Страдание это состояние бессознательности. Мы несчастны, потому что не осознаем, что делаем, что думаем, что чувствуем, — в каждое мгновение мы постоянно сами себе противоречим. Действие движется в одном направлении, мышление — в другом, чувства — в третьем. Мы постоянно разваливаемся на части, становимся более и более раздробленными. Именно это и есть страдание — мы теряем целостность, теряем единство. Мы становимся просто периферией, абсолютно лишенной центра. И естественно, жизнь, которая не гармонична, будет несчастной, трагической; будет бременем, которое нужно кое-как тащить в страдании. Самое большее — мы можем сделать это страдание менее болезненным. В нашем распоряжении тысяча и одна разновидность обезболивающих средств.
      Это не только алкоголь и наркотики — так называемые религии тоже действуют, как опиум. И естественно, все религии против наркотиков, потому что они сами работают на том же рынке; они конкурируют. Если люди принимают опиум, они могут не быть религиозными; у них может не быть потребности в том, чтобы быть религиозными. Они нашли свой опиум, зачем беспокоиться о религии? Опиум дешевле, с ним меньше возни. Если люди принимают марихуану, ЛСД и другие более изощренные наркотики, естественно, они не будут религиозными, потому что религия — это очень примитивный наркотик. Поэтому все религии против наркотиков. Причина не в том, что они действительно против наркотиков. Причина в том, что наркотики создают конкуренцию, и конечно, если людям не позволить принимать наркотики, они обречены на то, чтобы попасться в ловушки священников, потому что им больше ничего не остается. Это способ каждой из религий создать монополию, чтобы на рынке оставался только ее собственный опиум, а все остальные были запрещены.
      Люди живут в страдании. Из него есть лишь два выхода: либо стать медитирующими — бдительными, осознанными, сознательными... это тяжелое дело. Для этого нужен хребет. Более дешевый путь — найти что-то, что сделает тебя более бессознательным, чем ты уже есть, чтобы ты смог перестать чувствовать страдание... Найти что-то, что делает тебя совершенно нечувствительным, что-то опьяняющее, болеутоляющее, что сделает тебя бессознательным, чтобы ты мог бежать в бессознательность и совершенно забыть о своей тревоге, тоске, бессмысленности.
      Второй путь — не истинный. Второй путь лишь делает страдание немного более комфортным, немного более выносимым, немного более удобным. Но это не помогает — это не трансформирует тебя. Единственная возможная трансформация случается в медитации, потому что медитация — единственный метод, делающий вас осознанным. Для меня медитация — единственная истинная религия. Все остальное — фальшивка. Есть разные сорта опиума: христианство, индуизм, ислам, джайнизм, буддизм, — но все это лишь разные сорта. Вместилища различаются, но содержимое остается прежним: все они помогают вам так или иначе подстроиться под свое страдание.
      Мое усилие здесь в том, чтобы вывести вас за пределы страдания. Не стоит подстраиваться под страдание; есть возможность быть совершенно свободным от страдания. Но тогда путь будет тяжким; тогда путь будет вызовом.
      Тебе придется осознать свое тело и то, что ты с ним делаешь...
      Однажды Будда читал лекцию, и послушать его пришел один король. Он сидел прямо перед Буддой и постоянно шевелил большим пальцем ноги. Будда перестал говорить и посмотрел на большой палец короля. Когда Будда посмотрел на него, король, естественно, перестал им шевелить. Будда снова заговорил, и снова он начал шевелить большим пальцем ноги. Тогда Будда спросил:
      — Почему ты это делаешь? Король сказал:
      — Только когда ты перестал говорить и посмотрел на мой палец, я осознал, что делал; все остальное время я этого не осознаю.
      — Это твой палец, и ты его не осознаешь... Тогда ты можешь даже убить человека, не осознавая этого!
