Труп обычного человека кремируют для того, чтобы душа не кружилась без толку вокруг его тела. Но саньясинане нужно сжигать, ибо его душа и так перестала кружиться вокруг тела еще при его жизни. Можно не бояться, что она слишком привязана к телу. Однако нам важно сохранить его останки, поскольку тело человека, проведшего долгие годы в переживании Божественного, будет еще много тысяч лет излучать соответствующие волны мыслей. И место его захоронения будет приносить людям пользу. Тело мертво, но оно было очень близко к своей душе и сильно пропиталось ее вибрациями.
      Возможности мыслей бесконечны, но они все равно имеют физическую природу. Поэтому очень осторожно относитесь к своим мыслям - ведь их тонкие волны останутся с вами даже после смерти тела. Ваш физический век очень короток по сравнению с веком этих тонких волн. Сейчас ученые полагают, что если такие люди, как Христос и Кришна действительно жили на свете, то в ближайшее время можно будет уловить волны их мыслей и узнать, к примеру, действительно ли Кришна сообщил людям Гиту, - ведь излучавшиеся Кришной волны мыслей до сих пор путешествуют по Вселенной, отражаясь от планет и астероидов.
      Это как брошенный в море камень: падая, он оставляет после себя маленький кружок. Камень тонет, ибо не может держаться на воде, - он идет на дно, едва коснувшись воды. Волны же, вызванные его падением, расходятся в стороны. Их круг все растет и растет до бесконечности. Волны могут уйти за горизонт, и кто знает, каких берегов они достигнут.
      Так и мысли, - независимо от времени своего рождения, независимо от того, были они высказаны или не были, - они тоже расходятся по Вселенной все дальше и дальше. И их можно поймать. Однажды, когда наука достигнет новых высот, когда человеческий прогресс выйдет на новый уровень, мы снова их услышим. Сейчас новости, передаваемые по радио из Дели в Бомбей, достигают Бомбея с некоторой задержкой, поскольку волнам нужно время, чтобы преодолеть расстояние между городами. К тому времени как они достигают Бомбея, в Дели их нет, они уже ушли оттуда. На преодоление этого расстояние им требуются мгновения, и все-таки некоторый временной зазор существует.
      Теперь представим себе, что, находясь в Индии, мы видим по телевизору человека, выступающего в Нью-Йорке. Мы видим его не в тот момент, когда его телеизображение формируется в Нью-Йорке... между моментом формирования образа и моментом, когда он достигает нас, существует зазор. Может случиться, что за этот промежуток времени человек умрет, но мы будем видеть его еще живым.
      Волны мыслей с Земли, как и отголоски других явлений, расходятся к неисчислимым планетам. Если бы мы сумели обогнать и уловить их, то они были бы в некотором смысле еще живыми. Человек уходит из жизни, но его мысли не умирают так быстро. Жизнь человека очень коротка, а жизнь мыслей длинна. И помните, что невысказанные вами мысли живут дольше высказанных, потому что они тоньше. Чем тоньше вещь, тем дольше она живет, чем она грубее, тем жизнь ее короче.
 

* * *

 
      Мысли влияют на физический мир очень по-разному. Мы и не представляем себе масштабов их воздействия. Биологи установили, что если возле растения звучит нежная гармоничная музыка, то оно расцветает быстрее, и даже не в сезон. Если же включать ему шумную и хаотичную музыку, то оно может не расцвести вовсе даже в должное время. На растение влияют музыкальные вибрации. Под воздействием разной музыки коровы дают разное количество молока.
      Мысли образуют вокруг человека ауру волн. Каждый из нас носит вокруг себя целый мир мыслей, распространяющихся рябью в бесконечность.
      Эти волны мыслей тоже имеют физическую природу. То, что мы знаем как разум, есть очень тонкая форма физической энергии. Поэтому науке будет несложно добраться до мыслей, ибо эти волны можно улавливать и исследовать. К примеру, до недавнего времени мы не знали, насколько глубок сон человека - насколько глубоко уходит его разум. Теперь знаем, ибо у нас есть приборы, позволяющие это выяснить. Как были изобретены инструменты, измеряющие частоту пульса, так придумали и инструменты, измеряющие сон. К голове человека на всю ночь подключают прибор, и по изображаемой им линии мы можем точно определить, насколько глубок сон человека, как долго он спал, как долго видел сны, какова продолжительность хороших и плохих снов, какова продолжительность каждого сна и носят ли они эротический характер. Все это отражено на графике. Существуют лаборатории, где тысячи людей получают деньги за то, что приходят туда поспать и их сон тщательно изучают.
