Самой неприятной деталью являлось то, что из памяти бессмертного выпал целый кусок прошедшего. Вот он лежит на "кровати", вот звуки приближающейся многоножки, тихий разговор за дверью; лязг замка и скрип дверных петель. А что было дальше?! Он не помнил. Очнулся уже здесь, во влажном отростке коридора, вокруг тьма, на пальцах и лице что-то липкое, скорее всего кровь. И живот урчит, черт, надо бы где-нибудь поесть. Когда там у нас Варн развозит варево?
      Он хрипло рассмеялся, не опасаясь быть услышанным: как же, теперь, пока не найдут горбуну замену, никакого кормления заключенных не будет. Расслабься, парень!
      Дрей не был уверен, что Варн погиб вместе со всеми (Властителю подземелий на самом деле удалось избежать похода к камере бессмертного заключенного), - просто следовало учитывать худший из возможных вариантов. Ну... один из самых худших.
      И еще странно было то, что на нем не оказалось магических пут. Почему? Кто их снял? Вспомнить удастся только позже, неожиданно нахлынет волной видение: стоящий на коленях испуганный гном: "Не убивай меня, я сделаю, я расколдую!.." - потом этот же гном убегает по коридору, и Дрей, уже свободный, мчится в другую сторону - здесь воспоминания обрывались, да это, наверное, и к лучшему. Потому что мелькали еще на самом краю зрения какие-то изломанные фигуры, какие-то бурые пятна на стенах хорошо знакомой ему камеры... этого было предостаточно. Даже больше, чем ему хотелось бы.
      Дрей ощупал свое тело. Конечно, старая одежда, вернее, те клочья, которым до сих пор удалось продержаться на этом исхудавшем сгустке плоти, никуда не годилась. И вряд ли получится раздобыть что-нибудь подходящее, все-таки гномы отличаются телосложением от людей...
      Он оборвал себя: это не главное. Главное - еда. И еще было бы неплохо выбраться (ну ладно, хотя бы разобраться) в здешнем лабиринте тоннелей. В общем, о чем бы Дрей ни подумал, получалось одно - надо двигаться, но, кажется, именно двигаться он не мог. Страх опять оказаться в плену приковал его к этому заброшенному отростку коридора.
      "Так не пойдет, старина. А ну-ка встань. Хорошо. Шаг, сделай шаг, черт бы побрал твои ноги! Шаг! Отлично. Дальше..."
      Ступня задела что-то, лежавшее на полу, и Дрей отшатнулся, напуганный громким звуком. Затем он понял, что могло издавать подобное лязганье, и наклонился, ощупывая пол перед собой. Так и есть, чей-то меч. То есть теперь его меч. Наверное, все-таки во время того дурацкого провала в памяти часть сознания продолжала действовать.
      "Ну и слава Создателю. Теперь я могу чувствовать себя гораздо увереннее".
      Нужно ли говорить, что он не чувствовал себя гораздо увереннее? Он вообще не чувствовал себя увереннее, но в конце концов пошел обратно по своим следам, переполненный решимостью "покончить с этим чертовым делом".
      Где-то наверху дожидалась свобода, скучно зевая в кулак.
      8
      Вторым удивительным событием оказалось то, что Дрей ухитрился отыскать путь обратно к коридорам тюрьмы. Это он определил сразу, по тому шуму, который наполнял все эти тоннели. "Да, похоже, мой побег стал главным событием ткарна", - кривовато усмехнулся бессмертный, слушая душераздирающие вопли заключенных и ругань гномов. Среди прочих Торнова голоса слышно не было. Это, конечно, абсолютно ни о чем не говорило, но вселяло надежду.
      Дрей улыбнулся еще раз, присел на пол, прислонившись голой спиной к слизкому боку стены, и начал ждать, пока суматоха уляжется. Потом наступит его черед.