      Точно таким же образом могут совершаться убийства, и убийцы могут этого не осознавать. Много раз бывало так, что в суде убийцы категорически отрицали, что кого-то убили. Сначала считалось, что они обманывают суд, но последние исследования показывают, что они не лгут; они совершили убийство в совершенно бессознательном состоянии. Они были так взбешены, так разъярены, что оказывались совершенно одержимыми своим гневом. А когда ты взбешен, тело выделяет определенные опьяняющие яды, и кровь становится отравленной. Быть в бешенстве значит быть в состоянии временного безумия. И человек забывает об этом все, потому что совершенно этого не осознает. И именно так люди влюбляются, убивают друг друга, совершают самоубийство, делают всевозможные вещи.
      Первый шаг в осознанности — стать очень внимательным к своему телу. Мало-помалу человек становится бдительным в каждом жесте, в каждом движении. По мере того как ты становишься более осознанным, начинает происходить чудо: многие вещи, которые ты делал раньше, просто исчезают. Твое тело становится более расслабленным, более сонастроенным, глубокий мир воцаряется в твоем теле, тонкая музыка пульсирует в твоем теле.
      Тогда начни осознавать мысли — то же самое нужно сделать с мыслями. Они тоньше тела и, конечно, гораздо опаснее. И когда ты осознаешь мысли, тебя уди вит, что происходит у тебя внутри. Если ты запишешь все, что происходит в тебе в любое мгновение, тебя ждет великая неожиданность. Ты не поверишь: «И это продолжается у меня внутри?» Просто продолжай писать десять минут. Закрой двери, запри двери и окна, чтобы никто не мог войти, и будь абсолютно честным — и разожги огонь, чтобы сжечь написанное! — никто не узнает, кроме тебя. И тогда будь действительно честным; продолжай записывать все, что происходит внутри ума. Не истолковывай этого, не меняй, не редактируй. Просто перенеси это на бумагу, в голом виде, в точности, как есть.
      Через десять минут прочитай — и ты увидишь внутри безумный ум! Мы не осознаем, что все это безумие продолжается, как подводное течение. Оно влияет на все, что только значительно в твоей жизни. Оно влияет на то, что ты делаешь; оно влияет на все. И полная сумма всего этого и есть твоя жизнь!
      Таким образом, этого сумасшедшего нужно изменить. И чудо осознанности в том, что не нужно делать ничего, кроме как стать осознанным. Само явление наблюдения этого меняет все. Мало-помалу сумасшедший исчезает. Мало-помалу мысли начинают следовать определенному образцу: их хаоса больше нет, они становятся более и более космосом. И тогда воцаряется более глубокий мир.
      И когда твое тело и ум в покое, ты увидишь, что и они сонастроены друг с другом, между ними есть мост. Теперь они не бегут в разные стороны, не едут на разных лошадях. Впервые есть гармония, и эта гармония оказывает огромную помощь в том, чтобы работать над третьим шагом — то есть осознавать чувства, эмоции, настроения. Это самый тонкий слой и самый трудный, но если ты можешь осознавать мысли, это всего лишь один шаг дальше. Нужна лишь немного более интенсивная осознанность, и ты начнешь отражать свои настроения, эмоции, чувства.
 
      Как только ты осознаешь все эти три слоя, они соединяются в одно явление. И когда эти три слоя становятся одним, начинают действовать в полной гармонии, вибрировать вместе, ты можешь почувствовать музыку всех трех: они становятся оркестром — и тогда случается четвертое. Этого ты не можешь сделать — это случается само собой, это дар целого. Это награда для тех, кто сделал эти три шага.
      Четвертое — это предельная осознанность, которая делает человека пробужденным. Человек осознает собственную осознанность — это четвертое. Это делает человека буддой, пробужденным. И только в таком пробуждении человек узнает, что такое блаженство. Блаженство — это цель, осознанность — путь к нему.
 

      Гераклит говорит:
       В мгновения бодрствования
       Люди так же забывчивы и небрежны
       К тому, что вокруг них происходит,
       Как и когда спят.
       Дураки, хотя и слышат,
       Все равно что глухие;
       К ним применима пословица:
       Где бы они ни были, Их там нет.
       Человек не должен действовать или говорить,
       Словно во сне.
       Пробужденные живут в одном общем мире;
       Каждый из спящих — в своем собственном.
