Мини Спецназ в Чечне - Кровник (Кровник - 1)

      - Ай, молодец! - восхитился боевик. - В этот момент я протолкнул Светку в салон и, ухватившись за поручень, надавил, чтобы забраться самому. "Пронесло! - метнулось в сознании. - Ну, еще чуток!" - И вдруг там, впереди, что-то произошло - послышались возмущенные возгласы, плотное скопление тел колыхнулось назад. Прямо перед Светкой откуда ни возьмись возник здоровый дед, который ломился к выходу и причитал:
      - До ветру мне, братцы! До ветру, а то все!
      Светка слабо пискнула и тут же была водворена мощным толчком деда на нижнюю ступеньку автобуса - я вывалился наружу и злобно прошипел:
      - Дед - назад!!! Назад, скотина! Сссука! Я тебя задушу! Назад!
      - Ой, командир, - заблажил дед, обращаясь к лентоносцу. - Ой, выпусти до ветру, а то щас обделаюсь. Не дай опозориться старому...
      - Что там у вас? - боевик недовольно крякнул, включил мощный фонарь и полоснул лучом по дверному проему. - Ты куда, дед?
      - До ветру! - зорал дед что есть дури. - Щас наделаю в штаны!
      - Ладно, вылезай, - разрешил командир и оскалился: - Мы гуманные!
      Дед опять рванулся, и, несмотря на то, что я изо всех сил держался за поручень в автобусе, стараясь вдавить свою жену внутрь салона, мы все трое спустя краткий миг оказались на улице: я, Светлана и дед, который шустро рванул куда-то влево от автобуса.
      Подхватив Светлану за локоть, я попытался запихнуть ее в дверь, и в этот момент лентоносец направил луч фонаря ей в лицо.
      - О! "Эпилепсия"! - обрадованно воскликнул он и ухватил Светланку за руку. - Иди сюда, "эпилепсия", мы тебя лечить будем!
      Рванувшись влево, я рубанул кулаком, целясь в голову "духа", но немного оплошал - ослепил луч фонаря, мотнувшийся мне в лицо, - бандит отпрянул назад, и кулак мой глухо толкнулся о его разгрузку, зацепив там что-то твердое. В этот миг что-то тяжелое обрушилось мне на затылок, и мир вокруг свернулся в клубочек, который, в свою очередь, уменьшился до размеров точки...
      Очнувшись, я обнаружил, что сижу на ступеньках "Икаруса" и чьи-то руки заботливо прикладывают к моей голове мокрую тряпку. Оттолкнув эти руки, я поднял голову - в салоне тускло горела единственная лампочка, над водительским местом. Голова гудела, как трансформатор. Ощупав затылок, я наткнулся на здоровенный желвак у основания черепа.
      В салоне кто-то всхлипывал, кто-то причитал, кого-то успокаивали.
      - Очухался, сынок? - раздался голос сзади. - Крепко тебя угостили! - Я обернулся и с трудом различил бабку-спекулянтку. Она располагалась в автобусе сзади, вся в баулах и мешках. - Я примочку тебе делала - шишак здоровущий получился, - сообщила бабка и скорбно вздохнула. - А девчонку твою увезли, супостаты...
      Меня словно током ударило. Светка!!! Господи, они же забрали мою жену! Взвыв от бессильной ярости, я ломанулся наружу. Тотчас же вопль ужаса потряс салон:
      - Взорвется!!! Щас взорвется!!! - разноголосым хором заорали те, что заметили мой порыв.
      - Э-э, не балуй! - Водила грозно приподнялся на своем месте, его напарник, привстав со служебного сиденья, обнял меня за плечи и тихо пояснил: - Ну, успокойся, браток, че уж теперь? Там они микрочип повесили - если масса изменится, все взлетим в небеса...
      Вырвавшись из объятий второго водилы, я несколько раз лупанул кулаком по панели управления - дверь всхлипнула и отъехала. Я вывалился наружу под аккомпанемент отчаянных криков. Обнаружив на двери приклеенный жвачкой пластмассовый портсигар, я бросил его в салон и сообщил:
      - Вот он, ваш микрочип. Кому вы верите? - и, отбежав от автобуса, начал всматриваться в темноту. Вскоре из салона повыбирались люди - шоферня, недоуменно переговариваясь, включила снаружи переноску и принялась ковыряться в моторе.
