Лжедимитрий, Пушкин.
       В отдалении лежит конь издыхающий.

Лжедимитрий

 
Мой бедный конь! как бодро поскакал
Сегодня он в последнее сраженье
И, раненый, как быстро нес меня.
Мой бедный конь!
 

Пушкин

 
(про себя)
                               Ну вот о чем жалеет!
Об лошади! когда все наше войско
Побито в прах!
 

Самозванец

 
                          Послушай, может быть,
От раны он лишь только заморился
И отдохнет.
 

Пушкин

 
                    Куда! он издыхает.
 

Самозванец

 
(идет к своему коню)
Мой бедный конь!.. что делать? снять узду
Да отстегнуть подпругу. Пусть на воле
Издохнет он.
(Разуздывает и расседлывает коня.)
Входят несколько ляхов.
                      Здорово, господа!
Что ж Курбского не вижу между вами?
Я видел, как сегодня в гущу боя
Он врезался; тьмы сабель молодца,
Что зыбкие колосья, облепили;
Но меч его всех выше подымался,
А грозный клик все клики заглушал.
Где ж витязь мой?
 

Лях

 
                               Он лег на поле смерти.
 

Самозванец

 
Честь храброму и мир его душе!
Как мало нас от битвы уцелело.
Изменники! злодеи-запорожцы,
Проклятые! вы, вы сгубили нас —
Не выдержать и трех минут отпора!
Я их ужо! десятого повешу,
Разбойники!
 

Пушкин

 
                     Кто там ни виноват,
Но все-таки мы начисто разбиты,
Истреблены.
 

Самозванец

 
                      А дело было наше;
Я было смял передовую рать —
Да немцы нас порядком отразили;
А молодцы! ей-богу, молодцы,
Люблю за то — из них уж непременно
Составлю я почетную дружину.
 

Пушкин

 
А где-то нам сегодня ночевать?
 

Самозванец

 
Да здесь в лесу. Чем это не ночлег?
Чем свет, мы в путь; к обеду будем в Рыльске.
Спокойна ночь.
(Ложится, кладет седло под голову и засыпает.)
 

Пушкин

 
                          Приятный сон, царевич!
Разбитый в прах, спасаяся побегом,
Беспечен он, как глупое дитя;
Хранит его, конечно, провиденье;
И мы, друзья, не станем унывать.
 

       Борис, Басманов.

Царь

 
Он побежден, какая польза в том?
Мы тщетною победой увенчались.
Он вновь собрал рассеянное войско
И нам со стен Путивля угрожает.
Что делают меж тем герои наши?
Стоят у Кром, где кучка казаков
Смеются им из-под гнилой ограды.
Вот слава! нет, я ими недоволен,
Пошлю тебя начальствовать над ними;
Не род, а ум поставлю в воеводы;
Пускай их спесь о местничестве тужит;
Пора презреть мне ропот знатной черни
И гибельный обычай уничтожить.
 

Басманов

 
Ах, государь, стократ благословен
Тот будет день, когда Разрядны книги
С раздорами, с гордыней родословной
Пожрет огонь.
 

Царь

 
                         День этот недалек;
Лишь дай сперва смятение народа
Мне усмирить.
 

Басманов

 
                         Что на него смотреть;
Всегда народ к смятенью тайно склонен:
Так борзый конь грызет свои бразды;
На власть отца так отрок негодует;
Но что ж? конем спокойно всадник правит,
И отроком отец повелевает.
 

Царь

 
Конь иногда сбивает седока,
Сын у отца не вечно в полной воле.
Лишь строгостью мы можем неусыпной
Сдержать народ. Так думал Иоанн,
Смиритель бурь, разумный самодержец,
Так думал и его свирепый внук.
Нет, милости не чувствует народ:
Твори добро — не скажет он спасибо;
Грабь и казни — тебе не будет хуже.
Входит боярин.
Что?
 

Боярин

 
          Привели гостей иноплеменных.
 

Царь

 
Иду принять; Басманов, погоди.
Останься здесь: с тобой еще мне нужно
Поговорить.
(Уходит.)
 

