто-сум, я написала письмо госпоже Окаре. Моя хитрость вряд ли удастся без ее содействия, но просьба, с которой я к ней обратилась, весьма дерзкая. — Нисима вздохнула. — У меня нет выбора. Мне нужно быть в Сэй, хоть я и не могу рассказать тебе зачем. Ты должна мне верить. Госпожа Окара наверняка подумает, что я злоупотребила ее любезным ко мне отношением, тем не менее все должно выглядеть так, будто княжна Нисима, как и раньше, наносит визит знаменитой художнице. Я пойму ее отказ участвовать в интриге, однако если она не захочет мне помочь, твоя задача станет еще более трудной, почти невозможной.

— Остается надеяться на дружбу между госпожой Окарой и вашим почтенным отцом.

— О да, я тоже на это рассчитываю. Она не сможет мне отказать, пусть даже ее душа не будет лежать к этому.

— Простите, моя госпожа, брат Сатакэ всегда говорил: «Каждое имя несет свое бремя».

По лицу княжны промелькнула улыбка.

— Ты чересчур хорошо меня знаешь, Кенто-сум. По-моему, с твоей стороны просто нечестно цитировать слова моего наставника. — Нисима опять улыбнулась и приступила к завтраку, но через несколько секунд бросила притворяться, что голодна.

— Вам не нравится, как приготовлено это блюдо, госпожа?

— Нет, Кенто-сум, все очень вкусно, — вяло возразила княжна, хотя все-таки отодвинула поднос в сторону. — Возникнет еще одна проблема, — проговорила она, слегка покраснев. — Я переписываюсь с одним императорским стражником. Его зовут Яку Катта. Крайне важно, чтобы он получал ответы на все свои послания. Он не очень-то ученый человек, поэтому об изящности слога можешь не беспокоиться. Стихи должны быть туманными и не слишком обнадеживающими. Не исключено, что Черный Тигр еще сыграет свою роль в планах нашего князя. Как думаешь, Сишика-сум сможет подделать мой почерк?

— Не сомневаюсь, княжна Нисима, хотя вашу руку легко отличить.

— Не важно. Лишь бы вышло похоже. Я перепишу все стихи, которыми мы обменялись. Ты можешь ссылаться на них, а Сишика-сум изучит мой почерк.

— Вы сообщили о своем решении Року Сайче, госпожа?

Нисима покачала головой.

— Нет. Мне нужно время, чтобы получше подготовиться к разговору с ним.

— Он страшно обеспокоен после того случая с императорскими гвардейцами, моя госпожа. Стража на всех воротах получила приказ задержать вас, если вы попытаетесь выйти со двора без его личного разрешения.

— Он приказал задержать меня? — В голосе княжны зазвенело нескрываемое возмущение.

— Простите, моя госпожа. Мне следовало известить вас раньше, но я не хотела создавать лишних сложностей. — Молодая женщина низко поклонилась.

— Ты не виновата, Кенто-сум. Вполне понятно, что заставляет капитана принимать такие решения.

Нисима умолкла, задумавшись. Фрейлина терпеливо ожидала.

— Пока все. Мы обсудим дальнейшие приготовления после того, как я поговорю с Року Сайчей. Можешь прислать его ко мне прямо сейчас. Ах да, Кенто-сум, пожалуйста, вели служанке, чтобы она принесла несколько веточек смеющегося тополя.

— Да, моя госпожа. Может быть, вам подойдут листья белой березы? Они еще не облетели.

Нисима рассмеялась. Ну конечно же, Кенто увидела на столике тщательно сложенное письмо.

— Нет, — возразила она. — Листья березы мы прибережем для другого раза.

— Как прикажете. — Миниатюрная фрейлина поклонилась и выскользнула из комнаты.

Служанка, вошедшая почти сразу, унесла остатки завтрака. Нисима снова осталась наедине с собой. Она подавила желание открыть письмо, адресованное Яку Катте, и вместо этого достала из рукава послание самого Яку, отчего зазвенели монеты, которые ей передал Танака.

