Команда №9 (№5) - Поле битвы - Москва

— Чтобы потом забрать? — с ходу вписался Иванов, умело провоцируя конструктивную дискуссию. — На первый взгляд — полный абсурд. Мотивацию будем обосновывать?

— Да, вот это я и имел в виду, когда спросил насчет смысла. Жека сказал: «горы — грузины — Баку — Турция». А смысл? Зачем, вообще, сдавать, если заведомо ясно, что потом придется отбивать и эвакуировать? Вот про какой смысл я говорил. Понятно бы, если случайно получилось: разработка, захват, плен...

— А почему не случайно? — тут же прицепился корпоративный Серега. — Так и было: разработали, взяли, без сучка и задоринки...

— А кто там у нас брал другие группы? — Костя невинно хмыкнул и покосился на Лизу.

— Да кто ни попадя, — доложила самая компетентная в мире Лиза (чекист, он и в окопе чекист). — Менты местные, наши омоновцы, кто-то сам вышел. В Москве, вообще, население «стукнуло» — есть, мол, такие подозрительные товарищи. Там же сплошной сброд — грех не брать, если даются.

— А последнюю, значит, — ГРУ?

— И что? — уперся Серега.

— Да ничего, — Костя опять хмыкнул, на этот раз вполне ехидно. — Именно ту группу, в которой находился наш пресловутый «амир». И, что интересно, как раз накануне годовщины не менее пресловутого Хасавюртовского договора...

— По графику работают твои коллеги, — нейтральным тоном заметила Лиза. Непонятно: то ли похвалила, то ли «прикололась».

— Да, ситуация интересная, — Иванов изучающе глянул на Серегу. — Приходит товарищ Лаптев. Просит Серегу с аппаратурой поработать немного на природе... Между тем я далек от мысли, что полковник Лаптев гулял после обеда где-то на границе с Осетией и совершенно случайно споткнулся о пьяного моджахеда, развалившего поперек тропинки.

— Гы-гы, — оценил Петрушин.

Хорошо полковник пошутил. Всем известно: какие бы они ни были нехорошие и вредные, эти самые моджахеды, такого, чтобы кто-то валялся пьяным, не могло быть по определению. Как говорится, контингент не тот.

— Ну, информатор у нас там, в том селе, — вынужден был приоткрыть военный секрет Серега. — Слил информашку: недалеко от села чужие люди.

Вроде как моджахеды Шамиля. Нам оставалось только проверить...

— Спалили вашего «крота», — уверенно заявила Лиза. — Можешь так и передать Лаптеву.

— С чего это вдруг?

— Да спалили, спалили, — Лиза была непреклонна. — Почему — сам подумай.

— Вот так все просто, — развел руками Костя. — Значит, все предыдущие группы — кто ни попадя... А эту последнюю, в которой «амир» — именно ГРУ. А почему?

— Почему? — эхом отозвался Вася.

— Потому что это «лучшие люди села». То бишь с позиции «духов» — лучшие люди федератов.

— Наш спецназ, между прочим, тоже не только тушенку трескает и грядки окучивает, — ревниво уточнил Петрушин. — Чем это они лучшие?

— Да кто спорит! Но скажи мне, Жека... О чем вас с Васей всегда просит господин Иванов перед очередной операцией?

— Ребята, хоть одного — живым! — противно прогундосила Лиза, зажав пальцами носик. — Я вас прошу — «источник»! Мне нужен хотя бы один «источник»!

— Похоже, — отметил Глебыч. — Только при чем тут насморк? Петрович у нас здоров как бык, не курит...

— И как часто вы выполняете эту просьбу? — вкрадчиво поинтересовался Костя.

— Ну... случается, — Петрушин смущенно почесал задницу. — Они же оказывают сопротивление. На войне, как на войне...

— Случается... — Костя перевел взгляд на Серегу. — А как часто твои коллеги при захвате валят тех, кого следует взять живым?

— Не часто, — горделиво приосанился Серега. — Уровень не тот. Но, в принципе, тоже — случается...

