— Стоять смирно в присутствии коменданта!

Комендант махнул рукой, отменяя приказ, и устало сказал:

— Пусть сидит.

«Сделал уступку для начала», — подумал Лиминг.

Он с любопытством покосился на стопку бумаг на столе. «Должно быть, полный перечень моих прегрешений, — предположил он. — Что ж, время покажет. В любом случае, у меня есть про запас парадругая уловок, которые можно пустить в ход против врага. Скажем, было бы просто жаль не воспользоваться их неведением. Союзники ничего не знают о Зангах. Но и сами занги почти или совсем ничего не знают о некоторых союзных расах, в том числе и о землянах. Общаясь с ними, они общаются с неизвестной величиной».

А отныне эта величина удваивается, поскольку к ней добавлен Х.

— Мне дали понять, что вы уже освоили наш язык, — начал комендант.

— Что толку отрицать, — признался Лиминг.

Вот и отлично. Теперь расскажите нам все о себе.

— Я ведь уже рассказывал. В беседе с майором Клавизом.

— Меня это не волнует. Вы будете отвечать на мои вопросы, и я рекомендую вам говорить правду.

— Разложив на столе официальный бланк, он поднял перо.

— Наименование родной планеты?

— Земля.

Комендант записал транслитерацию на своем языке и продолжал допрос:

— Наименование расы?

— Землянин.

— Наименование вида?

Хомо носипаца*, (Человек, сотворивший нас, (Лат.)) — сказал Лиминг, сохраняя на лице выражение полнейшей серьезности.

Записав название, комендант с сомнением осведомился:

— А что это значит?

— Человек, странствующий в космосе, — ответил Лиминг.

— Г-м, — ответ произвел на собеседника впечатление. — Ваше имя?

— Джон Лиминг.

— Джон Лиминг, — повторил комендант, записывая имя.

— И еще Юстас Фенакертибан, — без заминки отбарабанил Лиминг.

Этот ответ тоже был записан, хотя комендант с некоторым трудом подыскал подходящие кружки и закорючки, чтобы передать имя Фенакертибан. Он дважды просил Лиминга повторить чужеземную фамилию. Тот с достоинством сделал такое одолжение. Изучая результат, напоминающий китайский рецепт приготовления супа из тухлых яиц, комендант спросил:

— Значит, у вас принято носить по два имени и по две фамилии?

— Совершенно верно, — подтвердил Лиминг. — Иначе никак нельзя: ведь нас двое.

Вздернув несуществующие брови, собеседник продемонстрировал некоторое удивление.

— Вы хотите сказать, что вас всегда зачинают и рождают парами? Каждый раз — по две идентичных особи мужского или женского пола?

— Нет, нет, ничего подобного. — Лиминг напустил на себя вид человека, вынужденного объяснять очевидную истину. — Когда землянин рождается, он сразу же обзаводится Юстасом.

— Юстасом?

— Да.

Комендант нахмурился, поковырял в зубах и взглянул на других офицеров. Если он думал, что обнаружит у них хоть искорку понимания, то ему не повезло. На их физиономиях читалась смертельная скука, как у людей, явившихся исключительно для того, чтобы поддержать компанию.

— И что же это за Юстас? — спросил комендант после длительного молчания.

Уставившись на него с неприкрытым изумлением, Лиминг спросил:

— Как, вы не знаете?

— Здесь вопросы задаю я. А вы отвечаете. Что это за Юстас?

— Невидимая часть человеческого существа, — бодро сообщил ему Лиминг.

Чешуйчатая физиономия коменданта озарилась проблеском понимания.

— А, вы имеете в виду душу? Вы даете своим душам отдельные имена?

Ничего подобного. У меня своя душа, а у Юстаса — своя. Подумав, он добавил: — По крайней мере, я полагаю, что души есть у нас обоих.

Откинувшись в кресле, комендант вперил в него немигающий взгляд. Повисла долгая тишина, и все это время офицеры, сидевшие по обе стороны от коменданта, продолжали изображать из себя болванов.

Наконец комендант сдался.

— Не понимаю.

