Хорошо еще дисциплинированные попались, пристегнулись ремнями. Запросто ведь могли шеи поломать – летели они, дай боже!

– Чисто, – уныло доложил Шифер, когда тотальный обыск завершился и стало ясно, что результат вышел нулевой. – Совсем ничего… Может, подбросим? У меня тэтэшник левый есть – с последнего шмона завалялся…

– Детский сад, что ли? – недовольно буркнул Иван. – Подбросим…

Можешь вставить свой тэтэшник себе куда-нибудь… Ммм-да…

– Зачем машин ламал? – плаксиво крикнул один из пленников, сообразив, что выводить их в расход так вот сразу никто не собирается. – Ехал, ехал – раз! Ламал! Как тэпэр гост ехат?

– Рот закрой, пиздрон! – показательно оскалился Иван, приставляя ствол автомата ко лбу одного из задержанных. – Заложники где?! Стволы ваши где?! Маски?!

– Зачэм абижяиш! – пронзительно завизжал «индеец». – Какой, э, ружье? Ехал гост – на этот риспублыкь живет. Резан Мехматов завут, да! Дрюдьжба хател делат, да! Бастурма вызял! Щащлыкь э, хател, да! Пасматры – бастурма на мащин лижжит!

– Че пи…дишь, чмо! – не выдержал стоявший рядом с ним Шифер, пиная «индейца» по заднице. – В гости они ехали! Да вы ж сваливали отсюда!

Любой дурак враз определит, что вы сваливали, – аккурат к вашему долбаному КПП ехали! Мы ж вас в жопу стукнули с этой стороны! Скажи, командир?

– А ну, скажи адрес этого вашего Резана Мехматова, – как-то вяло поинтересовался Иван, отмахнувшись от возмущенного помощника: он уже успел оценить место происшествия глазами эксперта и прекрасно понимал, что после случившейся толкотни определить, откуда и куда ехали «Жигули», будет весьма проблематично.

– Хазрык, улыц Джавадова, дом два, – скороговоркой выпалил «индеец» и опять плаксиво протянул:

– Сматры, э – вэсь бастурма упал! Как гост ехат тэпэр?! – Неугомонный Шифер не поленился раскрыть ранее обнаруженную в салоне «шестерки» скороварку с герметично завинченной крышкой, в которой была резаная баранина в вине, и вывалил содержимое на землю.

– Хорош развлекаться, деятель! – процедил Иван и, озабоченно нахмурясь, без особой надежды обратился к французу:

– Посмотри – эти?

Морис присел на корточки, чтобы получше рассмотреть лица задержанных и в замешательстве пожал плечами. Тут приблизился местный водила, до сих пор сидевший в своей «Ниве», тоже посмотрел и сокрушенно развел руками:

– Он маска на голова бил, когда нападаль… Нэт, э – как узнат?

Мащин – точна, тот. Номер, бляд, нэт… Такой машин – многа…

Иван невнятно выругался. Нехорошо получалось. Ситуация из серии «влипли»…

Если бы ребятишки были сами по себе, можно было сдать их на ближайший фильтр6и шепнуть дежурному, что это – «индейцы» соседей. К утру от них гарантированно остались бы рожки да ножки. Но эти были членами банды, которых Иван собирался использовать для полного или частичного обмена на свежеумыкнутых заложников. В данном случае обычные методы не годились. Нужно было убедить посредника, который явится на переговоры, что «индейцы» полностью изобличены, сдали всех подряд подельщиков-соратников и принадлежность их к самой гнусной части горского люда является неоспоримым фактом – вот доказательства: оружие, маски, наркота и так далее и тому подобное. Короче – или страшный скандал с привлечением СМИ, или по-хорошему разменяемся. Такие истории случались неоднократно, примеров несть числа. Именно поэтому он с легким сердцем пустился в погоню, даже имея в виду, что одна из машин банды может оторваться и скрыться восвояси…

