Космический корабль короля Давида

Джерри Пурнель

КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ КОРОЛЯ ДАВИДА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

КОЛОНИЯ

Глава 1

«Синяя бутылка»

Хотя вечер только начинался, в «Синей бутылке» было шумно и многолюдно. Клиенты щипали визжащих местных девчонок, ярко одетые официанты едва успевали разносить выпивку, выполняя заказ за заказом, но шум был добродушный, а веселье – безопасное.

Определить причину этого веселья было вовсе не сложно: в углу уселись трое офицеров Имперского Военного Космического Флота, угощавшие выпивкой любого, кто готов был пить с ними и смеяться их шуткам. Часть завсегдатаев предпочитала держаться в стороне, и с каждой новой рюмкой их неприязнь к соседям в погонах становилась все более явной, но на каждого такого посетителя находились четверо других жителей Гавани, готовых хохотать над имперскими шутками и глотать имперскую выпивку. Наверняка еще до заката офицеры заполучат новых рекрутов в Имперский Военный Космический Флот, молодых парней, которые опомнятся только в железных тисках службы где-то в межзвездном пространстве, навсегда распрощавшись с родными домами, – и обнаружат, что имперские офицеры вовсе не такие веселые и добродушные ребята, какими казались в кабаке.

Но сейчас виски, бренди и груа – крепкий самогонный напиток из плодов скрещенного с местной ягодой персика, выращиваемых только на Северном материке мира Принца Самуила, – лились рекой, местные хохотали над анекдотами, пусть и бородатыми, и рассказанными сто лет назад в казармах Аннаполиса, а офицеры его императорского величества в красных с золотом мундирах сидели развалясь за столом, чувствуя себя на этой едва тронутой цивилизацией планете настолько хорошо, насколько это вообще было возможно.

Трое офицеров были однокашниками, выпускниками Академии, и серебряные с золотом лейтенантские нашивки появились у них на рукавах совсем недавно. Присмотревшись, можно было заметить, что один из троицы (на год младше своих друзей и получивший чин гардемарина лишь чудом, благодаря не только личным талантам, но и, несомненно, влиянию семьи) – молодой, едва оперившийся лейтенант Джефферсон – был определенно и глубоко пьян. Два его приятеля позволили себе лишь расстегнуть верхние пуговицы мундиров, а вот форменная куртка гардемарина Джефферсона была расстегнута наполовину, демонстрируя не слишком свежую рубашку с мини-компьютером в нагрудном кармане.

Преодолев природную застенчивость с помощью дюжины рюмок груа, лейтенант Джефферсон наслаждался вниманием обитателей планетарной поверхности. Он совсем забыл, что эти люди вокруг едва-едва перестали быть варварами, и что маленький гарнизон Космофлота на мире Принца Самуила – единственный форпост подлинной цивилизации на десяток световых лет вокруг. За столом пели, и когда пришла пора петь Джефферсону, он исполнил столь фривольный куплет, что покраснели даже кабацкие девки. Пьяно усмехнувшись, Джефферсон огляделся вокруг в поисках одобрения и хлопнул очередную рюмку.

Сидевший напротив него батрак, загорелый и обветренный от работы в поле, чересчур молодой, чтобы подолгу задерживаться в «Синей бутылке», и загостившийся здесь только благодаря тому, что пристал к компании имперских военных, улыбнулся своему замечательному новому другу и одобрительно крикнул:

– Отлично, лей… то есть Джеф, здорово! Ну-ка расскажи нам еще про то, как оно там! Про другие планеты! Такой дыры, как у нас, ты наверно раньше не видел.

Лейтенант Джефферсон громко рыгнул, машинально пробормотал извинение и туманным взором уставился на своего восторженного собеседника.

– Совсем нет, Саймон, не такая уж и дыра. На Самуиле есть оружие, есть заводы, есть – как это? – средства дальней связи, электростанции на реках; ребята, вам нечего стыдиться. Просто у вас нет планетарного правительства, и войны, которые не утихают в ваших краях, не позволяют вам подняться от уровня простой колонии до имперского мира второго класса. Если учесть, как здорово вас потрепало во время Сепаратистских войн, просто удивительно, до чего быстро вы сумели восстановиться, всего за несколько столетий… стандартных веков, я хотел сказать. У вас отличная планета. Верно, парни? – спросил он, ткнув локтем в ребра одного из своих приятелей-офицеров.

– Верно, Джеф, – ответил, повернувшись к нему и сверкнув ослепительной улыбкой на чернокожем лице, лейтенант Клемент. – После столицы, у нас это лучшее место службы. Может, лучшее во Вселенной, – закончил Клемент и опять отвернулся к сидящей рядом девице.

– Слышали? – спросил Джефферсон своих соседей. – Саймон, мы бывали там, где люди знать не знают, что такое нефть, где нет электричества, никакого огнестрельного оружия, где только и делают, что скачут на лошадях в железных штанах, как в этих книжках, помните… откуда вам помнить… в общем, в книжках по истории, где пишут про то, как раньше было на Земле, черт знает сколько лет назад. Ребята, да у вас тут даже ракеты есть… или почти есть. Еще лет пятьдесят, ну, скажем, сто, и это вы прилетите к нам, а не мы к вам. Жаль, что вы не прилетели, – повторил Джефферсон нараспев. – Вам дадут второй класс, а может и первый, но вам нужно освоить межзвездные перелеты, пока мы тут не обосновались прочно. Хотя вы не виноваты; разведывательный корабль искал тут газовый гигант, чтобы заправиться топливом, и случайно набрел на вас. Жаль, что вы не сумели выбраться в космос раньше.

Джефферсон взглянул на свою пустую рюмку.

– Официант! Официант! Еще груа!

Двое завсегдатаев «Синей бутылки», в килтах, с ворчанием прошли мимо стола офицеров и вышли из таверны, но Джефферсон не обратил на них внимания. Официант принес новую выпивку, и Саймон попросил:

– Расскажи про тех парней в железных штанах. Их планета далеко отсюда? Вы объявили их своей колонией? Мы можем туда долететь?

– Эй, слишком много вопросов за один раз! – махнул рукой Джефферсон. – Далеко до них? Лет двенадцать – световых лет, конечно; отсюда будет достаточно одного прыжка, я думаю. Давай-ка прикинем: между двумя вашими солнцами ничего нет, их солнце больше; черт, парни, вы же зовете это «Игольное Ушко», его можно и сейчас увидеть, нужно только выйти наружу. Нет, мы не основали там колонию, там нет ничего ценного, пока еще нет. Нас не так много, на всех не хватает. Устроили там небольшой пост, чтобы присматривать за местными – первый лейтенант, пара моряков, несколько десантников. Даже корабля на орбите не оставили. Сенсорная сеть, несколько спутников, ну и все. Там нет ничего интересного, разве что Храмы.

Джефферсон на минутку примолк, чуть поостыв: он вдруг представил себе, какая огромная задача стоит перед Имперским Военным Космическим Флотом – объединение разбросанных по галактике осколков Империи, раздробленной Сепаратистскими войнами, при том, что сама столица вновь достигла звезд всего несколько десятилетий назад. Его величество надеялся объединить остатки человечества прежде, чем новая война отбросит людей в примитивное варварство. В последней войне не оказалось победителей, а следующая обещала быть еще более разрушительной. Допустить новую войну нельзя было ни в коем случае. Услышав шутки дружелюбных соседей, Джефферсон тряхнул головой и отогнал тяжелые мысли. «Радуйся жизни, пока есть возможность, – подумал он. – Когда на планете появятся колонисты, дружелюбия к военному флоту у местных поубавится – но перемены наступят нескоро, может быть через несколько лет… а пока вечер в самом разгаре».

– Самое смешное, Саймон, что эти Храмы гораздо ценнее всей их паршивой планеты, а местным невдомек! Устроили там святилища, содержат их в порядке, но о сути их понятия не имеют! Господи, мы нашли в этих Храмах за кроличьими садками, которые аборигены понастроили вокруг, целый филиал старой имперской библиотеки. А прежде один из Храмов был дворцом вице-короля! Наши корабельные библиотекари чуть с ума не посходили, когда откопали там всякую всячину неописуемой ценности! И научные книжки, и инструкции по пилотированию кораблей старой Империи; да чего там только нет – все, что только можно представить, все есть!

А местные ни сном ни духом, на каком сокровище сидят! Им от этого никакого толку, никакой технологии у них и в помине нет. Но, Спаситель, как они обороняли от нас эту библиотеку! Не позволили сделать ни одной копии для архива. Если нам что и удалось вынести, так только кубы – точно, кубы, потому что вся библиотека была помещена в компьютеры. Нет, это совсем не то, что ваши книжки. С нас семь потов сошло, пока мы всю эту механику наладили. Местные святоши от нас ни на шаг не отходили, пока наши техники там занимались. Кое с чего так и не удалось снять копии, но когда-нибудь мы это обязательно сделаем. Историкам там есть где развернуться. Нам стоило немалых трудов туда пробраться, в эти Храмы, пришлось несколько дней доказывать епископам, что мы пришли со звезд. Они до сих пор ничего про нас не рассказали в своих городах. По ходу дела пришлось подключиться даже нашему корабельному капеллану, чтобы убедить святых отцов, что мы приличные верующие – уж он и пел, и плясал, лишь бы убедить их, будто и мы истово верим в то, что от их машин идет слово Божие. Капеллан сказал, дескать, все в порядке, и первая книга, какую мы скопируем, будет Библия. Ну, мы так и сделали. Пообещали, что ничего не сломаем, все оставим целехонькое, а если будут упрямиться, придется вызвать военный корабль и сжечь их всех к такой-то маме. Но они толковые ребята, и прибегать к силе не пришлось. Когда-нибудь мы еще вернемся в этот сектор, и нам понадобятся тут союзники. Черт, устал трепаться… налейте мне еще. Тут отличный груа, лучшее, что есть на планете. Ну, – завершил Джефферсон, глядя на девушку, стоящую возле него, – есть и еще кое-что хорошее.

Лейтенант Джефферсон был не единственным военным, позволявшим себе неумеренные возлияния в «Синей бутылке», но вряд ли он признал бы офицера, тем более старшего по званию, в сероглазом мужчине в простом килте за два столика от себя. Полковник Натан Маккинни, не так давно уволенный со службы и переведенный в Комитет Общественной Безопасности Орлеана, предпочитал виски в больших тяжелых стаканах и уже употребил его в количестве, не уступающем тому, что проглотил за этот вечер Джефферсон. Маккинни был высок, на несколько сантиметров выше среднего обитателя мира Принца Самуила, и широкоплеч, что было типично для планетарных обитателей. С сединой в соломенной шевелюре, венчавшей гордо поднятую голову, он скорее походил на старшего офицера имперского Космофлота, чем на местного жителя. Маккинни сидел тихо, время от времени приподнимал руку, заказывая новую выпивку, и курил бессчетные трубки ’робака. Когда за столом имперских офицеров начинали кричать особенно громко, Маккинни морщился, но большую часть времени он был невозмутим, ничем не выдавая, какое огромное количество виски уже успел переместить в свой желудок.

Хэл Старк, когда-то сержант, а теперь слуга, компаньон и товарищ, с тревогой следил за полковником, мысленно рассчитывая, сколько тот выпил, как много времени прошло после обеда и насколько еще ранний вечер, а также скоро ли и он сам сможет заказать себе рюмку, вторую за этот вечер. Когда Маккинни выбил о каблук очередную трубку с такой силой, что сломался черенок, Хэл позволил себе глоток янтарного груа, немного подержав напиток во рту.

– Черт! – пробормотал Натан. – Слышишь, Хэл, ты только посмотри на этих пьяниц, так называемых офицеров. И эти выпивохи теперь правят Принцем Самуилом, называют себя представителями цивилизации, устанавливают законы и говорят, что нам делать, а недавно захватили Орлеан с такой же легкостью, с какой ураган задувает свечу. Несут всякую чушь, кричат, верховодят во всем, что только можно представить.

– Так точно, сэр. Прошу прощения, полковник, но я помню одного лейтенанта, который много лет назад вот так же точно не мог удержаться от выпивки, если не сказать сильнее.

Трудно судить, насколько были искренними извинения Старка.

Полковник Маккинни на миг нахмурился, потом громогласно расхохотался.

– Но я ведь никогда так не надирался, верно, Хэл? – Взглянув на сломанную трубку в своей руке, полковник махнул официанту и велел принести сигару из табака земного сорта по цене, которую он себе определенно позволить не мог. – Сколько раз тебе приходилось отвозить меня обратно в казарму, всего-то пару? Благодаря тебе я никогда не опаздывал к построению. Ты ведь у нас лучший, верно, Хэл? Мой персональный спаситель, сержант, и вольный ординарец при бывшем полковнике без полка.

– Лучший в том, чего требует от меня мой полковник, так? Куда отправимся дальше, сэр?

Маккинни медленно покачал головой и обвел таверну взглядом, словно в ее углах мог таиться ответ на вопрос.

– На Южном материке еще не утихли бои. Может там мы сумеем что-нибудь себе подыскать. – Пощупав кошелек, полковник добавил: – И сделать это нужно побыстрее, иначе придется голодать. Но деньги и хорошие ребята не одно и то же, сержант. Нужно найти, где платят за то, чтобы сражаться. А за что сражаться – теперь уже значения не имеет. Будущее все равно принадлежит им.

Полковник указал на юного Джефферсона, усадившего на колени блондинку, которая запустила руку почти по локоть под его расстегнутый мундир, пока гардемарин пытался пропихнуть бокал груа под рукой девчонки к своим губам. Девица взвизгнула.

– Вам труднее, чем мне, полковник. Я никогда понятия не имел о том, что мы ищем или для чего, по крайней мере вашей уверенности у меня не было. Насколько я знаю, это – самое лучшее для рядового состава. – Старк допил свою рюмку и оглянулся на Маккинни. – Выпейте еще, полковник, где-то нас ждут большие дела. Нужно будет собрать приличный отряд сорвиголов, которые последуют за вами в ад. Завтра я попробую нанять нескольких ребят из нашего старого штаба, и мы отправимся на юг, где еще идет настоящая война.

Маккинни рассмеялся, методично прогревая сигару, перед тем как раскурить. Выпивка была отличная, народ в таверне – приятный, и на мгновение он позабыл о безысходности и даже заказал маленькую порцию груа, обмакивать кончик сигары. Вдохнув крепкий дым, полковник откинулся на спинку стула, вытянув ноги под столом. Глянув на полковника, Хэл отметил, как разгладились складки у того на лице, и заказал новую порцию выпивки.

«Пить дальше ни к чему», – подумал Маккинни, но ему не хотелось обижать здоровяка-сержанта. Придется вести игру до конца, хотя, Господь свидетель, он очень устал, устал настолько, что сон, отдых и необременительная служба последних недель так и не смогли прогнать его усталость. Он, гражданин Орлеана, был полковником сорок лет, у него был полк, и он наверняка дослужился бы до генерал-лейтенанта, а потом, перед выходом в отставку, и до генерал-майора. Совсем неплохо для бродячего наемника, чей город-государство стерли с лица земли всего за несколько месяцев до того, как Маккинни окончил маленькую местную военную академию, так что ему пришлось скитаться, пока он наконец не прибился к армии Орлеана, где ему удалось выслужиться. Он отлично показал и зарекомендовал себя, завел влиятельных друзей, устроивших ему гражданство, его карьера шла в гору. Но когда на планету со звездолета, так и оставшегося на орбите мира Принца Самуила, спустились десантные катера, все пошло прахом.

