Лягушка живет в конкретном колодце, и она может из него выпрыгнуть. Вы живете в колодце, который носите на себе. Это как климат, всегда окружающий вас, это ваша невидимая личность. Куда бы вы ни шли, вы несете свой колодец с собой, вы остаетесь в нем. Что бы вы ни видели, вы видите это через него.
      Все интерпретации идут из обусловленности, а только тот, кто необусловлен, может знать реальное, может знать истинное. Ин-дуист не может знать Бога, христианин тоже, иудей тоже не может знать, потому что это — умы. Только тот, кто понял, что он не индуист, не магометанин, не христианин, — только он может знать.
      Индиец не может знать истины, японец не может знать истины, китаец не может знать истины, так как у истины нет границ. Национальность создает обусловленность, поэтому ее нужно отбросить. Нужно стать абсолютно нагим перед истиной — без одежд, без обусловленности: ни индуистом, ни индийцем, ни магометанином, ни китайцем, просто сутью — чистой сутью, которая ни за что не цепляется. Тогда вы выбрались из колодца, а если вы цепляетесь за колодец, как вы можете достичь океана? И если вы несете обусловленность колодца, тогда даже если океан там, вы не поверите этому, вы не увидите этого, так как ваши глаза будут закрыты и не увидят его бесконечности. Они могут знать лишь то, что ограничено, как колодец.
      Третье, о чем нужно помнить, это то, что ум всегда хочет жить с теми, кто ниже вас, и он всегда боится тех, кто выше. Поэтому каждый ищет более низких друзей, жену, мужа, просто более низких, чем вы, потому что таким образом вы можете почувствовать себя выше.
      В Индии есть пословица, что верблюд никогда не может идти в Гималаи. Если он подходит близко к Гималаям, что произойдет с эго? Вот почему вы бежите, когда эго испытывает страх. Если вы приходите к Будде, вы убежите, так как верблюд никогда не хочет идти в Гималаи. Вам нравится ваша пустыня, так как в конце концов вы в ней — кто-то.
      Как сообщают, Бернард Шоу сказал: "Если я не первый в раю, я не хотел бы идти туда. Даже ад предпочтительней, если там я первый. Если в раю я второй, он не для меня". Он говорит кое-что о вас. Подумайте только, будете ли вы в покое в раю, где вы не первый и не можете быть таковым? Ведь там будет Иисус, там будет Будда — они уже заняли очередь, и вы будете только далеко позади. Но в аду есть возможность, что вы будете первым — и это легче.
      Вы можете быть в несчастьи, но вам хотелось бы быть первым, самым главным, кем-то, вам не хотелось бы быть блаженным и никем. И в этом проблема: только те, кто никто, могут быть блаженными; только те, кто "кто-то", всегда будут в несчастьи, так как само чувство, что "я должен быть кем-то" создает несчастье. Тогда вы в соревновании и конфликте, и каждый в постоянном напряжении, каждый другой — враг. И ум всегда ищет кого-то пониже, он окружает себя теми, кто пониже. Тогда вы становитесь самым самым.
      Смотрите на эту тенденцию. Если она упорствует, вы будете все падать и падать и этому не будет конца. Всегда ищите высшего, чем вы, если вы действительно ищете истину, так как истина — самое высокое. Если вы ищете более низкого, тогда, в конце концов, вы закончите окончательной ложью.
      Если вы действительно хотите идти к Богу, тогда ищите высшего, но тогда вы должны быть скромны, тогда вы должны склониться, тогда вы должны покориться. Это — проблема для эго, для ума. Ум склонен искать более низкого, вот почему ум не может достичь высшего, высочайшего пика жизни. Ум в конце концов попадает в ад, ум — это ад, а не-ум — рай.
      Теперь мы попытаемся проникнуть в эту прекрасную притчу.
       "Пришло осеннее наводнение. Тысячи диких потом" хлынули яростно в Желтую Реку. Она разволновалась и затопила свои берега настолько, что глядя через нее, вы бы не смогли сказать, бык или конь на противоположном берегу. Тогда засмеялся Бог Реки. наслаждаясь мыслью, что вся красота мира попала под его власть.
       Так плыл он вниз по течению, пока не приплыл к Океану. Там он глянул поверх волн, бегущих к пустому горизонту на востоке, и его лицо вытянулось.