— Случается... — Костя подмигнул Петрушину. — Разницу улавливаешь? И там, и там случается, но только в разных контекстах...

— Верится с трудом, — покачал головой Серега. — То, что их «амир» имел больше шансов остаться в живых, если группу брали бы именно наши, — это факт. Но зачем вообще все это было затевать?

— Это уже последний вопрос, — небрежно отмахнулся Костя. — Так сказать, конечный пункт всего дела. Мы к нему придем на финише. А пока попробуйте докажите мне, что место, в котором взяли последнюю группу, — самая удобная стартовая позиция для «броска» в Москву. Что товарищи не намеренно демаскировали эту группу в секторе ответственности ГРУ. И что «амир» не должен был в числе первых групп прибыть в Москву для непосредственного руководства предстоящей операцией. Вообще, какого черта он торчал там на общих основаниях, в числе последней группы?

На минуту в столовой воцарилась тишина — даже Подгузные перестали посудой шуметь, притихли. Иванов, уже сделавший определенные выводы, вмешиваться не спешил. Будучи талантливым аналитиком, полковник наловчился извлекать максимальную пользу из таких самопроизвольных дискуссий, учитывая и систематизируя любые мнения членов команды, даже самые, казалось бы, абсурдные и нелепые.

Никто ничего доказывать психологу не стал. Место действительно совсем даже неудобное. Тут в округе, скажем по секрету, полно укромных местечек, где можно намертво замаскировать хоть целый полк. С этим понятно: надо быть полным профаном по части организации диверсий, чтобы посадить группу в таком месте. Если только, конечно, вопрос не стоял об умышленной сдаче. По части полной необоснованности нахождения амира именно в этой последней группе тоже ни у кого сомнений не возникало. Конкретными фактами, четко указывающими на прямую сдачу группы, никто не располагал, но... с учетом информации, которой только что поделился Серега, все это выглядело слишком уж подозрительно...

— А по-моему, ты слишком хорошо о них думаешь, — заметил Петрушин, который страсть как не любил всякие головоломки и предпочитал всем остальным видам деятельности стремительные силовые акции. — Нет, понятно — «считай врага равным себе, пока не убедился, что он мертв». Это основной принцип, тут возразить нечего... Но таких, как ты, у них нет! Думаю, с этим никто не будет спорить? Это просто «духи». И это просто очередная военная акция. Может, не надо все усложнять?

— Эти «просто духи» в свое время захватили Буденновск, Кизляр и «Норд-Ост», — перечислил Костя в порядке хронологии. — В связи с этим мне почему-то кажется, что такие, как я, у них есть. Так что давай не будем дискутировать на эту тему. Лучше обратимся к следующему пункту нашей истории. А именно — к личности этого пресловутого «амира» Мовсара.

— А я говорил — надо было сразу мочить! — с чувством воскликнул Вася.

— Нет, Вася, «мочить, потом смотреть — кто» — это не самый лучший принцип работы, — поправила соратника Лиза. — Этак можно совсем без «источников» остаться. Трупы ведь не говорят.

— Видимо, «духи» наслышаны о ваших дурных привычках, — вставил Серега. — Видимо, именно поэтому они выбрали наш спецназ для своего «амира».

— Да че там ваш спецназ! Тоже мне, рембы...

— К делу, — опять одернул балагуров Иванов. — Что у нас по личности?

— Примерный учащийся колледжа, — с готовностью доложила Лиза, плотно работавшая все эти три дня по связям «амира» в составе оперативной группы ФСБ. — Достоверно установлено: не привлекался, не участвовал, вообще не выезжал из Москвы в последние пять лет. Чемпион математических олимпиад. Завсегдатай двух столичных клубов для «золотой молодежи». В общем, со всех сторон — домашний мальчик. Почему именно он — непонятно. По всем канонам, логичнее было бы выбрать на роль «амира» какого-нибудь матерого полевого командира. Тут таких хватает.