Десять лет успешных военных действий показали, что Орлеан не повторит судьбу его родного Семенда. Доселе не было силы или комбинации сил, способных аннексировать Республику – но за неделю, потребовавшуюся для этого Имперскому Флоту, Орлеан превратился в графство Орлеан, подвластное его величеству Давиду II, королю Гавани.

Слава богу, не призвали на службу в королевские войска. Почет, конечно, герою Блантерна был обеспечен, ведь это его подразделение держало там оборону против лучших частей Гавани. «Отлично, старина! У его величества есть свои полковники, но мы можем выхлопотать вам небольшую пенсию, сэр. Никто не держит зла на орлеанистов и не собирается мстить». Их действительно не преследовали, арестовали лишь нескольких офицеров, причастных к политическим службам. «А ведь вы, полковник, никогда не лезли в политику, верно?» – «Верно, конечно, не лез. Был простым солдатом, образцовым служакой». – «Да, идите, вы свободны». Внезапно полковник Натан Маккинни почувствовал себя стариком с сотнями сражений за плечами. Он вышел из министерства и несколько минут слепо брел по улице, прежде чем заметил, что Старк идет за ним следом.

Он, несомненно, еще способен сражаться. Даже после того как Комитет склонил голову перед превосходством Имперского Флота, Маккинни еще способен собрать отряд «волков», отвести их в леса и крошить там солдат Гавани, сражаться небольшим подразделением, слишком мелким для того, чтобы посылать против него Имперский Флот, способный только на одно: разыскивать противника с воздуха и уничтожать с безопасной орбиты ударами космического оружия. Но сколько это продлится? И на что решатся имперские части в войне против орлеанцев? Сколько времени будут его поддерживать республиканцы? Через сколько недель его выходка потеряет свой романтический ореол, и обожание населения обернется ненавистью и злобой, после того как город за городом будут подвергнуты бомбардировке из космоса и на месте целых кварталов не остается камня на камне, только пепел, как когда-то случилось с Личфилдом? Маккинни затянулся сигарой, чувствуя, как ароматный дым обволакивает язык, клубится на губах и проникает в ноздри, и посмаковал вкус восхитительной комбинации табака и груа, прежде чем заглушить тонкий аромат резкой крепостью виски.

Пара за соседним столиком поднялась и, шатаясь, направилась к двери, открыв полковнику отличный вид на лейтенанта Джефферсона. Юный флотский офицер рассказывал восхищенному фермеру об удивительной планете, райском месте, где нет ружей, только мечи, где возносят хвалу Господу в храмах, некогда бывших частью старой имперской библиотеки. «Мы оба пьяны, – подумал Маккинни. – Но паренек чудесно себя чувствует. У парня есть цель, ему что-то предстоит, и с чем бы он ни столкнулся, он сможет с этим справиться – либо сразившись, либо поняв умом». Старк был прав. Флотский паренек действительно напоминал Ната Маккинни, но молодого, не теперешнего. Молодой Маккинни тоже рвался куда-то, у него все было впереди. Таким же был и этот лейтенант. Горько выругавшись, Натан Маккинни вдруг понял, что завидует этому парню, который явился для того, чтобы завоевать мир.

Глава 2

Благородные разбойники

Вечер заканчивался. Первый поток желающих выпить уже получил свое. Было еще слишком рано для наплыва более поздних посетителей, а многим из оставшихся еще оставалось добрать всего несколько рюмок для того, чтобы попытаться предпринять что-то еще. После того как первая волна веселых посетителей схлынула, в «Синей бутылке», где остались только пьяницы и девицы, стало потише. Приглушенный гул разговоров перекрывал только голос лейтенанта Джефферсона и хихиканье девиц за столом флотских офицеров. «Пора», – решил Маккинни.

Приняв решение, он порывисто поднялся, но, широко потянувшись назад, где на ближайшем стуле висел его плащ, потерял равновесие, пошатнулся и наткнулся на невысокого круглолицего человека с небольшой бородкой. Коротышка живо, словно кролик, отскочил и пробормотал извинения.

– Ничего подобного, сэр, – ответил ему Маккинни. – Виноват я и только я. Я не хотел вас обидеть, простите, – добавил он, хотя этого уже не требовалось. Коротышка был безоружен, и видеть в нем угрозу было просто смешно. Натан с усилием подавил смешок, возникший при виде забавной фигуры.

– Никаких обид, конечно же, сэр, – ответил человек. – Могу я пригласить вас выпить со мной? – Коротышка протянул руку. – Малкольм Дугал, – представился он заискивающе.

Рукопожатие коротышки оказалось крепче, чем Маккинни мог представить. Он внимательней рассмотрел человечка. Ничего примечательного в нем не было. Килт из выцветшей шотландки с яркой ниткой, цветов непонятного клана, больше не годился для парадных выходов, но вполне подходил для повседневной носки. Дорогая куртка, тяжелая печатка на левой руке – скорее всего, выпускника университета Самуила, но, возможно, на ней был просто похожий рисунок. Если не принимать во внимание небольшой рост нового знакомца, то таких, как он можно было во множестве встретить в клубах для джентльменов, за обедом или в любое другое время.

Однако при ближайшем рассмотрении Дугал оказался не таким уж маленьким. Живой и подвижный как кролик, он выглядел невысоким – рядом со Старком любой покажется малышом. В Дугале, кроме того, присутствовало нечто еще, от него словно исходила скрытая угроза, заметная лишь пристальному взгляду, хотя это было, конечно, нелепо. Маккинни потряс головой, чтобы разогнать алкогольный дурман.

– Благодарю вас, я уже выпил более чем достаточно, – ответил он коротышке. – Я Натаниэль Маккинни. Прошу прощения, что вел себя как вахлак. Слишком много виски. Я не хотел вас обидеть.

– Никаких обид. Надеюсь, мы еще встретимся. Доброй ночи.

– Доброй ночи, гражданин Дугал, – кивнул Маккинни и направился к выходу, предоставив Старку забирать плащи и расплачиваться по счетам. На улице Маккинни повернул к гавани и медленно двинулся к гостинице на набережной, где комнаты более соответствовали скромной пенсии полковника, чем отели из кирпича и камня в кварталах вокруг «Синей бутылки». Маккинни не возражал против того, чтобы жить в дешевых номерах, но все еще в достаточной степени оставался полковником, чтобы выпивать только в барах для джентльменов.

Начал накрапывать легкий дождик, и редкие прохожие заторопились к кэбам. Мимо с тихим урчанием проехал парокат, работающий на спирту. Он притормозил на секунду. Этого хватило, чтобы водитель, взглянув на лица, понял, что это для него не клиенты. Следом мимо процокала лошадь, запряженная в двуколку.

Кучер крикнул:

– Недорого, сэр. В любое место, куда пожелаете. Я найду вам в Гавани все, потому что все тут знаю. Совсем недорого. Вы промокнете под открытым небом, сэр, наверняка промокнете.

Маккинни кивнул, и кучер соскочил с кóзел, чтобы распахнуть перед ними парусиновую дверь.

– Куда прикажете, сэр? В «Черного монаха»? Или в «Адский огонь»? Хотите провести время с настоящими леди? Не с теми, что собираются в «Синей бутылке», хотя таких тоже полно, но с настоящими леди? Пусть родня их больше и не пускает на порог, зато они получили настоящее воспитание, понимаете? – Разглядев Старка наметанным глазом, кучер кивнул: – У этих леди есть прекрасные служанки, живут со своими хозяйками в том же доме, сэр, если вы решите взять с собой своего компаньона.

Маккинни щелкнул пальцами, давая знак прекратить болтовню, и кучер взобрался на кóзлы. Хлестнув вожжами, кучер наклонился к окошку и спросил:

– Куда прикажете, сэр?

– На набережную, – ответил Старк. – Причал Имперской Высадки.

Будь он проклят, если скажет этому пройдохе-кучеру настоящее название гостиницы, в которой им пришлось остановиться, чтобы потом старый проныра болтал всем и каждому, что однажды подвозил Железного Маккинни, так оказалось, тот живет в лачуге из картонных коробок.

Дождь забарабанил сильнее, вынудив старика-возницу поднять козырек на украшенных сложной резьбой деревянных планках.

– Сколько клиентов ему удалось заманить в свой шарабан? – пробормотал Старк.

Возница снова наклонился к окошку и ответил со смешком:

– Больше, чем вы можете себе представить, дружище. Очень многие джентльмены желают посетить моих знакомых леди. И многие настоящие леди по сию пору считают, что кэб гораздо удобней пароката. Мы не так споро ездим, как эти новые машины, но многие хорошо помнят старые времена, когда в городе не было ничего, кроме наших повозок, и они еще не забыли старину Бенджамина, нет, не забыли.

Маккинни снова щелкнул пальцами, и возница опять повернулся к дороге, продолжая бормотать про себя, но уже через минуту вновь обернулся к пассажирам.

– Эти имперские флотские ребята, они тоже любят кэбы. Рядом с Имперским Домом ничего не увидите, почти одни кэбы. Да, конечно, там есть парочка парокатов, дожидаются на случай спешки, но понимаете, эти молодые ребята, офицеры, они никогда раньше в кэбах на настоящих лошадях не катались. Радуются, как дети, честное слово. Потрясающе, говорят.

– Представляю, – рассеянно отозвался Маккинни.

– Там, у Императорского Дома, теперь для кэбменов основной заработок, прямо стало легче дышать, – продолжил возница. – После того как имперские появились, стало лучше, чем возить орлеанцев. Королевство из герцогства не сделать, как ни крути, не сделать, сэр.

Старик присвистнул и снова повернулся к дороге, чтобы править по узким и извилистым улицам, что шли между домами на набережной. Наконец кэб выкатился на широкую Доковую улицу, пустую, за исключением нескольких пьяных матросов, бесцельно шатающихся в опасной близости от воды.

На другой стороне узкой, защищенной от штормов бухты, в честь которой Гавань получила свое название, яркий свет, какого не видали в мире Самуила за все минувшие века, лился на Императорский Дом и стометровый посадочный челнок. Его использовали для того, чтобы переправлять людей с эсминца на орбите. Рядом с Домом раскинулся почти целый квартал странного оборудования, с помощью которого обеспечивалась жизнедеятельность базы. В бухту уходили трубы. Имперская электростанция нагревала воды Гавани, и рыбаки радовались увеличившимся уловам, но проклинали водоросли и другую нечисть, теперь обильно растущую на днищах лодок и шаланд.

Яркие прожекторы освещали полусферу, под которой скрывалась Казарма десантников, но черная непроницаемая поверхность не отражала ничего. Казармы были защищены особым барьером, который имперские называли «Поле Лэнгстона».

Маккинни немного знал об этом Поле. Снаряды, выпущенные в нем, замедляли полет до полной остановки, взрыв гасился и поглощался его черным щитом или, возможно, металлической стеной внутри; в любом случае, следов видимых повреждений на поверхности Поля не оставалось. ИВКФ заявил, что сопротивление бесполезно: к Казармам десантников не сможет пройти ничто, кроме имперских катеров. Только имперский эсминец имел на борту оружие, способное пробить Поле. Но каким бы оружием ни был оснащен эсминец, Маккинни по собственному опыту знал, что в распоряжении «волков» нет ничего, что могло бы повредить Поле – одна из причин, по которым «волки» сдались.

Хотя имперские катера были уязвимы. Во время короткой схватки у Личфилда Маккинни и его люди подбили один из них и уничтожили находившихся на борту десантников – но потом пришел огонь с неба, раскаленная огненная смерть, превратившая городок в груду золы и в одно мгновение испепелившая половину батальона «волков».

Имперских можно убить. Они всего лишь люди. И не будь у них Казарм, где можно надежно укрыться…

«Напрасные надежды», – сказал себе Маккинни. Даже если ему удастся захватить Казармы и уничтожить все стоящие рядом посадочные катера, эсминец в небе останется в полной безопасности, ведь в руках обитателей мира Принца Самуила нет ничего, что сможет причинить вред военному звездолету. Профессора из Университета Принца Самуила вели экспериментальные испытания ракет, которые могли бы, при достаточной величине и мощности, лететь настолько быстро, чтобы вырваться за пределы планеты и не вернуться на землю. Возможно, подобными ракетами можно было бы попасть в эсминец. Профессорам удалось построить боевую ракету на жидком топливе, способную разогнаться до скорости в двести километров, но такая ракета пока была только одна – а если бы таких ракет у них было много, каким образом навести их точно на эсминец?

Имперские флотские говорили, что эсминец, кроме того, защищен Полем Лэнгстона. Значит, даже если ракета попадет в корабль, вреда она ему причинит не больше, чем гаубицы Маккинни смогли причинить Казармам. Имперские совершенно правы. Сопротивление бесполезно. Бессилие тошнотной волной поднялось в полковнике. Он прикрыл глаза и почувствовал, как мир вокруг него кружится от виски.

Из забытья его вывели крики. Он не знал, сколько он дремал, дожидаясь, когда сможет добраться до ванной, а потом до кровати, пока виски совсем не одолеет его. До гостиницы было еще далеко, потому что они еще не добрались вдоль края бухты до Имперского Дома.

Чтобы стряхнуть с себя туман, Маккинни понадобилось всего несколько мгновений, после чего он обнаружил, что их кэб остановили какие-то вооруженные люди.

«Грабители? Здесь, в Гавани, почти перед Имперским Домом? Эти грабители, должно быть, отчаянные парни».

Толкнув дверь, полковник вывалился наружу, готовый защищаться с оружием в руках, но удар тяжелой дубинки выбил у него пистолет, и тот улетел в темноту. Он услышал с другой стороны кэба басистый гортанный рык Старка, тяжелое дыхание дерущихся насмерть людей и тяжкий удар могучего сержантского кулака, достигшего вражеского тела и превратившегося в смертоносный молот, способный проломить кирпичную стену. Кто-то по ту сторону кэба теперь не скоро поднимется.

Маккинни надеялся, что сержант сумеет постоять за себя. Но если Хэл еще мог драться, то полковник уже был беспомощен. Из темноты на него направили пистолет, а по обе стороны появились люди с короткими шпагами наизготовку. Пожав плечами, Маккинни поднял руки над головой. Ничего другого не оставалось.

Он услышал, как по другую сторону кэба Старк нанес очередной могучий удар, после чего раздался глухой звук, который он не смог распознать. Через мгновение из-за кэба появились двое, тащившие сержанта под руки. Один из грабителей отбросил в сторону мешочек с песком и кивнул человеку с пистолетом.

– Только вырубил его ненадолго, как вы приказали, сэр. Жаль, что он отнесся к моим ребятам хуже. Не знаю, оправятся ли они.

– Все в порядке, – ответил человек с пистолетом.

Голос показался Маккинни странно знакомым, но он не мог вспомнить, где слышал его раньше.

