Дядечка резво подпрыгнул, пропуская под собой мою ногу, и молниеносно наградил меня кулаком по темечку - как кувалдой жахнул! Вот так ни фуя себе! На миг в глазах потемнело - машинально я кувыркнулся вперед, подальше от противника и присел в низкой стойке, выставив перед собой руки. Давненько меня так не потчевали! А ты, дядечка, ничего - шустрый. Только зря так ехидно улыбаешься - ща я те выдам по полной программе!
      Помотав башкой, я вперепляс подскочил к переминающемуся с ноги на ногу бригадиру и принялся работать во всю силу, не заботясь более о том, чтобы случайно не травмировать такого невзрачного с виду мужичонку.
      Белый оказался из того же теста, что и я: он в совершенстве владел школой рационального боя, которая никаким боком не относится к спортивным единоборствам и целью своей имеет наиболее качественное умерщвление врага любыми доступными способами, обладал великолепной реакцией и большой выносливостью. Мы очень активно рубились минуты три - целая вечность по меркам рукопашки. Кротовский верно подметил: последние две недели не самым лучшим образом сказались на моих бойцовских качествах. Первую минуту я наседал на Белого и даже исхитрился несколько раз его довольно прилично зацепить, однако очень быстро выдохся, наловил плюх и в конечном итоге оказался в глубоком нокауте. Короче, если бы мы схлестнулись по-серьезному, этот престарелый парниша уже к концу первой минуты боя открутил бы мне башку. Вот так мужичок! Угостил молодого, нечего сказать...
      - А ты ниче... хорош! - тяжело дыша, объявил Белый, с удивлением глядя на меня. - Давненько я не встречал такого бойца, давненько. Я уж, грешным делом, думал - перевелись богатыри на Руси! Полагаю, ежели тебя покормить да потренировать, - намял бы бока старому. Ну, ну... А ну-ка! - Бригадир вдруг развернулся и трусцой припустил к беседке. Я сел на задницу, бестолково мотая гудевшей, как колокол, башкой, и принялся восстанавливать дыхание. Из беседки выскочил Белый, держа в руке пистолет с глушителем, и через всю лужайку швырнул его мне.
      - А ну - катись по травке и пуляй в бутылки! - повелительно крикнул бригадир, тыча указующим перстом куда-то влево. - Давай, давай - катись!
      Словив пистолет, я обнаружил, что это родной "спецмакаров" с глушаком, тихо порадовался этому обстоятельству и, поискав мутным взглядом, обнаружил мишени. Метрах в двадцати от меня на длинном стеллаже у забора стояло что-то около десятка разнокалиберных бутылок из-под молочных продуктов. Да, шустер ты, дядечка! Это по-спокойному со свежачка стрелять - нечего делать, а попробуйте-ка покататься по травке после того, как вас отмудохал мастер рукопашки, да попадите-ка куда надо! Тут и у снайпера высшей категории очко заиграет... Однако не зря же боевая машина спецназа по прозвищу Сыч сожгла три тысячи патронов, стреляя из различных видов оружия в разных условиях - опыт, он и в Африке опыт, его голодом и тюремной баландой не задушишь!
      Сняв предохранитель, я взвел пистолет и, покатившись влево, обработал мишенную обстановку. Перекат - упор - выстрел - и так восемь раз. Шесть бутьшок разлетелись вдребезги, на последних двух в голове совсем помутилось, и, пальнув наобум в направлении забора, я лениво растянулся на травке, не желая вставать.
      Подойдя ко мне, Белый протянул руку и уважительно сказал: - Могешь, спецназ... Могешь. Нету у меня таких.
      Поднимая меня с земли, бригадир обернулся к Вовке и сообщил:
      - Забирай. Корми, лечи - будем брать. Денька через три-четыре попробуем его в деле...
      ГЛАВА 4
      Четверо суток я жил у Кротовского и увлеченно предавался любимым занятиям: активно уничтожал высококачественные продукты, беспробудно спал и читал книги - Вовкина супруга всерьез увлекалась историей и собрала довольно приличную библиотеку, пополняя ее в основном за счет дорогих букинистических подвалов.
