- Довольно слов, - прекратила мои потуги незнакомка, вставая с лавки и беря меня за руку. - Здесь в парке много уединенных мест... Хочешь, пойдем куда-нибудь, и я... я буду твоей?
      - Зачем в парке? - оживился я. - У меня свой дом - там никого нет. Берем такси - пять минут езды, и мы одни за глухим забором. Можно хоть всю ночь напропалую... э-э-э... напролет, ну того... короче, пошли!
      И мы действительно пошли - ехать на такси она почему-то решительно отказалась. Позже я понял почему. Через пятнадцать минут мы добрались до моего хауса и оказались во дворе. Незнакомка наотрез отказалась заходить в дом, объяснив мне, что сегодня прекрасный вечер и ей хочется побыть на воздухе, слиться с природой, так сказать. И потом - любовь только тогда дает подлинное наслаждение, когда она не знает границ: стен, крыши, запретов и так далее...
      - Возьми меня здесь, - прерывистым шепотом попросила она, указывая на свежевскопанную грядку для грядущей редиски. - Я хочу слиться с землей, хочу напитать себя ее соками! Возьми же!
      Я не стал удивляться причудам доморощенной Таис Афинской: в тот момент мне было абсолютно по барабану, где и как - лишь бы побыстрее! Стеная от страшного возбуждения, я схватил прекрасное создание в охапку и повалил на грядку, ощущая, как трепещет подо мной горячее упругое тело. Одним резким движением задрал юбку, вторым резким движением растерзал трусики, нетерпеливо растолкал коленями ее ноги - она зачем-то пожелала сжать их, не давая мне добраться до ее лона, - и - вот он, желанный миг победы! - с натугой засадил по самое "здрасьте"!
      И началось... Нет, началось совсем не то, что вы думаете: такие банальные эпизоды не стоят того, чтобы распространяться о них в деталях. Прекрасная незнакомка вдруг мертвой хваткой вцепилась в мои плечи и пронзительно заорала дурным голосом:
      - Оооаааа!!! Умираа-а-а-ю-ууу!!! Умираю!!!! - и начала так резко дергать тазом, что я всерьез обеспокоился по поводу сохранности своего детородного органа. Попытки закрыть ей рот успехом не увенчались - эта фурия начала кусаться, как некормленый аллигатор, вопли продолжали набирать интенсивность, и, казалось, конца не будет этому кошмару.
      Надо вам сказать, что усадьба моя располагается отнюдь не на отшибе, а в самом центре улицы. На крики моментально сбежались соседи - благо калитка оказалась незапертой, - и вскоре в моем дворе скопилось изрядное количество любопытствующих очевидцев, в числе коих были участковый инспектор и участковый врач, мирно пившие на момент начала представления водку на веранде дома последнего.
      Скандал был просто неописуемый. Мне каким-то чудом удалось вырваться из цепких лап этого исчадия ада, но положение от этого только усугубилось. Моя прекрасная незнакомка начала бросаться на всех подряд присутствующих особей мужеска пола и пыталась совокупиться с ними, используя для этого самые невероятные приемы, наверняка не предусмотренные ни одним пособием по искусству восточной любви.
      Надо отдать должное участковому врачу: он, несмотря на изрядную пьянственность, среагировал очень быстро. Моментально смотался к себе домой и притащил шприц с аминазином. Общими усилиями крикливая бестия была приведена в относительно неподвижное состояние, и доктор смачно вкатил ей укол - спустя малое количество времени она затихла.
      Затем доктор пошел вызванивать бригаду скорой психиатрической помощи, а участковый начал разгонять публику по домам, увещевая присутствующих дежурными тирадами, типа:
      "Ну что вам тут - цирк, что ли? Что, никогда такое не видели? Давай по домам!"
      Публика резонно возражала: нет, тут, конечно, не цирк, в цирке навозом воняет, но ТАКОЕ они действительно никогда не видели, даже в самых крутых порнушках.
