И те единственный уважили запрет:
      И брака гнусного при них не видел свет.
      Как требовал ты сам, тебе напомню честно,
      Что Феликс, бывший раб, Палласа брат безвестный,
      Став мужем двух цариц, {23} почти достиг венца;
      И раз уж быть правдив я должен до конца,
      Скажу тебе о том, что знают все на свете:
      С твоей возлюбленной в родстве царицы эти.
      Ужели родине понравится твоей,
      Что ложе цезаря разделит дочь царей,
      Когда в краю, где рок назначил ей родиться,
      Вчерашнего раба в мужья берут царицы?
      Так, благородный Тит, в столице говорят,
      И очень может быть, что нынче же сенат,
      Опору обретя в тревоге всенародной,
      Все это выскажет открыто и свободно
      И что у ног твоих, мой цезарь, вместе с ним
      О лучшем выборе тебя попросит Рим.
      Готовься, господин, к достойному ответу.
      Тит
      Увы! Моей любви невыносимо это!
      Паулин
      Да, вижу, сильная тобой владеет страсть.
      Тит
      Сильней, чем думаешь, ее над Титом власть.
      Мне каждодневное с царицею общенье
      Потребность первая, мой друг, и наслажденье.
      Признаться и в другом охотно я готов:
      Я лишь из-за нее благодарил богов,
      Что моего отца избрали благосклонно
      И отдали ему Восток и легионы,
      Чтоб Рим истерзанный вручил себя всего
      Миролюбивости и разуму его.
      Мне даже, - от тебя и этого не скрою,
      На троне самому хотелось быть порою,
      Хоть я, - поверь мне, друг, - костьми б с восторгом лег,
      Чтоб дольше мой отец и жить и править мог.
      Такое я таил безумное желанье
      Затем лишь, что искал для милой воздаянья
      За верность и любовь, что жаждал ей служить
      И мир к ее ногам покорно положить.
      И все же, несмотря на весь мой пыл великий,
      На клятвы, что давал я щедро Беренике,
      Теперь, когда ее возможно торжество,
      Теперь, когда я сам люблю сильней всего,
      Теперь, когда нам брак сулит вознагражденье
      За пятилетнее жестокое томленье,
      Я обречен сказать... О, как душа болит!
      Паулин
      Что? Что сказать?
      Тит
      Что долг расстаться нам велит.
      Не ты на верный путь сейчас меня направил.
      Я лишь затем тебя заговорить заставил,
      Чтоб речи, Паулин, суровые твои
      Последний нанесли удар моей любви.
      Да, колебался я: любовь не уступала,
      И хоть в конце концов все перед честью пало,
      Так много сердцу ран в бою нанесено,
      Что нелегко теперь излечится оно.
      Пока другой вершил и правил судьбы мира,
      Ничто моей любви не нарушало мира.
      По Беренике я вздыхал пять долгих лет
      И лишь перед собой во всем давал ответ.
      Но вот пришло отцу мгновенье роковое.
      Глаза ему закрыл я скорбною рукою
      И понял, как в мечтах от жизни был далек
      И как безмерен груз, что на плечи мне лег.
      Не то что существу любимому отдаться
      От самого себя я должен отказаться:
      Богами отданы мне в руки мир и Рим,
      Но должен я себя отдать за это им.
      Народ следит за мной с тревогой и вниманьем.
      Каким бы для него явилось предвещаньем,
      А для меня - стыдом, когда б, поправ закон,
      Блаженству предался я с той, в кого влюблен!
      Решенье принял я, не зная, как же с нею
      О жертве тягостной заговорить посмею.
      Дней семь тому назад - и сколько раз с тех пор!
      Пытался я начать жестокий разговор,
      Но с самых первых слов - о, пытка роковая!
      Язык мой путался, немея, застывая.
      Я мог надеяться, что мой смятенный вид
      О нашей участи ее предупредит;
      Она же, подлинной не чувствуя угрозы,
      То утереть сама мои хотела слезы,
      То, увидав, как я безмолвно хмурю бровь,
      Решала, что мою утратила любовь.
