Под сознанием обычно понимают специфически человеческое идеальное отражение объективной реальности посредством центральной нервной системы. Оно включает в себя единство чувственных и рациональных форм отражения, а также область человеческих эмоций и воли. Основной вопрос, относящийся к природе сознания в его первоначальной постановке, еще в древности звучал так: является ли сознание естественной деятельностью материального человеческого тела, его мозга или же оно произ-водно от нематериальной души [2]. Данный вопрос, будучи предметом обсуждения во многих различных философских системах, претерпел существенную эволюцию. При этом необходимо отметить тот интересный и немаловажный факт, что сознание находилось в центре внимания философии, можно сказать, с момента ее зарож
      181
      дения. Естествознание же в силу неразвитости своих методов начало заниматься изучением сознания (его нейрофизиологической основы) лишь в конце XIX в.
      Диалектико-материалистическое учение о сознании основывается на обобщении соответствующих естественнонаучных результатов, практического опыта людей и критического освоения истории философской мысли. Если попытаться "просуммировать" основные моменты диалектико-материалистического учения о сознании, то можно выделить следующие положения:
      1. Сознание возникло в результате длительной предыстории как функция человеческого мозга. Деятельность человеческого сознания есть деятельность материального тела, появившегося с образованием Земли 4,5 млрд. лет назад, развивавшегося и превратившегося в живую материю 3,5 млрд. лет назад, в форму млекопитающих животных - 200 млн. лет назад, в приматов - 60 млн. лет назад, в прямоходящую человекообразную обезьяну 30 млн. лет и в человека примерно 2 млн. лет назад или несколько более [3].
      2. Со стороны своей нейрофизиологической основы сознание условно-рефлекторный процесс. Психические процессы, состояния, события осуществляются по законам высшей нервной деятельности. Морфологической основой всех сознательных процессов служит центральная нервная система человека, в особенности нейродинамические структуры первой и второй сигнальной системы в коре головного мозга. Однако мозг выступает не источником сознания, а лишь его органом. Сознание детерминировано материальным миром.
      3. Сознание невозможно без нервной деятельности мозга, но не тождественно ей. Нервные процессы мозга суть объективные, материальные процессы природы. Сознание же представляет собой идеальную сторону этих процессов, продукт переработки мозгом воздействий материального мира. В результате последней возникают субъективные образы объективного мира. Психическое (сознание, мышление) есть вторичное по отношению к физиологическому, материальному. Поэтому нервные процессы и психические явления не тождественны друг другу, и положение об абсолютном слиянии психического и физиологического, с точки зрения диалектического материализма, не может быть признано правильным. Отождествление психического и физиологического так же ошибочно, как и отрыв психического от физиологического.
      4. Хотя сознание есть продукт развития материи и может существовать лишь в неразрывной связи со своим материальным субстратом, само оно не является материей в смысле некоторого органического выделения, а представляет собой сложную деятельность, специфика которой состоит в способности отражать объективную реальность в идеальных формах, переводить материальное в идеальное. Сознание - это идеальное отражение материального мира и поэтому не может обладать самостоятельным содержанием.
      182
      5. Сознание имеет определенную структуру и организуется по своим специфическим законам. Конкретное содержание сознания - образы материального мира - представлено всегда в определенных формах. Эти формы субъективного отражения (ощущение, восприятие, понятие, суждение), а также законы чувственного опыта и мышления не даны в сознании априори. Они также являются, в филогенетическом рассмотрении, образами материального мира.
      6. Сознание - не сопутствующее явление известных нейрофизиологических процессов, оно выполняет необходимую функцию в жизни общества. Благодаря способности к идеальному отражению сознание служит универсальным инструментом познания, с помощью которого человек проникает в сущность материального мира и его объективных свойств и закономерностей. Сознание дает человеку возможность мысленно предвосхищать свое поведение, свою практическую деятельность, целенаправленно планировать ее и предвидеть ее результаты. Оно позволяет человеку регулировать взаимоотношения с естественным и социальным внешним миром и планомерно управлять ими. Без сознания была бы невозможна специфически человеческая жизнь.