      Несколько раз Вовка вывозил меня на экскурсии: показывал город вообще и владения кировской бригады в частности. Город оказался достаточно большим: полтора миллиона жителей (если верить статистической отчетности), несколько музеев, два театра и множество промпредприятий, вольготно раскинувшихся на площади 12 тысяч кв.м.
      Владения бригады тоже не подкачали: шесть хороших кабаков, рынок, 23 забегаловки, ж/д вокзал и речпорт - есть над чем работать.
      По ходу экскурсий Кротовский односложно комментировал наличие того или иного заведения, обозначая степень его принадлежности: "Наш кабак...", "Наш рынок...", "Наш магазин..." - А один раз, когда мы в обеденный перерыв проезжали мимо мединститута и обнаружили целую армию симпатичных студенток в белых халатах, кореш мой кивнул в их сторону и привычно разинул рот - я было подумал, что он сейчас вякнет: "Наши телки", - но Вовка только плотоядно крякнул и, ласково сощурившись, сообщил:
      - Приличных ног и грудей у нас - завались. Греби - не хочу... - после чего покровительственно похлопал меня по плечу и пообещал: - Ну ниче, братан попозже они к тебе штабелями будут падать. Заимеешь хату, тачку... Я вот тоже, - Кротов-ский опять крякнул и погрустнел, - если б не жена - тогда да, тогда бы я развернулся...
      Тут кореш мой несколько кривил душой: если бы не жена, ни хрена бы он не развернулся - наверняка до сей поры ходил бы в "быках". Вовкина жена была дочерью Белого - отсюда и высота положения, статус, так сказать...
      Дело, в котором обещал меня проверить бригадир, оказалось весьма заурядным "наездом" на зажравшегося клиента. Необычным был лишь способ осуществления этой затеи.
      Суть проблемы заключалась в следующем: некто Гагик Хачапурян, проживающий на территории Кировского района, выкупил участок рядом со своей усадьбой, огородил его забором, который примыкал вплотную к ограждению его двора, и построил на участке просторный домик с прибамбасами в стиле "ренессанс". А в домике соорудил весьма приличную харчевню на армянский манер: шашлыки-люляшки, пиво-вино-зелень, восточная музыка и так далее. И вот уже более месяца эта харчевня благополучно функционировала, доставляя радость армянскому люду, в изобилии проживающему в славном русском городе Зеленогорске, повышая уровень холестерина в крови Белого.
      Дело в том, что каждый владелец подобного заведения, располагающегося на территории Кировского района, отстегивал бригадиру солидную сумму за "крышу", а Белый, в свою очередь, брал этих владельцев под свое крыло, выставляя в кафе и кабаках "блок-посты": пару-тройку "быков" при стволах и "мотороллах", которые следили за порядком. В случае возникновения какой-либо проблемы, с которой "блок-пост" разобраться сам был не в состоянии, к указанной точке моментально подлетала "группа быстрого реагирования" - Полтора десятка вооруженных лентяев, мучившихся от безделья в усадьбе одного из приближенных бригадира. Система простая и чрезвычайно отлаженная - обе стороны она устраивала во всех отношениях.
      В данном же случае возникла небольшая неувязочка: хитрожопый Гагик, владевший сетью магазинов, расположенных на территории Заводского района, граничащего с Кировским, наотрез отказался платить Белому за "крышу", а в личной беседе с ним нагло заявил (по информации Кротовского): "Дело у меня на земле бригады Соленого - ему и плачу. А здесь - мой двор, мой дом. В своем дворе что хочу, то и творю. Ты-то тут при чем?!"
      На резонное замечание Белого по поводу того, что времена ныне лихие и какая-нибудь залетная шпана может ненароком похулиганить в харчевне, Хачапурян высокомерно заметил: меня-де в этом городе каждая собака знает, и потому опасаться мне нечего. Короче, отбрил бригадира.