– Пожалуйста, заберите полковника Маккинни и остальных с собой.

Человек повернулся и исчез в переулке.

Маккинни почувствовал укол шпаги в спину. Точно таким же оружием были вооружены полицейские в Гавани, и, подумав об этом, Маккинни вспомнил, что короткие шпаги состояли на штатном вооружении у рядового состава армии Гавани до тех пор, пока последний король не отдал приказ увеличить длину солдатских штыков, а шпаги сделать частью парадной формы. Грабители, конвоирующие полковника, как видно, отлично владели своим оружием. «Весьма полезные навыки, – подумал Маккинни. – Весьма полезные, если хотите сработать чисто и тихо».

В полном молчании они прошагали почти километр, сворачивая в тихие улицы и все больше промокая под дождем, пока наконец не вошли в подъезд обычного многоэтажного дома, ничем не отличающегося от других домов, которые они только что миновали. В полной темноте они спустились на два лестничных пролета, потом один из провожатых зажег светильник, а другой электрический фонарь и Маккинни увидел тех троих, что несли следом за ними Старка.

«Они наверняка военные», – подумал Маккинни. То, как дисциплинированно, тихо и умело, на самый высший бал, эти люди выполняли свое дело, говорило о том, что это не простые грабители. У них была отличная возможность перерезать своим жертвам глотки и забрать то немногое, что еще оставалось от последней пенсии полковника. Однако предводителю было известно имя и звание Маккинни, кроме того, он лично обыскал Старка, прежде чем отправиться в путь. Воры никогда не проявляют такую заботу о своих жертвах.

У подножия лестницы начался длинный прямой коридор, тянувшийся на добрую сотню метров; сделав поворот, он закончился у другой лестницы. К этому времени Маккинни уже испытывал неподдельный интерес к тому, куда его ведут, и потому его даже не пришлось толкать в спину: он с охотой начал подниматься по лестнице сам, с каждым шагом ощущая, как виски выветривается из крови, а туман в голове рассеивается. Когда он окончательно придет в себя, можно будет лучше оценить ситуацию и прикинуть, как из нее выпутаться, освободив и сержанта.

Они остановились еще раз, в небольшой прихожей с деревянными панелями. Единственными источниками света были светильник и фонарик в руках у конвоиров. Они прождали несколько минут, потом дверь перед ними открылась изнутри, и яркий свет едва не ослепил полковника. Его ввели в обширный кабинет. Стены кабинета были завешены богатыми драпировками, над широким письменным столом висел большой портрет короля Давида.

Сержанта Старка уложили на стоящую у стены кабинета кушетку, обитую шкурой вулша, притом плечи сержанта были настолько широки, что половина тела великана свесилась на пол, а рука легла на ковер со сложным рисунком. Маккинни отметил, что дышит его товарищ ровно, хотя он пока еще без сознания. Под портретом короля в бронзовой раме, за письменным столом почти два на два с половиной метра, совершенно пустым – ни бумаг, ни каких-либо других предметов, – сидел Малкольм Дугал, по-прежнему похожий на кролика. Он приветствовал Маккинни нервной улыбкой:

– Добро пожаловать, полковник Маккинни. Приветствую вас в штаб-квартире тайной полиции его величества.

Глава 3

Гражданин Дугал

Маккинни медленно обвел кабинет взглядом. Два молодых человека в таких же простых, как у Дугала, килтах стояли возле двери позади него, держа пистолеты наизготовку. Несмотря на гражданскую одежду, это явно были военные, и за бесстрастным выражением их лиц Маккинни разглядел, как нервирует парней присутствие сотрудника тайной полиции, а может быть, и самого ненавистного Натана Маккинни, разбившего в пух и прах их армию три войны назад.

Кабинет был выдержан в строгой роскоши. Обстановку составляли лишь письменный стол, два стула и кушетка, но за драпировками, скрывавшими стены от потолка до самого пола, могло находиться все что угодно. Не дождавшись от Маккинни ответа, Дугал жестом указал на один из обитых вулшем стульев.

– Пожалуйста, садитесь, полковник. Что будете пить? Виски? Нет? Подозреваю, что вы выпили достаточно. Что-нибудь еще? Кофе земного сорта или чайкест?

При упоминании кофе земного сорта губы Дугала на миг поджались. Это подсказало полковнику, что предложенный выбор мог быть проверкой. Натан ответил без колебаний:

– Чайкест, пожалуйста. Черный и покрепче.

Дугал расслабился. Дождавшись, пока Маккинни усядется, он сделал знак охране:

– Это все, капрал. Подождите снаружи.

Маккинни услышал, как охранники тихо затворили за собой дверь.

– Через минуту чайкест принесут, полковник, – продолжил Дугал. – А пока, я уверен, вы хотите узнать, зачем вас доставили сюда.

– Гораздо больше мне хотелось бы узнать, кто вы такой. Я не встречал вас раньше и никогда не слышал о вас, хотя лично знаю большинство офицеров его величества.

– Эти два вопроса связаны между собой. Меня действительно зовут Малкольм Дугал. Мой пост довольно туманно описан в бюджетной статье, утверждаемой парламентом, тем не менее на деле я именуюсь начальником тайной полиции его величества.

Маккинни кивнул.

– Я всегда предполагал, что лорд Эриндел слишком глуп, чтобы руководить такой важной службой Гавани. Значит, инспектор Солон, когда ему необходимо получить приказ, отправляется к вам.

– Именно. Как видите, я откровенен с вами, полковник. Того же я ожидаю и от вас. Возможно, если бы вы приняли мое предложение выпить в «Синей бутылке», я бы сумел доставить вас сюда более удобным путем, но я не мог рисковать, ведь вы могли и отказаться. Имперские моряки могли заметить нас. А Империя не должна ни о чем догадываться. Ни в коем случае. Все от этого зависит. Абсолютно все. – Дугал подался вперед и внимательно посмотрел на Маккинни. – Теперь я вынужден попросить вас дать слово чести, что ни слова из услышанного вами в этой комнате не станет известно никому за ее пределами, если только на то не будет моего разрешения или если этого не потребует выполнение задания, которое я собираюсь вам поручить, и за которое, надеюсь, вы возьметесь. Прошу вас, – настойчиво повторил Дугал.

Маккинни ужасно хотелось курить, но он почел за лучшее не демонстрировать начальнику тайной полиции сигару земного сорта, которая лежала у него в кармане. Предупреждение заключалось уже в том, с каким отвращением Дугал произнес «земной сорт», предлагая Маккинни кофе. Ожидая ответа, Дугал откинулся на спинку стула, напряжение его не отпускало. Маккинни дал единственный ответ, возможный при данных обстоятельствах:

– Я даю вам свое слово, гражданин Дугал. Слово чести.

– Благодарю вас.

В дверь осторожно постучали, и один из охранников внес платиновый поднос с медными чайничками с чайкестом, оловянными кружками и сигаретами популярной в Гавани марки. Маккинни отметил, что все увиденное им после того, как он оказался в этом кабинете, было изготовлено в мире Принца Самуила.

Позади охранника в дверях появилась и замаячила долговязая фигура инспектора Солона, облаченного в темно-синюю форму королевской полиции. Инспектор не сделал попытки войти в кабинет, а Дугал не сказал ему ни слова. Когда охранник вышел, Солон затворил за ним дверь, оставшись снаружи.

– Вы заметили инспектора? – спросил Дугал. – Я попросил его явиться по двум причинам. Во-первых, я хотел, чтобы вы увидели, что он повинуется мне безоговорочно и, следовательно, я именно тот, кто я есть. Во-вторых, пока мы не закончим, я не доверю охранять эту дверь никому, кроме Солона. – Дугал мягко улыбнулся. – Думаю, я достаточно рассказал вам о себе. Пожалуйста, пейте чайкест; вам придется пробыть тут еще некоторое время.

– А что насчет моего сержанта?

– Инспектор Солон уже осмотрел его, а человек, ударивший его, профессионал. Никакого непоправимого вреда сержанту не причинили. Через час, а возможно раньше, он присоединится к нам.

– Тогда продолжим, – Маккинни отхлебнул горький напиток, вкус которого никогда не мог даже приблизиться к вкусу кофе земного сорта. Отправившись к звездам, человек нашел там очень немного нового. Люди колонизировали мир Принца Самуила тысячу лет назад, но до этого прожили на Земле миллионы лет.

– Расскажите мне, что вы знаете о планах имперского Космофлота в отношении мира Самуила, полковник Маккинни?

– Знаю немного, но вполне достаточно. Имперский Космофлот появился меньше года назад и почти сразу же основал гарнизонный форт в Гавани. Поначалу они не вмешивались в дела местных правительств, но потом заключили союз с вашим королем Давидом…

– Это и ваш король, полковник, – перебил его Дугал.

– С королем Давидом. Они помогли вам завоевать все города-государства вокруг Гавани и в конце концов проделали то, на что была не способна армия Гавани, – помогли вам захватить Орлеан. Не знаю, кто следующий на очереди, но, думаю, Космофлот не остановится, пока Гавань не завоюет весь Северный материк. После этого… кто знает, скорей всего они займутся южанами, я так думаю.

– А что они сделают потом, полковник?

– В ваших газетах пишут, что Империя принесет нам различные технологические блага, но до сих пор она не дала нам ничего. Возможно, вы, правители Гавани, придерживаете все эти блага для себя.

– Мы ничего не придерживаем – они ничего нам не дали, Маккинни. Помощь, которую оказывали нам имперские, была помощью прямого действия: десантники принимали участие в операциях с собственным оружием, а моим людям не позволялось даже взглянуть ни на это оружие, ни на их технологии. Но продолжайте – что же последует дальше?

– Как только вся планета будет разбомблена и завоевана, я думаю, что мир Самуила присоединится к Империи, а Давид Второй станет планетарным королем.

– И вы не слишком этому рады? – улыбнулся Дугал.

– Что вы хотите от меня услышать, гражданин Дугал? Вы только что сказали мне, что вы начальник тайной полиции. Хотите, чтобы я признался вам в государственной измене?

Малкольм Дугал налил в свою кружку чайкеста, осторожно, чтобы не пролить ни капли, потом, прежде чем ответить, сделал большой глоток.

– Я ценю вашу откровенность, полковник. Если бы я привел вас сюда, чтобы разделаться с вами, я бы это давно уже сделал. Доказательства мне не нужны, поэтому я бы покончил с вами без суда и следствия. О том, что вы побывали здесь, никто бы не узнал, кроме моих доверенных людей, и вы бы никогда не вышли за пределы этой комнаты, и внешний мир никогда бы о вас не узнал. Но мне важно понять, что думаете вы, Железный Маккинни, потому что это важно для Гавани и всей планеты. Теперь прекратите разводить церемонии и отвечайте на мой вопрос.

Тут Маккинни впервые, с тех пор как Дугал поджал губы при упоминании кофе земного сорта, заметил в начальнике тайной полиции проблеск эмоций. Прежде чем ответить, Маккинни минуту помолчал.

– Да, я не слишком этому рад. Я вижу и более неприятную возможность, а именно, завоевание всей планеты одним из южных деспотов, но после того, что вы сделали с Орлеаном – да, я считаю ваше владычество безрадостной перспективой.

– Благодарю вас.

Дугал проговорил это нормальным голосом, даже словно бы извиняясь, и сходства с кроликом как не бывало. Теперь он больше походил на делового человека.

– Но не находите ли вы еще более безрадостным повсеместное правление имперского вице-короля?

– Конечно.

– И почему же? – Дугал поднял руку: – Впрочем, я понимаю почему. По той же причине, по которой вы пьете чайкест, как он ни горек. Потому что вице-король – чужак, пришлый, родом вообще не с Самуила, в то время как эта планета – наша родина. Это наш мир и наш дом, и уверяю вас, полковник Маккинни, что мы никогда не станем рабами Империи. По крайней мере до тех пор, пока жив я и пока живы мои сыновья.

– И каким же образом вы хотите помешать Имперскому Космофлоту и десантникам завоевать мир Самуила?

– Я не собираюсь им мешать. Я мог бы надеяться им помешать, но это бесполезно. Как только их вице-король и колонисты высадятся здесь, у нашего короля Давида останется не больше власти над планетой, чем, скажем, у вашего сержанта. Я считал, что вы знаете имперских лучше, полковник. Понимаете хотя бы их стремления…

Дугал протянул руку и нащупал что-то под столешницей. Через секунду Маккинни услышал, как позади него открылась дверь.

– Да, господин, – проговорил ровный баритон. Даже не обернувшись, полковник узнал инспектора Солона. Голос, холодный и невыразительный, как из могилы, отлично подходил инспектору.

– Принесите книгу, инспектор, – тихо приказал Дугал.

– Слушаю, господин.

Дверь не закрылась, через пару секунд Солон вернулся и, пройдя через комнату, подал Дугалу пачку листов, удерживаемых странным зажимом.

– Благодарю.

Дугал взмахом руки отпустил инспектора и указал на стопку листков.

– Это единственный имперский артефакт, который нам удалось получить. Как оказалось, это некое литературное произведение о приключениях флотского офицера на колонизируемой планете. Однако из этой книги мы получили достаточно информации о структуре имперского правительства, то есть примерно столько же, сколько можно почерпнуть из бестселлера Кадаса о правительстве Гавани, при том, что в книге нет ни единой специально написанной на эту тему строчки. Понимаете меня?

Маккинни кивнул.

– Тогда, – продолжил полицейский, – прошу вас понять еще и следующее. Империя включает в себя несколько планетарных правительств. Имеется собственно Земля, почетная столица, в настоящее время по большей части непригодная для обитания из-за последствий Сепаратистских войн. По некоторым причинам имперские оставили на Земле ряд учреждений вроде Академии Космофлота и военных академий, но настоящей столицей является Спарта, расположенная совершенно в другой планетной системе. Кроме того, существуют так называемые Союзные Королевства, планетарные правительства которых достаточно сильны, чтобы задать трепку даже Имперскому Космофлоту, в случае если Империя решит вмешаться в их внутренние дела.

– Это монархии? – спросил Маккинни.

– По крайней мере одна из них республика. Но в основном, да, монархии. – Дугал отхлебнул чайкеста. – Далее имеются миры первого и второго класса. Нам непонятна разница между ними, но миры обоих этих классов имеют меньшие права решать собственные проблемы, чем Союзные Королевства. Но даже эти миры имеют своих представителей в многопалатном Согласительном Совете, люди из этих миров служат в Имперском Космофлоте. Эти два класса различаются по уровню технологического развития, который мы не можем понять, но этот уровень технологии имеет решающее значение при вступлении мира в Империю. Миры первого и второго класса обладают чем-то под названием «атомная энергия», приводящим в неописуемый восторг академиков нашего Университета, и способны строить собственные космические корабли.

Маккинни кивнул, припоминая слова, сказанные пьяным лейтенантом в «Синей бутылке». Дугал продолжил:

– Вы находитесь тут потому, что слышали этого мальчишку. После планет первого и второго классов нет ничего, кроме колоний. Такой колонией нам предстоит стать.

– И каков статус колонии? – поинтересовался Маккинни.