       Глядя на далекий горизонт, он пришел в себя и зажурчал Богу Океана: "Пословица верна. Тот, у кого сотня мыслей, думает, что он знает больше, чем кто бы Мо ни было. Таков и я. Только теперь я вижу-таки, что понимают под простором!"
      Желтая Река — одна из величайших рек в мире и одна из самых опасных. И конечно, когда река разливается в осеннее наводнение и тысячи потоков, маленьких речек и речушек в нее впадает, когда она разливается, она сама по себе становится маленьким океаном. И Бог Реки подумал: теперь никого нельзя сравнить со мной и вся красота мира попала под мою власть. Теперь я безграничен, несопоставимо безграничен, нет никого, кто был бы так же безграничен.
      Вот что бывает с каждым эго: каждое эго — это Желтая Река. Когда вы ребенок, это маленький поток у самого истока, не очень большой, не безграничный. Потом в него вливаются потоки, вы получаете больший опыт, знания, свидетельства, деньги, состояние, престиж, уважение. Вы продолжаете собирать, впадают тысячи потоков — река становится шире и шире, больше и больше. Это осеннее наводнение, которое приходит, когда мы молоды, — тогда выдумаете, что никто с вами не сравним, что вы несравненны. Тогда вы наполнены эго, надуты.
      Любой в юные годы становится надутым — это осеннее наводнение. И тогда он думает: теперь красота всего мира пала к моим ногам. Спросите любого, но что бы он ни говорил, не слушайте, просто смотрите, как он говорит. Он может говорить, что он скромный человек, но посмотрите в его глаза — он говорит: "Я — самый скромный человек, никто со мной не сравнится". Он может говорить, что он не так прекрасен, как остальные, но смотрите, он ждет, что вы будете противоречить, говоря "нет, вы не правы", а если вы соглашаетесь и говорите "да, вы правы", у вас появляется еще один враг. Он был дипломатичен. То, что он хотел сказать, было нечто иное, но он хотел услышать это от вас самих.
      В юности каждый — потоп, а тогда все мировоззрение оттенено и украшено эго, тогда вы ходите, говорите, вступаете в отношения, но все оттенено, разукрашено эго. Конечно, происходит множество несчастий, так как вы думаете о себе как о том, кем вы не являетесь, и вы верите в тень. Вскоре потоп остановится — осень не может продолжаться вечно. Вы станете стары, потоки уже не будут впадать в вас, притоки высохнут, появятся берега, придет лето, и эта выглядящая безбрежной Желтая Река станет маленьким ручейком. Вы можете стать лишь иссохшим песчаным руслом и больше ничем.
      Это происходит в пожилом возрасте. Тогда вы чувствуете себя обозленным, обманутым, как будто бытие вас обмануло. Никто вас не обманывал, просто вы себя глупо возвеличивали. Ваше эго сотворило всю проблему, и теперь вы чувствуете себя обманутыми, Вы не сможете найти человека, который стар и все -же счастлив, но если вы найдете такого, живите с ним — он мудрец. Вы можете найти счастливых молодых людей, но это ничто. Если вы сможете найти счастливого старика, это кое-что. Когда пришло лето и нет больше осеннего потопа, а старик счастлив, значит он знает еще кое-что, он нашел некий вечный источник.
      Когда вы молоды, вы должны плясать до упаду, это — ничто, это лишь потоп. Когда вы стары и все у вас забрали, никто даже не помнит вас, никто о вас не заботится, никто не обращает внимания, вы вне игры, выброшены, как хлам, как мусор, — и все же вы счастливы...
      Будда сказал, что когда вы находите старика, который счастлив, как юноша, в нем что-то есть. Склонитесь перед ним, слушайте его и учитесь у него. В Индии это было традицией, что если вы нашли счастливого, танцующего старика, вы должны были признать его мастером. Он должен идти в лес. он должен создать вокруг себя маленький университет, гурукул, хозяйство мастера, и ученики должны начать прибывать туда со всей страны.
      В Индии мы никогда не делаем учителем молодого человека, только старик может быть учителем, и это правильно. Могут быть исключения, но в общем это правильно. Только старик может быть учителем, только тот, кто прожил все периоды жизни, кто испытал на себе эти периоды и остался счастливым и блаженным. В том, чтобы быть потопом и счастливым, нет ничего особенного, это обычно, но быть счастливым и экстатичным, когда потоп почти иссяк, когде остается лишь песок, когда тело — это просто развалины...
