– В общем, нам нужен наш стукач, – добавил конкретики Костя. – Который через тебя передает информацию нужным людям. И не абы какой, а самый высокий… Давай начнем с конца. Нас конкретно интересует наш человек, с которым ты встречался незадолго до неудачного похищения. Что скажешь?
      – Ситукач – такой нэт, – покачал головой Ибрагим. – Какой «сливаит»? Такой сабсэм нэт! Кушат, сидэт, пиво-водка, лей-пей, мясо дастават нэдорого – такой многа ходит…
      – Что-то руки зачесались. – Петрушин демонстративно почесал кулак. – Может, вы пойдете чайку попить, а мы тут продолжим?
      Иванов многозначительно прокашлялся. Показалось вдруг полковнику, что психолог занимается бесцельным трепом. Полковник опытный, не одну сотню битых и ломаных товарищей допросил в свое время. За несколько минут созерцания определил: этот – матерый, непримиримый, на какие-то общечеловеческие посулы его не возьмешь. А пытка – весьма эффективный и весьма необъективный способ беседы, особенно если сформулировать конкретно вопрос нельзя, а есть лишь направление, в котором нужно работать. Он лично общался с «оборотнем» или только организовывал встречи между сторонами? Ответа не было. А это очень важно, от этого зависит правильная постановка вопроса. Потому что, как уже говорилось, человек под пыткой может наболтать кучу лишнего, поди потом разберись… В общем, надо было выйти и поговорить с психологом, определиться по ряду ключевых проблем…
      – Ибрагим, мы не садисты. – Костя на соратников – ноль внимания, на «непонятливость» пленника – тоже, продолжал гнуть свою линию. – Но запытаем тебя до смерти, чтобы добыть эту информацию. Потому что этот стукач, если оперировать вашими категория ми, – наш кровник. Он – прямая угроза нашим жизням… Кстати, о птичках: Абая сильно порезали?
      Ибрагим разинул рот, уставился на психолога и на некоторое время впал в ступор. Петрушин с лейтенантом недоуменно переглянулись – в беседе появился какой-то новый, ранее не оговоренный элемент.
      – Ибрагим, рот закрой. Я не просто так спросил, отделать нечего, это в первую очередь касается лично тебя. Вы сегодня расстались вполне по-дружески, да? Он тебя звал с собой, обещал укрыть в горах, обеспечить всем необходимым…
      – Шайтан… – потерянно прошептал Ибрагим, опустив голову. – Нэ знаю никакой Абай…
      – Так вот, расстались вы по-дружески. – Костя ободряюще кивнул Петрушину, который возмущенно округлял глаза и пожимал плечами, – все по плану, потом объясню… – Но это ведь ничего не значит. Сам Абай ранен и некоторое время рукой действовать не сможет. Лучшие ребята Абая – в том числе и Рашид, убиты… Но это вовсе не значит, что у него кончились люди, правильно? Думаю, чтобы покарать предателя, пара метких стрелков у него всегда найдется.
      – Кто – предател? – Ибрагим поднял взгляд и с тревогой уставился на собеседника.
      – Абай думает, что их сдал тот тип, который меня привел в «Азамат». – Костя задумчиво уставился на пламя лампы, не удостоив собеседника взглядом. – А мы того типа сейчас арестуем, наденем наручники, под конвоем прогоним через всю базу и спустим в зиндан. Напишем подробные рапорта о нападении группы Абая Рустамова, с указанием всех имен и фамилий. Рапорта сдадим в три инстанции – на всякий случай. А тебя тоже проведем по лагерю, но не под конвоем, а так, чтобы все увидели, кого ведем… С почетом отвезем обратно и обнимем на прощание… Ну, и как ты думаешь, какие выводы сделает наш большой человек, который работает на вас?
      Повисло тягостное молчание. Полковник сзади бил в нетерпении ножкой, Петрушин принялся чесать затылок, а Ибрагим… Ибрагим выглядел так, словно его прямо сейчас собирались насмерть закормить салом.