      Мы незнакомы с феноменом сна, - а это очень важный вопрос. Треть человеческой жизни проходит во сне. Если человек живет шестьдесят лет, то двадцать из них он спит, и пока мы ничего не знаем об этих двадцати годах, от нас скрывается треть жизни. И что интересно если человек не проспит эти двадцать лет, то не проживет и остальные сорок. Таким образом, сон - одна из основных потребностей человека. Проспать шестьдесят лет, не просыпаясь, он может, а жить без сна - нет. Значит, сон - необходимое условие жизни.
      Во время сна мы куда-то уходим... наш разум уходит в другое место. Но этот разум поддается измерениям. Ныне можно узнать, насколько глубоко человек погрузился в сон. Многие люди утверждают, что у них не бывает сновидений. Это совершенно неверно, и говорят они так лишь по незнанию. Очень трудно найти человека, не видящего снов. Очень трудно. Сны снятся нам всю ночь. Вы думаете, что вам снился один сон или два, но это не так. Машина утверждает, что сны снятся нам всю ночь, но мы их не помним. Вы спите, поэтому память не срабатывает. Вы запоминаете лишь самый последний сон, приснившийся непосредственно перед пробуждением. Когда вы возвращаетесь к бодрствованию, в ваших мыслях оседает последнее сновидение. Его слабое эхо все еще гуляет в вас, пока вы пробуждаетесь. Но вы совсем не помните снов, приснившихся вам, пока вы спали глубоко.
      Сейчас необходимо исследовать, что снится нам в глубоком сне, ибо то, что снится крепко спящему человеку, раскрывает его подлинную личность. И в самом деле, проснувшись, мы уже не подлинны. Обычно мы говорим: "Много ли стоят сны?" Но сны могут поведать о нас больше, чем бодрствование. В сознательном состоянии мы рядимся в фальшивые мантии. Если однажды нам удастся открыть в голове человека окно, откуда видны его сны, он лишится своей последней свободы. Тогда он не будет свободен даже в снах! Он будет бояться спать, потому что мораль со своими законами и правилами установит своего полисмена и там. Этот страж будет говорить: "Это непозволительный сон, ты спишь не так, как следует". Пока человек еще свободен во сне, но этой свободе приходит конец, ибо вторжение в сон уже началось.
      Большая работа ведется по обучению во сне. В часы бодрствования обучение требует огромных усилий, поскольку ребенок сопротивляется. Ребенка трудно научить чему-либо, ибо он изначально отказывается учиться. Фактически, любой человек не хочет учиться, так как исходит из того, что он и так все знает. Вот и ребенок отказывается со словами: "Чему вы меня учите?" Он никоим образом не готов к обучению, и нам приходится подкупать его наградами за успешно сданные экзамены, золотыми медалями и т. п. Нам приходится пробуждать в нем дух честолюбия, непрерывно подталкивать его, идя на любые ухищрения, чтобы он получил образование. Это долгий процесс. То, что ребенок мог бы узнать за два часа, мы вдалбливаем ему два месяца.
      Но вот разработали метод обучения во сне, и стало яснее ясного, что так ребенка научить очень легко. Причина проста: во сне человек не сопротивляется. Возле спящего ребенка включают пленку, где записана информация, которую хотят ему сообщить. "Два плюс два - четыре. Два плюс два - четыре..." - непрерывно повторяет голос на пленке. Спросите ребенка утром, и он ответит: "Два плюс два - четыре".
      Но вместо того, чтобы сообщать ребенку эту мысль во сне, можно внедрить ее в разум и при помощи волн мыслей, ведь мы теперь знаем о них. Раньше не знали, а теперь знаем - на граммофонных пластинках не пишут самих слов. Вместо этого на диск записывают отпечатки звуковых волн. Двигаясь по спиральным канавкам, игла повторяет те же звуки, которые звучали при нарезке этих канавок.
      Как я уже говорил, если вы пропоете аум, то на песке образуется узор. Сам этот узор не есть аум, но если вы знаете, что он образован этим звуком, то однажды сумеете превратить рисунок обратно в аум . Для создания данного рисунка должен прозвучать звук аум. И можно считать, что узор и аум- одно и то же. На граммофонной записи слов нет, - только канавки, прорезанные толчками звуков, и, когда эти канавки соприкасаются с иглой, они опять превращаются в звуки.
