Он про­бил­ся сквозь суе­тив­шие­ся гру­зо­подъ­ем­ни­ки и пе­ре­движ­ные ле­бед­ки на до­ро­ге воз­ле при­ста­ни. Лод­ки по­бле­ски­ва­ли до­ж­де­вым глян­цем. Да­ле­ко впе­ре­ди он уви­дел чер­ный па­ром с крас­ны­ми по­руч­ня­ми, на ко­то­рый гру­зи­ли ма­ши­ны, и пла­ву­чий гос­пи­таль «Лаб­ра­дор». На пра­ви­тель­ст­вен­ной при­ста­ни вид­нел­ся оран­же­вый бок спа­са­тель­но­го ка­те­ра. Траль­щик за­хо­дил на за­вод по пе­ре­ра­бот­ке ры­бы.
      До­ро­га к при­ста­ни бы­ла вы­мо­ще­на вы­тер­ты­ми го­лу­бы­ми кам­ня­ми, при­ве­зен­ны­ми из­да­ле­ка в ка­че­ст­ве бал­ла­ста. Чув­ст­во­вал­ся за­пах неф­ти, ры­бы и гряз­ной во­ды. Даль­ше вид­не­лись ка­бач­ки и ба­ры. В од­ном из окон Ку­ойл за­ме­тил ог­ром­ную пи­ра­ми­ду упа­ко­вок с фи­ни­ка­ми, ко­то­рые так лю­бил На­тбим: «Юю­ба» с крас­ны­ми верб­лю­да­ми и па­даю­щи­ми звез­да­ми на оберт­ке.
      К кон­то­ре на­чаль­ни­ка пор­та ве­ли от­шли­фо­ван­ные пес­ком де­ре­вян­ные сту­пе­ни.

***

      Ди­ди Ша­вел, на­чаль­ник пор­та, на­блю­дал за тем, как Ку­ойл в жел­том не­про­мо­кае­мом пла­ще вы­би­рал­ся из ма­ши­ны, уро­нив блок­нот на мок­рую мос­то­вую. Оце­нил его как силь­но­го и не­ук­лю­же­го муж­чи­ну. Ша­вел был хо­ро­шо из­вес­тен бла­го­да­ря сво­ей ог­ром­ной фи­зи­че­ской си­ле. Ко­гда ему бы­ло два­дцать лет, он ор­га­ни­зо­вал лю­бо­пыт­ное брат­ст­во под на­зва­ни­ем «Клуб Паль­ца». Все семь его чле­нов бы­ли спо­соб­ны по­вис­нуть на пе­ре­кла­ди­не вин­но­го по­гре­ба Эд­ди Блан­та, дер­жась на од­ном паль­це. На­стоя­щие бо­га­ты­ри тех дней. По­взрос­лев, он сна­ча­ла до­пол­нил, а по­том и во­все за­ме­нил свою фи­зи­че­скую си­лу рас­ка­ти­стым, гро­мо­по­доб­ным го­ло­сом. Те­перь он был един­ст­вен­ным жи­вым чле­ном «Клу­ба Паль­ца». Его мыс­ли час­то воз­вра­ща­лись к это­му фак­ту.
      Че­рез ми­ну­ту Ку­ойл уже от­кры­вал дверь. Он за­смот­рел­ся на ок­но бо­лее чем в три с по­ло­ви­ной мет­ра вы­со­той. Это бы­ла на­стоя­щая стек­лян­ная сте­на, вы­хо­дя­щая на ис­чер­чен­ный ко­сы­ми ли­ния­ми до­ж­дя порт, го­су­дар­ст­вен­ные до­ки и при­ча­лы бе­ре­го­вой ли­нии, и даль­ше, на мрач­ную бух­ту, при­кры­тую лох­моть­я­ми ту­ма­на.
      Раз­дал­ся скрип. Де­ре­вян­ное крес­ло раз­вер­ну­лось, и Ку­ойл ока­зал­ся ли­цом к ли­цу с на­чаль­ни­ком пор­та.
      — Те­бе на­до бы­ло ви­деть его во вре­мя штор­ма, ко­гда ог­ром­ные ту­чи ска­ты­ва­ют­ся с гор. Здесь са­мые за­ме­ча­тель­ные ок­на на всем Нью­фа­унд­лен­де. — Глу­бо­кий мощ­ный го­лос был по­хож на крик, от­ра­жен­ный сте­на­ми пе­ще­ры.