      – Если у тебя плохо с памятью, я еще раз напомню, – дожал ситуацию Костя. – Нам не нужен никто из ваших, мы сами в состоянии добыть такую информацию. Ты никого не предашь, сдав нам нашего же стукача. Да об этом никто и не узнает. Если ты заметил, мы действуем несколько… неофициально. Не будет никакого расследования. Этот стукач в тот же день умрет. Понимаешь – несчастный случай…
      – Я его имя нэ знаю. – Ибрагим тяжко вздохнул и покачал головой. – Толка лицо видел. Он приходит, кушаит, пьет, сидит проста. Или приходит, сидит на кухня кабинет, где ты был, другой заходыт, с ним гаварыт. Или гаварыт, на, передай Другу пасилка. Мой пацан едит, передаст другой чэлаэк. Тот – другой чэлаэк пере даст. Или другой чэлаэк – разный всякий, приезжаит, забираит… Вот так…
      – Опиши его. Как он выглядит, в чем ходит, на чем ездит, кто с ним бывает?
      – Мужжик, мой возраст. – Ибрагим развел руками. – Такой. Круглый, да… Бываит с ним разный – такой, как он, да… Инагда щтатский мащина, инагда – военный, разный номера, нэ помню, многа всякий. Волосы мала – башка как калена, как это… лисина или плещ, что ли, называитса…
      Полковник испустил едва слышимый стон. Вася – простая душа, не удержавшись, оценил информацию:
      – Ну ни куя себе…
      – Держи. – Костя, как ни в чем не бывало, достал из кармана свой «Кенвуд» и протянул Ибрагиму. – Твой позывной – «Шашлык». Запомнил?
      – Шащлык. – Ибрагим взял станцию, повертел, рассматривая. – Шьто делат?
      – Ничего не делать. – Костя пожал плечами. – Как только этот стукач появится, выйдешь на меня – частоту я тебе дам, и скажешь: «Шашлык готов, можно приезжать». По твоей тематике, безопасно, никто ничего не заподозрит. Мы подъедем незаметно, рисоваться возле «Азамата» не станем, пройдем через задний двор. Все понял?
      – Понял. – Ибрагим сунул станцию за пазуху – Петрушин, негодяй, при обыске оторвал ему все карманы куртки. – Никому нэ гаварыт?
      – Почему? – Костя усмехнулся. – Можешь всему Грозному рассказать, твое дело. Как часто этот круглый у тебя бывает?
      – Раз нэдэля – точна бываит. Кагда тры дня, кагда пят…
      – В общем, так, – Костя встал с табурета и потянулся, – мы тебя не сдадим – резону нет. Ты, самое главное, сам себя не сдай. Напомню – это дело нашей личной безопасности, от этого зависят наши жизни. Поэтому, если в течение десяти дней от тебя не будет никаких известий… извини, но мы вынуждены будем сделать то, о чем я тебя проинформировал. То есть сделать тебя кругом предателем. Все – сейчас тебя замаскируют в кузове, отвезут обратно и тайком высадят где-нибудь в развалинах. Удачи…
 

***

 
      Глебыч ночевать не приехал. Рация его не отвечала: то ли выключил, негодяй, то ли промазал мимо Грозного и укатил куда-то за пределы зоны уверенного приема. Искать сапера было не на чем – он убыл на Васином «бардаке», а «66-й», на котором отвозили милого Костиному сердцу Ибрагишу, на обратном пути в очередной раз сдох – бээмпэшкой доволокли. Штатный водитель-контрактник Григорий Гвоздь все еще сидел на гауптвахте, а мастера на все руки братья Подгузные деловито доложили, что поршневая полегла в полном составе и поменять можно будет только завтра с утра. Сегодня все, от кого это зависит, уже пьяные.