В данном случае доказательства отсутствовали начисто. Ни тебе оружия, ни наркотиков, ни контрабанды, ни каких-либо предметов, свидетельствующих о незаконном промысле. Жертвы похитителей не опознали – по вполне понятным причинам. Машина слишком типичная, номера нет. Зато имеется железное алиби. Наверняка в Хазрыке, на улице Джавадова дом два, сидит агент банды из местных и готов под присягой на Коране подтвердить, что ждал в гости этих ублюдков. Да уж… Или «индейцы» попались до невозможности хорошо организованные и тертые, или судьба в очередной раз повернулась к Ивану задом – поди, разберись…

– Вы оставаться – я ехать на контрольный пункт! – мужественно заявил француз, выпятив грудь, но тут же не выдержал и со слезами в голосе попенял Ивану:

– Я сразу сказал – вы не мешать! Как я теперь? Бандит теперь будет злой, что вы взял его люди!

– Я тебе сказал – помогу, значит, помогу, – раздраженно пробурчал Иван. – Стой где сидишь и слушай меня – все будет тип-топ! А ну, браты, грузите этих пиздронов в трюм.

С пленниками тут же поступили так, как это водится на войне, пусть и необъявленной: лишили обуви, завязали глаза, запихали в «бэтээр», затем связали руки в положении «за спиной» и спустили штаны до колен – на всякий пожарный. Проследив за погрузкой, Иван кивнул местному водиле:

– Заводи. Щас едем, – после чего подозвал Шифера и распорядился следующим образом:

– Я поеду с ними на «Ниве». Подкатите «бэтээр» метров на триста к «нейтралке» спрячете в зеленке. Сам и Коба поползете к дороге, заляжете в кустиках – меня страховать. Станцию не бери – зашумит, услышат…

Остальные – сидеть на «бэтээре», ждать сигнала. Вопросы?

– Какого сигнала? – оживленно шмыгнул носом Шифер.

– Да хер его знает! – Иван легкомысленно пожал плечами. – Но – если что, наверно, что-то будет. Посмотрим, короче. И гляди у меня, без самодеятельности!

– Не боись, командир, если что, всех в клочки порвем, «мама» сказать не успеют! – возбужденно пообещал Шифер.

– Вот этого-то как раз и не надо. – Иван показал на прощание своему помощнику кулак и пошел садиться в «Ниву»…

На «нейтралке» царило оживление. Трехсотметровый промежуток между КПП гвардейцев и блокпостом внутренних войск был тесно заставлен двумя рядами машин, владельцы которых желали проехать – одни на территорию республики, другие – к «соседям». Очередь двигалась медленно – и на КПП, и на блокпосту производили тщательный досмотр транспорта на предмет обнаружения запрещенных к провозу предметов. Вырулив с грунтовки на шоссе, «Нива» с трудом протиснулась между двумя «КамАЗами» и встала на обочине, метрах в ста от КПП.

– Я пойти туда, – нетерпеливо заявил Морис, потыкав пальцем в сторону контрольного пункта. – Бандит там ждет.

– Сидеть, мой красивый, – придержал его Иван, поудобнее устраиваясь на заднем сиденье. – Не бог весть какая цаца – если ждет, то подойдет.

Француз насупился и нервно забарабанил пальцами по приборной панели. Иван неопределенно хмыкнул и принялся не спеша в очередной раз изучать этот парадокс, именуемый в официозе «субъектом Российской Федерации», а в просторечии обзываемый всеми, кто с этим явлением сталкивался, «системой ниппель». Что это за штука такая? Для тех, кто не в курсе, скажу: туда дуй, а оттуда – сами понимаете… «Соседи», декларативно нарекаемые нашими политиками «субъектом Федерации», плевать хотели на все федеральные законы и без всяких шуток считали себя суверенным государством, наделенным соответствующими правами и полномочиями. «Субъективного» у этой своеобразной республики было только то, что она наравне с остальными субъектами вовсю пользовалась российскими энергоносителями, дотациями, социальными выплатами и остальными благами донорского характера. На этом субъективность заканчивалась – далее шла непреклонная суверенность. У граждан «соседей» имелись два паспорта – общероссийский и свой, с претензией на общемировой стандарт. Любой обладатель двух паспортов, совершив преступление на территории России, мог смело мчаться на свою территорию и спокойно гулять там в свое удовольствие – выдачи правоохранительным органам России оттуда не было, так же как не было доступа представителям этих органов на суверенную землю. «Соседи» имели свои вооруженные силы, оставшиеся практически в неизменном виде со времен последней Кавказской войны, и слышать не хотели о чужом военном присутствии. Никакими правовыми актами данное положение не регламентировалось, но если бы наш «бэтээр» с блокпоста ВВ рискнул подъехать к КПП гвардейцев на сто метров – примерно на то место, где сейчас стояла «Нива» с французским флажком, – по нему немедленно открыли бы огонь из всех видов оружия, а потом неделю вопили бы на всю страну, что состоялась очередная провокация вконец оборзевших российских спецслужб.