      Угомонились нескоро. Дрей даже успел задремать, а когда проснулся, чувствовал себя значительно лучше. В коридорах стояла растревоженная тишина. Именно так, потому что нынче к привычным и оттого незаметным уху звукам примешивались какие-то новые нотки. То ли сумасшедший из нижней камеры начал громче смеяться, то ли перестал плакать старик, рыдавший здесь все то время, пока Дрей находился в заключении. Звуки по коридорам разносятся далеко, так что он был заочно - на слух - знаком со многими обитателями отдаленных камер. Теперь бессмертный узнавал свой участок подземелий - и одновременно не узнавал. "Растревоженная тишина". Видимо, пленники очень живо приняли известие о побеге своего товарища по несчастью. Именно поэтому Дрей и пребывал в растерянности - он не знал, как ему поступить. Разумеется, беглец даже и не думал о том, чтобы попытаться освободить всех заключенных. Дело было в другом. Он сбежал, но они-то остались за прочными каменными дверями. Не станут ли заключенные шуметь, выдавая его, оказавшегося в один миг по ту сторону барьера, который разделяет свободных и пленных? Если они решат "сдать" Дрея, все закончится очень быстро. Ведь своими криками заключенные смогут направлять гномов Торна, а уж те сделают все возможное, чтобы бессмертный не ушел.
      "Ну так как, рискнем?"
      "Можно подумать, у тебя есть другой выход", - сварливо сказал тот голос, который иногда возникал в сознании, этакий внутренний господин Здравомыслие. Как всегда, Дрей приказал ему заткнуться и шагнул в коридор, уже во время движения смекнув, как надо действовать. Следующий свой шаг он сделал непохожим на первый - потянул ногу, сгорбился и даже вздохнул, стараясь до мельчайших подробностей скопировать шаркающую походку и прочие звуки Варна. Пусть горбун, если даже он мертв, еще разок пройдется по подземельям, рождая тем самым миф о призраке умершего Властелина.
      Уловка сработала, хотя и существенно замедлила передвижение. С другой стороны, Дрей понятия не имел, куда ему идти, чтобы выбраться наружу. В таком положении спешить особо не стоило. Конечно, он остановил свой выбор на том направлении, откуда появлялся Варн с гигантской многоножкой, но, как знать, может быть, Властелин предпочитал жить подальше от поверхности?.. Если так... О-о, в таком случае Дрея ждет еще много неизвестных сюрпризов.
      С подобными мажорными мыслями было бы просто грешно не столкнуться нос к носу с самим господином Варном. Горбун наконец-то пересилил страх и вернулся в свои владения, тем паче что многоножка оставалась некормленой вот уже почти сутки. Как, кстати, и пленники.
      По правде говоря, Властителю очень не хотелось возвращаться. Он понимал: скорее всего беглец до сих пор скрывается где-то в коридорах. Но оставаться дальше на поверхности гном не мог.
      "К сожалению", - добавил бы горбун.
      "К счастью", - возразил бы бессмертный.
      безразделье
      К счастью, самое трудное - позади. Наверное, с ногами будет легче. Должно быть легче.
      /Ну ладно, освободишься ты от гвоздей. А дальше что?!/
      Что-нибудь придумается, что-нибудь обязательно придумается.
      Я надеюсь.
      /так дымно.../
      9
      Видимо, так хотел Создатель. Или кто-то еще; или просто всем, от кого это зависело, было наплевать, чем закончится история.
      Коридор на последнем участке петлял и изгибался, как агонизирующая гусеница, так что дальность распространения звуков резко ухудшилась. Наверное, именно поэтому Варн и Дрей не услышали друг друга. Только многоножка в последний момент о чем-то догадалась, почувствовала вибрацию или что-то еще - Создатель ведает что - и начала угрожающе постукивать ротовыми отростками. Горбун одернул ее и приказал вести себя поспокойнее. Тварь издала вымученное шипение и кинулась вперед, тележку ударило о стенку; чан с варевом пошатнулся, на миг завис в воздухе и стал валиться на бок. То есть на Варна. Он выругался и попытался отскочить. Ну хотя бы, чтобы не все на голову. Ну хотя бы...
      Металлический чан грохнулся на пол, и зловонная волна щедро окатила горбуна - всего. Слава Создателю, сегодня Варн не подогревал эту проклятую похлебку; в любой другой день подобное происшествие убило бы гнома, сварило бы заживо, но сегодня - ирония звезд! - он не стал разогревать это.