— Зато харизмы — хоть отбавляй, — Костя принялся загибать пальцы: — Сын известного полевого командира Салмана Дадашева. Племяш одного из самых влиятельных «амиров» — Сулеймана Дадашева. Племяш Аюба Дадашева — про этого вообще говорить не стоит. Почти все мужчины местной «ветки» рода погибли в войне с оккупантами. С нами, то бишь. Как вам личность?

— Да вообще сплошная жопа, — резюмировал Вася. — И оно спокойно жило и училось в Москве. Хотя все об этом знали. Оно там мяло наших девок и зависало в самых крутых кабаках... Нет, вы только прикиньте: если бы какой-нибудь Сидоров-старший с двумя братьями в Москве вырезал бы половину «чешской» диаспоры, потом его завалили бы, а его сын уехал в Грозный и тут жил бы и учился?!

— Короче, харизма так и прет, просто через край шибает, — Костя проигнорировал высказывание боевого брата, поскольку к теме это не имело никакого отношения. — Значит, можно предположить, что все делают другие дяди, а мальчишку просто используют. Точнее, используют его имя. И, вполне возможно, используют втемную, не посвящая его во все детали плана. А по поводу фантастической проворности — не проблема. Пару дней тренировок с люком и гранатой — и готов «амир».

— А случай? — скромно напомнил о своих заслугах Вася.

— Да, случай — безусловно, — кивнул Костя. — Случай — это вы с Жекой. Эти ребята, конечно, все рассчитали, но немного ошиблись. Думали, что Мовсара, как обычного подозреваемого, повезут на место заурядные следователи с группой штатного сопровождения. Надеялись всех там завалить и привлекли к этому делу съемочную группу НТВ. Надеялись, что получится этакий страшненький репортаж на фоне кучи трупов и сожженной бронетехники. Но чуть-чуть просчитались. Я же говорю — случай...

— Это мы уже слышали, — Иванову было все ясно, хотелось услышать из уст инициатора дискуссии логическое завершение. — Вывод?

— Вывод простой. «Акванавты» — не более чем инсценировка. «Проба пера», заявка о себе, «подушка» для основной операции. Если хотите — трамплин для нашего маленького «амира». Ребята готовят что-то серьезное. Такое серьезное, что из-за этого походя пожертвовали без малого четырьмя десятками соплеменников, которых благополучно взяли наши славные спецслужбы. И это наверняка будет не просто большой подрыв, а, скорее, какой-то захват чего-то или кого-то. В противном случае весь этот пиар для Мовсара выглядит полным абсурдом. Учитывая, что последняя акция по воле случая оказалась скомкана, следует ожидать, что попытка предъявить всему миру «амира» Мовсара будет повторена в ближайшее время. Чтобы подготовить общественное мнение к основной операции. Ага, это тот самый — неуловимый юный герой, гроза федералов... Где и как будетосуществлена эта попытка — можно только догадываться.

— Все?

— Да, пожалуй. Там еще ряд нюансов, но это уже сугубо отвлеченные размышления по теме, требуют доработки. А суть в целом я изложил.

— Неплохо, — одобрил Серега. — Осталось все это систематизировать, изложить в удобочитаемом виде и передать коллегам Лизы. Нам этой проблемой заниматься не по силам, так что...

— Плохая идея, — покачала головой Лиза. — Мы в этом деле аутсайдеры, так что доверия к нам нет. Любая попытка такого рода будет воспринята как элементарное желание реабилитироваться. Мол, не мы виноваты — смотрите, как все закручено!

— Да, это верно, — согласился Иванов. — Мы свое дело сделали — упустили этого юного «амира». Кроме того, при всем моем уважении к Косте — это всего лишь гипотеза. Слабенькая такая версия без фактов, основанная только лишь на умозаключениях умного доктора психологии. И — ни одного реального доказательства. Над нами просто посмеются.

— Иногда я жалею, что время нельзя повернуть вспять, — посетовал Серега. — Отмотать бы денька на четыре назад... Укололи бы без всяких, все записали, и возить никуда не надо. Сейчас вертели бы дырки для орденов...

