Эпизод 1

Дворники с мерзким звуком скребли стекло.

Дождь лил, как из пожарного насоса, потоки серой воды с серого неба превратили весь мир за лобовым стеклом в зыбкое марево, и даже стены стандартных девятиэтажек “спального” района казались изогнутыми.

Кроме того, было холодно.

Человек в машине выругался и взглянул на часы.

Сквозь серую мглу угадывался стандартный подъезд стандартного дома со стандартной трансформаторной будкой перед входом. Будка тоже нервировала водителя, поскольку превращала почти половину площадки перед подъездом в мертвую зону.

Он снова выругался, и слегка повернул руку в сенсорной перчатке, смещая машину вправо.

Его “тачка” только снаружи была стандартной. Под трехмиллиметровой броней из высокомолекулярного пластика скрывалось два магнитодинамических тяговых двигателя, в кожухе карданного вала пряталась автоматическая пушка калибра 20 мм, фары маскировали две спарки пулеметов 12.7 мм, а цифровая САУ [1] могла сопровождать одновременно до 16 целей… две из которых, кстати, и приближались со стороны центра города.

“Ну вот, — невесело подумал пилот. — Началось…”

А дождь все так же глухо и надоедливо шуршал по стеклу.

Человек выключил дворники, дабы не привлекать внимания, и полностью перешел на виртуальное зрение.

Картинка резко изменилась. Прозрачные скелеты домов не закрывали обзор, несколько неудачливых пешеходов, старательно прикрывающихся бесполезными зонтами, красными искрами спешили в свои теплые многоэтажные норы, немногочисленные автомобили в облаках брызг проносились по шоссе в сторону центра… а вот этими двумя экипажами компьютер заинтересовался не зря.

Дождь все пел свою тоскливую бесконечную песню, и полоски асфальта превращались сначала в узкие речки, а затем сливались с окружающим их грязевым морем.

Два джипа остановились перед подъездом, человек в странном автомобиле вздохнул, поежился, и протянул руку к двери.

Автомобиль был странным даже внешне — одновременно похожим и не похожим на остальные. Дилетант принял бы его за “вольво”, специалист тоже… но бросив второй взгляд, сильно бы в этом усомнился. “Какая-то иномарка”, — так обычно отзывались о нем немногочисленные свидетели. Именно так он и проектировался — похожим и неприметным.

Из джипов спокойно и деловито вышли двое, затем еще двое, еще — “Как они там умещаются?” — и, наконец, еще один — потолще и более начальственного вида, чем остальные. Кто-то из адъютантов поспешно раскрыл зонт.

Двое остановились под мокрым козырьком подъезда, один заглянул внутрь, вышел, кивнул, и только после этого основная группа исчезла за дверью.

Человек в автомобиле тоже кивнул, приоткрыл боковое стекло, аккуратно уложил на дверцу винтовку с оптическим прицелом и четыре раза подряд нажал спуск. Водитель, второй водитель, охранник, второй охранник. Глухие щелчки выстрелов поглотил дождь, а никто из профессионалов, как он и надеялся, даже не вскрикнул — вместо этого их натаскивали хвататься за пистолет.

Труп одного из охранников свалился в лужу, и вода вскипела кровавыми пузырями, второй, схватившись за сердце, медленно сполз по стене и скорчился чуть в стороне от входа.

Пилот не спеша втянул винтовку обратно, протер тряпкой мокрый ствол, вздохнул, поднял воротник и с брезгливой гримасой вышел наружу.

Ботинки его с верхом погрузились в грязь и сразу промокли, он вполголоса выругался, и размашистым шагом двинулся к подъезду.

Машина включила дворники, приподнялась над землей и двинулась следом.

Те, кто ворвался в квартиру, были явно не дилетантами. Первым получил пулю глава семьи — не успев даже подумать о сопротивлении, затем — мать, после этого двойной очередью срезали зятя, небрежно прострелили голову ребенку и только затем схватили и бросили на пол женщину, которая и была причиной атаки.

