Божественное сделало двери органов чувств наружу. Поэтому через чувства, вы можете постигать только внешние объекты, а не внутреннее бытие. Благословенный, единственный разумный тот, кто стремится достигнуть божественного состояния, кто обращает глаза и все другие органы чувств внутрь от внешних объектов, и таким образом высвобождает свое внутреннее бытие.
      Здесь нужно понять одну вещь, относительно которой в мире искателей возникает множество заблуждений. Что значит: повернуть глаза внутрь? Можно ли повернуть глаза внутрь? Нет, глаза внутрь повернуть нельзя. Глаза могут видеть только внешнее, они не могут смотреть внутрь. Они не могут видеть того, кто видит, того, кто стоит за ними. Но мистики всегда повторяли: «Поверните назад ваши глаза, поверните реку вспять». «Повернуть вспять» означает лишь то, что вы не направляетесь во внешнее, вы не позволяете вашей энергии уходить через глаза. Если дверь, через которую выходят, закрыта, то наблюдатель, привыкший выходить наружу, вернется к себе. Внутри глаз не будет, но, конечно же, глаза и не нужны, чтобы видеть самого себя. Чтобы видеть себя, глаза не нужны — видение себя происходит без помощи глаз.
      Чтобы услышать самого себя, нет нужды обращать уши внутрь: достаточно, если уши перестанут слышать внешний мир. Как только прерывается связь с сетью звуковых волн, как только уши становятся безразличными к внешнему, и энергия, которая уходила вовне, остается на месте, так та же энергия сможет сама по себе услышать звучание внутреннего. Чтобы слышать это звучание, уши совсем не нужны. «Обратить вспять» чувства означает лишь то, что чувства не движутся наружу, их энергия не движется наружу.
      Это все равно как преградить путь водопаду в горах: не найдя себе выхода, он повернет вспять и образуется озеро. Таким же образом течет вовне и ваше сознание через пять органов чувств. Если сознание прекращает движение вовне, в вас образуется озеро сознания. Это озеро наделено самосознанием — оно способно видеть себя, слышать себя, прикасаться к себе. Но весь этот опыт — недоступен для чувств, он не имеет никакого отношения к чувствам.
 
      Баязид, суфийский мистик, любил рассказывать историю о том, как его учитель дал каждому из трех юношей голубя и попросил их убить его в таком месте, где никто бы этого не увидел. Один юноша вернулся через пять минут после того, как убил голубя. Он просто пошел на соседнюю улицу, которая была пуста, там никого не было, задушил голубя за горло и вернулся обратно.
      Второй юноша вернулся через три дня. Он долго искал место, где никто бы не увидел, как он убивает голубя. Он нашел глубокую пещеру, вошел внутрь и преградил вход в пещеру камнем. Теперь никто не вошел бы сюда, даже случайно. Внутри пещеры царил мрак, и даже если кто-нибудь попал сюда, он бы ничего не увидел. Там он задушил голубя за горло.
      Третий юноша вернулся через три месяца с живым голубем. Учитель спросил его: «Даже за три месяца ты не смог найти место, где бы никого не было?»
      Юноша ответил: «Такого места не найдешь даже за три жизни. Три месяца я старался изо всех сил. Я заходил в глубокие пещеры — там было темно — но даже там был я, был голубь, и мы оба были бы свидетелями его смерти. И даже если бы я закрыл глаза голубю, я, убийца, видел бы это, как бы темно там не было».
      Баязид сказал: «Из всех троих только ты смог увидеть себя. А эти двое пока еще не стремятся к внутренним исканиям».
      Он отослал этих двоих юношей, а третьему сказал: «Ты знаешь хотя бы это — что даже когда наши органы чувств не видят, в полном мраке, даже тогда ты остаешься свидетелем. А для того, чтобы воспринимать внутреннего свидетеля, чувства не нужны».
 
      Как бы темно ни было в комнате, где вы не можете вообще ничего увидеть, даже тогда вы осознаете собственное присутствие. Может быть, вы не видите стен комнаты или находящиеся в ней предметы, или других людей в комнате, но никакая темнота не может заслонить опыт вашего собственного присутствия. При любых обстоятельствах вы будете там, и вы будете знать, что находитесь там. Ваше присутствие самоочевидно, оно не нуждается ни в каких доказательствах. Вот почему все просветленные говорили, что восприятие мира косвенно, только восприятие собственного Я, самореализации, непосредственно.