      — Ве­рю, — ска­зал Ку­ойл. С не­го ка­па­ло пря­мо на пол. Он на­шел крю­чок для оде­ж­ды в уг­лу ком­на­ты.
      Ко­жа Ди­ди Ло­па­ты бы­ла по­хо­жа на ас­фальт: вся по­кры­та тре­щи­на­ми и склад­ка­ми. Вре­мя и не­по­го­да сде­ла­ли ее же­ст­кой, ос­та­вив на ней след про­жи­тых лет. Сквозь ко­жу про­би­ва­лась же­ст­кая ще­ти­на. Ве­ки во внеш­них уг­лах глаз со­би­ра­лись в за­щит­ные склад­ки. Още­ти­нив­шие­ся бро­ви. Уве­ли­чен­ные по­ры соз­да­ва­ли впе­чат­ле­ние, что его нос вы­ле­п­лен из пес­ка. У курт­ки на пле­чах рас­хо­ди­лись швы.
      — Я Ку­ойл. Здесь не­дав­но, ра­бо­таю в «Бол­туш­ке». Прие­хал за спи­ском су­дов. Бу­ду рад лю­бым пред­ло­же­ни­ям. От­но­си­тель­но ко­ра­бель­ных ис­то­рий. Или че­го-ни­будь дру­го­го.
      На­чаль­ник пор­та от­каш­лял­ся. «Че­ло­век ими­ти­ру­ет ал­ли­га­то­ра», — по­ду­мал Ку­ойл. Муж­чи­на встал и, хро­мая, по­до­шел к сто­лу. Хо­лод­ный свет из вы­со­ких окон па­дал на кар­ти­ну раз­ме­ром с про­сты­ню. На кар­ти­не по вол­не нес­ся ко­рабль, а в са­мой ниж­ней час­ти вол­ны, да­же внут­ри нее, вид­нел­ся еще один ко­рабль мень­ше­го раз­ме­ра. Он то­нул. По па­лу­бе бе­га­ли лю­ди с ис­ка­жен­ны­ми от ужа­са ли­ца­ми.
      На­чаль­ник пор­та вы­та­щил тет­радь с вы­па­даю­щи­ми лис­та­ми, про­лис­тал ее боль­шим паль­цем, по­том про­тя­нул Ку­ой­лу. На об­лож­ке бы­ло на­пи­са­но: ПРИ­БЫ­ТИЕ. Со стра­ниц вея­ло боль­ши­ми день­га­ми, за­ра­бот­ком и по­те­ря­ми, гру­за­ми, прой­ден­ны­ми рас­стоя­ния­ми и за­па­хом не­ве­до­мых стран.
      Он про­сле­дил за взгля­дом Ку­ой­ла.
      — Хо­ро­шая кар­ти­на! Это «Ко­ро­ле­ва Ма­рия», стал­ки­ваю­щая­ся со сво­им кон­во­ем «Кю­ра­со». В 1942-м. Это про­изош­ло в три­дца­ти се­ми ки­ло­мет­рах от по­бе­ре­жья Ир­лан­дии, при яс­ной по­го­де и иде­аль­ной ви­ди­мо­сти. «Ко­ро­ле­ва», во­до­из­ме­ще­ни­ем во­семь­де­сят од­на ты­ся­ча тонн, бы­ла пре­вра­ще­на из пас­са­жир­ско­го лай­не­ра в транс­порт­ное во­ен­ное суд­но, а крей­сер был все­го-то че­ты­ре с по­ло­ви­ной ты­ся­чи. Пе­ре­ре­за­ло по­по­лам как ва­ре­ную мор­ковь.
      Ку­ойл пи­сал до тех пор, по­ка у не­го не за­ны­ла ру­ка. Толь­ко то­гда он об­на­ру­жил, что пе­ре­пи­сы­вал на­зва­ния су­дов, ко­то­рые за­шли в порт не­сколь­ко не­дель на­зад.
      — А как я мо­гу уз­нать, где сей­час эти су­да?
      На­чаль­ник пор­та вы­та­щил еще од­ну тет­радь.
      У нее бы­ла об­лож­ка из фа­не­ры, и сло­во ОТ­ПЛЫ­ТИЕ бы­ло вы­жже­но на ней вол­ни­сты­ми ли­ния­ми.
      — Ха-ха, — ска­зал Ку­ойл. — А я ду­мал, что у вас сто­ит ком­пь­ю­тер. За­пол­не­ние этих жур­на­лов долж­но от­ни­мать мно­го сил.