Именно поэтому Иван принял все меры предосторожности, отправляясь на встречу с гипотетическим посредником. Малейшая оплошность грозила вылиться в громкий скандал, ничем не уступающий по масштабам очередной «военной провокации» да еще «международного характера», каковых в последнее время в приграничье было более чем достаточно…

– Бандит идет! – петухом всхлипнул француз, указав пальцем в сторону КПП, и схватился за дверную ручку, намереваясь выскочить из машины.

– Сидеть, я сказал! – рявкнул Иван, дернув его за плечо, и глянул в сторону контрольного пункта. Оттуда к ним по обочине шоссе размашистой походкой направлялся худощавый симпатичный горец средних лет, облаченный в ослепительно белые брюки и такую же рубаху. Горец цепким взглядом поедал французский флажок на капоте «Нивы» и недовольно хмурился.

– Оно еще хмурится… – язвительно процедил Иван. – Оно еще недовольство проявляет, блин… Ты на переговорах, француз, проявляй солидность. Че, по телевизору не видел, как послы на своих «стрелках» базарят?

Щеки надуй, типа тебе по барабану, пусть, падла, сам перед тобой жопой крутит!

– Мой не барабан совсем, – уныло твердил Морис. – Мой фемина – два, у бандит. Сердце мой – там…

– Ниче, порешаем щас, порешаем, – подбодрил его Иван, задраивая окно со своей стороны, и обратился к водителю:

– А ты, паря, подыми свое стекло и… ежели в историю влипнуть не хочешь – выдь, погуляй, пока мы калякать будем. Кто его знает, как оно обернется…

Водила сделал большие глаза, поднял стекло и стремительно покинул салон. В этот момент горец приблизился к «Ниве» и что-то спросил у него, силясь рассмотреть сквозь тонированные окна, кто находится внутри. Крепыш что-то ответил, кивнув на лобовое стекло, и торопливо отошел в сторону блокпоста.

Горец презрительно выпятил губы, рванул правую заднюю дверцу, просунул голову в салон и по-русски, чисто, без акцента, начал было:

– Я не понял? Что за дела, начальник…

– На зоне будет тебе начальник. – Иван схватил его за химок и рывком водворил в салон. – Дверь аккуратно прикрой, мой красивый, и – тихо. – Для убедительности он ткнул грязным компенсатором автомата в живот горца, одним движением показав, что палец плотно лежит на спусковом крючке, а сектор переводчика предохранителя пребывает в положении «Ав».

– Вот это ты попал, мужик! – криво ухмыльнулся пленник, узнав вконец перепуганного Мориса. Он спокойно захлопнул дверь, никак не реагируя на свежее пятно на рубашке. – С вояками связался, значит! Ну-ну… Значит, получишь головы своих баб – за плохое поведение. А я думал, миром все решим, поговорим как следует…

– Рот закрой и слушай, – вмешался Иван, несколько оскорбленный тем, что на него не обратили должного внимания. – Два твоих пиздрона у меня сидят – дали полный расклад по всей банде и готовы писать заявление о явке с повинной. Есть альтернатива. Ориентировочно через час ты нам привозишь заложников куда укажу. Делаем торжественный обмен и расходимся потихоньку каждый в свою сторону. Если нет, тогда мы тебя сейчас забираем с собой и кое-куда едем. А через два часа последует заявление для прессы и крутой репортаж с твоим участием – в присутствии твоих хлопцев. Вывозим вас по уши в дерьме – как два пальца обоссать… Вопросы?