      Это кажется парадоксальным. Обычно мы думаем, что все непосредственно, что все есть непосредственное переживание. Деревья можно видеть, людей можно видеть — все это перед вашими глазами. Но пробужденные говорят, что любое восприятие мира, восприятие внешнего не непосредственно, потому что проводником становятся наши глаза, они — посредине. Вы скрываетесь за глазами, познаваемый объект находится снаружи, а посередине глаза — как посредник. Глаза могут обмануть. Это знание — не прямое, не непосредственное: между знанием и познающим есть посредник. Если кто- то болен желтухой, он будет видеть все желтым, хотя на самом деле это не так. Если у кого-то больны глаза — например, они не различают цвета — то человек совсем не будет видеть ивет. Как можно положиться на глаза? Где гарантия, что глаза отражают правильно? Нет, человек не может просто довериться глазам.
      Вот еще удивительный факт: люди требуют доказательств во всем, но никогда не требуют никаких доказательств у своих чувств относительно того, что те воспринимают. Что свидетельствует о том, что ваши глаза видят правильно? Чарваки и другие атеисты приняли только одно доказательство: то, что проявлено, можно увидеть, они говорят, что верят только тому, что у них перед глазами. Но чарваки никогда не спрашивают себя: на каком основании они так доверяют своим глазам? Разве глаза всегда видят правильно? Нет, ведь ночью они видят сны: сны ощутимы, проявлены, но нереальны. Иногда они принимают веревку, лежащую на дороге, за змею, и эта веревка в виде змеи кажется настоящей змеей. Но если осветить дорогу, вы не увидите никакой змеи. Так же вы видите мираж в пустыне.
      Когда впервые появилось трехмерное кино, люди, которые увидели его, были напуганы. В первом таком фильме, показанном в Лондоне, всадник метнул копье, и все люди, находившиеся в кинотеатре, отшатнулись, так как в трехмерном изображении копье выглядело совершенно реальным. На мгновение показалось, что копье действительно летит. Все зрители наклонились в сторону, а на экране ничего не было — ни копья, ничего, что могло бы приблизиться и задеть вас. То была просто игра света и тени, но глаза обманывались. Глазам не стоит так доверять. Нашим чувствам не стоит так доверять.
      Просветленные говорят, что прямой, непосредственной бывает только само-осознание, все остальное знание не непосредственно, потому что здесь есть посредник. А на посредника нельзя полностью положиться. То, что воспринимается непосредственно, единственное, что видится по-настоящему. Все остальное, что видится через посредника, не стоит доверия. Если вы войдете внутрь и скажете, что снаружи свет, я вынужден поверить'вам. Возможно, вы говорите правду, возможно, вы лжете или сами заблуждаетесь. Как я могу в это поверить, если сам не выйду наружу и не увижу сам?
      Но никакое материальное знание не может быть прямым. Только знание Я может быть прямым, так как здесь нет никого посередине. Здесь только я, только лишь я, посередине нет ничего, что могло бы обмануть или исказить. Вот почему для просветленного то, что в вашем обычном опыте кажется непосредственным, не есть прямой опыт. А то, что вы никогда обычно не воспринимаете, для него есть прямой и непосредственный опыт.
      Душа сама излучает свет, чтобы увидеть ее, свет органов чувств не нужен. Этот свет способен увидеть как слепой, так и зрячий. Глухой человек может услышать его в той же мере, что и человек с нормальным слухом. Парализованный может испытать его в той же мере, что и человек, способный одолеть Эверест. Физические возможности здесь ничего не значат. Телу совершенно непривычно познание души. Тело может быть сильным или слабым, здоровым или больным, красивым или уродливым, черным или белым — это не имеет значения. Тело бесполезно для самореализации. Тело служит для познания других — вот в чем его полезность. Ваши глаза должны быть здоровы, ваши уши должны быть здоровы, ваше тело должно быть сильным, только тогда вы сможете сообщаться с другими. Но что касается вашего Я, связь уже присутствует, здесь ничего не нужно устанавливать.
      Вот почему сутра гласит: «Самопроявленное божественное…» Чувства не нужны для познания божественного, оно проявляется само по себе. На самом деле, оно уже проявилось. Но мир сам по себе не проявляется: чтобы познать мир, необходимы чувства. Вот почему чем многочисленнее чувства, тем глубже познается мир.