Якубович с экрана телевизора все еще продолжал торговаться с непонятливой блондинкой, которая требовала приз, а не деньги, кофе тоненькой струйкой стекал из опрокинутой чашки на лицо все еще дергающегося пожилого мужчины с пробитым горлом, а его жена все еще сползала по стене рядом с диваном.

Дождь все так же мерно шелестел в окне.

— Когда ты последний раз видела его? — шеф операции носком сапога приподнял голову прижатой к полу молодой женщины.

В шоке от ужаса и непонимания, она закатила глаза и со стоном уронила голову на пол.

— В машину ее! — коротко бросил шеф и повернулся к выходу.

И получил пулю в лоб.

Небольшой автомат с коротким тонким стволом сухо затрещал и еще два здоровяка в темных костюмах отлетели к стене. Третий успел поднять пистолет — следующая очередь разорвала и его грудь. Четвертый оказался умнее — он рывком поднял женщину на ноги и отступил к углу.

— Если ты выстрелишь — я успею прикончить и ее! — поспешно заорал он, вжимаясь в стену.

Человек у двери чуть-чуть опустил ствол — совсем чуть-чуть, — затем пожал плечами и отступил в сторону, спрятавшись за перегородкой.

— Отпусти бабу — уйдешь живым!

Женщина, уже немного пришедшая в себя, услышав голос, вскрикнула и снова обмякла в руках убийцы.

— Гарантии? — довольно спокойно потребовал тот.

— Никаких, — послышалось из коридора. — А какие есть другие предложения?

Наступила тишина, затем громко и отчетливо всхлипнула женщина.

— Я выхожу с бабой, сажусь в машину, выталкиваю ее и уезжаю! — выкрикнул в пустоту убийца.

— А гарантии? — спокойно отозвался коридор.

— А есть еще предложения? — с мрачным юмором вернул остроту киллер.

Тишина.

— Согласен, — все так же спокойно послышалось в ответ.

Человек в темном костюме осторожно оторвался от стены и на один короткий момент остановился перед окном.

Этого оказалось достаточно.

Рявкнул пулемет. Пули — каждая с косточку сливы величиной — ударили в левый бок, разорвали туловище пополам и отбросили верхнюю часть обратно в угол. Женщина, если не считать брызг крови и мозга, осталась невредимой — и мягко упала рядом.

Сквозь разбитое окно, сминая рамы, в комнату сунулась серая морда автомобиля. Отверстия, обычно прикрытые фарами, все еще дымились. Человек с автоматом взглянул на часы, удовлетворенно кивнул, осторожно поднял женщину на руки, еще раз обвел глазами место побоища и шагнул из окна прямо в открытую дверь машины.

Километрах в двухстах от него человек в форме с голубым петлицами почти одинаковым жестом поднес часы к глазам, кивнул и поднял микрофон.

— Приготовиться к взлету!

Два пилота, затянутых в противоперегрузочные костюмы, очень похожими движениями наклонили головы к часам на приборной доске, слегка удивленно хмыкнули, и совершенно одинаково положили руки на стартовые панели.

Недовольно заскрежетали стартеры. Яростно зашипел сжатый воздух. Пронзительно-истерически завизжали турбины и пара истребителей, поскрипывая тормозами, неторопливо двинулась по рулежке.

Здесь дождь только начинался.

Женщина приходила в себя постепенно, с ужасом вспоминая эпизоды мирного семейного вечера, закончившегося вдруг резней. Самыми страшными были абсолютная непонятность и бессмысленность чудовищного убийства, полное равнодушие исполнителей и…

— Когда ты последний раз видела его?

Этот вопрос также был абсолютно непонятным. Впрочем…

Примерно на восемьсот километров южнее, спрятанная под тремя сотнями метров соленой воды подводная лодка шевельнулась и неторопливо развернулась носом к берегу. Человек в командном посту также взглянул на часы, удовлетворенно кивнул и снова переключил внимание на приборы.