      Сознание мое лихорадочно перебирало наиболее приемлемые варианты действий - надо же было что-то предпринимать! Изо всех сил напрягая извилины, я вскоре понял, что ничего хорошего придумать не могу, и заскрежетал зубами. "Господи!!! За что?" Я развернулся к автобусу и заорал на водителей:
      - Какого хрена копаетесь?! Ремонтируйте живее! Ехать же надо, сообщить! Они же, бля, с каждой минутой все дальше и дальше!
      - Куда там ехать, - угрюмо пробормотал один из водил, - они двигун расстреляли. Ты посмотри, весь блок разворотило...
      Упав на траву, я некоторое время стонал и бил кулаками оземь, затем вдруг представил себе: трясущиеся по колдобинам "Уралы", в кузовах которых бандиты терзают мою жену... Мне такого не могло присниться даже в самом страшном сне, небыль это, кошмар... Совершенно ничего нельзя сделать, даже если мне удастся добраться до трассы и остановить попутку. Пока я доеду до первого поста ГАИ, сообщу о случившемся, пока они там мне поверят, пока поднимут на ноги силы и средства, достаточные для надежного блокирования района и перехвата, - "духи" будут уже далеко. Я сел на колени и заплакал навзрыд. Если бы мои бойцы увидели меня сейчас, они бы не поверили глазам своим: никто никогда и нигде не видел, чтобы железный Сыч плакал, - не было на свете сил, чтобы вынудить его на это немужское дело...
      Мимо меня прошел пацан - тот самый, который рискнул запечатлеть боевиков на "Полароид". Он приблизился к ковыряющимся в моторе водителям и протянул что-то под луч переноски.
      - Гляди, дядя, снимок получился, - обрадованно воскликнул пацан. - Вот они, враги. Нормально вышли. Можно в милицию отдать!
      Рассмотрев полароидную фотографию, один из водил угрюмо пробормотал:
      - Ага, обязательно. Можешь этот снимок себе на память взять. Так они и станут искать этих... Вон, на Дудаева был всероссийский розыск объявлен, что толку.
      Перестав рыдать, я чисто автоматически приблизился к пацану, внимательно всмотрелся в лица, запечатленные на фото, и, вырвав из рук мальчишки фотографию, засунул ее в карман куртки, проигнорировав протесты маленького фотографа с опухшей щекой.
      Нет, я не обижаю маленьких - это не в моих правилах. Просто мое сознание на общем фоне полного отчаяния вдруг вычленило одну рациональную мысль. Нет, в тот момент я даже отдаленно не представлял себе, как можно будет воспользоваться этой фотографией. Просто она была единственным связующим звеном, пусть зыбким и крайне ненадежным, но все же крохотным мостиком между мною и теми, кто увез в ночную мглу самого дорогого мне человека...
      ГЛАВА 2
      ...Мужик стоял на опушке леса, обернувшись назад, и, прищурившись, смотрел на пятерых "духов", которые с ленивым любопытством наблюдали за его телодвижениями. Несмотря на достаточно прохладную погоду, а стоял конец апреля, на лбу у мужика подрагивали крупные градины пота. Кроме того, темные пятна, выступившие на клетчатой рубашке несколько минут назад, свидетельствовали, что этот парень в одночасье вдруг тотально вспотел - хотя он не бегал и не совершал титанических усилий. Это объяснялось просто: мужик не хотел умирать.
      - Ну че встал? Ты иди давай, иди, - посоветовал один из чеченов худощавый фиксатый черныш лет сорока, облаченный в баранью душегрейку и папаху. - Топай, - он ткнул для убедительности стволом автомата в направлении леса. - Туда топай.
      Мужик тяжело вздохнул и отрицательно помотал головой: в этом месте метрах в тридцати от опушки шла сплошная полоса минных заграждений - он прекрасно об этом знал.
      - Не пойду, - мужик упрямо сжал губы и нахмурился, стирая пот со лба. - Уж если совести у вас совсем нет, мочите прямо здесь. А то ногу оторвет - буду мучиться, хрен его знает, как долго. Или отпустите, или мочите - не пойду туда, и точка.