— Кто ж знал? — Петрушин скорбно поджал губы. — На вид — совсем пацан...

— И врал этот пацан так, словно он мастер психологической войны, — подхватил Костя. — Уж я-то в этом разбираюсь... Или не врал? В таком возрасте так гениально врать — это ни в какие ворота не лезет! Не могли же они его совсем втемную использовать. Во что-то должны были посвятить обязательно, без этого — никак. Вот сиди сейчас и терзайся...

— Зачем терзаться? — Васе такая постановка вопроса была непонятна. — Давайте опять его поймаем, и вся недолга.

— Это было бы неплохо, — одобрил Серега. — Если Костя прав, и нам удалось бы предотвратить эту их «основную операцию»... Это же полная индульгенция для всей команды!

— Полная — куда? — заинтересовался Вася.

— Отпущение грехов, — просветила коллегу Лиза. — И не только для команды. Вите бы это тоже не помешало — тем более после бакинской истории...

— Да, это неплохо... но это утопия, — сожалеюще вздохнул Серега.

— Почему утопия? — Петрушин с надеждой посмотрел на Иванова. — Какие у нас шансы?

— Шансы... — Иванов раскрыл свой блокнот с оперативной информацией и с минуту листал страницы. — Шансы... Значит так. Перечисляю по порядку ожидаемые шаги нашего фигуранта. По степени наибольшей вероятности: он уже вне пределов Чечни. Скорее всего, так оно и есть.

— Он еще здесь, и в ближайшее время его эскортируют по одному из четырех маршрутов. Перечисляю по степени наименьшей безопасности для пребывания «объекта»: Москва, Владикавказ, Дагестан, Грузия — Баку, оттуда — к туркам. Это самое оптимальное место, там они все кучкуются и чувствуют себя как дома.

— Перекрыть все возможные пути проезда мы не в состоянии, даже если привлечем пару полков, — со знанием дела констатировал Петрушин. — А привлекать, кроме себя самих, мы никого сейчас не можем... Получается, нет шансов?

— Ну почему же, шансы всегда есть, — не стал разочаровывать коллегу Иванов. — Усиление снимут через неделю с момента происшествия. Но все знают, что его уже фактически нет прямо сейчас... Есть шанс, что если он еще здесь, то пожелает навестить семью. Вы же в курсе, что нохчи — чрезвычайно семейный народ, это у них превыше всего. Так вот, если у него возникнет такое желание, а у его кураторов не хватит ума в этом ему воспрепятствовать...

— А местные менты, которые там бдят, его ни в коем случае не выдадут... — с жаром подхватил Серега. — Потому что это родовая вотчина Дадашевых... А?

— Короче, если он еще здесь, примерно один из десяти, что парень может навестить родных, — завершился Иванов. — Да, один из десяти — как раз тот самый процент. Как видите — негусто...

«Силовики» — Петрушин, Вася и Серега — синхронно расправили плечи и со значением переглянулись. Главное, что не абсолютный ноль. Бывало так, что один из тысячи — все равно брались за дело! Команда шансов не упускает. А тут вообще подарок — один из десяти...

— Так... — Петрушин требовательно посмотрел на Глебыча. — Нычку не спалили, случаем?

— Наши не палят, — корпоративно заступился за своих Серега. — Не так воспитаны.

— Да нет, уходили тихо, как пришли, — сообщил Глебыч. — Лежали тоже тихо, вы ж знаете, как они работают. А лежка — загляденье. Триста метров, дом Салмана как на ладони. Отходные пути сам чистил, там полный порядок.

— Нет-нет, погодите, — вмешался Иванов. — Кто сказал, что мы собираемся что-то делать? Это мы так, порассуждали...

— А почему бы и нет? — не собирался отступать Серега. — Мы сейчас в полном отстое... Пардон — мы сейчас временно не у дел. Или у нас есть задача?

— Нет, никакой задачи у нас нет, — вынужден был согласиться Иванов. — Но лично я считаю это пустой тратой времени.