      В ближайшем будущем мы сможем делать записи мыслей. Если уж человек осознал, что мысли, колеблясь, создают толчки, он скоро научится и записывать их. И тогда произойдет нечто замечательное. Несмотря на то, что Эйнштейн мертв, станет возможным сделать полную запись его мыслительного процесса. Тогда машина сможет воссоздать и то, что Эйнштейн только мог бы подумать, проживи он подольше, - ведь прибор будет воспринимать импульсы всех волн его мыслей.
      Сновидения, фантазии, подсознательное - все это уже исследовано. Таким образом, человеку известны все научно постижимые возможности разума. Разберемся, к чему это ведет. Возьмем, к примеру, гневающегося человека. Исходя из наших традиционных суждений, мы ему советуем: "Не давай волю гневу, или ты отправишься в преисподнюю". Больше нам сказать ему нечего. Но если этот человек ответит, что он хочет попасть в преисподнюю, мы беспомощны; мы не в силах повлиять на него. А если он после этого еще добавит, что просто жаждет отправиться прямо в ад, то вся наша мораль оказывается вообще ни к чему. Мы можем контролировать человека только в том случае, если он боится ада. Поэтому, как только в мире не стало страха перед преисподней, вместе с ним ушла и мораль. Теперь никто не боится ада. "Где этот ваш ад?" - спросит любой.
      Итак, с моралью покончено, ибо страх, на котором она зиждется, ушел. Однако наука говорит, что в морали теперь нет нужды, так как разработаны средства воздействия на человека, основанные на прекращении определенных секреций организма. Когда мы гневаемся, в нашем организме происходит соответствующий химический процесс, ибо гнев - явление физического характера. Гнев закипает лишь тогда, когда в теле вырабатываются определенные химические вещества. И вот наука предлагает просто остановить секрецию этих веществ, и тогда не будет никакого гнева. Не нужно останавливать гнев сам по себе. Достаточно предотвратить выделение этих жидкостей, и человек просто не сможет злиться. Или если мы станем советовать юношам и девушкам воздерживаться от секса, блюсти целомудрие, то они и слушать нас не станут. А ученые предлагают: "Положим этому конец! Если ограничить развитие определенных желез, то можно оттянуть наступление половой зрелости до двадцати пяти лет".
      Все это очень опасно. Когда наука обретет полную власть над разумом, человек начнет злоупотреблять своим знанием. Ученые говорят, что химический баланс у людей с мятежным разумом отличается от баланса людей с разумом ортодоксальным. Это открытие может иметь опасные последствия. Если известен состав соответствующих веществ, то появляется возможность превратить мятежного человека в пассивного, а ортодоксального - в мятежного. Если известны химические вещества, побуждающие человека воровать и убивать, отпадает потребность в тюрьмах и казнях. Все, что требуется, это хирургическое или медикаментозное вмешательство, которое избавит преступника от этих склонностей. Достаточно вывести из организма определенные химикалии, или нейтрализовать их, или подавить. Ныне по всем этим направлениям ведутся исследования.
      Все это говорит о том, что теперь науке будет не особенно сложно овладеть четвертым телом. Единственная проблема - слишком большие силы вовлечены в военные разработки. Поэтому исследования в этом направлении отодвинуты на второй план. И все равно на этом поприще удалось добиться значительного прогресса и получить необыкновенные результаты.
      Олдос Хаксли утверждал, что переживания Миры или Кабира можно вызвать определенными инъекциями. Слишком опрометчивое заявление, однако в некоторой степени верное. Махавира постился в течение месяца, и его разум обретал покой. Пост - физическое действие, и если он позволяет разуму обрести покой, значит, разум тоже имеет физическую природу. В результате месячного поста химический баланс тела изменяется, - только и всего. Когда телу отказывают в надлежащем питании, оно использует все свои внутренние резервы. Жир сходит, все несущественные вещества расщепляются, остаются лишь необходимые. В результате полностью изменяется весь химический баланс организма.
      Ученые говорят: "Стоит ли целый месяц подвергать себя таким лишениям? По заданной схеме можно изменить химические соотношения прямо здесь и сейчас". Ученые вызовут в вашем теле эти химические изменения, и вы тут же обретете ощущение умиротворенности, которого Махавира добивался при помощи месячного поста. Вам не нужно будет тратить на это месяц.