      Вскоре, однако, участковому удалось выдворить непрошеных посетителей. Доктор, переговоривший с коллегой, дежурившим по психдиспансеру, сообщил, что бригада будет минут через десять, - опасаться нечего. А еще он сообщил, что этот самый коллега, затребовав приметы впавшей в буйство милашки, заочно опознал ее и выдал на-гора весьма небезынтересную информашку.
      Оказывается, эта бедолага некогда лечилась в психдиспансере от явно выраженной клаустрофобии, но, увы, не долечилась. Средств, что ли, там у них не было на полный курс, или ее выписали по графику, как резко идущую на поправку, - в общем, предрасположенность к заболеванию до сих пор имеет место: она у них числится на учете. А в процессе лечения дамочка приобрела еще один побочный недуг - по недосмотру персонала диспансера и вследствие тотального падения нравов как в стране в целом, так и в отдельных структурных подразделениях Минздрава.
      Поскольку дамочка хороша собой, ее периодически использовали по прямому назначению хронически пьяные здоровенные санитары - делать им, знаете ли, вечерами на дежурстве нечего, вот они и развлекались как придется. А чтобы не создавать нездоровый ажиотаж, выраженный в брыканиях и криках используемой, ее, в целях экономии сильнодействующих транквилизаторов, тривиально дюбашили по башке табуретом, дабы вела себя тихо. От этого у моей прекрасной незнакомки получилась опухоль мозга, ставшая причиной заболевания, именуемого в просторечии не иначе, как "бешенство матки"...
      Вот такая трогательная история. Дня три после этого я не рисковал появляться на улице: во-первых, перед соседями было стыдно, а во-вторых, желание гулять вечерами почему-то напрочь отпало. Кто его знает, что там на уме у этих прекрасных незнакомок, разгуливающих в одиночестве вечерами в парках и с томным видом читающих на скамейках книжки.
      Чуть позже выяснилось, что участковый настучал об этом случае Шведову, у которого он внештатно числился информатором (на дядю Толю, как мне кажется, полгорода работают таким вот образом).
      Шведов меня сурово отчитал за шаловливое поведение и в сердцах заметил, что если я опускаюсь до собирания с улицы "всякой швали", то участь мою предсказать очень нетрудно. Кончится это тем, что в один прекрасный день меня пристрелят из-за угла какие-нибудь зловредные сутенеры, коих в Стародубовске пруд пруди, а если этого не случится, я все равно умру от СПИДА или какой-нибудь другой гадости.
      На том участие полковника в решении моих секспроблем не закончилось. В этот же день он пригласил меня с собой на вечеринку, где познакомил с одной весьма недурственно сложенной дамой бальзаковского возраста, имеющей, ко всему прочему списку положенных достоинств, престарелого мужа-профессора - хромого, горбатого импотента, преподающего курс эстетики в Стародубовском университете.
      Сразу после вечеринки мы отправились ко мне на хаус, где я с опаской овладел трепетным телом своей новоявленной пассии - все ждал, когда она начнет страшно кричать или выкидывать какие-нибудь коленца в том же духе. Однако обошлось - все получилось просто великолепно. Чудная ночь, шампанское, восторженные эротические стоны: будто в раю побывал.
      А потом наступили суровые будни. Видимо, житие с профессором сказалось на характере моей любовницы - зовут ее Элен (так она требует), - очень скоро наши отношения вошли в ровную колею и приобрели до безобразия упорядоченный вид. Теперь, когда Элен хочет секса (а случается это примерно через день - по графику), она приезжает ко мне, врывается в дом и, у порога стремительно раздевшись, решительным шагом проходит к столу, где выгибается в позиции No 19 (см. Учебное пособие для нижегородской школы сутенеров, раздел No 3, стр.41) и командным голосом требует, похлопывая себя по попке: "Иди сюда, мой звереныш! Задай-ка жару этой негоднице!"
