Расо, твое понимание развивается абсолютно правильно и точно в нужном направлении. Единственное, о чем тебе стоит думать, - это просветление. Да, это тот единственный подарок, который ты можешь преподнести мне, - свое просветление. Все остальное - банальная суета. Я полностью и безусловно поддерживаю твой вывод. Как только ты отбросишь все сомнения, как только ты глубоко осознаешь, что просветление - единственная цель пребывания человека здесь, на земле, единственная цель его жизни, тебя начинает наполнять четкая осознанность, подобная стреле, летящей к своей цели.
Ты просишь научить тебя нужной медитации. "Медитация" - красивое слово, но за ним прячется опасная реальность. Эта опасность заключается в следующем: если хочешь погрузиться в медитацию, тебе придется практически умереть - должно умереть все старое, все то, кем ты привык быть; должен произойти разрыв с прошлым - и наступит возрождение.
Прежде всего, медитация должна проникнуть туда, где сейчас господствуют ум и твое прошлое. Поэтому первоочередная задача для тебя - освободиться от всех мыслей. Но вопрос не в том, чтобы хорошие мысли оставить, а плохие выбросить. Для человека, занимающегося медитацией, все мысли без исключения - просто хлам; здесь нет деления на хорошее и плохое. Мысли оккупировали тебя всего, поэтому твоя сущность не может достичь полного безмолвия. Вот почему не бывает плохих и хороших мыслей: все они плохи; не пытайся их разграничивать. Выбрасывай "ребенка" вместе с выплеснутой водой!
Медитация требует глубокого покоя, полного безмолвия, полного отсутствия мыслей. Как только ты единожды в точности поймешь, что такое медитация, ее уже нетрудно достичь. Медитация принадлежит всем нам; находиться в ней может каждый. Нельзя лишь совместить медитацию и ум.
Ум - это беспокойство.
Ум - это не что иное, как нормальное помешательство.
Нужно выйти за пределы ума, нужно выйти в пространство, где нет места ни одной мысли, где нет воображения, где не рождаются грезы, - туда, где ты просто есть, не будучи никем.
Здесь важно понимание, а не обучение. Это не то, что происходит с большими усилиями; наоборот, делать вообще ничего не нужно, необходимо только ясно понимать цели медитации. Одно понимание этого успокаивает ум, освобождает его от мыслей. Это понимание можно сравнить с хозяином, в присутствии которого слуги перестают ссориться и даже разговаривать друг с другом; как только в дом входит хозяин, все замолкают. Слуги стремятся заняться делом, или, по крайней мере, создать впечатление большой занятости. Хотя всего минуту назад они все спорили, ссорились, ругались и бездельничали.
Понимание медитации - это приглашение в дом хозяина. Ум - это слуга. Как только входит хозяин, безмолвный, излучающий радость хозяин, ум внезапно замолкает, погружается в полную тишину.
Если ты научился погружаться в тишину, если ты обрел медитативное состояние, то достижение просветления - всего лишь вопрос времени. Форсировать события нельзя. Тебе нужно стать ожиданием, напряженным ожиданием; ты должен весь превратиться в страстное желание, сравнимое с сильной жаждой, голодом, и хранить молчание... Так чувствует себя заблудившийся в пустыне. Сперва в уме возникает мысль о жажде: "Я испытываю жажду, мне хочется пить". Но проходит время, нигде нет и признаков оазиса, куда ни кинешь взгляд - воды нет: вот тогда жажда распространяется на все тело.
От одной мысли, от одного слова "жажда" острая необходимость в воде передается каждой клетке тела. Теперь это уже не просто слово; жажда стала истинным ощущением. Каждая клеточка твоего тела хочет напиться. Клетки не понимают слов, не понимают языка, но они знают, что им нужна вода; без воды нет жизни.
В медитации страстное желание становится жаждой к просветлению и терпеливым ожиданием, ведь это гигантское событие для такого крошечного создания, как ты. Ускорить достижение просветления нельзя; это не в твоей власти. Оно само снизойдет и переполнит тебя, но ты не можешь ускорить его приход. Ты слишком мал, твоей энергии явно недостаточно. Но тот, кто действительно страстно желает и терпеливо ждет, достигает своей цели. Просветление приходит в должное время. Так бывает всегда.