      Нет, ложной мягкости суровость благородней.
      С царицей свижусь я и все скажу сегодня.
      Здесь друг мой Антиох. Пускай весь груз забот
      О той, с кем расстаюсь, он на себя возьмет
      И с нею на Восток далекий возвратится.
      Да, завтра вместе с ним покинет Рим царица.
      Мы встретиться должны - увы! - в последний раз,
      И от меня она узнает все сейчас.
      Паулин
      Я меньшего не ждал. Тому, кто любит славу,
      Победа верная сопутствует по праву.
      Порукою, что ты и тут непобедим,
      Мне был поверженный во прах Иерусалим. {24}
      Я верил: мужество, не знавшее предела,
      Тебе не даст, о Тит, попрать свое же дело,
      И покоритель стран, народов и царей
      Не подпадет под власть слепых своих страстей.
      Тит
      Тем слава горше мне, чем похвалы пышнее.
      Насколько б для меня стал блеск ее ценнее,
      Когда бы только жизнь была ее ценой!
      Во мне стремленье к ней зажег не кто иной,
      Как та, с кем должен я теперь навек проститься.
      Ты знаешь, что еще не так давно гордиться
      Я именем своим пожалуй бы не стал:
      Неронов двор меня в те годы воспитал, {25}
      И, соблазнительным подвластный впечатленьям,
      Я необузданным отдался наслажденьям.
      Но вот пришла любовь. Чье сердце не горит
      Желаньем угодить тому, кто в нем царит?
      Я жизни не щадил: все предо мною пало.
      Но крови, жертв и слез казалось слишком мало,
      Чтоб ласков стал ко мне моей царицы взор,
      И начал помогать несчастным я с тех пор.
      Я всюду изливал свои благодеянья,
      Лишь одного ища за это воздаянья:
      Любимой принести, довольной наконец,
      Богатый урожай мне преданных сердец.
      Я всем обязан ей. А какова награда?
      Весь долг мой возложить мне на нее же надо.
      Вот доброты ее, любви ее цена
      Слова жестокие: "Уехать ты должна".
      Паулин
      Помилуй, государь! До самого Евфрата
      Ты, к удивлению смущенного сената,
      Расширил власть ее. Безумец лишь корит
      Неблагодарностью того, кто так дарит.
      Нет, рассчитался ты сверх меры с Вероникой.
      Тит
      Утеха жалкая в печали столь великой!
      Открыто сердце мне возлюбленной моей:
      Лишь я, один лишь я всегда был нужен ей.
      Со дня - счастливый он, тот день, или несчастный?
      Как стали оба мы такой любви подвластны,
      Томясь и думая лишь обо мне одном,
      Чужая в городе и во дворце моем,
      Она проводит в день едва ли час со мною
      И кротко ждет меня все время остальное.
      И если мне теперь случается порой
      Попозже, Паулин, зайти в ее покой.
      Она уже в слезах, и с нею я вздыхаю,
      И слезы на ее ресницах осушаю.
      Все то, что придает любви такую власть:
      Упреки нежные, немеркнущую страсть,
      Стремленье нравиться, бесхитростность прямую,
      Блеск, прелесть, смелость - все всегда в ней нахожу я.
      Пять лет я каждый день {26} в покои к ней вхожу
      И словно в первый раз на милую гляжу.
      Закончим разговор. Признаюсь, друг, тебе я:
      Чем больше думаю, тем становлюсь слабее.
      О боги, что сказать я должен ей сейчас?
      Довольно! Пусть удар скорей падет на нас.
      Есть долг, и я пойду стезей его отважно,
      А выживу иль нет - не так уж это важно.
      ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
      Тит, Паулин, Рутилий.
      Рутилий
      Царица жалует, мой господин, к тебе.
      Тит
      Ах, Паулин!
      Паулин
      Так что ж? Слабеешь ты в борьбе?