      А когда я "задаю" - а бывает, что и не "задаю", - я же не агрегат, чтобы постоянно пребывать в готовности к процессу, - Элен так же стремительно одевается и убирается восвояси, на прощанье чмокнув меня в щечку. В общем, черт-те что и с боку бантик. Но пока, увы, я не решаюсь ничего поменять в этом порочном круге. В некотором смысле такие отношения меня даже устраивают - никто никому не обязан, и, если разобраться, мы оба совершенно самостоятельные люди, не нуждающиеся в слюнявых сантиментах - знаем, чего хотим друг от друга...
      Итак, ежевечерне я наведывался к полковнику, чтобы загрузиться полезной информацией об обстановке в ЗОНЕ и связанных с ней областях криминального бизнеса. Шведов довольно потирал руки: у новоявленной коридорной группировки и ее шефов, тех самых вредных дядек из верхнего эшелона, благодаря нашим потугам были весьма серьезные проблемы.
      Во-первых, Рустем Гушмазукаев, потерявший единомоментно десять своих людей, партию оружия и так и не получивший обещанных иномарок, затеял вдумчивую разборку с "москвичами", чреватую абсолютно непредсказуемым финалом. Ни о каких деловых связях речи пока быть не могло - стоял вопрос, быть или не быть местного характера газавату между коридорной группировкой и кланом Рустема.
      Во-вторых, как и ожидалось, проворный таксидермист Рашид Бекмурзаев, не вдаваясь в подробности, намертво поссорился с Рустемом и начал сезон охоты на предполагаемых виновников гибели двух своих парней. В прессе, чутко реагирующей на всякого рода "жареные" факты, стали появляться сообщения о непонятных убийствах некоторых товарищей, имевших определенный вес в коммерческих и правительственных кругах, но вроде бы не причастных ни к какому криминалу.
      - Сдал Рустем своих "коллег" Рашиду, - убежденно заявил Шведов по этому поводу. - С потрохами сдал. Связи, имена, направления... Иначе откуда Рашид знает, в каком кругу открывать сезон охоты? Ты погляди, как мочит! - Полковник торжествующе тыкал перстом в газетный заголовок и плотоядно ухмылялся. - Какие там, в задницу, кодексы чести и мужское слово! Рустем еще пожить хочет... Бекмурзаевы его в порошок стерли бы, если бы вздумал покрывать своих "клиентов"...
      В остальных сферах нашего приложения усилий дела обстояли тоже вполне приемлемо - особых проблем как с обитателями ЗОНЫ, так и с нашими российскими "сталкерами" пока не возникало.
      В пятницу мы с мужиками начали собираться в рейд. Обычный многоцелевой рейд, имевший главной целью встречу с охотником за секретами Саидом, являвшимся едва ли не самым важным поставщиком наиболее ценной информации, которую мастер оперативного искусства Шведов умудрялся преобразовывать в зеленые купюры.
      Обычный плановый рейд здорово отличается от операции, которую мы провернули у Сарпинского ущелья. Эту провокацию мы готовили более двух недель, тщательно оттачивая мельчайшие детали, проводя тренировки на местности и всесторонне изучая обстановку на предстоящем плацдарме боевых действий.
      А в ходе планового рейда нужно было всего-то лишь прошвырнуться по заранее обусловленному маршруту, кое-что кое-где положить, раз-другой сделать небольшой шум и в финале встретиться с информатором. Всего-то делов! Да, совсем забыл: это простенькое мероприятие необходимо провернуть так, чтобы нас в ЗОНЕ никто не засек, чтобы информатора никто из обитателей ЗОНЫ не заподозрил в причастности к его ремеслу - иначе жить он будет очень недолго, - и... постараться вернуться назад. Во так-то...
      После обеда, когда мы с "агентами" выложили экипировку во дворе и подгоняли снаряжение, пожаловал озабоченный Шведов и пригласил меня проследовать к нему на хаус.
      - А вы уверены, что я вам занадобился прямо сейчас? - недовольно пробурчал я в спину полковнику, вытирая на ходу о комбинезон вымазанные в оружейном масле руки. - Есть время собирать камни и время их разбрасывать...
      - Пи...деть команды не было, - хмуро бросил Шведов, не оборачиваясь. - Там один козел приперся... Посредник позвонил - "крыша" просила помочь...