      Я учу вас дышать перед медитацией быстро и интенсивно. Что же происходит после получаса интенсивного дыхания? Ничего особенного... просто в вашем организме изменяется соотношение кислорода и углерода. Но того же можно добиться и внешними средствами. Не обязательно заставлять вас напрягаться в течение получаса. Можно просто изменить соотношение кислорода и двуокиси углерода в этой комнате, и у всех сидящих здесь появится ощущение мира, покоя и радости. Итак, наука вторглась в четвертое тело со всех сторон и проникает в него все глубже.
      Медитация дарит вам самые разные переживания. Вы ощущаете удивительные запахи, видите странные цвета. Но ныне все то же самое можно получить и без медитации, поскольку наукой выяснено, какие участки мозга активизируются при этих переживаниях. Скажем, в моменты, когда я вижу красивые цвета, стимулируются задние части моего мозга, и научные исследования позволяют точно обозначить активный участок и определить длину излучаемых при этом волн. Вам нет нужды погружаться в медитацию, - те же вибрации можно вызвать в вас при помощи электричества, и вы увидите такие же цвета. Это все явления взаимосвязанные, не имеет значения, с какого конца мы дернем, - другой конец активизируется в любом случае.
      Однако тут есть свои опасности, и с углублением исследований эти опасности усиливаются. К примеру, сейчас мы можем увеличивать продолжительность человеческой жизни, насколько хотим. Природа утрачивает свою власть в этой сфере, уступая ее науке. И вот тысячи стариков в Европе и Америке пытаются отстоять свое право спокойно уйти из жизни, но их насильно удерживают на пороге смерти. Им дают кислород, заставляя жить очень долго. Девяностолетний старик молит о смерти, а доктора ему говорят: "Мы не можем этому содействовать, это противозаконно". И даже если сын старика понимает, что отец страдает слишком сильно и пора позволить ему умереть, он не может сказать об этом открыто. Созданы машины, поддерживающие жизнь в умирающих, лелеющие ее уже почти в мертвецах. И это в некотором смысле опасно.
      Наши старые законы создавались тогда, когда не было столь эффективных средств поддержания жизни в людях и можно было даже убить человека неправильным обращением. Сейчас законы нужно пересмотреть, ибо мы способны удерживать умирающего на границе жизни и смерти слишком долго, и в конце концов он думает: "Это насилие, зверство! Я больше не хочу жить. Что вы со мной делаете?" В былые времена преступников казнили через повешение, и не было бы ничего удивительного, если бы теперь нам пришло в голову наказывать злодеев, не позволяя им умереть. И это наказание было бы тяжелее, поскольку смерть - это дело секунд, а жизнь может длиться десятилетиями.
      Так что любые открытия, касающиеся внутреннего мира, могут иметь разные последствия: либо они принесут человечеству страдания, либо - благо. Любая сила - палка о двух концах.
      Наука добралась до четвертого тела человека. Несколько лет - и она проникнет в него еще глубже. Возможно, вы не знали, но все, что предпринимается в том или ином столетии, достигает своей кульминации в его конце. Каждое столетие, прежде чем закончиться, завершает свою работу. Нынешнее, двадцатое столетие взяло на себя очень много дел, и к его концу все они будут сделаны. Величайшая из задач этого века - проникновение в психику человека, и она будет решена окончательно.
 
      Пятое, духовное тело еще тоньше четвертого. Здесь осуществляются не только вибрации мысли, но и вибрации сущности. Когда я сижу абсолютно безмолвно, без единой мысли, моя сущность все равно производит вибрации. И если вы подойдете ко мне в тот момент, когда во мне нет ни единой мысли, то все равно окажетесь в поле моих вибраций. И, что интереснее всего, вибрации мыслей не так сильны и проникающи, как вибрации сущности. Поэтому человек, достигший состояния безмыслия, очень могуществен. Измерить его силу очень сложно, ибо в нем пробуждаются вибрации всего сущего. Энергия вибраций пятого тела - тончайшая из известных человеку форм энергии.
      Поэтому во многих случаях - как было, например, с Махавирой, - такой человек обходился без слов. Точнее, он либо говорил очень мало, либо не говорил вообще. Приходили люди, садились перед ним, понимали его и уходили. Такое было возможно в его время, но не сейчас. Ныне это очень сложно, так как вы сможете ощутить глубинные волны духовного тела в том и только в том случае, если и сами готовы войти в состояние безмыслия. Если же вы заполнены шумами собственных мыслей, то не почувствуете этих тонких вибраций. Они будут пронизывать вас, но уловить их вы не сможете.