Машина летела над самыми холмами, огибая столбы линий электропередач и высокие деревья, компьютер тщательно обходил стороной города и даже небольшие поселки, а жители сел едва успевали заметить в сером дождливом небе призрачный силуэт.

Да и кто бы поверил в летающий автомобиль? Потребление самогона в этих краях успешно шло в гору, и большая часть необъяснимых фактов не менее успешно этим объяснялась.

А фактов накопилось немало, вот только лежали они несколько в иной плоскости.

На фоне всеобщей разрухи стремительно взлетели вверх сразу несколько конкурирующих фирм. При ревизиях все оказывалось гладко, как стекло, при “наездах” все ощетинивалось стволами охранников, а в нередких случаях, когда очередной недоношенный закон грозил развалить очередную отрасль, капиталы оказывались успешно перемещенными в более безопасное место.

Те же, кто задумывался над подобными совпадениями, странным образом либо работали на одну из “счастливых” организаций, либо уже нигде и никогда не работали.

Женщина в машине пришла в себя.

Она была умной женщиной и не стала это афишировать, но пилот вздрогнул и обернулся:

— Ты в порядке?

Голос был знакомым, а лицо пряталось за маской шлема.

Хотя голоса оказалось вполне достаточно.

— Что… с моим сыном? — впрочем, женщина уже знала ответ, и слезы душили ее и не давали дышать, но безумная и бессмысленная надежда двигала губами и языком.

Пилот отвернулся.

— Что… что случилось с моей семьей? — уже требовательно повторила женщина.

— Все погибли.

Голос пилота звучал глухо — возможно, из-за сенсорного шлема.

— Я все равно не смог бы спасти всех.

— Но… кто они были… за что?.. У нас не было врагов!

Пилот молча пожал плечами.

— А ты? Как ты оказался на месте?..

Пилот молчал.

— Отвечай!

Женщина приподнялась на сиденье и с ненавистью смотрела ему в затылок.

— Подсказали, — снова пожал плечами пилот.

— Кто?

— Родственник.

— Зачем?

— Не знаю.

— Не верю!

— Твое дело.

Наступила длинная тоскливая пауза.

— Куда мы летим?

— Пока не знаю, — немного смущенно ответил пилот. — А какие есть предложения?

Вместо ответа женщина заплакала. Слезы копились давно, и теперь хлынули целым потоком. Она уткнулась головой в плечо пилота и тот, неуклюже полуобернувшись, левой рукой мягко прижал ее к себе.

Когда-то они обнимались гораздо жарче.

Кто знает, жалела ли женщина о том, что произошло несколько лет назад, трудно сказать, жалел ли мужчина, но время от времени оба прилагали некоторые усилия для того, чтобы узнать о судьбе друг друга — только делали это разными методами.

Истребители с воем прорвались сквозь серое одеяло туч, легли на курс и сблизились до двадцати метров. Сквозь отполированный колпак фонаря ведомый вопросительно взглянул на командира — тот кивнул. Пилот сорвал пломбу, приподнял колпачок и нажал кнопку.

— Полетное задание, — послышалось в наушниках. — Перехват неопознанной цели в квадрате 36-80. Скорость цели около 500 километров в час. Вектор — 175. Высота — 300. Немедленно после контакта цель следует поразить пушечным огнем. Соблюдать полное радиомолчание.

Пауза.

— Цель может выглядеть необычно. Повторяю — цель может выглядеть необычно. Отбой.

Пилот снова повернул голову вправо — командир демонстративно пожал плечами, затем резко увеличил скорость. Ведомый хмыкнул, и тоже включил форсаж.

Цель появилась через десять минут.

— Кажется, нам предстоит еще одна драка…

Женщина оглянулась — но ничего не увидела. Пилот молча мотнул головой влево — из сплошных серых туч вырвалась на мгновение пара таких же серых искр и исчезла.

— Кто?