— А нам жалко нашего времени? — удивился Серега. — С каких это пор?! Что нам мешает посадить в ту прекрасно оборудованную и к тому же не паленую лежку пару наблюдателей? А всем остальным временно обосноваться в комендатуре соседнего села? Предлог, я думаю, вы с легкостью отыщете — вы же у нас мастер...

— А смысл? — въедливо спросил Костя.

— А шанс? — напомнил Серега. — Один из десяти? Нет так нет, посидим три-четыре дня и обратно вернемся. Все равно сейчас заняться нечем. А вдруг явится?! Представляете? Одним махом все решим. Полная реабилитация. А?

— Мы же ничего не теряем, Петрович! — в голосе Петрушина вдруг прорезались столь не характерные для него просительные нотки. — Вам самому вообще делать ничего не придется. Сделаем как обычно: Костя — Вася, я — Серый, через сутки. Остальные рядом, под боком комендатура... Сейчас еще тепло, можно и поваляться... Ну почему бы не попробовать?

— Ну, не знаю, — Иванов с сомнением пожал плечами. — Вообще, не вижу ничего опасного. Делать нам и в самом деле в ближайшие пару недель нечего...

— Так погнали!!! — с воодушевлением воскликнул Серега. — Что нас держит?!

— Нас держит обед, — авторитетно заявил Вася. — Погнали — это дело. Но сначала надо как следует пожрать...

Глава шестая

КОСТЯ ВОРОНЦОВ

5 сентября 2003 года, окрестности н. п. Тхан-Юрт

Моджахед при свете не гуляет.

Он крадется ночью, молодец!

Он крадется, падла, и не знает,

Что ему уже пришел п...дец!

Потому что у его аула,

Под покровом вечной тишины,

Встали на бессменном карауле,

Два суровых рыцаря войны.

И ему не миновать засады,

Хоть крадись, хоть, падла, не крадись!

Ты попал и спереди и сзади.

Лучше, падла, сразу застрелись...

— Ну как?

— Ну, вообще, что-то есть. Вот эти «рыцари» мне понравились. Это как-то неожиданно и романтично.

— А остальное?

— Остальное... Гхм... Есть тут определенные нюансы. Ну, как тебе сказать...

— Да скажи как есть, че ты жопу морщишь!

— Как есть... Короче — отстой.

— Не понял... С чего это вдруг?! Сам сказал: «рыцари» — зашибись!

— Да, «рыцари» — безусловно... Но вот это обилие ругательных вульгаризмов, типа «падла»... Да и «п...дец» — тоже. Самому не режет слух? Нельзя это как-то заменить?

— Нельзя, — сурово отрезал рыцарь войны Вася. — Думал уже, не катит. Самобытность, блин, сразу пропадает. И чем заменить? «Конец», что ли? Не звучит ни хрена... Не, а если это откинуть... В целом — как?

— Ну, если откинуть... В целом неплохо. Однако в двух местах рифма неполная получается, разночтения окончаний: «аула — карауле» и «засады — сзади». И уж если до конца разбираться, то получается небольшая стилистическая ошибка.

— В смысле?

— "Два рыцаря" — это неправильно. Правильно будет так: «двое рыцарей».

— Ну, блин... Тогда рифма пропадает... А что — «три танкиста»? Три танкиста, типа, три веселых друга?

— Да если брать по большому счету, это тоже неправильно! Надо так: «трое танкистов».

— Но народ-то поет?

— Да народ что попало поет! Он поет и не всегда понимает, о чем, вообще, речь. А если следовать правилам...

— Да хрен на те правила! Мы же, поэты, для народа творим. А не для всяких там головастиков...

Это мы с Васей в засаде сидим. Вы, видимо, уже и сами догадались. «Головастик» — это я. Так Петрушин с Васей за глаза дразнят «мыслителей» команды. Точнее, Иванова — за глаза, потому что он командир, а нас и так можно.

