Мы, конечно, всех умнее, Но футбол-то тут при чем? Тут нам надо быть скромнее, Наш удел – хоккей с мячом. Можем в шахматы сражаться Или, лучше, в городки. Но в футбол не надо, братцы! Не позорьтесь, мужики!
      …Пролетят года проворно, Словно с белых сакур дым. Мы, конечно, нашей сборной Все забудем, все простим. Снова наш болельщик охнет, Снова чуда будет ждать. Вдруг в лесу чего-то сдохнет, Море Черное усохнет, Реки повернутся вспять?
      Это строки из песни "Футбольные страдания" замечательного барда Тимура Шаова, страстного болельщика "Спартака" и той самой сборной, что стала "героем" этого горько-ироничного произведения. Сочинена была она по мотивам бесславного выступления нашей команды на чемпионате мира в Японии в 2002 году, но могла с равными основаниями появиться на свет после финальной части любого из мировых и европейских первенств после 1988 года.
      Более удивительного несоответствия между масштабом народной любви к виду спорта и результатами, которые показывают наши представители в нем, невозможно представить. С момента, когда после развала Советского Союза на свет появилась сборная России, ей ни разу (!) не удалось преодолеть первый этап финальных стадий крупнейших турниров.
      Лучше, чем у Шаова, отношение публики к национальной футбольной команде не выразишь: за полтора десятка лет оно прошло стадии удивления, недоумения, гнева, опустошения и к моменту прихода Гуса Хиддинка утвердилось в нише насмешки и иронии. К 2006 году едкие шутки над сборной стали непременной составной частью всех юмористических телепрограмм страны.
      Более того, Шаов рифмой и полушутливо заговорил о том же, что его коллега по "амплуа" и болельщик "Зенита" Александр Розенбаум во время нашей беседы два года назад высказал уже серьезно и прозой: "Мне, футбольному болельщику с детства, очень бы хотелось думать иначе. Но все же полагаю, что это не наш вид спорта, и большого пути у нас в нем не будет… Никогда мы не будем доминировать, как Кавказ в легких и средних весах вольной борьбы, как русские тяжи в греко-римской борьбе – начиная с Ивана Поддубного и вплоть до Карелина. Это генетика. Русские медведи – это про нас. А футбол – нет".
      Еще один представитель интеллигенции, покойный ныне Александр Абдулов, в начале осени 2006-го оказался совсем уж категоричен: "Наших футболистов пока нельзя показывать за деньги". Хорошо еще оставил им последнюю надежду ремаркой "пока"…
      Наверняка найдутся ура-патриоты, которые затопают ногами и обвинят известных деятелей культуры в русофобии или чем-то подобном. Чушь! Уважаемые люди лишь высказали вслух мысль, которая не давала покоя многим. Стоит ли вообще переживать за нашу сборную, убивать из-за нее миллионы нервных клеток, стоит ли надеяться, что когда-нибудь от нее будет реально чего-то дождаться? Или надо взирать на ее матчи с меланхолическим спокойствием люксембуржца или санмаринца, уверенного, что в футболе ничего серьезного его команде никогда не светит?
      Ответ на этот вопрос мы получили 17 октября 2007 года в Лужниках. Тем волшебным вечером сборная России под руководством голландца Хиддинка сражалась за выход на чемпионат Европы-2008 с англичанами, у которых знаменитость была на знаменитости и знаменитостью погоняла – Руни, Оуэн, Джеррард, Лэмпард… Но, проигрывая, наша команда нашла в себе силы на пятиминутку поэтической ярости, за время которой Роман Павлюченко забил два мяча. И сборная России, которую в той игре не устраивала даже ничья, победила, вмиг сделав огромную страну счастливой.
      В тот день мы осознали: нет на этой команде никакого клейма обреченности! Мы сами себе внушили, что рожденный ползать летать не может! Да и вообще, откуда взяться такому клейму в противоборстве национальных команд, где невозможно скупить всех лучших игроков за деньги? Сборная Греции, выигравшая чемпионат Европы-2004, доказала это как никто другой. И дала надежду другим странам, не относящимся к высшему футбольному свету: вы тоже способны на это!