      Итак, харчевня осталась без "крыши" - "быки" Соленого хачапуряновское заведение не стерегли, бригадир Заводского района был не дурак, чтобы залезать на чужую землю.
      Естественно, Белый запросто мог бы послать своих ребятишек, чтобы они организовали разгром в харчевне, но в этом случае ему пришлось бы ответить за беспредел: каждого парня из бригады в Кировском районе знали как облупленного, и уже спустя полчаса после "наезда" весь город был бы в курсе, что Белый ни за что ни про что "торцанул" парнишу, который исправно платит не только за "крышу", но и в "общак" - на всякий пожарный. В Зеленогорске, как и в других крупных городах России, существовала крепкая "община", возглавляемая "вором" Карапетом - своеобразная третья сила, регулирующая систему взаимоотношений между группировками и их клиентами. В общем, положеньице складывалось весьма скверное: наглая армянская рожа творила на земле Белого что ей вздумается, а дать ей ниже пояса представлялось весьма проблематичным...
      Моя задача была очень проста: зайти ненароком в харчевню, заказать жратву и между делом залупиться по какому-нибудь незначительному поводу, устроив громкий скандал, который мог иметь два равновероятных исхода. Если мне удастся кого-нибудь там покалечить и разнести вдребезги интерьер, цель будет достигнута: какой-то никому не известный хулиган нашкодил в заведении уважаемого человека. Этого следовало ожидать, у предприятия нет "крыши". А ведь предупреждали! Если же отоварят меня, Белый моментально поднимет шум, поставив в известность всех, кого касается, что Гагиковы людишки - скоты недоразвитые - избили ни за что, ни про что полноправного члена кировской бригады, недавно влившегося в коллектив, а потому никому еще не знакомого. А что за такие штуки полагается - наверно, сами прекрасно понимаете... В общем, и так и этак для Белого выходило "очко" - я очень своевременно подвернулся ему под руку.
      Второй вариант мне был не в кайф: по простоте душевной я даже предположил, что если меня в этой харчевне замордуют в усмерть, такой расклад Белого тоже вполне устроит. И бригаде плюс, и хлопот меньше. Однако отступать было поздно.
      Белый оказался нехилым стратегом и мастером разработки операций. Накануне вечером хачапуряновским домочадцам позвонили якобы из ГТС и предупредили, что будут чинить их участок. И моментально обрезали кабель. А с раннего утра в кустах на подступах к усадьбе уже стояли четыре тачки с генераторами помех где они их откопали, я не в курсе - и добросовестно глушили сотовые телефоны, каковые, по предположению Белого, могли оказаться у Гагиковых клиентов и членов семьи.
      В 10.00 я, будучи облачен в кудлатый парик неопределенного колера, приклеенный непосредственно к бритому черепу клеем "Уникум", и джинсовый костюм с чужого плеча, беспрепятственно вошел в харчевню и, оценив обстановку, занял столик, расположенный в дальнем углу у стойки бара, который я выбрал по двум причинам. Во-первых, мне совершенно не приглянулся богатый набор кинжалов, висевших на ковре слева от входа. Во-вторых, именно на этом столике красовалась табличка: "ЗАНЯТО". Плюс рядом стоял большой красивый торшер.
      Вольготно расположившись в плетеном кресле, я принялся томным взором изучать подробности обстановки, постукивая ногтями по пустому пузатому графинчику из столового набора.
      Из-за раннего времени посетителей было раз-два и обчелся. Трое армяшек в углу под ковром с кинжалами о чем-то оживленно спорили, эмоционально размахивая руками в перстнях. Двое солидных дядек сидели у входа и ожидали заказ. За стойкой торчал молодой горбоносый парниша с трехдневной щетиной и читал "Спид-инфо". При входе, слева от харчевни, я приметил двух брюнетов в несвежих фартуках, которые возились с мангалом. Итого на данном этапе восемь рыл, причем все без исключения - "носороги". Так кировская братва дразнит армяшек.