      Что решено тобой - должно осуществиться.
      Пора!
      Тит
      Да, да, ты прав. Пускай войдет царица.
      ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
      Тит, Береника, Паулин, Фойника.
      Береника
      Надеюсь, ты простишь меня, властитель мой,
      За то, что мне пришлось нарушить твой покой.
      Но коль дивится двор, какой мне жребий выпал,
      Какими ты меня щедротами осыпал,
      Могу ли, от всего и всех отчуждена,
      В такой счастливый час молчать лишь я одна?
      Позволь же мне сказать здесь, перед другом Тита
      (Я знаю, от него о нас ничто не скрыто):
      Окончен траур твой, и снят любой запрет,
      А все-таки тебя со мною рядом нет.
      Слыхала я, что мне венец сулишь ты новый,
      Но за день от тебя не слышала ни слова.
      Иль цезарь думает, что лишь сенату он
      Обязан изъяснять, в кого и как влюблен?
      Ах, Тит, мой Тит, любви не нужны выраженья,
      В которых слышатся лишь страх и уваженье!
      Зачем твоя любовь о царствах говорит
      И только их - увы! - возлюбленной дарит?
      Величья, пышности мне разве больше надо,
      Чем слова твоего, чем ласкового взгляда?
      Лишь их и только их я алчу всей душой.
      Возьми дары назад и больше будь со мной!
      Неделя протекла, но ты, как прежде, занят.
      Когда ж любовь твоя безмолвствовать устанет?
      Хоть слово от тебя, хотя б единый взор!..
      Не обо мне ль сейчас вели вы разговор?
      Касались ли меня неведомые речи,
      Которые прервал ты ради нашей встречи?
      Тит
      Беру в свидетели всевышних и благих:
      И день, и ночь царишь ты в помыслах моих.
      Пусть разделяют нас дела, заботы, стены,
      Но сердце верное не ведает измены.
      Береника
      С какой холодностью клянешься ты сейчас,
      Что пламень твой былой доселе не угас!
      Зачем в свидетели ты призываешь вышних?
      Чтоб убедить меня, не надо клятв излишних,
      А для того, чтоб вновь покой обрел мой дух,
      И вздоха твоего достаточно, мой друг.
      Тит
      Царица...
      Береника
      Ты, едва начав, теряешь силы
      И, как в смущении, отводишь взор унылый.
      Неужто ясного не видеть мне лица?
      Ужель тебя гнетет доныне смерть отца,
      И мрак души твоей смятенной не оставил?
      Тит
      О, если б до сих пор отец мой нами правил,
      Как счастлив был бы я!
      Береника
      Стенания твои
      Сыновней, истинной свидетельство любви.
      Но должное воздал ты памяти отцовой,
      И от тебя твой Рим сегодня ждет иного.
      Не смею говорить я о себе самой,
      Хоть утешал тебя когда-то голос мой,
      Хотя и мне, когда меня жестоко била
      Судьба из-за тебя, всегда довольно было
      Лишь слова твоего, чтоб слезы осушить.
      Ты об отце скорбишь: с ним легче было жить;
      Меня же (вспоминать об этом нестерпимо!)
      Стремятся разлучить со всем, что мной любимо,
      Меня, которая томится и скорбит,
      Пробыв с тобой хоть час в разлуке, милый Тит!
      Ведь я умру, узнав, что выросла преграда
      Меж нами...
      Тит
      Пощади, владычица, не надо!..
      В такой недобрый час так много доброты!
      К неблагодарному щедра напрасно ты.
      Береника
      К неблагодарному? Недосказал ты что-то.
      Не в тягость ли тебе любви моей щедроты?
      Тит
      Нет! Раз нельзя молчать, скажу: всего сильней
      Сейчас любовью я испепелен своей,
      Но...
      Береника
      Говори же!
      Тит
      Рим... Народ...
      Береника
      Чем ты взволнован?
      Тит
      Нет, Паулин, уйдем: язык мой словно скован.
      ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
      Береника, Фойника.