Басманов

 
                     Высокий дух державный.
Дай бог ему с Отрепьевым проклятым
Управиться, и много, много он
Еще добра в России сотворит.
Мысль важная в уме его родилась.
Не надобно ей дать остыть. Какое
Мне поприще откроется, когда
Он сломит рог боярству родовому!
Соперников во брани я не знаю;
У царского престола стану первый...
И может быть... Но что за чудный шум?
Тревога. Бояре, придворные служителив беспорядке бегут, встречаются и шепчутся.
 

Один

 
За лекарем!
 

Другой

 
                     Скорее к патриарху.
 

Третий

 
Царевича, царевича зовет!
 

Четвертый

 
Духовника!
 

Басманов

 
                   Что сделалось такое?
 

Пятый

 
Царь занемог.
 

Шестой

 
                        Царь умирает.
 

Басманов

 
                                                 Боже!
 

Пятый

 
На троне он сидел и вдруг упал —
Кровь хлынула из уст и из ушей.
Царявыносят на стуле; все царское семейство,все бояре.
 

Царь

 
Подите все — оставьте одного
Царевича со мною.
Все удаляются.
                               Умираю;
Обнимемся, прощай, мой сын: сейчас
Ты царствовать начнешь... о боже, боже!
Сейчас явлюсь перед тобой — и душу
Мне некогда очистить покаяньем.
Но чувствую — мой сын, ты мне дороже
Душевного спасенья... так и быть!
Я подданным рожден и умереть
Мне подданным во мраке б надлежало;
Но я достиг верховной власти... чем?
Не спрашивай. Довольно: ты невинен,
Ты царствовать теперь по праву станешь.
Я, я за все один отвечу богу...
О милый сын, не обольщайся ложно,
Не ослепляй себя ты добровольно —
В дни бурные державу ты приемлешь:
Опасен он, сей чудный самозванец,
Он именем ужасным ополчен...
Я, с давних лет в правленье искушенный,
Мог удержать смятенье и мятеж;
Передо мной они дрожали в страхе;
Возвысить глас измена не дерзала.
Но ты, младой, неопытный властитель,
Как управлять ты будешь под грозой,
Тушить мятеж, опутывать измену?
Но бог велик! Он умудряет юность,
Он слабости дарует силу... слушай:
Советника, во-первых, избери
Надежного, холодных, зрелых лет,
Любимого народом — а в боярах
Почтенного породой или славой —
Хоть Шуйского. Для войска нынче нужен
Искусный вождь: Басманова пошли
И с твердостью снеси боярский ропот.
Ты с малых лет сидел со мною в Думе,
Ты знаешь ход державного правленья;
Не изменяй теченья дел. Привычка —
Душа держав. Я ныне должен был
Восстановить опалы, казни — можешь
Их отменить; тебя благословят,
Как твоего благословляли дядю,
Когда престол он Грозного приял.
Со временем и понемногу снова
Затягивай державные бразды.
Теперь ослабь, из рук не выпуская...
Будь милостив, доступен к иноземцам,
Доверчиво их службу принимай.
Со строгостью храни устав церковный;
Будь молчалив; не должен царский голос
На воздухе теряться по-пустому;
Как звон святой, он должен лишь вещать
Велику скорбь или великий праздник.
О милый сын, ты входишь в те лета,
Когда нам кровь волнует женский лик.
Храни, храни святую чистоту
Невинности и гордую стыдливость:
Кто чувствами в порочных наслажденьях
В младые дни привыкнул утопать,
Тот, возмужав, угрюм и кровожаден,
И ум его безвременно темнеет.
В семье своей будь завсегда главою;
Мать почитай, но властвуй сам собою.
Ты муж и царь; люби свою сестру,
Ты ей один хранитель остаешься.
 

Феодор

 
(на коленях)
Нет, нет — живи и царствуй долговечно:
Народ и мы погибли без тебя.
 