      Быть живым на вершине жизни и танцевать — ничто, но когда приблизилась смерть и вы продолжаете танцевать, встречая ее, тогда это уже кое-что, тогда случилось редкое, тогда необычное вошло в мир обычного, тогда проникло божественное.
      Если вы счастливы потому, что молоды, вы не долго будете счастливы, вскоре ваше счастье померкнет. И если вы стали сознательны до того, как оно померкло, это хорошо, это — красота: если вы можете быть печальны, пока еще молоды, вы будете счастливы, когда постареете. Иначе вы станете печальны: ведь теперь это просто обычное наводнение. Если вы смотрите на него, это не вы, это — тысячи потоков, впадающих в вас, которые дают вам впечатление, будто вы безбрежны. Вскоре то, что было вам дано, у вас заберут, а если вы можете быть счастливы, когда у вас забрали все, только тогда ваше счастье непоколебимо. Тогде ваше счастье стало блаженством. В этом разница между счастьем и блаженством.
      Счастье зависит от других — от тысячи впадающих потоков, а блаженство зависит только от вас, оно независимо, оно не имеет никаких условий, которые нужно выполнить, оно необусловленно, оно просто из-за вас, в нем нет причинности, ничто не является ему причиной. Если вы счастливы со своей подругой, своим другом, своим любимым, тогда что-то является причиной вашему счастью. Вскоре эго заберут, гак как это — лишь осеннее наводнение. Времена года меняются, колесо жизни продолжает вращаться — все это заберут.
      То, что имеет причину, не может быть навсегда: то, что не имеет причины, может быть навсегда. Помните об этом всегда, когда вы счастливы; помните... имеет это причину или оно беспричинно? Если это имеет причину, тогда лучше быть печальным, так как это заберут. Это уже происходит, это уже покидает вас, и раньше или позже вы поймете, что оно ушло. Ведь причинность — это часть текучего мира, этого мира, который индуисты назвали майей, этой иллюзии, которая длится, как сон, а если вы верите в нее, она становится кошмаром. Если вы не верите в нее, вы можете ее отбросить, — тогда вы можете смотреть на свидетеля, который необусловлен.
       "Бог Реки плыл вниз по течению, пока не приплыл к Океану".
      Вы тоже в тот или иной день придете к Океану. Что такое Океан? Смерть — это Океан, безбрежный. У жизни есть исток, у смерти истока нет. У жизни есть берега; иногда она разливается и тогда выглядит безбрежной; иногда не разливается, и тогда она становится маленьким ручейком, но у смерти нет берегов, она океанична.
      И так же, как каждая река должна прийти к океану, так каждая река сознания должна прийти к смерти. Куда бы вы ни шли, какой бы путь ни выбрали, какое бы направление ни взяли, нет никакой разницы, — вы достигнете Океана. Океан окружает вас со всех сторон. Вы достигнете смерти, и рядом со смертью все ваши грезы поблекнут, все это будет потрясено.
       Так плыл он по реке вниз по течению, пока не приплыл к Океану. Там он глянул поверх волн на пустой горизонт на востоке, и его лицо вытянулось".
      Вот таким образом старые люди становятся печальными: их лица вытягиваются, счастье исчезает, жар, энтузиазм, мечта — все это просто умирает. Они смотрят и не видят ничего, кроме бездушного океана, в котором они сливаются и растворяются, — их больше не будет. Любая река, как говорится, оглядывается назад, на дни, когда она была чем-то; оглядывается назад перед тем, как впадет в океан, вспоминает прошлое, разливы, осень, дни, когда она была чем-то.
      Но вы не можете вернуться назад. Нет никакой возможности вернуться назад во времени. Нужно двигаться дальше и дальше, и любая река должна впадать. Она впадает, плача. Идите к океану и сядьте рядом с рекой, впадающей в океан, — вы почувствуете в реке такую печаль!
      Каждый старый человек, все старики начинают смотреть назад. Старые люди всегда начинают вспоминать дни, когда они были кем-то, чем-то, те дни, когда их любили и уважали, и почитали. Они делают это снова и снова. Просто послушайте стариков, и вы услышите, что они очень устали. Почему вы чувствуете, что они устали? Почему вы чувствуете, что они озлоблены? Потому что они продолжают повторять ту же самую историю былых дней. Они всегда начинают с добрых старых дней. Почему добрых? Почему теперь они не хороши?