– О как! – воскликнул горец и с интересом уставился на Ивана. – Так, значит… Ну-ну… Теперь меня слушай, капитан…

– С чего это ты взял, что я капитан? – обескураженно поинтересовался Иван. – Ты че – мое личное дело читал? Или у меня на лбу погоны приклеены?1 – У тебя на роже написано, что ты офицер спецназа, – спокойно пояснил горец. – Тебе за тридцать, а все катаешься старшим группы сопровождения… – Тут он кивнул в сторону француза:

– На этого ты напоролся, когда ехал мимо с отделением сопровождения, так?

– Ты хорошо осведомлен о некоторых особенностях жизни Пограничья, – с досадой признал Иван. – Давай к делу – нечего тут психэтюды разыгрывать!

– А щас – щас к делу, – согласился горец. – Секунду – закончу…

Так вот – ты катаешься с отделением сопровождения, а не в штабе сидишь. Значит, на майора еще не вытянул. Для старлея стар. Ваши в твоем возрасте уже подполковниками ходят… Вывод? Да ты просто недотепа, парень! Я сам бывший офицер спецназа, прекрасно знаю эту специфику. Я, кстати, тоже ушел из армии капитаном – но не потому, что полный дебил. Просто я – «черный». Ты же знаешь, как к «черным» относятся. А ты – натуральный олух. Вот сейчас влип ты – по самые…

– У тебя есть минута, чтобы сделать выбор, – оборвал красноречивого «коллегу» Иван. – Да – место и время. Нет – поедешь с нами.

Шевелись!

– Слушай – тебе какой интерес с этого дела? – неожиданно искренне заинтересовался кавказец. – У этого – ясно. Горе у него, близких украли. – Он кивнул на француза напряженно следившего за диалогом. – Я хочу на этом деле хорошие бабки получить. Работа такая… А ты? Ведь тебе-то не обломится ни копейки! Зачем ты влез?

– У тебя осталось двадцать секунд, – флегматично напомнил Иван и приказал Морису:

– Высунься – водилу позови. Щас едем до хаты.

– Не зови, – спокойно возразил горец. – Никуда вы не едете… У тебя, капитан, еще есть время все поправить. Еще не поздно…

– Время вышло, – отрезал Иван. – Ты решения не принял. Значит, мы едем к нам, гостем будешь, – и прикрикнул на застывшего в нерешительности француза:

– Ты кого слушаешь, лягушатник?! Я тебе сказал – водилу зови!

– На КПП смотри. – Сузив зрачки, горец приглашающим жестом протянул ладонь в сторону КПП. – И не торопись. Я в принципе не боюсь смерти… но пожить бы еще хотелось…

Иван посмотрел. По обеим сторонам контрольно-пропускного пункта стояли «восьмидесятки»7, расположенные на некотором возвышении и зарытые, как полагается, по самые башни в бетонные блоки. Пулеметы вопреки требованиям техники безопасности были опущены и направлены аккурат на их «Ниву». На башне правого «бэтээра» сидел мужлан с биноклем, облаченный в военную форму, смотрел опять же в их сторону и держал в руке какую-то штуковину – судя по всему, радиостанцию.

– Во, блин, – одобрительно пробормотал Иван и тут же деловито внес поправку:

– Для левого наши полкорпуса – в перекрытом пространстве, «КамАЗ» загораживает.

– Зато у правого мы как на ладони. – Горец принял поправку. – И все мы теперь заложники. Я должен показаться из салона и сделать два креста. – Он сложил руки перед собой, показав, что имеет в виду. – Тогда – все в норме. А если крестов не будет… в этом случае любой, кто выйдет из машины, будет расстрелян. Если поедете без крестов, то же самое… Ну как тебе, капитан?

– Очень даже ничего, – печально похвалил Иван. – Мы действительно заложники… Слушай, а если у тебя ненароком случится сердечный приступ… тогда как? Нам что тогда – жить в этой машине?