      - Э-ээээ - че дурака включаешь? - сокрушенно произнес фиксатый и пояснил: - Мы тебя здесь убить не можем - тут ваши спецы частенько работают. Вдруг труп найдут? Рядом село - женщины, дети... Труп найдут - будут зачистку делать. Самолеты будут, "вертушки", пушки - ну, сам знаешь. Невинные люди пострадают. А подорвешься на мине - хорошо. Если на мине, сам значит, спроса ни с кого нет. Ты же не хочешь, чтобы невинные пострадали, э?
      - Ну и что - спецы, - угрюмо буркнул мужик. - Закопайте поглубже, они же не будут в земле ковыряться...
      - А вдруг будут? - не согласился фиксатый. - Найдут труп - женщины, дети пострадают. И потом, неохота землю копать...
      - Я в гробу видел ваших женщин и детей! - Мужик развернулся, смачно плюнул в сторону "чехов" и внезапно сел на землю. - Не пойду никуда - хрен вам!
      Как только он сел, я поднял указательные пальцы обеих рук вверх и качнул ими в сторону пятерых боевиков, так неосмотрительно скучившихся на опушке леса. Тотчас же из кустов с двух направлений затрещали автоматы с "ПББСами" пятерка "духов" аккуратно легла неподалеку от сидящего мужика, а сам сидящий ошалело вытаращился на моих разукрашенных бойцов, выскочивших из кустов.
      - Ну вот, мужик, - с тебя коньяк, - сообщил я спасенному, выбираясь из канавы. - Или нет, лучше "Абсолют" - местный коньяк в последнее время чего-то испортился, батенька...
      Вот таким образом началось мое знакомство с полковником ФСБ Анатолием Петровичем Шведовым. Как потом выяснилось, Шведов что-то там выискивал неподалеку, его прихватили "духи", приехавшие в село за провиантом, маленько побили и, за неимением времени и отсутствием возможности транспортировать на свою базу, решили ликвидировать как российского шпиона. А я с бойцами аккурат в это время возвращался из рейда и заинтересовался возней на опушке. Короче, повезло полковнику. Не разгляди я тогда мелькнувшую меж кустов клетчатую рубаху, "духи" бы с ним долго не церемонились.
      Какого хрена он там что-то выискивал, я интересоваться не стал - не так воспитан. Добравшись до нашей заставы на трассе Ростов - Баку, я вручил спасенного полковника особистам и укатил с бойцами на ВПУ. На войне круг общения весьма разнообразен, и вспоследствии мы неоднократно встречались со Шведовым в разных местах Чечни и пару раз даже коротали время за чаркой. "Абсолют" он мне так и не презентовал, но как-то при случае вручил визитку со своими реквизитами и сказал:
      - Будешь в столице, заходи без церемоний. Помни: я - твой должник...
      Это, конечно, глупо - сломя голову мчаться за помощью к малознакомому мужику из ФСБ, пусть даже я и спас ему жизнь. Однако мне надо было срочно попасть в Чечню, причем не в обычной ипостаси, а как частному лицу. Я совсем не был убежден, что Шведов взмахнет ресницами и проблема моментально разрешится, отнюдь. Вполне могло оказаться, что никакого Шведова в природе не существует и мой полковник - не более чем легенда, под которой в Чечне работал какой-нибудь контрразведчик. Вполне могло оказаться, что телефон на визитке просто цифры, тиснутые бронзовой краской на аккуратный прямоугольник плотной глянцевой бумаги по принципу "три П": пол - палец - потолок. И вообще, просто чудо, что я не потерял эту карточку: помнится, я засунул ее в кармашек разгрузки, и она не выпала лишь совершенно случайно. Короче говоря, я действовал наобум, как зомби с принесенной программой: вот цель, вперед, без отклонений. Да, разумеется, у меня много хороших знакомых - на кривых тропинках войны люди быстро привязываются друг к другу и при необходимости все мои боевые братья встали бы плечо к плечу, чтобы помочь другу, попавшему в беду. В данном случае такая помощь была для меня абсолютно бесполезна. Единственный, кто мог реально что-то сделать, по моим рассуждениям, это был Шведов, или кто-то там еще, работающий под его именем.