      7. Человеческое сознание есть активный процесс постоянного духовного овладения внешним миром. Сознание обладает относительной самостоятельностью, которая проявляется прежде всего в его многогранном обратном воздействии на материальный мир и в относительно самостоятельных, присущих ему законах. В то время как психическая деятельность в различных формах характерна также для животных с развитой центральной нервной системой, сознание как высшая ступень развития психической деятельности возникает лишь под влиянием общественного труда вместе с языком, поэтому оно с самого начала имеет общественный характер.
      8. Понятие сознания обобщенно характеризует психическую деятельность человека. В том случае, когда сознание выступает как осознание человеком своих действий, чувств, мыслей, мотивов поведения, интересов, положения в обществе, оно переходит в самосознание. Самосознание предполагает выделение и отличение человеком самого себя, своего "Я" от всего, что его окружает. Возникновение самосознания связано с определенным уровнем развития сознания и является необходимым условием становления личности.
      9. Сознание без знания пусто и бессодержательно. Чтобы к чему-то как-то относиться, надо обладать некоторым знанием общественного бытия и природы. Уровень сознания определяется приобретенным знанием и его пониманием, осознанием. Поэтому развитие сознания предполагает непрерывный процесс познания, обогащения сознания новым знанием.
      183
      Без познания не может быть сознания. Познание играет роль процесса активного отражения, предполагающего творческий вклад субъекта в формируемую им картину мира, идеальное преобразование последнего.
      10. Сознание неразрывно связано с мышлением, без которого невозможна никакая осознанная человеческая деятельность. Отношение между ними можно рассматривать как "целое - часть", "общее - особенное". Мышление неотделимо от языка. Язык есть практическое, действительное сознание, выражение реальности мысли. Без языка нет мышления, а без мышления нет сознания.
      Эти основные положения диалектического материализма о сознании - итог длительных изысканий философской мысли и естественнонаучного познания. Они постоянно обогащаются результатами современных исследований этого многогранного феномена. Особенно плодотворен в последнее время кибернетический подход к сознанию.
      Проблема сознания все чаще становится предметом кибернетического рассмотрения [4]. В этом нет ничего парадоксального: кибернетика, в отличие от естественных наук [5], включает в свой предмет психические структуры субъекта. Однако специфика кибернетического подхода к сознанию состоит в том, что кибернетик обычно стремится свести феномен сознания к каким-либо объективным (например, информационным) процессам, установить закономерную взаимосвязь между содержанием сознания и физическими процессами. В контексте такого подхода даются и дефиниции кибернетики. "Кибернетика, - пишет Г. Франк, - есть попытка описать математическими методами умственный труд, чтобы затем, насколько это возможно и желательно, его объективировать" [6]. Под объективированием сознания в данном случае понимается процесс отделения от субъекта его функций и передача их искусственно созданной системе (например, кибернетическому устройству), не обладающему тем единством сознания, которое мы имеем обыкновение принимать за отличительную особенность субъекта.
      К. Штейнбух высказал предположение, согласно которому "каждое субъективное переживание соответствует определенному физически описываемому состоянию организма и прежде всего состоянию нервной системы, а также отчасти гуморальной системы и других органов" [7]. Из этого, как он полагает, неизбежно вытекает, что искусственно созданные технические системы могут обладать сознанием. В более общем плане утверждается, что в самой основе современного научно-технического развития лежит стремление реализовать "духовные" процессы с помощью автоматов. Однако мнение о том, что "духовные" процессы якобы недоступны рациональному анализу, является тормозом развития. К. Штейнбух также считает, что духовное развитие человека зависит от возможности дальнейшего совершенствования его "модели внешнего мира". Предпосылкой для этого служит способность человека к восприятию информации. Главное же утвержде
      184
      ние К. Штейнбуха состоит в том, что "для объяснения духовной деятельности нет необходимости в каких бы то ни было нефизических предположениях" [8]. Это положение, по мысли К. Штейнбуха, можно было бы оспаривать, если бы была найдена какая-либо форма духовных процессов, которая принципиально не объяснялась никакими физическими методами.