      Правда, приготовлено оно было вчера и запах имело соответствующий.
      Отплевываясь, Варн утер лицо; только тут до него дошло, что слышит, как кричит его многоножка.
      "Кричит?! Но она никогда раньше..."
      Гном выбежал за угол, с ужасом ожидая увидеть... Что?! Конечно, именно то, что увидел, - клубок из его твари
      /его проклятой любимой твари!/
      и альва, методично отсекающего куски плоти у этой самой твари.
      Варн закричал, чувствуя, как наполняется яростью, словно в мех льют тяжелую воду и он надувается, надувается, надувается...
      - Ах ты!.. Ах ты!.. - И больше не было никаких слов.
      Он растерянно оглянулся в поисках оружия, хоть какого-нибудь
      /Создатель, слышишь, пошли мне самый маленький и тупой ножик во всем мире, пошли мне что угодно, и я убью этого подонка/
      оружия. В эту минуту Варн забыл и про страх, и про отчаянное желание жить - про все. Был только альв, кромсающий его
      /да, да, да - любимую многоножку. Единственное дорогое мне существо на земле! Ты это хотел услышать, проклятый Создатель?!/
      тягловое насекомое.
      Дрей закончил свое кровавое дело, тварь дернулась еще несколько раз, но это были уже конвульсии. Он спрыгнул с липкой кучи плоти и заметил горбатого гнома с разъяренным взором.
      В соседней камере истошно хохотал заключенный, догадавшийся, что происходит. Больше в коридоре не раздавалось ни звука.
      Варн посмотрел на альва, и вся ярость куда-то пропала. Пришел страх.
      безразделье
      "Ты просто стал в этом мастером. Сознательно направлять крыс к тем частям тела, которыми желаешь их угостить. Браво! Брависсимо!"
      Заткнись!
      Ну что, хорошие, осталось-то всего ничего - одна-единственная нога. Пора заканчивать. Пора...
      /выучи вызубри не забывай и повторяй как заклинанье.../
      10
      Гном сразу как-то сник и опустил глаза, но Дрей не позволил себе чересчур доверять Варну. Он собственными глазами видел ярость во взгляде горбуна. Подобное не забывается.
      На то, чтобы разобраться, что к чему, у бессмертного ушло пару секунд. Он подобрал один из хлебов и жадно вгрызся в глинистую массу, не спуская взгляда с Варна. Мало ли что может выкинуть Властитель подземелий...
      Тот, впрочем, ничего предпринимать не собирался. Он терпеливо дожидался, пока пленник
      /да какой же он пленник?! совсем даже наоборот/
      решит, что делать. Вот теперь Варн вспомнил, что жизнь - не такая уж плохая штука, чтобы от нее отказываться. Даже ради любимой многоножки? Да, даже ради нее. И оттого он презирал себя - но ничего не мог поделать. "Стой и жди" - так сказал этот альв. Гном стоял и ждал.
      Дрей съел примерно половину хлеба, когда желудок, долго голодавший, наконец взбунтовался, выворачиваясь наизнанку. Все, что он успел проглотить, оказалось снаружи. Бессмертный засунул горбушку за пазуху, взял в руки меч и спрыгнул с разбитой тележки.
      - Вот теперь веди, - приказал он Варну. - И будь добр, на поверхность, не играй в Сусанина. Понял?
      Горбун не имел ни малейшего представления, что хотел сказать альв своей последней фразой, но кивнул. "Не хватает еще только взбесить этого придурка. Все равно Торн его найдет, тогда и расквитаемся. Сполна".
      Они направились к воротам, ведущим на поверхность. В город горных гномов, Гритон-Сдраул.
      Шли медленно, прежде всего из-за неспособности горбуна передвигаться быстрее. Дрея это мало заботило. Он знал - помнил еще по своему давнему пути сюда, когда его, обвязанного магическими путами, несли к камере, - идти недалеко, к утру успеют. А он, может быть, к тому времени успеет решить, что делать дальше: и с гномом, и вообще. Было немного неловко вспоминать о многоножке, но это "неловко" шевелилось где-то далеко-далеко на дне сознания, сейчас имелись вопросы поважнее. И потом, он слишком хорошо помнил, где находится и кем работает/живет здесь его горбатый проводник.