      Прибыв в Москву, я прямо с Павелецкого вокзала позвонил по указанному в визитке телефону. Когда на том конце слегка раздраженный голос ответил:
      - Да, Шведов, - я едва не упал в обморок и даже прослезился от счастья.
      - Это я. Сыч, - хрипло пробормотал я. - У меня беда.
      - Ты где? - буднично поинтересовался Шведов, будто мы расстались вчера вечером после совместной попойки.
      - На Павелецком, - я выглянул из будки и быстро сориентировался, - возле "Мини-маркета", ну, под желтой вывеской. Только приехал...
      - Я тебя понял, - оборвал меня Шведов. - Стой на месте, никуда не ходи заберу.
      Минут через пятнадцать ко мне подкатил черный "ГАЗ-31" с нулями, и сидевший рядом с шофером Шведов, высунувшись в окно и пожав мне руку, бросил:
      - Ты плохо выглядишь. Падай назад, - и показал большим пальцем правой руки себе за спину.
      Буквально через полчаса я сидел в мягком кресле в просторном холле шведовской квартиры и лаконично повествовал о своих злоключениях, пытливо всматриваясь в лицо сидевшего напротив хозяина, стараясь уловить его реакцию.
      - Боюсь, что покажусь тебе черствым и бездушным, - сказал Шведов, выслушав мое повествование, - но утешительного ничего сообщить не могу. Ты знаешь, сколько русских женщин бесследно исчезли в Чечне за последние пять лет?
      - Не знаю, - безразлично ответил я, - наверно, много. Мне те женщины по барабану. А свою я буду искать. Даже если вы мне не поможете, я найду способ попасть туда...
      - Это дохлый номер, - Шведов махнул на меня рукой и болезненно поморщился. - Ты, Антон, лучше смирись и положись на судьбу. Мало ли как бывает - вдруг она к тебе сама объявится через некоторое время? Хотя...
      - Что это вы несете? - я ненавидяще уставился на Шведова - обида комком скакнула к горлу: не так должен был реагировать на мою беду человек, которому я спас жизнь. - Ну вы даете! Объявится! Вот спасибо, хорошо! - Я встал из кресла и направился к выходу, даже отдаленно не представляя себе, что я буду делать после того, как окажусь за дверью. Нет, не такой прием я ожидал встретить. Хотелось выскочить и набить кому-нибудь рожу, на худой конец заорать что-то непотребное.
      Слезы застилали глаза, еще чуток - и разрыдаюсь. Шведов одним прыжком догнал меня, ухватил за локоть и начал водворять обратно в кресло, ласково увещевая:
      - Тихо, брат, тихо. Не надо пороть горячку! Ну - заработался я, очерствел, ну, извини - ляпнул, не подумав... - и далее в таком же духе.
      Особо не сопротивляясь, я снова уселся в кресло и агрессивно сообщил своему визави:
      - Я буду искать ее в любом случае, неужели не ясно?! Вон матери солдатские, бывает, ищут своих сыновей по полгода и находят же иногда. Некоторым, кстати, похоронки приходят, а они прутся к черту на кулички, и где-нибудь под Ведено или Бамутом отыскивают своих сыновей. Пусть без яиц, в дистрофическом состоянии, но находят!
      - Так это солдаты, Антон, - мягко возразил Шведов и тяжело вздохнул. Солдат он и есть солдат, пацан... А женщина - это совсем другое дело. Что это они пропадают в таком количестве, как ты полагаешь, а? Это же зверье, нелюди! Схватят в рейде или с поезда снимут и развлекаются до тех пор, пока баба не помрет. Потом бросят где-нибудь...
      - Я в курсе, - оборвал я Шведова. - Не надо детализировать... Я вот что думаю: доберусь до первого попавшегося села на подконтрольной "духам" территории, возьму в заложники их женщин и детей и объявлю: давайте, ищите мою жену. Вот параметры, - я выложил на стол несколько фотографий Светланы. - Если не сыщут через пару суток, начну отстреливать заложников по одному...