      Иванов немного понервничал, но в конечном итоге Глебыч проявил себя как дисциплинированный военный, отчасти знакомый с чувством ответственности. Как только стемнело, с коммутатора позвонили:
      – Подполковник Васильев сегодня прибыть не сможет. Просил передать, что ввиду сложной оперативной обстановки вынужден остаться в бригаде для оказания помощи в организации инженерно-саперных мероприятий. Завтра с утра, как колонны пойдут – приедет…
      – Разминирование в ночное время – это очень сложно, – заметил Вася Крюков. – Равно как и минирование. Это… это… блин, даже и не знаю, с чем сравнить!
      – Это как Глебыч, – помог товарищу Петрушин. – Аналогов нету.
      – Вот же балбес! – облегченно вздохнул Иванов. – Мог бы и пораньше прорезаться…
      Иванов, хапнувший сегодня чрезмерную дозу впечатлений, долго не мог заснуть, хотя за ужином, на уровне со всеми, принял для профилактики двести пятьдесят. Сначала просто ворочался, затем запалил лампу, трижды прослушал беседу с Ибрагимом (Костя на Лизин диктофон записал), потом долго возился с бумагами, что-то бубня под нос, и в завершение, растолкав Костю, едва ли не насильно принудил его к совместному анализу своих нездоровых подозрений.
      – Ребятам пока не говори, это еще обработать надо… Но лучшей кандидатуры, чем Вахромеев, на роль «оборотня» я не вижу.
      – Вы шутите, полковник? – прохрипел сонный Костя. – Начальник контрразведки, и…
      – Я тебе сейчас все доведу, потом будешь делать выводы. – Иванов протянул Косте кружку с приготовленным на спиртовке кофе. – Извини, что в такой час… но в другое время мы все в сборе, а делиться этим с остальными я пока что не готов…
      Тут же были изложены все факты, свидетельствующие в пользу этой неприятной версии. Основной упор – на то, что начальник контрразведки владел всей информацией, которая за истекший месяц каким-то загадочным образом утекла «налево». Итак, в хронологическом порядке:
      – Подбитый в начале прошлого месяца «борт» с генералом и четырьмя полковниками из Москвы. Нет, это понятно, что у нас частенько по «вертушкам» лупят. Но тут вышло так, что восемнадцать пар пропустили беспрепятственно, а именно в генеральский «борт» залупили. Перед вылетом генерал разговаривал с Вахромеевым по телефону… Не странное ли совпадение?
      Восемь крупных войсковых операций по ликвидации бандгрупп, из которых (операций, а не групп) каким-то странным образом провалились шесть, несмотря на жесточайший режим секретности.
      Тот идиотский выезд с трупами в Шалуны, накануне обмена.
      Участие в обмене иножурналистов.
      Визит Кости в УФСБ. Последним звеном, получившим информацию, был Вахромеев. Он лично позвонил Иванову и предупредил: в пятницу отправь своего парня с колонной… именно так и сказал – с колонной, хотя знает, что у команды есть две свои транспортные единицы.
      На мое сообщение о том, что команда потихоньку трудится в сторону Султана, отреагировал излишне суетливо. Это я уже потом вспомнил, сначала просто не обратил внимания.
      И завершающий штрих. Жирный такой, размашистый… Вахромеев – круглый, плешивый… В отличие от обычных офицеров, часто с риском для себя, перемещается на различных автомобилях, в том числе и гражданских, – работа у него такая. Я хорошо знаю этого типа, работал с ним вместе не один год. У него большие проблемы в семейном плане, сын – картежник, младой повеса, частенько влезает в долги, дочь платно учится в Москве на юридическом, жена дорого болеет… В общем, постоянно присутствует острая нехватка денежных средств.
      Ну и как тебе все это?
      – Нормально.
      – Что значит – «нормально»? Давай, поспорь, по пробуй меня разубедить…
      – Зачем?
      – Затем, что очень большая ответственность. А посоветоваться не с кем, никого посвящать нельзя. Доложить некому. Переложить ответственность на плечи начальника – никак. Я не могу идти к представителю только лишь с одними предположениями, ему конкретика нужна. В общем, я впервые в такой ситуации… Ну как?