      Ни один старик не может поверить в то, что дни хороши и теперь, — нет, они были такими всегда в прошлом, в золотом прошлом, добрые старые денечки, когда вещи были как то и это. Это не вопрос вещей или экономического положения, или политического положения — ничего подобного. Они были молоды, и все было хорошо. Они были разливом.
      Случилось так, что верховный судья Верховного Суда США навестил Париж после того, как вышел на пенсию. Он был там однажды, 30 лет назад. С ним была также его старая жена. Глядя на Париж в течение двух или трех дней, он очень опечалился и сказал: "Мы так этого ждали, приехать и увидеть Париж, но ничто уже не выглядит так, как прежде". Жена засмеялась и сказала: "Все такое же, как и прежде, только мы не молоды. Париж остался прежним".
      Но сейчас другие реки в осеннем разливе. Пришло ваше летнее время, а когда вы стары, как может Париж быть тем же самым, каким он был, когда вы были молоды? Париж — символический город утех молодежи. Есть города разных времен года: Варанаси — это город стариков, Париж — город молодежи. Париж доставляет удовольствие, Варанаси отрекается.
      В Индии, когда люди хотят умереть, они идут в Варанаси, чтобы жить там и умереть там, это город старых, город летней поры. Когда вы стареете, весь мир кажется старым и умирающим, но мир остался прежним, — только вы меняетесь.
      Смотрите и отбросьте ваш ум, тогда вы ни молоды, ни стары, тогда нет никаких времен года, так как для внутреннего духа нет никаких времен года, ни осени, ни лета, — ничего. Он остается прежним, вечным. Иначе, когда ваша река приходит к океану, ваше лицо вытянется, вы станете печальными — печальными и отягощенными старыми воспоминаниями, думая о прошлом, так как теперь будущего нет.
      Ребенок никогда не думает о прошлом, так как для него прошлого нет. Ребенок свеж, это чистый лист. Вещи записываются на нем, но пока еще ничего не написано. Он не может двигаться назад, он всегда думает о будущем. Спросите ребенка: он всегда думает о том, как вырасти — вырасти скоро и быстро, как стать таким, как папочка. И он не знает.что происходит с папочкой, он не знает, в какой беде папочка. Он хочет стать сильным, высоким, крепким, кем-то — и скорее. Ему хотелось бы, чтобы произошло чудо: уснуть вечером, а утром проснуться взрослым. Каждый ребенок думает о будущем. Детство думает о будущем, так как для детства есть распространение в будущее.
      Прожить 70 лет, до этого никем не прожитые. Прошлого нет, вот почему у ребенка немного воспоминаний. Если ребенок рассердился, он немедленно забывает об этом, он может тут же засмеяться, так как у него не так много прошлого, которое может быть ношей. Он забывает о прошлом, так как вся его энергия направлена на будущее. Он не может оглянуться, ни один ребенок не оглядывается.
      Молодой человек в юности остается в настоящем, он как раз посредине: он живет здесь и сейчас. Не нужно идти в прошлое, так как настоящее так прекрасно: он настолько разлился, это так высоко. Не нужно идти в будущее, так как будущее не может быть лучше этого.
      Есть старые страны, подобные старикам. Например, Индия — старая страна, она всегда думает о прошлом, о древних веках. Есть молодые страны, например США: она живет здесь и сейчас, просто в этот миг. Есть молодые страны, например, Китай. Это сейчас молодая страна, возрожденная: она смотрит в будущее, многое происходит, вскоре мир станет утопией.
      Страны живут так же, как люди. Молодые люди живут в настоящем: все так хорошо, ничто не могло бы быть лучше, но это не может продолжаться вечно. Вскоре наступают дни старости, и старики думают о прошлом. Ум либо в прошлом, либо в настоящем, либо в будущем, так как прошлое, настоящее и будущее являются, все трое, частями ума. Они не являются частями времени, но частями ума, и когда вы отбрасываете ум, вы — в вечности: это ни прошлое, ни настоящее, ни будущее. Вы превзошли всю троицу, и тогда для вас больше нет времен года. Тогда вы печальны в своей радости и радостны в своей печали. Тогда вы стары в своей молодости и молоды в своей старости. Тогда вы ребенок во время смерти и старик в момент рождения.