— В таком случае, ясно, — с наглым торжеством заявил Лиминг, — что у вас самих нет местного эквивалента Юстаса. Вы — каждый сам по себе, в одиночку. Что ж, вам не повезло.

Хлопнув ладонью по столу, комендант придал голосу командные нотки и приказал:

— Отвечайте конкретно: что такое Юстас? Объясните как можно доступнее.

Я не в том положении, чтобы скрывать от вас информацию, — с притворной неохотой уступил Лиминг. — К тому же это не так важно. Даже если вы в совершенстве во всем разберетесь, все равно поделать ничего не сможете.

— Это мы еще посмотрим, — воинственно заметил комендант. — Кончайте ходить вокруг да около и выкладывайте про ваших Юстасов все, что знаете.

— Каждый землянин от рождения и до смерти ведет двойную жизнь, — поведал Лиминг. — Он живет, поддерживая тесную мысленную связь с существом, которое всегда зовется Юстасом — такимто или этаким. Мой, например, оказался Юстасом Фенакертибаном.

— И вы можете по-настоящему видеть это существо?

— Нет, ни в коем случае. Его невозможно ни увидеть, ни учуять, ни потрогать.

— Тогда откуда вам известно, что он — не заблуждение, свойственное вашему народу?

— Во-первых, потому что у каждого землянина есть свой Юстас. С моим я могу подолгу беседовать, если, конечно, он находится где-то поблизости. В глубинах моего разума я слышу, как он ясно и логично высказывает свои мысли.

— А ушами его можно услышать?

— Нет, только мысленно. У нас телепатическая связь или, точнее, квазителепатическая.

— Так я и поверил, — с явным сарказмом заявил комендант. — Все слышали, как вы говорили вслух, орали, что есть мочи. Это тоже телепатия, энк?

— Если нужно усилить мысли, чтобы послать их на большое расстояние, тогда лучше выражать их словами. Все люди так поступают, когда, решая какой-нибудь вопрос, разговаривают сами с собой. Разве вы никогда не разговариваете с собой?

— Не ваше дело. Есть ли у вас доказательства, что ваш Юстас — не игра воображения?

Глубоко вздохнув, Лиминг решительно продолжал:

— Он наделен способностью делать много такого, после чего остаются очевидные последствия. — Он перевел взгляд на совсем отключившегося офицера слева от коменданта. — Скажем, если мой Юстас заимеет зуб на этого офицера и сообщит мне, что намерен устроить ему падение с лестницы, и если в скором времени ваш офицер свалится с лестницы к сломает себе шею…

— Это может оказаться простым совпадением, — насмешливо парировал комендант.

— Может, — согласился Лиминг. — Только не исключено, что таких совпадений окажется слишком много. Если Юстас пообещает, что сделает сорок или пятьдесят вещей подряд, и все они произойдут, это может означать следующее: либо он выполнил обеща— ' ние, либо он пророк, каких не знает мир. Только Юстасы не претендуют на роль пророков. Ни одно живое существо, будь оно видимым или невидимым, не способно столь точно предвидеть будущее.

— Это похоже на правду.

— Вы признаете, что у вас есть отец и мать?

— Ну, разумеется, — согласился комендант.

— И не считаете это чем-то странным или необычным?

— Конечно, нет. Появиться на свет без участия родителей — немыслимое дело.

— Вот и мы точно так же признали, что у нас есть Юстасы, и не мыслим жизни без них.

Комендант обдумал это заявление и сказал офицеру, сидевшему справа:

— Это попахивает взаимным паразитированием. Было бы интересно узнать, какую пользу они получают друг от друга.

Бессмысленно спрашивать, что имеет от меня Юстас, — вклинился в разговор Лиминг. — Я не сумею объяснить, потому что сам не знаю.

— И вы хотите, чтобы я вам поверил? — спросил комендант, всем своим видом показывая: «Меня не проведешь». Он обнажил зубы. — Вы же говорили, что можете с ним разговаривать. Почему бы не спросить его самого?

— Нам, землянам, уже давным-давно надоело задавать подобный вопрос. Пришлось закрыть тему и просто принять такое положение дел.