— Дядя, — прошептала Нисима в пустоту. — Не будьте слишком храбры. Есть вещи, о которых не подозреваете даже вы.

Княжна настежь раздвинула ширму, отделяющую ее покои от сада, и вышла на открытую веранду. Утренний туман все еще стелился по земле, окутывая кустарники и большие валуны, несмотря на то, что солнечный свет быстро рассеивал тонкую дымку. Нисима прислонилась к деревянной стойке и развернула письмо от Яку Катты. Княжна вдруг обнаружила, что чтение доставляет ей удовольствие, которое она не в силах скрыть. Глупости, одернула она себя. Яку неисправим — он известный распутник и авантюрист. И все же вопреки этим мыслям приподнятое настроение не уходило.

Стук в сёдзи заставил ее быстро спрятать письмо в рукав кимоно. В проеме появилось личико Кенто.

— К вам Року Сайча, моя госпожа.

— Я приму его здесь.

Слуги немедленно засуетились, раскладывая на низкой веранде циновки и подушки. Княжна уселась и кивнула слуге.

Року Сайча вошел в покои Нисимы из коридора. На нем были легкие доспехи, в которые стражники облачались перед дежурством на посту. Княжна прекрасно поняла намек. Року пересек комнату и ступил на веранду, потом опустился на колени и сухо, по форме, поклонился, поставив шлем рядом с собой.

Капитан настроен решительно, промелькнуло у княжны. Легкого разговора не получится. Приземистая фигура начальника стражи выдавала непреклонность его намерений. Он явно не собирался снова позволить молодой хозяйке настоять на своем — только не теперь, после того случая с императорскими гвардейцами на канале.

— Я рада вас видеть, Сайча-сум, — ласково проговорила Нисима.

— Своим приглашением вы оказали мне честь, княжна, — ответил он, соблюдая правила этикета. — Вы хотели поговорить со мной?

— Да. Как успехи вашего сына, Сайча-сум?

— Он отправился в Сэй в составе стражи Дома Сёнто. — Року не поднимал глаз, словно его отношения с княжной всегда были строго официальными.

— После ваших слов у меня на душе стало спокойнее. — Нисима собралась было продолжать в том же духе, но внезапно осознала, что на Року, сидящего неподвижно, словно изваяние Ботахары, не подействует ничего, кроме неопровержимых доводов.

— Сайча-сум, Танака передал мне сведения, которые имеют жизненно важное значение для князя Сёнто.

— Какие сведения, моя госпожа?

В душе Нисимы происходила борьба. Она уже открыла рот, но потом передумала и покачала головой.

— Сведения очень деликатного характера. Если я поделюсь с вами, то ваше дальнейшее пребывание в столице может стать опасным для нашего князя. Вам лучше этого не знать.

Року понимающе кивнул.

— Значит, оставаться в столице небезопасно и для вас?

— Да.

— Но ведь вы же берете уроки у госпожи Окары, которая получила от императора деньги за ваше обучение. Уехать из города — значит оскорбить императора. Положение сложное.

— Сайча-сум, мне нельзя оставаться. Мне стала известна слишком важная информация; другие тоже пронюхают, что я ею владею, — это лишь вопрос времени. Если император узнает, что именно я знаю, он решит, что эти же самые сведения известны моему отцу, и тогда открытой войны между Ямаку и Сёнто не избежать. Вы должны мне поверить.

— Княжна Нисима, я бы никогда не позволил себе усомниться в ваших словах. Меня интересует, как вы поступите с этими сведениями, а также что должен делать я. Насколько я понимаю, вы собираетесь отправиться в Сэй, чтобы сообщить обо всем вашему батюшке.

— Это… это единственный выход, Сайча-сум.

— А я как ваш телохранитель буду вынужден выбирать между моими обязанностями в столице и священным долгом защищать вас. В любом случае я нарушу клятву, данную моему сюзерену.

— Я все объясню князю Сёнто. Он никогда не требовал слепого повиновения, доходящего до абсурда. Князь понимает, что мир вокруг нас меняется, и, чтобы выжить, мы должны приспосабливаться к изменениям.

