Он набрал телефонный номер и рассеянно посмотрел на какую-то исписанную бумажку у себя на столе. Через некоторое время в трубке ответил самоуверенный голос мужчины.
      - Говорите.
      - Жукаускас, старший инструктор, - по-деловому сказал Софрон.
      - Великолепно! - воскликнул мужчина сквозь телефонные помехи.
      - Вы задерживаете нам отчет.
      - Мы еще не собрали.
      - Надо бы побыстрее, многие уже прислали.
      - Мы собираем.
      - Собирайте.
      - Хорошо.
      - До свидания, - твердо произнес Софрон.
      - До свидания, - ответил мужчина и повесил трубку. Софрон мечтательно посмотрел в окно и увидел рабочего, который возился около лужи.
      - Они еще не собрали, - сказал Софрон.
      - Я знаю, - проговорила женщина, посмотрев в телефонную книгу. - Они должны собрать, надо их торопить. Другие уже прислали.
      - Да, многие прислали.
      - Якутия наша рушится.
      - Неправда! - взвизгнул Софрон и вскочил. - Все еще начинается! У нас будет новая прекрасная земля с богатствами и хорошим климатом! Якутия - страна будущего! У нас будут настоящие пальмы, а не это дерьмо! У нас будет золото и автострады!
      - Успокойтесь, Софрон Иваныч, - вкрадчиво прошептала женщина.
      - Я Исаевич!
      - Все пальмы - чушь, и автострады - чепуха; конец Якутии приходит, айя-айя-айя-йя.
      - Вы даже не знаете наших планов, - гордо сказал Софрон, стукнув по книге двумя пальцами. - Я не могу вам сказать, я связан тайной и секретом, но если бы вы знали, то радость обуяла бы вашу душу!
      - У меня нет души, - мрачно проговорила Елена Яновна. - Все ваши планы - чушь, и все ваши тайны - чепуха. Есть только одна история в мире, и есть только одна Якутия под солнцем. И она рушится. Но вы не знаете этого.
      - Рушится не Якутия, а Советская Депия, и это хорошо.
      - Ой, не богохульствуйте, как можно говорить эти вещи на работе, в учреждении, в Добровольном физкультурном Обществе!
      - Эти вещи сейчас в газете пишут, - засмеялся Жукаускас.
      - Газета - чушь! - крикнула Елена Яновна. - Все - в прошлом.
      - Будущее зовет!
      - Вы ничего не понимаете. Я расскажу вам, Софрон Исаевич, обо всем, если вы будете слушать меня внимательно, как мать, пророка, или друга. Ведь я знаю истину.
      - Ну, - сказал Софрон.
      - Так вот. Вот так. Вот так. Было шесть мамонтов, и было восемь детей. Мамонты шли по кругу в большой мировой луже, именуемой Шэ. Дети появились от соприкосновения огня и шерсти второго мамонта. И сразу начали петь:
      Ыыыыыуки
      Аааааааки
      Жеребец.
      Когда мамонты услышали детей, их уши задвигались, рождая новые земли. Из первого уха первого мамонта произошла Айп-сюрия, из второго уха первого мамонта произошла Весть, из первого уха второго мамонта произошла Чукотия, из второго уха второго мамонта произошла Якутия, из первого уха третьего мамонта произошел Заелдыз, из второго уха третьего мамонта произошла Аша, из первого уха четвертого мамонта произошла Депия, из второго уха четвертого мамонта произошла Область Сераль, из первого уха пятого мамонта произошла Австрия, из второго уха пятого мамонта произошла Пипия, из первого уха шестого мамонта произошла Аааааааа, из второго уха шестого мамонта произошла Макия. Произойдя, эти земли существовали друг над другом, и не могли занять свое место, ибо не было еще мест; и было там сумрачно, сыро и погано; и они носились над лужей Шэ, и мамонтам было плевать. <И тогда шестой ребенок хлебнул воды из лужи и подавился ею. Он начал громко кашлять, и от ветра производимого им, Якутия вылетела из общей кучи земель и взметнулась вверх. Потом, ребенок прокашлялся, ветер стих, и Якутия опустилась прямо на спину третьего мамонта, который замер под такой ношей, встал на колени, и больше уже не сдвигался с места. Что было с остальными землями, нас не касается. Но Якутия началась.
      - С чего вы это взяли? - спросил Софрон. - Вы это видели, или слышали? Это сказки, легенды?
      - Это есть, - сказала Елена Яновна, гордо вынимая большую книгу из ящика своего стола. - Вот. Я продолжаю.
      - Ну.
      - Якутия появилась как подлинная страна, существующая в мире, полном любви, иэумительности и зла. Она таила в себе тайны и пустоту; ее земля была подобна огню, или волшебному коню, летящему в рай. До сих пор мы находим остатки тех мамонтов, на которых стоит она. Они сейчас лежат в ее земле, которая покрыта белым льдом, словно фатой новобрачной.