      Прежде всего следовало раздобыть одежду. Если бы Варн не был перемазан с головы до ног, Дрей снял бы ее с гнома, а так... Ладно, с этим что-нибудь придумается. Волновало другое: когда бессмертного проносили сюда, поимщики миновали несколько сторожевых постов. Стало быть, тем же путем обратно уйти не удастся. А других он, между прочим, не знает.
      Дрей отстраненно посмотрел на зажатый в руке клинок и засунул его за вроде бы прочный пояс, видимо во время того провала в памяти снятый невесть с кого. Просто подумалось, что оружием горю не поможешь. А чем?..
      11
      Ворота Дрей узнал сразу - большущие, массивные; по ту сторону металлические украшения в виде каких-то страшилищ. "Знали, чего наваять, чтобы навсегда отбить желание оказаться за этими створками знали".
      Массивная рыжая цепь, лениво стягивавшая громадные пластины, оставляла широкий зазор, так что выйти можно было и не открывая сами ворота. Дрей проскользнул в щель за вслед горбуном, и вот здесь уже рука его сама потянулась за оружием. Они стояли на маленькой площадке, этаком пятачке пустого пространства, от которого в три стороны расходились улицы. Покосившиеся заборы отмечали границы мостовых, тротуары предусмотрены не были. За заборами крючили ветки какие-то деревья, в ночи бессмертный так и не разобрал какие.
      Цепь, как выяснилось, была и по эту сторону ворот, но цепь другая, со значительно более крупными звеньями и зеленоватая. Дрей удивленно покачал головой: "И на кой, скажите, такие выкрутасы?"
      - Вот что, - сказал он, поразмыслив. - Давай-ка обратно.
      Гном вопросительно посмотрел.
      - И я с тобой, - усмехнулся на невысказанный вопрос Дрей.
      Очутившись снова в коридоре, он приказал Варну раздеться и связал Властителя разодранной на полосы рубахой. Кляп сооружать не стал - это было бы слишком жестоко, если учесть, что используемая материя пропиталась вчерашней похлебкой. То есть Дрей не был против определенных педагогических мер, но вот рука не поднималась.
      Когда спеленутый гном обреченно затих у стенки, бессмертный отсалютовал ему мечом и снова вышел наружу. Здесь он внимательно рассмотрел способ крепления внешней цепи и подтянул ее, так что створки ворот плотно сошлись. Теперь, даже освободившись, Варн не скоро окажется снаружи. Разумеется, если никто не обратит внимания на странное изменение широты распахнутости створок.
      Дрей дернул краешком рта, реагируя на это жалкое подобие шутки, потом призадумался. Три улицы. Направо пойдешь, налево пойдешь, прямо пойдешь... Знаем, слышали. А если так, чтобы и с конем, и с головой на плечах? "Не можно", говорите? "Не по-сказочному"? Ну и черт с вами!
      Он подошел к забору и перепрыгнул на ту сторону. Как и следовало ожидать - сад; судя по всему старый и заброшенный. Собственно, а каким еще быть саду, расположенному рядом с тюремными подземельями?!
      Дрей взглянул на небо: показалось - или луна на самом деле становится тусклее? Надо бы куда-нибудь подальше отсюда, как можно дальше. Вот только куда?
      Сад молчал, сыпал за шиворот листья и труху: ему, в общем-то, было скучно следить за жалкими потугами беглеца. Он, сад, видывал много таких вот, в лохмотьях, с краденым мечом в дрожащих руках, с отчаянным взором. Ну, положим, руки не так уж и дрожат и взор не то чтобы совсем отчаянный. Так ведь это ерунда. "Все равно поймают, - сонно вздыхал сад. - Толку в твоих метаниях - ни капли. Уймись".
      Но беглец почему-то все не желал принять эту истину, он торопился к старенькому домику, торчавшему грибом-гнилушкой на другом краю огороженной забором территории.
      "Дурак, - вздохнул сад. - Дурак".
      Дрей не ответил.