      В этом мире множество одушевленных живых существ. У человека пять органов чувств. И есть амеба — крохотная живая клеточка, у которой только один орган чувств — ее тело, оно наделено только осязанием, у него нет другого чувства. Амеба — одно из наименее развитых живых существ в мире — не с точки зрения души, а с точки зрения познания мира. Все ее познание основано только на осязании, это весь круг ее познаний. Затем есть существа с двумя органами чувств, с тремя и четырьмя. По мере увеличения числа органов чувств, в той же пропорции, растет и знание о мире.
      Совсем не удивительно, если окажется, что на какой-нибудь другой планете, в других солнечных системах, есть существа, у которых больше пяти органов чувств. Человеческое знание померкнет на фоне их знания. Очень просто может оказаться, что у них десять органов чувств, нет никаких причин, почему этого не могло бы быть. Мы не способны даже представить каким могло бы быть шестое чувство, потому что мы знаем только пять чувств. Наше воображение тоже ограничено этими пятью измерениями. Существа, у которых четыре чувства, не имеют никакого представления о том, каким может быть пятое чувство. У них только четыре чувства, и их область познания ими ограничено.
      Оставим в стороне остальные создания — даже слепой человек не знает, что такое свет. Он не может даже представить себе, что глаза могут видеть свет, так как у него нет никакого опыта видения и нет опыта света. У него только четыре органа чувств, его знание ограничено этими четырьмя.
      Вы, может быть, удивитесь, узнав, что восемьдесят процентов нашего знания мы получаем благодаря глазам; оставшиеся двадцать процентов — благодаря четырем другим органам чувств. Вот почему нам так жаль слепых. Мы не испытываем такой жалости к увечным, немым и глухим. Причина в том, что жизнь слепого на восемьдесят процентов протекает во мраке. Он теряет восемьдесят процентов жизни и даже не подозревает об этом. Его положение самое плачевное.
      Но знание, которое доставляют пять органов чувств, — только внешнее. Никакие чувства не нужны для знания внутреннего. Туда вы можете попасть, только если оставите чувства снаружи. Освободиться от чувств — единственный способ войти.
       Божественное сделало двери органов чувств наружу; поэтому органами чувств можно постичь лишь внешние объекты, но не внутреннее существо. Благословен тот, разумен лишь тот, кто в своем стремлении достичь божественного состояния обращает свои глаза и все остальные органы чувств от внешних объектов внутрь; таким образом, он постигает свое внутреннее существо.
      Все виды медитаций и практик основаны на одном: ваши чувства должны остановиться. Способы остановки чувств различны, но нет сомнений в том, что это должно произойти. Это состояние, когда все чувства успокаиваются, и вы остаетесь наедине сами с собой. Когда мир остается снаружи, вам приходится остаться внутри, и здесь нет никакого мостика. Никакого связующего звена между двумя — в этот миг ваше внутреннее «я» становится проявленным.
      В том эксперименте, который мы проводим здесь, ваши чувства используются на первых трех ступенях. Вы должны их использовать как можно интенсивнее. Вы должны изнурить их так, что даже просто от усталости чувства смолкнут — и тогда вы сможете уловить проблеск внутреннего.
      У суфиев есть танец — танец дервишей — он очень ценный. Когда вы наберетесь смелости, мы будем также исполнять этот танец дервишей. Но этот танец длится очень долго, около пяти часов. Постепенно, постепенно вы сможете сделать это. Суфий кружится в танце пять часов, и все в нем устает. Он продолжает кружиться до тех пор, пока тело не упадет само по себе. Он сам не останавливается, со своей стороны он ничего не делает. Он должен продолжать кружится, продолжать кружится до тех пор, пока последняя йота его энергии не исчерпается. Неискренность не пройдет, вот человек думает: «Я уже очень устал, теперь я посижу». Если вы думаете, что можете посидеть, у вас еще есть энергия хотя бы для того, чтобы сидеть. Вы должны израсходовать в кружении даже эту энергию, пока ваше тело не рухнет само по себе.
      Это уникальное переживание — почувствовать, что вся ваша энергия исчерпана и ваше тело падает, так что вы не можете ни остановить танец, ни продолжать танец, ни помешать падению тела, вы просто видите, как оно падает. В этот миг внезапно появляется свидетель. А ксгда тело совершенно истощено, органы чувств не могут работать: все двери заперты, все мосты рухнули, и суфий попадает в свой центр.