— Враги.

— С кем ты воюешь?

Пилот снова пожал плечами и резко двинул руку вперед. В кабине потемнело. Серая мгла затянула стекла и вскипела сзади вихрем. В уши ударил рев реактивных двигателей.

— С первого захода промазали… — спокойно сказал пилот и добавил после паузы: — Уже хорошо.

Вой слышался откуда-то снизу… впрочем, с таким же успехом низ мог оказаться любой из сторон. Перегрузка вдавила пассажирку в кресло и время от времени дергала в стороны — пилот явно старался не дать истребителям прицелиться.

Послышался грохот. Прямо перед лобовым стеклом промелькнули светящиеся кровавые полосы огневых трасс. Машину тряхнуло.

— Однако… — впервые за все время голос пилота несколько изменился. — Могли и попасть…

Перегрузка на миг стала невыносимой и вдруг исчезла. Машина вырвалась из облаков и женщина вздрогнула, когда ослепительные солнечные лучи ударили в лицо.

— Приподними сиденье и достань…

Снова загрохотало. На этот раз истребители промелькнули сверху.

— Что достать? — немного истерически выкрикнула пассажирка.

— Пулемет! И пригнись!

Пилот обернулся и с левой руки всадил в заднее стекло несколько пуль. Ворвавшийся в кабину вихрь мигом вымел осколки и все незакрепленные предметы. С левого кресла сорвало обшивку.

— Вставляй его в турель!

— Куда?

— Вот в это гнездо!

Истребители снова заходили сзади — неторопливо, но неотвратимо. Щелкнул замок, и оказалось, что оружие сидит в гнезде на удивление удобно.

— Стреляй!!! Поправка влево — я иду со скольжением!

Грохот раздался совсем рядом. Трассы прошли в двух метрах по правому борту. Женщина зажмурилась и нажала на то, что, по ее мнению, было спуском.

Разумеется, очередь прошла мимо. Тем не менее истребители шарахнулись вверх и в сторону, и новый заход начали с осторожностью.

— Молодец! — заорал пилот, перекрикивая рев воздушного потока. — Погоняй их еще пару раз — и все!

— Что — “все”? Я же не попаду! — как ни странно, истерики в голосе пассажирки уже не было.

— У них горючка кончится!

На этот раз пилот применил классический low speed[2] и истребители снова проскочили — очевидно, просто не ожидая такого примитивного ответа. Вслед им рявкнула двадцатимиллиметровка — но уже опомнившиеся истребители ушли вверх, и пилот поспешно опустил нос машины. Женщина выстрелить не успела.

— Отлично! — снова выкрикнул пилот. — Ну, еще хотя бы один заход!

Он снова начал скольжение — на этот раз вправо. Затрещал пулемет. Снова послышался грохот… затем удар… вскрик… и почти одновременно в уши ворвался истеричный писк чуть ли не всех аварийных систем сразу.

За машиной мигом вырос пышный дымовой хвост, и истребители поспешно, опасаясь досрочно остаться без топлива, ринулись к базе.

Выслушав доклад пилотов, командир хмыкнул и снова взглянул на часы — но уже далеко не так удовлетворенно.

Машина тяжело грохнулась брюхом о песок, протащилась, вздымая пыль, и замерла в десяти метрах от воды. На мгновение, пока пилот приходил в себя от жесткой посадки, над берегом застыла тишина, затем снова заскрипел металл — пилот выломал заклинившую дверь и кинулся к все еще дымящемуся двигателю.

Бросив на него взгляд, он выругался и метнулся к заднему сиденью.

Пассажирка замерла, скрючившись в неудобной позе, привалившись боком к двери и на действия пилота никак не отреагировала. Мужчина поспешно, но осторожно перевернул ее, приподнял судорожно прижатую к животу руку и, ни слова не говоря, так же поспешно выдернул из-под сиденья серый ящичек.

— Что… это… — женщина постепенно приходила в себя.

