Сравнение коммуникационных систем человека и животных с точки зрения лингвистики

Сравнительный анализ коммуникационных систем некоторых животных и человека с позиции лингвистики был проведен Р. Футсом и Ч. Хоккетом. Он строился на основе семи ключевых свойств языка, выделенных Ч. Хоккетом, который предлагал таким образом показать, какие характеристики языка присущи только человеку.

Наряду с общением человека, для анализа использовались коммуникационные системы пчелы, рыбы колюшки, серебристой чайки, гиббона и «обученных» шимпанзе. Эти животные были выбраны по двум причинам: во-первых, они демонстрируют разнообразие способов коммуникации, а во-вторых, их коммуникационные системы относительно хорошо изучены.

Когда пчела обнаруживает источник пыльцы, она возвращается в улей и танцами сообщает остальным пчелам о местоположении источника корма и его количестве. Самцы и самки колюшки сообщают о готовности приступить к размножению путем изменения своей окраски и форм тела. Птенцы серебристой чайки побуждают родителей кормить их, делая клюющие движения в направлении родительского клюва. В сообществе гиббонов существует система криков, оповещающих о различных опасностях и общих потребностях. Ч. Хоккет полагает, что в каждой из этих коммуникационных систем присутствует по меньшей мере одно из выделенных им ключевых свойств языка. Кратко рассмотрим эти свойства.

1. Структурная двойственность. Человеческий язык обладает одновременно звуковой (фонологической) и смысловой (грамматической) организацией. Вместо того чтобы для каждого сообщения использовать отдельный сигнал, человеческая речь строится из конечного числа звуков или фонем, комбинации которых позволяют передавать самые разнообразные сообщения.

2. Продуктивность. Живое существо способно создавать и понимать бесконечное число сообщений, составленных из конечного числа имеющих смысл единиц. Ч. Хоккет считает, что именно продуктивность делает возможной аналогию. 3. Произвольность. Произвольность дает возможность построения конструкций, позволяющих делать абстрактные описания. Ч. Хоккет по этому поводу остроумно замечает, что люди могут разговаривать о чем угодно, а пчелы — только о нектаре.

4. Взаимозаменяемость. Любой организм, способный посылать сообщения, должен быть способен и принимать их. Например, когда самка колюшки раздувает брюшко, она стимулирует самца к брачному ритуальному поведению, но их роли поменяться не могут, взаимозаменяемость отсутствует.

5. Специализация. Коммуникационное поведение специализировано, если ответное поведение не связано непосредственно с физическими следствиями полученного сообщения. (Ч. Хоккет). То есть общение специализировано в тех случаях, когда животное лишь сообщает что-то, но не действует непосредственно.

6. Перемещаемость. Сообщение является перемещаемым в той степени, в какой предмет сообщения и его результаты удалены во времени и пространстве от источника сообщения.

7. Культурная преемственность. Опыт, накопленный отдельным индивидом, может повлиять на всю культуру даже на протяжении жизни одного поколения. При отсутствии культурной преемственности природе, чтобы отделить приспособленных от неприспособленных, требуются тысячелетия. Ч. Хоккет рассматривает культурную преемственность как основное свойство общения людей. Несмотря на то что коммуникативная система человека качественно отличается по своей сложности и полифункциональности от коммуникативных систем животных, в ней присутствует большое количество невербальных компонентов, идентичных либо сопоставимых с аналогичными компонентами коммуникации животных. «Языковой барьер» между человеком и животными не столь радикален, как это часто заявляется: они действительно способны понимать друг друга — причем, в буквальном, а не в переносном смысле! — благодаря тому, что их коммуникативные системы в определенных случаях перекрываются. Данное положение имеет важное значение как в мировоззренческом плане, способствуя формированию синкретичного восприятия мира, так и в терапевтическом, формируя партнерскую позицию по отношению к животным. Именно комплиментарность коммуникационных систем человека и тех или иных живых существ, обеспечивающая возможность общения с ними (в строгом психологическом смысле этого термина!), является важным фактором, определяющим характер терапевтического взаимодействия с животными. В процессе коммуникативного взаимодействия актуализируются такие важнейшие механизмы развития личности человека, как эмпатия, идентификация, рефлексия и коммуникативные способности.

Эффективность терапевтического воздействия будет определяться сформированностью отношения к природе, которая имеет возрастную тенденцию. Попробуем кратко проанализировать возрастные аспекты данного вопроса.