      - Ннндаааа, - озабоченно протянул Шведов. - Тяжелый случай. - Он взял фотографии и некоторое время рассматривал их, барабаня пальцами по столу, затем спохватился: - Слушай, ты за эти трое суток ел хоть что-нибудь, а?
      - Ничего не ел, - сообщил я. - Не ел и не пил - не хочу.
      - Так, так, - полковник покачал головой и хмыкнул. - Ну и зря. У тебя стресс. Надо было напиться.
      - Пить не буду, - упрямо возразил я. - Пока не сыщу жену.
      - Тогда схлопочешь шизу, - сказал Шведов и вновь болезненно поморщился. Вот что. Я сегодня занят до упора, ночевать не приду. Мои за городом, на даче. Оставайся, хозяйничай тут. Завтра утром я приеду, а там...
      - Мне некогда ждать до завтра, - я опять встал из кресла и набычился. - Вы сразу скажите - можете помочь или нет? Если нет - спасибо, я сам как-нибудь.
      - Ну что ты заладил - сам да сам, - Шведов раздраженно хлопнул по столу ладонью. - Сядь! И как это ты себе представляешь? Тебя даже не пустят на подконтрольную федералам территорию, если сунешься в частном порядке. Я займусь твоим горем - сам ты не соорудишь ничего хорошего, только нарвешься на неприятности. Ясно?
      - Ясно, - я уселся обратно и горячо пожал Шведову запястье. - Спасибо!
      - Не за что, - полковник кисло улыбнулся. - В общем, завтра утром я тебе все обрисую - надо кое-что там уточнить... Ты буйный во хмелю?
      - С чего вы взяли? - удивился я. - Вообще-то, насколько мне известно, прецедентов не бывало.
      - Аааа! Да-да, - спохватился Шведов. - Помню, помню - ты в пьяном виде становишься страшно добрым и хочешь спать где попало. Короче, оставайся у меня, хорошенько покушай и напейся вдрызг. Жратва - в холодильнике, выпивон в серванте. Это приказ. Иначе шизу подхватишь - а в невменяемом состоянии, я полагаю, ты и сам прекрасно понимаешь, какой из тебя сыщик получится. Ну все, я пошел, до завтра. - Распорядившись таким образом, полковник стремительно стартанул из кресла и скрылся за дверью, не оставив мне времени для возражений.
      Я немного посидел в кресле, анализируя свое состояние, и пришел к выводу, что если еще не сошел с ума за эти трое суток, то вполне близок к этому. Страшная тяжесть утраты любимого человека раздавила меня окончательно: вызвав в памяти образ Светланы, я ощутил, что жаркая волна бессильной ярости уже не подступает к горлу, как было ранее. Только давящее чувство непоправимой беды господствовало в сознании - более ничего... Я был опустошен, разбит и лишен совершенно каких-либо эмоций. Прав бь1л Шведов, в таком состоянии только с гранатой на дот бросаться, нет мне более достойного применения. Немного посомневавшись, я решил остаться - рассудок все равно не подсказывал ничего приемлемого для поисков супруги.
      Прихватив из серванта литровую бутылку "Кремлевской", я прошел на кухню, вытащил из холодильника колбасу и сыр и буквально уже через пятнадцать минут надрался до состояния полной потери ориентации в пространстве, как и приказал полковник Шведов.
      Очнулся я от того, что какой-то нехороший субъект окатил меня холодной водой - причем весьма обильно и недружелюбно. Ошарашенно таращась по сторонам и отфыркиваясь, я приподнялся и обнаружил, что располагаюсь на полу в кухне, рядом стоит свежевыбритый Шведов с мешками под глазами и здоровенным пустым ковшиком в руке и озадаченно морщит лоб.
      - Ну ты даешь. Сыч! - удивленно покачал головой полковник. - Выкушал сам на сам литр водочки, а закусил двумя бутебродиками с колбасой и сыром, судя по наличию продуктов. Плохо не стало?
      - Не-а, - я сладко зевнул, поднялся с пола и обозрел интерьер: за окном слегка рассвело, часы на стенке показывали половину шестого утра. - Был приказ: нажраться. Приказ выполнен. Я вообще страшно дисциплинированный, когда чувствую, что решение начальника разумное и единственно правильное в данной ситуации.