      Но мы, граждане страны с загадочным для всего мира менталитетом, способны и на совсем другое. Когда надежды почти нет – бьем мотивированную до предела Англию. Зато когда почти все решено в нашу пользу – проигрываем Израилю, которому вообще ничего уже не нужно. Отбив в жестокой драке с грабителями свою сумку с драгоценностями, тут же на радостях вручаем ее первому встречному…
      "Сумка", однако, все-таки вернулась к хозяину в целости и сохранности. На подмогу пришли хорваты, в последнем туре невероятным образом обыгравшие Англию на ее поле, когда ту устраивала ничья. И Россия, к собственному изумлению, получила путевку на первенство Европы. Вся Москва последний месяц заклеена рекламными плакатами с лицами Хиддинка и Павлюченко.
      Решительно не понимаю тех наших соотечественников, которые такому повороту не рады и брюзжат: зачем, мол, ехать, чтобы в очередной раз опозориться? Во-первых, именно теперь подобный исход – далеко не факт. Нас в кои-то веки везет на крупный турнир большой европейский тренер, досконально знающий, как строить подготовку к чемпионатам мира и Европы. Если Хиддинку удавалось вывести из группы корейцев с австралийцами – почему нельзя верить, что та же участь выпадет и россиянам? Тем более – после весеннего шоу в Кубке УЕФА питерского "Зенита", в стартовом составе которого восемь игроков из одиннадцати – россияне?
      Боюсь одного. Того, о чем, собственно, и написана эта книга. Почему-то так вышло, что абсолютно каждое появление нашей сборной на мировом или европейском чемпионате в последние два десятка лет оборачивалось не футбольным праздником, а склоками и интригами. Только что одаренные, дружные и по гроб жизни любившие друг друга тренеры, игроки и руководители вдруг оказывались смертельными врагами. В момент, когда так нужно было отбросить все, кроме главного, люди начинали думать о чем угодно, кроме футбола. Мы вдруг узнавали не о лучших их качествах, а о худших. Раз за разом это оборачивалось крушением команды и разочарованием болельщиков.
      А потом все шло по следующему кругу – новый тренер, громкие обещания, первые победы, реанимация веры… И так вплоть до следующего пшика, после которого вдруг выяснялось, что наши любимые игроки – рвачи и бездари, тренеры – зазнайки и неумехи, а функционеры – "совки" и коррупционеры. Тут же в судьбу сборной бесцеремонно вмешивались политики, убежденные, что в игре миллионов смыслят лучше профессионалов. И серьезный разбор причин неудачи тут же подменялся в кабинетах и на телеэкранах истеричными криками об отсутствии патриотизма и испорченности игроков несусветными деньгами. А на стадионах и за их пределами эти крики, попав на нужную почву, аукались ненавистью и насилием.
      Все это происходило, мне кажется, согласно извращенным законам нашей жизни. И отнюдь не только футбольной.
      Эта цикличность сюжета и заставила меня назвать книгу о сборной – "Наша футбольная Russia". Как и герои моего любимого телевизионного шоу, российская команда полтора десятка лет дарила нам самые разнообразные сценарии с одним и тем же гарантированным исходом. Стоит ли удивляться, что футбол – обязательный атрибут самой программы "Наша Russia"?
      Неужели и сейчас, во время и после Euro-2008, будет то же самое? "Верю в чудо", – сказал мне телекомментатор Виктор Гусев, и у него есть для этого основания. Сборную России теперь тренирует цивилизованный человек, который занят поиском не внешних и внутренних врагов, а возможностей для усиления игры. Уважающие его футболисты, почувствовав прошлой осенью в Израиле на собственной шкуре, что такое настоящий позор, ни в коем случае не захотят этот опыт повторить.
      Смогут ли?..