Возрастные аспекты формирования отношения к природе

Мир природы как специфический объект отношения не может быть дифференцирован на ранних стадиях онтогенеза: «В младенчестве ребенок отождествляет себя с миром». Субъективное отношение к природе начинает развиваться у ребенка только на основе соответствующего жизненного опыта, который появляется у него в дошкольном возрасте. Это, во-первых, опыт его непосредственных контактов с животными и, во-вторых, опыт общения со взрослыми, в процессе которого ребенок познает определенные сведения о мире природы и свойственные для взрослых экологические установки.

Однако в этом возрасте отношения к природе оказываются высоко доминантными. В процессе становления основ мировоззрения у дошкольников представление о живой природе является одним из узловых пунктов складывающегося у ребенка образа мира. Представляется, что субъектность, которой ребенок наделяет все живое, связана также с такой специфической чертой детского сознания, как анимизм, обусловливающий антропоморфический характер восприятия мира природы, размытость границ между «человеческим» и «нечеловеческим». Именно этот фактор и определяет терапевтичность взаимодействия между животным и ребенком, взрослый в данном случае выступает посредником взаимодействия.

В младшем школьном возрасте мир природы начинает играть все более значительную роль в психической жизни ребенка. Отношение к природе в этом возрасте становится более интенсивным. В процессе социализации ребенок преодолевает свойственный дошкольному возрасту эгоцентризм, начинает отделять свое «Я» от окружающего мира, субъективное от объективного и т.д. Многие дети младшего школьного возраста способны проявлять способность к эмпатии, к эмоционально насыщенному взаимодействию со своими домашними животными. Более того, для многих детей этого возраста животные становятся «значимыми другими».

У младших школьников отношение к природе в наибольшей степени проявляется именно в познавательной сфере. Общая тенденция развития субъективного отношения к миру природы в младшем школьном возрасте заключается в накоплении опыта психологического и практического взаимодействия с различными природными объектами. «Если в первом классе пробуждение у детей чувства сопереживания представителям животного и растительного мира, любви к ним… может представлять собой самоцель, то к завершению данного возрастного периода эти чувства должны приобретать характер мотивов экологически ориентированной деятельности. Суть состоит в том, что в младшем школьном возрасте совершается переход от созерцания окружающего мира к преобразующей его деятельности. Этот процесс сопровождается накоплением опыта переживаний по отношению к представителям животного растительного мира (привязанности, любви, радости общения, огорчения от случаев нанесения вреда и т.д.)» (Цветкова И.В. «Учителю об экологии детства», 1995 г., с. 49).

Исходя из вышеизложенного можно сделать предположение, что взаимодействие с животными будет иметь глубокий характер. Именно по этому в данном возрасте эффективно использование анимотерапии для лечения различного рода психологических и психофизиологических травм.

В подростковом возрасте отношение к природе становится резко полярным — от отношения к природе как к средству до отношения к природе как к цели. Свойственным старшим подросткам прагматизм отношения к природе и их общая социально-психологическая напряженность превращают для них мир природы в своего рода «полигон» для социальных достижений. Иными словами, старшие подростки стремятся просто использовать природу, а к взаимодействию, общению с природными объектами они уже не склонны. Именно поэтому животные выступают скорее как объект взаимодействия между взрослым и подростком. Исходя из этого необходимо смещать акценты в зоотерапевтических программах с прямого взаимодействия с животным на взаимодействие со взрослыми и друг с другом. Учитывая эту особенность, нами были разработаны программы кинологической психокоррекции, позволяющие формировать у подростков социально приемлемые стереотипы поведения, повышать патриотическое сознание, проводить социализацию и интеграцию трудных подростков и малолетних преступников в общество. Чем же психологически продиктована смена отношения? Дело в том, что в этом возрасте активно формируются границы собственного «Я», закладываются основы определенных жизненных принципов, для чего необходимо максимально войти в мир людей, проверить утверждения, полученные в детстве, наработать свой собственный мировоззренческий опыт. При этом сохраняется базовая экзистенциальная ценность — безопасность, с сохранением которой возникает множество проблем. Более подробно эта проблема описывается в трудах Эрика Эриксона, посвященных описанию возрастной периодизации развития личности. В следующих наших работах мы опишем данный феномен более подробно.

Описывая широту применения и достаточно экономичную процедуру подготовки собак для воплощения программ зоотерапии, мы описываем явные преимущества кинологического метода терапии.