      – Гхм… – Костя хлебнул кофе, поморщился – горький, и тупо уставился на пламя лампы. Шевелить мозгами не хотелось – время для дискуссии полковник выбрал, прямо скажем, ну очень неудачное!
      – Ну… Гхм… представьте себе, что вы его не знаете. Никогда ранее не встречались…
      – Кого не знаю – представителя?
      – Да нет же! Вахромеева.
      – Зачем? Я все равно его знаю.
      – Вот. Вот в том-то и дело. Знаете анекдот – пьяный – часы – фонарь – мент?
      – Ну… при чем здесь анекдот?
      – Не знаете?
      – Ну давай, давай!
      – Ну, идет мент, видит – очень пьяный мужчина под фонарем ползает и что-то бормочет. Он его спрашивает – в чем дело? А пьяный говорит – часы потерял. Мент нагнулся, тоже стал искать. Все осмотрел – нету часов. Он спрашивает пьяного – а ты точно здесь потерял свои часы? А пьяный говорит – потерял точно не здесь, а в паре кварталов отсюда. Мент рассердился, говорит – а что ж ты, гад, здесь-то ползаешь? А мужик ему – там темно, а тут удобнее искать, фонарь, блин, светло…
      – Константин!!!
      – Это не словоблудие, а так, в порядке дискуссии… – Костя зевнул и поставил кофе на стол. – Крепкий – сердце остановится… Вы идете по пути наименьшего сопротивления. Опираетесь на факты, которые вам хорошо известны. В дебри углубляться не желаете. Иными словами, ищете не там, где потеряли, а там, где вам удобнее. Где лучше видно.
      – Согласен, – признал полковник. – Но я не виноват, что так совпало: по всем параметрам на роль «оборотня» подходит человек, которого я хорошо знаю. А звонок генерала?
      – Звонок… Генерала, который на «вертушке» или у Хелчу Ме?
      – Костя, не зли меня!
      – Хорошо… Звонок… Вахромеев был лично знаком с генералом?
      – Да с кем он только не знаком! Он у нас страшно коммуникабельный и всем до зарезу нужный. По работе – труп, зато в части заведения приятельских отношений… Поэтому и растет как на дрожжах. И генералов кучу знает, и с чекистами плотно дружит – например, со всеми замами УФСБ и с администрацией… Впрочем, работа такая. Я, например, тоже со многими знаком и регулярно обмениваюсь информацией со смежниками.
      – Хорошо… Звонок… Ну, это просто. Генерал летел в Чечню, позвонил, чтобы уточнить обстановку. Наверняка он и командующему звонил. Командующего не подозреваете? Тоже волос немного. У нас практически все большие военные испытывают проблемы с волосами. Начальник штаба вам не нравится в роли «оборотня»?
      Начальник УФСБ, замы его? Вон, Мохов, мой «приятель», – совсем лысый…
      – Это слишком заметные, видные фигуры. – Иванов махнул рукой – глупости, мол! – А наш Вахромеев на их фоне – этакая серенькая мышь. Имеет доступ ко всей информации, и в то же время никто его не видит, постоянно он где-то катается, решает какие-то проблемы…
      – Как тот неуловимый Джо, – подхватил Костя. – Никто не ловит, потому что никому не нужен… А давайте сейчас будем спать, а потом подождем, когда Ибрагим пальчиком ткнет? Тогда все сразу станет ясно.
      – А если не ткнет? Если «оборотень» что-то почуял и больше в «Азамат» не явится?
      – С чего бы это вдруг?
      – Да мало ли… Вдруг Султан умнее, чем мы думаем? Вдруг он не ограничится тем, что спишет сегодняшнюю неудачу на «опалившегося» генеральского зятя, а начнет подозревать Ибрагима? Кстати, получится вполне по тому сценарию, который ты сегодня сочинил для нашего пленника…
      – А что там ваша «деза»? – напомнил Костя.