      Береника
      Как! Он уже ушел, и снова я одна?
      Фойника милая, но в чем моя вина?
      Что значит, что - увы! - таит молчанье Тита?
      Фойника
      Ума не приложу. Но вдруг тобой забыта
      Размолвка некая? Припомни: может быть,
      Его тебе в сердцах случилось оскорбить,
      Прогневать?
      Береника
      Помню все: поступки, взгляды, речи
      От самых первых дней и до последней встречи
      И знаю, - о, поверь! - что можно лишь одну
      Любовь чрезмерную поставить мне в вину.
      Скажи по совести, не бойся сделать больно
      Неужто я могла задеть его невольно
      Упреком за его сыновнюю любовь,
      За то, что царства мне дарит он вновь и вновь?
      Возможно, Рима он и впрямь сейчас боится,
      И впрямь его женой не может быть царица?
      О, горе!.. Но ведь сам твердил он сотни раз,
      Что разлучить закон уже не в силах нас.
      Да, сотни раз... Узнать должна я и сумею,
      Зачем он все стоял, заговорить не смея.
      Нет, нет, не в силах жить я с мыслью роковой,
      Что он презрел меня или обижен мной.
      Пойдем же вслед за ним. Мне кажется, Фойника,
      Я разгадала все, что странно в нем и дико.
      То ревность чуткая: проведал, верно, он,
      Что Антиох в меня безудержно влюблен.
      Сейчас царя он ждет к себе, мне говорили.
      Не будем ни гадать, ни расточать усилий,
      И то, что ранило меня так глубоко,
      Развеется теперь мгновенно и легко.
      Мой Тит, успех твой мал, и в нем не много славы.
      О, если бы иной соперник величавый
      Явился искушать любовь мою к тебе,
      Повлек бы к более блистательной судьбе
      Твою любимую, дарил ей царства, троны,
      А ты - один лишь пыл своей души влюбленной,
      Я и тогда б тебе не предпочла его,
      И ты бы знал, что ты дороже мне всего.
      Одним любимого я успокою словом.
      Не бойся же, любовь, лети к победам новым.
      Нет, зря несчастною считала я себя:
      Пускай ревнует Тит - ревнуют, лишь любя.
      ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
      ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
      Тит, Антиох, Аршак.
      Тит
      Как! Уезжаешь ты? И так притом поспешно,
      Что бегством твой отъезд покажется, конечно?
      И попрощаться ты не захотел со мной,
      И от меня, как враг, отъезд скрываешь свой.
      Все - Рим и двор - решат, что поступил ты плохо,
      А что же думать мне как другу Антиоха?
      Ведь разве - ты признай - я дружбою своей
      Не выделил тебя в толпе других царей?
      Пока отец мой жил, тебе всегда открыто
      Могло быть, Антиох, одно лишь сердце Тита.
      Теперь, когда моя рука полна щедрот,
      Ужели от меня достойнейший уйдет?
      Ты, может, думаешь, что, позабыв былое,
      Лишь о величии я одержим мечтою,
      А прежние друзья отныне в стороне,
      Уже ненужные, уже чужие мне?
      Пренебрегающий щедротами моими,
      Ты мне сейчас, мой друг, всего необходимей!
      Антиох
      Я?
      Тит
      Ты.
      Антиох
      Что ж даст тебе, властителю царей,
      Тот, кто один из них - лишь милостью твоей?
      Тит
      Нет, царь, я не забыл, что делишь ты по праву
      Со мною пополам моей победы славу;
      Что между пленников, которых видел Рим,
      Все знают, - не один был пленником твоим;
      Что в Капитолии развешаны трофеи,
      Тобою взятые в сраженной Иудее.
      Я не прошу тебя идти на смертный бой
      И сокрушать врагов - мне нужен голос твой.
      Ты Беренике друг, вернейший друг, который
      Всегда готов ей быть защитой и опорой,
      И в целом Риме нет ей ближе никого,
      И отдал с давних пор ты нам себя всего.