Описание медико-психологических особенностей детей с проблемой гиперактивности

В 1970-х годах в Чехословакии проблемой так называемых гиперактивных детей (с двигательной расторможенностью) занималась группа чехословацких врачей, педагогов и психологов во главе с Зденкой Тржесоглавой. Заболевание тогда носило название «легкая дисфункция мозга» — сокращенно ЛДМ.

Длительные наблюдения за группой людей с ЛДМ позволили З. Тржесоглаве впоследствии опубликовать книгу для врачей, которая так и называлась — «Легкая дисфункция мозга в детском возрасте».

З. Тржесоглава в течение 12 лет наблюдала за 324 больными людьми дошкольного и подросткового возраста (от 3 до 19 лет) с целью изучения различных аспектов этого заболевания.

В ходе наблюдения были выяснены факторы риска заболевания в раннем детстве, определены неврологические и поведенческие нарушения. Психологи проводили обследование детей с использованием 15 диагностических методик.

З. Тржесоглава пришла к выводу, что причиной заболевания являются осложнения в течение всего перенитального периода (период до, во время и после родов). Одним из ярких доказательств этого было то, что у 16 из 40 детей, появившихся на свет в результате оперативных родов, был поставлен диагноз легкая дисфункция мозга.

По мнению З. Тржесоглавы, на возникновение этого заболевания влияют генетические факторы.

При обследовании детей было установлено снижение коэффициента интеллекта на 10% от уровня нормы в 7-летнем возрасте. Причиной этого, как считает автор, являются нарушения внимания, визуально-двигательной координации и восприятия, которые в этом возрасте могут отразиться на способностях ребенка.

В ряде случаев выявились нарушения речи и поражение зрения. Психоневрологические отклонения отмечались в виде повышенной тревожности, невротических привычек, главным образом навязчивых движений, которые усиливались вплоть до юношеского возраста.

Психологические тесты показали, что способности этих детей хотя с возрастом и развиваются, но все же не достигают нормального уровня и полностью ребенком не используются.

Интересно, что симптомы изменялись с развитием ребенка. Если в раннем возрасте на передний план выступала недостаточная зрелость как двигательных, так и психических функций, то с возрастом увеличивались признаки, вытекавшие из нарушений познания, общения с окружающей средой.

Было сделано заключение, что гиперподвижным детям следует уделять особое внимание с самого начала обучения, используя специальные психолого-педагогические методы коррекции. Из 324 детей с легкой дисфункцией мозга 156 обучались в специально организованных для этого классах.

Более детальное и длительное наблюдение было проведено за 30 учениками специализированных классов, которые окончили 8-9-й классы (средний возраст 13-14 лет).

У этих детей наблюдалось улучшение координации движений и снижение общего беспокойства. Интересно, что у них все же отмечались низкий коэффициент интеллекта в области абстрактного мышления и низкая способность сохранять полученные знания. В школе у них были затруднения с математикой и занятиями по языку. Дети часто предъявляли жалобы на головные боли, повышенную утомляемость, слабость, педагоги отмечали у них перепады настроения, повышенную напряженность.

Большинство детей характеризовались как индивидуалисты без признаков самоуверенности и оптимизма.

Во время периода полового созревания педиатр регистрировал у них различные соматические нарушения: головную боль, рвоту, повышенную физическую утомляемость.

Хотя повышенная утомляемость и беспокойство у детей с возрастом уменьшались, но такие невротические проявления, как тики, расстройство сна, появившиеся в раннем возрасте, оставались на том же уровне, а головные боли даже усиливались.

Мы подробно привели данные о симптомах заболевания в возрастном аспекте, описанные одним автором, но общая картина болезни складывается из наблюдений многих и многих врачей. При этом специальность врача — будь то педиатр, психиатр или невропатолог — накладывает отпечаток на «ведение» болезни. Поэтому в дальнейшем мы постараемся осветить аспекты этого заболевания со всех сторон, включая и мнение психолога.

Возникновение симптомов заболевания относится к началу посещения детского сада (3 года), а первое ухудшение — к началу обучения в школе. Подобная закономерность объясняется неспособностью центральной нервной системы ребенка, страдающего этим заболеванием, справляться с новыми требованиями, предъявляемыми ему в условиях увеличения психических и физических нагрузок. Максимальная выраженность проявления синдрома совпадает с критическими периодами становления центральной нервной системы у детей. 3 года — начало активного развития внимания, памяти и речи. Форсированное повышение нагрузок в этом возрасте может привести не только к нарушениям поведения в виде упрямства и непослушания, но и к отставанию в нервно-психическом развитии. Возраст 6-7 лет — критический период не только для становления письменной речи. Но также произвольного внимания, памяти, целенаправленного поведения и других функций высшей нервной деятельности.