      Конечно, это "сильное" утверждение: кибернетика нуждается в более основательном рассмотрении, в том числе и с философских позиций. Ибо зачастую философы такого рода утверждения "непомерно увлекающихся кибернетиков" относят к несостоятельным. "Они забывают, - пишет Т. Павлов, что даже самая совершенная, самая сложная, самая тонкая кибернетическая машина, которая, скажем, может моделировать мозговые процессы, "переводить" с одного языка на другой, писать "стихи", "сочинять" мелодии и т.д., делает все это, не сознавая того, что делает, не обладая ощущениями, чувствами, представлениями, понятиями, категориями, умозаключениями о том, что она делает, и что само по себе в технико-автоматическом отношении, может быть, имеет колоссальное значение как для человека и человечества вообще, так и для дальнейшего развития самого человеческого мозга и сознания" [9]. По замечанию X. Дрейфуса, "онтологическое допущение - утверждение о том, что мир данной человеческой личности также может быть представлен в терминах множества элементов, - приобретает правдоподобный характер, только если пренебречь различием между миром человека и Вселенной или, что в общем-то одно и то же, между ситуациями, в которых оказываются люди, и состояниями физической системы" [10].
      В последнее время исследование проблемы сознания приводит к важному методологическому выводу: "проблема духа и тела" может быть разрешена только через объединение естественнонаучного экспериментального анализа и философского исследования, или, точнее, путем объединения естественных наук с общественными. Эта мысль проводилась в выступлениях многих ученых и философов на XVI философском конгрессе, посвященном теме "Философия и мировоззренческие проблемы современных наук". Такие ученые и философы, как М. Бунге, К. Морган, Дж. Смарт, М. Эйген, выступая по проблеме "Сознание, мозг и внешний мир", заняли позицию естественнонаучного материализма. Они указали на большие возможности экспериментального исследования структурных форм сознания и их связи с мозгом, не входя, однако, в рассмотрение социальной стороны проблемы [11]. Диалектико-материалистическое учение о сознании подчеркивает его общественный характер, раскрывает социальную природу, а также роль труда как основной формы человеческой деятельности в его возникновении и развитии.
      При исследовании проблемы сознания необходимо также исходить из диалектико-материалистического принципа отражения (о чем шла речь в главе I). В. И. Ленин в книге "Материализм и
      185
      эмпириокритицизм" выдвинул и обосновал идею об отражении как всеобщем свойстве материи. "...Логично предположить, - писал он, - что вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения..." [12]. Для настоящего анализа принцип отражения как всеобщего свойства материи имеет важное методологическое значение. В частности, он позволяет сделать акцент на рассмотрении естественнонаучных и кибернетических аспектов проблемы сознания [13]. Известная общность человека и машины связана с механизмами отражения, присущими и человеку и машине, но в качественно разных формах. Сравнение мозга человека и машины целесообразно вести не по линии их вещественных субстратов (различие которых очевидно) и не только по линии сопоставления формальных алгоритмов поведения человека и машины, но и по линии сопоставления присущих им внутренних механизмов, специфических форм отражения. "Атрибут отражения, присущий всей материи в целом, - отмечает И. Б. Новик, - задает тот общий масштаб, ту, как сказать, единую шкалу, опираясь на которую можно сопоставлять машину и мозг не в плане чистого умозрения, а строго опытным путем" [14].