      - Но был еще мамонтенок Дима, - возразил Софрон.
      - Это ничего, - сказала Елена Яновна, - это все поэзия и тайна. Не надо перебивать; я говорю о Якутии. Ведь тогда в ней не было существ и проблем; тогда в ней не было пальм и нищих домов; тогда в ней не было войны и партий. Еще было долго до образования Советской Депии, которая, словно ласковая птица, под крыло взяла нашу дивную Якутию, чтобы согреть ее снега и ее жителей. Истории еще не было в вашем понимании, милый Софрон Исаевич. Был только свет, и он был над водой, и он был над землей. И только в верхнем мире замер в своем вечном просветлении Юрвднг Айыы Тойон, но его не интересовали другие миры, и вообще ничего; и ничто, казалось, не способно было вдохнуть новую идею и жизнь в эту землю, и даже имени у нее еще не было - только земля и только свет.
      - Якутия по-древнему означает <коровья вода>, - сказал Софрон.
      - Замолчите! - закричала Елена Яковлевна, привстав со своего стула. - Слушайте, что говорится об этом! Между прочим, имя нашей страны вообще было запрещено для произнесения; только Высший Шаман мог произнести его один раз в Ысыах. Это потом наступили времена пьянства и разврата, когда каждый ублюдок, лежа в грязи мог орать: <Якутия, Якутия!> Но это не главное. Главное есть то, что ее имя есть слово, состоящее из звуков, в которых заключен целый мир. И перестаньте перебивать меня, Иваныч; Якутия наша рушится! В первый раз мир был сотворен просто так, но больше это не, сойдет нам с рук! Однажды, на дальнем Юге, среди гор, степей и озер родился большой человек, которого звали Эллэй. Говорят, что его левый глаз плохо видел. Сражаясь с дикими племенами гнусных народов, которые кишели там, он потерпел сокрушительное поражение. Сын царя, он был молод и красив. Удирая от негодяев, он сел в длинную лодку, оттолкнулся от берега и поплыл по великой реке на Север, чтобы найти новую страну. Там, где сейчас стоит наш великий город Якутск, он вышел на берег, будучи совершенно голым. И вот тут-то его и увидел Омогон-Баай и его две дочери, одна из которых была красивой, а другая - дурнушкой.
      - Откуда ж они взялись?! - раздраженно спросил Софрон. - Вы сами сказали, что был только свет, и он был над водой и он был над землей.
      - Они были дети света.
      - Чушь какая! - воскликнул Софрон, ударив ладонью по листку бумаги. - У света нет семьи!
      - Какая разница?! - сказала Елена Яновна. - Предположим, это были тунгусы. А тунгусы есть везде. И вообще, разве в Якутии может чего-то не быть?!! Я продолжаю. Омогон-Баай подошел к голому Эллэю и сказал ему: <Амба! Замба! Жеребец! Ты - вонючий член, пошто ходишь по нашей земле, мнешь нашу траву, смотришь на мое небо?!> <Я - работник>, - ответил Эллэй. Два года он был батраком у Омогон-Баая. <Выбирай одну из моих дочерей>, - однажды сказал тот. Эллэй начал присматриваться, как обе девушки мочатся. Он заметил, что моча красивой просто проливается жидкостью, а у дурнушки же оставляет на месте значительную пену. Значит, она должна была быть детной! И Эллэй женился на дурнушке. Красивая повесилась с горя; разгневанный Омогон-Баай выгнал молодых из дома. Отсюда пошли якутяне. Но потом возник Тыгын.
      Раздался телефонный звонок. Софрон взял трубку и после долгого молчания, сказал:
      - Да. Хорошо.
      И повесил трубку.
      - Тыгын был большим, волосатым, злым и великим, - вдохновенно проговорила Елена Яновна, щелкнув пальцами. - Он убил дикое количество разных существ. Он убил всех намцев, когда у них вдруг родился мальчик с серьгой в ухе. Он убил несколько своих сыновей, поскольку их было много, а Тыгын страшно боялся того, что они убьют его и станут править. Он вообще всех убивал, или приказывал убить. У него был сын Му-ос-Уол. Тело его сплошь было покрыто рогом. Решив убить его, Тыгын спросил у няньки: <Где тело его уязвимо?> Старушка ответила: <Под левой подмышкой имеется очень небольшое родимое пятно, ничем не защищенное>. В это самое место Муос-Уола и закололи. В старости Тыгын стал, как Бог; он сидел на возвышении, и все поклонялись ему. И только после его смерти - потом - появился Ленин, который образовал Советскую Депию.