      Я насторожился. Во-первых, полковник был не в духе - выражался он, только пребывая в сумеречном настроении. Во-вторых, козлами он обзывал исключительно иностранцев - сказывалась годами выработанная неприязнь к данной категории в бытность дяди Толи сотрудником ГБ. А поскольку полковник всю неделю в буквальном смысле парил над мирской суетой, окрыленный последним успехом, и насвистывал бравурные марши, можно было сделать вывод, что событие действительно из ряда вон.
      - Переводить, что ли, буду? Англичанин? - робко поинтересовался я, входя вслед за Шведовым во двор его дома и с любопытством рассматривая невесть откуда припарковавшийся у крыльца пропыленный "Мицубиси-Паджейро", в котором скучали двое белобрысых хлопцев с явно нероссийскими гладкими физиономиями.
      - Ага, будешь, - согласился полковник, подталкивая меня к крыльцу. - Но не англичанин. Заходи, нечего пялиться...
      В холле, в одном из глубоких кресел для гостей, восседал здоровенный мужлан лет сорока и от нечего делать глазел на коллекцию горских кинжалов, развешанных на бухарском ковре во всю стену. Был этот дядечка огненно-рыжий, конопатый до невозможности и, представьте себе, имел почти бойскаутский прикид: какие-то невообразимой расцветки шорты, рубашку с короткими рукавами, отнятую, по всей видимости, у пьяного морпеха американской армии где-то неподалеку от форта Брэгг, и десантные башмаки с толстой рифленой подошвой. Короче - фрукт. Было заметно, что этот "бойскаут" чем-то до крайности раздражен: пальцы его рук выбивали по подлокотникам кресла частую дробь и нервно подрагивали. Рта он пока раскрыть не успел, но было и так совершенно ясно, что ничего хорошего этот детина сказать не собирается.
      - А где пробковый шлем? - полюбопытствовал я, усаживаясь на краешек кресла напротив гостя.
      - Какой шлем? - нервно вскинулся полковник, прямиком направившийся к бару и решающий, какую из бутылок выбрать. - У кого шлем?
      - К такому прикиду в комплекте полагается пробковый шлем, - сообщил я игриво и тут же пожалел о том, что сказал: полковник колюче глянул на меня, тяжко вздохнул и неодобрительно покачал головой.
      - Шутка! - фальшиво улыбнулся я и повторил для гостя: - Шутка!
      Рыжий неопределенно пожал плечами и хмуро уставился на меня немигающим взором.
      - По-русски понимает? - поинтересовался я у полковника.
      - Ни бум-бум. Там в машине у него подручные. Один еле-еле шарит - как раз чтобы спросить, где туалет и как выехать из города... Этого козла ко мне "крыша" прислала, - повторился Шведов, протягивая гостю наполовину наполненный коньяком фужер. Тот одним махом высосал коньяк и не поморщился, а там граммов сто пятьдесят было, не меньше.
      - Не наливайте ему "Метаксы", дядь Толь! - обеспокоился я. - Он вас по ветру пустит - глядите, как мечет!
      - Они там совсем нюх потеряли, обормоты, - продолжил Шведов, не отреагировав на мое замечание, однако больше наливать гостю не стал. - Хотят, чтобы мы помогли ему там что-то провернуть в ЗОНЕ. И тем самым якобы они дают нам возможность хорошо подзаработать... Хм... Нам что, может, объявление дать: "За хорошие бабки решаем проблемы в ЗОНЕ!!!" Нет, как тебе это нравится, а?...
      Я сочувственно вздохнул: нет, это мне ни в коем случае нравиться не могло. Мы до сих пор были живы и относительно здоровы только благодаря исключительной конфиденциальности отношений Шведова с "крышей" и тщательной конспирации. Если бы не жесткое соблюдение этих требований, нас давненько бы уже стерла в порошок общероссийская чиновничья мафия, несущая благодаря деятельности команды огромные убытки. Хотя нет - раньше этой самой мафии нас бы успела растерзать на мельчайшие частички конфедерация горских народов - не та, что заседает в Минводах на сессиях, а та, что держит "шишку" в ЗОНЕ. А теперь получается так, что о существовании команды, которая может решать какие-то проблемы в ЗОНЕ, знает посторонний - мало того, иностранец! Да что там "знает"! Вот он, сидит здесь, выпивши коньяка по двести баксов за бутылку, и любуется на нас. Увидел, узнал местонахождение команды, запомнил в лицо...