      Если двое объяли вибрации всего сущего, если оба находятся в состоянии безмыслия, то разговоры им не нужны. Тогда общение происходит на очень личном уровне и идет непосредственно от сердца к сердцу. Тогда нет объяснений, ибо нет способа объяснить. Тогда вы не станете размышлять о том, произойдет или не произойдет то или это. Ваша сущность напрямую узнает все как есть.
      Не только люди чувствительны к вибрациям пятого тела. Известен один замечательный факт из жизни Махавиры: его собрания посещали даже животные. Джайнистские монахи так и не смогли объяснить этот феномен, да и не смогут никогда. Животные не понимают человеческого языка, но очень хорошо понимают язык сущности. Допустим, я сяду в состоянии безмыслия возле кота, а кот-то уже находится в этом состоянии. Однако с вами мне приходится говорить. Для того чтобы привести вас в кошачье состояние безмыслия, требуется долгий путь. Животные, растения и даже камни понимают вибрации, исходящие из духовного тела, с этим нет никаких сложностей. Итак, это тело тоже доступно, но только после четвертого. В четвертое тело ученые уже вторглись со всех сторон, и теперь без труда примут и идею духовного состояния. Но после этого начинаются некоторые сложности.
      Итак, я говорю, что научное постижение возможно лишь до пятого тела, а затем начнутся сложности, - и у меня для этого есть основания. Что такое наука, если хорошенько разобраться? Это специализация на определенном направлении познания, своего рода отбор. Наука может проникать вглубь явления только в том случае, когда она ограничивает круг своих интересов как можно меньшим количеством предметов, пытаясь при этом узнать о них как можно больше. Цель науки - узнавать все больше все о меньшем. Это работа сразу в двух направлениях: выбрать объект поменьше и узнать о нем побольше. Наука выбирает предельно маленький предмет исследований и непрерывно увеличивает свои знания о нем.
      В прежние времена врачи хорошо знали все тело, но современный доктор не таков. Ныне едва ли можно найти практикующего врача старой закалки. В сегодняшнем мире он стал реликтом, да на него и нельзя положиться. Он знает слишком о многом, а значит, не может знать что-то одно достаточно хорошо, чтобы ему можно было довериться. Теперь есть специалисты по заболеваниям глаз и специалисты по заболеваниям ушей, и на них положиться можно, ибо каждый из них приобрел в своей области максимум знаний.
      Вся существующая литература, например, по глазным болезням настолько обширна, что за одну жизнь ее не прочтешь. Вполне возможно, скоро настанет день, когда правым глазом будет заниматься один специалист, а левым - другой или, возможно, один - зрачком, а другой - сетчаткой. С ростом знаний каждую часть глаза придется изучать отдельно, поскольку каждая часть очень важна сама по себе. Цель науки - отточить острие своего внимания настолько тонко, чтобы оно могло пронзить предмет до самых глубин. Так наука обретает все большие знания.
 
      Итак, как я уже сказал, наука доберется до пятого тела, потому что вплоть до этого тела еще существует отдельная личность и на ней можно сосредоточиться. С шестого же уровня начинается космическая реальность, а на ней наука сфокусироваться уже не может. Космическое тело - это тотальность. Наука не сможет туда войти, поскольку она движется от малого к еще меньшему. Она способна охватить только отдельную личность, и ей будет очень трудно объять космическое.
      Охватить Космическое может только религия. Поэтому вплоть до атмана, до "я", у науки не возникнет никаких проблем. Сложности начнутся с Брахмана- с космического "Я". Не думаю, что наука когда-либо сможет объять Брахман, поскольку для этого ей придется отказаться от специализации. А как только она откажется от специализации, она перестанет быть наукой. Она станет столь же обобщенной и неопределенной, как религия. Итак, с помощью науки нам удастся дойти до пятого тела. На шестом теле наука придет в растерянность, а седьмое тело вообще ей недоступно, поскольку все ее исследования сосредоточены на жизни.