      Он уже добрался до самых окон, закопченных каких-то, одно с веером трещин, словно переломанные пальцы, - когда вдруг входить в домик расхотелось. Дрожало что-то внутри: западня, западня, западня! Как волка в овчарне (пускай даже эти гномы и не знают, что такое "волк" и что такое "овчарня"), обложат со всех сторон, и не сбежишь. Нет, входить нельзя. Но и мешкать нельзя. Светает.
      Бессмертный огляделся, пытаясь обуздать ту суетливость движений, которая выдает охватившую тебя панику. Только без истерики. А вон то что за маленькая хибарка, словно гроб, поставленный вертикально? Ну-ка...
      Когда Дрей понял, что это, он невесело рассмеялся. Нда, вот только прятаться в отхожем месте - самое то! Думай, черт бы тебя побрал, думай!
      Дверь скрипнула, из дома кто-то вышел.
      "Оп! Приплыли".
      Он скользнул под стенку, к низенькой, жалкой поленнице - за ней и присевши не спрячешься. Вот так хозяева - дров наломать - и то... Потом тихо рассмеялся собственным мыслям: "Ну ничего, я вам ужо наломаю. Помнить будете до второго пришествия!"
      Низенькая фигурка направлялась явно по стопам Дрея. К туалету то есть. Он покачал головой. Ничего уж не поделаешь, придется тебе потерпеть, дружище.
      В два прыжка настиг идущего и приставил к горлу лезвие, другой рукой придерживая тело гнома и захватив его правое запястье. Поняв, что пленник женщина, Дрей только мысленно пожал плечами: не все ли равно.
      - Я понимаю, что это, в общем-то, бессердечно - задерживать тебя в паломничестве во-он к тому деревянному строеньицу, но у меня проблемы. И тебе, как видно, придется помочь мне в их разрешении.
      - Ну да, - насмешливо сказала гноминя. - И о каких же проблемах идет речь? Если судить по твоему поведению, проблемы как раз должны быть не у тебя, а у твоих врагов.
      - А ты не суди, не суди. Проблемы же у меня - у нас с тобой - большие. Потому как я удрал из подземелий и возвращаться туда не собираюсь. Что скажешь?
      Женщина усмехнулась:
      - Ты серьезно считаешь, что я смогу решить все твои проблемы до "паломничества"?
      - Кхм, - сказал Дрей. - Кхм. Нда. Ладно, - решил он. - Пошли, красавица. Я подожду снаружи.
      - Ты забыл предупредить, чтобы я не кричала, - отметила гноминя.
      - Угу. - Он сегодня, похоже, просто служит кладезем мудрых изречений. Но ты ведь не закричишь, красавица.
      - Не закричу, - согласилась она. - А если и закричу - никто не прибежит. Как ты думаешь, почему я живу рядом с подземельями?
      Необходимости отвечать не было - пленница скрылась за дощатой дверцей. Но вопрос, между прочим, оставался. И Дрею начало казаться, что он ошибся забором.
      Крупно ошибся. Ч-черт!
      12
      В домике было как-то сумрачно-паутинно, вроде и пол метен, но при том тянуло изо всех щелей неумолимым холодком заброшенности. Дрей пригнулся, проходя внутрь, да так и вынужден был ходить сгорбившись; во всех гномьих домах потолки низковаты на его вкус и рост, а здесь доски и вовсе нависали над головой, чуть ли не цепляя сучками за волосы. Неуютно здесь было, необжито. И тоскливо.
      Помаявшись, бессмертный сел на широкую кровать с рваным одеяльцем и простынкой, на которой виднелось серое пятно неопределенной формы. Спросил:
      - Ну а величать тебя как?
      - Стилла, - ответила гноминя. - Когда-то меня звали Цветок Гор.
      - Ладно. Ладно. Очень даже красивое имя.
      Помолчали.
      - Я думала, ты станешь смеяться, - внезапно призналась женщина.
      - Ну что ты, красавица, в моем положении смеяться, право же, грешно.
      - Что? Что значит "грешно"?
      - Неприлично. - Он все время забывал, что некоторые земные слова здесь не имели смысла. - Скажи пожалуйста, а чего ради ты... поселилась рядом с подземельями?