      - Может, Лося позвать? - осторожно высказал я предположение. - "Крыша" наша действительно... того.
      Полковник тяжко задумался, изучая профиль гостя сбоку, - в глазах его я прочитал страшные сомнения. С минуту поглазев на рыжего, Шведов пошел в спальню, сообщив мне:
      - Сейчас звякну, ты пока займи этого...
      - Ага, - согласился я, проводив взглядом полковника, - у него в спальне установлена аппаратура связи, снабженная новейшей системой защиты от прослушивания и устройством кодирования: если кто и ухитрится залезть на "провод", он услышит что-то типа "бульк-бульк" или еще что-нибудь невразумительное в том же духе. - Вы англичанин? - поинтересовался я по-английски, ласково глядя на рыжего. - Я буду выступать в роли переводчика... Как добрались?
      Рыжий высокомерно посмотрел на меня и презрительно фыркнул.
      - Вот и выступайте на здоровье. - Он почесал указательным пальцем свой породистый нос, пренебрежительно махнул рукой и внезапно разразился длинной тирадой: - А пока переводить нечего - шеф ваш отсутствует. Зачем вы лезете со своими дурацкими вопросами? Или у вас так принято - за спиной у начальника пытаться завести с клиентом какие-то шашни? Вы просто мебель, а мебель, насколько мне известно, не должна иметь своего мнения. А произношение у вас просто ужасное: как у пьяного докера-заики, прошедшего неполный курс лечения у бездарного логопеда! Если бы вы работали переводчиком у нас, то давно подохли бы с голоду... И потом - с чего это вы взяли, что я англичанин? У меня что табличка на груди висит?
      Я растерянно хмыкнул и почувствовал себя лишним в этой комнате. Вот так занял! Нет, парень, если полковник будет сомневаться по поводу решения твоей участи, я не стану отговаривать его прибегать к услугам Лося.
      - Ну и что ж вы замолчали? - раздраженно поинтересовался рыжий после некоторой паузы. - У вас что - язык отвалился?
      - Я мебель - как вы сами изволили заметить, - улыбчиво ответил я, думая, как хорошо было бы зарядить этому наглому мужлану в репу и пару раз одеть его на колено - спеси бы поубавилось моментом! - А у мебели не может быть своего мнения. Да и потом - к чему лишний раз раздражать вас своим докерским произношением? Придет шеф - тогда будем общаться в контексте деловых переговоров.
      - Вы еще пытаетесь острить! - Рыжий скорчил презрительную гримасу. - С вашим-то интеллектом! С вашим-то произношением! Знаете, со стороны это выглядит, как будто пьяный докер-заика попал по ошибке в какой-нибудь престижный клуб и изо всех сил пытается быть похожим на его постоянных клиентов!
      - Если бы вы не были гостем моего шефа, я бы давно уже набил бы вам лицо, - все так же улыбаясь, оборвал я собеседника. - У нас это называется "нарываться" - то, как вы себя сейчас ведете. Вы просто пользуетесь обстоятельствами - знаете, что вас никто здесь тронуть не посмеет, - вот и выделываетесь.
      Гневно сверкнув глазами, рыжий привстал из кресла и, сжав правую руку в локте, потыкал пальцем в свой .внушительный бицепс.
      - Я вас убью одним ударом, - сообщил он, пристально глядя мне в глаза. - Я профессионально занимался боксом более десяти лет - выступал в тяжелом весе за свой университет... - Тут он озабоченно нахмурился и поинтересовался: - Вы знаете, что такое университет?