      Медитация в форме киртана, которую мы здесь делаем — часть танца суфиев. Ко мне приходят многие и говорят, что такого киртана в Индии нет! Да, это так, он не связан прямо с индийским киртаном: это не разновидность поклонения или ритуального воспевания. Он не связан с Кришной или Гопалой. Все эти слова просто предлог, это все равно, что крюток на стене. Это необходимо, чтобы довести вас до усталости. Поэтому тот, кто попытается что-то удержать, упустит самое главное. Вы должны изнурить себя, вы должны настолько полно и интенсивно расходовать энергию, чтобы дойти до полного изнурения. Ваше тело становится как труп, жизнь как будто покидает его. Это — тот миг, когда чувства останавливаются, и приходит проблеск внутреннего.
      А как только это произошло, трудностей больше нет. Как только путь расчистился, нет нужды в том, чтобы вы изнуряли себя: теперь вы можете двигаться внутрь, просто закрыв глаза. Как только расчистился путь, и дорога ясна… Так мгновенная вспышка молнии темной ночью освещает весь путь. А как только дорогу стало ясно видно, хотя бы на миг, то даже если молнии нет, это неважно; вы можете продолжать свой путь даже в темноте. Теперь вы знаете, что дорога есть. Она здесь, вы видели ее, и теперь вы можете по ней шагать.
      Всеиэти практики медитации нацелены на то, чтобы изнурить вас так, чтобы чувства расслабились просто от усталости. Есть способ напрягать их, чтобы они успокоились. Я не сторонник этого метода, так как чувства нельзя принудить к покою. Это то же самое, что попросить маленького ребенка посидеть спокойно: он может сделать это, но направит всю свою энергию на то, чтобы сидеть. Он будет напряжен, его руки и ноги будут двигаться туда-сюда. Он не может расслабиться, он не может успокоиться, он весь в напряжении. Но если вы попросите ребенка побегать, пробежаться десяток раз вокруг дома, тогда вам не придется просить его посидеть спокойно: после такой пробежки он сам спокойно посидит. И это будет совершенно другое спокойствие. В нем не будет напряжения, не будет беспокойства. Это станет своего рода радостью, великим облегчением, проблеском расслабления среди покоя.
      Нагрузите свои чувства так, чтобы они могли расслабиться хотя бы на миг, на тот миг, когда вы сможете обратиться внутрь.
       Тот: чей интеллект незрел, в поиске внешних удовольствий, попадает в ловушку смерти, которая подстерегает его повсюду. Разумные, те, кто осознают состояние сознания вне смерти благодаря осознанности, отбрасывают все желание поиска временных наслаждений этого мира.
      Разум означает только следующее: незначительное должно видеться как незначительное, а важное должно восприниматься как важное. Неважно чего вы желаете в этом мире: во-первых, если вы этого не получаете, вы несчастны, во-вторых, если вы это получаете, вы не становитесь счастливым. Человек желает богатства: он несчастлив до тех пор, пока не получит его, но как только он получает его, оказывается, что он ничего не достиг. Он накопил много денег, и что дальше?
      Чего бы вы ни желали в прошлом, вы были несчастны если не получали это. Но когда ваши желания осуществились, разве вы обрели счастье? Нет, только пока желание не исполнялось, казалось, что его исполнение принесет счастье. В этом мире реально несчастье, счастье — это только надежда — оно только в неисполненных желаниях. Как только вы что-то получаете, то обещание счастья, которое в них, казалось, было, исчезает. Поэтому никто и нигде не счастлив.
      У меня есть друг. Когда он был членом Национального собрания, он обычно говорил мне: «Благослови меня. Я больше ничего не хочу, просто благослови меня, чтобы я стал заместителем министра в правительстве».
      Я сказал ему: «Ты им будешь, потому что эта навязчивая идея не покинет тебя, пока ты им не станешь. Но если ты думаешь, что это сделает твою жизнь очень счастливой, ты ошибаешься».
      Он стал заместителем министра и снова пришел ко мне и сказал:
      «Теперь у меня только одно желание — стать министром».
      Я спросил его: «Ты столько лет думал, что будешь счастлив, когда станешь заместителем министра, случилось ли это?»
      Он сказал: «Быть заместителем министра ничего не значит. Можно что-то сделать, только став министром». Потом он стал и министром, но теперь он уже поговаривает о том, чтобы занять пост премьер-министра.