— Вы просите невозможного, моя госпожа. Я не могу этого допустить. Вы не только оскорбите Сына Неба своим отсутствием, но также поставите себя под угрозу, от которой я поклялся вас защитить. Есть еще один момент. До того как отплыть на север, ваш отец сказал мне, что, возможно, пошлет за вами. Он не сообщил, по каким причинам, однако строго предупредил, чтобы я не отпускал вас, пока не получу его личный приказ. Вероятно, князь предвидел информацию, которая дошла до вас, госпожа Нисима, а в этом случае было бы неразумным опережать действия князя Сёнто.

— Капитан Року, уверяю вас, мой отец даже не подозревает о том, что мне известно. На этот счет у меня нет никаких сомнений. Если, как вы говорите, князь Сёнто планировал, что я присоединюсь к нему на севере, то какая разница, приеду ли я раньше или позже. Я отправляюсь немедленно и доставлю в Сэй сведения, которые могут спасти ему жизнь.

— Княжна Нисима, есть и другие способы тайно переправить информацию, даже через всю империю.

— Да, другие способы есть, но не для этой информации. Она поедет только в моей голове, и я больше ни о чем не хочу слышать. — Нисима протянула руку, точно желая коснуться солдата, но вместо этого взялась за перила на крыльце. — Сайча-сум, своим упрямством вы подвергаете риску жизнь вашего господина. Вы прекрасно знаете, что вокруг князя Сёнто плетутся нити заговора. Я обладаю крайне важной информацией касательно этого заговора. То, что вы считаете своим недавним промахом, застит вам глаза. Однако наш господин никому не доверяет больше, чем вам, иначе вы сейчас не сидели бы рядом со мной. Он ценит вашу рассудительность. Не позволяйте себе усомниться в его отношении к вам. Мои слова должны укрепить вашу веру, я знаю, должны.

Капитан стражи по-прежнему избегал взгляда княжны.

— Я не могу, моя госпожа. Я… Слишком многое говорит против вашего решения. Не забывайте и об императоре…

— Ему вовсе не нужно знать о моем отъезде, Сайча-сум. Кроме того, даже если мое исчезновение раскроется, Сын Неба будет вынужден вести себя так, будто сам благословил меня в дорогу. Он предпочтет сохранить лицо, Сайча-сум, — а что еще ему останется?

Року Сайча поднял глаза на молодую хозяйку.

— После такого оскорбления он может отвернуться от Сёнто.

— Сайча-сум! — с досадой воскликнула Нисима. — Император — злейший враг князя! Он плетет заговоры вокруг Дома Сёнто — а вы переживаете о том, что он перестанет нас уважать?

— Княжна Нисима, не надо читать мне нотаций. Официально считается, что Сын Неба доверяет князю Сёнто и возлагает на его плечи безопасность империи. Нельзя наносить оскорбление монарху, который осыпает милостями вашу семью, а лично вас удостоил чести находиться под императорским патронажем.

— Теперь вы принялись читать мне мораль, Сайча-сум. Ну как вы не поймете, что риск императорского гнева — просто ничто в сравнении с тем, насколько опасно для меня задерживаться в столице, а для князя Сёнто — вовремя не получить важную информацию!

— Госпожа Нисима, — вскинул руки капитан, — все решается очень просто. Мы спросим князя Сёнто.

— Но как, Сайча-сум? Причину, по которой мне надо быть в Сэй, нельзя доверять бумаге. Это немыслимо! Только императорские курьеры путешествуют достаточно быстро, а о них не может быть и речи!

— У меня есть приказ нашего господина, — твердо сказал Року Сайча с особым ударением на слове «нашего». — Я не намерен его нарушать, так же как не намерен по своей воле оскорблять императора и давать ему повод обернуться против моего князя. Мне очень жаль, княжна Нисима, но пока я не получу распоряжение от вашего отца, вы останетесь здесь. Если вы не станете противиться принятым мной мерам предосторожности, я надеюсь уберечь вас от любой беды.