– Я совершенно здоров! – белозубо оскалился горец. – Приступ исключен… Но на всякий случай – если через час я не выйду из машины, сюда придет наряд гвардейцев и проверит… Не надо объяснять, что сто метров нейтралки от КПП – наша зона ответственности?

– Не надо, – согласился Иван. – Однако ты кто такой, «индеец»?

Отчего это гвардейцы тебя слушаются? Нет, я в курсе, что вы все заодно… но не до такой же степени!

– Я – Артур Бекбулатов, – скромно представился горец. – Командир отряда Национальной гвардии. Ну и по совместительству промышляю тут кое-чем – сам понимаешь… Давай, кстати, о деле – чего зря время терять!

– Наглый, как танк, – сокрушенно констатировал Иван. – Ничего не боится… Думаешь, тебе все вот так с рук сойдет? Да мы тебя на всю страну ославим, красивый ты мой! Тебя свои же соратники на площади расстреляют – за такой беспредел…

– Доказательств нет, – лениво зевнул Артур. – Кто тебе поверит, капитан? Я далек от мысли, что наша беседа записывается на диктофон – вы же торопились, недосуг было прихватить. А больше у тебя на меня ничего нет. Сейчас переговорю с французом, пройду сто метров – и можешь охотиться на меня всем вашим спецназом, вместе взятым. Так что – кушайте на здоровье!

– Спасибо, завтракал, – угрюмо ответил Иван и выложил свой козырь:

– Мои снайпера сидят тут неподалеку, в «зеленке», и внимательно наблюдают за событиями. Твои «индейцы» тоже сидят в моем «бэтээре». Напрасно ты недооцениваешь наш спецназ. Теперь я знаю, кто ты такой, так что…

– Тебе это не пригодится – можешь мне поверить, – беспечно отыгрался Артур. – И вообще ты тут лишний. Если хочешь облегчить положение вот этого дяди и его баб – отпусти моих парней. Я, так и быть, за это дело сотню штук баксов скину… А?

– Я не верю, что бойцы КПП получили команду стрелять по машине в тот момент, когда ты там сидишь. На самоубийцу ты не похож, – заметил Иван. – Но ты меня убедил что я лишний на этой вашей вечеринке. Так что пойду я потихоньку… Кстати, ты знаешь, сколько времени нужно наводчику, чтобы поменять сектор прицеливания башенных пулеметов?

– Э-э, погоди, ты чего? – забеспокоился вдруг Артур. – Ты что задумал, капитан?

– Сейчас я дам тебе по репе, и ты отключишься, – ласково пояснил Иван. – Француз заведет машину, она потихоньку тронется с места, в этот момент мы с ним выпрыгнем, нырнем под «КамАЗ» – и через секунду будем в кустиках с той стороны дороги. Пока твой мужик с рацией доложит обстановку экипажу левого «бэтээра», мы с Морисом как раз удалимся из его сектора. И посмотрим, как тебя разнесут в клочья твои гвардейцы. А если не разнесут, значит, ты соврал. Тогда мы вернемся в машину и отвезем тебя куда надо. Куда нам надо… Француз, заводи! – Иван ловко перехватил автомат и замахнулся для хлесткого удара прикладом.

– Стой! – злобно крикнул Артур, закрывая голову руками. – Верю!

Будем договариваться!

– Ладно, это всегда успеется, – быстро согласился Иван, опуская приклад и вновь направляя ствол в живот соседа. – Излагай твои условия.

– Ну, чтобы отпустить заложников за так, не может быть и речи – можешь меня прямо сейчас тут грохнуть. Это не только мой бизнес, меня за такие штуки не простят… – Теперь Артур смотрел на Ивана с уважением. – А ты молодец, капитан. Я бы с тобой поработал… Так вот, сначала был такой план – семьсот штук баксов. Мы расценки знаем – не впервой. Отдавайте моих людей – хорошо скошу. Допустим, двести штук. Итого – остается пол-»лимона». Нормально?

– Слово мужика? – ехидно осведомился Иван. – А как отдадим тебе «индейцев», опять накрутишь двести штук?