      В уже упомянутой песне Тимура Шаова есть еще строки:
      А мы-то раскатали губы И болели, матерясь. Но надежды наши грубо Бутсами втоптали в грязь…
      Мы же можем, мы ж Расея, Всем им голову свернуть! Но граблями вновь усеян Наш большой футбольный путь.
      Миссия нашей сборной на Euro-2008 в Австрии и Швейцарии – конечно же, не выиграть этот турнир. Нужно быть реалистами и не ждать от команды того, на что она сегодня объективно вряд ли способна.
      А вот покончить с вечным хождением по граблям, верно подмеченным поэтом и музыкантом, – вполне в силах этой сборной. И с нашими многолетними "футбольными страданиями" – тоже.
      Дай Бог удачи Хиддинку и его команде.
      А также всем нам.

      "В этой повести нет ангелов и нет злодеев… Нет грешников и праведников нет. Да и в жизни их не существует".
      Сергей Довлатов
      "Мы, игроки национальной сборной России по футболу, понимая всю возложенную на нас ответственность за выступление команды на чемпионате мира в США, считаем недозволительным повторение ошибок, ранее неоднократно допущенных федерацией футбола, – организационные просчеты, финансовые манипуляции, неудовлетворительное материально-техническое обеспечение сборной, что уже не один раз отрицательно влияло на качество ее выступлений.
      Мы знаем, что Садырин П. Ф. – неплохой клубный тренер, но сборная – это другое: главное, что беспокоит нас сегодня, это тренировочный процесс и методы подготовки тренера сборной Садырина, которые, по нашему мнению, не соответствуют уровню работы с главной командой России. Достигнутый же сборной результат – выход в финальную часть чемпионата мира 1994 года – это инерция команды, созданной ее бывшим тренером Бышовцем А. Ф. к чемпионату Европы 1992 года.
      Мы считаем:
      1. Работу с национальной сборной России по праву должен вести Бышовец Анатолий Федорович и готовить ее к выступлениям в финале чемпионата мира 1994 года в США.
      2. Должны быть изменены условия материального вознаграждения за выход в финальную часть чемпионата мира.
      3. Незамедлительно должно быть улучшено материально-техническое обеспечение сборной команды страны.
      Игроки национальной сборной команды России по футболу: Никифоров, Карпин, Иванов, Юран, Шалимов, Добровольский, Колыванов, Онопко, Хлестов, Кирьяков, Канчельскис, Мостовой, Саленко, Кульков".
      (r)@@
      Осенью 1993 года погибла одна из самых талантливых наших футбольных сборных всех времен.
      Нет, слава богу, никакой трагедии с ней не приключилось. Физически все остались живы-здоровы. Но открытое "письмо 14-ти" на имя советника президента России по спорту Шамиля Тарпищева с требованием отставки главного тренера Павла Садырина, написанное игроками в номере афинского отеля "Хилтон", в одночасье уничтожило команду, которой были по плечу медали чемпионата мира.
      Не я так считаю – а все действующие лица той драмы, от Вячеслава Колоскова до Игоря Шалимова, от Анатолия Бы-шовца до Сергея Юрана. "Бронзу на ЧМ-94 в Америке взяли шведы, которых мы почти в тех же составах обыграли в полуфинале молодежного чемпионата Европы 90-го, – отметил в разговоре со мной экс-генеральный секретарь РФС Владимир Радионов, главный тренер той золотой молодежки. – А в 98-м во Франции третьими стали хорваты – с Просинечки, Бобаном и Шукером, которых в составе сборной Югославии мы дважды побили в финале. Как же больно осознавать, что хотя бы однажды на их месте должны были оказаться мы!"