— Аптечка… кажется, — буркнул пилот. — Лежи молча и старайся не двигаться.

— Больно… — уже чуть громче простонала женщина.

— Потерпи, сейчас…

Аптечка оказалась умной — задала на крохотном дисплее несколько вопросов, попросила прижать себя к раненому месту, затем к артерии на руке, зажужжала и с громким хлопком выстрелила смесью каких-то лекарств.

— Больно… — пробормотала женщина чуть потише.

Пилот бессильно смотрел на возню аптечки, затем осторожно приподнял ее с живота раненой и зачем-то обтер кровь с нижней панели. Рана была залита чем-то вроде медицинского клея.

“Опасная рана. Вероятность смертельного исхода 88%. Немедленно доставьте пациента к врачу!”

“Слава богу, — подумал он, — что у этой штуки хватило ума не сказать это вслух”.

Дисплей погас и аптечка снова стала тем, чем была — безжизненным пластиковым ящичком.

— Я… умру?.. — женщина сказала это довольно спокойно — очевидно, набор транквилизаторов, анестетиков и эйфориков уже начал работать.

— Конечно, нет!

Врать пилот умел и любил, но сейчас почему-то отвел глаза в сторону.

— Сядь рядом.

Он осторожно, стараясь не толкнуть раненую, пристроился на сиденье. Женщина прильнула головой к его рукам и закрыла глаза.

— Скажи честно… — сонно пробормотала она после паузы. — Ты пытался меня спасти?

— Да!

Прозвучало ли это достаточно убедительно? Возможно. Женщина или поверила, или сделала вид, что поверила.

— Откуда все это? — все так же борясь со сном, спросила она. — Кто были те бандиты?

— Я сам знаю очень мало.

Голос мужчины был мягким и успокаивающим, рука осторожно гладила плечо раненой, так же успокаивающе шумело море и не было ни малейших сомнений, что для женщины этот разговор станет последним.

— Ко мне пришел человек, очень похожий на меня самого… Он сказал, что тебе угрожает опасность, указал точное время, дал оружие и… Вот только не сказал, что появятся истребители.

Пилот замолчал.

— А еще он сказал, что существует мир… где мы с тобой вместе, и живем в любви и спокойствии.

— И ты поверил? — оказывается, голос ее еще мог быть насмешливым.

— Нет… сначала — нет. Но он показал фотографию. Там были я, ты, двое детей — мальчик и девочка.

Слеза прокатилась по испачканной кровью щеке пассажирки и сгинула где-то, запутавшись в волосах.

— Я рада, — сказала она после длинной паузы. — Тогда умирать мне будет не так обидно.

Пилот грустно улыбнулся и нежно провел ладонью по щеке любимой.

На приборной доске что-то затрещало. Мужчина перегнулся через сиденье, щелкнул переключателем — и присвистнул.

— Ты не умрешь! — радостно начал он. — Сюда идет лодка… подводная лодка, которая подберет нас. И…

Внезапно он замолчал.

— И — что?

— И… ты поправишься, — закончил он уже не так уверенно.

Надпись на дисплее гласила прямо противоположное:

“Машину и тело подготовь к уничтожению”.

— Не обманывай… — женщина действительно была умной. — Я чувствую, как льется кровь… внутри льется. Я умру раньше, чем она появится, эта лодка — если она появится. Да и…

Она замолчала и попыталась глубоко вздохнуть — но только охнула от внезапной боли.

— …Я не хочу жить. Я потеряла семью, ребенка и мужа. Я потеряла смысл…

Пилот молчал, и только море мерно разбивало волны о песок. Время от времени игриво настроенный ветер бросал соленые брызги в лица людей, но люди почему-то не улыбались и не щурились.

— Ты сможешь… сделать для меня то, что я… попрошу? — жизнь ее уходила рывками, срывая дыхание и заставляя вздрагивать обоих.

— Конечно.

Мужчина поймал себя на том, что согласился слишком поспешно. Так и оказалось.