Нисима нащупала в рукаве монеты, которые ей дал Танака. «Бессмысленно, — подумала она. — Если я покажу их Року, ему тоже придется бежать из города. Приберегу их на самый крайний случай».

— Это ваше последнее слово, капитан?

— Да, княжна. Простите, что я осмеливаюсь возражать вам. Мною движет долг.

— Тогда прошу извинить, капитан. Меня ждут другие дела.

Року Сайча поклонился и уже собрался встать, но вдруг передумал.

— Еще один вопрос, моя госпожа. Насколько мне известно, вы получаете письма от генерала Яку Катты. Должен сообщить вам, что генерал — предмет внимания стражников Дома Сёнто.

— Правда? — невинно вопросила княжна. — Советник нашего досточтимого императора вызывает у стражи Сёнто подозрения? Вы не боитесь, что Великодушный Сын Неба обидится на такое отношение?

— Княжна Нисима, своими уколами вы ничего не добьетесь, — серьезно сказал Року.

Девушка удивленно вздернула брови.

— Гм… — произнесла она, копируя манеру отчима. — Совсем недавно генерал Катта удостоился похвалы моего отца за то, что спас ему жизнь, так же как император удостоил своими похвалами князя Сёнто за его мужество и готовность дать отпор варварам. Едва ли с моей стороны неосторожно обмениваться письмами с другом Дома Сёнто, другом, к мнению которого прислушивается сам император. — Княжна выпрямила спину. — Капитан?

На долю секунды на лице Року отразилась внутренняя борьба, затем он поклонился и начал подниматься с подушек.

— Я что-то не припомню, чтобы разрешала вам вставать в моем присутствии.

Стражник чуть не разинул рот от изумления, однако в следующий миг уже овладел собой и снова упал на колени. Он коснулся лбом пола в почтительном поклоне, а потом, не вставая с колен, пересек веранду и покои княжны.

Нисима устремила взор на сад, но на самом деле ничего перед собой не видела. Сёдзи, отделявшие ее комнату от коридора, чуть слышно стукнули — Року Сайча удалился.

«Ну вот, — с горечью подумала княжна, — я повела себя, как избалованный ребенок». Она сжала виски кончиками пальцев и закрыла глаза. «Не вырвись я отсюда без охраны и не попади в неловкое положение на канале, Сайча-сум не был бы столь непреклонен. Я воспользовалась его привязанностью ко мне, и сейчас он решил не уступать. Он сознает свои ошибки и наказывает себя, за верность своему долгу получая лишь мою холодность. Да, он сам себя ранит. Я знаю его много лет и теперь вижу, что он постепенно становится заложником своих обязанностей. Бедный Сайча-сум. Неужели он не понимает, что случай в саду Сёнто довлеет над ним? Если Року будет прислушиваться только к чувству вины и не реагировать на окружающие события, это может быть очень опасно. На этом легко сыграть. Я смогу сыграть на этом».

Нисима поднялась, достала пару сандалий на высокой подошве, надела их и вышла в сад. Року Сайче не удастся запретить ей путешествие в Сэй. Если она не сумеет заставить его изменить свое мнение до завтрашнего вечера, тогда ей придется искать способы ускользнуть без его помощи. Если она уедет с разрешения Сайчи-сум, то князь Сёнто скорее всего сочтет ее решение правильным, как только прочтет письмо от Танаки. Но если ей придется обмануть Року, это поставит на судьбе славного капитана жирный крест. Князь никогда не простит ему глупости. Нисима искренне надеялась, что уговоры подействуют.

Княжна остановилась и глубоко вдохнула свежий утренний воздух. Он все еще холодил легкие, хотя солнце уже начало пригревать; небо очистилось, и теплые лучи осветили ее маленький садик. Такое утро призвано радовать душу, и Нисима неожиданно для себя принялась исполнять грациозные па бального танца. «Ах, — пронеслось у нее, — я и вправду танцую втайне от остальных». Она звонко рассмеялась, дважды хлопнула в ладоши и, кинув последний взгляд на садик, вернулась на веранду, у крыльца которой ее ожидала служанка.