      Говорят, что Лао-цзы, мастер Чжуан-цзы, родился старым, в возрасте 80 лет, он оставался в материнской утробе в течение 80 лет. Это прекрасная история. И говорят, что он родился стариком с белой бородой и белыми волосами, снежно-белыми. Это другая сторона медали.
      Иисус говорит: если вы станете вновь как дети, вы войдете в Царство Бога. Это один аспект. Лао-цзы — другой аспект. Он говорит: если вы рождаетесь старым, вы уже вошли. Но это — одно и то же, но для ума это проблема, которую нужно понять: тот, кто родился старым, будет ребенком, когда будет умирать. Если вы ребенок, когда рождаетесь, вы будете стариком, когда будете умирать. Так что либо станьте стариком, когда рождаетесь, что трудно, очень-очень трудно, но для этого есть методы, либо умрите и тогда становитесь ребенком. Но оба они взаимосвязаны, так как жизнь и смерть являются кругом.
      Когда вы умираете здесь, вы рождаетесь еще где-то. Если вы можете умереть здесь, будучи как ребенок — свежий, неотягощенный, невинный. — вы родитесь старым, так как вы будете настолько искушены, будете настолько мудры, что будете стары. Вот что это означает — быть мудрым с самого первого мига. Если вы умираете свежим и молодым, вы родитесь мудрым, так как мудрость случается в пустом и невинном уме, а если вы рождаетесь мудрым, старым, вы не вовлекаетесь в обычную глупость, которой занимается каждый, и остаетесь свежим, молодым. Тогда нет никакой смерти.
      Так что мудрец рождается лишь однажды, все остальные жизни лишь приготовления. Он может только однажды вернуться перед своим окончательным соединением со вселенной, перед своей маханирваной он может прийти лишь однажды.
      Если вы умираете почти ребенком, вы родитесь еще однажды, но родитесь стариком. Он будет мудр с первого дня: и тогда рождения больше не будет, тогда вы достигнете состояния без рождения и без смерти.
       "Глядя на далекий горизонт, он пришел в себя и зажурчал Богу Океана: правильно, пословица верна. Тот, у кого сотня мыслей, думает, что он знает больше, чем кто бы то ни было. Таков и я. Только теперь я вижу-таки, что понимают под простором!"
      Когда вы приходите к тому, кто выше вас, когда вы приходите к человеку Дао, только тогда вы понимаете, что значит быть мудрым, что значит быть разумным, что значит быть зрелым, что значит быть развитым, что значит быть действительно сознательным, тотальным, интегрированным. Когда вы приходите к просветленному, только тогда вы чувствуете-таки, что значит быть здесь вообще. До этого вы двигались во сне, в тени, вы никогда не были под открытым небом. Вы жили в темных пещерах, пещерах эго.
       "Бог Океана ответил: можешь ли ты говорить о море с лягушкой в колодце?"
      Это невозможно, так как языки разные. Лягушка из колодца говорит на языке колодца.
      Вы, возможно, слышали эту историю. Однажды лягушка из океана пришла и прыгнула в колодец. Она столкнулась с лягушкой в колодце и та спросила: "Откуда ты пришла?" Она сказала: "Я пришла из океана".
      Колодезная лягушка спросила: "А он больше, чем этот колодец?"
      Конечно, в ее глазах было недоверие, в ее уме — сомнение: как что-то может быть больше, чем этот колодец, где я живу?
      Океанская лягушка рассмеялась и ответила: "Очень трудно сказать что-нибудь, так как нет меры".
      Колодезная лягушка сказала: "Тогда я дам тебе некую меру, чтобы ты смогла это сделать". Она прыгнула на четверть глубины колодца, одну четвертую пути, и спросила: "Этого хватает?" Океанская лягушка засмеялась и сказала: "Нет".
      Тогда та прыгнула на половину глубины колодца и спросила: "Этого хватает?"
      Океанская лягушка снова сказала: "Нет!" Тогда та прыгнула на всю глубину колодца и сказала: "Теперь ты не можешь сказать "нет"."
      Океанская лягушка сказала: "Ты можешь обидеться, а я не хочу быть невежливой, но ответ по-прежнему тот же —: нет".
      Тогда колодезная лягушка сказала: "Убирайся отсюда, ты, лгунья. Ничто не может быть больше этого колодца!"