— Возьми меня.

Он замер.

— Ну же! Или я совсем не нравлюсь тебе?

Женщина улыбнулась. Капля крови выкатилась из уголка рта и медленно-медленно продолжила свой путь по шее.

Женщина была красивой — даже сейчас. Пилот любил ее — даже сейчас. Некоторое время назад они были вместе и имели все основания предполагать, что останутся вместе надолго — если таковым можно считать срок человеческой жизни. Все разрушилось из-за нескольких обидных случайностей — навсегда.

Оба создали семьи, нажили добра и детей, оба жили неплохо — но время от времени оба просыпались от странной тоски и сквозь разделяющие их километры смотрели навстречу друг другу.

— Это убьет тебя, — неуверенно пробормотал мужчина.

— Это позволит мне умереть счастливой, — ослепительно улыбнулась женщина.

Медленными, осторожными движениями она расстегнула окровавленную рубашку, провела руками по роскошной, полной груди и нарочито небрежно дотронулась до розового соска. Тот немедленно напрягся в ожидании следующей ласки.

Так же медленно и осторожно мужчина склонился над ней, погладил ее руки, поцеловал шею, так же неспешно провел языком по второму соску — женщина вздохнула снова — на этот раз неглубоко и порывисто, и мягко притянула пилота к себе.

Постепенно их движения перестали быть осторожными, они снова, как когда-то давным-давно, приняли друг друга со звериной страстью, женщина стонала и вскрикивала, извиваясь под его натиском, а мужчина был сильным и неистовым, и так же, как когда-то, они кончили вместе и замерли, обессиленные, не способные даже шевельнуться.

Вот только вместо обжигающего жара мужчина ощутил вдруг нарастающий холод.

Подводная лодка оказалась хрупкой с виду пластмассовой конструкцией, подошедшей чуть ли не вплотную к берегу, а человек, вышедший из нее, был очень похожим на пилота.

— Умерла?

Тот молча кивнул.

Женщина полулежала в переднем — пассажирском — кресле, на лице ее застыла счастливая улыбка, и только необычайная бледность выдавала правду.

— Ну, давай в лодку.

Пилот оглянулся — ошеломленный.

— Ты так спокоен?

— Ты тоже будешь спокоен, — парировал подводник. — Когда…

Он запнулся.

— Когда — что?

— Когда узнаешь, сколько их умерло на самом деле.

— И… сколько?

— Точно не знаю. Но — не менее тысячи.

— Тысячи — ее?..

— Угу. И около пятнадцати тысяч — тебя.

— То есть…

— То есть — тебя. И меня. Давай в лодку, не задерживайся. Каждая секунда пребывания здесь стоит столько же, сколько эта леталка.

Он кивнул в сторону машины, еще раз с тоской взглянул на бледное лицо пассажирки и двинулся в сторону уткнувшейся в близкое дно подлодки.

— Подожди, а как же…

— Сожжем. Ты даже сам это сделаешь.

Машина плавно покачивалась в прицеле — вместе с берегом, редкими деревьями, солнцем и небом, рука дрожала на спуске, и первая очередь ударила не в капот, а в лобовое стекло — слева. Во все стороны брызнули осколки стекла и куски мяса.

— Мазила! — поморщившись, прокомментировал подводник.

Вторая и третья очереди ударили точно в капот, машина плюнула белым дымом и лодка поспешно ушла вниз, а через мгновение ударная волна чуть не разбила ее о дно, грохот оглушил и, всплыв на поверхность, оба пассажира увидели только огромный, все еще оседающий столб песка.

— Не беспокойся, — глухо сказал подводник. — Там была вспышка, как при небольшом ядерном взрыве. Там ничего не осталось.

Он достал из шкафа пластиковую бутылку с рыжей жидкостью и два пластиковых же стакана.

— Давай помянем ее, что ли… Заодно и разберемся, что делать дальше.