      – «Деза»… Такие вещи с пол пинка не получаются. Это целая оперативная разработка. Нужно время, чтобы запущенная информация прошла через всех фигурантов и заработала.
      – Понятно… Теперь вы в своей версии не уверены?
      – Да, я, наверно, зря тебя разбудил. Теперь не уверен. Она для меня удобна, как ты верно заметил, но не более того. Лысых и плешивых у нас – море, имеющих доступ к информации – не море, но тоже хватает… И знаешь, я бы очень хотел, чтобы я ошибался. Жаль Вахромеева, понимаешь – просто по-человечески жаль. Но еще больше я бы хотел отловить «оборотня». В общем, я сейчас терзаюсь. Такого у меня никогда не было, как-то все проще всегда было…
      – Да ладно вам, не терзайтесь. – Костя опять полез под одеяло. – Ибрагим должен сработать, напрасно вы тревожитесь. Ну а не получится – отловим Балаева, Абаева… то есть Рустамова Абая, Султана зачморим…
      – Ха! Запиши это, завтра посмеемся все вместе!
      – Короче, это не последний вариант. Вы бы ложились спать, поздно уже…
 

***

 
      С утра Лиза убыла в Моздок. Повезла представителю для отправки на анализ ДНК фрагмент Васиного комбеза. Для сопровождения к даме никого не приставили: в любой момент мог прорезаться Ибрагим, каждый человек был на счету.
      За что кусок дрянного технического комбеза удостоился такой великой чести? За то, что кровью был пропитан. Приехали, стали шмотье в кучу кидать (сжечь хотели), тут Вася и заметил – липкое что-то… Проверились все целы. Не считая шишки на шее Петрушина и пары синяков на Васиной спине, вообще никакого ущерба от операции!
      Быстренько восстановили детали: на кухню Вася заходил последним, раздачу закрывал, бородатых мужланов ломали Петрушин с лейтенантом. Поломали чисто, без крови. Убитого вод илу волокли на плащ-палатке, не запачкались. Пришли к выводу: кровь может принадлежать только «повару» – Абаю, которого Вася ненароком полоснул трофейным ножом.
      – Эх и дурень же я! – горько воскликнул Иванов, вырезая из комбеза кровавый кус. – Пока там топтались, можно было у всех троих кровь взять! Вот это я упустил, так упустил…
      – Да не переживайте, полковник, – успокоил Петрушин. – Мы еще их три штабеля навалим…
      Приказав членам команды чистить «стволы» и пребывать в готовности № 1, Иванов засел сочинять варианты красивого захвата «оборотня». Члены с недоумением пожали плечами: оружие и так обслуживали регулярно, каждый прекрасно знает, что от этого зачастую зависит его жизнь. А «оборотня» что – будем валить со всех «стволов»?
      – Да просто нервничает, не знает, чем нас занять, – пояснил Костя. – Не каждый день приходится брать такую персону…
      День прошел в напряженном ожидании. Прибыла Лиза, доложила об успешном выполнении задания. Ибрагим молчал…
      – Да я и не надеялся, что именно сегодня все случится, – зачем-то сказал за ужином Иванов – словно оправдывался. – Он же умный. После акции должно пройти некоторое время, вряд ли он там появится в ближайшие три дня…
      Второй день также был безрезультатным. Первичный мандраж прошел, все успокоились, стали думать о делах насущных. Иванов, как нормальный трезвомыслящий оперативник, решил не застревать на единственном варианте – пусть и перспективном до невозможности.
      – Бери братьев, поезжайте к Старым Матагам, – вот такая задача была поставлена Васе после обеда. – «Бардак» оставьте в пяти километрах, замаскируйте, крадитесь к селу. Надо найти наиболее удобное место для наблюдения за домом Руслана Балаева. С сегодняшнего дня выставляем постоянный пост – нечего ждать милостей от судьбы…
      Только не надо думать, что привлечь братьев к операции полковник решился от полной безысходности либо ввиду временного помрачения рассудка. Люди, подбиравшие команду, все учли: веселые ростовчане Подгузные не всегда были тыловиками. Срочную они служили в разведвзводе ДШБР (кстати, той же самой, где Глебыч трудится) и в свое время полтора года отторчали в Афгане. То есть обучены были не только пайки масла курковать и тушенку со склада тырить.