      Благодаря кибернетике вошло в широкий научный оборот родственное отражению понятие информации [15]. Кибернетика развила данное понятие в двух направлениях [16]. Во-первых, кибернетический способ мышления привел к обобщению этого понятия: информация была поставлена в связь со сложными динамическими системами как таковыми независимо от того, "человеческими" или социальными, машинными или биологическими они являются. В кибернетике исследуются процессы обмена информацией не только между людьми, но и между людьми и машинами, между людьми и животными, между животными и, наконец, между машинами. Во-вторых, была введена единица измерения информации.
      Категория информации необходима для характеристики внутренних механизмов сознания. "Для феномена "сознание", - отмечает К. Штейнбух, - не подходят ни материальные, ни энергетические категории, его определяют категории информации, и в особенности понятие "сообщение"" [17]. К. Штейнбух в данном случае неправомерно противопоставляет материю и информацию. Понятие информации выражает определенное свойство движущейся материи. Материальным носителем переработки информации в центральной нервной системе являются, в частности, электрические потенциалы. "Мозг, - пишет, например, Г. Уолтер, следует описывать как обширный агрегат электрических элементов, столь же многочисленных, как звездное население Галактики" [18]. Сущность сообщения состоит в том, что оно побуждает к определенному поведению, причем это поведение обусловливается присущим приемнику механизмом (врожденным или приобретенным в результате обучения). Сигнал же, поступивший в приемник, лишь
      186
      приводит в действие этот механизм. Отсюда К. Штейнбух [19] делает следующий вывод. То, что мы понимаем под "сообщением" или "информацией" и что передается нам через посредство языка, письма и так далее соответствует репертуару ключевых раздражителей [20], сформировавшемуся под влиянием социального окружения, то есть в процессе обучения.
      Человек связан с внешним миром, а это значит, что он как принимает, так и выдает информацию. Прием информации заключается в том, что внешние раздражители воздействуют на рецепторы, которые на это отвечают нервными импульсами. Воспринятые комбинации раздражений обрабатываются в сенсорной области нервной системы. Эта область складывается из двух основных процессов [21]. Во-первых, происходит значительное сокращение потока информации. Если на периферии рецепторы могут воспринимать миллиарды бит информации в секунду, то в высшие слои проникает поток информации, составляющей максимум около 16 бит/с. Во-вторых, сенсорная область нервной системы обладает чрезвычайно высокой способностью к "построению инвариантов". Различные комбинации раздражений, приходившие извне, в высшей степени целесообразным образом объединяются в классы одинакового значения. В очень сокращенном виде поток информации поступает в сознание.
      "Современный информационный подход, - констатирует Л. М. Веккер, становится общей концептуальной основой для построения единой теории психических процессов, охватывающей разные формы и уровни их организации" [22]. В исследовании психики человека и, в частности, сознания под влиянием кибернетики и теории информации начинают применяться новые методы и создается соответствующий им понятийный аппарат. Моделирование на ЭВМ расширяет возможности психологических теорий и позволяет более точно ставить психологические вопросы. Техника моделирования на машинах открывает лучшие перспективы для овладения сложностью в психологии. Вызванные кибернетикой перемены в психологических исследованиях способствуют уточнению предмета психологической науки. "Можно сказать, - отмечает О. К. Тихомиров, - что по существу оформилось новое понимание предмета психологии. К традиционному списку (психология как наука о душе, о сознании, о бессознательном, о поведении) добавился еще один вариант: психология как наука об обработке информации..." [23]
      В исследовании сознания утверждается новый язык, основными терминами которого являются "действие" ("поведение"), "регуляция", "информация". На этом языке человеческая психика (и сознание) определяется как своеобразный вид информации, которая (в соответствии с природой всякой информации) выполняет регулирующую роль по отношению к человеческим действиям (индивидуальным и групповым), происходящим в общественно-природной среде человека [24]. Информация служит регулятором
      187
      лишь постольку, поскольку она отражает свойства и структуру окружающей среды, в которой живет человек и в которой протекает его деятельность как предмет регуляции. Содержанием информации является отражение свойств и структуры мира, в котором происходит деятельность, управляемая посредством информации. Формой существования (функцией) информации выступает регуляция человеческих действий.