– У колонии нет никакого статуса. Граждане Империи приходят на планету как класс аристократов, для насаждения цивилизации. Вице-король правит от имени императора, а десантники Космофлота следят за порядком на планете. Колонисты получают в свои руки все бразды правления, а местное население делает то, что ему говорят.

– Но как они могут править планетой против воли всего населения? Что толку спалить непокорный мир дотла, как это вышло с Личфилдом? – Маккинни выпил остатки остывшего уже чайкеста и сам ответил на свой вопрос. – Им не приходится вести усмирительных войн, верно? В их распоряжении – ренегаты из местных, готовые смотреть имперским в рот. Всегда найдется тот, кто с готовностью сделает за них всю грязную работу.

Маккинни со значением взглянул на Дугала.

Малкольм Дугал прекрасно понял сказанное.

– Да. Всегда найдутся такие люди. Если не король Давид, так кто-нибудь из южных деспотов. Но у нас такого не будет, Маккинни. Я придумал, как избежать всего этого и добиться права присвоить миру Самуила статус планеты второго класса. Я нашел способ, нашел шанс, но я не могу сделать это в одиночку.

Дугал наклонился через стол и пристально взглянул на Натана Маккинни.

Полковник Маккинни медленно поднялся и выпрямился во весь рост, прежде чем наполнить свою кружку чайкестом. Потом, повернувшись, он не торопясь прошел к кушетке, быстро осмотрел сержанта и снова вернулся на свой стул у письменного стола.

– Сэр, у вас не найдутся робак и трубка? – спросил он Дугала. – Ночь, видимо, выдастся нелегкая… Почему вы выбрали меня?

– До сегодняшнего вечера у меня не было в отношении вас особых планов. До сих пор, откровенно говоря, у меня вообще не было никакого четкого плана, я просто собирал информацию и анализировал различные возможные действия, готовясь использовать свой шанс, любой шанс, но вышло так, что этот молодой болван сам рассказал, как нам можно спасти планету. Вы, конечно, тоже его слышали.

– Если я его и слышал, то понял не много. Так что вы намерены предпринять?

– Вы были там, когда он бормотал что-то о старой имперской библиотеке на планете в Игольном Ушке?

Маккинни на миг задумался, потом ответил:

– Да, был, но понятия не имею, какую пользу мы можем из этого извлечь.

– Потому что в отличие от меня вы не думали о получении Самуилом первого или второго класса этом в течение долгих месяцев. Эту книгу мы нашли вскоре после высадки имперских сил, полковник. Для того чтобы разобраться в ней, нам потребовалось несколько недель. Язык имперских только немного отличается от нашего, еще меньше отличается их письменность, и именно потому флотские так легко общаются с горожанами Гавани. – Полицейский раскурил сигару из робака, откинулся на спинку стула и пронзительным взглядом уставился в потолок. – С тех пор как я начал читать эту книгу, я непрестанно думал о том, как нам избежать такой судьбы, вырваться из ловушки. Нам все равно суждено стать частью Империи, но, ради всех святых, мы можем войти туда как люди, а не как рабы!

– Если вам так легко удалось заполучить эту книгу, то вы должны были понять, что Империя хочет от вас, прежде чем Гавань заключит с ней союз.

– Конечно, мы все поняли. И именно я посоветовал его величеству заключить с имперскими союз. Если нам не удастся на первом этапе объединить весь мир Самуила под началом единого планетарного правительства, у нас вообще нет шансов избежать колонизации. Если объединение не состоится под началом короля Давида, то я окажусь не у дел и утрачу всякое влияние на планетарное правительство, так что, согласитесь, у меня есть прямой интерес вести собственную интригу, а не участвовать в другой, затеянной любым, пусть самым достойным на планете человеком из другого города-государства.

– Верно, – кивнул Маккинни. – И вы мастер интриг. Но я до сих пор не понимаю, что мы можем предпринять.

Дугал рассмеялся.

– Вы выпили слишком много виски, Железный Маккинни. Сегодня и во все прошедшие дни. Вы не хотите подняться над уровнем своего привычного понимания. В бою вы использовали весьма хитроумную тактику. В вашем досье, полковник – у меня есть ваше дело, – говорится, что вы не просто солдат-служака. И мне приятно будет все вам объяснить. – Дугал налил себе еще чайкеста. – Эта библиотека – ключ ко всему. Если бы в наших руках оказались все заключенные там сведения… И ученые из университета, и промышленные магнаты Орлеана и Гавани, и рудокопы Кланраналда – на что бы они употребили эти знания? На постройку космического корабля. Возможно, звездолета. И тогда, в соответствии с собственными правилами, Империи пришлось бы рассматривать нас как мир первого или второго класса, но никак не колонию. Мы бы все равно жили под их началом, но как подчиненные, а не как рабы.

Маккинни глубоко вздохнул.

– Отличный план.

– И единственно возможный.

– Ну, не знаю – послушайте! Предположим, все это правда. Обладая знаниями, пусть даже поверхностными, при помощи общего планетарного правительства, способного объединить все усилия мира Самуила, интеллект Северного материка и ресурсы Южного, возможно, мы сумеем чего-то добиться. Возможно. Но у нас нет на это времени. Потребуются годы.

– У нас они есть. Имперские не сделают следующий шаг, пока все королевства мира Самуила не окажутся объединены. Они никуда не торопятся. Нам ясно дали понять, что хотят добиться своего ценой наименьшего кровопролития и минимальных разрушений. Я предвижу, что объединение всех городов-государств изрядно затянется. Благодаря этому мы выгадаем время, чтобы построить космический корабль. Совсем нелегко будет построить такой механизм у имперских под носом, но их на планете не так уж много, и они ничего не заподозрят, пока дело не будет сделано.

Маккинни покачал головой.

– Не представляю, каким образом вы собираетесь сохранить это в тайне от Империи, но это ваша область, и вы тут соображаете лучше меня. Но добраться до библиотеки без корабля невозможно, а чтобы построить корабль, нам опять-таки нужна библиотека. Даже если в наших руках вдруг окажется корабль, мы не знаем, как им управлять. На нашей планете нет ни одного человека, кто бывал бы внутри звездолета – последний из них умер лет сто назад. До тех пор, пока не пришла Империя, большинство населения считало, что история до Сепаратистских войн всего лишь легенда. Каким образом, черт возьми, вы предлагаете нам добраться до Игольного Ушка?

– Это самая простая часть плана, дражайший полковник. Имперские сами предложили доставить нас туда. – Дугал улыбнулся, глядя на потрясенное лицо Натана. – Среди них не все принадлежат к Космофлоту или военным, как вы сами, наверно, знаете. Некоторые имперские граждане – торговцы, один из которых сейчас ведет с королем Давидом переговоры о монопольном праве на поставки груа. Он полагает, что на родине сумеет заработать на нашем бренди целое состояние.

Торговцы также хотят покупать у нас платину и иридий; эти металлы высоко ценятся у имперских и, очевидно, довольно редки. Для расчета нам могут предложить весьма немногое: Космофлот запрещает продавать нам то, что мы действительно хотели бы купить – технологии. По правилам купцу нельзя передавать покупателям что-либо более высокого технологического уровня, чем уже имеющееся в их распоряжении, в противном случае требуется специальное разрешение Имперского Совета. Мы просили продать нам те маленькие приборы, которые имперские носят с собой как записные книжки. Они называют их «карманные компьютеры». Вероятно, это какие-то счетные машины. Но Космофлот запретил продавать нам эти устройства.

– Так что нам могут продать имперские торговцы?

– Как оказалось, совсем немного. Но они могут предложить нашему королю перелет на любой мир, стоящий на более низкой ступени развития, чем наш, туда, где мы тоже можем попытать счастья и начать торговлю. По словам имперских, звезда, называемая нами Игольное Ушко, – это ближайшее к нашему солнце, и мы уже договорились, что они помогут нам организовать туда торговую экспедицию…

– И Космофлот позволит?

– При определенных условиях. Я бы сказал, очень ограниченных. Мы не можем доставить на эту планету никаких сложных устройств, сложнее, чем уже есть у местных. Космофлот досмотрит наш груз и снаряжение, прежде чем мы отправимся на планету. И имперские десантники тоже отправятся с нами. Насколько я понял, в Имперском Совете Имперская Торговая Ассоциация имеет достаточно голосов. Я не хочу утверждать, что разбираюсь в имперской политике, но ИТА кажется мне очень влиятельной. Они смогли уговорить Космофлот позволить нам торговать с этой планетой в Игольном Ушке. Она называется Макассар.

– Но они ни за что не подпустят нас к библиотеке, – подал голос Маккинни. Виски уже полностью выветрился из его головы, и – что более важно – он снова чувствовал себя полезным, способным сделать что-то стоящее, что не пропадет по мановению руки судьбы. Он слушал Дугала с неподдельным интересом, не замечая, что на кушетке в дальнем углу зашевелился сержант Старк.

– В разговорах с имперскими ни они, ни мы никогда не упоминали библиотеку, – ответил Дугал. Пока этот лейтенантишка из «Синей бутылки» не проболтался, я вообще не знал о существовании библиотеки. Я считаю ее исключением в записях имперских, и то, что она ранее не упоминалась в списках высокотехнологичных артефактов, связано с тем, что библиотека очень старая и население Макассара не знает, как ею пользоваться. Но это всего лишь предположение. Я только знаю, что имперские согласились доставить нас на эту планету. – Дугал замолчал и со значением взглянул на Маккинни. – Это ставит перед нами проблему полковника Маккинни, который знает о существовании библиотеки. Поняв, что на Макассаре есть место, откуда мы сможем почерпнуть знания, и что полковник Маккинни тоже теперь знает об этом, я решил, что у меня теперь только два выхода – либо убить его, либо отправить в экспедицию. Я понятия не имею, как добраться до этих книг, и уверен, что никто на мире Самуила об этом не знает. Но я предпочитаю видеть вас союзником, а не мертвецом. Вы были очень опасным противником, полковник. Готовы ли вы присягнуть теперь на верность королю Давиду и работать с этой поры на Гавань?

Глава 4

Торговец

Маккинни проснулся от застоявшегося запаха робака и тошноты, которую оставляет виски. Он полежал несколько минут под шелковыми простынями, сотканными кильтами – шелковичными червями, медленно припоминая, где находится. В комнате без окон единственным источником света была матовая панель на стене. Справа – уборная с принадлежностями из мрамора, откуда открывалась дверь в комнату, смежную с той, где лежал он. Он точно знал о существовании еще одной точно такой же комнаты по соседству: после того, как они покинули офис Дугала, первым делом туда отвели сержанта Старка. Они по-прежнему оставались в здании тайной полиции, Маккинни понятия не имел, в какой части города оно располагалось. Единственная дверь в его комнате была заперта, и он не сомневался что снаружи у порога – и у дверей Старка – стоят на страже люди Дугала.

Полковник приподнялся на локте. Справа от него, внутри распахнутого гардероба, виднелись вешалки с роскошной одеждой. Его собственные килт и куртка, вычищенные и выглаженные, аккуратно висели у двери, поверх куртки располагалась кобура со служебным пистолетом. Маккинни осторожно выбрался из кровати, осмотрел пистолет и не удивился, обнаружив, что тот разряжен. Его часы лежали на тумбочке, возле одежды, но стояли. Он понятия не имел о времени.

Теперь, поднявшись, он решил, что пора одеваться. Маккинни побывал в туалете и воспользовался отличными бритвенными принадлежностями, после чего освежился лосьоном и пудрой – невиданно дорогущими. Если тайная полиция короля Давида принимает всех своих гостей по такому разряду, то у ее дверей давно должна была выстроиться очередь из людей, надеющихся пойти под арест за тяжелейшую измену, однако полковник справедливо подозревал, что в этом здании больше застенков, чем таких вот гостевых комнат.

Когда полковник брился, в дверь постучал Старк. Он вошел и дождался, пока начальник закончит бритье. Маккинни надел килт, застегнул куртку на все пуговицы и только после этого вышел к сержанту, который уже был выбрит и одет. Поведение Старка ничем не отличалось от обычного, с утра в гарнизоне: он быстро взглянул на своего полковника, поправил на нем килт, пояс и пару раз прикоснулся к куртке, стряхивая невидимые пылинки.

– В какую новую передрягу мы угодили, полковник? – спросил Старк.

Говоря это, он незаметно указал Маккинни на стены и на собственные уши.

Маккинни кивнул.

– Точно не знаю, но дело определенно касается очередной схватки с южанами. Думаю, нам стоит взяться за эту работу. Скажи, ты можешь набрать бывших «волков», которые могут держать язык за зубами и согласятся служить телохранителями у некого торговца?

– Конечно могу, полковник, и довольно много. Сколько, вы полагаете, нам понадобится?

– Все, каких ты сумеешь собрать, хотя вряд ли Имперский Космофлот позволит нам отправиться на Макассар с полком.

– У нас будет столько «волков», сколько необходимо. Немного странно называть вас торговцем, сэр, но я думаю, что привыкну.

Старк окинул взглядом комнату, отмечая про себя: мебель – из резного дерева, пол, выложенный гранитной мозаикой, частично прикрыт коврами, сотканными на Архипелаге.

– Интересные покои у этого торговца, верно, сэр?

– Да. А теперь хорош трепаться – пора выдвигаться к нашим хозяевам. Нельзя заставлять Дугала и инспектора Солона ждать.

– Конечно, сэр. Прошу прощения, сэр, но, надеюсь, они не собираются отправиться вместе с нами в это безумное место? Если мы взлетим высоко, так, может, вовсе улетим с планеты. Лучше уж отправиться без этого ходячего мертвеца Солона.

– Он не собирается лететь. Волнуешься, Хэл?

– Нет, сэр, если вы полагаете, что волноваться не из-за чего. Хотя не так-то просто сразу уместить в голове такую перспективу.

– Мне тоже. А теперь, Хэл, скажи им, что мы готовы завтракать.

– Слушаюсь, сэр.

Старк нашел переговорную трубу в небольшой, слабо освещенной нише, снял с трубы крышку и свистнул. Через секунду раздался ответный свист.

– Осмелюсь доложить, мы с полковником готовы к завтраку. – Стар выслушал ответ и повернулся к полковнику. – Сказали, что прибудут за нами через пять минут. Вроде разговаривают вежливо.

Маккинни ничего не ответил, и Хэл закрыл переговорную трубу.

Когда дверь наконец открылась, за ней стояли четыре охранника. По крайней мере двое из них были из группы, которая вчера вечером захватила Маккинни и Старка. Оружие охранников покоилось в кобурах, и, приглашая Маккинни и Старка идти с ними, сотрудники службы охраны держались подчеркнуто вежливо, но тем не менее Натан заметил, что пока один охранник шел впереди, трое других следовали на приличном расстоянии позади, не сводя внимательных глаз со Старка и не расслабляясь ни на секунду.

Их отвели в просторный кабинет, где Маккинни уже побывал вчера вечером. Занавеси вдоль одной из стен были раздвинуты и открывали вход на глухую веранду, где за стеклянным столом уже сидели и потягивали чайкест Дугал и Солон. При появлении полковника Солон встал из-за стола, кивнул Дугалу и ни слова не говоря вышел из кабинета.