Царь

 
Все кончено — глаза мои темнеют,
Я чувствую могильный хлад...
Входит патриарх, святители,за ними все бояре. Царицуведут под руки, царевнарыдает.
                                                 Кто там?
А! схима... так! святое постриженье...
Ударил час, в монахи царь идет —
И темный гроб моею будет кельей...
Повремени, владыко патриарх,
Я царь еще: внемлите вы, бояре:
Се тот, кому приказываю царство;
Целуйте крест Феодору... Басманов,
Друзья мои... при гробе вас молю
Ему служить усердием и правдой!
Он так еще и млад и непорочен...
Клянетесь ли?
 

Бояре

 
                         Клянемся.
 

Царь

 
                                            Я доволен.
Простите ж мне соблазны и грехи
И вольные и тайные обиды...
Святый отец, приближься, я готов.
 
       Начинается обряд пострижения. Женщин в обмороке выносят.

       Басмановвводит Пушкина.

Басманов

 
Войди сюда и говори свободно.
Итак, тебя ко мне он посылает?
 

Пушкин

 
Тебе свою он дружбу предлагает
И первый сан по нем в московском царстве.
 

Басманов

 
Но я и так Феодором высоко
Уж вознесен. Начальствую над войском,
Он для меня презрел и чин разрядный,
И гнев бояр — я присягал ему.
 

Пушкин

 
Ты присягал наследнику престола
Законному; но если жив другой,
Законнейший?..
 

Басманов

 
                           Послушай, Пушкин, полно,
Пустого мне не говори; я знаю,
Кто он такой.
 

Пушкин

 
                       Россия и Литва
Димитрием давно его признали,
Но, впрочем, я за это не стою.
Быть может, он Димитрий настоящий,
Быть может, он и самозванец. Только
Я ведаю, что рано или поздно
Ему Москву уступит сын Борисов.
 

Басманов

 
Пока стою за юного царя,
Дотоле он престола не оставит;
Полков у нас довольно, слава богу!
Победою я их одушевлю,
А вы, кого против меня пошлете?
Не казака ль Карелу? али Мнишка?
Да много ль вас, всего-то восемь тысяч.
 

Пушкин

 
Ошибся ты: и тех не наберешь —
Я сам скажу, что войско наше дрянь,
Что казаки лишь только селы грабят,
Что поляки лишь хвастают да пьют,
А русские... да что и говорить...
Перед тобой не стану я лукавить;
Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?
Не войском, нет, не польскою помогой,
А мнением; да! мнением народным.
Димитрия ты помнишь торжество
И мирные его завоеванья,
Когда везде без выстрела ему
Послушные сдавались города,
А воевод упрямых чернь вязала?
Ты видел сам, охотно ль ваши рати
Сражались с ним; когда же? при Борисе!
А нынче ль?.. Нет, Басманов, поздно спорить
И раздувать холодный пепел брани:
Со всем твоим умом и твердой волей
Не устоишь; не лучше ли тебе
Дать первому пример благоразумный,
Димитрия царем провозгласить
И тем ему навеки удружить?
Как думаешь?
 

Басманов

 
                       Узнаете вы завтра.
 

Пушкин

 
Решись.
 

Басманов

 
               Прощай.
 

Пушкин

 
                              Подумай же, Басманов.
(Уходит.)
 

Басманов

 
Он прав, он прав; везде измена зреет —
Что делать мне? Ужели буду ждать,
Чтоб и меня бунтовщики связали
И выдали Отрепьеву? Не лучше ль
Предупредить разрыв потока бурный
И самому... Но изменить присяге!
Но заслужить бесчестье в род и род!
Доверенность младого венценосца
Предательством ужасным заплатить...
Опальному изгнаннику легко
Обдумывать мятеж и заговор,
Но мне ли, мне ль, любимцу государя...
Но смерть... но власть... но бедствия народны...
(Задумывается.)
Сюда! кто там?
(Свищет.)
                         Коня! Трубите сбор.
 

       Пушкинидет, окруженный народом.

Народ

 
Царевич нам боярина послал.
Послушаем, что скажет нам боярин.
Сюда! сюда!
 

Пушкин

 
(на амвоне)
                     Московские граждане,
Вам кланяться царевич приказал.
(Кланяется.)
Вы знаете, как промысел небесный
Царевича от рук убийцы спас;
Он шел казнить злодея своего,
Но божий суд уж поразил Бориса.
Димитрию Россия покорилась;
Басманов сам с раскаяньем усердным
Свои полки привел ему к присяге.
Димитрий к вам идет с любовью, с миром.
В угоду ли семейству Годуновых
Подымете вы руку на царя
Законного, на внука Мономаха?
 

