Дверь в каморку приоткрывается.

— Маня, я ухожу! — доносится сердитый голос.

— Кто там? — кричит влюбленный… — Панна Мария!.. Где она? Боже! О, тень матери моей!.. Этот мерзавец еще обворует мою аптеку! Чего тебе надо, посланец ада?

— По… по… пожа… луйста…

— Чего тебе? Говори, не то убью!

— О-го… го… ппо… по…

— Чего, чего?

— О… по-го… делетидок!

— Оподельдок?.. Здесь кроется какая-то адская интрига… Где деньги? Кто прислал тебя, чудовище?

— Ттот… пан, что… у… у… во… рот…

— А-а-а… Это он!

Юноша бежит к воротам, останавливается у лестницы и кричит вслед поспешно садящейся в санки паре:

— Фердинанд! Мария!.. О Мария! Вы изменили мне!

— Нельзя так орать по ночам, весь город разбудите, — раздается в это мгновение строгий голос с угла.

Юноша обернулся, взглянул, отскочил, подобно молодой антилопе при виде тигра, и, задвигая засов с энергией, полной отчаяния, прошептал:

— Вот какой у меня сочельник… вот какой сочельник у сироты! Боже!.. Боже!.. Разве я могу назвать тебя милосердным?..

О люди! Что такое подлинные несчастья простого народа перед сознанием несчастья, которым озарены возвышенные натуры?