      - Ха-ха, - сказал Софрон.
      - Ленин был сыном учителя в речном городишке. Он был лысеньким от рождения. Задумав образовать Советскую Депию, он собрал большое множество злобных людей. Когда он вставал на броневик, чтобы сказать слово <Шэ>, все испытывали воодушевление и радость. Он появился в Якутии сразу после смерти Тыгына, и сразу же приказал убить сына Тыгына Чаллаайы, что и было немедленно исполнено.
      - А вы знаете, что на самом деле он говорил не <батенька>, а <муденька>? - с издевкой спросил Софрон.
      - Молчать, ты, Исаевич! - закричала Елена Яновна, встав в полный рост. - Ленин есть великий якутский герой, и я не позволю издеваться над ним! Ленин есть все; Ленин есть тайна, полная любви, изумительности и зла. Ленин всегда был и всегда будет; Ленин есть Вселенная, замыкающаяся сама в себе; Ленин есть река, текущая среди лесов и степей. Ленин есть дитя, лучшее призвание, ловушка света, огонек в ночи. Он замыкает собой троицу Эллэй-Тыгын-Ленин; в нем происходит истинное воплощение якутского духа и якутской идеи; через него наступает полная самореализация якутского существа. Хула на Эллэя простится, на Тыгына - тем более, но хула на Ленина никому не простится! Ибо когда Ленин образовал Советскую Депию, тогда все снова возникло и образовалось, и Якутия воцарилась в составе ее, как алмаз, обрамленный золотом, платиной, или кимберлитом.
      - Вот именно, дорогая моя, кимберлитом! - обрадованно воскликнул Софрон. - А у нас есть партия, которая и является той обогатительной фабрикой, что, отбросив ненужную породу, то есть эту самую Дспию, выделит истинный алмаз, в виде отдельной Якутии!
      - Стойте, - устало сказала Елена Яновна. - Я оговорилась. Я не сильна в сравнениях, мне ближе возвышенные метафоры. Но никакой Якутии не может быть вне Советской Депии. Об этом еще Ленин писал. Вы помните его знаменитую телеграмму? <Пошли все на хуй, Якутия - нашенская>? Так что, то что происходит сейчас - ужасно. Разве можно отделяться от своего народа?
      - Просто вы не якутка, - заявил Софрон.
      - Я - якутянка! А вы кто?
      - Я - житель этой земли! - гордо сказал Софрон.
      - Комитет <Ысыах> доберется до вас. Тогда вы испытаете настоящую якутскую казнь.
      - Это экстремисты, сволочи и хулиганы.
      - Сейчас нет такой партии, которая могла бы принести в Якутию счастье и тепло.
      - Есть такая партия! - воскликнул Софрон, встав со стула. - Это партия ЛДРПЯ!
      - Чушь, - отмахнулась Елена Яновна, - послушайте лучше дальше. Когда Ленин увидел Лену - нашу великую реку, текущую через страну, он сразу понял, что нашел место обетованное. Он крякнул, подпрыгнул, щелкнул пальцами и сказал: <Еб твою мать!> И тут же начались бои за Советскую Депию. Разные тунгусы терзали нашу землю, желая ее отделить. Но Ленин двинул свои полки, и вскоре вся Якутия от юга до моря была повержена.
      - Вот видите! - заметил Софрон.
      - И наступило счастье, тепло и доброта, - грустно сказала Елена Яновна. - Но Ленин умер. Конечно, он воскрес через шесть часов и сел рядом с Юрюнг Аиыы Тойоном, но здесь все уже было без него. Первое время еще ощущался жар его дел, но вскоре все постепенно начало приходить в упадок: А сейчас, вообще не поймешь что. Якутия наша рушится, это видно и слепому, слышно и глухому. Мне печально. И все-таки я верю. А теперь, делайте, что хотите. Я сказала.
      - Все? - спросил Софрон.
      - Все, - ответила Елена Яновна.
      - Чудесно! - нервно проговорил Софрон, подойдя к окну. - Чудесно!
      За окном была лужа, и были рабочие; за окном был великий Якутск, сверкающий под полуденным солнцем; и его пальмы и небоскребы искрились, излучая восторг, умиротворение и покой; и его Лена лениво текла вверх по земному шару, и ее воды были чисты, как небесные замыслы, или волшебные девы, или только что полученный из руды металл. В Якутске существовало все; в нем были рестораны и деревья, лианы и алмазы, люди и насекомые, и внутренний свет. Бытие было здесь, и если мир существовал вообще, то мир был здесь, и если тайна существовала вообще, то тайна была здесь. И Софрон Исаевич Жукаускас был Старшим Инструктором Добровольного Физкультурного Общества, и он стоял в здании этого общества и смотрел в окно. Потом он сказал:
      - Нет, все было не так,
      Он снова замолчал и снова сказал, говоря:
      - Нет, было не так. Начнем, как говорится, от яиц. Вначале не было ничего, и Якутии не было, и мамонтов не было, и света не было над водой, и не было безжизненности, и не было пустоты. А существовала только возможность возникновения всего. Все было маленькой точкой, в которой все было заложено.