      Я спросил у него: «Когда ты остановишься? Извлеки хоть какойнибудь урок из прошлого опыта!»
 
      Человек несчастлив, где бы он ни был. Трудно найти счастливого человека. Встречали ли вы когда-нибудь счастливого человека? Счастлив единственно тот, кто счастлив в настоящем. Всякий человек, который полагает, что счастье где-то еще или в чем-то другом, что есть у него, обречен быть несчастным. А человек, который счастлив, где бы он ни был — это санньясин. Человек, который несчастлив, где бы он ни был — это мирской человек: он всегда живет в будущем, его счастье всегда в завтрашнем дне. Для него рай — это завтра, а сегодняшний день всегда пуст. Такой человек пожертвует сегодняшним днем ради завтрашнего. Он промотает свой сегодняшний день в угоду завтрашнему. Он пожертвует днем сегодняшним ради завтрашнего, чтобы попасть в какой-то будущий рай. А завтра никогда не приходит! — как только оно приходит, оно становится днем сегодняшним. И это сегодня он снова принесет в жертву этому завтра. Так он продолжает жертвовать своими «сегодня», и однажды у него в руках оказывается лишь смерть.
      Эта Упанишада гласит:
      Люди с незрелым, неразвитым интеллектом тратят жизнь в погоне за внешними объектами и наслаждениями. Умный человек, посредством собственного опыта, собственных экспериментов с жизнью, приходит к пониманию тайны, пониманию истины, что никакое блаженство не приходило извне — и никогда не придет. Его покидает само желание всех преходящих, внешних удовольствий.
       Отбрасывают все желание поиска временных наслаждений этого мира.
      Некоторые глупцы озабочены тем, чтобы отречься от внешних вещей, внешних приобретений. Но отказаться от желания внешних вещей — это одно, а отпустить внешние вещи — другое. И не только другое, а диаметрально противоположное. Человек, который раньше был занят накоплением вещей, теперь занят отречением — но он по-прежнему сосредоточен на внешних вещах. Есть люди, помешанные на деньгах, а есть люди, которые даже боятся притронуться к деньгам.
      Я знаю одного так называемого святого: он пользуется известностью, и у него много последователей. Если вы дотронетесь до его тела монетой, он начинает сходить с ума. Его охватывает такой гнев, что в это трудно поверить. После даже случайного соприкосновения с деньгами он совершает омовение. По этой причине люди уважают его. Какое отречение! — ^ Но это безумие, это сумасшествие. Эта болезнь старая, она появилась не сейчас. Раньше, должно быть, он чрезвычайно интересовался деньгами. Это следует из того факта, что для него притронуться к деньгам невероятно трудно. Это свидетельствует о том, что в прошлом должен был испытывать страстный интерес к деньгам. И даже сейчас этот интерес продолжает сохраняться — только теперь с другим знаком. Интерес все тот же, просто по отношению к деньгам развилось другое чувство. Он не освободился от привязанности к деньгам, он все еще скован ею. Вчера он был привязан к ним как друг, а сегодня — как враг. Но человек должен относиться внимательно к другу и еще более внимательно к врагу. Где бы он ни собирался сесть, прежде всего, он хорошенько осматривается вокруг, чтобы удостовериться, что поблизости нет денег, нет никаких монет. Это продолжается днем и ночью, как если бы он совершал прабху-смаран, вспоминание божественного.
      И таких людей, чьи желания и поведение переворачиваются с ног на голову, в этой стране много. Внутренне они остаются все теми же, они не изменились. Тот же человек сначала стоял на ногах, а теперь он стоит на голове — но это тот же самый человек, в нем совсем ничего не изменилось. С ним не произошла ни революция, ни преображение, но его поведение кажется революционным. Но это не так.
      Внешние вещи не стоят того, чтобы за них держаться, не стоят они и того, чтобы от них отрекаться. Внешние вещи снаружи вас: вам не нужно ни держаться за них, ни отрекаться от них. Кто вы? Вы цепляетесь — это ваша иллюзия, вы отрекаетесь — и это тоже иллюзия. Как ваша привязанность, так и ваше отречение безразличны для внешних вещей.