— Приготовь мне ванну и попроси госпожу Сишику разложить наряды, чтобы я выбрала из них подходящий.

Когда служанка скрылась, княжна вновь обнаружила, что не в силах удержаться от танца. «Мы в страшной опасности, — сказала она себе. — Как же я могу веселиться в такое время?» Нисима не хотела признавать, что ее радостное настроение связано с письмом, что лежало у нее в рукаве. Она плавно взмахнула рукой, и до нее снова донесся звон монет. Княжна резко остановилась. Она печально покачала головой, словно только что услыхала чью-то ложь, затем развернулась и ушла в дом.

С востока подул ветер. Даже в столице, расположенной в сотне миль от берега, он назывался ветром с моря. Когда он предвещал шторм, крупные чайки, которые плавали вниз по реке до самой Янкуры, слетались в столицу, как беженцы в страхе перед наступающей армией.

Ветер шелестел в сливовых деревьях сада, посылая в щель между створками сёдзи сквозняк, но солнечный свет все еще просачивался сквозь ширмы, словно не замечая перемены в погоде. Струйки пара, поднимавшиеся над ванной, переплетались в лучах солнца, будто шелковые нити на ткацком станке.

С холодного воздуха Нисима скользнула в тепло ванны. Вода оказалась восхитительно горячей, и княжна погрузилась в нее, точно в сладкий сон, ведь эта ночь была для нее долгой и тревожной.

Она закрыла глаза, и перед ней поплыли цветные пятна ярких нарядов придворных. Праздник по поводу восшествия императора на престол принес много неожиданностей. «Бедная Кицура, — подумала княжна. — Она и не помышляла, что подобное может произойти. Император возжелал ее, это ясно, как день; а мы знаем, что Ботахара говорил о желаниях плоти».

Нисима провела руками от живота вверх к шее, прижимая груди, так что они стали почти плоскими. Значит, красавец-генерал ухаживает за ней. Или его прельщает только ее имя? Увы, женская интуиция на этот раз ничего ей не подсказывала.

«Если ум переполнен фактами, в нем не остается места знаниям», — говорил брат Сатакэ. К сожалению, княжна, как ни старалась, не могла отбросить факты.

Стук в сёдзи вывел ее из задумчивости.

— Да?

— Я принесла ваши наряды, моя госпожа, — послышался голос Кенто.

— А где Сишика-сум?

— Прошу прощения, госпожа, я осмелилась прийти вместо нее, чтобы поговорить с вами. Року поставил охрану у ваших покоев, и если я помогу вам одеться, это вызовет меньше подозрений.

— Кончится когда-нибудь эта глупость или нет? — с горечью воскликнула княжна. — Входи.

Любимица Нисимы вошла в ванную. На руке у нее висело несколько нижних кимоно тончайшего шелка. Кенто остановилась на достаточном расстоянии, чтобы княжна могла спокойно разглядеть наряды, и принялась по одному показывать их хозяйке.

— Нет, это слишком темное — хватит с меня мрачности. Нет, Кенто-сум, еще светлее. Я хочу одеться в белое. Принеси мне кимоно белее снега.

Фрейлина поклонилась и проворно выскользнула, шелестя шелком. Нисима прикрыла глаза и кончиками пальцев погладила бедра, снова задумавшись о послании, которое получила сегодня утром. Горячая ванна словно держала ее в объятиях, смягчала напряжение. Княжна понимала, что сильно утомлена, однако спать ей не хотелось.

Вскоре вернулась Кенто с новыми кимоно. В своих заботах о наряде хозяйки она принесла целый ворох одежды.

— Ну вот, уже лучше. Да-да, вот это. И второе — чуть потемнее. Оставь их. Я оденусь и выйду к тебе.

Служанки засуетились было с полотенцами для своей госпожи, но княжна отослала их и вытерлась узкими полосками грубого хлопка, энергично растирая тело, как будто жесткие прикосновения материи помогали ей вернуться к мыслям о насущных делах. С полки она достала изящную лакированную шкатулку из бирюзы и лазурита с изображенным на ней белоснежным цветком варисы — символом старинного рода Фанисан.