      Когде вы сомневаетесь, это всегда говорит в вас колодезная лягушка. Ничто не может быть больше вас, ничто не может быть выше вас, ничто не может быть божественней вас, ничто не может быть священней вас. Нет! Вот почему вы отвергаете Будд, Иисусов — вы должны так делать, так как они приходят из океана. Они приносят послание неизмеримого, а у вас — ваши измерительные планки.
      Вы не должны так уж осуждать колодезную лягушку, так как что ей делать? У вас может быть только сочувствие, вы не должны быть к ней слишком строги, так как это все, что она знает. Она никогда не была в океане, как же она представит его себе? Отсюда сострадание Будд,. Вы можете им не верить, а они по-прежнему дают вам свое сострадание, так как они знают, что вы не можете ничего поделать, — вы жили в колодце, и так долго,
      Колодезная лягушка даже смотрит на небо, но небо тоже окружено стенками ее колодца, это просто дыра. Даже небо не больше ее колодца — ведь она не может знать, что ее колодец лишь окно и что небо не ограничивается окном. Но вы стоите за окном, Тогда эта самая структура окна становится структурой вашего неба, и вы думаете; небо — это то же самое, что и мое окно. Так думает каждый,
      И Будды не могут сделать ничего, кроме как сострадать. Иисус умер на кресте и все же сказал: Господи, прости этих людей, ибо они не ведают, что творят.
      Это то, что делает колодезная лягушка. И океанская лягушка, должно быть, молится в глубине своей души: Господи, прости эту лягушку, ибо она не ведает, что творит и говорит. Она сказала: "Убирайся отсюда, лгунья. Ты не можешь меня обмануть, у тебя, видно, есть какие-то планы, чтобы обмануть меня. Я не могу поверить в такой абсурд, что нечто может быть больше, чем этот колодец".
      "Бог Океана ответил: можешь ли ты говорить о море с лягушкой в колодце?"
      Вот почему Будды никогда не говорят о том, что они знают, — это невозможно сообщить, это несообщимо, так как языки разные: у вас другой тип языка. Если это вложить в такой тип языка, тогда нужно будет влить океан в колодец, но океан не войдет в колодец, так что станет фальшивым. Вот почему Будды продолжают говорить: то, что мы говорим, что высказано, становится неистинным.
      Лао-цзы говорит: истина не может быть высказана, а то, что высказано — уже не истина. Это проблема, а не истина. Проблема это вы. и ваш язык колодца — проблема, а не истина. Об истине можно сказать, но для того, чтобы говорить о ней, нужны два Будды, а им не нужно говорить об истине, так как когда есть два Будды, нет нужды что-нибудь говорить, — они показывают. Они — истина. Нет нужды говорить, а когда есть хоть какая-то нужда говорить, возникает проблема.
       "Можешь ли ты говорить о море с лягушкой в колодце? Можешь ли ты говорить о льде со стрекозой?"
      Стрекоза живет в огне, как же вы можете говорить с ней о льде? Она никогда его не знала, лед для нее никогда не существовал, ее мир — это огонь. Вы можете говорить об огне, но вы не можете говорить о льде, вы не можете сказать, что есть вещи холодные, как лед. Она не поверит вам, так как для нее все огонь.
      Как можно вас научить блаженству, — вас, кто живет в огне несчастья и дуккхи? Как можно научить вас блаженству, — тех, кто живет в муке. кто является стрекозами? Как можете вы понять холод Будды? Вы не можете понять. Как вы можете понять, что в голове Будды не движется ни одна мысль, ни одно облако. Вы знаете, что у вас не было даже проблеска, даже на единый миг ваш мыслительный процесс не останавливался. Вы знаете свою голову, как безумную толпу, как же вы можете верить, что Будда просто сидит и в его голове нет ни одной мысли. Это непредставимо.
      Вы живете в огне, а Будда живет в холодном, очень холодном мире, и нет моста между огнем и льдом. Пока вы не начинаете становиться холоднее и холоднее, и холоднее, вы не будете способны понять, Будда становится коммуникабельным только тогда, когда вы становитесь более молчаливы и холодны, иначе все утрачивается.
       "И можете ли вы говорить о жизненном пути с доктором философии?"
