Волны Тихого океана набегали на берег, как будто кто-то мерно, в ритме крещендо ударял в глухие медные цимбалы. Подкатываясь к берегу, волны величественно разбивались, откатывались назад и возвращались, чтобы вновь разбиться.

Луна не могла проникнуть сквозь толстое покрывало тумана. Старые прогнившие сваи галэнского пирса терялись на расстоянии десяти дюймов. Самое чуткое ухо не различило бы никаких звуков, кроме шума прибоя. Не время было и не место для появления здесь живого существа, тем более человека. Вокруг – ни души. Но вдруг в темноте проплыла странная фигура, прямая до неестественности – ни кошка, ни собака, хотя по-звериному бесшумно проследовала она в тумане, под аккомпанемент волн и салют брызг.

Странный пришелец, согнувшись и даже съежившись, явно что-то искал в морском песке. Рука пыталась с трепетной нежностью самыми кончиками пальцев нащупать нечто незаметное для глаз.

Неожиданно мышцы темной фигуры подобрались, сохраняя внешне настороженную неподвижность. Прямо так, из положения на корточках в любой момент можно было бы напасть на невидимого пока противника. Он прятался где-то рядом. В темноте, усиленной туманом, нельзя было рассмотреть ни одной детали, чтобы определить принадлежность этих живых существ к какому-либо виду или полу. Все сливалось в некую бесформенную расплывающуюся массу. И тем не менее вокруг витало ощущение взаимной угрозы и опасности. Когда одна волна уже разбивалась, а другая замирала на старте своей атаки на берег, возникал удивительный миг тишины. В этот миг оба существа могли слышать затаенное дыхание друг друга. И еще – удары собственного сердца.

Сильный луч фонаря внезапно пронзил темноту и на небольшом расстоянии рассеял молоко тумана.

– О! Это вы, мистер Траск?

Джулиан, прикрыв ладонью глаза от ослепившего мощного фонаря Хэнка Валдена, вскочил с корточек.

– Шериф? Как вы меня напугали…

– Что это вы тут делаете в таком месте и в такое время? – поинтересовался Хэнк.

– Я не мог заснуть и стал думать об этой бедной девочке Сандерс. Именно здесь произошло нападение на нее, не так ли?

– Да, как раз где-то здесь…

– Вот я и решил осмотреть это место тщательно, может, найду что-нибудь, что даст ключ к разгадке…

– В этом треклятом тумане?

– Согласен, – не возражал Джулиан. – С моей стороны это глупо. Сегодня ночью не видны даже пальцы вытянутой руки.

– Даже если видимость была бы и получше, то все равно теперь здесь ничего не найти. Прилив все унес в море.

– Пожалуй, так. А что, и раньше никаких следов обнаружить не удалось?

– Следов? Вы имеете в виду отпечатки ног?

– Ну, да.

– Нет, не было ни одного. Даже Мэлани и Тима. Все смыло к тому времени, как мы сюда добрались. Проделки прилива… Мистер Траск, здесь в тумане вовсе не безопасно. Вам лучше вернуться в город со мной и Клемом. Вот там наша машина.

– Неплохая мысль, – согласился Джулиан. – Спасибо за предложение.

– Шериф? – донесся из пелены тумана голос Клема Конклина.

– Идем, идем, Клем. Не дрейфь, – отозвался Хэнк.

– Быстрее! – закричал заместитель шерифа.

Шериф и Джулиан стремительно зашагали к машине. Чтобы они могли ориентироваться, Клем включил фары.

– В чем дело? – спросил Хэнк, когда они подошли к Конклину. – Чего ты тут психуешь?

– Док Дженкинс, – произнес с волнением Клем.

– Что с ним стряслось?

– С ним или не с ним, не знаю. Ему дали наш номер в машине, он сообщил, что находится в редакции «Сигнала» и требует немедленно приехать туда.

– Что же там произошло? – взволновался Джулиан.

– С Лорой Кинсайд, – начал Клем, – сейчас Док. Этот ненормальный изверг ворвался к ней в кабинет и напал. С того момента не прошло и двадцати минут…

11

… Старый магистр подходит к ней поближе и вкрадчиво начинает говорить:

– Дитя мое, не вынуждай нас продолжать. Боль, которую ты испытала, мелочь по сравнению с тем, что тебя ждет. Дыба отъединит твои конечности от туловища. Ты будешь расчленена, как свиная туша на колоде мясника. Но тебе будет хуже потому, что свинью разрубают, заколов, а ты будешь живой и даже в сознании. Этот добрый человек не зря слывет мастером дыбы. Он действительно умеет делать свое дело, и ты будешь продолжать жить и чувствовать, хотя превратишься при этом в кровавое месиво. Зачем тебе терпеть весь этот ужас, ведь твой любовник предал тебя. Признайся в греховной связи, которой ты наслаждалась. Расскажи, каким образом это происходило. Опиши способы, при помощи которых он утолял свою похоть. Опиши, как он выглядит, скажи, как ты называла его. Дитя мое, из других показаний мы точно знаем, что ты спала с ним. Но ты должна сейчас подробно рассказать сама, как это все происходило. Зачем терпеть такие страдания во имя гнусного существа, которое использовало тебя для собственного наслаждения, а затем выбросило, как ненужную вещь. Говори сейчас, пока тебя не начали ломать.

Она сидит молча…

– Говори! – орет палач и как бы невзначай прижимает искалеченный палец. Она мотает головой.

– На дыбу ее, – выносит окончательный приговор инквизитор. Она пытается сопротивляться, но напрасно. Ей не одолеть своего мучителя. Он за волосы отрывает ее обнаженное тело от стула и по полу тащит к…

12

Машина доктора была наспех припаркована чуть ли не на середине улицы около «Сигнала». Левая передняя дверца распахнута, чтобы не налететь на нее в тумане, фары остались включенными. Клем резко затормозил. Он, шериф и Джулиан выскочили из полицейской машины и помчались в редакцию. Кругом парил хаос. Окно кабинета, выходящее на задний двор, было разбито. Настольные лампы валялись на полу. Сами лампочки разлетелись вдребезги. Стулья перевернуты, столы развернуты под непонятным углом друг к другу. Под ногами хрустели осколки стекла, а в воздухе явственно ощущался пороховой дым.

– Лора! – крикнул Джулиан.

Она полулежала на стуле, Док Дженкинс склонился над ее ранами. Разорванное платье приоткрывало тело. Плечи и руки были покрыты глубокими кровоточащими царапинами, как будто кто-то провел по ним острыми когтями. Прическа растрепана, вся она в испарине.

– Я в порядке, Док, – уверяла Лора. – Правда. Просто немножко испугалась.

Это она произнесла, когда трое мужчин уже были в комнате. Док Дженкинс продолжал перевязывать раны.

– Лора, дорогая, что произошло? – опустился на колени возле стула Джулиан.

Вздрагивая и порывисто дыша, она сказала:

– Я работала допоздна. Перепроверяла данные в налоговой ведомости. Дверь была заперта. Окна закрыты. Потом послышался удар, кто-то прорвался сюда через заднее окно. Я испугалась до смерти.

– И кто же это был? – спросил с волнением шериф Валден. Лора пожала плечами.

– Было слишком темно, я его не разглядела. Единственная включенная лампа в кабинете стояла у меня на столе. Вот та самая, которая сейчас валяется у ваших ног. Она светила мне прямо в глаза, когда я подняла голову от бумаг. Кто бы это ни был, он в два шага оказался рядом и сбросил лампу на пол. Наступила полная темнота. Он… схватил меня… сорвал платье…

Тут голос ее дрогнул, силы оставили ее, и она заплакала.

– Она слишком много говорила, – заметил Док. – Я отвезу ее домой, уложу в постель и дам сильное снотворное. И… Хэнк… хорошо бы выставить усиленную охрану у ее коттеджа.

– Со мной все в порядке, – уверяла Лора, утирая рукой слезы.

Джулиан протянул ей свой платок.

– Лора, дорогая, он…

– Моя добродетель при мне. За это надо поблагодарить старый папин служебный револьвер. Он лежал на своем традиционном месте в ящике стола.

– Я проезжал мимо, – сказал Док Дженкинс, – по дороге из больницы домой и тут услышал выстрелы. Шесть. Но когда примчался сюда, он уже исчез.

Лора озадаченно свела брови.

– Не могу понять, почему я не укокошила его. Револьвер разрядила практически в упор, и все же он ушел.

Шериф повернулся к Клему:

– Я думаю, человека с шестью пулями в теле найти не очень сложно.

– Наверное, уже валяется где-нибудь мертвый, – усмехнулся Клем.

– Это меня вполне бы устроило, – произнес шериф, – хотя для него смерть была бы слишком большим подарком.

Он обратился к доктору и Джулиану:

– Если вы вдвоем проводите мисс Лору домой, то мы с Клемом начнем поиски этого сукиного сына.

Шериф и его заместитель вышли на улицу, и через секунду их машина умчалась.

В спальне скромного одноэтажного дома Док уложил Лору в постель, дал ей снотворное, и она быстро заснула. Док и Джулиан сидели в гостиной и, не найдя ничего покрепче, пробавлялись ее шерри.