      Фактически, центр нашего бытия - жизнь. Мы хотим поменьше болеть и быть поздоровее; хотим жить подольше, посчастливее, поуютнее. Цель науки - сделать так, чтобы в жизни было больше счастья, удовлетворения, здоровья, радости. Но седьмое тело - это приятие смерти, это окончательная смерть. Здесь медитирующий выходит за пределы поисков жизни. Он говорит: "Я хочу познать еще и смерть. Я познал существование и тайну бытия; теперь я хочу познать несуществование и небытие".
      Наука в этой области ни к чему. Ученые, подобные Фрейду, назовут это все "влечением к смерти" и определят как болезненное состояние разума, суицидальный порыв. По Фрейду освобождение и нирвана не способствуют утверждению жизни, и обращение к этим идеям свидетельствует о вашем желании умереть. Он говорит, что, если вы хотите умереть, значит, вы больны. Ученый против желания смерти, ибо наука основана на воле к жизни и на экспансии жизни.
      Человек, который хочет жить, здоров. Но наступает момент, когда желание умереть оказывается не менее здоровым. Если кто-то хочет умереть прежде времени, несомненно, это нездоровое желание. Однако в жизни действительно наступает момент, когда человек хочет умереть просто ради самой смерти. Кто-то может заявить, что бодрствование - здоровое явление, а сон - нездоровое, вот мы постепенно и увеличиваем день за счет ночи. Раньше ночь начиналась в шесть часов пополудни, а теперь - в два часа пополуночи. Мы отдали ночное время дню. Некоторые современные мыслители рассуждают даже так если бы человек совершенно отказался от ночи, то ощутимая часть его жизни перестала бы проходить впустую. К чему нам нужен сон? С ним следует покончить, - говорят эти люди.
      Но как есть радость в пробуждении, так есть радость и в сне. Желание заснуть так же естественно и здорово, как желание проснуться. Если страсть к жизни остается в человеке до самого последнего дыхания, это неправильно. Если человек с самого рождения вскармливает свое желание умереть - это тоже неестественно и не здорово. Когда ребенок жаждет смерти, он болен, ненормален, его следует лечить. Когда старик жаждет жить, его тоже нужно лечить, ибо он тоже болен.
      Жизнь и смерть - две руки существования. Если вы примете лишь одну из них, то станете калекой. И ваше увечье останется с вами до тех пор, пока вы не примете и вторую. Обе руки важны - бытие и небытие. Того, кто способен объять и принять бытие и небытие в равной мере, можно назвать совершенно здоровым человеком. Тот, кто говорит: "Я узнал, что такое быть, теперь хочу узнать, что такое не быть", - не боится небытия.
      Седьмой уровень лишь для отважных, - для тех, кто, познав жизнь, пытается познать и смерть, кто жаждет исследовать смерть, состояние угасания. Эти люди стремятся выяснить, что значит не быть, что такое угасание, что такое небытие. Они отведали жизни и теперь хотят отведать смерти.
      Теперь вам пора узнать, что с седьмого уровня спускается смерть. То, что мы знаем как смерть, нисходит с седьмого уровня, а то, что мы знаем как жизнь, поднимается с первого. Рождение начинается с физического, рождение означает начало физического. Потому-то физическое тело обретает существование уже в утробе матери, а остальные тела появляются позже. Итак, первое тело - это начало жизни, а из последнего тела, из тела нирваны, приходит смерть. И тот, кто цепляется за первое тело, боится смерти, а тот, кто боится смерти, никогда, никогда не познает седьмого тела.
      Таким образом, мы постепенно все дальше и дальше уходим от физического тела, и наступает время, когда мы принимаем и смерть. И только тогда познаем. А кто познал смерть, тот освобожден в самом истинном смысле этого слова. Ибо тогда жизнь и смерть становятся лишь двумя частями единого, и это единое вне их обеих.
      Итак, нет надежды, что наука достигнет седьмого тела, хотя, возможно, она подойдет вплотную к шестому. Перед наукой раскрылись двери четвертого тела, и сейчас она сможет без особых проблем проникнуть в пятое. Но для этого нужны люди с научным разумом и религиозным сердцем. Как только они появятся, вход в пятое тело не составит труда. Однако такое сочетание труднодостижимо, так как при обучении будущего ученого из него всячески стараются вытравить любую религиозность. Точно так же и религиозное обучение не позволяет человеку развить научный склад ума. Эти две ветви образования нигде не пересекаются, что причиняет нам огромные трудности.