      Это невозможно! И я скажу вам, что иногда можно говорить о море с лягушкой в колодце, можно говорить о льде со стрекозой, но невозможно говорить об истине с философом, с доктором философии. Почему? Потому что каким бы маленьким ни был колодец, он все же часть океана, ведь вода — часть океана. И какой бы противоположностью огня ни был лед, они — степени одного и того же явления.
      Тепло и холод — не две разные вещи, но одна и та же энергия. Энергия становится теплом, и та же самая энергия становится холодом: энергия одна и та же, различаются градусы. Вот почему вы можете измерить и тепло, и холод с помощью одного термометра, — потому что энергия одна и та же. Где холод становится теплом, можете ли вы сказать точно, где? При каком градусе холод перестает быть холодным и становится теплом? Вы не сможете сказать, — они зависят друг от друга.
      Попробуйте поставить простой опыт. Положите одну руку, левую руку, на ледяной куб, а вашу правую руку близко к огню. Пусть правая рука нагреется, а левая охладится. Потом поместите обе руки в воду и скажите мне, холодная она или горячая. Вы окажетесь в затруднении, так как одна рука скажет, что вода холодная, а другая скажет, что горячая. Какая она, холодная или горячая? И то и другое — степени одной энергии.
      Поэтому я и говорю вам, что даже колодезной лягушке можно что-то сообщить о море. И если посланник действительно вдохновлен, он может создеть образ для сообщения. Это то, что делает Будда, что делает Иисус, — создают образы, чтобы сообщить нечто о море колодезной лягушке, так как есть одно общее — вода. Если есть нечто общее, тогда возможно сообщение, тогда существует мост.
      Что-то о льде может быть сообщено даже стрекозе. Даже если вы говорите, что это нечто не такое горячее, как огонь, уже что-то сказано о льде, хотя, конечно, негативное. Вот почему все великие писания негативны. Они не говорят, что такое истина. Они всегда говорят, что не является истиной, просто чтобы сделать послание осмысленным для стрекоз. Так что хотя мы не можем сказать, что такое лед, мы можем сказать, что лед — это не огонь. Это может быть сообщено.
      Но с помощью этого метода невозможно рассказать философу о пути жизни или о бытии. Даже если философ экзистенциалист, это тоже невозможно: нельзя говорить о бытии, так как между словом и соответствующей реальностью нет никаких мостов. Роза и слово "роза" никак не соотносятся, все отношения спорны. Какие отношения между словом "роза" и розой? Если они есть, тогда вы не можете назвать ее "гулаб". В мире существует 300 языков и 300 слов для обозначения розы. Нет никаких отношений, все отношения спорны.
      Холод имеет отношение к теплу, колодец имеет отношение к океану. Их отношения, хоть и незначительные, есть. они реальны, не спорны. Но между словом и реальностью нет никаких отношений, они вообще никак друг к другу не относятся. Так что вы можете иметь свои собственные слова, частный язык, вы можете называть нечто любым именем. Если вам нравится называть ее как-то еще, роза не потащит вас в суд. И никто не сможет доказать, что его слово более правильно, чем ваше, никто не сможет доказать этого, так как ни одно слово не является более правильным или менее правильным, — слова неуместны, они не имеют к этому никакого отношения.
      Но философ живет в словах. Философ — самая фальшивая вещь в бытии, и чем более философичными вы становитесь, тем менее вы живете. Тогда вы думаете о любви, но никогда не любите; тогда вы думаете о Боге, но никогда не становитесь божественными; тогде вы все говорите, и говорите, и говорите, — и вся ваша энергия тратится на слова. Нет деже единого мига на то, чтобы вступить в бытие.
      Чжуан-цзы говорит, опасайтесь философий, так как их основа — одна и та же, они зависят от слов, а реальность — это не слова. Двигайтесь в реальном, — вы реальны, бытие реально, — двигайтесь в реальном. Не творите стен из слов между вами и реальностью, иначе она станет непроницаема, и вы будете замурованы за вашей стеной, а тогда станет почти невозможно выйти за нее.
      Не будьте философом, а каждый — философ. Трудно найти человека, который не был бы философом. Некоторые философы хороши, некоторые — плохи, но каждый — философ. Некоторые более логичны, некоторые менее, но каждый — философ. Отбросьте все это путешествие — путешествие философии. Только тогда вы вступите в реальное, в существующее.
 

8. ЧЕРЕПАХА