Эпизод 2

Лодка мирно скользила в толще воды, было тихо — только едва слышно шуршали двигатели и кондиционер, и не верилось, что всего лишь несколько часов отделяют пассажиров от страшной воронки и медленно оседающих на песок останков любимой. Впрочем, коньяк уже начал действовать, и многое — очень многое — воспринималось сквозь мутную алкогольную линзу.

— Еще раз! — требовательно рявкнул пилот. — Война идет во времени — или в параллельных измерениях?

— Ламер! — в таком же тоне ответил подводник. — Параллельные измерения создаются в ходе войны. Рисую еще раз…

Листок с маловразумительными и не очень-то параллельными линиями был уже залит коньяком и заляпан жирными пятнами, подводник взглянул на него несколько недоуменно, затем ткнул палец в свой стакан и провел линию прямо на столе.

— Смотри. Это река. Это ты…

Палец замер в сантиметре над коричневым ручейком.

— Ты можешь наблюдать за потоком сколько угодно. Можешь двигаться над потоком — и будешь видеть постоянно один и тот же момент. Можешь вернуться — и просмотреть любимый кусочек жизни еще раз. Но!

Он назидательно поднял испачканный коньяком палец.

— Как только ты решишь войти в реку… — палец уткнулся в стол, и коньяк образовал в этом месте крохотный прудик. — Ты внес возмущение. Поток становится турбулентным, дергается, выходит из русла... или, скорее — сходит с рельсов — и обрывается!

Подводник снова приподнял палец, но слегка ошибся, и жест из назидательного стал оскорбительным.

— Обрывается, потому что ты украл часть энергии! Она ушла на выпихивание тебя, на разделение потоков, на создание вихрей — и так далее. Или наоборот, — добавил он, — если у того потока, откуда ты пришел, энергия больше. За это надо выпить.

Этот глубокомысленный вывод нашел полную поддержку и одобрение, и был немедленно претворен в жизнь.

— Дальше. В своем потоке ты можешь творить что угодно — для тебя это обычное время. Можешь убить ребенка, который позже стал бы твоим врагом. Можешь убить себя — если считаешь, что “ты” из этого потока явно не оправдываешь надежд…

— И что… — пилот икнул. — Такое случалось?

— Чаще, чем ты думаешь. Да. Так вот…

Подводник недоуменно взглянул на пустой стакан, на почти пустую бутылку, затем медленно и старательно сделал два шага к шкафу и достал еще одну — такую же.

— Думаешь, это настоящий коньяк? — ухмыльнулся он. — Черта с два. Синтезировано из мочи и дохлых водорослей. Скорее всего — на Луне.

— Что, наши и туда добрались?

— Ага. Вот только не наши…

Эпизод 3

Купол был похож… на купол. Ни одно сравнение больше не приходило в голову. Разве что… Впрочем нет, на курган он тоже был не похож. Холмы, и все им подобное, предполагают наличие хоть какой-то жизни — хоть куста, хоть травинки… хоть синего неба над всем этим

хозяйством…

Здесь небо было черным. Собственно, его здесь не было вовсе — только звездный ковер над мертвой почвой. Впрочем, откуда здесь взяться почве…

Ни один огонек не горел на куполе, не мигал маячок наверху, не сияли светом иллюминаторы… и ни единого движения возле купола заметно не было. Впрочем, как и во всей округе.

Человек, прикрытый от смертоносного вакуума темным колпаком фонаря, скафандром, обогреваемым (или охлаждаемым, в зависимости от ситуации) бельем, киборгизированный и сращенный с компьютерными системами своего корабля — боялся. Слишком уж жуткой оказалась обстановка. Слишком чужими оказались вершины и моря этого мира, слишком яркими были солнце и звезды, и слишком вредным для здоровья могло оказаться это задание.

Собственно, вредным разве что для нервов — никакой опасности в мертвом куполе быть не могло уже много десятков лет.