      - Судя по вашим манерам - это такое бардачное местечко, куда набирают патологических уродов с наинижайшим "ай-кью" и готовят из них докеров, вежливо ответил я, изо всех сил стараясь облагородить свое "докерское" произношение. - Недаром вы так часто о них вспоминаете... А ваш бицепс и ваши боксерские успехи мне абсолютно по барабану. Хам должен быть наказан независимо от размеров бицепса - у меня такое правило. Но вы - исключение. Можете хамить сколько влезет - я вас не трону.
      Рыжий внезапно вскочил, выдернул из нагрудного кармана блокнот с ручкой и, выдрав страницу, протянул ее мне.
      - Пишите расписку! - требовательно произнес он. - Немедленно!
      - Но позвольте! - удивился я. - Какую расписку? В чем?
      - В том, что вы не имеете претензий ко мне за нанесенный физический ущерб! - Рыжий бросил ручку с листком на стол и наставил на меня указательный палец. Сейчас мы с вами будем проводить честный бой. Я не терплю, когда чумазые докеры пытаются надсмехаться надо мной! Пишите!
      - Никаких боев, - категорично отказался я, покосившись в сторону спальни полковника. - Вы гость, и я не буду с вами драться, я же сказал...
      - А-а-а-а! - обрадовался рыжий. - Вот оно что! Да вы просто трус! Наглый, лживый, низкий, чумазый трус! Наговорили тут целую кучу, а потом в кусты... И что, у вас в команде все такие? Вот это мне дали рекомендацию! Вот это я попал!
      А я-то рассчитывал... Все, я уезжаю. Жаль, столько времени потерял...
      - Одну минуту, сударь. - Я взял листок с ручкой и с большим трудом нацарапал по-английски: "Нет претензий за телесные разрушения" - ничего более подходящего припомнить не мог.
      Схватив листок, рыжий прочел мои каракули, саркастически ухмыльнулся и спрятал расписку в карман.
      - А теперь иди сюда, мой грязный докер. - Он вдруг стремительно ухватил меня за руку и выволок одним рывком за середину комнаты.
      Опп-па! - увесистый кулак рыжего со свистом рассек воздух над моей головой - в последний момент я таки умудрился освободиться от захвата и чуть-чуть присесть.
      Щщщух! - второй кулак не замедлил последовать за первым - я опять присел, пропуская над головой хороший свинг, выполненный с глубочайшим знанием дела. Ну а далее все пошло по-старому, давно надоевшему сценарию. Не в моих правилах давать людям с такими физическими параметрами долго махать руками - эдак недолго и в реанимацию угодить. Нырнув под левую руку рыжего, я с удовольствием совместил его солнечное сплетение со своим коленом и, чуть завалившись вправо, мягким маховым ударом ноги угостил боксера по затылку. Никакого травматизма только легкий нокдаун. Это же не враг, которого можно убить встречным ударом в сердце.
      Рыжий тяжело рухнул на пол и скрючился, как червяк, хватая воздух побелевшими губами. Из спальни показался Шведов - очень вовремя!
      - Не понял! - начальственно скривился полковник, с неудовольствием глядя на поверженного гостя. - Что это вы тут?!
      - Вы сказали - занять, - флегматично ответил я, восстанавливая дыхание и усаживаясь в кресло. - Я занял. Гость имел желание удостовериться в бойцовских качествах рекомендованных ему "крышей" товарищей. Результат налицо...
      - Совсем сдурел, - сокрушенно пробормотал Шведов, помогая гостю подняться. - Разве можно с такими, как ты, драться?
      - А я ему объяснял, - сообщил я. - Он не поверил. Сказал, что зря потратил время - с трусами-де ему не о чем разговаривать. Пришлось отстаивать честь мундира. Так что - я не виноват.
      - Мне бы в ванную, - внезапно прорезался рыжий, одной рукой вытирая проступившие слезы, а другой держась за грудь. - Привести себя в порядок... Да и в туалет захотелось что-то - по-большому...
      - Чего он? - встревожился полковник. - Плохо? Сердце?