      - Эй, эй, ну-ка, пересядь! - Горбоносый парниша, отложив наконец журнал, невежливо потыкал в мою сторону пальцем. -- Этот столик для особых гостей.
      - Да ну на фуй - ну кто к вам в такую рань припрется! - миролюбиво разулыбался я, придурковато подмигивая парнише и похлопывая ладонями по полированной поверхности стола. - Пересаживаться, в натуре - облом. Мне тут в кайф, мальчик, я здесь похаваю!
      Парниша на миг смещался и зыркнул в сторону посетителей - те не замедлили подключиться.
      - Э! Че - непонятно?! - откинувшись на спинку кресла, простер ко мне короткопалую руку весьма кучерявый толстяк с греческим профилем - один из троицы под ковром. - Тебе же сказали - пересядь! Че - глупый, что ли?!
      - Мне тут в кайф! - упрямо повторил я, разводя обиженно руками. - Где хочу, там и сижу - демократия. И я не глупый - не гони по себе!
      Наверно, толстяк когда-то баловался борьбой - судя по фигуре, и, вне всякого сомнения, почитал себя весьма достойным джигитом. Я же, в его представлении, скорее всего выглядел ходячим недоразумением: этакий худющий, плохо прикинутый, патлатый русак, ненароком забравшийся в армянское логово. Разразившись коротким ехидным смешком, толстяк похлопал себя по ляжкам и обратился к аудитории: - Нет, вы видали, а?! Он сюда пришел и еще чего-то вякает! Он еще рот свой разевает!
      - Давай пересядь, - угрюмо посоветовал один из тех, что сидели у входа здоровый мрачный дядька с короткой прической. - Или лучше вообще вали отсюда, пока не началось. Тут таких не обслуживают - не заметил, что ли?
      - А вот хрен тебе! - огрызнулся я и возмущенно выступил: - Чем я хуже вас, ап?! Почему вас обслуживают, а меня - нет? Руки-ноги, голова - все как у всех, я вам, бля, не инопланетян какой! Я не понял - вы че, думаете, тут вам филиал Еревана, да?! Вы на российской земле - не хера командовать!!!
      Толстяк, успокаивающе махнув на привставшего с места мрачного здоровяка, скрипуче выбрался из кресла и, приблизившись разлапистой походкой, ухватил меня за шиворот, извлекая из-за стола.
      - А ну - пшшел! Пшшел отсюда, скотина! - злобно пробормотал он, разворачивая меня лицом ко входу. - Давай, давай - пока тебе тут сраку не порвали! '
      - Ооааа!!! - заорал я, цепляясь за стол и дергаясь как паралитик. Русских бьют!! "Носороги" беспредельничают! Геноцид, бляааа!!!
      - Да никто тебя не бьет, чмо ходячее! - нервно вскрикнул толстяк. - Руки об тебя марать западло! - И, отступив на шаг, смачно пнул меня по заднице.
      Получив пинок, я по инерции проскочил пару метров вперед, под смех почтенной публики, затем ретировался на исходное положение и внезапно резко лягнул толстяка ногой в пах. Бывший борец пронзительно взвизгнул, сложился пополам и плавно осел на пол, скорчив предсмертную гримасу.
      - Ну вот! Вы все видали - он первый начал! - смиренно заявил я, отступая к массивному из резной древесины торшеру, и сокрушенно покачал головой: - Ну и порядки тут у вас! Человек похавать пришел - а его поджопниками угощают! Моим корешам это не понравилось бы!
      О! Пошло движение! Мрачный здоровяк и его сосед - тоже неслабый дядечка синхронно вскочили, опрокидывая легкие кресла, и стремительно направились ко мне, лавируя меж столов. Горбоносый парниша вышел из-за стойки бара и в нерешительности застыл на проходе, слегка разинув рот. Двое на заднем плане соседи сложившегося толстяка - тоже встали и начали не спеша подтягиваться к месту событий.
      - Ну вот - опять! - тоскливо вскричал я, притворно заламывая руки и горестно мотая башкой. - Пришел пожрать, а "носороги", бляди такие, не дают!'! Вы че, в натуре - совсем офуели?!