      Под этими горькими словами сегодня готовы подписаться все, кто оказался тогда по разные стороны баррикад. Конфликт не просто лишил сборную части ключевых футболистов – Игоря Шалимова из "Интера", Андрея Канчельскиса из "Манчестер Юнайтед", Василия Кулькова из "Бенфики", Игоря Ко-лыванова из "Фоджи", Сергея Кирьякова из "Карлсруэ", эксмарсельца Игоря Добровольского. Все они в конце концов полгода спустя при новом тренере Олеге Романцеве вернулись в команду. Прореху в отношениях – вот что было уже не залатать. Золотое поколение, последний выпуск советского футбольного университета, разбилось на группы настороженных и напряженных людей, не верящих друг другу, готовых к любым подвохам и интригам. Склеить "осколки разбитой тарелки", как во время чемпионата назвал случившееся мой коллега Сергей Микулик, оказалось не под силу никому. "У сборной сломался хребет", – сформулировал Борис Игнатьев.
      Футбол – это часть жизни, а потому думаю, что "бунт 14-ти" был одним из неизбежных проявлений того смутного времени. За полтора месяца до письма в Москве штурмовали Останкино и палили – отнюдь не холостыми – по Белому дому. И в людском подсознании откладывалось: границ нет. Ни в чем. Революционные ситуации в обществе и в футболе вряд ли были случайным совпадением.
      Не собираюсь выносить приговор, кто был тогда прав и кто виноват. В оценке таких сюжетов нет ничего вреднее крайностей. Отсюда и эпиграф, означающий: жизнь всегда сложнее примитивного черно-белого окраса. Вот и постараюсь для начала собрать полную палитру, воссоздать с ее помощью картину, разобраться в причинах. И дать возможность вам, уважаемый читатель, самому расставить акценты.
      Для меня же самым сильным впечатлением стало то, с какой страстью все "фигуранты" согласились вспомнить события 93-го – 94-го, когда в 2003 году, к десятилетию "письма 14-ти", я решил тщательно разобраться в этой истории. К кому ни обращался – тогдашнему президенту РФС Вячеславу Колоскову и его генсеку Владимиру Радионову, к тренерам той сборной Юрию Семину и Борису Игнатьеву, к ее капитану Игорю Шалимову, к советнику президента России по спорту Шамилю Тарпищеву, к несостоявшемуся претенденту на место главного тренера Анатолию Бышовцу, к не подписавшему письмо Дмитрию Галямину и к подписавшему, но потом вернувшемуся в сборную Сергею Юрану, – всех буквально прорывало от воспоминаний и боли. Десять лет спустя многие, конечно, путались в деталях – но никто не уклонился от разговора. Никто не стал искать отговорок – что все, мол, быльем поросло, что тема неактуальна, что не хочется бередить раны и неосторожным словом кого-то задеть. Игнатьев ли на лужниковском морозе, Шалимов ли в пиццерии на "Соколе", Галямин ли в клубном кафе в Химках – все понимали, что уйти от этих воспоминаний, какими бы тяжелыми они ни были, – значит обмануть себя. Потому что такое не должно повториться.
      @(r)@
      Все началось 17 ноября 1993 года в Афинах, где сборная Садырина, заранее обеспечившая себе выход в финальную часть ЧМ-94, проводила последний матч с греками. При счете 0:1 ближе к концу матча Добровольский сравнял счет, но судья, гигант из африканского Габона (!), под предлогом надуманного офсайда гол отменил. Садырин в этот момент что есть силы пнул кресло – этот кадр видела вся страна. Вроде никому не нужная игра – но та сборная не привыкла уступать. После финального свистка игроки были взвинчены – об этом говорят и они сами, и их тренеры.
      И тут, едва матч закончился, в раздевалку вошел президент РФС.
      Колосков:
      – Я сказал игрокам то же самое, что и в августе 2003 года после матча с Израилем, когда ушел Газзаев. Что с такой игрой, с таким отношением к делу им в Америке делать нечего. Что нельзя позорить страну, и мы посмотрим, кого брать на чемпионат мира, а кого – нет.
      – Может, не стоило говорить такое по горячим следам?
      – Как не стоило?! Мы, руководители-тожелюди, у нас есть определенные эмоции. И потом, игроки выступали за границей, после матчей разъезжались по разным странам, а нам надо было ехать домой. И выслушивать все, что о нас думают.