      На­чаль­ник пор­та ука­зал на ни­шу по­за­ди сто­ла. Эк­ран ком­пь­ю­те­ра на­по­ми­нал ки­пя­щее мо­ло­ко. На­чаль­ник пор­та на­жал не­сколь­ко кно­пок, и поя­ви­лись ог­ром­ные го­лу­бые бу­к­вы, обо­зна­чав­шие на­зва­ния су­дов, тон­наж, име­на вла­дель­цев, стра­ну при­пис­ки, вид гру­за, да­ты при­хо­да и от­плы­тия из пор­та, пред­по­след­ний порт за­хо­да, сле­дую­щий порт за­хо­да, сколь­ко дней про­шло с мо­мен­та вы­хо­да из род­но­го пор­та, ко­ли­че­ст­во чле­нов эки­па­жа, имя ка­пи­та­на, да­та его ро­ж­де­ния и да­же но­мер со­ци­аль­ной стра­хов­ки. На­чаль­ник пор­та сно­ва за­сту­чал по кла­виа­ту­ре, и тут же за­гу­дел прин­тер, сбра­сы­вая лис­ты бу­ма­ги в пла­сти­ко­вую кор­зи­ну. Он взял лис­ты и вру­чил их Ку­ой­лу. Это бы­ли ко­ра­бель­ные но­во­сти.
      Улыб­ка, от­крыв­шая встав­ные зу­бы до са­мых кор­ней, рас­ко­ло­ла его ли­цо на две час­ти.
      — Те­перь ты за­пом­нишь, что мы де­ла­ем это дву­мя раз­ны­ми спо­со­ба­ми, — ска­зал он. — Что­бы, ко­гда из-за штор­ма от­клю­ча­ет­ся элек­три­че­ст­во, ты смог все это по­смот­реть в ста­рых до­б­рых жур­на­лах. Вы­пей чаш­ку чая. Нет ни­че­го луч­ше в сы­рой день.
      — Вы­пью, — ска­зал Ку­ойл и сел на край сту­ла. По­то­ки во­ды струи­лись по окон­но­му стек­лу.
      — Уст­раи­вай­ся, — ска­зал на­чаль­ник пор­та, стал­ки­вая со сту­ла ко­та. — Сей­час к нам за­хо­дит мно­го раз­ных су­дов. За­лив на­пол­нен глу­бо­кой во­дой поч­ти по са­мую бе­ре­го­вую ли­нию. Пра­ви­тель­ст­во два го­да на­зад вло­жи­ло сем­на­дцать мил­лио­нов дол­ла­ров в обу­ст­рой­ст­во это­го пор­та. Пе­ре­строи­ло до­ки, при­ча­лы, по­ста­ви­ло но­вый тер­ми­нал для кон­тей­не­ров. В этом го­ду ше­ст­на­дцать кру­из­ных те­п­ло­хо­дов по­да­ли за­яв­ки на при­бы­тие. Они не сто­ят здесь доль­ше од­но­го дня, но, маль­чик мой, как толь­ко они ста­вят но­гу на при­чал, во­круг них на­чи­на­ют кру­тить­ся день­ги.
      — Сколь­ко вы уже этим за­ни­мае­тесь?
      — Смот­ря что ты по­ни­ма­ешь под «этим». Я вы­шел в мо­ре, ко­гда мне бы­ло три­на­дцать лет, па­луб­ным мат­ро­сом у мое­го дя­ди Дон­на­ла на шес­ти­де­ся­ти­тон­ной па­рус­ной шху­не. Мы хо­ди­ли вниз и вверх по по­бе­ре­жью. Там я раз­вил свою си­лу. Да, он кор­мил ме­ня по-цар­ски, но и ра­бо­тать за­став­лял будь здо­ров. По­том я ка­кое-то вре­мя ры­ба­чил на шху­не-плос­ко­дон­ке у бе­ре­гов ост­ро­ва Белл. Ра­бо­тал на при­бреж­ном па­ро­ме, был в тор­го­вом фло­те. Во вре­мя Вто­рой ми­ро­вой слу­жил лей­те­нан­том в Ка­над­ских мор­ских си­лах. По­сле вой­ны всту­пил в бе­ре­го­вую ох­ра­ну. В 1963-м пе­ре­ехал в эту кон­то­ру в ка­че­ст­ве на­чаль­ни­ка пор­та Якор­ной Ла­пы. Про­шло уже три­дцать лет. В сле­дую­щем го­ду я вый­ду на пен­сию. Мне все­го лишь семь­де­сят лет, а они уже го­нят ме­ня. Вот, хо­чу нау­чить­ся иг­рать на банд­жо. Прав­да, ес­ли стру­ны вы­дер­жат. Мне ино­гда труд­но рас­счи­тать соб­ст­вен­ную си­лу. А ты? — Он раз­мял паль­цы, и сус­та­вы за­тре­ща­ли как уг­ли в ко­ст­ре. По­ка­зал свой ми­зи­нец, по­хо­жий на пас­тер­нак.