Поэтому если в дошкольном возрасте среди детей с синдромом дефицита внимания с гиперактивностью преобладают гипервозбудимость, двигательная расторможенность, моторная неловкость, рассеянность, повышенная утомляемость, инфантилизм, импульсивность, то у школьников на первый план выступают трудности обучения и отклонения в поведении. В подростковом возрасте симптомы заболевания могут стать причиной развития асоциального поведения: правонарушений, алкоголизма, наркомании, неадекватности поведения, социальной дезадаптации. Различные личностные расстройства могут стать причиной неудач и во взрослой жизни. В связи с этим усилия специалистов должны быть направлены на своевременное выявление и коррекцию этого заболевания. Ранняя терапия в детском возрасте позволит не только преодолеть отставание в нервно-психическом развитии ребенка, но и будет способствовать формированию нормального поведения во взрослом возрасте.

Каждый взрослый, мы уверены в этом, неоднократно встречался в своей жизни с ребенком, отличавшимся высокой двигательной подвижностью. Обычно их называют «живчиками», «шустриками», «моторчиками». Они обладают чрезвычайно высоким уровнем энергии. Эти дети чаще всего школьного возраста, но могут быть дошкольного и даже грудного.

Родители таких детей обычно жалуются на то, что их ребенок сверхподвижен, ни секунды не может усидеть на месте, крутиться как волчок, очень отвлекаем, не может сконцентрироваться, не в состоянии закончить начатое.

Наряду с гиперактивным, импульсивным типом синдрома дефицита внимания встречается, но значительно реже, так называемый невнимательный тип. Ребенок характеризуется как чрезвычайно неорганизованным и хаотичным, начиная с утра, когда он собирается в школу. Он постоянно забывает или теряет учебники, другие предметы.

После школьных занятий ребенка очень трудно усадить за выполнение домашних заданий, даже после многочисленных напоминаний. Постоянные стрессовые ситуации, связанные с поведением ребенка, начинают отрицательно сказываться на семейных отношениях.

Основным симптомом является признак «нарушения внимания»: ребенок не может сконцентрироваться более или менее продолжительное время на каком-либо занятии, его внимание перескакивает с одного предмета на другой. Такие дети часто бросают занятие, так и не достигнув результата.

Следует отметить, что нарушение внимания при данном заболевании встречается в 100% случаев, а двигательная расторможенность — довольно часто, но не всегда. Когда говорят «дефицит внимания», то под этим понимают неспособность сконцентрировать внимание в течение короткого периода времени.

Ребенок не только не способен завершить выполнение поставленной задачи, но и небрежен в ее выполнении, в частности это касается школьных заданий. На уроке он не может работать вместе со всем классом, ему трудно вспомнить инструкцию учителя. Такое поведение обычно менее заметно в ситуации «один на один» или в условиях обычного окружения.

О дефиците внимания у своего ребенка родители обычно узнают в начале первого года обучения. Часто только учитель ставит их об этом в известность. На уроке эти дети постоянно отвлекаются на окружающие звуки или зрительные раздражители, которых другие ученики не замечают. Отвлекаемость может быть связана с собственным телом, одеждой, другими предметами.

Так как внимание является одной из важнейших психических функций, обеспечивающих успешность обучения, то в конце первого полугодия гиперактивные дети уже заметно отстают в учебе от других детей. Их повышенная активность, неспособность сосредоточиться на чем-либо, а также нарушения восприятия, недостаточность речевого развития создают основу для трудностей. Хотя психологи отмечают у них средний или даже выше среднего коэффициент интеллекта.

Какие еще факторы, кроме сниженного внимания, отрицательно влияют на успеваемость этих детей?

Специалисты отмечают у них нарушение памяти, сниженную умственную работоспособность, повышенную утомляемость. Эти отклонения проявляются прежде всего на занятиях в школе. Ребенок на уроке часто отвлекается, не способен до конца выполнить задание, делает много ошибок, но не из-за непонимания, а из-за невнимательности. Рассеянность увеличивается по мере выполнения задания, что свидетельствует о повышенной утомляемости нервной системы. Продуктивность работы таких детей в классе очень низкая. Основные характеристики внимания: концентрация, переключение, устойчивость, распределение, объем — у них ниже нормы. Объем оперативной памяти, мышления снижен, ребенок может удерживать в уме и оперировать ограниченным количеством информации, большая часть которой вскоре забывается. Долговременная память слабая, так как временные связи образуются с трудом. Характерная черта умственной деятельности детей с синдромом ЛДМ — цикличность. Время, в течение которого они могут продуктивно работать, не превышает 5-15 минут, по истечении которых они теряют контроль над умственной активностью. Какое-то время (3-7 минут) мозг отдыхает, накапливая энергию и силы для следующего цикла. В моменты «отключения» ребенок занимается посторонними делами, а на слова учителя не реагирует. Затем умственная активность восстанавливается, и ребенок опять может продуктивно работать 5-7 минут, после чего мозг снова «отключается» и произвольное управление интеллектуальной деятельностью оказывается невозможным.