Первоначально предполагалось, что члены команды в основном будут работать головой. Однако неизбежность проведения некоторых оперативно-разведывательных мероприятий единичного характера тоже учитывалась. Это и объясняет присутствие в команде Петрушина и Васи. В течение первого же месяца функционирования команды стало ясно, что данные мероприятия вовсе не «некоторые» и не «единичные», а составляют едва ли не половину всего массива нашей служебно-боевой деятельности. Иными словами, нам катастрофически не хватало «рабочих рук». Было бы очень недурственно заполучить еще хотя бы парочку таких, как Вася и Петрушин. Увы, таких даровитых личностей в группировке очень немного, все они прочно и по делу сидят на своих местах, так что пришлось нам по-прежнему работать в стартовом составе.

Поэтому «головастикам» приходится сплошь и рядом выступать в качестве нештатных единиц боевого применения. Лежать, сидеть, стрелять, ползать. А куда денешься? Сереге полегче. Он хоть и офицер-аналитик, но в ГРУ его изрядно натаскали. Лизе тоже попроще, она дама, ей многое прощается. А Иванову, Глебычу и мне порой приходится несладко. Наша индивидуальная подготовка по-прежнему пребывает на уровне обычного пехотного офицера. То есть на порядок хуже, чем у Петрушина с Васей. А в некоторых аспектах, учитывая, что они и в своей спецназовской корпорации занимают особое положение, — и на пару порядков.

Вот и соревнуемся потихоньку. Когда головой работать надо, мы их, образно выражаясь, дрючим по всем позициям. А как дело доходит до «полевой фазы» мероприятия — они нас. Только загадочный Серега пребывает на нейтральной полосе — и там и там успевает. Вот так и живем.

— Ты чего замолк? На «головастика» обиделся?

— Ну-ка, припомни, когда я на тебя последний раз обижался?

— А че тогда молчишь?

— Хм... Молчу, потому что так хочу.

— Не обиделся?

— Ты чего такой приставучий? Даже если и обиделся — это что-то меняет? Сейчас брошу тебя, гордо хмыкну и уйду, да?

— Ха! — Вася даже развеселился от такого предположения. — Ну давай я посмотрю, как у тебя это получится...

Вася прав — не уйти мне отсюда одному. Схема МВЗ[6] у Васи, вел он меня какими-то хитрыми зигзагами — ему Глебыч объяснил, где тут проходы и собственно лежка. Я только сзади топал, как телок за коровой, потом на карачках перемещался, а в конце вообще с полчаса полз, ориентируясь исключительно по Васиным пяткам. А если прямо по директрисе к селу топать — спалю «нычку».

Это, конечно, ерунда — какая тут обида? Мы с миниатюрным разведчиком уже не первый год знакомы, притерлись друг к другу. Но факт: если вдруг, не дай бог, Вася неожиданно сдвинет лыжи, одному мне отсюда без сдачи лежки не выбраться. Потому что я не Глебыч, чтобы по минным полям без схем гулять.

— Ну, если не обиделся, открывай тушенку. Самое время пожрать.

— Ни фига оно не время! Обедали четыре часа назад. До темноты не подождешь?

— Да жрать же охота! Ну и что — четыре часа? Я еще банку взял, вечером опять пожрем.

— Вася, ты неправильно о себе думаешь.

— В каком плане?

— В плане восприятия себя как цельной личности.

— А попроще?

— Попроще... Ты не поэт, Вася. Ты проглот. Это — кредо.

— Давай-давай — открывай...

Тхан-Юрт — это довольно крупное и зажиточное село, расположенное в южной оконечности Надтеречного района, на берегу мутноватой неглубокой речки Сунжи. Раньше здесь дислоцировался отряд Сулеймана Дадашева, который (отряд, а не Сулейман — Сулейман сейчас грустит в колонии для «пожизненных») не так давно перестал существовать не без нашего трепетного участия.