      Во имя близости, которой нет теснее,
      Употреби, прошу, всю власть свою над нею,
      Пойди к ней от меня.
      Антиох
      Явиться к ней? Сейчас?
      Я был ведь у нее - и был в последний раз.
      Тит
      Нет, нет, мне нужно, друг, чтоб ты пошел к ней снова!
      Антиох
      Ей надо лишь тебя и никого другого.
      Мой цезарь, почему не хочешь ты принесть
      Избраннице своей столь радостную весть?
      Ведь ныне вся она - надежда, нетерпенье.
      Ручаюсь я тебе в ее повиновенье.
      Сказала мне она, что скорый твой приход
      О браке вашем весть ей ныне принесет.
      Тит
      О, как бы я желал, чтоб совершилось это,
      Как счастлив был бы ждать блаженного ответа!
      Да, все ей высказать сегодня я хотел,
      Но вот - увы! - теперь разлука наш удел.
      Антиох
      Как? Расстаетесь вы?
      Тит
      Так хочет рок злосчастный.
      Не увенчает брак любви такой прекрасной.
      Я тщетно тешился надеждой золотой:
      Царица завтра же отправится с тобой.
      Антиох
      О боги! Правда ли?
      Тит
      Виной - моя порфира.
      Я властью цезаря решаю судьбы мира,
      Могу и низлагать царей, и создавать,
      Но сердца никому не волен отдавать.
      Рим, давний враг царей, не примет благосклонно
      Прелестнейшей из жен, воспитанных для трона.
      Тиара царская, венчанных предков ряд
      Страсть императора позорят и сквернят.
      Я мог бы, не боясь молвы и осужденья,
      Пылать к избраннице незнатного рожденья,
      Рим согласился бы признать женой моей
      Любую, жалкую - но лишь его кровей.
      Сам Юлий не посмел презреть веленье рока.
      И если не прощусь я с дочерью Востока,
      То на глазах у ней разгневанный народ
      Ее изгнания потребовать придет.
      Чтоб избежать стыда, наигорчайшей боли,
      Раз надо уступить - уступим высшей воле.
      Молчанье уст моих и взора моего
      Не подсказали ей, к несчастью, ничего.
      И требует она тревожно и упрямо,
      Чтоб я на этот раз с ней объяснился прямо.
      Так вот, прошу тебя, избавь меня, мой друг,
      От объясненья с ней - ужаснейшей из мук;
      Скажи ей, почему я соблюдал молчанье,
      И умоли ее не требовать свиданья.
      Ей от меня и мне от милой передашь
      Слова прощальные, посредник верный наш.
      Нам свидеться нельзя: мы в грусти безнадежной
      Остатков мужества лишимся неизбежно.
      Но если б скорбный день стал для нее светлей
      От веры в то, что я навеки предан ей,
      Ах, друг мой, поклянись царице, что, тоскуя,
      Спокойно царствовать вовеки не смогу я,
      Что всюду и всегда, влюбленному в нее,
      Изгнаньем станет мне правление мое!
      И если, отобрав все лучшее на свете,
      Мне рок безжалостный навяжет долголетье,
      Ты, с нею связанный лишь дружбою одной,
      Не оставляй, прошу, ее в беде такой.
      Хочу, чтоб на Восток вы с ней вернулись вместе,
      Чтоб это славный был триумф, а не бесчестье;
      Чтоб ваше дружество не меркло никогда,
      Но вспоминали вы и обо мне всегда;
      Чтоб ты в стране своей соседом стал царице.
      Теперь один Евфрат да будет вам границей.
      Так в Риме славен ты, и чтим, и знаменит,
      Что этот дар сенат, конечно, утвердит.
      Владения твои умножит Киликия. {27}
      А ты с царицей будь все эти дни лихие,
      С той, что была всегда мне жизнь, надежда, свет
      И будет дорога мне до скончанья лет.
      ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
      Антиох, Аршак.