      - Срать хочет, - успокоил я шефа. - Покажите ему, где сортир.
      - А-а-а, вон что... Это можно. - Полковник нежно обнял рыжего и поволок его в прихожую. Спустя десять секунд он вернулся и выдал следующую информацию: - Сказали, что надежен. Типа того, сам мафиози еще тот - понятие о конфиденциальности имеет. Сказали, что очень нужный товарищ. В общем, будем беседовать...
      Минут через пять рыжий присоединился к нам. Поведение его резко изменилось - создавалось такое впечатление, что полученная взбучка вдруг пробудила в госте цивилизованную сущность, отряхнув налет хамоватости и вернув светские манеры.
      - Прежде всего я прошу прощения за то, что вспылил, - смиренно заявил рыжий, обращаясь ко мне. - Знаете, я проделал долгий путь, и по дороге мне попадались почему-то в основном одни мерзавцы. В вашей стране, как мне кажется, все отчего-то желают обмануть клиента, украсть у него деньги, машину, всячески смошенничать... Мы были просто шокированы... Ну да не в этом дело. Я страшно спешил. Я очень надеюсь, что проделал столь долгий путь не зря и мои знакомые в Москве правильно меня ориентировали. А пока... Пока я, по крайней мере, убедился, что люди из вашей команды выдержанны, рассудительны и... и прекрасно подготовлены физически. В общем, будем работать.
      - Чего это он затараторил? - удивился Шведов. - То молчал как истукан, а сейчас шпарит вовсю... Ты ему ничего не повредил?
      - Он благодарит за преподнесенный урок вежливости, - лаконично перевел я. - И рад, что наша "крыша" его не обманула, рекомендовав нас как хороших специалистов.
      - Ну и ладушки, - удовлетворенно пробормотал полковник. - Теперь всех, кто к нам припрется от "крыши", будем сначала крепко бить, а потом уже беседовать. Давай переводи.
      И я начал переводить... Когда рыжий полностью представился, я слегка обалдел, да и полковник тоже. Социальные параметры гостя никоим образом не сочетались с его затрапезным внешним видом. Зовут его Грег Макконнери, шотландец американского происхождения, сорок четыре года, а выглядит, надо вам сказать, лет на пять моложе - наверно, питается правильно, не жрет холестерин с пестицидами и прочую дрянь. И уж никак не вяжется род его деятельности с незаурядной антропометрией. Парень может хоть завтра выдвигать свою кандидатуру на Мистер Вселенная, а между тем он всего-то лишь профессор медицины.
      - Каждый шотландец - спортсмен от рождения, - пояснил Грег, когда я выразил свое недоумение несоответствием внешнего облика с его статусом. Судьба всегда была к нам сурова и предъявляла повышенные требования. Спортивная стать - это своеобразная природно-компенсаторная функция...
      Грег тут же смущенно признался, что в последнее время он мало практикует в основном занимается проблемами административного характера. Он является владельцем одной из лучших в США хирургических клиник, которая приносит просто фантастический годовой доход. Процветанием своим клиника в немалой степени обязана его, Грега, организаторским способностям.
      - Сколько, сколько? - заинтересовался Шведов.
      - Не скажу, - лукаво улыбнулся шотландец. - Пусть это будет моя маленькая тайна...
      Затем Грег нахмурился и перешел к делу. Известно ли нам что-нибудь о нашумевшем убийстве в Чеченской республике группы иностранных врачей?
      Мы с полковником переглянулись. Ну разумеется, нам об этом известно. В свое время "крыша" очень настойчиво требовала отловить в море ежедневно поступающей информации хоть какие-нибудь сведения неординарного характера, касающиеся этого зверства. Кое-что мы отловили, но конкретно зацепиться за что-либо не удалось. Некоторые тайны Ичкерия хранит очень стойко, как старого образца девственница свою целостность. Прежде чем ей, мерзавке (ну не Ичкерии, разумеется, а девственнице!), засадишь как следует, весь потом изойдешь и устанешь, будто вагон с металлоломом разгрузил. Достаточного стимула и строго определенных условий для полной разработки этого материала не было - вот мы и не стали упираться в свое время. Хотя по свежим следам наверняка можно было что-нибудь раскопать. Подключили бы всех информаторов, залезли бы в ЗОНУ на месяц - глядишь, и был бы результат. Но сейчас - поздно. Прошло много времени, и можно с уверенностью сказать, что, даже если мы со всей серьезностью включимся в работу, результат будет малоутешительный.