      Стилла засмеялась:
      - Боишься, вижу, как бы я не оказалась прокаженной или сумасшедшей? Не бойся. Это долгая история. Как-нибудь в другой раз... Если он у нас будет. Ведь тебя могут найти.
      - Могут, красавица, могут. А можешь ли ты вывести меня из города?
      - Не знаю. Но попытаюсь - при одном условии.
      - Кхм. - Дрей смущенно кашлянул. - Вообще-то условия здесь ставлю я.
      - Оставь. - Она махнула рукой и покачала головой. - Я же вижу.
      - Что ты видишь? - осторожно спросил он.
      - То, что ты не сможешь меня убить. Не такой ты.
      - Ну да. Великолепно. Я, значит, не такой. Я - беззащитный и несчастный, - раздраженно произнес Дрей. - Так по-твоему?
      - Да, так. - Стилла пристально посмотрела ему глаза. - Да, именно так. Я ведь потому тебе и имя свое настоящее назвала.
      - Это почему же? Неужели я такой внушающий доверие тип? Или всякий, кто приставляет тебе к горлу меч...
      - Хватит! - оборвала гноминя. - Кого ты пытаешься обмануть? Тебе нужна помощь - я помогу тебе. А ты поможешь мне.
      - Чего же ты хочешь?
      - Помоги мне выбраться из этого города.
      "Кажется, я схожу с ума". - Ему захотелось истерически захохотать, но он сдержался.
      - Прости, мне кажется, я просил тебя о том же.
      - Да. Но ни тебе, ни мне в одиночку не выбраться. Вдвоем - может быть, получится. Если мы на самом деле станем помогать друг другу.
      - Ага, - сказал Дрей. - Ага.
      Обернувшись, он выглянул в мутное окно. Небо продолжало потихоньку светлеть.
      - Не против, если я немного посплю? - спросил он, указывая на пол.
      - Не против. Но уж будь добр, на кровати, там места хватит.
      Подумала и добавила:
      - Если не брезгуешь...
      Недоговоренная фраза застыла в воздухе. Как хочешь, додумывай: то ли "грязным бельем", то ли "мной".
      Дрей показал на свои лохмотья:
      - Ну, если тебя не смущает моя одежда...
      Улеглись и некоторое время лежали молча. Раньше Дрей абсолютно безразлично относился к женщинам гномов, не брезговал, просто считал представителями слишком чуждой расы, чтобы... И похожи всем - почти всем на эльфиек и альвиек, но все-таки обходил стороной.
      Время показало, что все это ерунда. Он слишком долго был без женщины, и сейчас, лежа рядом со Стиллой, ощущая ее дыхание на своей коже, Дрей понял, что терпеть дальше невыносимо... Стилла, впрочем, не противилась.
      И еще, прежде чем его захлестнуло горячей цветной волной, он подумал, что все это может оказаться просто западней. Горный Цветок специально ждала его. Но и эта мысль пропала, утонула в водовороте чувств.
      13
      Он успел в последнюю долю секунды. Казалось, вот, за долгое время удалось расслабиться, забыться, но, когда раздались топот ног и громкие наглые голоса, - вскочил, подобрал лохмотья, лишь потом сообразив, что на них бы и так никто не обратил внимания, схватил меч и юркнул подальше от двери, в темень. Может, обойдется? Или это вообще не за ним? Стилла проводила Дрея испуганным взглядом, показала пальцем: молчи, мол, - и пошла отворять. А в дверь уже стучали - уверенно, со смаком и грюком, поневоле вызывая в душе испуганную дрожь загнанного в угол животного.
      - Что вам нужно?
      - Да уж не тебя, - хмыкнул толстый гном, протискиваясь в домик. Ну-ка, зажги какую-нибудь свечу, что ли, - велел он, пытаясь сориентироваться в окружающем полумраке.
      Стилла пожала плечами:
      - Откуда у меня свеча? Да и что здесь смотреть?
      - Что надобно, - сурово отрезал толстяк.
      Второй стражник вошел и покачал головой:
      - Охолони. Если уж где искать, так в саду. Скажи, женщина, не слышала ли ты прошлой ночью каких-нибудь подозрительных звуков?