      Аршак
      Да, счастье от тебя не отвратило лика:
      Тебе вручается, властитель, Береника.
      Вам ныне предстоит совместный долгий путь.
      Антиох
      Дай мне сейчас, Аршак, опомниться, вздохнуть.
      Как удивительно все это и нежданно:
      Тит отдает мне то, что так ему желанно.
      Не знаю: верить ли, что это не во сне,
      А если это явь - то радоваться ль мне?
      Аршак
      Как, господин мой царь, слова твои пойму я?
      Каким сомненьям вновь поддался ты, тоскуя?
      Иль ты обманывал меня, когда сейчас,
      С царицей свидевшись - увы! - в последний раз
      И трепеща еще от смелого признанья,
      Мне о любви своей сказал и о страданье?
      Расстроился теперь злосчастный этот брак.
      Но чем же ты смущен? Я не пойму никак.
      Любовь тебя зовет: иди, лети за нею.
      Антиох
      Царицу должен я доставить в Иудею,
      В пути нам частые беседы предстоят,
      Привыкнет взор ее встречать мой долгий взгляд,
      Потом сравнит она без горестного вздоха
      Холодность цезаря с заботой Антиоха.
      Его победный блеск здесь затопляет Рим.
      Он подавил меня величием своим.
      Пусть в Азии оно, как в Риме, не затмится,
      Но там и обо мне наслышится царица.
      Аршак
      Да, близок он, конец твоих любовных мук!
      Антиох
      Как жалко мы себя обманываем, друг!
      Аршак
      Обманываем?
      Антиох
      Да. Ты думаешь, что ею
      Обласкан буду я, и нежностью своею
      Она вознаградит меня в свой час и срок?
      Ты, может, думаешь, что, предназначь ей рок
      Быть вдруг отвергнутой, презренной целым светом,
      Она начнет внимать моим слезам, советам;
      Что за труды мои принять она должна
      Любовь, которая ей вовсе не нужна?
      Аршак
      А кто верней тебя ее утешит в горе?
      Ведь все изменится для Береники вскоре.
      Ее оставил Тит.
      Антиох
      Узнаю лишь одно
      Я по ее слезам - в ней все еще полно
      Любовью к цезарю, и горькие рыданья
      Во мне самом, увы, пробудят состраданье.
      Да, незавидная мне участь предстоит
      Те слезы утирать, причина коих Тит.
      Аршак
      Ты духом так силен, и, право, царь мой, странно,
      Что ты же сам себя терзаешь беспрестанно.
      Открой глаза свои: увидишь, как и я,
      Что именно сейчас она - уже твоя.
      Когда простился с ней навек владыка Рима,
      Ей стать супругою твоей необходимо.
      Антиох
      Необходимо?
      Аршак
      Дай сперва поплакать ей.
      Поверь: в слезах пройдет не так уж много дней.
      Все будет за тебя: досада, жажда мести,
      И то, что Тит далек, и то, что вы с ней вместе.
      Три скипетра нельзя держать в руке одной,
      А рядом - ты, оплот, дарованный судьбой.
      Все связывает вас: расчет, рассудок, дружба.
      Антиох
      Ах, я опять дышу: ты сослужил мне службу.
      Такие доводы я, друг мой, слышать рад.
      Так совершим же то, что сделать мне велят.
      Услышать от меня должна сейчас царица,
      Что с Береникой Тит намерен разлучиться.
      Нет, нет, я не могу. Не в силах я войти
      И ей такой удар жестокий нанести.
      Любовь, достоинство - все, все во мне восстало!
      Как! Чтоб из уст моих царица услыхала,
      Что брошена она? И можно ли дерзать
      Слова подобные владычице сказать?
      Аршак
      На цезаря падут весь гнев и возмущенье.
      Ты сделаешь одно: исполнишь порученье.
      Антиох
      Нет, нет, я не пойду. И без меня любой
      Охотно явится к ней с новостью такой.