Село расположено хорошо, как для «духов», так и для наших. Едешь — пусто, вдруг дорога ныряет в пологую обширную ложбину, и метров с двухсот село, полностью уместившееся в эту ложбину, предстает как на ладони. То есть: поставил пост на взлобке, за километр увидят, кто подъезжает, и сообщат кому следует. Пока враги подтянутся, весь отряд может уйти «огородами». Сейчас, конечно, отряда нет, но село по-прежнему остается вражьим хотя бы уже потому, что здесь находится родовое поместье тутошней «ветки» клана Дадашевых (не забывайте — еще ведь и московская «ветка» есть). И никто не мешает неурочным визитерам, прежде чем соваться в село, выставить на том же взлобке наблюдателя.

Засаду мы организовали уже привычным для нас порядком. Не в первый раз, для летнего варианта схема наработана. Мы с Васей службу несем, первая смена. Остальные скучают в комендатуре соседнего села. Варианты действий отработали «на пальцах» — местность знаем, а тренироваться тут, сами понимаете, просто противопоказано. Варианты простые, исходя из условий обстановки. Если совсем ночью — берем на месте, если в светлое время — ставим заслон на пути движения вне села и опять берем. В общем, берем в любом случае.

Комендант — наш, это плюс, утечки информации к тем же местным ментам гарантированно не будет. Завтра в сумерках нас поменяют Петрушин с Серегой. Потом опять мы заступим. Если Иванов решит спустя трое суток снять засаду, получается, что нам с Васей выпадает двойная служебная нагрузка. Но это ничего: сейчас тепло, место оборудовано прекрасно, так что жить можно.

Лизу с Глебычем не привлекаем, они делом заняты. Лиза на крыше комендатуры развернула пункт радиоперехвата. Очень может быть, что это даже скорее даст какие-то результаты, чем наша засада. Потому что все военные люди в зоне боевых действий, «духи» или наши, обязательно пользуются рациями.

Все прекрасно знают, что перехват возможен в любом месте, как с той, так и с другой стороны, и потому регулярно меняют частоты. Для наших, стоящих «стационаром» (не в рейде и не в разведке), это не особенно актуально, если не выдавать совершенно секретную военную тайну, можно болтать сколько влезет. А для «духов» актуально в высшей степени. Отправился на дело, составь радиочастотную таблицу, где каждая частота помечена порядковым номером. Коротко переговорил на первой — «...пошли на вторую, как понял». Понял, конец связи. Со второй на третью и так далее — а «перехватчик» пусть щупает весь диапазон и потеет от напряжения.

Однако как среди наших, так и среди «духов» попадаются ленивые товарищи. Им, бывает, ввиду явной безопасности местности лень после каждой фразы крутить ручку настройки или даже жать на кнопку автоматической калибровки фиксированных частот. Вот таких товарищей и ожидает наша Елизавета.

Глебыч с тремя саперами из комендатуры неторопливо и обстоятельно чистит «зеленку» — от соседнего села до пересечения с подготовленным им для грушников маршрутом эвакуации. Хочет сделать прямую для выдвижения резерва и для быстрой эвакуации засады. Если сделает, время подхода резерва (наших и комендантского взвода на БТР) сокращается с сорока минут до четверти часа. Это уже неплохо. Кроме того, если здесь вдруг случится какой-то серьезный шум (не дай бог, конечно!), резерву придется открыто мчаться по дороге (которую могут заминировать шумопроизводители), на виду у всех. В том числе и у ожидаемых гранатометчиков противника. А по «линии Глебыча» можно подскочить незаметно, откуда не ждали, под прикрытием «зеленки», и почти в три раза быстрее. Откуда тут взяться гранатометчикам, если мы ожидаем всего лишь маленького Мовсара с незначительным эскортом? Верное замечание, однако... Когда мы этого паренька повезли схрон смотреть, там вроде тоже ничего такого не ожидалось. А обжегшийся на молоке, как известно, на воду дует.

Лежку «грушники» нам подарили просто классную. Минимум сутки сэкономили на разведку, поиски подходящего места и оборудование. Маскировка на высшем уровне — спецы делали, обзор прекрасный. С нашей позиции хорошо просматривается добрая половина центральной (и единственной) улицы села и несколько широких переулков. Усадьба Сулеймана — три двухэтажных дома под черепицей, за высоким забором, — в левой части сектора наблюдения. Через три дома вправо — «наша» усадьба, значительно более скромный дом Салмана Дадашева, двоюродного брата Сулеймана. Вернее сказать — дом Мовсара Дадашева, если брать местную неписаную табель о праве наследования. Только наследник что-то не спешит вступить в права, и теперь уже неизвестно, вступит ли вообще...