      - Звуков? - задумчиво переспросила Стилла. - Да нет.
      Она постояла, глядя на кривую треснутую столешницу. Там лежала надкусанная буханка хлеба... та самая, которую Дрей унес из подземелий. Перед тем как отправиться в кровать, он выложил хлеб, а теперь в суматохе про лохмотья-одежду и меч вспомнил, а про это забыл.
      - А, - сказала неожиданно Стилла. - Конечно. Были звуки.
      - Ну и... - Толстяк подошел к ней вплотную и заглянул в глаза. Какие... звуки?
      - Цепь лязгала. Я еще проснулась от этого.
      - И все? - спросил второй стражник.
      - И все, - сказала она. - Ищете-то вы что?
      - Что надобно, - повторил толстяк. - Цепь, говоришь? - протянул он задумчиво. - И все, стало быть?
      Стилла промолчала, но ответа, видимо, и не требовалось. Стражник думал. Его напарник сонно зевнул и толкнул толстяка в бок:
      - Пошли. Ты еще обыск учинил бы.
      - А что, - встрепенулся толстяк, и его щеки вздрогнули, как старый, поросший трехдневной щетиной холодец. - И учиню.
      - Ты, кажется, кое о чем забыл, - мрачно заметил стражник. - Он бессмертный.
      Напарник приуныл.
      - И еще вспомни о том, - продолжал стражник, - что Падальщику он нужен для тех же целей. Ты желаешь видеть бессмертного Падальщика?
      - Пойдем, - внезапно заторопился толстяк. - Поищем в саду. Или... вообще где-нибудь в городе.
      Они вышли. Только тогда Дрей смог вдохнуть полной грудью, до этого он сдерживал себя - мало ли. А вот теперь вдохнул и подумал, что выбраться из Гритон-Сдраула может оказаться посложнее, чем даже из тюрьмы.
      - Так, ну и что мы будем делать? - спросил он у гномини.
      - Не знаю, - ответила та. - Что-нибудь придумается.
      - Давай размышлять, - сказал Дрей после долгой паузы, в течение которой он осмысливал услышанное. - Сколько выходов существует из Гритон-Сдраула, и как они охраняются?
      - Усиленно, - иронически улыбнулась Стилла. - А как еще им положено охраняться после твоего побега, бессмертный?
      - То, что я бессмертный, мы уже выяснили. А как насчет тебя? Кто ты и почему вынуждена жить в этой хибаре? - Дрей наблюдал, как улыбка сошла с лица гномини.
      - В другой раз. - Она отвернулась к закопченному окну. - Наверное, мне стоит пойти и выяснить, как обстоят дела.
      Дрей не нашел что ответить. Наверное, следовало уважать чужие тайны. Он кивнул:
      - Если хочешь, ступай...
      - Я не хочу. - Голос Стиллы был резок и хлестал, словно плеть. - Просто сделать это необходимо. И забудь о том, что было вчера, - я все понимаю.
      Прежде чем он решил, как ответить, гноминя уже вышла из домика, лязгнув дверью. Дрея на самом деле беспокоила неопределенность после вчерашних... вернее, сегодняшних... черт! - он вовсе не то имел в виду. "Я все понимаю!" - "Да ничего ты не понимаешь! ...И я тоже".
      Он еще раз покачал головой и, чувствуя сонливость, отправился досыпать.
      Все равно заняться было нечем.
      14
      Дрей, наверное, был не таким уж великим специалистом по выражениям лица, но это он расшифровал мгновенно. Поэтому не стал подниматься из-за покосившейся столешницы, не стал вообще ничего делать, просто тихо спросил:
      - Что, так плохо?
      И Стилла, тоже не растрачивая себя на лишние и ненужные, суетные действия, устало присев на кровать и сообщила:
      - Завтра утром возвращается Торн. Следовательно, сегодня ночью мы должны покинуть город - любой ценой.