      Шалимов:
      – Думаю, сильнее всего нас задела фраза, что с такой игрой в Америке делать нечего. Ни в коем случае не оправдываюсь, но когда забиваешь чистейший гол (там метра два до офсайда было), экзотический судья его не засчитывает, а после игры слышишь такие слова – наступает ответная реакция. Я как капитан говорил, наверное, полчаса. Вспоминал все претензии, которые у нас накопились по организации дела в сборной. И пошло-поехало. Это и послужило отправной точкой конфликта. Может, не стоило так делать, надо было искать какой-то компромисс. Но молодые были, горячие…
      Семин в 2003-м видел ситуацию так:
      – Может, ничего бы и не произошло, если бы не было того непонятного разговора в раздевалке. Это еще раз доказывает -всем, что там происходит, должен управлять только главный тренер. Никто, кроме него, не имеет права проводить собрание по горячим следам. Игроки ведь сами переживали, что неудачно закончили тот матч, в котором сыграли, полагаю, вовсе не так плохо. Надо было дать людям отдохнуть после игры, поблагодарить их за успешный итог отборочного цикла, выставить на столы шампанское. А уже через неделю, когда все успокоятся, провести собрание, где все и обсудить. В результате футболисты совершили очень большую глупость, о которой сами теперь все сожалеют…
      Игнатьев, правда, считал несколько иначе: "Припоминаю свои ощущения: как тренер я со стороны Колоскова какого-то нарочитого отсутствия дипломатии в тот момент не почувствовал". Юран добавил: "Колосков вошел, когда мы еще даже в душ не сходили, и, думаю, было неправильно начинать с ним спорить. В конце концов, он – президент федерации, и имел право говорить так жестко, как считал нужным. Мне кажется, ответ ребят был кем-то заранее спровоцирован".
      На собственном (пусть и любительском) опыте я знаю, как после матча, тем более проигранного, обострены чувства его участников. Говорить в такие моменты на повышенных тонах – значит добровольно запаливать фитиль. Что и произошло в Афинах.
      (c) @ @
      Во время перепалки в раздевалке Колосков упомянул, что РФС подписал спонсорский контракт с фирмой Reebok, и на чемпионате мира все игроки должны играть в ее бутсах – а кто не захочет, тот не поедет в США. Это стало еще одним детонатором взрыва. Даже не потому, что у многих легионеров были индивидуальные контракты с другими фирмами. А из-за того, что на этом соглашении в числе прочих стояла подпись главного тренера. Шалимов:
      – Мы стали спрашивать, почему о столь жестких условиях нас никто заранее не поставил в известность, хотя мы и прежде предупреждали об индивидуальных контрактах. Колосков сообщил, что контракт от имени сборной России подписали он сам, Симонян и Садырин. Павел Федорович при этом промолчал. Тогда-то мы и поняли, что главный тренер -нес нами, а с руководством федерации. Это сейчас, став тренером, я осознаю, что способ, который мы избрали для ответа, был неправильным, и игроки вообще не должны ставить вопрос о смене тренера. А тогда нам казалось, что Садырин мог повлиять на всю ту массу организационных неурядиц, которая в то время была в сборной. И что это напрямую влияет на результат. Потому в письме и возник пункт о замене Садырина на Бышовца.
      Семин: "Да, на Садырина со стороны игроков была обида, что он не встал на их сторону, промолчал во время выступления президента РФС. Но до этого, насколько помню, никакого негатива по отношению к работе тренеров не было".
      Из тех, кто подписал письмо, деятельность Садырина-тре-нера была главной причиной только для Карпина. Спустя десять лет он не скрывал, что основанием во многом послужила личная обида – несмотря на отсутствие в Афинах из-за дисквалификации его конкурента Канчельскиса, Садырин даже не вызвал тогдашнего спартаковца на матч с Грецией.