      - Ну, ну, - неопределенно хмыкнув, полковник показал мне жестом на сегмент мягкого уголка, а сам напялил фартук и открыл холодильник.
      Усевшись за стол, я некоторое время наблюдал, как Шведов сооружает здоровенную яичницу с ветчиной на имевшей свежие следы предыдущих жарок огромной сковородке. Во рту пересохло, голова была страшно тяжелая и непременно желала упасть на грудь - думать ни о чем не хотелось.
      - Ну вот, совсем другое дело, - резюмировал Шведов, покосившись на меня. Ты слегка эмоционально разгрузился. А может, и не слегка... Похмеляться будешь? Пиво есть.
      - Не буду, - героически отказался я и, облизнув пересохшие губы, выровнял голову и зафиксировал взор на физиономии полковника, точнее на его правом ухе, так как полковник располагался боком по отношению ко мне и разворачиваться пока что не желал. - Результат? - грозно прошептал я и поперхнулся.
      - Ха! Шустрый больно! Результат, - передразнил Шведов и укоризненно покрутил головой, но, напоровшись на мой пронзительный взгляд, поспешил добавить: - Да все в ажуре, братан. Все тип-топ... Я сооружу тебе тур в Чечню со всеми удобствами и под хорошей "крышей". Короче - повезло. Хотя, если хорошенько разобраться, везение - суть совокупных усилий индивида и в конечном итоге критерий его рационального труда на пути к намеченной цели.
      - Какой тур? - удивился я. - Туда что, туристы ездят? Вот так ничего себе!
      - Не торопись, май дарлинг, - полковник подмигнул мне и ловко водрузил сковородку на подставку. - Давай поедим, а в процессе я быстренько опишу тебе суть.
      Глянув на сковородку, я вдруг ощутил зверский аппетит - до того заманчиво выглядели сочные ломти розовой ветчины, обильно залитые яйцом и присыпанные зеленым луком.
      - Можно, - согласился я и, вооружившись вилкой, приступил к трапезе, слушая между делом рассказ полковника.
      - Там козел один есть, - сообщил Шведов, набив рот яичницей, - англичанин. Независимый журналист с громким именем и все такое.
      - Что, совсем плохой? - поинтересовался я в перерыве между движением челюстей. - Почему козел?
      - Ну не то чтобы совсем, - поправился полковник. - И, может, вовсе не козел. Но фрукт. Короче, хочет книгу писать о справедливой войне чеченского народа против российских оккупантов и зверствах федеральных войск.
      - Вот как! - удивился я. - А вы его в расход не вывели?
      - Нельзя, - полковник негодующе взмахнул вилкой. - Плюрализм, бля. Демократия.
      - Очень жаль, - констатировал я и насадил на вилку очередной кусок ветчины.
      - Согласен, - кивнул Шведов и продолжил: - Однако не в этом суть. Ты, насколько я помню, сносно владеешь чеченским?
      - Ну, сносно - это сильно, - поправил я. - Понимаю разговорную речь, могу обиходные фразы произносить.
      - Ага, - Шведов подмигнул мне. - А еще ты обучался в спецшколе с английским уклоном. Так что, насколько мне известно, довольно хорошо владеешь английским. Ну, прямо шпион!
      - Откуда вы знаете про спецшколу? - удивился я. - Вы что, затребовали мое личное дело?
      - Это неважно, - Шведов небрежно махнул рукой. - Так что там с английским?
      - Разговорным владею сносно, - признался я, - читаю средненько, пишу вообще только со словарем - в грамматике дуб дубом.
      - Ну и ладушки, - успокоил полковник. - Писать тебе вряд ли придется. Короче - мы пасем этого козла. Мало ли что? Вдруг он не тот, за кого себя выдает. Сейчас такое время - и под более солидной личиной проникают шпионы. Всех не проверишь. Он себе давно уже все оформил и выбил документы, необходимые для беспрепятственного передвижения в зоне боевых действий, готовился двигать уже неделю назад. Но наши выставили условие, так как одному туда соваться весьма рискованно, нужен человек, хорошо знающий местные обычаи, географию, короче - гид. Кроме того, он сам по-русски может общаться только с разговорником, хотя и коллекционирует нашу ненормативную лексику. Этот козел предпринимал какие-то телодвижения в плане самостоятельного поиска гида, однако наши быстро отмазали всех желающих заработать. Отправить с ним никого не можем - каждый человек на счету. Если с каждым журналистом отправлять по сотруднику, некому работать будет. Сейчас он сидит в "России", злой как черт и хочет куда-то там жаловаться. В принципе, ему ненавязчиво объяснили, что это бесполезно. Ну вот, собственно, и все. Сейчас приведешь себя в порядок, и поедем к нему.