Народ

 
Вестимо нет.
 

Пушкин

 
                      Московские граждане!
Мир ведает, сколь много вы терпели
Под властию жестокого пришельца:
Опалу, казнь, бесчестие, налоги,
И труд, и глад — всё испытали вы.
Димитрий же вас жаловать намерен,
Бояр, дворян, людей приказных, ратных,
Гостей, купцов — и весь честной народ.
Вы ль станете упрямиться безумно
И милостей кичливо убегать?
Но он идет на царственный престол
Своих отцов — в сопровожденье грозном.
Не гневайте ж царя и бойтесь бога.
Целуйте крест законному владыке;
Смиритеся, немедленно пошлите
К Димитрию во стан митрополита,
Бояр, дьяков и выборных людей,
Да бьют челом отцу и государю.
(Сходит.)
Шум народный.
 

Народ

 
Что толковать? Боярин правду молвил.
Да здравствует Димитрий, наш отец!
 

Мужик на амвоне

 
Народ, народ! в Кремль! в царские палаты!
Ступай! вязать Борисова щенка!
 

Народ

 
(несется толпою)
Вязать! Топить! Да здравствует Димитрий!
Да гибнет род Бориса Годунова!
 

       Феодорпод окном.

Нищий

      Дайте милостыню, Христа ради!

Стража

      Поди прочь, не велено говорить с заключенными.

Феодор

      Поди, старик, я беднее тебя, ты на воле.
       Ксенияпод покрывалом подходит также к окну.

Один из народа

      Брат да сестра! бедные дети, что пташки в клетке.

Другой

      Есть о ком жалеть? Проклятое племя!

Первый

      Отец был злодей, а детки невинны.

Другой

      Яблоко от яблони недалеко падает.

Ксения

      Братец, братец, кажется, к нам бояре идут.

Феодор

      Это Голицын, Мосальский. Другие мне незнакомы.

Ксения

      Ах, братец, сердце замирает.
       Голицын, Мосальский, Молчанови Шерефединов.За ними трое стрельцов.

Народ

      Расступитесь, расступитесь. Бояре идут.
       Они входят в дом.

Один из народа

      Зачем они пришли?

Другой

      А верно, приводить к присяге Феодора Годунова.

Третий

      В самом деле? — слышишь, какой в доме шум! Тревога, дерутся...

Народ

      Слышишь? визг! — это женский голос — взойдем! — Двери заперты — крики замолкли.
       Отворяются двери. Мосальскийявляется на крыльце.

Мосальский

      Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор отравили себя ядом. Мы видели их мертвые трупы.
       Народ в ужасе молчит.
      Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!
       Народ безмолвствует.

Конец

 
       1825

       Сцены, исключенные из печатной редакции

1. ОГРАДА МОНАСТЫРСКАЯ

      [ Следовало после сцены:«Ночь. Келья в Чудовом монастыре».]
       Григорийи злой чернец.

Григорий

 
Что за скука, что за горе наше бедное житье!
День приходит, день проходит — видно, слышно все одно:
Только видишь черны рясы, только слышишь колокол.
Днем, зевая, бродишь, бродишь; делать нечего — соснешь;
Ночью долгою до света все не спится чернецу.
Сном забудешься, так душу грезы черные мутят;
Рад, что в колокол ударят, что разбудят костылем.
Нот, не вытерплю! нет мочи. Чрез ограду да бегом.
Мир велик: мне путь дорога на четыре стороны,
Поминай как звали.
 

Чернец

 
                                Правда: ваше горькое житье,
Вы разгульные, лихие, молодые чернецы.
 

Григорий

 
Хоть бы хан опять нагрянул! хоть Литва бы поднялась!
Так и быть! пошел бы с ними переведаться мечом.
Что, когда бы наш царевич из могилы вдруг воскрес
И вскричал: «А где вы, дети, слуги верные мои?
Вы подите на Бориса, на злодея моего,
Изловите супостата, приведите мне его!..»
 