      - Вы же сказали, что не было ничего, откуда же взялась точка? - ехидно спросила Елена Яновна.
      - Она и была ничто.
      - Чушь какая! - воскликнула Елена Яновна. - Ничто есть ничто, а точка есть точка. Вот как!
      - Какая разница? - сказал Софрон. - Предположим, что эта точка была всегда. Что-то ведь должно быть всегда. Я продолжаю. И потом вдруг возникло - бумц, хрясь, шип, бек, бак - все взорвалось. В результате многочисленных пертурбаций, описывать которые мне неохота - они есть в книгах - возникла все-таки Якутия.
      - Ага! - торжествующе произнесла Елена Яновна.
      - Спокойно. Спокойно, Я не хочу останавливаться на вопросе происхождения якута из обезьяны, я хочу сказать о другом. Однажды, на дальнем Юге, среди гор, степей и озер родился большой человек, которого звали Эллэй. Говорят, что его левый глаз плохо видел. Когда русские стали истреблять его народ, он сел на плывущую по реке корягу и поплыл на ней. Доплыв до места, где находится сейчас наш великий родной город Якутск, он вышел на берег и стал там жить, охотясь на уток. Выше по реке жил Оногой и его шесть дочерей. Однажды он увидел, что по реке плывут утиные перья и щепки, рубленные пальмой. Вы ведь знаете нашу якутскую пальму - это страшное оружие! Оногой заинтересовался: <Кто это там охотится?> Он пошел вниз по реке и увидел Эллэя. Он сказал: <Заелдыз! Жадыз! Ыз! Пыз! Эй ты, вонючий глаз, пошто охотишься в моей земле, спускаешь утиные перья в моей воде?> <Я - охотник>, - отвечал Эллэй. Оногой взял его в услужение. Однажды, Оногой предложил Эллэю жениться на одной из своих дочерей. Одна дочь была красивой, остальные дурны. Эллэй стал смотреть, как девицы мочатся. Все дочери мочились, будто дождем оросит, а моча одной дурнушки оставляла большое количество белой пены. Эллэй подумал, что она будет детной. И женился на ней. Остальные удавились с горя, а разозленный Оногой выгнал молодых. Отсюда пошли якуты. Также тут жили тунгусы, в которых ничего особенно плохого, в общем-то, не было. А еще были эвены. Потом пришли русские и другие народы Советской Депии. А потом образовалась Советская Депия - эта гадость, это дерьмо, это издевательство над людьми. Ведь все народы братья, а коммунисты считали по-другому. Ведь все люди любят работать, а коммунисты считали по-другому! И наступила ленинщина. Якут пошел на русского, русский на нанайца. Но сейчас все кончилось. Мы родим новую нацию из всего. У нас есть великий план возрождения нашей страны! Север будет над всем! Якутяне воцарятся. Советской Депии больше не будет, будет Якутия, Америка и... остальное не важно. Мы поднимем новый флаг! Я зрю сквозь века, я вижу счастливый свой народ на прекрасной земле, которая зовется моей Родиной, и которая могущественна и свободна. Я вижу его расцвет и величие; и я вижу его равным среди самых больших народов нашей планеты, и никакой враг не смеет грозить ему. Я вижу это так, как я вижу солнце, или небо, или зеленую траву летом, и я убежден, что будет так. Я тоже сказал.
      Софрон сел на свое место и положил руки на стол. - Ну что ж, - сказала Елена Яновна, - ваша позиция мне ясна, Софрон Исаевич. Однако работать надо. Сейчас идите пообедайте, а после обеда уж будьте любезны дозвониться в Намцы. Отчет, однако, нужен.
      - Ну конечно! - ответил Софрон, потом жалобно прогнусавил: - Елена Яновна, можно мне сегодня уйти пораньше, у нас сегодня сбор, у нашей партии, важное сообщение, надо быть...
      - Хорошо, я отпущу вас на полчаса пораньше, - презрительно сказала Елена Яновна и раскрыла книгу.
      - Спасибо, - прошептал Софрон.
      Он встал, еще раз посмотрел в окно, взял листок бумаги, сунул его в свой карман, подошел к двери, замер на мгновение, и тут же вышел прочь из этой маленькой комнаты в которой сидела женщина с книгой, размышляющая о прошлом и будущем; и устремился вперед - к новым событиям своего неповторимого бытия.

Амба четвертая