– Доброе утро, торговец, – поздоровался Дугал. Он встал, дождался, когда Маккинни сядет, после чего указал Старку на другой столик, в нескольких футах в стороне.

– Через минуту вам подадут завтрак. Надеюсь, вы хорошо выспались?

Маккинни вежливо улыбнулся.

– Значительно лучше, чем я рассчитывал, когда первый раз услышал ваше приглашение сюда.

Дугал кивнул.

– Не всем приглашенным удается провести здесь время так же комфортно. – Взмахом руки Дугал отпустил охранников, потом снова повернулся к Натану. – Ваша легенда начинает действовать с этой минуты, торговец Маккинни. Фамилию мы оставим, но имя у вас будет другое, теперь вас зовут Джеймсон. Фамилия Маккинни достаточно распространена в Гавани, кроме того, ее носит одна достаточно известная купеческая семья.

– Вы уверены, что имперские меня не опознают?

– Разумное беспокойство. Но имперские не станут искать мертвеца. Полковник Натан Маккинни погиб под Личфилдом. Умер от полученных ран через несколько недель после сражения. Верный старый солдат, слишком гордый, чтобы просить о пощаде после того, как он повернул свою шпагу против генерала Стаффа, военачальника Гавани. Это уже отмечено в больничных журналах.

– А как же тот молодой офицер, который допрашивал меня… к тому же вот уже несколько месяцев казначей исправно выдавал мне пенсию. Есть и хозяйка гостиницы.

– Этих людей больше нет, торговец. К сожалению, этой ночью все они умерли вследствие ряда несчастных случаев. Боюсь, что и в «Синей бутылке» произошла трагедия. Таверна сгорела дотла, и все ее посетители погибли – это случилось вскоре после того, как имперские моряки ушли. Пожарные ничего не успели сделать, пожар был очень сильным. Впечатление такое, словно в таверне устроили поджог, но если так, я уверен, королевская полиция скоро поймает злоумышленника. Еще чайкеста?

– А мои люди? Мои офицеры, с которыми я сражался бок о бок?

– Их завербовали для сопровождения торговцев на Архипелаг, предложив столь щедрую оплату, что никто из них не смог отказаться. Если кто-то вдруг передумает, что ж, в подобных миссиях случались потери и в самом начале пути, так что ничего страшного.

Прежде чем Маккинни ответил, капрал подкатил столик с завтраком и Дугал настоял на том, чтобы полковник поел до того как они продолжат разговор. Когда Маккинни закончил, по знаку Дугала ему принесли трубку. Это была собственная трубка полковника, одна из тех, которые он оставил в гостинице, где они со Старком жили. Полковник принял трубку молча, ибо удивляться было нечему.

– Вы не были в деле с тех пор, как оставили службу, – начал Дугал. – Нам не составит труда обеспечить вам прикрытие, по крайней мере такое, чтобы вы не привлекали к себе внимание имперских.

– Хорошо, каков сегодняшний план учений? – спросил Маккинни.

– Следите за своей речью, торговец. Ни в коем случае нельзя выдавать свое военное прошлое, хотя в вашем деле предусмотрительно указано, что во время Требрианской войны вы с честью служили начальником охраны его величества. Вам не придется слишком долго играть свою роль; я устрою так, чтобы вы покинули корабль как можно раньше. Сейчас я собираю других участников полета. Никогда не забывайте, что это торговая миссия, а вы – торговец Маккинни. С остальными членами экспедиции вы никогда не были знакомы. Вот, возьмите.

Дугал протянул Маккинни ящичек. Открыв его, Маккинни обнаружил в нем несколько колец, брошей и других драгоценностей, подобранных с хорошим вкусом, – их, возможно, он носил бы и сам, не будь в нем столь сильна военная привычка. Маккинни выбрал кольцо, брошь и серьгу, и тут же надел их.

– Теперь вы больше похожи на торговца. У меня есть кое-что и для вашего сержанта.

Дугал достал более яркие и броские драгоценности, дешевле тех, что были предложены Натану, дождался, пока Старк выберет и наденет украшения, и только потом поманил капрала.

Вслед за ним в комнату вошли несколько человек, но прежде чем они подошли к их столу, Маккинни тихо спросил:

– Этим людям известна ваша должность?

– Эти солдаты считают меня одним из старших офицеров королевской тайной полиции. Все они преданные слуги короля, но никому из них не известна истинная цель нашей экспедиции.

Дугал поднялся и широко улыбнулся пришедшим.

– Джентльмены, фриледи, добро пожаловать. Это торговец Маккинни, которому поручено отстаивать интересы короля Давида в этой миссии. Хочу добавить, что в его распоряжении находятся и все ее финансы. Торговец, разрешите представить вам участников вашей экспедиции, команду и советников.

Пришедшие стали в ряд, дожидаясь, когда их представят. Первым был широкоплечий мужчина невысокого роста, с жесткой военной выправкой.

– Торговец, это шкипер королевской торговой службы его величества Маклин, – представил крепыша Дугал. – Штурман способен управлять как парусными, так и моторными судами.

– Мое почтение, – быстро проговорил Маклин, глядя прямо перед собой. Рукопожатие штурмана оказалось крепким, под стать хватке полковника, и Натан с удовольствием отметил удивление в глазах Маклина, когда тот наконец отпустил его руку. Этот человек явно служил в военно-морских силах Гавани, и Маккинни понятия не имел, каким образом тут удастся обмануть имперских, но ничего не сказал.

– Это профессор Лонгвей, специалист по социологии и примитивным культурам, а также по древней истории.

Маккинни внимательно рассмотрел профессора. Этот невысокий, коренастый человек типичного для населения мира Принца Самуила телосложения, темноволосый и светлоглазый, вполне мог сойти за рудничного рабочего, если бы не очки с толстыми стеклами. На профессоре был университетский килт, темный с тонкими красными полосками, но и его рукопожатие было крепким, а голос уверенным.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, торговец, и быть избранным для участия в экспедиции государственной важности – особой важности и уникального назначения. Не так часто на долю ученого выпадает возможность лично посетить места обитания представителей необычной культуры. Я уже бывал на Архипелаге, посетил несколько островов, но, само собой, это не сравнится с нашей целью. У меня нет слов выразить, как я рад отправиться с вами и участвовать в столь важном историческом событии.

– Будем надеяться, что после возвращения ваш восторг не уменьшится, – ответил Маккинни.

Он старался говорить как можно вежливее и обходительнее и быстро обнаружил, что это дается ему гораздо легче, чем он мог подумать. Он никогда не любил болтунов, но искреннее дружелюбие профессора ему понравилось и вызвало в нем ответное теплое чувство. Лонгвей поманил к себе юношу, стоявшего у него за спиной.

Молодому человеку было не более двадцати местных лет. Он стоял перед Маккинни, нервно переминаясь с ноги на ногу, длинные руки неловко висели вдоль туловища. Парень был худощав и на вид хрупок, из-за сутулости он казался ниже, чем был на самом деле. Как и у профессора, у него были очки с толстыми стеклами, его простой килт был заляпан чернилами и жирными пятнами. Под мышкой он держал толстую книгу, в висящую на плече сумку был засунут толстый блокнот для записей.

– Это мой ассистент, бакалавр Клейнст, – представил парня Лонгвей. – Один из самых талантливых студентов Университета, хочу заметить. Пишет воистину блестящие работы.

– Мое почтение, торговец, – промямлил Клейнст, неохотно протягивая руку для пожатия и убирая ее, как только это стало возможно. Голос парня вполне соответствовал его наружности, и сразу же не понравился Маккинни. Натан выжидательно повернулся к остальным пришедшим.

– Разрешите представить вам фриледи Мэри Грэхем, – сказал Дугал. – Она назначена вашим секретарем и помощницей. Хочу сказать, что она также закончила Университет.

Маккинни скрыл свое удивление. В Университет женщин принимали очень редко, и лишь считанным дамам удалось доучиться и получить диплом.

Он отметил, что девушка красива. Женщины Гавани славилась своей красотой, но Мэри была поистине безупречна. Типичные для граждан Гавани каштановые волосы, рост ниже среднего, но не настолько, чтобы назвать ее маленькой, и пропорциональное сложение. Одежда строгого покроя не вполне скрывала округлости фигуры. Поза девушки, отметил Натан, говорила о том, что Мэри внимательно ждет, что он ей скажет, и о волнении, которое выдавали движения пальцев, слегка теребивших юбку. Натан решил, что девушке больше двадцати лет, но наверняка меньше двадцати пяти.

– Мое почтение, фриледи, – проговорил он, чуть склонив голову.

– Мое почтение, торговец.

«Вполне приятный голос», – решил Маккинни. Но присутствие Мэри тревожило его. В такой важной экспедиции женщины были ни к чему – удивительно, что сам Дугал предложил это. В мире Натана женщины делились на две категории: фриледи, которых следовало защищать, и маркитантки, игравшие не менее важную роль, но считавшиеся более или менее расходным материалом. Мэри Грэхем невозможно было отнести ни к той, ни к другой категории.

Маккинни был уверен, что происходящее – очередная проверка, поскольку более странную команду, призванную встать на защиту государства, было трудно себе представить. Вчера вечером Дугал объяснил Маккинни, почему именно он должен возглавить миссию. Имперским наверняка уже известны все более или менее способные офицеры Гавани, а то, что предстояло сделать на Макассаре, требовало военного опыта. Однако Маккинни ничуть не походил на торговца да и вряд ли мог успешно его изображать; кроме того, среди представленных ему участников миссии были: несомненный боевой офицер королевского флота, болтливый ученый неопределенной специализации, его помощник – противный женоподобный дохляк и девчонка. Имперские просто не могут что-то не заподозрить – но даже если удастся чудом их одурачить, что толку посылать этих людей на Макассар?

Дугал поманил двоих молодых людей в военной форме без знаков различия.

– Это Макриди и Тодд, охрана, – объяснил он.

Оглядев парней, Маккинни решил, что эти двое больше прочих подходят для его экспедиции.

Он указал на сержанта.

– Это Старк, ваш патрон. С нами отправятся еще несколько бойцов, после того как мы поймем, какое количество охраны можно с собой взять. Начальник охраны, пожалуйста, проводите этих людей за свой стол и побеседуйте с ними.

– Слушаю, торговец.

Старк отвел парней в дальний конец веранды.

Маккинни обернулся к начальнику тайной полиции.

– Господин, я уверен, что нас простят, если мы на минуту оставим всех и переговорим по поводу груза. Есть темы, которые, я уверен, покажутся остальным скучными, и я хотел бы, если возможно, попросить участников экспедиции составить список снаряжения, пока мы обсудим финансовые вопросы в вашем кабинете.

– Конечно, торговец.

Все поклонились, когда Маккинни увел Дугала с веранды в его кабинет.

Только оказавшись вне поля зрения остальных, Маккинни взорвался:

– С чего это вы взяли, будто имперские настолько тупы, чтобы пропустить на борт своего корабля такую компанию? С таким отрядом, Дугал, ваш план провалится в самом начале. Я не смогу даже взяться за выполнение задания, если вы свяжете мне руки такой обузой, как эти лишенные всякого полевого опыта люди. Господи боже, вы подсовываете мне флотского офицера, на котором погоны видны даже на голом – наверное, в надежде на то, что он сможет научиться управлять звездным кораблем, подсматривая за имперскими, – и подслеповатого слабака-интеллигента. Профессор, может, и подойдет, не знаю, но девушка тут совсем ни к чему, это точно. Откуда она, из вашей шпионской школы?

Дугал быстро поднял руку, прерывая тираду Маккинни.

– Присядьте, торговец, и выпейте что-нибудь. И успокойтесь.

Все еще кипя гневом, Маккинни принялся набивать трубку.

– И вот еще что. Я не люблю убивать. Сколько народу вы уложили за вчерашний вечер?

– Ровно столько, сколько было необходимо, торговец, – холодно ответил Дугал. – Считайте их героями мира Принца Самуила, которым, когда все закончится, будут воздвигнуты памятники. Если только все успешно закончится. А вы что предложили бы с ними сделать после того, как они подслушали величайшую тайну на планете?

– Заставил бы их поклясться хранить тайну…

Дугал рассмеялся, и Маккинни замолчал.

– Если это не подходит, – продолжил Натан. – Я бы спрятал их. Посадил под замок…

– И стоило бы хоть одному из них сбежать, наш план был бы раскрыт, и тайна вышла наружу. Скажите, полковник Маккинни, вы рекомендуете мне полумеры? Это стиль военных?

– Нет…

– И не наш. Я вовсе не горжусь тем, что произошло вчера вечером, но, по моей оценке, это было необходимо. Скажите, полковник, вы никогда не подумывали начать гражданскую войну против имперских? Уверен, что вы думали об этом. Сколько невинных жизней унесла бы такая война? Если наш план провалится, сколько народу поляжет во время неизбежного и бессмысленного сопротивления имперским колонистам? Так что не вам говорить об излишней жестокости. – Дугал зажег сигарету, спокойно затянулся и продолжил. – Теперь касательно вашей группы. Маклин действительно флотский офицер. Имперские несомненно понимают, что мы обязательно отправим в составе экспедиции шпиона. Так что лучше сразу дать им подставную фигуру, чтобы они не заподозрили вас. Наверняка имперские постараются держать Маклина подальше от двигателей их корабля и приборов управления, но я глубоко сомневаюсь в том, что они запретят ему лететь.

Профессор Лонгвей участвовал в нескольких экспедициях на Архипелаг, он крупнейший специалист по примитивным культурам и разбирается в древних цивилизациях как никто другой на нашей планете. В прошлом ему уже приходилось участвовать в очень опасных переделках. Он будет вам крайне полезен, гораздо полезней, чем вы думаете.

– С этим согласен, – кивнул Маккинни. – Я и не возражал против профессора. Но его помощник? Да его ветром унесет.

– Клейнст именно таков, каким кажется, за одним малым исключением. Он не историк, а физик. Лучший из тех, кого нам удалось разыскать среди ученых, пока еще не известных имперским. Парень понятлив и освоил азы науки Лонгвея достаточно глубоко, чтобы обдурить любую проверку, конечно, если там нет настоящих специалистов. Согласен, внешний вид говорит не в его пользу, но нам нельзя быть слишком придирчивыми. Нам нужен кто-то, кто сумеет разобраться в той информации, которую, возможно, удастся найти, и объяснит вам, что нужно привезти обратно.

Маккинни раскурил трубку.

– А девица?

– Это дочь одного из моих офицеров. Она действительно закончила Университет, прекрасно образованна, абсолютно надежна, и потом, мало кто ожидает от девушки подобного интеллекта. Возможно, ей удастся узнать нечто такое, чего не сумеете узнать вы. Симпатичным девушкам часто это удается; у них есть свои, отличные от мужских, способы.

Маккинни пытался что-то сказать, но Дугал жестом приказал ему молчать.

– Оставьте свою оскорбленную нравственность при себе, – продолжил начальник тайной полиции. – Мэри опытна, а если выглядит молодо, так секретарши в торговых экспедициях не такая уж редкость. Мы знаем, что женщины Империи нередко трудятся бок о бок с мужчинами. Даже служат офицерами в Имперском Флоте – да-да, кроме шуток.