       Что бы мы ни видели, когда бодрствуем, — это смерть,
       Когда спим, — это сны.
 
      Гераклит касается глубочайшей проблемы человека, и она заключается в том, что человек крепко спит наяву.
      Ты спишь, когда спишь, но спишь и когда бодрствуешь. Какой в этом смысл? — потому что именно это говорит и Будда, именно это говорит и Иисус, именно это говорит Гераклит. Вы выглядите так, словно совершенно проснулись; глубоко внутри продолжается сон.
      Даже прямо сейчас глубоко внутри вы видите сны. Продолжается тысяча и одна мысль, и вы не осознаете, что происходит, не осознаете, что делаете, не осознаете, хто вы. Вы движетесь так, как движутся люди во сне.
      Наверное, вы знали кого-то, кто ходит и что-то делает во сне, а потом снова засыпает. Есть болезнь, которая называется сомнамбулизм. Многие люди ночью встают с постели; у них открыты глаза, они могут двигаться! Они могут ходить, могут найти дверь. Они идут на кухню, начинают что-то есть; потом возвращаются и снова ложатся в постель. И если утром их об этом спросить, они ничего не вспомнят. Самое большее, если они попытаются вспомнить, то увидят, что прошлой ночью им приснился сон о том, что они проснулись и пошли на кухню. Но это был сон, самое большее; даже его вспомнить трудно.
      Многие люди совершили преступления; многие убийцы, оказавшись в суде, говорили, что ничего не знают, что не помнят, чтобы они когда-нибудь сделали такую вещь. Дело не в том, что они обманывают суд, — нет. Сейчас психоаналитики пришли к выводу, что они не обманывают, не хитрят; они говорят абсолютную правду. Они не совершали убийства — ...они крепко спали, когда его совершили, словно это был сон. Этот сон глубже обычного сна. Этот сон подобен опьянению: ты можешь кое-как двигаться, что-то делать, можешь также немного осознавать это — но остаешься пьяным. Ты не знаешь точно, что происходит. Что ты сделал в прошлом? Можешь ли ты в точности это вспомнить, вспомнить, почему ты это сделал? Что с тобой случилось? Был ли ты бдителен, когда это случилось? Ты влюбляешься, не зная, почему; ты злишься, не зная, почему. Ты находишь предлоги, конечно; ты рационализируешь все что делаешь, но рационализация — это не осознанность.
      Осознанность означает, что все, что бы ни происходило в это мгновение, происходит с полным сознанием; ты в этом присутствуешь. Если ты присутствуешь, когда приходит гнев, гнев не может случиться. Он может случиться, лишь если ты крепко спишь. Если ты присутствуешь, в твоем существе немедленно начинается трансформация, потому что, когда ты присутствуешь, осознанный, многие вещи просто невозможны. Все, что называется грехом, просто невозможно, если ты осознаешь. Поэтому, фактически, есть лишь один грех — и это неосознанность.
      Изначально слово грехзначило «упустить». Это не значит совершить что-то плохое; это просто значит «упустить», «быть отсутствующим». Еврейский корень слова «грех» значит «упустить». [То miss (англ.) — здесь и далее прим. перев]
      Он существует и в нескольких английских словах: misconduct, misbehavior [Соответственно, плохое обращение, плохое поведение.]. Упустить — значит не быть на месте, сделать что-то, не присутствуя в этом, — и это и есть единственный грех.
      А единственная добродетель? Делая что-то, ты полностью бдителен — то, что Гурджиев называет «помнить себя», что Будда называет правильным вспоминанием, что Кришнамурти называет осознанностью, что Кабир называет сурати.Быть на месте! — вот все, что нужно, ничего больше.
      Тебе не нужно ничего менять, и даже если ты попытаешься что-то изменить, то не сможешь. Ты пытался изменить в себе многие вещи. Добился ли ты успеха? Сколько раз ты решал больше не приходить в гнев? Что случилось с этим решением? Когда приходит момент, ты снова попадаешь в ту же ловушку: ты приходишь в гнев, и когда гнев проходит, снова раскаиваешься. Это стало порочным кругом: ты совершаешь гнев и раскаиваешься, и вот ты готов совершить его снова.