Ты спрашиваешь, какая медитация тебе нужна. Расо, существует очень много... Сотни медитативных техник, все они отличаются только формой, а содержание у всех одно и то же. Основной из этих техник считается випассана.
Випассана привела к просветлению большее количество людей во всем мире, чем любая другая техника, потому что она является базовой. Все другие виды медитации несут ту же идею, но в другой форме; некоторые отличаются второстепенными нюансами. Но випассана - это суть. Здесь ничего не опустишь и не добавишь.
Випассана настолько проста, что освоить ее может даже ребенок. На самом деле самый маленький ребенок сделает это гораздо лучше взрослого, потому что его ум еще не засорен, потому что ребенок еще чист и наивен.
Расо, я бы посоветовал тебе практиковать випассану. Есть три варианта випассаны - выбери наиболее подходящий.
Первый способ - это проявлять осознанность во всем: осознавай свои действия, свое тело, свой ум и сердце. Если ты идешь, то иди с осознанием того, что ты идешь. Если двигаешь рукой, осознавай это движение, знай, что ты двигаешь рукой. Ведь рукой можно двигать бессознательно, механически. Во время утренней прогулки можно совсем забыть о ногах. А нужно замечать каждый свой шаг, нужно осознавать каждое движение своего тела.
Во время еды наблюдай за действиями, необходимыми для принятия пищи. Принимая душ, отмечай прохладу и звук льющейся воды, свои приятные ощущения... Просто стань внимательным. Ничто не должно совершаться в бессознательном состоянии.
То же касается и твоего ума: какая бы мысль ни появилась на экране твоего ума, просто наблюдай за ней. Какое бы чувство ни отразилось в твоем сердце, оставайся наблюдателем - не участвуй, не идентифицируй себя с ним, не давай оценку происходящему; все это не относится к твоей медитации. Твоя медитация - это осознание без выбора.
Вскоре ты научишься улавливать очень тонкие вибрации: как тебя охватывает печаль, словно ночь, медленно опускающаяся на весь мир, как какая-то мелочь неожиданно приносит тебе радость.
Просто будь наблюдателем. Когда тебе грустно, не думай: "Я печален". Просто знай: "В мире существует печаль, в мире существует радость. Сейчас я испытываю определенное чувство или настроение". Но сам ты находишься далеко: ты - наблюдатель на холме, а все остальное происходит внизу, в долине. Это один из способов практиковать випассану.
Я думаю, что для женщины этот способ является наиболее простым, ведь женщина более внимательна к своему телу, чем мужчина. Это заложено в самой ее природе. Она всегда следит за тем, как выглядит, как двигается, как сидит; она всегда осознает свою грациозность. И в подобном внимании к себе не всегда проявляется ее обусловленность; иногда женщина поступает естественно, в силу своей природы.
Матери, имеющие двух или трех детей, со временем начинают чувствовать, кого они носят под сердцем - мальчика или девочку. Мальчик начинает играть в футбол, начинает толкаться, он хочет рассказать, что он там, - он заявляет о себе. Девочка ведет себя тихо, спокойно: она не играет в футбол, не толкается, ни о чем не заявляет. Она - сама тишина, само спокойствие.
Обусловленность здесь ни при чем, ведь уже внутри матери мальчик и девочка ведут себя по-разному. Мальчики очень активные, они не могут усидеть на одном месте.
Они - везде. Им до всего есть дело, им все нужно знать. Девочки ведут себя совершенно иначе.
Вот почему я предлагаю тебе практиковать випассану базовым способом, это наиболее доступный для тебя вариант.
Второй метод випассаны связан с дыханием, с наблюдением за дыханием. Во время вдоха живот надувается, во время выдоха - возвращается назад. Здесь нужно следить за движениями живота: выпятить - втянуть, выпятить - втянуть... Живот находится в непосредственной близости от жизненного источника, ведь ребенок соединяется с организмом матери пуповиной. Жизненный источник ребенка находится за пупком. Поэтому поочередное выпячивание и опускание живота при каждом вдохе-выдохе помогает всколыхнуть настоящий источник жизни, освежить жизненную энергию. Этот способ также несложен, а возможно, даже легче предыдущего, так как наблюдать нужно лишь за одним дыханием.