Маккинни попробовал освоиться с этой мыслью, но не сумел. Слишком уж странной она была.

– Кто же из них ваш агент, приставленный следить за мной? – спросил он.

– Все. Впрочем, вы не из породы предателей. Я собрал о вас столько сведений, что хватило бы на небольшую библиотеку. С тех самых пор, как мы заняли Орлеан, Служба держала вас на примете в качестве возможного слуги его величества короля Давида. Когда вы случайно стали свидетелем известного разговора, я уже точно знал, как следует действовать. Я не разбрасываюсь специалистами, Маккинни. Гавани нужны все, кого удастся подключить к выполнению нашей великой миссии. Мы спасаем планету от рабства! Нет, вы присягу не нарушите.

– Спасибо за доверие. – Маккинни поднялся. – Сколько им известно? – Он указал в сторону группы на веранде.

Дугал тонко улыбнулся.

– Достаточно. Они знают, что им предстоит путешествие на примитивную планету якобы ради установления торговых связей, на деле же – с секретным заданием изыскать средства покорения планеты. Подлинная цель операции, по их мнению, – выведать все возможное о науке, традициях, военной мощи и прочая и прочая Империи… то есть обычный шпионаж. У них есть приказ не нарушать законы Империи без вашего особого распоряжения, но вблизи имперских кораблей глядеть в оба и держать ухо востро. Вам и вашему сержанту известно о библиотеке. По прибытии на Макассар можете поделиться этой информацией с остальными. – Дугал закурил очередную сигарету.

– Пожалуй, обойдутся, – сказал Маккинни. – Ладно. А груз?

– Крупная партия примитивного оружия. Секиры, мечи и тому подобное. Доспехи. Золото и платина, но немного – их мы можем продавать Империи напрямую. Ткани. Качественный тартан из зимней шерсти вулша. Груа. Пряности. Побрякушки. Очень скоро вы получите полный перечень, и если вспомните о чем-нибудь таком, что можно продать на Макассаре или что могло бы вам пригодиться, дайте мне знать. Только не пытайтесь втихаря протащить что-нибудь противозаконное с точки зрения Империи.

– Да зачем бы? – Маккинни вздохнул, внимательно осмотрел пепел в чашечке своей трубки и поинтересовался: – Командовали когда-нибудь военным подразделением?

– Нет. Только полицейскими. А что?

– Старый принцип. Ни один план не выдерживает столкновения с врагом. И ваш не выдержит.

– Вероятно… и как быть?

Маккинни пожал плечами.

– Не знаю. Но то, что вы нагородили – бред. Нет, это наверняка лучшее, что можно сделать, но на всякий случай подготовьте-ка план Б. Сдается, что у вашего основного плана столько же шансов успешно претвориться в жизнь, сколько у меня – переплыть Главное море.

Глава 5

Дом Империи

Маккинни в одиночестве сидел на веранде. Остальные разбрелись по делам, а он, единственный в экспедиции, кому нечем было заняться, остался. Когда он допил чайкест и затосковал по чашке хорошего кофе, явился Старк.

– Нашел кого-нибудь из «волков»?

– Да, сэр. Набрать сержантов – не вопрос. Вот офицеров сыскать трудней. А вы точно уверены, что ребята вам нужны? Вы ведь у нас числитесь в покойниках. Дерутся парни отменно, а вот секрет, да еще такой, как пить дать вскорости разболтают. Кстати, и за себя я тоже не ручаюсь.

– А что те двое, которых нам выделил Дугал? Толковые?

– Макриди – охранник как охранник, сэ… м-м… торговец. Контрактник, сопровождал торговую экспедицию на Южном материке, потом – морской караван вдоль западной оконечности Архипелага. Наш человек. Другое дело Тодд. Небось, курсант-стажер. С виду парнишка славный, когда-нибудь, пожалуй, и до полковника дослужится, да только по разговору и по повадкам видать, что казармы малый не нюхал. Хотя, если не давать ему болтать лишку, сойдет.

– Чего-то в этом роде я и ожидал, – кивнул Маккинни. – Ну, да жаловаться бессмысленно. У Дугала собственное представление о том, что и как должно делаться, и, пока мы здесь, на планете, изменить ничего не удастся. Да и после, возможно, тоже. Придется командовать черт знает кем.

– Мной, – напомнил Старк.

Маккинни ухмыльнулся.

– Ладно, долой сомнения. – Он на мгновение задумался. – Хэл, тащи сюда Данстона с Олби и прихвати парочку капралов, кого найдешь. Есть подозрение, что нам понадобятся надежные младшие офицеры, и мне не хотелось бы, чтобы весь боевой состав оказался из гáваньских. М-м… и передай ребятам: хвастать, что они «волки», не стоит.

Старк понимающе усмехнулся.

– Да, торговец. – Усмешка растаяла. – Думаете, будет знатная драчка?

Маккинни пожал плечами.

– Не представляю. Дугал знает, иначе не посылал бы меня. Я ведь, считай, ничем другим не занимался. Полагаю, на встрече с жульем из Имперской Торговой Ассоциации удастся выяснить больше.

– Да, сэр. Когда выступаем?

– Чем скорей, тем лучше. Чего ждать? Нормально подготовить личный состав мы не успеем – да и знать бы еще, к чему… Если мы таки вернемся с тем, за чем нас отправляют, здесь начнется дикая свистопляска – но это трудности Дугала. Его, Солона и магнатов. – Полковник поднял взгляд и увидел, что к нему идут Мэри Грэхем и профессор Лонгвей.

– Быстро вы обернулись, – с деланной улыбкой бросил он девушке.

В ответ Грэхем блеснула узкой полоской зубов:

– Как только вы одобрите перечень груза, торговец, я отправлю товар на Имперскую верфь для погрузки. Сейчас все на складах. Есть еще указания?

– Да. Снимите мерки и найдите кого-нибудь, кто умеет делать доспехи. Я хочу, чтобы у каждого – в том числе у вас, фриледи – был полный кольчужный доспех. Затем пришлите мне для инспекции возможно более полный набор клинков лучшего качества. Каждому из нас надо будет выбрать личное оружие. Начальник охраны Старк проинструктирует вас относительно экипировки своих людей.

– Да, сэр. – Мэри достала из поясной сумки блокнот и что-то записала. Ее движения были едва заметными и точными. – Это все?

– Нет. Мы с вами обедаем вместе.

– Да, сэр, – повторила она с прежней интонацией и отправилась следом за Старком к столу.

Маккинни повернулся к Лонгвею.

– Профессор, вам понадобится специальное оборудование?

– Боюсь, что нет, торговец. Мы многое могли бы использовать, но все это – техника, а следовательно, под запретом. Я бы порекомендовал вам заказать себе и своим людям стальные нагрудники. Если на Макассаре хоть сколько-нибудь развито искусство стрельбы из лука, они вам очень пригодятся.

– Что ж, ценное предложение, – Маккинни раскурил трубку. – Само собой мы не готовимся к масштабным военным действиям. Надеюсь, что кольчуга понадобится нам только для того, чтобы защититься от воров и им подобных. Однако хорошие нагрудники всегда полезны, если только их успеют сделать вовремя. Я скажу леди Мэри.

– Что касается остального, – продолжил Лонгвей, – то мы слишком мало знаем о Макассаре, и потому трудно сказать, к чему нам следует готовиться. Бумага и блокноты для записей, само собой. Несколько измерительных и чертежных инструментов, составлять карты. Несколько справочников тоже не помешают. Как вы думаете, Космофлот разрешит нам взять с собой книги? На Макассаре знакомы с письмом и чтением?

– Никаких книг, – ответил Маккинни. – Не вздумайте запросить Космофлот о книгах. Можно брать только рукописные материалы. И никаких вопросов о специальных инструментах без моего разрешения.

Лонгвей задумчиво кивнул.

– Как скажете, торговец. Мне еще нужно собрать в дорогу одежду и кое-что на продажу. Я могу идти?

Маккинни кивком отпустил профессора и направился к столу, за которым сидел со своими людьми Старк. Тодд и Макриди тянули эль, Старк инструктировал Мэри Грэхем. Слушая, она делала многочисленные стремительные пометки в своем блокноте.

Вид у Хэла был сосредоточенный, и, диктуя, он деловито барабанил пальцами по столу.

– Мне нравятся самострелы, леди. Хорошие стальные самострелы. В орлеанском гарнизоне был один сержант-оружейник, Брайтон, который знал, как их делать – он мастерил их для специального отряда в наших частях. Тридцать самострелов изготовил, помню. Они до сих пор где-то лежат.

– Самострелы, – повторила Грэхем. – И колчаны со стрелами.

– Да. Столько, сколько возможно.

Старк на мгновение задумался.

– Под кольчугу и стальные нагрудники нужны куртки и штаны из шкуры вулша с неостриженным ворсом. Просто и тепло. Если меня ударят мечом, то лучше, если под кольчугой будет мягкая подкладка. Ступайте, сделайте заказ, а когда вернетесь, у меня тут будет для вас еще кое-что.

Мэри кивнула и ушла. Маккинни присел за стол и тоже налил себе эля.

– Думаю, она справится, – сказал он. – Надеюсь, от нее будет польза.

– От женщин в бою пользы никогда не было, торговец, – ответил Старк. – Но эта ничего не пропускает. Я окончательно все пойму, когда увижу, какое она притащит снаряжение, а пока она все записывает в книжечку и, похоже, знает, где и что можно очень быстро найти.

– Но почему мы так торопимся, сэр? – спросил Тодд.

– Имперский торговый корабль скоро вылетает, – ответил Маккинни. – Если опоздаем, придется ждать следующий.

«Такова официальная причина, – подумал Маккинни. – Но есть и другая, более важная. Если этот лейтенантик-морячок снова начнет болтать про библиотеку, и это дойдет до имперского коменданта, до торговцев – до кого угодно, рано или поздно кто-нибудь догадается связать нас с библиотекой. Поэтому чем раньше мы отправимся, тем лучше.

Попытка отчаянная, но стоит попробовать, и чем быстрее мы вернемся, тем скорее магнаты смогут приняться за постройку корабля. Если только мы сумеем найти и привезти им что-нибудь, и если только они сумеют с этим что-нибудь сделать».

Полковник знал, что по приказу Дугала несколько ученых из Университета начали работы над системами жизнеобеспечения, используя намеки, найденные в имперском романе. Другие уже разрабатывают корпус корабля. Первым делом Дугал должен был обеспечить лояльность научных работников; Университет Принца Самуила располагался в Гавани, но имел независимый статус, подтвержденный вековым договором. Теперь же, когда Гавань начала военные действия с многочисленными соседями, Университет вряд ли мог долго сохранять независимость, однако ректор едва ли станет выполнять прямые указания тайной полиции короля Давида…

Обеспечить выполнение этих приказов входило в обязанности Дугала.

Но пока тайна двигателей имперских кораблей и источника их двигательной энергии не будет раскрыта, все прочее не имеет значения.

«А это моя обязанность», – подумал Маккинни.

Мэри Грэхем прибыла как назначено, точно к обеду, ее блокнот в сумке распух от заметок и вложенных листов со списками заказов. Маккинни подвинул Мэри стул, после чего рассмотрел ее с искренним любопытством.

«Она довольно красива, – решил Маккинни. – И умеет одеваться, и знает, как подчеркнуть выгодные стороны своей внешности. Она явно уделила определенное время подбору гардероба, а значит, хотела произвести хорошее впечатление. Для чего она согласилась отправиться в такую опасную экспедицию с совершенно неопределенным результатом?»

Был единственный способ выяснить это.

– Зачем вы согласились отправиться в это безумное путешествие?

– Я считаю это своим долгом, торговец.

Было ясно, что она тщательно подбирает выражения.

– Гражданин Дугал сказал, что это будет самая важная миссия в истории Гавани, хотя и не объяснил почему.

– Значит, вы патриотка?

Мэри пожала плечами.

– Но не неистовая патриотка. Я хочу стать частью чего-то важного. Предложение Дугала – отличная возможность для этого. Таких возможностей мало. В особенности для женщины.

«Нельзя не согласиться. Таков порядок вещей. На войне женщина – помеха. Хотя и там можно найти подругу», – Натан постарался отогнать эту мысль. Память о Лауре вызывала в душе только боль и гнев, а он и так долгое время жил одними воспоминаниями. Сегодня перед ним была поставлена четкая задача, и следовало сохранить ясность рассудка.

– Чем вы можете быть полезны экспедиции? – спросил он.

– Не скажу наверняка, но я способна, как мне кажется, выполнять все, что необходимо. Секретари были во многих торговых экспедициях, и мои университетские знания могут вам пригодиться.

Натан усмехнулся.

– Сомневаюсь.

«Более того, – подумал он, – я сомневаюсь, что ты можешь быть полезной в чем-то, кроме одного, для чего ты пригодишься точно. Или я ошибаюсь? Возможно, она высокопрофессиональный агент. Говорят, в Гавани тайная полиция привлекает в качестве сотрудников женщин, однако те женщины-агенты, с которыми приходилось сталкиваться полиции Орлеана, без сомнения происходили из низшего сословия, хотя и выдавали себя за благородных дам из хороших семей. Но эта девушка не из таких. У нее манеры аристократки. Как у Лауры. Лаура, кстати, была невысокого роста, как эта девушка…» – и снова ему пришлось отогнать от себя эту мысль.

– Какова была ваша специализация в Университете, и что вообще подвигло вас отправиться туда?

– Я училась всему понемногу, торговец. Поскольку в Университете занималось всего несколько девушек, я могла выбрать практически любой предмет. Мои профессора все равно не знали, что со мной делать. Весьма почтенные бородатые люди, уже немолодые – но так и слышно было, как они цокают языками, вдруг узнав, что придется выслушивать доклад по своей дисциплине от девушки. Поскольку эти люди не относились всерьез к моим попыткам чему-то научиться, я могла учиться всему, чему хотела, и ходить на любые лекции, какие нравятся. По мне, прекрасный способ обучения.

– Но вы еще не сказали, фриледи, почему вы решили отправиться в Университет?

– Пожалуйста, зовите меня Мэри. Ведь вы мой начальник, и я работаю на вас. Верно?

Она пригубила охлажденное вино, и Маккинни обратил внимание, как осторожно она это сделала. Это говорит о многом; девушки ее окружения не привыкли пить вино днем.

– Итак, почему я оказалась в университете, – повторила она. – Я не знаю, мне казалось, что так нужно. Я шокировала подруг… ну, по крайней мере некоторых из них. Все они теперь замужем, а я ужасная старая дева. Так и слышу их голоса: «Бедняжка Мэри, она так и не смогла отловить мужа и удержать его при себе!» Но это меня не интересовало. В Гавани удел девушки вполне предсказуем, как всюду на Северном материке, насколько я знаю. Никаких приключений. Профессор Лонгвей в одной из своих лекций упомянул, что в результате войн на мире Принца Самуила осталось так мало женщин, что мужчины запирали их дома, чтобы никто их не увидел, и что только совсем недавно нам разрешили выходить на улицу. Не знаю, правда это или нет, но так он сказал. Я хочу чего-то большего, чем просто растить детей и помогать карьере своего мужа, флиртуя с его начальством. Я решила, что университетское образование может мне в этом помочь, но в итоге люди решили, что я выскочка и «синий чулок». Вот почему я так просила взять меня в эту экспедицию.