      – Разумеется, дело было не только во мне, – вспоминал в 2003 году Карпин. – Я не думал, что с этим руководством сборной мы можем чего-то добиться на чемпионате мира. И когда подписывал письмо, для меня было совсем не обязательно, чтобы на место Садырина пришел именно Бышовец.
      Карпинский акцент на Садырине был исключением, который лишь подтверждал правило.
      По иронии судьбы совсем незадолго до того два главных закоперщика конфликта – Шалимов и Кирьяков – в беседах с автором этих строк, опубликованных соответственно в газетах "Футбол-экспресс" (в декабре 92-го) и "Футбольный курьер" (в мае 93-го), отозвались о Садырине комплиментарно.
      Шалимов: "Работать с Садыриным мне понравилось сразу. Пришлись по душе его знание футбола и отношение к нам как к личностям. Он не равняет всех под одну гребенку, не вгоняет в какие-то искусственные рамки, а старается найти общий язык с каждым. Думаю, что с таким тренером, да и при таком составе, мы можем и за Кубок мира побороться. А почему бы и нет?"
      Кирьяков: "Не найти общий язык с Садыриным можно только при большом желании. Он прекрасно понимает игроков, может пошутить. В помине нет такого, как при Бышов-це, когда на базе гробовая тишина стояла, каждый был погружен в себя. Строгие рамки дисциплины, в которые нас загонял Анатолий Федорович, далеко не всем были по нутру. Особенно тем, кто за границей играл".
      А уже в январе 94-го Шалимов в интервью моему коллеге по "Спорт-Экспрессу" Михаилу Пукшанскому заявлял следующее: "Колосков непотопляем – это ясно всем. Но я согласен играть в сборной при Бышовце, потому что он всегда стоял и, я уверен, будет стоять на стороне игроков, а не предаст нас, как это сделал Садырин".
      Не сомневаюсь, что Шалимов с Кирьяковым искренне верили в то, что говорили. Молодости свойственны эмоции -вот и поменялось их отношение к человеку на 180 градусов за какой-то год. А на самом деле – не за год, а за ту самую минуту в афинской раздевалке, когда Садырин не поддержал футболистов в "обувном" вопросе…
      Сами игроки тем не менее в те месяцы приводили игровые причины своих претензий к главному тренеру. Так, на нашумевшей пресс-конференции в пресс-центре МИД 25 декабря 93-го капитан сборной Шалимов сказал:
      – Команда на глазах регрессирует, и мы не хотим в таком состоянии ехать на чемпионат мира, чтобы там опозориться. Поэтому мы потребовали назначения тренером сборной Бышовца, который всех нас хорошо знает и которому не придется строить команду заново. Мы считаем, что за оставшееся время он сможет вернуть нам игру, которая у нас когда-то была. Ведь всем нравилось, как мы играли в отборочном турнире чемпионата Европы (1992 года. – Прим. И. Р.), когда сумели опередить таких соперников, как сборные Италии и Норвегии.
      С этим тезисом Шалимова согласиться трудно. Да, в отборочном турнире Euro-92 сборная СССР под руководством Бышовца выступила здорово, хотя с теми же итальянцами дважды сыграла вничью с одинаковым счетом – 0:0 и опередила их благодаря лучшим результатам встреч с другими командами. Но потом-то был финальный турнир, о котором капитан сборной почему-то упоминать не стал!
      Не сделал он этого потому, что там, в Швеции, никакого намека на осмысленную содержательную игру у сборной не было. Бышовец сделал ставку на глухую оборону в ущерб атакующим действиям, и эти защитные бастионы помогли команде дважды сыграть вничью с ведущими сборными Европы -Германией (1:1) и Голландией (0:0). В последнем случае нашей команде еще и повезло, потому что судья не засчитал гол, забитый форвардом голландцев Марко ван Бастеном по всем правилам.