Первый вариант випассаны предполагает контролирование тела, ума, чувств и настроения. Это трехступенчатый метод. Второй вариант - одноступенчатый; просто наблюдай за движениями живота: вдох-выдох. Но он дает такой же результат. По мере осознавания тобой дыхания ум замолкает, сердце становится безмолвным, настроения исчезают.
И наконец, третий способ практиковать випассану - наблюдать за своим дыханием. Мысленно следуешь за струей воздуха, как только она касается твоих ноздрей. Ощущай, как воздух заходит внутрь и выходит обратно, наружу. Вдыхаемый воздух создает ощущение прохлады в ноздрях. Далее следует выдох... И снова вдох, выдох...
Это вполне доступно. Мужчинам это делать легче. Женщина проявляет большее внимание к своему животу. А большинство мужчин даже не умеют глубоко дышать. При дыхании у них поднимается и опускается грудь, потому что во всем мире приняты неправильные стандарты атлетической красоты. Безусловно, мужчина с развитой грудной клеткой и плоским животом более привлекателен.
Мужчина дышит только грудной клеткой, поэтому при дыхании она у него увеличивается в размерах, а живот, наоборот, уменьшается. Ему кажется, что это придает его фигуре больше атлетизма. Во всем мире, кроме Японии, все спортсмены и спортивные тренеры практикуют легочное дыхание, наполняя воздухом легкие и втягивая живот. Идеалом для них служит лев, у которого огромная грудная клетка и впалый живот. Поэтому слова "Будь как лев" стали девизом всех спортсменов и культуристов.
Япония - единственное исключение. В этой стране не заботятся о культивировании широкой грудной клетки и тощего живота. Чтобы держать живот втянутым, нужна специальная тренировка; это неестественное положение живота. Япония выбрала естественный путь, поэтому многие удивляются, увидев японскую статую Будды. По фигуре Будды можно сразу определить, чья именно это статуя - индийская или японская.
Индийский Гаутама Будда имеет атлетическое телосложение: маленький живот и широченные плечи.
Японцы же видят Будду совсем по-иному: из-за диафрагмального дыхания у него слабо развита грудная клетка и огромный живот. Разумеется, это не очень эстетично, тем более что традиционно Будду изображают во всем мире в атлетических пропорциях. Но для человека диафрагмальное дыхание является более естественным, оно лучше помогает расслабиться.
Именно это происходит ночью: во время сна у человека не грудное, а брюшное дыхание. Вот почему ночь приносит расслабление и отдых. Утром после сна ты чувствуешь свежесть и бодрость, потому что всю ночь ты дышал естественно... Ты побывал в Японии!
Возможно, ты боишься, что диафрагмальное дыхание и наблюдение за движениями живота испортят твою атлетическую фигуру... Мужчины очень заинтересованы иметь атлетические формы. Тогда тебе больше подойдет способ наблюдения за дыханием. Наблюдай, как воздух входит и выходит.
Я описал три возможных способа практиковать випассану. Подойдет любой. Ты можешь практиковать сразу два способа, но для этого нужно удвоить усилия. При желании ты можешь применять все три способа и тогда ты ускоришь свое продвижение вперед. Выбирай тот метод, который тебе кажется проще. Все зависит от твоего выбора.
Помни: простота - это именно то, что нужно.
Когда научишься погружаться в медитацию и успокаивать ум, твое эго исчезнет. Ты останешься прежним, но исчезнет твое "Я". И тогда внезапно откроются все двери. Нужно просто ждать со страстным желанием, ждать всем сердцем это величайшее мгновение в жизни любого из нас - мгновение просветления.
Оно придет... Оно обязательно придет. Оно ни на секунду не задержится. Как только ты обретешь нужное состояние, просветление неожиданно взрывается в тебе, трансформирует тебя. Человека прошлого больше нет, новый человек приходит ему на смену.
Великий вождь Сидящий Бык длительное время страдал запором. Поэтому он послал свою любимую женщину к врачу за помощью. Врач передал женщине три пилюли и велел вождю принять их, а утром доложить ему о результатах.
На следующее утро женщина пришла с запиской: "Большой Вождь нет дерьмо". Врач велел удвоить дозу. Но она опять пришла с такой же запиской. Так продолжалось всю неделю, и врач наконец велел вождю принять всю упаковку таблеток сразу.