      — Я? Я про­сто ра­бо­таю в га­зе­те.
      — Ты вы­гля­дишь как че­ло­век, ро­див­ший­ся здесь. Но речь у те­бя чу­жая.
      — Моя се­мья ро­дом с мы­са Ку­ой­лов, но я вы­рос в Шта­тах. Так что я в ка­кой-то сте­пе­ни здесь чу­жой. — Ру­ка Ку­ой­ла мет­ну­лась к под­бо­род­ку.
      На­чаль­ник пор­та по­смот­рел на не­го и при­щу­рил­ся.
      — Да, — ска­зал Ди­ди Ша­вел. — По­хо­же, маль­чик, у те­бя за пле­ча­ми це­лая ис­то­рия. Как вы­шло, что ты вы­рос так да­ле­ко от до­ма? И по­че­му ты вер­нул­ся об­рат­но? — Да­же сей­час он мог про­де­лы­вать трю­ки, дос­той­ные вни­ма­ния.
      Ку­ойл по­сту­чал чаш­кой по блюд­цу.
      — Я был… В об­щем, это все за­пу­тан­но. — И его го­лос со­рвал­ся. Он во­ткнул руч­ку в стра­ни­цу блок­но­та. На­до ме­нять те­му.
      — Этот ко­рабль, — ска­зал он, ука­зав в ок­но. — Что он та­кое?
      На­чаль­ник пор­та на­шел под сту­лом би­нокль и стал смот­реть на бух­ту.
      — «По­ляр­ный Ко­рен­ной Зуб»? Да, его хо­ро­шень­ко по­тре­па­ло. За­хо­дит сю­да ре­гу­ляр­но за ры­бой и сам­ка­ми мор­ско­го ежа для япон­ских гур­ма­нов. Реф­ри­же­ра­тор­ное суд­но, по­стро­ен­ное в Ко­пен­га­ге­не в «Се­вер­ных Де­ли­ка­те­сах» при­мер­но в го­ду 1970-м или 1971-м. Ты ко­гда-ни­будь ви­дел, как они гру­зят са­мок мор­ско­го ежа на за­во­де?
      — Нет, — ска­зал Ку­ойл, ду­мая о зе­ле­ной по­ду­шеч­ке для бу­ла­вок в при­лив­ном бас­сей­не.
      — Кра­со­та! Кра­со­та. Рос­кош­ные де­ре­вян­ные лот­ки. Япош­ки счи­та­ют это ред­ким де­ли­ка­те­сом и пла­тят по сот­не дол­ла­ров за ло­ток. Они вы­кла­ды­ва­ют их узо­ром, как лос­кут­ное одея­ло. «Юми». Они на­зы­ва­ют их «юми». Едят их сы­ры­ми. Их еще по­да­ют в су­ши-ба­рах в Мон­реа­ле. Я их про­бо­вал. Я все про­бо­вал. Мя­со буй­во­ла. По­кры­тых шо­ко­ла­дом му­равь­ев. И сы­рых са­мок мор­ско­го ежа. У ме­ня лу­же­ный же­лу­док.
      Ку­ойл по­тя­ги­вал чай. Ему бы­ло не­мно­го про­тив­но.