      Но не достаточно ль жестокого известья,
      Что Тит ее отверг? Не лишнее ль бесчестье
      К ней горьким вестником от Тита слать того,
      Кто был - известно ей - соперником его?
      Нет, надо мне бежать, чтоб я, бесчеловечный,
      Не заслужил вражды и ненависти вечной.
      Аршак
      Мой царь, она идет. Теперь ты опоздал.
      Антиох
      О боги!
      ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
      Береника, Антиох, Аршак, Фойника.
      Береника
      Как, мой друг! Ты нас не покидал?
      Антиох
      Я докучать тебе не стану разговором:
      Ты ищешь цезаря нетерпеливым взором.
      Но только он один сейчас тому виной,
      Что я, владычица, стою перед тобой.
      До Остии уже успел бы я добраться,
      Когда б он не велел мне при дворе остаться.
      Береника
      Зато от всех других сегодня он бежит.
      Антиох
      Со мною о тебе завел беседу Тит.
      Береника
      Как!
      Антиох
      Да.
      Береника
      Что ж он тебе сказал? Я жду ответа.
      Антиох
      Другие лучше бы поведали все это.
      Вероника
      Как можешь ты!..
      Антиох
      Умерь, владычица, свой гнев.
      Другие, пред тобой молчать не захотев,
      Не тратя времени сейчас на ожиданье,
      Твое бы радостно исполнили желанье.
      Но я, кто за тебя отдаст себя всего,
      Кто ценит твой покой дороже своего,
      Я лучше вытерплю твой гнев и возмущенье,
      Чем причинить тебе посмею огорченье.
      И очень скоро ты поймешь мои слова.
      Прощай!
      Береника
      Не уходи! О, я едва жива,
      И незачем, мой друг, мне от тебя таиться:
      В смятенье тягостном перед тобой царица,
      Молящая тебя сказать ей все как есть.
      Ты говорил - удар боишься мне нанесть.
      Увы! От твоего зловещего молчанья
      Во мне еще сильней и ярость, и страданье.
      А если вправду ты так ценишь мой покой
      И я была тебе когда-то дорогой,
      Сними жестокий гнет с души моей унылой!
      Что Тит сказал тебе?
      Антиох
      Ах, госпожа, нет силы...
      Береника
      Ах, так! Ты и сейчас осмелишься молчать?
      Антиох
      Прости, боюсь тебе я ненавистным стать.
      Береника
      Я требую!
      Антиох
      Коль я исполню приказанье,
      Ты первая меня похвалишь за молчанье.
      Береника
      Ты скажешь, а не то, - я клятву в том даю,
      Заслужишь ненависть бескрайнюю мою.
      Антиох
      Что ж, после этого молчать уж невозможно.
      Пусть так - я все скажу открыто и неложно.
      Я вестник, может быть, таких жестоких бед,
      Которых у тебя пока и в мыслях нет,
      И тяжкий мой удар падет необоримо
      Туда, где сердцем ты особо уязвима.
      Тит объявить велел...
      Береника
      Что?
      Антиох
      Суждено судьбой,
      Что расстается он, владычица, с тобой.
      Береника
      Расстаться? Навсегда? Нам? Титу с Береникой?
      Антиох
      Я должное воздам душе его великой:
      Любовь с отчаяньем перемешались в ней
      Так страшно - ничего не видел я страшней.
      Он плачет, госпожа, и любит он, как прежде.
      Но что его любовь? Ведь места нет надежде!
      Ты - рода царского, тебя его женой
      Не хочет видеть Рим, и едешь ты со мной.
      Береника
      Фойника, слышишь ли?
      Фойника
      Владычица, должна ты
      Всем ныне показать, как мужеством богата,
      Как духом ты сильна. Увы! Удар жесток.
      Береника
      Расстаться нам? Сейчас? О как он только мог!
      И после стольких клятв! Не верю я известью:
      Ведь это было бы и для него бесчестье.
      Неведомо ему, какая западня
      Должна против него восстановить меня.
      Он любит, он желать моей не может смерти.