      Соотношение высших форм психического отражения с информационными процессами в кибернетических машинах на уровне философского рассмотрения принимает иногда характер противопоставления. "Поскольку человеческий организм, - пишет Т. Павлов, - подчинен законам механики, физики и химии и поскольку у него нет никакой возможности, да и нет нужды реагировать сознательно на все, что происходит в нем и вне его, то есть реагировать логической мыслью и сознательными действиями, можно и нужно поставить вопрос: насколько, в каких формах и степени, каким образом кибернетическая информация может заменять отражение, особенно взятое в его самых высших и самых сложных логических и общественных формах?" [25]. Понятие информации, однако, и в кибернетическом плане необходимо рассматривать в единстве трех его составляющих аспектов: синтаксического, семантического и прагматического.
      Более широкий методологический подход к сознанию позволяет показать существенную связь кибернетики как науки об управлении с проблемой сознания, одной из самых сложных гносеологических проблем. Г. Франк по аналогии с парадоксом, ассоциирующимся с теорией познания И. Канта [26], выдвинул и обосновал кибернетический парадокс, согласно которому без понятия сознания нельзя войти в кибернетику, однако с ним нельзя в ней оставаться [27]. Иначе говоря, сознание для кибернетики является некоторой "вещью в себе", без которой в кибернетику невозможно проникнуть, но которую затем нельзя найти в ее системе описания и реализации, поскольку она уже не представляет тайны. Это подтверждается, в частности, следующей мыслью: "Хотя понятия и модели кибернетики ведут свое происхождение из объективирования умственного труда, это объективирование не должно быть прямой имитацией, оно возникает при обратной связи структур объективации с их прообразом, именно с процессом сознания, при сравнении модели с действительностью" [28].
      Понятие сознания в таком случае становится ключом к философским выводам кибернетики. В самом деле, исследование духовной жизни человека зависит в известном смысле от вопроса об уместности и границах кибернетического понимания сознания. Понятое может быть выведено из сознания, обращено в объективный мир, объективировано. "Машина, - пишет П. В. Копнин, - возникает в результате опредмечивания человеческой деятельности, в частности сознания" [29]. Исходя из математического способа описания (алгоритмизации), установлено, что все то, что имеет
      188
      описание, является также объективируемым. Отсюда следует вывод о сходстве машин с аналогами сознания, с их прообразом, который объективируется. При этом обнаружено, что наш аппарат познания принадлежит к классу машин Дж. фон Неймана, которые могут сами идентично воспроизводиться. Иными словами, субъективно переживаемые, сознательные состояния приближаются к математически описываемой структуре нашего аппарата сознания. Но для этого объективированного мира, строго говоря, отделенного и различенного сознания нет больше места в теории объективирования - в кибернетике. Последняя как математическое выражение науки о сознании предстает в качестве "технологии" превращения его в объективный мир.,
      В процессе отделения (объективирования) функций сознания от субъекта можно выделить три следующие друг за другом фазы - понимание, описание и (техническую) реализацию [30]. Такой подход проясняет предмет, метод и цель кибернетики. Прежде чем функция субъекта переводится в самостоятельный объект внешнего мира (объективируется), она становится мысленным объектом. Эта фаза рефлексии субъекта называется пониманием. Привнесенная в сознание и более или менее понятная функция формулируется затем как передаваемое сообщение, например в форме технической схемы или символического представления, для преобразования которого существуют определенные правила. Данная фаза именуется аналитической, или исчисляющей. И, наконец, третья фаза - техническая реализация.