Шкатулка и почти все ее содержимое когда-то принадлежали матери Нисимы, и молодая княжна дорожила этим предметом не только из-за богатых украшений. Она по-особому нажала на ручку, и крышка беззвучно откинулась. Нисиме доставляло удовольствие просто смотреть на то, что лежало в шкатулке. Ее тонкие пальцы по очереди перебирали серебряные браслеты, гладкий нефритовый кулон, нитку черного жемчуга. Приподняв маленький лоток, Нисима извлекла письмо Танаки и свою расшифровку послания. Под бумагами находились монеты. Она достала их и снова внимательно рассмотрела. Монеты отчеканены весьма искусно, несмотря на то что выглядели очень просто. Княжна разложила их на ладони: каждая монетка была размером с ее ноготь, и на них отсутствовали какие-либо знаки или узоры за исключением идеально ровных отверстий посередине. Как и писал торговец, они вполне могли выйти с императорского монетного двора, но по их виду определить это наверняка было нельзя.

Нисима взяла нежно-лиловую шелковую ленту и нанизала на нее монеты. Металл заиграл на солнце и мягко замерцал, обретя глубину истинного золота. Княжна обернула ленту вокруг талии и почувствовала, как холодные монеты согреваются о кожу ее живота. Поверх ленты Нисима надела нижние кимоно. Она знала, что монеты будут незаметны, а когда закончила одеваться, окончательно убедилась, что многочисленные складки пояса скрыли бы и не такие секреты.

Княжна Нисима раздвинула сёдзи и вышла в соседнюю комнату, где ее фрейлина распахнула несколько деревянных гардеробов с развешанными в них кимоно всевозможных расцветок, подходящие к разным случаям.

— Пришло письмо от госпожи Окары, моя госпожа.

— Ах, давай его сюда, — быстро проговорила Нисима.

К жемчужно-серому листку бумаги была приложена маленькая, источающая сладкий аромат веточка линтеллы — вьющегося растения, которое часто выбирало своим местом старые каменные стены.

Нисима вспомнила, что линтеллу используют для очищения воды. Княжна села коленями на подушку, не обращая внимания на смявшиеся кимоно.

Письмо было сложено в виде фигуры, которая называлась «ворота». Хотя сама по себе фигура напоминала ворота весьма относительно, Нисима узнала этот способ складывания. Такие мелочи всегда были неотъемлемой частью посланий или прибавляли письму новое значение. Увидев незатейливый почерк художницы, девушка на долю секунды испытала легкое разочарование, но потом улыбнулась. Конечно же, он как нельзя лучше подходил госпоже Окаре. Присмотревшись повнимательнее, Нисима поняла, что «незатейливый» — не совсем верное слово. Благородная простота — вот что отличало руку госпожи Окары.

Я несколько раз перечитала ваше письмо, Нисима-сум. Хоть мне и неизвестны причины, которые подвигли вас в путь, я полностью вам доверяю. Я не могу избавиться от мысли, что вина за ваше теперешнее положение лежит на мне, и глубоко возмущаюсь тем, что меня использовали подобным образом. Я обижена не на вас, моя милая, а на других людей. К разрешению нашей трудности есть лишь один ключ: я отправлюсь в Сэй вместе с вами. В таком случае вы не навлечете на себя гнев императора, поскольку Сын Неба ничего не говорил о том, что ваше обучение должно проходить исключительно в столице. Я уже много лет не видела Большого Канала и не представляю более подходящего места для познания сути искусства и наших начинаний в живописи.

Лепестки

Белоснежной линтеллы

Развеяло ветром.

Теченье несет их

На север,

Точно барашки

Тысячи волн.

Как нам открыть ворота,

Если рушатся своды?

Нисима еще раз прочла письмо и вновь сложила его в форме «ворот». Ее вдруг начало неодолимо клонить ко сну — теперь можно и поспать. Року Сайче нечего будет возразить против такого решения! «Да благословит Ботахара Окару-сум, — мысленно произнесла княжна. — Я еду в Сэй!»