      Помни, даже когда ты раскаиваешься, ты не на месте; это раскаяние — тоже часть греха. Именно поэтому ничего не происходит. Ты продолжаешь пытаться и пытаться, и принимаешь многие решения, и даешь много клятв, но ничего не происходит — ты остаешься прежним.
      Ты точно такой же, что и когда родился, и с тобой не случилось ни малейшей перемены. Не то чтобы ты не пытался, не то чтобы пытался недостаточно; ты пытался и старался изо всех сил. Ты потерпел поражение, потому что дело не в усилии. Никакое усилие не поможет. Дело в том, чтобы быть бдительным, не в усилии.
      Если ты бдителен, многие вещи будут просто отброшены; тебе не понадобится их отбрасывать. В осознанности определенные вещи невозможны. И это мое определение, нет никакого другого критерия. Если ты не можешь влюбиться [То fall in love (англ.) — влюбиться, дословно: «упасть в любовь»; английское идиоматическое выражение, не имеющее буквального соответствия в русском языке], оставаясь осознанным, значит, влюбиться — это грех. Ты можешь любить, но это не будет падением, это будет скорее восхождением. Почему мы используем выражение «падать в любовь»? Это падение; ты падаешь, ты не поднимаешься. Когда ты осознаешь, падение невозможно — даже в любовь. Это невозможно; это просто невозможно. В осознанности это невозможно; ты поднимаешься в любви. И подниматься в любви — совершенно другое явление, нежели чем падать в любовь. Упасть в любовь — это состояние сновидения. Именно поэтому это можно увидеть в глазах людей, которые влюблены: они спят крепче, чем другие, они более опьянены, погружены в сновидения. Это можно увидеть у них в глазах, потому что в их глазах есть что-то сонное. Люди, которые поднимаются в любви, совершенно другие. Можно увидеть, что они больше не видят снов, они смотрят реальности в лицо и благодаря этому растут.
      Падая в любовь, ты остаешься ребенком; поднимаясь в любви, ты становишься зрелым. И мало-помалу любовь становится не отношениями, она становится состоянием существа. Не то что ты любишь это и не любишь то, нет — ты просто любишь. Кто бы к тебе ни подошел, ты с ними делишься. Что бы ни происходило, ты даешь этому свою любовь. Ты касаешься камня, и касаешься его так, словно касаешься тела возлюбленной. Ты смотришь на дерево, и смотришь так, словно смотришь в лицо возлюбленному. Это становится состоянием существа. Ты не «влюблен» — теперь ты естьлюбовь. Это восхождение, не падение.
      Любовь красива, когда ты в ней поднимаешься; любовь становится грязной и уродливой, когда ты в нее падаешь. И рано или поздно ты найдешь, что она оказывается ядовитой, она становится оковами. Ты в нее пойман, твоя свобода раздавлена. Твои крылья отрезаны; теперь ты больше не свободен. Влюбившись, ты становишься собственностью: ты владеешь кем-то и позволяешь кому-то владеть собой. Ты становишься вещью и пытаешься преобразовать в вещь человека, в которого влюбился.
      Посмотрите на мужа и жену: оба они становятся, как вещи; они больше не люди. Оба они пытаются владеть друг другом. Владеть можно только вещами, никогда не людьми. Как можно владеть другим человеком? Как можно подавлять другого человека? Как можно превращать человека в собственность? Невозможно! Но муж пытается владеть женой; жена пытается делать то же самое. Тогда происходит столкновение, и они становятся по сути врагами. Тогда они разрушают друг друга.
      Это случилось:
      Мулла Насреддин приходит к заведующему кладбищем и жалуется:
      — Я точно знаю, что мою жену похоронили здесь, на вашем кладбище, но не могу найти ее могилы.
      Управляющий заглядывает в свою книгу и говорит:
      — Как ее зовут?
      — Миссис Мулла Насреддин. Он смотрит снова и говорит:
      — Нет никакой миссис Мулла Насреддин, но есть какой-то Мулла Насреддин. Извините, если в наших записях какая-то ошибка.