      - А он возьмет меня? - усомнился я. - Вдруг он заподозрит, что я ваш сотрудник?
      - Если я не ошибаюсь, ему сейчас по барабану - сотрудник, не сотрудник, Шведов закончил подчищать хлебом остатки яичницы и разлил по чашкам кофе. - Он торчит здесь лишних семь дней и ухватится за тебя, как за спасительную соломинку. Представишься специалистом-этнологом, хорошо знающим обычаи горских народов и географию Чечни. Вот, кстати, это тебе. - Шведов вытащил из-под стола "дипломат" и, раскрыв его, извлек кожаную автомобильную аптечку и пластиковую карточку. - Это твоя ксива и походный арсенал. По дороге объясню, как им пользоваться.
      На карточке красовалась моя фотография с информацией о том, что я - Роберт Дэниел, корреспондент английской газеты "Гардиан".
      - Ох ты! - воскликнул я. - Лихо! А откуда у вас моя фотография?
      - А, какая разница, - уклончиво пробормотал Шведов. - Бери, пользуйся. Этому козлу объяснишь, что так вам будет безопаснее путешествовать: русского могут где-нибудь под горячую руку пустить в расход, а англичанина, рубь за сто, не тронут. Если будет интересоваться, где взял удостоверение, объяснишь, что купил на базаре. Он все равно будет запрашивать свой ИЦ и сразу выяснит, что никакого Роберта Дэниела в природе не существует. Так что - пусть лучше сразу тебе верит. Ну, марш в ванную, отправляемся через пятнадцать минут.
      Спустя сорок пять минут я сидел в гостиничном номере и беседовал с белокурым дородным мужиком лет сорока, который беспрестанно лучился обаятельной улыбкой и пристально смотрел на меня серыми глазами, в коих не отслеживалось даже капельки доверия.
      Звали его Тэд Прайс, моему приходу он действительно страшно обрадовался. Особенно, когда я сообщил, что знаю Чечню как свои пять пальцев, и вообще, Тэд оказался весьма обаятельным парнем.
      Через шесть минут с начала разговора я не выдержал и выложил ему свою историю, сдав с потрохами замыслы ФСБ и проигнорировав вполне реальную возможность прослушивания нашей беседы коллегами Шведова: мне нужен был единомышленник, в таких делах нельзя играть втемную.
      Выслушав меня, Тэд довольно долго молчал - думал. Затем он вздохнул и сообщил:
      - Если это не легенда КГБ, то это просто ужасно, мой друг.
      - ФСБ, - поправил я. - И никакая это не легенда. У меня язык бы не повернулся врать про такое!
      - ФСБ - все равно КГБ, - махнул рукой Тэд. - Ну а если это не легенда, я постараюсь всячески помочь тебе, мой друг.
      ГЛАВА 3
      - Не дергайся, скотина! Стой спокойно! - скомандовал долговязый мужик с прыщавой рожей, закатив возмутившемуся было Тэду смачную оплеуху и сильно ткнув в спину стволом автомата, заставляя пошире раздвинуть ноги и опереться руками о крышу "Лендровера". Тэд не понимал, чего от него хотят, и, естественно, добросовестно упирался, ругаясь вполголоса английскими непечатными изречениями. - Вот, бля, настырный! Щас пристрелю, урод! возмутился долговязый и еще разок ткнул журналистскую спину автоматом.
      - Он не понимает по-русски - англичанин, - счел нужным вмешаться я. - Вы мне говорите, я буду переводить, - я безропотно стоял с другой стороны автомобиля и послушно держал руки на крыше, выражая всем своим видом крайнюю степень покорности.