      Прекрасно помню тогдашние ощущения – и свои, и друзей-болельщиков. Собственно от игры сборной СНГ тогда все, называя вещи своими именами, плевались – но ничейные результаты говорили о том, что, возможно, такая циничная тактика Бышовца была верной. Но когда в заключительном матче группового турнира, против потерявших уже всякую мотивацию шотландцев, потребовалось атаковать и выигрывать, сборная оказалась на это не способна и проиграла – 0:3. Бышовец видит в том разгроме не только и не столько футбольные причины, но факт остается фактом: даже намека на умный, творческий и привлекательный футбол команда тогда не продемонстрировала. И бесславно покинула первенство, а Бышовец вскоре уступил место главного тренера Садырину.
      И не так уж плохо, между прочим, был проведен отборочный турнир ЧМ-94! Сейчас мы можем только мечтать, чтобы к последнему туру наша сборная уже обеспечила себе место в финальной стадии – тогда же это произошло, и поединок в Греции ничего не решал. Тем не менее, если исходить из высказывания Шалимова на пресс-конференции, футболисты вдруг затосковали по игре времен Бышовца. Мне в это, честно говоря, не верится.
      Зато верится в другое. Всем известно, что Бышовец сумел "выбить" для футболистов очень солидные премиальные: за участие и две ничьи на Euro-92 они получили примерно такие же деньги, как и чемпионы Европы – датчане. Колосков выплачивать такие суммы команде, не преодолевшей стадию группового турнира, желанием не горел, но Бышовец встал на сторону игроков и заставил президента РФС выполнить взятые им на себя, пусть и чрезмерные, обязательства.
      Игроки не могли это не оценить – и при случае не отблагодарить Анатолия Федоровича. Игра тут, полагаю, была ни при чем. А "при том" – то, что в критической ситуации Бышовец стал на сторону футболистов, а Садырин занял позицию руководства.
      @ (r) @
      А вот что на "обувную" тему сказал мне в 2003-м Колосков:
      – У нас не было другого выхода, Reebok в то время был единственным спонсором, который давал деньги на сборную команду и обеспечивал ее экипировкой. К тому же мы были связаны общим контрактом с Олимпийским комитетом: эта фирма обеспечивала сборные по всем видам спорта. Поэтому я и стал жестко настаивать на выполнении контракта. Хотя, надо признать, претензии игроков по экипировке были справедливыми. Reebok делал свое дело безответственно. То присылали нам баскетбольную форму, то носки почему-то детского размера. И качество этой формы было, честно говоря, не очень. Понятно, что представить такое в "Интере", где играл Шалимов, было невозможно. Но мы тогда, как и вся страна, начинали наошупь. Мы ведь пришли из прежней эпохи, привыкли быть иждивенцами у государства – а тут надо было все зарабатывать и искать самим.
      Оценка Колосковым работы экипировочной фирмы спустя десять лет после конфликта выглядит, как мы видим, жесткой и объективной. В разгар же скандала, в декабре 93-го, когда я делал с президентом РФС обширное интервью для еженедельника "Футбольный курьер", Вячеслав Иванович высказался на эту тему совсем иначе.
      – Причиной взрыва стало и заключение контракта с фирмой Reebok…
      – Ни по костюмам, ни по игровой форме вопросов не было. Скандал возник лишь из-за бутс. И из слов зачинщиков может создаться впечатление, будто ничего хуже продукции этой фирмы в мире не производится. Между тем больше чем полкоманды уже год как играет в Reebok.
      – Постойте, но ведь Шалимов утверждает, будто ни одна уважающая себя команда не играет в бутсах Reebok.
      – А как вы думаете, Бергкамп себя уважает? Весь "Спартак", кроме, кажется, Карпина, целый год обувается в Reebok. Да и ряд легионеров, кроме Колыванова, Юрана, Кирьякова, Шалимова и, по-моему, Канчельскиса.