– Слово Артура Бекбулатова, – гордо поправил его собеседник. – Ты хорошо поработал, капитан, считай, двести штук для компании срубил. Они тебя за это должны…

– Мой компания готов платить миллион, – внезапно вмешался до сего момента молчавший Морис. – Только вы отдавать мой фемина – два. Пожалуйста! – Тут на глаза его навернулись слезы, он потащил из кармана носовой платок и с шумом высморкался.

– «Лимон» – это хорошо, – одобрил Артур. – Только ведь весь расчет как раз и строился на твоих бабах. За баб будешь беспокоиться и быстренько выдоишь из своей компании бабки. А если мы их отдадим, вы потом будете этот «лимон» год собирать. Нет, так не пойдет.

– Ты все испортил, индюк. – Иван угрюмо покачал головой. – Я ж тебе сказал – щеки надувай… – Я договаривать с президент компании. Он убеждать совет директоров. Группа эксперт приезжать – расследование. Банк переводить деньги. Я получать. Это дело долго. – У Мориса задрожали губы, и он всхлипнул. – Весь этот время… мой фемина – у бандит… Что он с ним делает?!

– Ну, это уж не мои проблемы, – лениво зевнул Артур. – Что делает… Жена твоя дочь родила, – значит, женщина. Обещаю, что девочку мои люди из нее делать не станут. – Он нехорошо хохотнул. – А вот насчет дочери – ничего обещать не могу. Сам понимаешь – горцы такие люди…

– Рот закрой, дебил, – злобно оскалился Иван. – Че ты несешь!

Морис их уже не слушал – худые плечи француза сотрясали безутешные рыдания. Дико было наблюдать за взрослым мужиком, плачущим, как дитя, – Иван невольно потянулся и погладил его по голове, промямлив что-то утешительное.

– Нет, насчет баб мы не договоримся, – продолжал Артур развивать свою мысль, никак не отреагировав на замечание Ивана. – Бабы – это наш гарант…

– Я сам… сам пойду! – сквозь слезы отчаянно воскликнул француз.

– Пусть я плен – фемина отпусти!

– Да ты совсем дурак, француз! – укоризненно сказал Артур. – А кто бабки будет добывать? Вот он, что ли? – Он ткнул указательным пальцем в сторону Ивана. – «Сам пойду…» Ты пойми – мы же не дураки. В этом деле весь расчет строится на том, чтобы кровно заинтересовать того, кто должен платить. Вот мы и заинтересовали. Да не хнычь ты, не мужик, что ли?

– Там молодой парень есть, родственник его, – вмешался Иван. – Чем тебе не интересант? Отпусти баб, командир, добром прошу!

– Нет, этот его родственник – не интересант, – упорствовал Артур.

– Что с мужиком станется? Да и двоюродный – брат-то… Не будет он рвать и метать за двоюродного. Вот если бы ты, капитан, пошел заместо баб – тогда другое дело. – Он возбужденно сверкнул глазами и подмигнул Ивану. – Тогда бы я, пожалуй, подумал. А что? Твои пацаны, пока ты у нас сидеть будешь, всю душу из этой конторы вытрясут – чтобы бабки побыстрее заплатили. Чем не гарант? – Он тонко рассмеялся, чрезвычайно довольный своей шуткой.

– Ага, все бросил и пошел, – проворчал Иван. – Всю жизнь ждал этого момента…

Неожиданно Морис перестал всхлипывать и уставился на него пронзительным немигающим взглядом. И столько боли было в этом взгляде, столько скрытой надежды, что Ивану стало не по себе.

– Че ты пялишься, рахит! – грубо прикрикнул он на француза. – Пялится он…

– Мой дети – все твой имя, – хрипло бормотал Морис. – Мой деньги – все твой. Дом на Парис – твой. Пожалуйста! Иди за фемина к бандит! Ты не… Ты не думать, что он там с ним делает?! Пожалуйста! – И вдруг он большим шурупом ввинтился между передними сиденьями, вцепился обеими руками в грязную Иванову кроссовку и принялся исступленно ее обцеловывать.

– Да еб… Ну-ка, бля… Да пошел ты, рахит! – возмутился Иван, силясь выдернуть ногу из цепких рук француза. – Щупальца убери! Все, все – уже иду!