– Думаю, что эта эпопея завершена, правда, не так быстро, как хотелось бы. Две жертвы погибли, третья была на волоске от смерти. Этот маньяк или уже умер, или сейчас умирает. Но даже если он и выживет, в два счета обнаружим. Так что скоро узнаем, кто это. И запомните мои слова – это будет человек не из нашего города. Это будет кто-то, кого раньше никто не видел. Совершенно незнакомый человек.

Казалось, Джулиан не слушает его. Но вот он заговорил сам, восстанавливая вслух события прошедшего вечера.

– Вы проезжали мимо редакции «Сигнала» и услышали выстрелы?

– Да, так и было.

Джулиан раздумывал несколько секунд, потом изрек:

– Вы вне подозрений, потому что за столь короткое время не сумели бы пролезть через то окно, напасть на Лору, выбраться через него же, вернуться в машину, подъехать к двери редакции.

– За столь короткое время.. Вы что же думаете, что в принципе я способен на покушение при других обстоятельствах?

– Нет, Док, – мягко возразил Джулиан. – Я просто объяснил вам, что это не могли быть вы. Между прочим, а как вы попали внутрь редакции? Лора ведь сказала, что двери были заперты.

– Мне открыла она. Ведь Лора не потеряла сознание.

– Спасибо. Ясно.

– Кроме того, – добавил Док, – смог бы я сидеть здесь и спокойно распивать шерри с шестью пулями в теле?

– Нет, но напавший на Лору мог бы…

– Что мог бы?

Джулиан поспешно перешел к прежней теме:

– Вы дозвонились в патрульную машину по Лориному телефону?

– Да.

– Вы позвонили сразу, как все увидели?

– Нет. Сначала надо было позаботиться о ней. Я побежал к машине за санитарной сумкой, вернулся, промыл и продезинфицировал раны…

– Сколько времени прошло от момента, когда вы услышали выстрелы, до того звонка шерифу?

– Минут пять, десять. Не больше десяти. Но Хэнка в кабинете не оказалось и Клема тоже. Пришлось побороться с бюрократией, прежде чем телефонистка соединила меня с патрульной машиной. Какое-то время ждал ответа. Их скорее всего не было в машине. Наконец трубку взял Клем.

– На все про все ушло не меньше пятнадцати минут?

– Вполне возможно.

– А может, двадцать?

– И это возможно.

Джулиан отодвинул стакан.

– Этого времени вполне достаточно, чтобы мне или шерифу, или Клему выбраться из редакции и добежать до пляжа.

– Траск, вы рехнулись?

– Док, повторяю, вы вне подозрений. А вот мы трое можем быть среди главных подозреваемых. Док осушил свой стакан.

– Господи, как жаль, что это не виски, – скорбно протянул он. – Вы все время, мой друг, забываете об одной маленькой детали. Точнее о шести штучках, которые всажены в кого-то в упор. А может быть, вы предполагаете, что все заряды были холостыми?

– Нет, не предполагаю. Но это ничего не меняет.

– Признаюсь, вы меня изумляете, – сказал Док Дженкинс – Изумляете и озадачиваете.

Неестественно ровным голосом Джулиан произнес:

– Я еще не начал изумлять или озадачивать вас!

Это был не только самый старый, но, пожалуй, и самый негостеприимный в городе дом, потому что никто, за исключением членов клана Галэнов, не имел чести побывать в этом мрачном, даже при дневном свете строении. А уж о том, как оно выглядело ночью, и говорить не приходится. Ровно как и в тумане. Не одно поколение городских ребятишек называло его «Домом с привидениями». И на того, кто отважился войти внутрь, смотрели со страхом и благоговением. Если допустить, что кому-то удалось материализовать такие понятия, как чувство вины, горе или сожаление, то они должны были бы принять форму здания, в котором обитали Агата и ее племянник.

– И тем не менее это всего лишь дом, – философски заметил шериф Валден, когда он и Клем вышли из патрульной машины перед домом Галэнов. – И нечего бояться.

– Черт возьми, а я и не боюсь, – парировал заместитель шерифа.

– Рад это слышать, – проквакал шериф, – а я лично боюсь человека, который огреб шесть пуль и продолжает жить как ни в чем не бывало. Давай, прибавим шагу.

Клем поспешил за шерифом, крадущимся в густом тумане по посыпанной кирпичной крошкой дорожке, к парадной двери. На ней висел огромных размеров молоток. Его удары гулким эхом отозвались в мертвом доме. Они подождали. Никто не отозвался на стук.