      В фазе рефлексии познается предмет, в настоящем контексте - это умственный труд и информация в ее синтаксической знаковой функции. Фаза формулирования связана с решением о методе: кибернетика, следуя примеру послегалилеевокого естествознания, использует математический метод [31]. Фаза реализации заключает в себе цель: кибернетика пытается осуществить объективирование функций сознания. В каждой из трех фаз отражается тематика сознания. Таким образом, кибернетика, проявляя себя в этих фазах объективирования функций сознания, троекратно укрепляется в плане моделирования сознания.
      На другое соотнесение кибернетики с проблемой сознания нацеливает следующий вопрос: каков методологический смысл процесса кибернетизации (как естественных и технических наук, так и наук социологических)? Известно, что абстрагирование (а кибернетика основана на абстрагировании) включает в себя отвлечение от несущественных в каком-либо отношении сторон изучаемого предмета. Следовательно, результаты абстрагирования содержат лишь некоторую (существенную в данном отношении) часть представлений о предмете.
      Важная роль кибернетики при разработке проблемы сознания обнаруживается и в вопросе о целевой установке, то есть при переходе к фазе реализации. В этом смысле кибернетика выступает как исчисляющее и конструирующее научное направление. "Мож
      189
      но предположить, - пишет Г. Франк, - что к концу нашего столетия возникающая ныне "наука о духе" ознаменуется тем, что она не будет больше говорить о "духе" и его производных, а скорее разложит его на компоненты и через систему информации и информационных процессов лишит его спиритуальности" [32].
      Ясно, однако, что на пути кибернетизации проблемы сознания возникают существенные трудности. К ним относится, например, "неявное знание", утверждение о том, что "мы знаем больше, чем можно выразить". Понятие неявного знания введено М. Полани для обозначения тех аспектов человеческого знания, которые вербализуемы лишь частично [33]. С такого рода трудностями встретились гроссмейстеры, пытаясь превратить свои очевидные, но не сформулированные словесно ("неявные") приемы в эвристики, которые можно было бы заложить в шахматную программу. Идея "неявного знания" используется иногда в качестве отправной точки в аргументации в пользу принципиальной обреченности "механистических" подходов к постижению или моделированию мышления человека. У X. Дрейфуса она получает несколько другую формулировку и интерпретацию. "Периферийное, краевое сознание, - считает он, - учитывает неявные ориентиры, заключенные в контексте..." [34]
      Утверждение "мы знаем больше, чем можем выразить" признается безоговорочно правильным и нетривиальным. "Неявный аспект знания" - это то, что мы связываем с животными. Вероятно, все их "знание" неявно. Рассматривая вербализуемое знание как частный случай, мы нуждаемся в методологии, способной с ним справиться. По характеристике Д. М. Маккея, "то обстоятельство, что машинные программы (программы для цифровых машин) неизбежно эксплицитны и дискретны, не исключает возможности цифрового моделирования процессов, лежащих в основе неявного знания..." [35]
      Кибернетика, разрабатывая проблему сознания, формирует понятийный аппарат, дающий возможность исследовать глубинные структуры и механизмы психической деятельности человека. Кибернетический подход показывает методологическую ограниченность (а часто и неправомерность) таких, например, интерпретаций поведения человека, которые были постулированы в рамках бихевиоризма, вообще отрицающего понятие сознания. Это замечание приводит к вопросу о соотношении кибернетики и психологии, который требует, однако, специального рассмотрения.
      В трактовке проблемы сознания (во избежание теоретической односторонности) важно не упускать из виду, что философско-кибернетический анализ - это лишь один из возможных "срезов" в исследовании столь трудной и многогранной проблемы, могущей получить адекватное решение лишь на путях комплексного, системного подхода с учетом диалектико-материалистической интеграции знаний, добываемых разными науками.
      190
      2. Критика методологии бихевиоризма
      Бихевиоризм как психологическое направление мышления уже более полувека задает тон в психологии США. Бихевиористская концепция сильно влияет на "науки о духе". Будучи связанным с неопозитивистской философией и методологией, бихевиоризм оказывает воздействие на социальные науки. Поведение человека часто объясняется бихевиористской концепцией. Образ человека, представление о его сущности, общественном положении, возможностях воспитания, его будущем и даже о его этических функциях в капиталистическом обществе определяются в значительной мере идеями бихевиоризма. Поэтому было бы слишком узко видеть в нем лишь психологическую школу.