      Хрясть!!! - это мрачный здоровяк, неосмотрительно нарушивший дистанцию безопасного удаления, схлопотал креслом по черепу. Череп оказался на удивление крепким, а потому с чрезвычайной легкостью пробил камышовую спинку и намертво застрял в ней.
      Не выпуская ножек кресла из рук, я на всякий случай пнул здоровяка в пах и, мотанув его пару раз в стороны, как из пращи зарядил этим сооружением в соседа мрачного - тож неслабого дядечку. Получилось очень даже неслабо: дядечка совместно с приятелем смели три столика и совсем немягко приземлились на уставленный цветочными горшками подоконник, под аккомпанемент болезненных криков и смачного звона выдавленной витрины. От приложенного усилия я не удержался и всей массой плюхнулся на скрючившегося неподалеку толстяка, который уже слегка оклемался и пытался самостоятельно встать.
      - Во бля!!! Развелось вас тут - русскому человеку упасть негде!!! возбужденно заорал я, коленом отдавливая промежность завизжавшему вновь толстяку, и, вскочив, бросился разукомплектовывать торшер - как раз самое время.
      Двое на дальних подступах сноровисто посрывали с ковра кинжалы и направились ко мне, подогревая себя воинственными криками. С улицы в харчевню влетела еще пара "носорогов" - те, что возились во дворе с мангалом. Они оказались при тесаках, с ходу оценили обстановку и также двинулись на приступ. Довершал картину горбоносый парниша у стойки бара: метнувшись туда-обратно, он вооружился двумя литровыми бутылками "Кремлевской", нетерпеливо подпрыгнул и остался на месте, оглядываясь на подступающие основные силы - не решился возглавить атаку...
      Ну, что еще? Хрясть! Баммм! Трах-тарарах-та-тах!!! Как оказалось, хороший торшер в умелых руках по силе разрушительного воздействия эквивалентен крупнокалиберному пулемету. Спустя три минуты на харчевню было жалко смотреть: я уничтожил два холодильника, телевизор с видаком, расчленил музыкальный центр и вообще разнес вдребезги все, что поддавалось ударному воздействию, включая четыре оставшиеся витрины и люстры. Все "носороги" остались живы: я специально обошел их и пощупал у каждого пульс, а тем двоим, что вывалили витрину, пришлось добавить по кумполам - крепкие оказались дядечки.
      К концу представления возле харчевни образовалась публика: три толстенные горбоносые тетки разных возрастов, в цветных халатах, шерстяных полосатых гольфах и повязанных на, пояс пуховых платках и целая куча кучерявых черноглазых ребятишек.
      Вся эта массовка истошно визжала и хаотичными скачками перемещалась возле входа - наподобие вечно голодных павианов, находящихся в питомнике.
      Показав публике козу, я отошел на безопасное расстояние и, перекрикивая гвалт, сделал заявление:
      - Мне тут у вас понравилось! У нас в Лупандерово таких кабаков нет! Давайте - приберитесь тут, порядок наведите - на следующей неделе я с корешами опять подкачу! - после чего беспрепятственно вышел за ворота, дико гикнул на любопытствующих прохожих, столпившихся неподалеку, и галопом припустил к автобусной остановке, где меня очень скоро подобрал подскочивший на "Мазде" Кротовский...
      ГЛАВА 5
      Логическим завершением представления, которое я устроил в частном владении Хачапуряна, явилась безболезненная и почти добровольная сдача последнего под "крышу" Белого.
      Полагаю, что нужно отметить следующее: вышеупомянутой сдаче предшествовали два незначительных события, которые никоим образом не повлияли на ход разработанного Белым мероприятия - обращение хитрожопого сына армянского народа к бригадиру Заводского района с просьбой организовать охрану заведения и тотальный шмон, устроенный в тот же день "быками" Соленого в пригородном поселке Лупандерово на предмет розыска вредоносного патлатого буяна, разбившего вдрызг харчевню и прибившего между делом восьмерых "носорогов".
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.