      Теперь о претензиях к качеству бутс. Действительно, первая партия бутс Reebok, изготовленная в одной из стран Юго-Западного региона, была крайне неудачной. Мы ее тут же забраковали, даже ребятам не стали показывать. Следующая же партия изготавливалась в Италии на тех же фабриках, что и бутсы лучших итальянских производителей. Ребята говорят, что бутсы просто великолепные. Подозреваю, что спартаковцы, а также Садырин, Симонян и Семин понимают толк в бутсах. Только после того как контракт с Reebok подписали главный тренер и начальник сборных команд, свою подпись поставил я. Некоторые игроки во главе с Шалимовым закапризничали – понесут, мол, потери от разрыва своих индивидуальных контрактов. Reebok пошел на компенсацию этим игрокам, выделив на это 100 тысяч долларов. Я советовал футболистам привезти в Москву свои индивидуальные контракты, чтобы мы имели основания для выплаты компенсации. Кто не захочет – не поедет на чемпионат мира, потому что 17 игроков не должны страдать от того, что пятеро играют в других бутсах…
      Так когда же Колосков говорит правду – в 2003-м, рассказывая о баскетбольной форме и носках детского размера и делая вывод о безответственности Reebok, или в 93-м, восторженно расхваливая тогдашнего партнера РФС? Ответ, по-моему, очевиден.
      В недавно вышедшей книге "В игре и вне игры" Колосков раскрыл финансовую подоплеку как своих комплиментов в адрес Reebok, так и жесткости в отстаивании интересов "обувщиков" во времена "письма 14-ти":
      "Олимпийский комитет страны заключил контракт с компанией Reebok, по которому восемь футболистов сборной должны были играть в бутсах, которые выпускает эта фирма. На деле же в данной обуви играло три-четыре человека. За нарушение договора Reebok оштрафовал нас на кругленькую сумму. Так что мы лишились денег, которые должны были идти нашей команде в качестве премиальных. Для игроков это был чувствительный удар по карману".
      (c) (r) (c)
      События развивались стремительно. Вернувшись в "Хилтон", футболисты собрались в одном из номеров.
      – Трезвые были? – спросил я Галямина, не подписавшего письмо.
      – Да. Однозначно. Мы не были ангелами, но выпивать было некогда. 70-80 процентов игроков сборной выступали за границей, и нам наутро надо было возвращаться в свои клубы. Это у тех, кто играл в России, был последний матч, а у легионеров расслабляться не было возможности. Насколько помню, никто не пил. Вообще разговор шел без крика. Никто никого не неволил и подписывать письмо не заставлял.
      – Может быть, игроков обидело еще и то, что в отеле к ним на переговоры пришел не сам Садырин, а Семин, – предположил Радионов.
      А вот что по этому поводу вспоминал Игнатьев:
      – Мы, тренеры сборной, стояли в холле, когда прошла информация, что все ребята собрались в номере и что-то горячо обсуждают. Откуда новость прошла, точно не помню, но обычно такие вести приносят врачи, массажисты. Думаем -надо пойти узнать, что такое. Садырин говорит: "Чего ходить? Никуда мы не пойдем". Знал бы он, что дело обстоит так серьезно – наверняка бы пошел, поскольку снобом никогда не был. НоПалыч (Семин. -Прим. И. Р.) все-таки пошел. После его возвращения мы обсудили услышанное и решили, что игроки выпустят пар и успокоятся. Ни о каком письме тогда речи не было. Мы даже представить себе такой поворот не могли. О нем узнали уже в Москве.
      Сам Семин подтверждает, что о письме во время разговора с футболистами речи не заходило.
      – Япошел к игрокам поговорить по-дружески, – рассказал мне главный тренер "Локомотива". – Сделал это потому, что был неприятный момент в раздевалке, и считал, что нужно выступить в роли парламентера. Задачу все-таки выполнили, так что делить-то? Речь шла об организационных моментах. Перелеты, экипировка, бутсы, стирка… Тренерской работы разговор не касался. Думал, это пройдет. Когда выходил, не мог даже представить, во что все выльется.
      "Семин пришел, предложил спокойно все обсудить, – вспоминал Шалимов.-Ноу нас уже все кипело. Мы летели с шашками наголо, и ничего не хотели слушать".