– Далеко? – живо отреагировал Артур.

– В плен к тебе. Вместо его баб, – пробурчал Иван, выдернув, наконец, кроссовку из рук француза. – Вот ведь прицепился, зараза! Как клещ, блин…

– Не шутишь? – недоверчиво покосился на него Артур. – Офицер спецназа в плен? Добровольно?!

– Так точно – добровольно, в плен, – подтвердил Иван, избегая встречаться взглядом с глазами Мориса, загоревшимися огнем безумной радости. – Давай по-быстрому притащи его баб, я тебе отдаю твоих рахитов, садимся на твою тачку и едем…

– С трудом верится, – настороженно произнес Артур, поедая взглядом каменный Иванов профиль. – Что-то ты задумал, капитан…

– Да ну в задницу – какой тут «задумал»! – в сердцах воскликнул Иван. – Я отдаю тебе твоих пиздронов, ты отдаешь баб, я иду в комплект к его двоюродному брату и переводчику… а этот индюк, – кивок в сторону затаившего дыхание француза, – тем временем добывает тебе пятьсот штук баксов.

– Семьсот, – поправил Артур.

– Ты сам сказал – я за язык не тянул, – возмутился Иван. – Сказал – отдаете моих людей, двести штук сбрасываю. Слово дал… Или слово свое назад забираешь?

– Ладно, хрен с вами – согласен, – сдался Артур. – Давай обсудим порядок обмена…

Минут через сорок на небольшую полянку, примыкавшую к грунтовке и расположенную в километре от «нейтралки», выехал джип «Ниссан» и остановился метрах в пятидесяти от «бэтээра», возле которого рассредоточились бойцы отделения сопровождения. Из машины вышел Артур, помахал автоматом и весело крикнул:

– Капитан, иди погляди!

– Страховать, – привычно бросил Иван, положил автомат в траву и направился к джипу. Кого конкретно страховать, никто не понял: только что командир строго-настрого запретил стрелять в сторону машины с заложниками – что бы ни случилось.

В машине находились трое боевиков и женщины. Заглянув в салон, Иван моментально оценил обстановку: все боевики с автоматами плюс Артур – итого четыре ствола. Судя по всему, ребята выросли с оружием в руках и не страдают комплексом тотального гуманизма – это было написано на их наглых бородатых рожах. Помимо всего прочего, каждый из «индейцев», сидевших по обе стороны от женщин на заднем сиденье, держал в левой руке РГД-58, демонстративно надев кольцо выдернутой предохранительной чеки на мизинец.

– Ну, это уже перебор, – кивнул Иван на гранаты и внимательнее пригляделся к женщинам. Мамаша, хорошо сохранившаяся блондинка лет сорока, держалась молодцом, хотя блузка на ней была разорвана, а шею и выглядывающее из прорехи левое плечо украшали кровоподтеки. Дочь – точная копия матери, упакованная в джинсовый комбинезон, делала отчаянно круглые глаза. Лицо ее покраснело и припухло от недавних рыданий.

– От уроды, бля! Дегенераты фуеголовые! – с тихой ненавистью процедил Иван, поворачиваясь к Артуру. – Когда успели – на ходу, что ли?

Кастрировать вас надо, бля – поголовно…

– Ну я ж не могу за всем подряд уследить, – флегматично заявил Артур, не отреагировав на оскорбление. – Давай построй своих в шеренгу перед «бэтээром» – посчитаю.

– Даю. – Иван поднял вверх правую руку и звонко щелкнул пальцами.

Тотчас же из-под «бэтээра» и над ним возникли руки, сжимавшие автоматы. Ни одной головы. Башня чуть сдвинулась вправо и вернулась в исходное положение.

– Не понял, – нахмурился Артур. – Ты чего?

– Я построю бойцов в шеренгу перед «бэтээром», а ты их одной очередью срежешь, – деланно зевая, пояснил Иван. – Че ж я – дурнее паровоза?

Считай – руки все правые, левшей не держим.