На следующее утро женщина пришла очень опечаленной.
- Что случилось? - спросил врач. Сквозь слезы женщина сказала:
- Большой Дерьмо нет вождь!
Однажды подобное случится и с тобой, и это будет величайший момент в твоей жизни. Вот что я называю "величайшим мгновением".
Хорошо, Маниша? Да, Ошо.
Глава 6. ПОЗВОЛЯЯ МНЕ ВОЙТИ, ТЫ ОБРЕТАЕШЬ СЕБЯ
Решай сам, выбирай, что тебе больше подходит. Если твой прежний ум доставляет тебе большую радость, если ты полностью удовлетворен, то мне лучше тебя не беспокоить. Но я не думаю, что это так. Если бы тебе было хорошо, то ты не пришел бы ко мне. Ты пришел сюда в поисках чего-то нового, неизведанного, в поисках алхимического преображения.
Возлюбленный Ошо,
Что является языком просветления?
Миларепа, у просветления нет языка. Его просто не может быть; такова характерная особенность этого явления. Просветление происходит за пределами ума, а язык - это часть ума. Просветление наступает в полном безмолвии.
Если хочешь называть языком безмолвие, тогда, конечно, у просветления есть язык, состоящий из тишины, блаженства, экстаза, смирения. Но это не язык в привычном понимании. Обычно язык предполагает использование слов как средства выражения. Тишину же нельзя передать словами, как не передашь словами экстаз, любовь или блаженство. По существу, просветление можно видеть, его можно понять и ощутить, но невозможно услышать или выразить словами.
Я уже рассказывал историю о Гаутаме Будде. Когда Будда достиг просветления, он молчал целых семь дней, в то время как весь мир, затаив дыхание, жаждал услышать его, услышать его музыку, его безмолвную песнь, услышать его слова, исходящие из запредельного, - слова истины... Вся Вселенная ожидала этого. И эти семь дней тянулись как семь столетий.
Замечательный рассказ. В нем есть доля истины, но все остальное - миф, хотя в данном случае миф не означает ложь. Иногда истину можно передать только через мифы. То, что он достиг просветления и молчал семь дней, - правда. То, что всему миру не терпелось услышать его, - то же правда, но это касалось не всех, а только тех, кто научился терпеливо ждать и кто сам в некоторой степени испытал просветление.
Но все же можно понять, что природа радуется за каждого, кто достиг просветления, ибо просветление - это часть жизни, наивысшее ее проявление, наивысший ее пик, настоящий Эверест. Несомненно, просветление - это высшее проявление жизни. Страстное стремление всего состоит в том, что в один прекрасный день наступит просветление, что в один прекрасный день исчезнет бессознательность, жизнь наполнится сознанием и светом... Исчезнут все страдания, и на землю снизойдут цветы радости и счастья.
Это - правда, все остальное - чистый миф, но в этом мифе есть своя правда и своя ценность.
Боги на небесах встревожены. Вот что нужно понимать правильно: буддизм не признает единого Бога, не признает его и джайнизм; там верят во многих богов. Эти религии более демократичны в своем понимании мироздания, чем мусульманство, иудаизм или христианство, где просматриваются фашистские идеи. Один Бог, одна религия, одно святое писание, один пророк - одна монополия. Буддизм же отличается совершенно иным подходом к вере, и этот подход более демократичен, более человечен. Буддизм признает миллионы богов.
В сущности, каждое живое существо во Вселенной должно однажды стать богом. Достигая просветления, оно становится богом. Нет никакого творца как такового; мне претит сама мысль об этом. Ибо если мы созданы Богом, то мы - всего лишь марионетки; у нас нет своей индивидуальности, все наши веревочки в руках кукловода. Далее, если нас создал Бог, то в его же власти лишить нас жизни в любой момент. Он не спрашивал нашего согласия на то, чтобы сотворить нас, он также не спросит, когда отнять у нас жизнь. Мы являемся жертвами капризного Бога - фашиста и диктатора.