      - Ага, англичанин, - недоверчиво пробурчал прыщавый. - Принц Чарлз, бля.
      - Да вы не волнуйтесь - мы сами отдадим вам все, что нужно, - пообещал я и успокоил Тэда: - Они нас просто-напросто грабят, старина. Сопротивляться бесполезно - могут пристрелить.
      - Черт-те что, - пробормотал Тэд, болезненно морщась и выгибая истыканную автоматом спину. - Я - британский подданный! Я - журналист с европейским именем! Тут же имеют место политические аспекты...
      - Им аспекты по барабану, - терпеливо пояснил я. - Пристрелят, и все дела. Так что стой спокойно.
      - Э-э, чего это вы там лопочете? - подозрительно уставился на меня худощавый прыщевладелец.
      - Я же сказал - он по-русски не понимает, - повторился я, обращаясь к грабителю, и быстро осмотрелся. Перед носом нашей машины поперек шоссе стояла бежевая "шестерка". Сорок секунд назад она стремительно и коварно выпрыгнула из кустов, и я едва успел притормозить. Кроме прыщавого переростка, неподалеку находились еще двое мужиков среднего возраста. Умело разобравшись по обе стороны "жигуленка", они держали нас под прицелом короткоствольных "АКСУ".
      - Господа! Мы - журналистская миссия из Лондона, - поспешил пояснить я, видя, что прыщавый продолжает хмуриться и нервно дергает бровью. - Отпустите нас, мы дадим вам по сто долларов и на этом будем считать инцидент исчерпанным.
      - Хрен в сумку, - перебил долговязый и махнул соратникам. - Че там прикрывать - тачку шмонайте живее, а то поедет кто-нибудь.
      Двое покинули свои позиции и резво забрались в салон нашей машины - начали потрошить сумки. Я почувствовал, как нехорошо екнуло в груди, - отчего-то мне шибко не понравилось, что грабители были без масок. Об убийствах на этом шоссе передавали в телепередачах еще до войны. Полагаю, что по прошествии полутора лет ситуация здесь совсем не улучшилась. Не было для этого предпосылок.
      Долговязый выложил на капот содержимое карманов Тэда, развернул его спиной к машине (грамотный, скотина!) и перешел ко мне. Уфффф! Наконец-то, родной ты мой! Долго же я ждал этого. Я даже облегченно вздохнул - диспозиция складывалась чрезвычайно удачно. Теперь я покажу, на что способен.
      Как только долговязый начал по-хозяйски шмонать мои нагрудные карманы, я чуток сместился вправо, прижимаясь плечом к его автомату, и двинул грабителя локтем в горло - он даже крякнуть не успел. Затем я для верности прислонил долговязого к задней дверце машины и рыбкой прыгнул в правую переднюю дверь на того, что сидел на переднем сиденье, перегнувшись через спинку, и ковырялся в чехольных сумках.
      От резкого толчка второй бандит взвыл, и тут я одним движением свернул ему голову, отметив, как противно хрястнули шейные позвонки. Не давая опомниться третьему грабителю, расположившемуся на заднем сиденье, я резким движением руки врезал ему в кадык.
      Все. Схватка окончилась со счетом три-ноль в нашу пользу.
      - Что стоишь? - прикрикнул я на разинувшего рот Тэда. - Давай, тащи ублюдка из салона, сейчас все сиденье загадит! Тэд оторопело застыл на месте, хлопая глазами и судорожно вздрагивая ресницами: по всем признакам, через несколько секунд он выйдет из состояния шока и, если успеет, рванет к придорожной канаве.
      - Тьфу, япона мать! - Я досадливо поморщился, выскочил из машины, обежал вокруг и выдернул конвульсивно вздрагивавшее тело третьего бандита наружу. Затем я освободил салон от присутствия второго тела и, приложив ладонь к бровям, обозрел окрестности. Приближения какого-либо транспорта пока не наблюдалось, хотя совсем недавно нам навстречу через каждые полминуты попадались разные машины. По-видимому, эти ребята высчитали цикличность движения транспорта и действовали по графику. Молодцы, ничего не скажешь.
      Тэд благополучно добрался до канавы и, скрючившись на краю, начал возвращать обратно съеденные в обед сосиски с кетчупом.