      Когда же, - очень редко, - такое взаимопересечение все-таки происходит, мир достигает великих вершин знания. Возьмем, к примеру, Патанджали. Будучи человеком с научным складом ума, он ушел в религию. Он поднял йогу на высоты, которые труднодоступны даже сейчас. После смерти Патанджали прошло очень много времени, и с тех пор в этой области могла быть проделана большая работа, - но не нашлось больше человека с интеллектом ученого и внутренним миром духовного практика. Никто после него не достиг в йоге больших высот. Это пытался сделать Шри Ауробиндо, но ему не удалось.
      Шри Ауробиндо наделен научным складом ума, - возможно, даже в большей степени, чем Патанджали, поскольку он обучался на Западе. Он получил великолепное образование. Когда ему было лет шесть, отец отправил его из Индии и запретил возвращаться, до достижения полной зрелости. Даже лежа на смертном одре, когда все в семье поговаривали о том, чтобы вызвать Ауробиндо домой, отец не позволил. Он сказал: "Ничего страшного, если я не увижу его перед смертью. Он должен полностью впитать западную культуру. Пусть на него не упадет и тень Востока. Даже и не сообщайте ему, что я умер". Должно быть, он был очень отважным отцом. Таким образом, Шри Ауробиндо немало испил из родника западной культуры. Если когда-то и жил человек по-настоящему западный, то это Шри Ауробиндо. Когда он вернулся в Индию, ему пришлось заново учиться родному языку. Его знание науки было всеобъемлющим, но религия стала лишь более поздней имплантацией и поэтому не смогла проявиться достаточно глубоко, иначе Шри Ауробиндо достиг бы больших высот, чем Патанджали.
      Но этому не суждено было случиться. На глубинном уровне западное образование ему помешало, поскольку его мышление стало совершенно научным. Он полностью перенес в религию эволюционную теорию Дарвина. Он ввел в религию мысли, принесенные с Запада. Но у него не было религиозных прозрений, которые он смог бы перенести в науку. В результате он оставил после себя обширную научную литературу с очень поверхностной религиозной составляющей, ибо любые попытки объяснить тайны шестого и седьмого уровня обречены на провал, - их нельзя выразить в терминах науки и логики.
      Всякий раз, когда удавалось достичь равновесия между научным интеллектом и религиозным сознанием, человек поднимался на величайшие высоты. Но вероятность того, что такое скоро произойдет на Востоке, очень мала, поскольку Восток утратил свою религию, а науки никогда и не имел. У Запада больше шансов, ибо там стало слишком много науки. Избыток есть крайность, и маятник стремится качнуться в противоположную сторону. Вот почему самые рафинированные интеллектуалы Запада читают Гиту с увлечением, какого в Индии уже и не встретишь.
      Впервые прочитав Гиту, Шопенгауэр положил ее себе на голову и затанцевал от радости. Когда его спросили, что случилось, в чем причина такого безумного поведения, он ответил: "Эта книга стоит не только того, чтобы ее прочесть, но и того, чтобы возложить ее на голову и танцевать для нее! Я и представить себе не мог, что некогда на земле жили люди, способные так говорить. Я думал, что некоторые вещи нельзя передать словами, но вот они выражены в этой книге". А здесь, в Индии, мы ныне не найдем ни одного человека, который стал бы танцевать с Гитой на голове. Здесь увидишь лишь тех, кто может положить Гиту на сиденье в поезде и ехать, усевшись на нее, - но это бессмысленно.
      К концу этого столетия будут достигнуты новые высоты, ибо, когда в чем-то возникает необходимость, в мире пробуждаются многие силы. Эйнштейн перед смертью стал религиозен. Всю жизнь он оставался ученым, но, когда его жизнь подходила к концу, он стал религиозен. И принципиальные приверженцы науки говорили: "Не стоит принимать последние высказывания Эйнштейна всерьез. Он сошел с ума".
      Последние слова Эйнштейна заслуживают особого внимания. Он сказал: "Я надеялся узнать о мире все, но чем больше я узнавал, тем больше убеждался, что это невозможно, ибо передо мной все еще простиралась бесконечность неизвестного. Я думал, что однажды раскрою тайну мира, над которой бьется наука, сведу ее к некоему математическому уравнению и она больше не будет тайной. Но вставшая передо мной математическая задача все разрасталась и разрасталась и, вместо того чтобы раскрыть тайну мира, сама стала тайной. Теперь эту задачу решить невозможно".