Мэри задохнулась и замолчала, потом слабо улыбнулась.

– Значит, вы не обручены?

– Сейчас – нет. Когда-то была. С сыном друга моего отца. Но помолвка расстроилась.

– Что думает ваш отец по поводу того, что вы поступили на службу в тайную полицию и теперь собираетесь улететь с планеты?

Маккинни внешне расслабился и откинулся на стуле, но продолжал внимательно наблюдать за девушкой. Он был почти уверен, что она действительно то, чем кажется на первый взгляд, а значит, будет больше помехой, чем помощником. Как считала и она сама, ее университетское образование вряд ли могло принести какую-то пользу в экспедиции.

– Отец одобрил мой выбор, торговец, – скованно произнесла она. – У меня есть все официально заверенные необходимые разрешения. Вы опасаетесь, что отец может возражать и подать на вас жалобу? – Глаза Мэри на миг блеснули, словно она пожалела о сказанном. – Хотя я, конечно, не это имела в виду. Пожалуйста, поймите меня правильно: просто я очень долго уговаривала отца позволить мне отправиться в эту экспедицию. Вообще, от отца всегда было очень трудно добиться разрешения.

– Послушать вас, так, похоже, вы сторонница этой чуши Терана о равенстве полов?

– Я не настаиваю на равенстве полов, торговец, не в полной мере. Но я не хотела бы себе судьбы маркитантки или кабацкой девки. Я верю в то, что женщина может найти себе достойную службу. Не все наши секретарши были рождены в приюте. Если фриледи могут устраивать дела магнатов или торговцев, почему они сами не могут владеть собственностью? Профессор Лонгвей сказал, что в Старой Империи так и было. Да что говорить, даже в парламенте есть женщины, и никто не считает это необычным.

– И вы в это верите?

– Что ж, это кажется несколько необычным, но почему бы и нет? Согласитесь, женщины вовсе не безмозглы. По крайней мере некоторые из нас способны на мужскую работу. Кто следит за поместьем, пока мужчина на войне? Вы не хуже меня знаете, что не у всех жен и компаньонок были телохранители… и если жены способны управлять поместьем, когда их мужья живы, хотя и отсутствуют дома по много месяцев, почему им нельзя управлять поместьем, если мужа убьют?

Усмехнувшись, Маккинни занялся своей трубкой.

– Управление поместьем одно, владение поместьем другое, фриледи Мэри. Если вы владеете чем-то, то вы можете это продать.

Существуют города-государства, где женщины обладают собственностью. Довольно часто после кровопролитных войн существенная часть земель оказывается во владении помещиц, и мужчинам приходится искать выгодный брак, чтобы поправить свое финансовое положение.

Но в данном случае это не имело большого значения. Ясно, что Дугал выбрал Мэри для участия в экспедиции по собственным соображениям, так что Маккинни ничего не оставалось, как попробовать извлечь из сложившейся ситуации максимальную выгоду. Возможно, Мэри даже окажется полезной.

– Как продвигается подготовка груза? – спросил Натан.

Мэри открыла сумку и стала копаться в пачке бумаг, пока не нашла нужный листок – плотный, сложенный вчетверо.

– Вот список. Все перечисленные здесь товары уже доставлены в имперский погрузочный док.

– И доспехи?

– Гражданин Дугал организовал в оружейной мастерской Гавани изготовление нагрудников и кольчуг. Его подчиненные нашли мастера, который умеет ковать доспехи быстро и качественно, и сегодня вечером мастер придет к нам, чтобы снять мерки. С ним придут дубильщики, которые сошьют куртки и штаны. Дункан и Лаур уже куют мечи различного типа, и как только работа будет закончена, пришлют оружие к нам для осмотра. Мы нашли самострелы, и сейчас для них делают стрелы.

– Дункан и Лаур, – повторил Маккинни. – Помню, в дни моей молодости существовал целый полк кавалерии, вооруженный только мечами и пистолетами. Как правило, исход боя решали именно они.

«Но потом, – подумал про себя он, – постепенно все изменилось. Неожиданно на поле боя появились новые технологии, новая тактика, основанная на самозарядных ружьях и скорострельных многоствольных пистолетах, и оружие, заряжаемое с казенной части, достаточно легкое, чтобы вести огонь из седла. Изменилась манера ведения боя, боевые действия стали менее зависимы от личности, более кровавы и масштабны.

Я успел научиться новым способам боя, – продолжал он рассуждать про себя. – Неплохо научиться, однако кое-кому из моих товарищей-офицеров это оказалось не под силу. Они так и не смогли измениться. Продолжали настаивать на том, что стремительность и боевой дух значат больше, чем вооружение и тактика, и в результате такой недальновидности их полки были уничтожены поголовно. Я научился новой тактике, но не нашел в ней вкуса, мне не нравится новая война».

Натан поднял голову и поглядел на собеседницу.

– Возможно, наша страна сможет стать сильнее в результате нашей экспедиции. Если только мы сумеем найти то, что стоит привезти домой.

Через час вернулся Дугал.

– Вам предстоит встреча с имперскими торговцами, – объявил начальник тайной полиции. – В вашей комнате для вас приготовлена новая одежда. Переоденьтесь, и мы отправимся в Имперский Дом.

Вместе с Маккинни Дугал направился к комнате полковника.

– С этими имперскими торговцами будьте особенно осторожны. На встречу с вами явятся всего двое, с виду очень доброжелательные. Не верьте внешности, она обманчива; глупцы не смогли бы разбогатеть, а они богаты. Из этих двоих торговец Салиман главный, хотя по статусу они равны. Между Космофлотом и имперскими торговцами существует вражда, хотя я не стал бы на это делать ставку. Истинная подоплека нам неизвестна, но пока что имперские торговцы готовы отстаивать в чем-то наши интересы перед Космофлотом.

– Ясно, – ответил Маккинни. – Вы уже говорили мне, что Космофлот не позволил бы нам лететь на корабле, если бы не имперские торговцы.

– Вот именно. Торговцы настояли, чтобы нам было позволено лететь. Говорят, довольно дорогое удовольствие. Не знаю, что побудило их.

– Когда деловой человек оказывает вам услугу, – сказал Маккинни, – я считаю, что нужно внимательно приглядывать за своим кошельком.

Натан толкнул дверь своей комнаты, и Дугал остался ждать снаружи.

В комнате полковника ждал отлично сшитый килт из дорогой материи, камзол, отделанный золотым и серебряным кантом, и драгоценности во вкусе крупнейших торговцев Гавани. Взяв с кровати одежду, Натан обнаружил припрятанные под ней патроны к своему пистолету. Чувствуя нечто сродни облегчению, Натан зарядил свой крупнокалиберный пистолет и убрал в кобуру, но тотчас сообразил, как не вяжется оружие с его нарядом. Заглянув в небольшую кожаную сумку, оставленную для него на кровати вместе с одеждой, он нашел там небольшой карманный пистолет с рукояткой из драконова дерева, украшенной жемчугом, нефритом и тонкими медными накладками. Разрядив маленький пистолет, он прицелился и несколько раз нажал на курок, испытывая удовольствие от мягкого хода спускового механизма. Торговое клеймо свидетельствовало, что оружие изготовлено братьями Сент-Эндрюс, лучшими, по общему мнению, мастерами-оружейниками на мире Принца Самуила, чьи изделия, само собой, были и самыми дорогими. Подумав, Маккинни, не любивший держать при себе оружие, из которого ни разу не стрелял, все же засунул «сент-эндрюс» за кушак на животе, а свой верный боевой пистолет со вздохом повесил в шкафу.

Вход в Имперский Дом охраняли несколько групп военных. Внешний периметр широкого, обнесенного стеной, двора охраняли вытянувшиеся по стойке «смирно» бойцы личной гвардии короля Давида. Молодой офицер в караульной будке за воротами проверил у гостей документы, извинившись, забрал оружие и указал следующий пункт досмотра, собственно каменный КПП, находящийся в отдалении, на другом краю выжженного лавового поля.

Едва они подошли к массивной двери, та открылась. Их ослепила вспышка цвета – внутри ждали имперские десантники в алой форме с золотым кантом; в руках охранники держали совершенно непонятное Маккинни оружие. Оно напоминало ружья и выглядело весьма грозно, однако рычажки и утолщения на прикладе и стволе казались бессмысленными – к тому же дуло ствола не имело никакого видимого отверстия.

Маккинни ожидал нового обыска, но вместо этого рядовой десантник взглянул на светящийся экран с датчиками, по которому двигались силуэты людей; Маккинни удалось увидеть экран только мельком, однако он успел заметить там очертания зажигалки Дугала. Каким-то образом десантникам удалось заглянуть в кошель начальника тайной полиции прямо через кожу…

Молча они стояли и ждали, пока рядовой вел переговоры по рации.

«Очень эффективно, – подумал Маккинни. – Проникнуть в это здание будет трудновато. Если захватить пропускной пункт, толку будет немного. Останутся укрепленный Имперский Дом и корабль на орбите мира Принца Самуила, вне пределов всякой досягаемости. Нет. Способ, предложенный Дугалом, лучше – вот только по его плану Гавань должна править Орлеаном…»

Открылась внутренняя дверь, и вошел молодой флотский офицер. В руках он держал небольшие значки, изготовленные из странного материала, не металла, а чего-то неизвестного Маккинни. Один значок офицер вручил Натану.

– Во время пребывания внутри Имперского Дома вы должны носить этот значок не снимая, – проинструктировал его офицер. – Я лейтенант Эйкелян, буду сопровождать вас к месту встречи.

– Здесь изображено мое лицо, – заметил Маккинни.

Лейтенант Эйкелян удивленно вскинул брови.

– Естественно, – кивнул он. – Мы фотографируем всех посетителей Имперского Дома. Сюда, пожалуйста.

Маккинни бросил взгляд на Дугала. Губы начальника тайной полиции были сжаты в тонкую линию. «Еще бы, – подумал Маккинни. – Лейтенант Эйкелян был в той троице, что надралась в «Синей бутылке». Похоже, лейтенант не узнал нас. В тот вечер парень нарезался в лоскуты – чему же удивляться…»

Эйкелян проводил их в залитый ослепительным светом коридор. Никогда прежде Маккинни не видел столь ярко освещенного помещения. Кто-то объяснил ему, что это называется «электричество». Электрическое освещение. Но не тот принцип, что используется в военных поисковых электродуговых прожекторах. Профессора Университета экспериментировали с новыми способами получения электрического освещения, а также с дальней связью на основе электричества, но для этих целей требовались целые мили провода – слишком дорого для того, чтобы найти практическое применение на бедном медью мире Принца Самуила. Провожатый указал им на движущуюся лестницу, на верху которой была еще одна дверь. Эйкелян открыл ее. За ней оказалась большая комната.

Два толстяка, одетые в брюки, а не в килты, и в строгие пиджаки без вышивки, почти без украшений, что создавало существенный контраст между их весьма скучной внешностью и обликом Маккинни и Дугала, неспешно поднялись, когда гости вошли в большую, строго обставленную комнату. Эйкелян жестом предложил Маккинни и Дугалу располагаться, несколько секунд пристально рассматривал гражданских торговцев, потом вышел, не сказав ни слова.

Не успела дверь за моряком закрыться, как один из имперских торговцев рассмеялся.

– Господи, благослови Космофлот, – со смехом проговорил он. – Но почему бы Тебе не сделать так, чтобы здешние офицеры были хоть чуточку старше? Добрый вечер, господа.

В ответ на приветствие Дугал кивнул и официально проговорил:

– Имперский торговец Салиман, честь имею представить вам торговца-магната Маккинни, слугу его величества и главу экспедиции с нашей стороны. Торговец Маккинни, это Салиман, торговец из столицы Империи и, насколько я понимаю, чиновник Имперской Торговой Ассоциации.

Спокойно рассматривая имперского торговца, Маккинни отметил, что толстяк не потрудился подать ему руку. Он чуть поклонился (ответом ему стал столь же краткий поклон) и повернулся ко второму торговцу.

– Имперский торговец Ренальди, позвольте представить вам торговца-магната Маккинни, – мурлыкнул Дугал.

– Для меня это честь, – отозвался Ренальди. Когда Натан вежливо склонил голову, Ренальди тоже поклонился – в точности как Маккинни, ничуть не ниже. Разница в глубине поклонов не составляла и толщины листа бумаги.

– Господа, – сказал Салиман. – Эта комната предоставлена нам для встречи и некоторое время будет в нашем распоряжении. Присядем же и побеседуем как цивилизованные люди.

Торговец указал на кресла, расставленные перед камином. Когда все уселись, Салиман продолжил:

– Обратите внимание, сколько умиротворения приносит горящий в комнате камин. Мы в столице давно не пользуемся каминами. Думаю, у нас есть несколько домов с каминами, но сам я давно не видел, чтобы кто-то разводил в них огонь. По возвращении прикажу оборудовать камин в моем доме. Огонь очень способствует размышлениям, верно, Чезаре?

– Да, это очень приятно, – ответил Ренальди.

– Не слишком, если камин – единственный источник тепла в доме, – заметил Дугал.

– Да, пожалуй, я с вами согласен, – кивнул Салиман. На его лице появилась задумчивость. – Когда Космофлот наконец разрешит расширить торговые операции, надеюсь, что «Империал Автонетикс» привезет сюда фабрики по производству более совершенных систем обогрева. Думаю, на них тут будет спрос. – Салиман вздохнул. – Однако военные ведомства никогда не отличались активностью. На это наверняка уйдет некоторое время.

Маккинни отметил, что оба имперских торговца говорили на языке Северного материка почти безукоризненно, но выговор их отличался той тщательностью произношения, которая свойственна людям, лишь недавно изучившим иностранный язык. Никогда раньше он не слышал имперского и понятия не имел о том, насколько он близок языкам мира Принца Самуила, хотя сходство наверняка имелось и немалое, раз уж агенты Дугала сумели так быстро прочитать добытую книгу. Тем не менее это наверняка потребовало определенной подготовки, а следовательно либо имперские владели способами быстрого обучения, либо торговцы считали, что важно уделять значительное время изучению местных диалектов. Оба варианта представлялись интересными.

Салиман склонился, предлагая напитки, которые собственноручно разлил за небольшой стойкой у одной из стен комнаты, после чего наконец присоединился к остальным. В бокалах плескалось охлаждение вино с одного из островов Архипелага, и Салиман высоко оценил его качество.

– Надеюсь, вино доберется до места назначения в целости и сохранности, – заключил он. – В столице оно будет стоить целое состояние. Вино отличное, не хуже настоящих земных вин, ну, или почти такое же превосходное, поэтому продавать его можно будет баснословно дорого. Господа, вам повезло, что вы живете на планете, столь богатой винами и бренди. Это может сделать вас настоящими богачами. А ваш груа – при том, что персик растет почти повсюду? Но нигде, кроме вашего Самуила, он не вызревает как нужно. Ах, если бы только Земля не пострадала так во время Сепаратистских войн! – Салиман доверительно понизил голос. – Потому наш Космофлот всегда так строг. Академия Космофлота находится на Земле, и моряки воспитываются, видя последствия войны. Флот ни за что на свете не допустит ее повторения, даже если для этого им придется обратить всю галактику в рабство. Хотя в последнее время у императора появился обычай отправлять престолонаследника в Новый Аннаполис, все же правительство в целом весьма предано идее недопущения войн.