      Бихевиоризм развивается в интенсивном взаимодействии с неопозитивистской теорией и методологией. Без такого симбиоза он не может существовать. В свою очередь он служит полигоном для применения принципов позитивистской философии в социальных науках.
      Традиционная психология сознания оказалась непригодной для решения проблем быстро развивающегося империалистического общества в США. Она не удовлетворяла прагматически ориентированное общество. Несомненно, ранний бихевиоризм повлек за собой заметные перемены в психологической мысли начала XX в. Оттеснение стародавней, основанной на интроспекции психологии сознания, пронизанной идеалистическими, отчасти мистическими представлениями, знаменовало прогресс в истории психологии. Резкая критика с позиций бихевиоризма теории, методологии и методики традиционной психологии сознания была исторически необходимой. Однако достигнутые новым течением результаты оказались односторонними, недостаточными и потому также достойными критики [36].
      Бихевиоризм выдвинул положение, согласно которому предметом психологии служит человеческое поведение, сознание же есть необъяснимое и бесполезное понятие. Бихевиоризм не признает научными также такие понятия, как "мышление", "чувства" и т.д. Из того факта, что результаты решения задачи у человека и автомата не различаются, бихевиористы делают вывод об идентичности человеческого мышления и соответствующей деятельности автомата [37]. Определяющими для бихевиоризма стали понятия "поведение", "приспособление", "раздражитель", "реакция", "образование привычки", "форма поведения", "организм". В качестве цели бихевиористской психологии выступал "контроль за человеческим поведением". Позитивными моментами этого движения можно считать борьбу за строгость и объективность результатов исследования, стремление к их практическому использованию. Однако философско-теоретическая позиция свидетельствует о том, что существенные стороны психического в силу бихевиористского редукционизма были исключены из предмета
      19Г
      психологии. Более того, специфическое качество поведения человека оказалось непризнанным [38], его социально-экономические детерминанты остались вне рассмотрения, структура человеческого поведения не соотносилась с его предметным характером. В результате научное объяснение сущности человеческого поведения стало невозможным. Хотя бихевиористская ориентация психологии имеет значение исторически необходимого шага, на основе философии прагматизма [39] объективное взаимоотношение сознания и реальной деятельности в достаточной степени раскрыто быть не может.
      "Психология, как она видится бихевиористу, есть вполне объективная, экспериментальная отрасль естествознания. Ее теоретическая цель состоит в предсказании и контроле поведения. Интроспекция не играет существенной роли в ее методике, а научное значение ее данных не зависит от того, в какой мере понятие сознания подходит для ее интерпретации. В своем стремлении получить единую схему реакций живого существа бихевиорист не признает различия между человеком и животным. Поведение человека при всей его утонченности и сложности составляет только часть бихевиористского исследования". С этим положением выступил в 1913 г. Дж. Б. Уотсон в статье "Психология, как она видится бихевиористу" [40]. Эта работа стала манифестом бихевиоризма, а ее автор - основателем этой психологической школы.
      Дж. Б. Уотсон противопоставил тогдашней психологии сознания воззрение на общую структуру психологической проблемы, которое повлекло за собой (особенно в США) экспериментальное изучение поведения. Центральное значение для рассматриваемой данным автором проблемы имеют понятия раздражителя (стимула) и реакции. Обладающий поведением организм представляется как машина, состоящая из раздражителя и реакции. При таком способе рассмотрения сознание отсутствует. Методология бихевиоризма вследствие крайней эмпирической позиции в состоянии преодолеть ряд существенных недостатков старой дуалистической психологии сознания, но ценой ряда новых ошибок.