      Вчера вы говорили: «Это мой дом». Дом никогда не говорил, что вы его собственник, его хозяин. А если бы у дома была бы хоть капля сознания, он бы посмеялся над вами: «Какой странный хозяин! Перед ним были те, кто говорил то же самое, и еще раньше другие люди утверждали то же. И я знаю, что после него будут люди, которые скажут то же — что они мои хозяева». Потом в один прекрасный день вы говорите: «Я отрекаюсь от этого дома». Но дом никогда не был ваш, как же вы можете отречься от него? Говорить об отречении так же ненормально, как и провозглашать себя владельцем.
      Только владелец может отречься. Реализованная душа ведает эту истину: если ты изначально не собственник чего-либо, как ты можешь от этого отрекаться или не отрекаться?
      Отречение от желания — ваша глубинное внутреннее осознание того, что в этом мире нет таких вещей, за которые следует держаться или отрекаться. И держаться, и отрекаться в равной степени ошибочно. Человек, который придерживается такого нейтралитета — человек знания. Его желания уходят. Во внешнем мире он отбрасывает все амбиции.
       Есть тот, по чьей милости человек воспринимает звук, касание, форму, вкус, запах, и г сексуальное наслаждение. Благодаря милости этого Единого человек познает, что все едино, и нет ничего кроме него.
       Это — то.
      Яма описывает божественное Начикете, то божественное, о котором он спрашивал. Первое, о чем говорит Яма, это: чем бы мы ни наслаждались в этом мире — вкусом, красотой, удовольствиями — все это происходит от божественного. Божественное стоит за всем, нет ничего, что было бы не от него. Вы можете наслаждаться вкусом, потому что вы здесь, внутри себя. Если вы уйдете изнутри себя, ваше тело не сможет ничего попробовать на вкус. Вы способны нюхать, потому что вы внутри себя. Если вас там нет, вы не сможете почувствовать запах. На чем основан весь ваш опыт этого мира? — на сознании, скрытом в глубине вас.
      Ваше внимание направляется к цветку, источающему аромат, но оно не направляется к тому, кто ощущает аромат. Здесь три вещи: первая — распустившийся цветок, вторая — его аромат и третья — вы, сидящий, стоящий или проходящий мимо, и вы воспринимаете этот аромат. Три вещи: цветок, вы, присутствующий здесь и аромат, струящийся между вами и цветком. Объект познания, познающий и познаваемое. Это три вени, триединство — повсюду.
      Но ваше внимание всегда направлено на объект, объект познания, вещь, которая познается. Ваши глаза устремляются к цветку. Вы говорите: «Какой прекрасный цветок!» Вы никогда не скажете: «Как прекрасно Я, воспринимающее этот аромат». Вы никогда не обращаете внимания на то, что вы — прекрасное сознание. У вас просто не получается помнить о том, что скрыто внутри в вас.
      Но и аромат, и цветок не так ценны, как тот, кто делает возможным воспринять их. В любом опыте, который случается в вашей жизни, за всем стоит сознание.
      Яма говорит: сознание, скрытое за тем, кто воспринимает все удовольствия — воспринимающий, который воспринимает также то, что здесь ничего нет. Кто способен воспринять также то, что все здесь тщетно, бессмысленно. Кто воспринимает также то, что ничто здесь не стоит воспринимать, ничто здесь не стоит, чтобы его достигать; что ничто на самом деле и не может быть достигнуто — это есть то. Вот то божественное, о котором вопрошал Начикета.
      Яма дал первое свое определение божественного: это сознание, скрытое внутри вас, эта способность восприятия, этот источник вашей жизни — это то божественное, о котором спрашивал Начикета.
      Итак, первое определение божественного таково: внутренний наблюдатель.
       Разумные не печалятся, потому что они познали всепроницающую душу, благодаря которой приходит весь опыт восприятия, как в пробужденном состоянии, так и во время сна.
      Это — драгоценная сутра, она стоит того, чтобы ее глубоко понять. Яма говорит: «Благодаря которой приходит весь опыт восприятия, как в пробужденном состоянии, так и во время сна»Это очень интересная вещь. Вы могли не заметить этого, вы могли это упустить. Но на это стоит обратить внимание, так как на этой основе в жизни могут открыться новые измерения. Ночью вы видите сны, и когда вы их видите, они кажутся вам реальными. Невозможно понять, что сон нереален в то время, когда вы его видите. Пока сон продолжается, он для вас совершенно реален. Даже самый нелогичный сон реален, пока вы его видите. Вы можете быть попрошайкой на дороге, но если во сне вы стали императором, у вас не возникает и тени сомнения: «Как я могу быть императором? Я же просто нищий!» Итак, даже если нищий видит себя во сне императором, он полностью верит в это.