Согласно буддизму, не существует Бога-творца, и это придает каждому человеку чувство собственного достоинства. Мы не марионетки, мы - свободные гордые индивидуальности. Никто не сотворил нас, и никто не может нас уничтожить; из этого также следует, что никто не может и спасти человека, кроме него самого. В христианстве главенствует идея о спасителе, то же касается и иудаизма. Если существует Бог, значит, он может направить на землю своих посланников - глашатаев, пророков, мессий. Даже наше собственное освобождение не зависит от нас. Даже достижение свободы становится похожим на рабство - не ты, а кто-то другой придет и освободит тебя. Но свобода из чужих рук мало похожа на истинную свободу.
Свободы добиваются, ее не выпрашивают. За свободу нужно бороться, а не молить о ней. Свобода, полученная в дар из сострадания, не представляет никакой ценности. Вот почему в буддизме нет спасителя. Но есть боги - те, кто уже достиг просветления.
Если никакого творца не было, значит, жизнь бесконечна; у нее нет ни начала, ни конца. Нужно это осознать. Согласно христианству, Бог сотворил мир ровно за четыре тысячи и четыре года до рождения Иисуса Христа. Из этого следует логическое заключение о том, что все некогда рожденное должно когда-нибудь умереть. Не бывает начала без конца. Какой бы длительный отрезок времени не отделял начало от конца, если было начало, то обязательно придет и конец. Вот почему религии, признающие Бога-творца, не признают вечности жизни - жизни вне времени, жизни вне смерти.
За бесконечную жизнь миллионы людей должны были достичь просветления; все они - боги. Эти боги встревожились, когда молчание просветленного Гаутамы Будды затянулось на целых семь дней, так как крайне редко случается, чтобы человек достигал просветления... Это настолько редкое явление, что сама Душа Вселенной ждет его, жаждет его; ведь один просветленный появляется раз в тысячи лет. А Гаутама Будда все не собирался говорить, он избрал молчание... И это естественно, ведь безмолвие - единственный язык просветления. Любая попытка описать просветление средствами языка искажает его, причем это искажение происходит на разных уровнях.
Прежде всего, искажение происходит при попытке притянуть просветление с его вершины, с его пика в темные закоулки ума. Именно здесь происходит первое и самое сильное искажение - извращается девяносто процентов реального.
Второе искажение происходит при использовании средств языка. То, что осознаешь сердцем, - одно, а передача этого осознания словами - совсем иное. Человека переполняет любовь, но стоит ему произнести вслух: "Я люблю тебя", как он тут же осознает, что слово "любовь" слишком мелкое, оно не может передать всю полноту чувств. Кажется, что использовать слово для передачи чувства действительно не имеет никакого смысла.
Третье искажение происходит тогда, когда человек слышит о чужом опыте просветления. У каждого из нас свои собственные взгляды, убеждения, предрассудки, своя философия, своя идеология. Мы незамедлительно даем услышанному свою собственную интерпретацию. Пока твои слова дойдут до слушателя, не останется уже ничего истинного, ничего изначального, что зародилось на пике твоего сознания. Оно успело претерпеть столько искажений, что стало чем-то совершенно иным. Вот почему просветленные часто молчат о своем опыте. Из ста, достигших просветления, лишь один, пожалуй, предпочел говорить о нем.
Гаутама Будда был исключительным человеком, он отличался высокой культурой и красноречием: реши он молчать, и мир много потерял бы. Боги сошли с небес, коснулись его ног и попросили начать рассказывать. "Вся Вселенная ждет. Ждут деревья, горы, ждут долины, облака, звезды. Не обмани их ожиданий. Прояви доброту, сжалься над ними и говори".
Но у Гаутамы Будды были свои аргументы. Он сказал: "Мне понятно ваше сострадание, и я не прочь рассказать. Целых семь дней я не мог решиться: говорить мне или нет, и все аргументы были за то, чтобы я хранил молчание. Я не нашел ни единого аргумента в пользу иного. Меня все равно поймут превратно, какой же смысл говорить, если абсолютно очевидно, что всё услышанное будет неправильно интерпретировано? Меня начнут презирать; люди не в состоянии услышать меня, услышать того, кто достиг просветления. Чтобы слышать, нужна готовность, этому необходимо учиться, ведь слышать и слушать - не одно и то же.
Но даже тот, кто поймет меня, не сделает ни единого шага, ведь каждый шаг связан с риском. Это все равно, что ходить по лезвию бритвы. Я и хотел бы говорить, но не вижу в этом никакого смысла. Все мои аргументы были против этого".