Такие особенности умственной деятельности в сочетании с нарушением восприятия, речевого развития, координации рук способствуют возникновению у детей синдрома трудностей в освоении чтения, письма, счета. Это отнюдь не связано с дефектом интеллекта. Имея неплохие интеллектуальные способности, гиперактивные дети отличаются сниженным интересом к интеллектуальным занятиям, художественно-изобразительному искусству.

Именно высокая реактивность ребенка прежде всего отмечается родителями и учителями при характеристике его поведения. Как правило, чаще всего гиперактивность свойственна мальчикам. Сказать, что они просто непоседливы, значит не сказать ничего. Они подвижны как ртуть. На месте такому ребенку не сидится, он постоянно крутится и вертится, он весь как на иголках, ему надо поучаствовать во всех делах, он в каждой бочке затычка. Кажется, он успевает все: и поболтать с соседом, и дернуть за косички соседних девчонок, показать свои игрушки всему классу и постоять у доски…

Гиперактивные дети постоянно находятся в движении, независимо от того, чем занимаются, — математикой или физкультурой. На занятиях физкультурой они в один миг успевают начертить мелом полоску для бросков мяча, построить группу и стать впереди всех для выполнения задания. Недаром их называют «вечными двигателями». Однако результативность подобной «брызжущей» активности невысока, а многое начатое просто не доводиться до конца. Внешне создается впечатление, что ребенок очень быстро выполняет задание, и действительно — быстрым и активным является каждый элемент движения, но в целом у него много лишних, ненужных и даже навязчивых движений.

Деятельность гиперактивных детей нецеленаправленна, маломотивированна и не зависит от ситуации — они подвижны всегда, хотя к концу дня вследствие общего утомления «сверхактивность» выражается в истериках, беспричинных приступах раздражения, плаксивости.

Учителя начальных классов ласково называют гиперактивных детей «шустриками», «моторчиками», однако именно такие дети доставляют им больше всего хлопот.

Такой ребенок все время суетится, торопится; приступает к заданию, не дослушав инструкции, а затем много раз переспрашивает, делает ошибки и не успевает за учителем. В тетради у него грязно. Самостоятельные и контрольные он бросает недоделанными или, быстро сделав, сдает с ошибками. Ему трудно самоорганизоваться, поэтому он на занятиях требует много внимания со стороны взрослых. Замечания и выговоры в этих случаях не помогают. Ребенок часто и сам не рад, но справиться, «убежать» от самого себя не может. Окриками и наказаниями учитель только усугубляет ситуацию: ребенок теряется еще больше и окончательно отстает от класса. Теперь он не только не может, но и не хочет контролировать свое поведение.

Надо отметить, что ни в каком другом случае нарушения поведения не вызывают так много нареканий и жалоб со стороны родителей, воспитателей и учителей, как в этом. Гиперактивному ребенку больше всех грозит непонимание со стороны окружающих. Его постоянно укоряют, стыдят, одергивают и наказывают. В конце концов ребенка убеждают, что он ни на что не способен и что бестолковее его нет. В результате ребенок ожесточается. У него развивается отрицательная, а часто агрессивная реакция на окружающих, он становится неуправляемым, «трудным ребенком».

Польские ученые провели специальное исследование уровня двигательной активности у детей с синдромом в сравнении со здоровыми. Оказалось, что у гиперактивных детей движения более простые, но темп выполнения гораздо выше: если здоровые дети делали 6,4 движения в минуту, то дети с синдромом — в 3,5 раза больше.

Двигательная активность верхних конечностей (пальцы, предплечье, плечи) у гиперактивных детей была в 2 раза больше, чем у здоровых (6,4 и 3,1 в минуту соответственно).

Наблюдения показывают, что в целом активность гиперподвижных детей в классе на 25-30% выше, чем у здоровых.

