Как NASA показало Америке Луну

Как будто этого было мало, так еще и русские преподнесли сюрприз новоиспеченному президенту: развивая успех Спутника, 12 апреля 1961 года они отправили Юрия Гагарина на Востоке-1 в 108-минутное путешествие по околоземной орбите.

25 мая 1961 года Кеннеди произнес речь перед объединенной сессией Конгресса. Ее необходимость была продиктована расовыми тяжбами, проблемами ЦРУ в Лаосе (впоследствии названными «нашей секретной войной») и на Кубе, а также целым спектром международных неразберих – с непременным участием ЦРУ.

Кеннеди искал отвлекающий маневр общенационального масштаба. Он рассчитывал поднять престиж Америки и попросил Конгресс значительно увеличить расходы на космические нужды, в то время как Конгресс наоборот стремился сократить военный бюджет и минимизировать всевозможные траты. Вашему вниманию предлагаются фрагменты речи Кеннеди:

Я считаю, что мы располагаем всеми необходимыми ресурсами и талантами. Но дело в том, что мы до сих пор не приняли серьезного решения и не выделили национальных ресурсов для подобного лидерства. Мы никогда не ставили долгосрочных задач по какому бы то ни было графику и никогда не распределяли наши ресурсы и время так, чтобы обеспечить их выполнение.

Принимая во внимание большой отрыв, которого русские добились своими мощными ракетными двигателями, позволившими им выгадать несколько месяцев, и понимая, что они будут держать это лидерство в течение какого-то времени еще более впечатляющими успехами, нам все же необходимо и самим предпринять определенные усилия.

Хоть мы и не можем знать наверняка, что в один день мы станем первыми, мы уверены, что отсутствие всяких усилий с нашей стороны непременно оставит нас позади.

Мы берем на себя дополнительный риск, выставляя свои усилия на всеобщее обозрение. Но, как показывает пример астронавта Шепарда, этот самый риск только усилит нашу значимость, когда мы добьемся успеха.

Однако это не просто гонка. Космос уже открыт для нас. И наше стремление освоить его вовсе не продиктовано чужими усилиями. Мы вышли в космос для того, чтобы свободные люди могли в полной мере разделить достижения человечества.

Таким образом, я прошу Конгресс в дополнение к уже упомянутым расходам для освоения космоса предоставить средства для достижения следующих национальных целей. Прежде всего, я считаю, что наша страна должна посвятить себя задаче до окончания десятилетия высадить человека на Луне и благополучно вернуть его на Землю. Ни один другой космический проект в этот период времени не был бы более впечатляющим для человечества и более важным для дальнейшего освоения космоса.

Этот космический проект стал исключительно политическим с того момента, как Спутник пролетел над нашими головами, издавая назойливые гудки, которые были восприняты как сигнал опасности, возродив воспоминания о бомбежках времен Второй мировой войны. И точно так же, как свист падающих бомб, эти гудки стали психологическим оружием. Так Америка включилась в космическую гонку.

Генерал Айк Эйзенхауэр (Ike Eisenhower), прежде чем стать президентом, был главнокомандующим армии союзников во Второй мировой войне. Под давлением Спутника он подписал указ о создании Национальной совещательной комиссии по аэронавтике – NACA (National Advisory Committee for Aeronautics), которая затем превратилась в ненасытного монстра – Национальную администрацию по аэронавтике и космосу – NASA (National Aeronautics and Space Administration[6]). Эйзенхауер был не в восторге от стоимости проекта. Кроме того, несмотря на изначальное стремление оставить реализацию проекта в гражданских руках, он допускал к полетам на будущих ракетах только военных летчиков-испытателей.

В январе 1959 года NASA начало поиск избранных, которым предстояло стать нашими первыми астронавтами. Сотрудники NASA тщательно изучили военные архивы всех летчиков-испытателей и отобрали из различных списков 110 кандидатов. Затем этот список сократили до 32 позиций. После многочисленных проверок и собеседований в нем осталось только семь фамилий. Это и были люди с «правильными данными».[7]

Проигрышная партия

Старый вояка пытался предупредить нас об угрозе возрастающего влияния военно-промышленного комплекса. В своем прощальном обращении к стране Эйзенхауэр произнес фразу, которой никто не мог ожидать от него за все восемь лет правления в Белом доме. Кажется, впервые он сказал нечто оригинальное, драматичное и долговечное:

В органах власти мы должны всячески остерегаться установления – желаемого или нет – неуполномоченного влияния со стороны военно-промышленного комплекса [15, с. 56].