– Ну-ну, – неодобрительно буркнул Артур и пальцем посчитал автоматы. – Посчитал – семь плюс ты. Плюс наводчик – в «бэтээре» сидит. Норма.

– Местность смотреть будешь? – поинтересовался Иван. Артур впился в него взглядом и с полминуты изучающе рассматривал, будто пытался что-то уяснить для себя. Наконец хмыкнул и покрутил головой.

– Не буду. Все путем.

– А если я договорился с пацанами с блокпоста? – хитро прищурился Иван. – Сидит сейчас отделение в кустиках – как баб отдашь, так и струканут.

Или моих парочка? Достаточно двух хороших снайперов…

– Хорош придуряться. – Артур снисходительно усмехнулся. – Я, прежде чем ехать, взял бинокль и посчитал людишек на блокпосту – там все на месте. А у тебя в отделении девять человек – вместе с тобой.

– Откуда дровишки? – недоверчиво прищурился Иван. – У тебя что – прямая связь со штабом группировки?

– Тоже мне – военная тайна! Да наши вас ежедневно по пять раз пересчитывают – от нечего делать. Хватит дурковать – работать давай. Моих орлов покажи.

Иван опять поднял руку вверх и показал два пальца. Из «бэтээра» высадили захваченных «индейцев» и поставили их на землю, поддерживая за штаны.

– Били? – лаконично поинтересовался Артур, рассмотрев окровавленные лица соратников.

– Сами, – в тон ответил Иван. – Машина перевернулась.

– Ладно, хрен с ними. – Артур поморщился. – Живы – и то хлеб.

Поехали, что ли?

– Поехали, – согласился Иван и помахал правой рукой. Двое бойцов подвели задержанных «индейцев» метров на двадцать и встали за ними, уперев стволы автоматов в спины.

– В сторону отойди, – распорядился Артур. – А то шустрый больно…

– Отхожу. – Иван попятился назад и остановился метрах в десяти от джипа. Артур что-то сказал боевикам, находящимся в салоне, те медленно вышли, извлекли пленниц и, крепко обняв их за талии, направились к середине полянки.

Когда объекты обмена оказались друг от друга на расстоянии нескольких шагов, Артур крикнул:

– Стой! – и протянул Ивану наручники:

– Давай, братишка… Руки за спину и повернись к лесу передом, а ко мне задом.

– Сначала пусть вставят чеки на место и согнут усики, – заупрямился Иван. – И отойдут от дам на пару шагов. Наручники – это всегда успеется.

Артур на секунду задумался, впиваясь взором в лицо оппонента, затем нервно глотнул, поднял автомат и, прицелившись Ивану в грудь, скомандовал:

– Чеки – на место! Отошли на два шага.

«Индейцы» послушно выполнили распоряжение: привели гранаты в безопасное состояние, отошли на два шага и тотчас же направили автоматы на женщин.

– Ручки, – напомнил Артур, бросая Ивану наручники – Давай, капитан, не упрямься…

Иван, тяжко вздохнув, поднял наручники и окольцевался в положении «руки за спину», повернувшись к Артуру спиной.

– Очень приятно, – облегченно вздохнул Артур. – А теперь – давай, на переднее сиденье. Давай!

– Те двое – автоматы на предохранители, кругом и потопали сюда, – скомандовал Иван. – Потом – можно и в машину.

– Ты уже в наручниках, капитан, а все командуешь! – нервно хохотнул Артур. – Не поздно ли?

– Пока я здесь – я командир, – тихо сказал Иван. – Лучше на «бэтээр» посмотри. – И громко откашлялся. Пулеметы «бэтээра» плавно поехали влево и остановились на Артуре.

– На предохранитель – ставь! – недовольно крикнул Артур. – Кругом!

Бегом марш!

«Индейцы» на середине полянки поставили автоматы на предохранители, развернулись и затрусили к джипу. Иван, удовлетворенно крякнув, приблизился к машине и забрался на переднее сиденье. В этот момент у «бэтээра» происходила трогательная сцена: обезумевший от радости Морис тискал своих вновь обретенных женщин, не обращая внимания на отрешенное лицо супруги и сдержанные рыдания падчерицы.