Боги переглянулись. Гаутама говорил правду. Они удалились посовещаться. "Нельзя сказать, что он неправ, но все же он должен заговорить. Нужно найти способ убедить его". После долгого обсуждения они, наконец, пришли к единому соглашению.
Боги вернулись к Гаутаме Будде со словами: "Мы нашли один маленький аргумент "за". Он очень маленький по сравнению с аргументами "против", но мы хотели бы, чтобы ты подумал. Вот наш довод: тебя могут неправильно понять девяносто девять процентов людей, но ты же не будешь утверждать, что тебя не поймут все сто процентов. Оставь хотя бы маленький шанс - пусть это будет один процент. А один процент в огромной Вселенной - не так уж и мало, это довольно много. Вероятно, даже из этого процента лишь немногие смогут последовать по великому пути.
Если благодаря твоим словам просветления достигнет хотя бы один, то ради этого тебе стоит говорить. Просветление настолько ценно, что даже если результатом всей твоей жизни станет только один просветленный, то можешь считать, что прожил жизнь не зря. Говорить, что этого недостаточно, неправомерно; этого более чем достаточно. Ты, как и мы, знаешь, что всегда есть несколько человек, находящихся очень близко, буквально на границе просветления. Для того чтобы перешагнуть этот барьер невежества, рабства и покинуть свои тюрьмы, им нужна лишь маленькая надежда, небольшая поддержка, один небольшой толчок. Ты должен заговорить".
Гаутама Будда закрыл глаза и на мгновение задумался, затем произнес: "Не буду отрицать такую возможность. Это не веский аргумент, но я понимаю, что все мои доводы, какими аргументированными они бы ни были, блекнут перед лицом сострадания. Я проживу, по меньшей мере, сорок два года, но, если мне удастся привести к просветлению, хотя бы одного человека, я буду щедро вознагражден. Я буду говорить. Возвращайтесь и ни о чем не беспокойтесь". И он говорил непрерывно сорок два года.
И, конечно, не один, а дюжины две людей достигли просветления. Но это были те, кто овладел искусством слышать, кто научился безмолвию. Они стали просветленными не благодаря словам Будды, а благодаря тому, что смогли почувствовать Будду - его присутствие, вибрации, безмолвие, его глубину, его высоту.
Эти две дюжины людей обрели просветление не только с помощью слов Будды. Его слова оказали определенное воздействие: они привлекли людей к Будде, они помогли им осознать всю красоту простых слов в устах просветленного.
Привычные жесты становятся изысканными, обычные глаза становятся прекрасными, обретают невиданную глубину и смысл. Даже то, как Будда ходит и спит, имеет необычайное значение. Эти люди стремились понять не слова Гаутамы Будды, а его внутренний мир, его внутреннюю природу. Душа Будды и есть единственно истинный язык просветления.
Но Будду слушали миллионы, миллионы стали его учениками. В день его смерти, в тот же самый день, возникли тридцать две школы, тридцать две группы из числа учеников - все они по-разному интерпретировали учение Будды. Неоднократно предпринимались попытки объединить эти школы, собрать воедино все учение Будды, но все они оказались тщетными. До сих пор продолжают существовать тридцать две совершенно разные версии великого наследия; трудно даже поверить, что слова одного и того же человека могут получить так много разнообразных толкований.
И сегодня эти тридцать две школы продолжают ссориться. За двадцать пять веков они так и не сумели примириться друг с другом. В сущности, их разногласия только усилились. Теперь все эти школы стали независимыми философскими течениями, утверждающими следующее: "Вот истинное учение Гаутамы Будды, все остальные обманывают вас. Вот подлинное святое писание. Все, что предлагают вам другие, - просто собрания сочинений тех, кто ничего не понял".
Миларепа, ты поднимаешь очень важный вопрос: "Что является языком просветления?" Язык просветления - это душа просветленного человека. Понять его внутренний мир, перестать обороняться, открыть самые потаенные дверцы своей души, принять его любовь, настроиться с ним на одну волну...