Тхан-Юрт для нас тоже почти подарок. Мы тут в свое время работали, село знаем, Вася досконально «поднимал» обстановку. Только в тот раз нам не надо было шарахаться по кустам, приехали нагло, по дороге, да всей кучей в одном «УАЗе»! Ситуация в тот раз не располагала к вдумчивым ползаниям, надо было быстро, нахрапом...

Но это ничего. С Глебычем и Васей можно и по кустам. Только не спеша да с оглядкой. Сулейман тут в свое время столько всякой дряни понаставил, что теперь инженерному полку работы на год хватит...

* * *

— Костя... Ты умный?

— Нет, это ты умный. А я так — погулять вышел.

— Не, ну все же знают... Ты скажи — «я умный». А?

— Да, я умный. Если бы за это давали надбавку к окладу, я бы даже в командировки не ездил бы. Сидел бы в кабинете и сводки перелистывал...

— Ага... Ну, раз такой умный, отгадай загадку.

— Я вас слушаю, коллега.

— Какой зверь самый быстрый в мире?

— Детская загадка коллега. Естественно — гепард.

— А вот и не угадал.

— Да иди ты! А-а-а... Ты же в школе не учился. Где-то там по тайге шастал, гнезда разорял.

— Какая скорость у гепарда?

— До ста двадцати километров в час. На коротких участках. Это своеобразный природный рекорд. Но это же школьная программа, друг мой, стыдно не знать такие вещи...

— Самый быстрый зверь — это чечен на «Мерседесе», — безапелляционно прервал мой ликбез Вася. — Вот это скорость так скорость! За двести, и не на коротких участках, а пока гаишник не остановит!

— Да, Вася... Это сильно. Где взял?

— Люди сказали.

— Понятно...

— А еще отгадай?

— Опять какой-нибудь дурацкий прикол?

— Да ну, какой прикол... Совсем другое. Это уже по моей части. Ну, стихи, песни там...

— Ну, раз стихи и песни — ладно.

— Вот загадка. Эмм... В какой известной песне русский военный просит «чеха» освободить маршрут движения, по которому перемещается транспортное средство?

— Вот так ни фига себе... Какая длинная и правильно сформулированная фраза! Вася, что это? С наставления по инженерному делу списал, а потом пару суток зубрил?!

— Не, я в курсе, что это ты умный, а я погулять вышел. А ты отгадай!

— Угу... Маршрут движения?

— Ага.

— И просит «чеха»? То бишь чечена, на нашем жаргоне, а не уроженца Чехии?

— Правильно.

— Угу... Угу... Вася — ты перегрелся. Такой песни сроду не было!

— Сдаешься?

— Чего тут сдаваться? Нет такой песни, и все тут.

— А если есть — че дашь?

— Да что хочешь. С «боевых» куплю тебе ящик сгуща.

— Слово?

— Заметано!

— Годится, — Вася плутовато подмигнул и тихонько напел первые строчки «Тачанки»: «...Ты лети с дороги птица, зверь с дороги уходи...» Дальше надо?

— Ну, блин... Да, Вася! Вот это ты приподнялся на фольклоре...

Это Вася от москвичей подхватил, не иначе. Помните ту историческую августовскую потасовку, когда звания обмывали? После нее, как водится, все стали бурно мириться и брататься. Тут Вася познакомился и плотно пообщался с москвичами из отряда спецназа «Русь». Вот и подхватил. Он же у нас как то нерадивое чадо, ничему хорошему не научится, а тащит в дом всякую гадость.

Здесь не принято обзывать местных «зверьми». Есть масса других названий. Наиболее часто употребляемые: «нохчи», «чехи», «чичи». Ребенок — «чичик». Как будто птичка какая.