      Вася прогулялся в целом без проблем. К селу выдвинулись скрытно, оставив «бардак» у Матагино-Гойтинского канала, на маршруте отследили два поста наблюдения на подступах к Новым Матагам – люди Султана, не иначе. Для наблюдения выбрал идеальное место, рядом присмотрел две запасные позиции, братьев усадил, велел ночью тихонько окопаться, слиться с ландшафтом и вести себя наподобие свежих трупов. То есть даже не вонять.
      А на обратом пути – выдвигался уже глубоко впотьмах – свои же на блокпосту чуть не разнесли вдребезги из башенных орудий. В суете не озаботился насчет радиоопознавания, думал, пораньше приедет.
      – Нехорошо по темноте кататься. Сплошная жопа. А братьев максимум через двое суток надо поменять. Наблюдать в таком режиме нетрудно, но очень муторно. Это же надо пластом лежать, чтобы ни одна ветка не шелохнулась. Короче, долго не выдержат.
      – Поменяем, – согласился полковник. – Если завтра-послезавтра ничего не решится, будем каждые сутки выставлять по новой паре…
      И тут же составил график. Пары подобрал, исходя из требований обстановки, примерно равнозначные, по принципу «специалист» – «силовик». Получилось так: Глебыч – лейтенант; Костя – Вася; Лиза – Петрушин.
      – Доклад по обстановке – каждые два часа. В экстренных случаях и при появлении объекта – немедленный доклад. При обнаружении гражданским населением – самостоятельно выдвигаться в Шалуны. Скрытно, тихо, безотлагательно. Ни с кем не вступая в контакт. Думаю, вброд через речку и пятнадцать кэмэ пешим порядком каждый из вас выдержит…
      Вопрос о том, как действовать наблюдателям в случае внезапного обнаружения их «духами» Султана, не обсуждался. Все прекрасно понимали, что в этой ситуации пара будет почти наверняка обречена. Пока пройдет сигнал «пост – Иванов – Шалуны», пока из Шалунов подмога выдвинется…
      Петрушин по поводу именно такого разбиения на пары страшно переживал. Впал в глубокую задумчивость, аппетит утратил, отвечал невпопад… Терзаться в одиночестве наш Терминатор был не приспособлен – при первом же удобном случае он уединился с Костей, поделился сомнениями и потребовал консультации.
      – Вот это попал я… И как же мне теперь быть, брат?
      – Ваши страдания мне непонятны, Евгений, – прикинулся Костя. – Вам в пару дали лучшего стрелка команды. Толкового товарища, который имеет боевой опыт, сохраняет ясность мысли в любой критической ситуации…
      – Ты чего прикидываешься?! Я к нему с самым сокровенным, а он…
      – Все, уже перестал. – Костя сделал серьезное лицо. – Давай обсудим это. Расскажи мне свои ощущения. Как ты все это видишь?
      – Как вижу… – Петрушин мучительно покраснел. – Лежим мы в окопе, бок о бок… Гхм…
      – Плечо в плечо, – подсказал Костя. – Бедро в бедро…
      – Ну да, бедро… Гхм… Днем – ладно, днем надо уши торчком держать, крутить башкой на триста шестьдесят, кругом опасность… А ночью? Ночью тихо, все спят, если ты днем не засветился, никто тебя не потревожит… Гхм… Ну вот, лежим мы ночью, бедро в бедро, несколько часов… Гхм-кхм…
      – Это понятно. – Костя испытующе уставился на товарища. – Скажи, она тебе нравится или это просто неразборчивый, практически безадресный голод по женской плоти?