– Вы сами бывали в Макассаре, торговец? – спросил Маккинни.

– Недолго, весьма недолго, – ответил Салиман. – Дикая и пустынная планета, не представляющая для нас почти никакого торгового интереса. Тем не менее я уверен, что для себя вы отыщете там много интересного, – быстро добавил он. – Не настолько уж там все неразвито – скорее всего дело в том, что мы по сравнению с вами привыкли к большему комфорту. Там много меди, хотя из-за стоимости перевозки вы вряд ли станете ввозить медь в действительно промышленных количествах. Для нас ценность этой планеты невысока, но вы, я уверен, сможете извлечь из своего путешествия выгоду. Само собой, мы не станем сильно отдаляться от города, рядом с которым Флот развернул свою базу.

– Следовательно, Космофлот уже разработал детали этой экспедиции? – поинтересовался Дугал. – И ваши светлости тоже отправятся с нами? А также, возможно, офицеры Космофлота? Кто будет командовать кораблем?

– Макассар никогда не входил в сферу моих деловых интересов, но я отправлюсь туда с вами, – сказал Ренальди. – И с большой охотой приму участие в этом полете, а торговец Салиман будет защищать мои интересы на Самуиле.

Вид Ренальди говорил о том, что имперцы, решая, кому лететь, бросили монетку, Ренальди проиграл и теперь скрывал за шуткой досаду из-за проигрыша.

– Корабль принадлежит мне и Салиману, поэтому судно поведет наш капитан-торговец и на борту будет наша команда. На борту также будет находиться в качестве наблюдателя флотский офицер, его задача – убедиться в том, что ни одно из их дурацких правил не нарушено. Мы должны предупредить вас, торговец, – Ренальди повернулся к Маккинни, – что Космофлот весьма строг в том, что касается его правил. Не пытайтесь их нарушить, иначе вам никогда не придется вновь увидеть вашу очаровательную планету. Имперская тюрьма весьма неприятное место.

– Не будем о печальном, – перебил партнера Салиман. – Лучше обсудить возможную прибыль. К тому же этот полет будет первым со времен Старой Империи выходом ваших людей за пределы Самуила, не так ли?

Небрежный тон торговца не смог скрыть тот интерес, с каким он ждал ответа на свой вопрос.

Прежде чем Маккинни успел ответить, подал голос Дугал:

– Кстати о языке Макассара – торговец Маккинни сможет достаточно легко объясняться с местными жителями?

– Местный язык очень похож на ваш да и на наш, вы сами в этом убедитесь, – ответил Салиман. – Упрощенная форма языка Старой Империи с несколькими десятками местных идиом. Язык требует освоения, но большой трудности не представляет. Скажите мне, торговец Маккинни, как вы относитесь к перспективе полета на другую планету?

– С интересом, – ответил Маккинни. – Для меня это в новинку.

Он сделал чуть заметное ударение на первых словах, заслужив одобрительный кивок от Дугала.

– Что за жизнь там, на Макассаре? Условия этой планеты похожи на те, к которым мы привыкли здесь, на Самуиле, или враждебные? Позволят ли нам осмотреть их города или придется оставаться в одном месте, а местные сами должны будут добираться к нам?

– Флот не против того, чтобы вы путешествовали, – ответил Ренальди. – При условии, что вы не возьмете с собой ничего более совершенного и высокотехнологичного, чем то, что уже есть на Макассаре. Следует понимать, что путешествие по планете с примитивным уровнем развития может быть опасным. Там нет никакой политической системы, и даже вы на Самуиле должны понимать всю опасность. Здесь, на Самуиле, у вас есть несколько правительств и городов-государств, образующих устойчивые содружества, – по крайней мере, на Северном материке. На Макассаре имеется дюжина королевств, свободные города, небольшие республики, лиги и тому подобное – даже по вашим стандартам мелочь в планетном масштабе. Сами по себе королевства скорее иллюзия, чем факт, потому что в этих королевствах повсюду разбросаны независимые владения. Понятно, что это связано с технологической отсталостью вкупе с примитивной военной организацией. Все это сгрудилось на одном краю огромного материка. Однако и такая цивилизация заканчивается на гигантской степной равнине, протянувшейся на три тысячи километров на восток. В степи нет ничего, только варвары. Никто не знает, сколько их там: варвары кочуют где хотят, совершая набеги на окраины цивилизованных земель. Среди моря варварства есть островки – сильные племена, под стать королевствам; эти совершают набеги даже на крупные города. Так что добро пожаловать в дичь и глушь, торговец Маккинни, и не удивляйтесь, если вас вдруг вздумают убить. Единственным более-менее безопасным местом можно считать крупные города, но и там нельзя чувствовать себя в полной безопасности. Имперский Космофлот основал наблюдательный форт, но военные корабли на планету не садятся, так что даже если вам удастся подать сигнал флотским, те вряд ли успеют что-то предпринять для вашего спасения – да и не захотят. Макассар очень небезопасное место.

– Однако без риска хорошей прибыли не получить, – мягко подхватил Салиман. – Кто знает, что вы найдете в восточных королевствах? Форт Космофлота – на западном побережье, и в целом нам очень мало известно об этой планете.

Маккинни кивнул.

– Выходя за пределы имперского форта, мы постараемся соблюдать осторожность. Господа, вот чего я так и не понял: почему Макассар так примитивен? Почему там не сохранили никаких технологий, пусть самых незатейливых, основных?

– Ах, это, – кивнул Салиман. – Никаких окончательных выводов о том, что же там случилось, нет, одни догадки. Если верить нашим записям, эта планета была очень скудно населена уже в самом начале Сепаратистских войн. Во времена Старой Империи Макассар был преимущественно местом отдыха военных Космофлота и гражданских служб… миром-заповедником, сохраняемым в первозданном виде и в основном необитаемым. Потом, по мере развертывания военных действий, по неким причинам, нам неизвестным, определенные районы планеты были укреплены. Позже укрепления были разрушены, а с ними и большая часть главного города, от которого сегодня уцелел только дворец. На остальной части Макассара в дальнейшем бушевали войны. Вероятно, народу уцелело немного. Почти всем пришлось искать себе занятие в сфере обслуживания. Горстка ремесленников – а большинство аборигенов подалась в туристический сервис и в сферу удовольствий и развлечений. Проститутки и тому подобное. Какая цивилизация могла возникнуть на такой основе, при том, что большая часть оборудования была уничтожена? – Торговец сделал многозначительную паузу, отхлебнув вина. – Кроме того, большая часть растительности на Макассаре – местного происхождения. Для людей ничего съедобного. Разные сорняки. На равнинах еще прижились кое-какие сорта нашей пшеницы, но она выродилась и теперь скорее годится на корм скоту и лошадям, чем в пищу людям. Большинство злаков культур на Макассаре происходит из Земных Сортов; там достаточное разнообразие пищи такого типа, но выращивание съедобных злаков требует постоянного внимания. В таких условиях определенная часть населения превратилась в грабителей, живущих за счет урожаев земледельцев. В результате те для защиты выделили из своих рядов воинов, которые впоследствии стали аристократией. В мирное время воинам нужно занятие, в поле они точно не пойдут… Само собой, варвары могли напасть в любой момент, и для того чтобы успешно отражать атаки, солдатам приходилось постоянно поддерживать свои боевые навыки. На планете не прекращается вялая война между цивилизованными людьми и варварами, а также между разными группами воинов в пределах цивилизованных областей… и между цивилизованными областями и баронами. По крайней мере, так мы поняли. Усобицы не прекращаются ни на минуту.

– На Старой Земле тоже был подобный период, – вставил Ренальди. – Но с введением научного земледелия, открытого церковью, войны закончились. Однако на Макассаре развилась своя идея веры, что совершенно не нравится Новому Риму.

– Да, действительно, – подхватил Салиман. – Кроме вас и наблюдателей из Космофлота, на Макассаре будет еще одна группа вновь прибывших. Его святейшество прислал туда епископа с горсткой людей, чтобы вернуть население в лоно традиционной государственной религии. Но пока усилия миссионеров не увенчались успехом.

Дугал допил вино и поставил бокал на стол. Порывистый Салиман вскочил из кресла, колыхнув объемистым брюхом, подхватил со столика пустые бокалы и отправился с ними через комнату, чтобы налить еще вина.

Глядя на Салимана, Дугал заметил:

– Будем надеяться, что торговец Маккинни проявит осторожность и не навлечет на себя опалу его святейшества епископа. Кстати, мы, на Самуиле, вскоре тоже можем ожидать подобного визита?

– Без сомнения, – ответил Ренальди. – Конечно, у вас, на Самуиле, церковь более ортодоксальна, чем на Макассаре, хотя Церковь находит разнообразие сект тревожным. Тем не менее, вы увидите, что Новый Рим умеет проявлять терпимость и идти на компромиссы. Как вы считаете, объединение верований способно вызвать противление народа?

– Умеренное, – ответил Маккинни. – Около ста стандартных лет назад у нас были религиозные войны. Сегодня религиозный фанатизм на мире Принца Самуила утратил былую ярость – пар уже выпущен. С момента появления сил Имперского Космофлота ортодоксальные церкви объявили о своей лояльности Новому Риму, остальные пока не решили, какую выгоду для себя истребовать. Империя планирует вмешиваться во все внутренние дела, включая религию?

– Вряд ли, вряд ли, – решительно замахал руками Салиман. Он осторожно разлил вино, и Маккинни перехватил злобный взгляд, который Салиман бросил на Ренальди. Второй торговец быстро переменил тему разговора, и следующие полчаса они беседовали о ходовых товарах и о том грузе, который предполагалось взять на корабль. Их разговор прервал стук в дверь. Ренальди открыл, в комнату вошли двое офицеров флота и остановились перед Маккинни. Держались они без тени дружелюбия.

Глава 6

Правила

Внешне офицеры составляли разительный контраст друг другу. Один был молод, высок и строен, с неописуемой шевелюрой, отчасти каштановой, отчасти цвета сырой соломы. Второй был намного старше, с морщинами, проложенными тревогами в уголках ничего не выражающих глаз, с редким венчиком седых волос на голове. Старший был приземист и тяжеловат, но в обоих была видна уверенность и деловитость; в отличие от молодого сослуживца, старший не обнаруживал и следа ожидания и предвкушения, которые так заметны были в юноше.

– Торговец Маккинни, – уверенно обратился старший офицер. – Я капитан его императорского величества Космофлота Гриноу. Под моим началом находятся местный гарнизон и эсминец «Томбо» на орбите. Это гардемарин Ландри, назначенный мной наблюдателем в вашу глупейшую экспедицию.

Маккинни встал, коротко поклонился капитану Гриноу и еще короче – Ландри, даже не пытаясь подать им руку: рукопожатия тут явно не были приняты.

– Не угодно ли присесть, капитан? – вежливо предложил Салиман. – Вина? Груа?

– Нет. Мы с мистером Ландри – при исполнении.

Лицо гардемарина осталось бесстрастным; или по губам все же скользнула улыбка? Трудно было сказать.

– Тогда хотя бы присядьте, – продолжал настаивать Салиман.

– Предпочитаю стоять. – Капитан повернулся к Маккинни. – Поскольку с местной стороны именно вы, сэр, будете возглавлять экспедицию, считаю своим долгом довести до вашего сведения, что любые нарушения установленных императором правил, допущенные участниками данной экспедиции, влекут за собой судебное разбирательство с последующим наказанием как команды, так и вас лично. Это понятно?

– Да, капитан, – кивнул Маккинни. – Он тщательно рассмотрел большое кольцо у себя на левой руке, потом поднял глаза на Гриноу. – Я отлично вас понял, капитан. Скажите, если это возможно, конечно, почему вы так волнуетесь из-за меня?

– Я волнуюсь не из-за вас, торговец. Ваше желание слетать в космос вполне понятно. Я недоволен тем, что мистер Салиман уговорил меня позволить вам это.

– Вы сгущаете краски, капитан, – подал голос Салиман. – Я просто указал вам…

– Вы просто указали мне на соответствующий параграф в имперском законе и подчеркнули свою влиятельность. Мне плевать на ваше влияние где бы то ни было, но закон я обязан выполнять. Тем не менее, должен предупредить вас, Маккинни, что если Салиман изволит во всем придерживаться закона, то и я не отступлю ни на йоту. Перед отлетом вы получите копию соответствующего раздела, но я решил встретиться с вами лично и попытаться отговорить от этого предприятия.

– Прошу прощения, капитан, – заговорил Дугал. – Но почему вы так возражаете против обычной торговой экспедиции? Мне всегда казалось, что имперская прерогатива – это поощрение торговли между мирами Империи. Ваш посол обещал, что мир Принца Самуила получит огромные преимущества, присоединившись к Империи.

– Сэр… – Капитан хрустнул пальцами.

– Гражданин Дугал, сэр, – быстро сообщил гардемарин. – На службе у его величества короля Давида.

– Гражданин Дугал, на этой станции у меня офицеров раз, два и обчелся. Я несу ответственность за защиту этой планеты от любой помехи ее развитию и объединению с Империей. В двадцати парсеках отсюда свили гнездо бунтовщики; ваш король Давид страшно торопится объединить планету, ему противостоит довольно крепкая оппозиция; исследовательские команды все время забирают у меня людей; из-за этой экспедиции я должен отправить своего младшего офицера черт знает куда и черт знает на сколько. Нужно будет составить отчет, провести досмотр. А для чего все это? Для того чтобы мистер Салиман смог положить на свой счет в банке еще миллион крон, а вы – притащить с собой на Самуил диковинки и сосредоточить в своих руках тот скудный капитал, что бродит по планете. Мне это не нравится и не должно нравиться.

– Простите, что вам приходится поступать против правил, капитан, – ответил Маккинни. В глубине души он понимал те трудности, какие навязывает военному его правительство. Он мог бы даже испытывать симпатию к Гриноу, однако память о Личфильде была слишком жива. Империя оставалась его врагом. – Но вы не можете не согласиться с тем, что мотивы, которые заставили вас дать нам добро, ясны. Я могу только надеться, что полет закончится успешно и мы не доставим вам хлопот.

– Черт возьми, вы не доставите мне никаких хлопот, – резко отозвался Гриноу. – И прежде, чем вы примете окончательное решение, позвольте ознакомить вас с правилами. Пункт первый: вас с помощью флотских методик обучат основным понятиям одного из местных языков, которым пользуются в главном городе на Макассаре. Вам строго воспрещается обучать местных жителей своему родному языку или языку Империи. Все переговоры должны вестись только на местном наречии. Все ясно?

Маккинни кивнул, внезапно вспомнив, что все жители Империи, с кем ему довелось встречаться, говорили на одном из языков Гавани. Если вы говорите на языке человека, сомнительно, что вы расскажете ему что-то, о чем он не знает. Для развитых технологий в примитивных языках вряд ли имеются подходящие понятия.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.