— Почему?

— А потому что ответ всегда один и тот же. Юстасы охотно допускают, что мы для них необходимы, но не могут объяснить, зачем. Именно потому, что нам этом не понять.

— Не исключено, что это лишь отговорка, уловка, продиктованная инстинктом самосохранения. Они не говорят вам потому, что не хотят, чтобы вы об этом узнали.

— Ну и что вы нам предлагаете делать?

Уклонившись от ответа, комендант продолжал:

— А какую выгоду имеете вы от этого союза? Вам-то от вашего Юстаса какой прок?

— Он обеспечивает общение, покой, новости, советы к..

— И что еще?

Уперевшись руками в колени и подавшись вперед, Лиминг выпалил коменданту прямо в лицо:

— А если понадобится — то и месть!

Удар попал в самую точку. Комендант отпрянул со смешанным выражением досады и недоверия. Младшие офицеры незаметно поежились. Чтобы тебя прикончил какой-то призрак — это уже не война, а черт знает что!

Взяв себя в руки, комендант выжал кривую усмешку и заметил:

— Вы у нас в плену. И содержитесь в заключении уже довольно долго. Что-то ваш Юстас не особенно переживает на этот счет.

— Пока нет, — охотно согласился Лиминг.

— Что значит «пока»?

— Ведь Юстас — существо свободное и по собственной воле странствующее во вражеском окружении. У него полно срочных дел, так что пока он занят по горло. Он уже немало сделал и еще много чего сделает… в свое время и на свой лад.

Неужели? И что же он намерен сделать?

— Поживем — увидим, — многозначительно произнес Лиминг.

Собеседники не проявили никакого энтузиазма.

— Никому еще не удавалось посадить землянина в тюрьму больше, чем наполовину, — продолжал он, — на телесную, видимую, осязаемую половину. Зато другую половину вам не поймать никакими силами. Она никому не дается в руки. Бродит себе по свету, вынюхивая военные тайны, устраивает мелкие диверсии — словом, живет в свое удовольствие. Вы сами заварили кашу — вам и расхлебывать.

— Мы? Никто вас сюда не звал. Вы свалились на нашу голову без всякого приглашения.

— У меня не было выбора. Ведь я совершил аварийную посадку. Ваш мир мог оказаться дружественным. Но этого не случилось. Кого же теперь винить? Если уж вы встряли в войну с союзниками на стороне Сообщества, сами теперь и отдувайтесь, в том числе и за все проделки Юстаса!

— Вот мы вас шлепнем, и дело с концом.

Лиминг надменно усмехнулся.

— И тем самым еще раз осложните свою участь.

— Каким же образом?

— Юстас живет дольше своего партнера-землянина. Когда человек умирает, его Юстасу требуется от семи до десяти лет, чтобы уйти из жизни. У нас есть древняя песня, в которой говорится: старые Юстасы никогда не умирают — они просто исчезают. В нашем мире блуждают тысячи одиноких, неприкаянных Юстасов, которые постепенно исчезают.

— И что с того?

— Убейте меня — и вы обречете моего Юстаса на полное одиночество. Ведь рядом с ним не будет ни человека, ни другого Юстаса. Дни его сочтены, и он это знает. Терять ему нечего, поскольку его уже больше не сдерживают соображения моей безопасности. Поскольку я ушел навеки, он сможет снять меня со счета и уделить все свое внимание чему его душе угодно.

Он покосился на собеседника и добавил:

— Как пить дать, он впадет в ярость и учинит форменный погром. Не забывайте: для него вы — враги. Его не остановят никакие сантименты или угрызения совести.

Комендант молча соображал. Поверить в услышанное было весьма трудно, и он с трудом удержался от искушения сразу же начисто отмести все эти россказни. Но до начала звездных войн было так же трудно поверить в гораздо более фантастические истории, которые теперь воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. Он не решался отмахнуться от услышанного, как от заведомой чепухи. Давно прошли те времена, когда можно было позволить себе излишнюю самоуверенность. Космические полеты всех известных звездных рас дали лишь самые поверхностные сведения об одной-единственной галактике из невообразимого множества миров, составляющих вселенную. Кто знает, какие невероятные тайны еще ожидают своих открывателей — в том числе, быть может, и такие эфирные создания, как эти Юстасы.