Постепенно сердце того, кто готов, кто открылся и не боится, начинает биться в унисон с сердцем мастера. Происходит что-то невидимое глазу. Происходит то, что было услышано без всяких слов. То, что невозможно передать словами, было передано через безмолвие - достаточно только заглянуть в твои глаза, или взять тебя за руку, или сесть рядом с тобой в тишине.
Но языка как такового... его просто нет.
Дедушка Хаим Гольдберг пришел к врачу.
- На что жалуетесь? - поинтересовался доктор.
- Доктор, вы не представляете, что со мной происходит: после первого я чувствую большую усталость; после второго у меня все болит; после третьего у меня бешено колотится сердце; после четвертого меня пробивает холодный пот; после пятого я так изнемогаю, что кажется, просто помираю.
- Невероятно! - воскликнул врач. - Сколько же вам лет?
- Семьдесят шесть.
- Ну, в свои семьдесят шесть, не кажется ли вам, что нужно останавливаться уже после первого?
- Но, доктор, - возразил Хаим, - как же я могу остановиться после первого, если моя квартира находится на пятом этаже?
Толку от языка немного, даже, как видим, в обычной жизни. Вместо того чтобы способствовать пониманию между людьми, язык еще больше разобщает их из-за постоянных недоразумений.
Двое грабителей ворвались в банк небольшого городка.
- Спокойно! - скомандовал более рослый из них. - Всем стать в один ряд! Мы будем грабить всех мужчин и насиловать всех женщин!
- Ты что? - оборвал его напарник. - Сгребаем деньги и сматываемся.
Тут откуда-то сзади в разговор вмешалась пожилая дамочка:
- Заткнись и не суй нос не в свое дело! Большой знает, что делает.
Язык - очень тонкий инструмент, но он применим только в обычной жизни. Он имеет практическое значение, но, как только ты начинаешь уходить немного в сторону от реалий жизни, язык тебя подводит. Например, язык поэзии не так прост и ясен, как язык прозы. Проза доступна пониманию. Поэзия же нуждается в интерпретации, а интерпретаций может быть множество.
Индуистская священная книга Шримад Бхагавадгита имеет тысячи толкований. Это высокая поэзия; ее автор допускает вольности в языке. Ему это позволено, иначе поэзия ничем не будет отличаться от прозы. Невозможно написать научный трактат поэтическим языком, а признание в любви - языком цифр и математических уравнений. Любовное письмо – это поэзия, даже если оно написано прозой.
Поэзия прекрасна, но она окутана таинственной завесой. Невозможно уловить ее смысл - он все время ускользает. И чем выше поэзия, тем она более туманна, неясна. Ты что-то чувствуешь, но сказать, что именно, не можешь.
Однажды... Профессор литературы Лондонского университета вдруг прервал свою лекцию о поэзии известного английского поэта Кольриджа. Дойдя до середины стихотворения, он сказал: "Простите меня, но я не могу поступить нечестно с поэтом. Я бы мог просто прочесть вам это, и вы ни о чем не догадались бы, но я не могу обманывать себя. Эти строки стиха неясны, туманны. Я и сам не понимаю, что именно автор хотел этим сказать. Но к счастью, Кольридж живет со мной по соседству, и очень скоро я все выясню. Завтра у меня будет ответ на этот вопрос. А сегодня еще раз прошу простить меня".
Профессор был искренним и честным человеком. Ему ничего не стоило придумать какое-нибудь значение этим строчкам стихотворения. Другие, должно быть, поступали именно таким образом - другие профессора, которые были до него и которые были после.
В тот же вечер профессор пришел к Кольриджу и сказал: "Простите, что нарушаю ваш вечерний покой, но я не мог не прийти: не могу лгать и не могу нечестно поступить с вами. Я всегда любил и уважал вас.
Каждое ваше слово на вес золота. Но я не могу разгадать тайну этих строк, я не знаю, как правильно их истолковать. Я чувствую, что они наполнены огромным смыслом, но, видимо, это недоступно для моего ума. Окажите мне любезность, объясните, что вы хотели выразить этими строками".
Кольридж ответил: "Вам придется простить меня, ибо, когда я писал эти строки, только двое знали, в чем их смысл. Теперь это знает только один".
"Вот и прекрасно", - воскликнул профессор. Ведь он подумал, что этим одним и является ни кто иной, как Кольридж. Какое кому дело до того, другого, какая разница, помнит он об этом или нет?