      Каждый верит во сны. До сих пор я не встречал ни одного человека, кто бы был атеистом, неверующим во сны, кто бы относился с подозрением к ним, сомневался бы в них. Человек вынужден верить, что сон реален. И не только нищий верит, что он император: даже император, который видит себя во сне нищим, верит в это. Во сне может произойти любые рациональные и иррациональные события, и у вас не возникает никаких сомнений. Неважно, что происходит, неважно, насколько все это странно — ваш ум полон веры в происходящее.
      Все сны реальны, пока вы их видите. Только когда сон кончается, когда вы пробуждаетесь, только тогда он становится нереальным. В тот миг, когда вы просыпаетесь и обнаруживаете, что лежите в постели или сидите под деревом, мысль о том, что вы нищий или император — все эти хитросплетения сна немедленно разрушаются. Вы скажете, что все это неправда.
      Но вот еще что интересно: когда вы ночью оказываетесь во сне, все, что вы видели, пока бодрствовали, становится вымыслом для вас, еще большим вымыслом, чем сон-явь. Ведь сон в какой-то степени остается в памяти даже после того, как вы проснулись, но опыт, который у вас был в бодрствующем состоянии, во сне полностью забывается. Когда утором вы просыпаетесь, вы можете вспомнить что-то из своего сна, но когда ночью вы засыпаете, разве что-нибудь из опыта в состоянии бодрствования остается? Нет, вовсе нет.
      Вот почему индийские мистики, которые кое-что понимали в психологии, говорили, что состояние сна — это даже более глубокий опыт, чем состояние бодрствования. Пробужденное состояние не может полностью стереть вашу привычку спать. Часть опыта сновидений остается в вашем сознании, когда вы просыпаетесь утром. Но состояние сновидения полностью стирает ваше пробужденное состояние. Во сне вы забываете полностью о пробужденном состоянии, ни капли. Определенно течение состояния сновидения сильнее.
      Пробужденное состояние становится ложным, когда вы спите, а ваше сонное состояние сохраняется, когда вы бодрствуете. Тогда что же реально.
 
      Есть очень известная история из жизни Чуан-Цзы.
      Однажды ночью ему приснился сон, и когда он проснулся: он уселся в кровати и опечалился. Его ученики спросили: «Ты печален? Что случилось?» Чуан-Цзы ответил: «Ночью мне приснилось, что я стал бабочкой!»
      Ученики сказали: «Бросьте, мастер, вы не должны печалиться из-за того, что вам приснилось это! Теперь то вы пробуждены!»
      Чуан-Цзы ответил: «нет, нет! Очень странная трудность появилась у меня, и теперь я полностью потерян. Если во сне Чуан-Цзы смог стать бабочкой, кто теперь знает, возможно, я бабочка, которой снится, что она — это Чуан-Цзы. Если Чуан-Цзы могло присниться, что он — бабочка, что мешает бабочке видеть сон о том, что она — Чуан-Цзы. Кто я теперь? Пробужденный Чуан-Цзы, или спящая бабочка? Прямо сейчас я бабочка, которой снится сон, или я действительно настоящий Чуан-Цзы?»
 
      Сны делают пробужденное состояние нереальным, а пробужденное состояние делает сны нереальными. И тогда что можно считать реальным? Ни то, ни другое. Только наблюдатель, который присутствует и в том, и в другом состоянии, реален. Ночью, присутствует одно: наблюдатель, который наблюдает сны. И днем присутствует то же самое: наблюдатель, который наблюдает весь опыт пробужденного состояния. Сны меняются, меняется пробужденное состояние, но наблюдатель постоянно присутствует, не меняясь.
      Этот наблюдатель реален, он есть истина. Все, что видимо, становится нереальным, только видящий остается реальным.
      Помните, даже для того чтобы видеть ложное, нужен реальный видящий. Даже для того, чтобы наблюдать ложные сны, нужен реальный наблюдатель. Если нет видящего внутри, ложное также не может быть увидено.
      Поэтому следующее, что говорит Яма:
       Разумные не печалятся, потому что они познали всепроницающую душу, благодаря которой приходит весь опыт восприятия, как в пробужденном состоянии, так и во время сна.