Да, глупцы верят, потому что доверчивы — или же доверчивы, потому что глупы. Умные люди ничего не принимают на веру, но и не отвергают все подряд, ибо понимают всю ограниченность своих познаний. В данный момент комендант остро понимал, что его познания по части так называемых землян близки к нулю. Может статься, что они и вправду двойные существа — наполовину Джо, наполовину Юстасы.

— Все это не то чтобы совсем невероятно, — глубокомысленно изрек он, — однако не внушает особого доверия. В Сообщество кроме нас самих входят еще около двадцати народов. Но я что-то не слышал, чтобы хоть один из них состоял с кем-нибудь в подобной связи.

— А как же латиане? — возразил Лиминг, назвав лидеров противника, главных зачинщиков войны.

Комендант порядком удивился:

— Вы хотите сказать, что у них тоже есть Юстасы?

— Да нет же! У них есть нечто похожее, только попроще. Каждым латианином на подсознательном уровне руководит существо, которое называет себя Гомиком — Гомик такой-то или этакий. Сами латиане об этом, разумеется, и понятия не имеют. Мы бы тоже не знали, если бы нам не подсказали наши Юстасы.

— А они откуда узнали?

— Как вам известно, до сих пор самые жестокие бои велись в латианском секторе. И обе стороны взяли пленных. Так вот, наши Юстасы рассказали нам, что у каждого латианского пленного есть Гомик, который им руководит. Только сами латиане пребывают на этот счет в счастливом неведении. — Он с ухмылкой добавил: — Юстасы не скрывают, что они этих самых Гомиков ни в грош не ставят. Скорее всего, Гомики — довольно примитивная форма совместной жизни.

Комендант нахмурил чело и произнес:

— Это уже что-то конкретное, факт, который можно проверить. Только как, если сами латиане не в курсе дела?

— Проще простого, — успокоил его Лиминг. — У них в плену полно землян. Пусть кто-нибудь спросит этих пленных, каждого по отдельности, есть ли у латиан Гомики.

— Вот что мы сделаем, — решительно сказал комендант и с видом человека, собирающегося вывести мошенника на чистую воду, повернулся к офицеру, сидевшему от него по правую руку. — Баджащим, вызови-ка нашего старшего офицера связи при латинском штабе и прикажи ему допросить пленных землян.

— Если уж на то пошло, вы можете для полной гарантии сделать двойную проверку, — перебил его Лиминг. — Мы называем всех тех, кто связал свою жизнь с невидимым существом, Шизиками. Спросите у пленных, считают ли они всех латиан Шизиками.

— Возьми на заметку — пусть тоже спросит, — приказал комендант. Потом снова обратился к Лимингу: — Вы не могли предвидеть вынужденной посадки и последующего плена; кроме того, вас содержали в строгой изоляции. Стало быть, вы не могли сговориться с землянами, которые находятся в латианском плену.

— Вы совершенно— правы.

— Таким образом, я буду судить о ваших показаниях в зависимости от тех ответов, которые придут на мой запрос. — Он в упор посмотрел на собеседникаю — И если эти ответы не подтвердят вашу версию, я буду знать, что вы в некотором отношении бессовестный лгун. А может быть, и во всех отношениях. Учтите, у нас есть особые, весьма эффективные методы обращения с лгунами.

— Этого следовало ожидать. Но если ответы действительно подтвердят мои слова, тогда вы поверите, что я сказал правду?

— Нет, — отрубил комендант.

Теперь пришел черед Лиминга удивляться.

— Как же так?

— Я уже сказал, что вы, скорее всего, не могли установить прямую связь с пленными землянами. Но это еще ничего не значит. Ваш Юстас мог сговориться с их Юстасами…

Откинувшись в кресле, он рывком выдвинул ящик и положил на него спираль. Потом еще одну и еще. Целую кучу спиралей.

Ну, — со зловещим торжеством осведомился он, — что вы на это скажете?