      — Никакой ошибки нет, — говорит Насреддин. — Где могила Муллы Насреддина? — потому что мы всегда все оформляли на мое имя.
      Даже могилу жены!
      Чувство собственности... Каждый пытается владеть своей возлюбленной, своим возлюбленным. Но это больше не любовь. Фактически, если ты владеешь человеком, ты ненавидишь, разрушаешь, убиваешь; ты убийца. Любовь должна давать свободу; любовь естьсвобода. Любовь будет делать возлюбленного более и более свободным, любовь даст ему крылья, любовь откроет безграничные небеса. Она не может стать тюрьмой, заключением. Но такой любви вы не знаете, потому что она случается только в осознанности; это качество любви приходит, лишь когда есть осознанность. Вы знаете, что любовь — это грех, потому что она приходит из сна.
      И то же самое во всем остальном. Если ты пытаешься сделать что-нибудь хорошее, это причиняет вред. Посмотрите на благодетельных людей: они всегда вредят, это большие в мире вредители. Социальные реформаторы, так называемые революционеры — самые большие вредители. Но трудно увидеть, в чем заключается их вред, потому что они очень хорошие люди, которые всегда делают добро другим — это их способ создать для другого тюремное заключение. Если ты позволишь им сделать тебе что-нибудь хорошее, то окажешься их собственностью. Начнется с того, что они будут массировать тебе ноги, но рано или поздно ты найдешь, что их руки тянутся к твоей шее! Они начинают с ног и заканчивают шеей, потому что они не осознанны; они не знают, что делают. Они научились этому трюку — если ты хочешь кем-то владеть, делай ему добро. Они даже не осознают, что научились этому трюку. Но они принесут вред, потому что любая — любая! — попытка владеть другим человеком, в какой бы то ни было форме и под каким бы то ни было именем — грех.
      Ваши церкви, ваши храмы, ваши мечети — все они совершили в отношении вас грехи, потому что они стали собственниками, все они стали руководителями. Каждая церковь против религии, потому что религия — это свобода! Почему же тогда это происходит? Иисус пытается дать религию, дать вам крылья. Что же тогда происходит, как вмешивается эта церковь? Это происходит, потому что Иисус живет на абсолютно другом уровне существа, на другом уровне осознанности; а те, кто его слушает, те, кто ему следует, живут на уровне сна. Что бы они ни услышали, они истолковывают, и истолковывают согласно своим собственным снам. И все, что бы они ни создали, будет грехом. Христос дает вам религию, а затем люди, которые крепко спят, превращают ее в церковь.
      Говорят, что однажды Сатана, дьявол, сидел под деревом очень печальный. Мимо проходил святой; он посмотрел на Сатану и сказал:
      — Мы слышали, что ты никогда не отдыхаешь, что ты всегда совершаешь тот или иной вредный поступок. Как же так, что ты сидишь под этим деревом без дела?
      Сатана был очень подавлен. Он сказал:
      — Кажется, всю мою работу перехватили священники, и я ничего не могу делать — я совершенно безработный. Иногда я думаю о самоубийстве, потому что у этих священников все так хорошо получается.
      У священников все так хорошо получается, потому что они превратили свободу в тюремные заключения, они превратили истину в догмы — они перевели все с уровня осознанности на уровень сна.
      Попытайтесь понять, что такое в точности сон, потому что, если вы сможете почувствовать, что это такое, вы уже начали приходить в осознанность — вы уже на пути к тому, чтобы из него выйти. Что такое этот сон? Как он происходит? Каков его механизм? Каков принцип его работы, modus operandum?
      Ум всегда либо в прошлом, либо в будущем. Он не может быть в настоящем; абсолютно невозможно, чтобы ум был в настоящем. Когда ты в настоящем, ума больше нет — потому что ум означает мышление. Как ты можешь думать в настоящем? Ты можешь думать о прошлом; оно уже стало частью памяти, ум может над ним работать. Ты можешь думать о будущем; его еще нет, но ум может о нем мечтать. Ум может делать две вещи. Он движется либо в прошлое, — в нем достаточно места, чтобы двигаться; пространство прошлого безгранично; ты можешь продолжать без конца, — либо в будущее; снова безграничное пространство, бесконечное пространство, в котором ты можешь воображать, фантазировать и видеть сны. Но как может ум действовать в настоящем? В настоящем нет никакого места, в котором ум мог бы двигаться.