      Пойду к нему, и все раскроется, поверьте.
      Антиох
      Что ж, я, по-твоему, виновник гнусных дел?
      Береника
      Не знаю! Слишком ты уж этого хотел.
      Виновен ты иль нет - клянись любой святыней!
      Но не дерзай ко мне приблизиться отныне!
      (Фойнике.)
      Мне слишком тяжело, и ты со мной побудь.
      Как страстно я себя пытаюсь обмануть!
      ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
      Антиох, Аршак.
      Антиох
      Я не ослышался, Аршак? Предстать пред нею
      И приближаться к ней отныне я не смею?
      Я не приближусь, нет. Да я ведь уезжал,
      И только Тит меня насильно удержал.
      Что ж, ехать нам пора, и надо торопиться.
      Совсем меня сразить надеялась царица,
      А легче стало мне. Я сердцем был смятен,
      Я ревновал, я был неистово влюблен,
      Теперь, словам ее безжалостным послушный,
      Я, может быть, Аршак, уеду равнодушно.
      Аршак
      Нет, уезжать тебе не следует сейчас.
      Антиох
      Чтоб выносить ее презренье каждый раз?
      Тит к ней остыл, а мне в ответе быть за это?
      Он виноват, а мне обиды и запреты?
      И как же горький гнев ее несправедлив:
      Я - гнусный лицемер, я недостойно лжив;
      Тит верен ей, а я, мол, выдумщик коварный!
      Как можно быть такой слепой, неблагодарной!
      И это в миг, когда я, не жалея сил,
      За постоянство чувств его превозносил;
      Когда со рвением, быть может и чрезмерным,
      Страдающим его изображал и верным!
      Аршак
      Зачем ты, господин, терзаешься? Дай срок
      И в берега войдет разлившийся поток.
      Неделя, месяц ли - он схлынет неизбежно.
      Останься.
      Антиох
      Нет: порвать я должен безнадежно.
      Не то, боюсь, начну ей снова сострадать.
      Все мне теперь велит не медлить и не ждать
      Честь и покой души. Хочу быть там, далеко,
      Где мне напоминать не станут о жестокой.
      Мы завтра отплывем, и время есть у нас,
      Жду во дворце тебя. А ты узнай сейчас,
      Не слишком ли, Аршак, ей непосильно горе,
      Чтоб хоть за жизнь ее мне быть спокойным в море.
      ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
      ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
      Береника.
      Береника
      Фойника не идет. Терпенье истекло,
      А время медленно течет и тяжело!
      В тревоге я мечусь, как раненая птица,
      Хоть силы нет в ногах, на месте не сидится,
      Фойника не идет! А ведь давно пора,
      И это - чувствую - мне не сулит добра!
      Но, разумеется, я тщетно жду ответа:
      Неблагодарный Тит - способен он на это
      Решил не говорить, не слушать ничего.
      ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
      Береника, Фойника.
      Береника
      Фойника, милая, ты видела его?
      И что же, он придет?
      Фойника
      О том, как ты несчастна,
      Ему сказала я, и предо мной напрасно
      Он слезы сдерживал, волнуясь и дрожа.
      Береника
      Но он придет?
      Фойника
      Придет - поверь мне, госпожа.
      Но плакать перестань и овладей собою.
      Позволь мне, грудь твою и плечи я прикрою,
      И волосы тебе поправлю, подниму.
      Неужто хочешь так явиться ты ему?
      Дай слез твоих следы я удалю, царица.
      Береника
      Оставь! Вина его - так пусть же насладится
      Он этим зрелищем. Не нужно мне прикрас,
      Когда мои мольбы и слезы этих глаз...
      Что слезы? Если он, и чувствуя, и зная,
      Что для меня - конец разлука наша злая,
      Мне не вернет себя, так что ему до них,
      До этих слабых чар, до прелестей моих?
      Фойника
      К чему, владычица, неправые укоры?
      Но вот за дверью шум шагов и разговора.
      То - цезарь. Госпожа, вернись к себе скорей,