Удар нанесли далеко в прошлом, и судя по тому, что активность в этом секторе исчезла напрочь, удар был удачным, хотя на самом деле он был мелким и пакостным. Нет ничего ни сложного, ни героического в том, чтобы исподтишка и издалека выстрелить в баки корабля-снабженца, поставленного на удивление удачно — недалеко от реактора.

Ядерного взрыва, очевидно, не было — пилот снова, в который раз взглянул на индикатор радиоактивности, — но грохнуло хорошо. Исковерканные остатки корабля и стартовых сооружений, вплавленный в грунт вездеход и мертвый купол говорили сами за себя.

Колония оказалась слишком дорогой и слишком уязвимой.

Пилот усмехнулся — в том, другом мире, где удар нанесен не был, колония быстро разрослась до самостоятельного и полностью самодостаточного города, бесплатный вакуум и дешевая энергия дали возможность штамповать очень большие процессоры и огромные кристаллы прямо под открытым небом и скоро — очень скоро! слишком скоро! — колония ощетинилась такими лазерами, что вражеские корабли предпочитали все время прикрываться Землей.

Он осторожно приподнял корабль над пыльной равниной, слегка толкнул ручку вперед и передвинулся еще на десяток метров ближе к куполу.

— Дистанция — сорок, — бросил он в микрофон. — Продолжаю сближение.

Те, кто медленно умирал от удушья, в принципе не должны были думать о мести — но кто знает? Было бы очень обидно нарваться на установленную десятки лет назад мину. Или — того хуже — попасть под огонь лазерной установки.

Пилот усмехнулся — какой там установки?! В этом мире лазеры остались лабораторными игрушками. А вот мины…

На дисплее виднелось два подозрительных металлопластиковых пятна и неизвестно, сколько подозрительных участков могло быть в самом куполе. Одно из пятен расположилось прямо перед входным люком. Пилот вздохнул, с сожалением бросил взгляд на гашетку, и неспешно начал проверять герметизацию скафандра.

— Выхожу, — бросил он в микрофон после некоторой паузы.

Выходить не хотелось.

Скафандр был громоздким, и стеснял движения даже здесь, при небольшой силе тяжести. Зато он не был металлическим, и если мина реагировала на металл, то она не взрывалась. А если взрыватель был емкостным или вибрационным…

Впрочем, об этом думать не стоило.

Вблизи мина оказалась скорчившимся на камне скафандром. Время изъело пластик, но металлические части блестели, как будто катастрофа произошла только вчера. Впрочем, для пилота это и было — “вчера”.

Он потянулся было к чужому шлему, затем резко отдернул руку.

Мине равно, как выглядеть. Она вполне способна притвориться мертвецом в скафандре.

Люк был открыт — что тоже казалось подозрительным. Пилот старательно просветил стыки переносным рентгеноскопом, молясь, чтобы взрыватель гипотетической ловушки не реагировал на рентгеновские лучи (“ну, это уж слишком подло!”), и, не обнаружив ничего, облегченно вздохнул.

Не было мины и возле следующего люка — и пилот беспрепятственно вошел внутрь.

Свет звезд проникал сквозь помутневшие, но все еще прозрачные иллюминаторы, выхватывая из темноты потрескавшуюся пластиковую мебель, рассыпавшиеся после разгерметизации комнатные растения, кости…

Пилот вздохнул, закрыл глаза и включил фонарь. Мина вполне могла реагировать и на свет. Но ничего не произошло.

В ярком, но слишком узком луче фонаря скелет выглядел страшновато. Череп с короткими тускло-коричневыми волосами, истлевшая рубашка, обвисшие вокруг костей ног брюки. В руках скелет держал обыкновенную бутылку из прозрачного стекла с запаянным горлышком. В бутылке, разумеется, скорчилась трубочкой записка.

Пилот усмехнулся. Черед записки придет попозже — если он найдет здесь что-то достаточно ценное, чтобы снарядить экспедицию. А если нет — то кому нужны столетней давности откровения кучки мертвецов?