Ему также следовало бы предупредить нас о том, что военно-промышленный комплекс контролировался еще и ЦРУ, которое президент Гарри Трумэн (Harry Truman) создал после Второй мировой войны с целью вырваться из смертельных объятий «русского медведя». Если бы Трумэн более внимательно изучал историю, он бы знал, что разведывательные организации имеют обыкновение непременно заниматься тайными деяниями и в итоге посредством пронырливости и шантажа становятся мощной тенью, нависающей над самим правительством, эту организацию породившим.

Теневые правительства становятся более тоталитарными с каждым годом – Эйзенхауэр вполне мог бы предупредить и об этом. А также о том, что порой превращающиеся в их марионеток академические, юридические и медицинские институты тоже являются комплексами, которые эти самые правительства укрепляют и защищают. История того периода и политические последствия нашей постоянно расширяющейся холодной войны с русскими наиболее удачно изложены в замечательной книге про NASA «Путешествие к Спокойствию», изданной в 1969 году вскоре после запуска Аполлона-11. Ее авторы Янг (Young), Силкок (Silcock) и Данн (Dunn) написали следующее:

Идея политики и войны несколько портит красивую картину блестящих мыслителей, претворяющих в жизнь свои мечты. Но именно эта идея придала путешествию к Спокойствию уязвимый, неопределенный и порой откровенно грязный вид [15, с. 3].

Некоторые политики сделали себе на этом карьеру, другие набили себе кошельки. Целые корпорации существовали только благодаря этим средствам; при этом, куда пойдут миллиарды долларов, решала маленькая группа людей [15, с. 4].

Изготовители Аполлонов не были техниками в изолированной от внешнего мира лаборатории. Они были солдатами того времени, когда технология стала оружием [15, с. 4].

Задолго до того как первый спутник поднялся с Земли, он стал объектом политических и военных споров, причем самой «ядовитой» их разновидностью. Когда он наконец достиг своей цели, он больше не был триумфом науки. Из предмета технического совершенства он превратился в орудие помешательства политиков холодной войны. Более удачное начало освоения космоса для Америки трудно было придумать [15, с. 41].

После запуска Спутника наша игра против русских была заведомо проигрышной. Мы могли запустить малюсенькую игрушку, на которую они ответили бы новой махиной. Наша программа «Меркурий» отправила Алана Шепарда в баллистический полет на 15 минут. Мы это сделали, хоть и не смогли достичь орбиты. Их космонавты дышали воздухом при нормальном атмосферном давлении, в то время как наши вынуждены были использовать 100-процентный кислород при давлении 0,35 атмосфер. Капсулу, достаточно прочную, чтобы выдержать нормальное давление в космосе, наши ракеты поднять не могли – она была слишком тяжелой.

Истерия, спровоцированная Спутником, разрушила логичный курс разработок, которому мы должны были следовать в попытках достичь Луны. В своей книге «Угол атаки» Майк Грэй (Mike Gray) писал:

Мы должны были взлететь на [ракетоплане] Х-15 до границы космоса; потом соорудить Х-16 для запуска на орбиту; затем – грузовой космический челнок Х-17 и использовать его для постройки орбитальной космической станции; а потом, году в 1985-м, отправиться с нее в экспедицию к Луне [3, с. 41].

Пришло время, и наш второй астронавт, Вирджил Гриссом, провел 16 минут в баллистическом полете. Но спустя всего две недели русские повысили ставку, отправив на орбиту космонавта на целых 25 часов. Через шесть месяцев Джон Гленн наконец-то сумел достичь орбиты (а также всеобщего признания и политической карьеры), проведя в космосе почти пять часов. Спустя три месяца Скотт Карпентер повторил полет Гленна с точностью почти до минуты.

Примечания

1

В названии книги имеет место игра слов: существительное moon – это луна, а глагол moon в переносном смысле означает «показать задницу».

2

В этой главе приведена только официальная информация о космической программе США.

3

Skylab – небесная лаборатория (англ.).

4

Mensa International – организация, основанная в 1946 году в Англии двумя юристами, которые преследовали цель создать сообщество высокоинтеллектуальных людей. Единственным условием для принятия в эту организацию является высочайший уровень IQ. (Примеч. переводчика.)

5

Билл Кейсинг – писатель и исследователь, проработавший 7 лет в компании «Рокетдайн» (Rocketdyne), которая производила ракетные двигатели. (Примеч. переводчика.)

6

Несмотря на присутствие в аббревиатуре NASA слова «администрация», очень часто об этой организации говорят как об агентстве. По этой причине в книге слово NASA употребляется в среднем роде. (Примеч. переводчика.)

7

Словосочетание «The right stuff», которое использовано в оригинальном тексте, означает набор человеческих качеств, необходимых для выполнения исключительно важной, серьезной и трудной миссии. Однако у Рене использование этой фразы имеет ироничный, а временами даже издевательский оттенок. (Примеч. переводчика.)

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.