      Настоящее — это разделительная линия, вот и все. В нем нет никакого пространства. Оно разделяет прошлое и будущее — просто разделительная линия. Ты можешь бытьв настоящем, но не можешь думать; для того чтобы думать, нужно место. Для мыслей требуется место, они как вещи. Помни это: мысли — это тонкие вещи, они материальны. Мысли не духовны, потому что измерение духовного начинается, лишь когда мыслей нет. Мысли — материальные вещи, очень тонкие, и каждой материальной вещи требуется пространство.
      Ты не можешь думать в настоящем. В то мгновение, когда ты начинаешь думать, ты уже в прошлом. Ты видишь восходящее солнце; ты видишь его и говоришь:
      «Какой красивый рассвет!» — это уже прошлое. Когда встает солнце, нет пространства даже для того, чтобы сказать: «Как красиво!», потому что, когда ты произносишь эти два слова: «Как красиво!» — этот опыт уже в прошлом, ум уже занес это в память. Но в то мгновение,когда солнце встает, в то самое мгновение, когда солнце восходит, как ты можешь думать? Что ты можешь думать? Ты можешь бытьвосходящим солнцем, но не можешь думать. Для тебяместа достаточно — но не для мыслей.
      Ты видишь в саду прекрасный цветок и говоришь:
      «Красивая роза» — ты больше не с этой розой в это мгновение; это уже воспоминание. Когда есть цветок и есть ты, и вы оба присутствуете друг для друга, как ты можешь думать? Что ты можешь думать? Как возможно мышление? Для него нет никакого места. Место так узко — фактически, места вообще нет — и вы с цветком не можете существовать как двое, потому что для двоих места недостаточно; существовать может лишь одно.
      Именно поэтому в глубоком присутствии ты — цветок, а цветок стал тобой. Когда мышления нет, кто цветок, и кто тот, кто его наблюдает? Наблюдающий становится наблюдаемым. Внезапно границы теряются. Внезапно ты проник, проник в цветок, а цветок проник в тебя. Внезапно вы не двое — существует одно.
      Если ты начинаешь думать, вы снова стали двумя. Если ты не думаешь, где эта двойственность? Когда ты существуешь с цветком, без мышления, это диалог — не дуалог,но диалог. Когда ты существуешь с возлюбленным, это диалог, не дуалог,потому что двоих нет. Сидя рядом с любимым, держа любимого за руку, ты просто существуешь. Ты не думаешь о временах, что прошли и кончились; ты не думаешь о наступающем будущем — ты здесь, сейчас. И так красиво быть здесь и сейчас, и так интенсивно, что в эту интенсивность не может проникнуть никакая мысль.
      Узки ворота; узки ворота настоящего. Даже двое не могут войти в них одновременно, только одно. В настоящем мышление невозможно, сновидение невозможно, потому что сновидение — это не что иное, как мышление в картинах. То и другое — вещи, то и другое —материально.Когда ты в настоящем, без мышления, ты впервые
      становишься духовным. Открывается новое измерение — измерение осознанности. Поскольку вы не знаете этого измерения, Гераклит говорит, что вы спите, не осознаете. Осознанность означает: быть в мгновении так тотально, чтобы не было никакого движения в прошлое, никакого движения в будущее — все движение останавливается.
      Это не значит, что ты застываешь. Начинается новое движение, движение в глубину.
      Есть два вида движения, и именно в этом смысл креста Иисуса: он показывает два направления движения, перекресток. Одно движение линейно: ты движешься по линии, от одной вещи к другой, от одной мысли к другой. От одного сна к другому — от А ты движешься к Б, от Б к В, от В к Г. Таким образом, ты движешься линейно, горизонтально. Это движение времени; это движение того, кто крепко спит. Ты можешь двигаться, как лифт, вперед и назад — по линии. Ты можешь прийти из А в Б, или из Б в А — но это движение по линии.