      Примерно так я Грегу и сказал - лишь чуть подкорректировав подачу, - чтобы он сразу не обрывал разговор, а выложил все, что у него на уме. А потом поинтересовался: а какое ему дело до тех убитых врачей?
      - Понимаете, у нас, в среде хорошо обеспеченных людей, принято заниматься мизеркордией, - пояснил шотландец. - Вот и моя жена, Нелли, - она тоже уделяла этому вопросу большое внимание...
      - Мизер... чем? - заинтересовался полковник, уловив чутким слухом странное словечко.
      - Ну, в буквальном смысле - благотворительностью, - интерпретировал я высказывание шотландца. - С жиру там бесятся - денег куры не клюют, а потому делают что-то бесплатно: и непременно какую-нибудь неблагодарную, грязную работу.
      - Маньяки, короче, - резюмировал полковник. - Трудоголики херовы.
      - Точно, - согласился я. - Нам бы их проблемы! Далее, однако, наше игривое настроение резко пошло на убыль. Грег, отвернувшись в сторону, стиснул зубы и тихо пробормотал - я с трудом сумел понять его:
      - Моя жена Нелли... Ну, в общем, ее никто не заставлял туда ехать - она сама... Она тоже была среди тех врачей - там, в Чечне. Ее убили... Именно поэтому я и приехал сюда, к вам...
      Мы скорбно примолкли и из солидарности потупили взгляды. Что ж - знакомое дело: горе у человека. Понимаем мы это, сами такие. Пришлось в свое время испытать.
      - Однако чего же он хочет? - поинтересовался Шведов после продолжительной паузы. - Расследование по данному факту до сих пор проводится, данные, какие можно, уже опубликовали - все шито-крыто... Может, он хочет прошвырнуться по Чечне к месту злодеяния - цветы на могилку возложить?
      Оказалось, что Шведов почти угадал. Да, шотландец хочет прошвырнуться. Но не возложить. Возлагать не на что. Тела убитых уже давно эвакуировали на родину и с почестями похоронили. А хочет Грег, чтобы мы помогли ему найти убийц его жены и... и вывезти их за пределы Ичкерии.
      - Зачем? - искренне удивился полковник. - Зачем за пределы?!
      Тут шотландец вновь утратил респектабельный облик и зачастил скороговоркой" я едва успевал переводить.
      Оказывается, он не просто так, не сам по себе с неба свалился. За спиной его стоит могущественный шотландский клан, который имеет огромный вес не только в Штатах, но и во всем цивилизованном мире. Этот клан владеет мощными предприятиями, огромными территориями, обладает фантастическими средствами и заметно влияет как на экономику Штатов и европейского сообщества, так и на политические отношения между государствами. Это решение клана - найти преступников и вывезти их за пределы Ичкерии. На одном из островов Атлантического океана стоит огромный родовой замок семейства Мак-коннери. И остров, и замок - частная территория, и хозяева сами диктуют там свои законы. Короче, что хотят, то и творят. Так вот, отловленные преступники будут водворены в замковую тюрьму, а затем на остров соберутся представители клана и будут судить негодяев справедливым судом средневековья...
      - Так-так, а что это за суд такой? - заинтересовался Шведов. - Зачитали приговор - и башку долой?
      Грег, несмотря на мрачное настроение, нашел в себе силы снисходительно улыбнуться. Право, дикие вы, ребята, - таких элементарных исторических азов не знаете... Каждому преступнику будет предоставлена альтернатива: доказать свою непричастность к злодеянию, искупавшись в трехкубовом чане кипящей смолы, или сразиться с одним из воинов клана на мечах без доспехов.