Чернец

 
Полно! не болтай пустого: мертвых нам не воскресить!
Нет, царевичу иное, видно, было суждено —
Но послушай: если дело затевать так затевать...
 

Григорий

 
Что такое?
 

Чернец

 
                  Если б я был так же молод, как и ты,
Если б ус не пробивала уж лихая седина...
Понимаешь?
 

Григорий

 
Нет, нисколько.
 

Чернец

 
Слушай: глупый наш народ
Легковерен: рад дивиться чудесам и новизне;
А бояре в Годунове помнят равного себе;
Племя древнего варяга и теперь любезно всем.
Ты царевичу ровесник... если ты хитер и тверд...
Понимаешь?
(Молчание.)
 

Григорий

 
                     Понимаю.
 

Чернец

 
                                     Что же скажешь?
 

Григорий

 
Решено!
Я — Димитрий, я — царевич.
 

Чернец

 
Дай мне руку: будешь царь.
 
 

2. ЗАМОК ВОЕВОДЫ МНИШКА В САМБОРЕ

      [ Следовало после сцены:«Краков. Дом Вишневецкого».]
       Уборная Марины.
       Марина, Рузяубирает ее; служанки.

Марина

       (перед зеркалом)
 
Ну что ж? готово ли? нельзя ли поспешить?
 

Рузя

 
Позвольте; наперед решите выбор трудный:
Что вы наденете, жемчужную ли нить,
Иль полумесяц изумрудный?
 

Марина

 
                                          Алмазный мой венец.
 

Рузя

 
Прекрасно! помните? его вы надевали,
Когда изволили вы ездить во дворец.
На бале, говорят, как солнце вы блистали.
Мужчины ахали, красавицы шептали...
В то время, кажется, вас видел в первый раз
Хоткевич молодой, что после застрелился.
А точно, говорят: на вас
Кто ни взглянул, тут и влюбился.
 

Марина

 
Нельзя ли поскорей.
 

Рузя

 
                                 Сейчас.
Сегодня ваш отец надеется на вас.
Царевич видел вас недаром,
Не мог он утаить восторга своего,
Уж ранен он; так надобно его
Сразить решительным ударом.
А точно, панна, он влюблен.
Вот месяц, как, оставя Краков,
Забыв войну, московский трон,
В гостях у нас пирует он
И бесит русских и поляков.
Ах, боже мой! дождусь ли дня?..
Не правда ли? когда в свою столицу
Димитрий повезет московскую царицу,
Вы не оставите меня?
 

Марина

 
Ты разве думаешь — царицей буду я?
 

Рузя

 
А кто ж, когда не вы? кто смеет красотою
Равняться здесь с моею госпожою?
Род Мнишков — ничьему еще не уступал;
Умом — превыше вы похвал...
Счастлив, кого ваш взор вниманья удостоит,
Кто сердца вашего любовь себе присвоит —
Кто б ни был он, хоть наш король
Или французский королевич —
Не только нищий ваш царевич,
Бог весть какой, бог весть отколь.
 

Марина

 
Он точно царский сын и признан целым светом.
 

Рузя

 
А все ж он был прошедшею зимой
У Вишневецкого слугой.
 

Марина

 
Скрывался он.
 

Рузя

 
                        Не спорю я об этом —
А только знаете ли вы,
Что говорят о нем в народе?
Что будто он дьячок, бежавший из Москвы,
Известный плут в своем приходе.
 

Марина

 
Какие глупости!
 

Рузя

 
                           О, я не верю им —
Я только говорю, что должен он конечно
Благословлять еще судьбу, когда сердечно
Вы предпочли его другим.
 

Служанка

 
(вбегает)
Уж гости съехались.
 

Марина

 
                                 Вот видишь: ты до света
Готова пустяки болтать,
А между тем я не одета...
 

Рузя

 
Сейчас готово все.
Служанки суетятся.
 

Марина

 
                               Мне должно все узнать.
 
 

II

       Начало сцены «Царские палаты», исключенное из печатной редакция

Ксения

       (держит портрет)