      Есть другое движение, и это совершенно другое измерение. Это движение не горизонтально, оно вертикально. Ты не переходишь из А в Б, а из Б в В; ты переходишь из А в более глубокое А: от А, в A1 ,А2,А3 в глубину — или в высоту.
      Когда мышление останавливается, начинается новое движение. Теперь ты падаешь в глубину, в подобное бездне явление. Люди, которые медитируют глубоко, рано или поздно приходят к этой точке; тогда они пугаются, потому что чувствуют себя так, словно перед ними раскрылась пропасть — бездонная пропасть, и у тебя кружится голова, тебе страшно. Тебе хочется цепляться за старое движение, потому что оно знакомо; это похоже на смерть.
      Именно в этом смысл креста Иисуса: это смерть. Перейти от горизонтального к вертикальному — это смерть; это настоящая смерть. Но это смерть лишь с одной стороны; с другой стороны — это воскресение. Ты умираешь, чтобы родиться; ты умираешь в одном измерении, чтобы родиться в другом. Горизонтально — ты Иисус. Вертикально — ты становишься Христом.
      Если ты движешься от одной мысли к другой, ты остаешься в мире времени. Если ты движешься в мгновение — не в мысль — ты движешься в вечность. Ты не статичен; ничто не статично в этом мире, ничто не может быть статичным — но возникают новые движения, движения без мотивации. Запомните эти слова. По горизонтальной линии ты движешься благодаря мотивации. Ты хочешь чего-то достичь — денег, престижа, власти или Бога, но ты должен чего-то достичь. Есть мотивация.
      Мотивированное движение означает сон. Немотивированное движение означает осознанность — ты движешься ради сущей радости двигаться, ты движешься, потому что движение есть жизнь, ты движешься, потому что жизнь — это энергия, а энергия — это движение. Ты движешься, потому что энергия — это наслаждение, не ради чего-то другого. В этом нет никакой цели, ты не гонишься ни за каким достижением. Фактически, ты вообще никуда не идешь, вообще не идешь — ты просто наслаждаешься энергией. Нет цели вне самого движения; движение обладает собственной внутренней ценностью, не внешней ценностью.
      Будда тоже живет — Гераклит живет; я здесь живу и дышу — но это другого вида Движение, немотивированное.
      Кто-то спросил меня несколько дней назад: "Почему ты помогаешь людям медитировать?»
      Я ему сказал: «В этом моя радость. Нет никакой причины — я просто наслаждаюсь этим». Просто как человек наслаждается тем, чтобы сажать семена в саду, ожидая цветов, — когда вы цветете, я наслаждаюсь. Это сад; когда кто-то расцветает, это сущая радость. И я делюсь. В этом нет никакой цели. Если ты потерпишь поражение, я не буду разочарован. Если ты не расцветешь, это тоже хорошо, потому что цветение нельзя вызвать силой. Можно силой раскрыть бутон — это возможно, но тогда ты его убьешь. Это может показаться цветением; это не цветение.
      Весь мир движется, существование движется в вечности. Ум движется во времени. Существование движется в глубину и в высоту, а ум движется вперед и назад. Ум движется горизонтально — это сон. Если ты можешь двигаться вертикально — это осознанность.
      Будь в мгновении. Привнеси в это мгновение всю свою тотальную осознанность. Не позволяй прошлому вмешиваться, не позволяй входить будущему. Прошлого больше нет, оно умерло. И как говорит Иисус: «Пусть мертвые хоронят мертвых». Прошлого больше нет, зачем тебе о нем беспокоиться? Почему ты продолжаешь снова и снова его пережевывать? Ты что, сумасшедший? Его больше нет; это только твой ум, это только воспоминание. Будущего еще нет — что ты делаешь, думая о будущем? То, чего еще нет, — как ты можешь об этом думать? Как ты можешь его планировать? Что бы ты ни делал, этого не случится, и тогда ты разочаруешься, потому что у целого есть свой собственный план. Почему ты пытаешься строить собственные планы, противоречащие его планам?