      – Она мне нравится, – застенчиво признался Петрушин. – Но я ее боюсь. А голод… да, голод тоже присутствует. В последний раз – две недели назад с толстой связисткой… Раком, не снимая штанов, только ширинку расстегнул… Жопа большая, дряблая, как тесто…
      – Ну, подробности можно опустить, это к теме не имеет никакого отношения. – Костя приложил указательный палец ко лбу Петрушина. – Сосредоточься здесь. Расслабься… Что ты чувствуешь?
      – Сейчас?
      – Нет – в окопе, ночью. Ну?
      – Чувствую… Чувствую… – Петрушин свел глаза в кучу и перестал моргать – сосредоточился. – Чувствую рядом молодую симпатичную бабу. Нет – женщину… Угу… Чувствую, что мы одни и никто не мешает… Чувствую… Чувствую, что все во мне горит и я вот-вот лопну… Короче – мрак!
      – А она?
      – Она? – Петрушин пожал плечами. – А я откуда знаю? Что-то, наверно, чувствует… Но я знаю, что, если я к ней полезу, она может мне яйца отстрелить!
      – Вот, в этом вся суть! – Костя отвел палец в сторону. – Сюда смотри. Ты почему только о себе думаешь? Не замыкайся только на себе, вас в этом действе двое. И от каждого зависит в равной степени, как будут развиваться события… Вот она. Живой человек, молодая женщина, со всеми присущими женщине эмоциями… Представь, что она чувствует в этот момент?
      – Не могу… – Петрушин заморгал и отвел взгляд. – Не представляю. Ну не специалист я по этому делу!
      – Лиза когда-то, судя по всему, перенесла тяжелую психическую травму, как-то связанную с сексуальной агрессией, – подсказал Костя. – С твоей стороны не должно быть никакой настойчивости, тем паче – агрессии, это сразу напомнит ей обстоятельства того травмирующего события. Отвори свою душу, распахни сердце, облей ледяной водой свои жаркие помыслы… Перестань думать о ненасытном огне, переполняющем твои чресла, затуши его до времени. Вообще забудь о себе! Сосредоточься на Лизиных ощущениях, слушай их, впитывай, дыши с ней в одно дыхание, слейся с ней в одну сущность, растворись в ней…
      – Вот это ты сказанул! – восхитился Петрушин. – Это же какую башку иметь надо, чтобы такое на ходу выдумать!
      – В общем, прислушайся к ней, – вывел резюме Костя. – Раскройся. Если захочет, пусть первый шаг сделает сама. А не захочет – извини, тебе не повезло…
 

***

 
      Девятого сентября в 13.35 на связь вышел Ибрагим.
      – Шащлык, шашлык, шащлык… Шашлык приехал! Свэджи, харощи, можна забират! Ты мэнэ понял?
      – Понял, – флегматично ответил Петрушин, у которого, единственного из всей команды, рация оказалась в кармане – остальные держали на рабочих местах. – Щас подъеду, заберу.
      – Быстра нада, – заторопился Ибрагим. – Он толка сел, абэд будит. Минут сорок – час. Успеишь?
      – Запросто, – пообещал подоспевший Иванов. – Ты где будешь?
      – Я «пиражок» сяду, канэц стаянка, – сообщил Ибрагим. – Сичас абслужу, уважжьение сделаю и сяду сразу. Сразу нэ захады, абъедь пазады, встань далеко, тиха пищком захады стаянка. Давай…
      Лизу оставили на «хозяйстве» – стрелять, бог даст, ни в кого не придется. Попрыгали на броню и помчались сломя голову.
      Иванов на ходу, перекрикивая рев мотора, ставил задачу. Полковник заметно нервничал, как, впрочем, и все остальные члены команды. Этого момента все ждали с нетерпением и в глубине души сильно сомневались, что он вообще наступит.