Также были проведены наблюдения относительно уровня двигательной активности в течение дня и ночи. Установлено, что дети с синдромом проявляют повышенную двигательную активность на занятиях в школе, дома на улице, в будни и выходные дни. Однако их активность не отличается от поведения здоровых детей на уроках физкультуры, в перемены, во время обеда, в ситуациях, когда все дети были подвижны. В отличие от здоровых детей у гиперактивных регистрировался высокий уровень двигательной активности во время сна в учебные дни, в выходные же дни этого не наблюдалось.

Помимо двигательной расторможенности для детей с синдромом свойственны нарушения моторного контроля, проявляющиеся в виде «мягкой» неврологической симптоматики, дискоординации движений по типу статико-локомоторной и динамической атаксии, тиков и навязчивых движений (Тржесоглавна З., 1986 г.).

Часто гиперактивность сочетается с недостаточной сформированностью мелкой моторики и навыков самообслуживания. Дошкольники и младшие школьники нередко испытывают сложности при застегивании пуговиц и завязывании шнурков, а также при занятиях конструированием, лепкой и рисованием. При обучении письму могут появиться дисграфии (неправильное написание элементов букв, «зеркальное» письмо, недописанные буквы) (Корсакова Н.К. и др., 1997 г.).

Могут отмечаться также нарушения пространственной координации, проявляющиеся в неловкости, неуклюжести. Они как бы не «вписываются» в пространство, натыкаются на углы, часто идут на пролом, не обращая внимания на препятствия.

Чрезвычайно важным для понимания природы гиперактивного поведения и для коррекции его проявлений являются нарушения эмоциональной сферы. Прежде всего это чрезмерная возбудимость и импульсивность, обусловленные дефицитом сдерживающего контроля и саморегуляции поведения. Ребенок проявляет повышенную эмоциональную активность, которая выражается в повышенной болтливости. В классе такой ученик — постоянная головная боль для учителя. Для детей с синдромом характерна частая смена настроения. Они легко переходят от слез к смеху. Быстро забывают свои неудачи.

Непоследовательность и непредсказуемость в поведении делают гиперактивных детей нежелательными членами детского коллектива. Как правило, у них нарушены отношения как со сверстниками, так и со взрослыми.

В психическом отношении они отстают в своем развитии (парциальные задержки развития на 1,5-1,7 года), однако стремятся руководить. В отношении сверстников такие дети агрессивны и требовательны, эгоистичны. Не всегда они умеют сочувствовать и сопереживать. Не любят уступать в чем-либо и никогда не признаются в своей неправоте. Стремятся к лидерству, но не умеют действовать совместно с другими. Другие дети чаще всего отвергают их дружбу.

В семьях высокого социального риска детям практически не уделяют внимания. Педагогическая запущенность способствует отставанию ребенка в психическом развитии. Такие дети, имея от рождения нормальный уровень интеллекта, на 2-3 год обучения попадают в классы коррекции, потому что родители совсем не занимаются их развитием. У этих детей могут появиться признаки эмоциональной деривации — эмоционального «голода» — вследствие недостатка материнской ласки и нормального человеческого общения. Они готовы привязаться к любому человеку, который проявит заботу по отношению к ним. В подростковом возрасте они часто попадают в асоциальные компании.

По выраженности симптомов заболевание классифицируется на три группы: легкая, средняя и тяжелая. При легкой форме симптомы, наличие которых необходимо для постановки диагноза, выражены в минимальной степени, не наблюдается нарушений в школьной и социальной жизни. При тяжелой форме заболевания выявляется множество симптомов, выраженных в значительной степени, имеются серьезные трудности в учебе, проблемы в социальной жизни. Средняя степень — это симптоматика между легкой и трудной формами заболевания.

Несмотря на многочисленные исследования, посвященные изучению причин заболевания, окончательной ясности в этом вопросе пока не достигнуто. Предполагается, что на развитие синдрома влияет множество факторов. Разделяют биологические и психосоциальные причины возникновения СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности). Сторонники биологических причин считают, что существует достоверная связь заболевания с органическими поражениями головного мозга, возникающими во время беременности и родов, а также в первые годы жизни. Биологические факторы заболевания по времени их воздействия подразделяют на пре-, перинатальную и раннюю постнатальную патологию. Большое значение имеет возраст родителей. Исследования авторов показали, что риск развития патологии велик, если возраст матери во время беременности был меньше 19 или больше 30 лет, а возраст отца превышал 39 лет.

В связи с разнообразием причин заболевания существует целый ряд концепций, описывающих предполагаемые механизмы его развития.