      И он сразу согласился с ней, потому что знал, чувствовал свою связь с Падальщиком - эту связь нельзя было разорвать, от нее невозможно было избавиться, и она, эта проклятая связь, обязательно бы свела их вместе, останься он в Гритон-Сдрауле. Подобное ощущение придет еще однажды, в коридоре Горы, когда он узнает из разговора с молодым альвом, что встречал его раньше, совсем младенцем. Точно так же накатит волна уверенности, что это что-то свыше, предназначение судьбы, от которого не уйти. В тот раз, правда, не будет столь муторно на душе, а вот сейчас Дрей лихорадочно, отчаянно пытался хоть что-нибудь придумать, что-нибудь, что поможет им выбраться из города. Ни черта не придумывалось.
      - У тебя есть хоть какие-то мысли, что нам делать?
      Стилла покачала головой:
      - Решим по ходу. Экспромтом.
      Дрей поставил себе это на заметку, нынче не время, но потом, в другой раз он обязательно выяснит, откуда простая гноминя вроде Стиллы знает такие словечки.
      - До ночи остается только ждать, - завершила Горный Цветок. - Жди.
      Разговор явно не клеился, да сейчас это было и неважно. Дрей старался обдумать все возможные варианты бегства. Получалось скудненько.
      безразделье
      Хорошо все-таки, что он не отключается при сильной боли.
      "Хорошо"?
      Ну-у...
      Но в любом случае осталось совсем немного. Совсем. Чуть-чуть. А потом он подумает о том, о чем следует подумать после освобождения. О еде.
      Отвратительно? Совершенно верно, отвратительно, но другого выхода нет.
      Сначала он кормил крыс, теперь... то есть не теперь, а когда он освободится, а это скоро, так что...
      15
      Ночной Гритон-Сдраул выглядел еще опаснее. Вообще-то Дрей его никогда и не видел днем, так, выглянул пару раз из мутного окошка, пока дожидался гноминю, но это, наверное, не в счет. И тем не менее, чувство витающей в воздухе угрозы сейчас, когда они со Стиллой вышли наружу, усилилось до такой степени, что хотелось куда-нибудь спрятаться, забиться в темный пыльный угол, свернуться калачиком и закрыть глаза - ничего не видеть, не слышать, не знать. Нужно было взять себя в руки ("Смотри, - говорил он себе, гноминя-то напугана не меньше твоего") - но взять себя в руки никак не получалось. Дрей нервно оглядывался, ожидая из-за каждого угла появления бог весть чего, бог весть что не появлялось, и от этого он нервничал еще сильнее.
      Пустынные улицы города дергались из стороны в сторону, то сужаясь до почти полного исчезновения, то расширяясь и становясь унылыми площадями, по которым растерянно бегал ветер, раскачивая вихрастые макушки редких деревьев. Стилла объяснила, что в Гритон-Сдрауле введено чрезвычайное положение - "в связи с бегством крайне опасного преступника", - так что наткнуться на обычных граждан им не грозит, только на патрули. Дрей мрачно кивнул, но говорить ничего не стал. Во-первых, по его голосу Горный Цветок могла понять, что ее спутник напуган, а во-вторых, он ведь и не знал толком, как ответить. Стилла, впрочем, ничего подобного от него и не ожидала, она продолжала идти по мостовой, стараясь производить как можно меньше шума, и непременно останавливалась перед каждым перекрестком, настороженно выглядывая из-за угла и проверяя, все ли в порядке. Таким образом им удалось избежать столкновения со стражниками; в последний момент бессмертный и гноминя скользнули в подворотню, и отчаянно зевающие воители прошли мимо. Из их реплик можно было понять, что сами гномы боятся не меньше, чем "крайне опасный преступник", поэтому и выполняют свои обязанности спустив рукава. Голоса были слышны еще довольно долго, наконец затихли, и Дрей со Стиллой, выбравшись из подворотни, продолжили путь.
      Патрули попадались еще несколько раз, но бессмертный с гноминей успевали спрятаться.
      Постепенно Дрей понял, что узор улочек медленно, незаметно выводит их к краю Гритон-Сдраула, туда, где находились одни из ворот. Он до сих пор не мог решить, как же быть с охраной этих самых ворот, даже когда стало ясно, что здесь - единственный выход из города. То есть бессмертный не сомневался, что сможет убить всех стражников раньше, чем те с ним справятся, - но вот как раз убивать-то и не хотелось.