      – Если ничего не выйдет, шибко страдать не станем, – вот так заявил накануне Иванов, доводя график наблюдения за «резиденцией» Руслана Балаева. – Это не единственный вариант…
      Но вот этот момент наступил, и, как всегда это бывает, – совершенно неожиданно! Не верилось, что все получается как задумали…
      «Бардак» оставили на блокпосту, в двух кварталах от кафе. Лейтенант Серега показал омоновцам свою «ксиву», с таинственным видом сообщил, что надо-де кое-что тут аккуратно проверить, и просил не разглашать. Омоновцы не стали уточнять, что именно не разглашать, но обещали – не будут.
      Миновав несколько разрушенных дворов, через сквер просочились в тыл «Азамата» – помахали пулеметчикам в «гнезде» на крыше бригады, свои, мол.
      – Если что, трассером шмальните – куда там надо залупить! – послышался из «гнезда» знакомый голос. – Всегда рады!
      – Они их что, не меняют? – удивился Иванов. – Так и живут на крыше?
      – Карлсоны, – хмыкнул Вася. – Самые лучшие в мире пулеметчики вэвэшной бригады. С пропеллером. Мужчины в рассвете сил.
      – Они их меняют, – пояснил Петрушин. – Просто попали на ту же смену. Совпадение.
      – Ох, не люблю я такие совпадения, – пессимистично буркнул Костя. – Время примерно то же, трагедия разыгрывается там же… А в тот раз, если помните, у нас тут и в это же время получилась натуральная залепуха…
      – Сплюнь три раза! – потребовал Иванов. – Два раза снаряд в одну воронку не попадает. А нам сейчас, как никогда, нужно везение…
      На террасе «Азамата», как всегда в обеденное время, было людно. Внешний двор окаймляли густые кусты акаций, и наши парни, двигавшиеся по параллельной улице, неожиданно получили возможность ощутить себя в шкуре «духов». Вот, сидят вояки, числом под роту, не меньше, все – далеко не рядовые… и даже не подозревают, что за ними наблюдают из-за кустов несколько пар зорких глаз! Если аккуратно снять пулеметчиков на крыше штаба бригады, можно провести сюда целый взвод местных товарищей и запросто организовать этакий маленький убойный цех…
      – Ох ты, боже мой… – очень тихо сказал Иванов. – Вот он, красавец…
      В дальнем углу террасы, в «генеральском» закутке на три столика, сидели начальник контрразведки группировки Вахромеев и… зам начальника УФСБ Мохов. Сидели за одним столом, кушали шашлык и общались. Мохов что-то рассказывал, перекрикивая грустно вещавшего про печальный рояль Мишу Круга, и заразительно смеялся. Вахромеев был угрюм и сосредоточенно жевал.
      – Мне сейчас дурно станет, – с чувством прошептал Иванов. – Неужели ВСЕ?! Неужели мы его вывели?
      – А красавцев, кстати, – двое, – заметил Костя. – Оба круглые, оба без волос, и оба имеют доступ к информации.
      – Но плешивый – только один, – веско заметил Иванов. – Мохов просто бреется наголо. Хлопцы – будьте здесь, мы с Костей пошли к Ибрагиму…
      «Пирожок» хозяина «Азамата» нашли не сразу, он просто затерялся среди скопища как попало припаркованной военной техники.
      – Вылезай, шашлык! – Иванов постучал по крыше «пирожка» и с опаской покосился на двух бойцов, которые с матюгами копались в моторе стоявшего через одну машину «ЗИЛа». – Пришло время расставить все точки… Ой… Костя… Костя!!!
      А Костя и так уже замер как вкопанный, наклонившись к открытому окну с водительской стороны.
      Со стороны могло показаться, что Ибрагим спит, уронив голову на баранку. Но, увы, разбудить его уже не могла даже самая страшная канонада этой войны. Потому что под левым ухом хозяина «Азамата» торчала рукоять десантного ножа, загнанного в плоть почти на всю длину лезвия…

Глава 13.
КОСТЯ ВОРОНЦОВ