      — Вот. Возь­ми би­нокль и по­смот­ри. У не­го пе­ред­няя часть по­хо­жа на лу­ко­ви­цу. Так бы­ло с са­мо­го на­ча­ла, ко­гда его строи­ли. У это­го же су­дов­ла­дель­ца есть еще один ко­рабль, «По­ляр­ный Ре­зец». Реф­ри­же­ра­тор, че­ты­ре шлю­за, изо­ли­ро­ван­ные от­се­ки. По­се­ре­ди­не ко­раб­ля ру­ле­вая руб­ка с кар­той и са­мы­ми по­след­ни­ми на­ви­га­ци­он­ны­ми при­бо­ра­ми. Для сво­его вре­ме­ни он был сна­ря­жен по выс­ше­му раз­ря­ду. По­сле то­го как он по­стра­дал во вре­мя штор­ма, ему по­ста­ви­ли но­вое на­ви­га­ци­он­ное уст­рой­ст­во, но­вые элек­трон­ные тер­мо­мет­ры, по­ка­за­ния ко­то­рых вы­во­ди­лись на мос­тик, и все ос­таль­ное. Ко­гда его строи­ли, в мо­де бы­ла скан­ди­нав­ская ме­бель. Вот ку­да по­шел весь тик! Пом­нишь пес­ню «Нор­веж­ское де­ре­во»? — И он про­пел не­сколь­ко фраз ры­ча­щим ба­сом. — Так вот, этот «По­ляр­ный Ре­зец» об­став­лен ме­бе­лью из про­пи­тан­но­го ти­ка. Вме­сто бас­сей­на там сау­на, что го­раз­до по­лез­нее в этих во­дах, прав­да? Рос­пись на сте­нах с изо­бра­же­ни­ем лыж­ных го­нок, се­вер­ных оле­ней, се­вер­но­го сия­ния и все­го та­ко­го. Ты, на­вер­ное, о нем слы­шал.
      — Нет. Он чем-то зна­ме­нит?
      — Этот ко­рабль раз­вел в раз­ные сто­ро­ны от­ца и сы­на, Дже­ка и его млад­ше­го сы­на Ден­ни­са.
      — Я знаю Ден­ни­са, — ска­зал Ку­ойл. — Он бу­дет ре­мон­ти­ро­вать наш ста­рый дом, на мы­се Ку­ой­лов.
      — Ка­жет­ся, я бы­вал в том до­ме, — ска­зал Ди­ди Ша­вел спо­кой­ным го­ло­сом. — Еще маль­чиш­кой. Дав­ным-дав­но. А Ден­нис, он хо­ро­ший плот­ник. Из не­го по­лу­чил­ся луч­ший плот­ник, чем ры­бак. И это ста­ло боль­шим об­лег­че­ни­ем для Дже­ка, осо­бен­но по­сле все­го, что про­изош­ло с Баг­ги­та­ми на мо­ре. Джек страш­но все­го это­го бо­ит­ся, хо­тя про­во­дит в мо­ре столь­ко вре­ме­ни, сколь­ко мо­жет. Он не хо­тел, что­бы его сы­но­вья ста­но­ви­лись ры­ба­ка­ми. Но, ко­неч­но, оба па­ца­на обо­жа­ли мо­ре. Джек го­во­рил им, что это тя­же­лый труд, тя­же­лая жизнь, а в кон­це не ос­та­ет­ся ни­че­го, кро­ме на­до­рван­но­го здо­ро­вья и ни­ще­ты. И все шан­сы уто­нуть в оди­но­че­ст­ве в чер­тов­ски хо­лод­ной во­де. Имен­но это и слу­чи­лось с его стар­шим сы­ном Джей­со­ном. У не­го об­ле­де­не­ла лод­ка с пол­ным гру­зом ры­бы воз­ле Меш­ко­ва­той от­ме­ли, и он пе­ре­вер­нул­ся, ко­гда ис­пор­ти­лась по­го­да. Про­гноз обе­щал уме­рен­ный ве­тер, но он вне­зап­но пре­вра­тил­ся в штор­мо­вой. Здесь, на бе­ре­гу, был страш­ный се­реб­ри­стый иней. Чем он кра­си­вее, тем опас­нее. Да­вай-ка еще чай­ку. — И он под­лил жид­ко­сти в чер­ную чаш­ку Ку­ой­ла. У то­го язык уже был же­ст­ким, как у кош­ки.
      — Так вот, Ден­нис ста­но­вит­ся под­мас­терь­ем у из­вест­но­го в Сент-Джон­се плот­ни­ка, ка­жет­ся, его зва­ли Брай­ан Кор­ки. Учит­ся это­му ре­мес­лу, от раз­мет­ки до по­ли­ров­ки. И что он де­ла­ет даль­ше? Уст­раи­ва­ет­ся на свою пер­вую ра­бо­ту. Су­до­вым плот­ни­ком на «По­ляр­ный Ре­зец»! Суд­но по­сто­ян­но в рей­се, в Ев­ро­пу и об­рат­но, два­ж­ды бы­ло в Япо­нии, в Нью-Йор­ке. Ден­нис так­же обо­жал свои лод­ки и мо­ре не мень­ше Дже­ка и Джей­со­на. Он ско­рее со­гла­сил­ся бы ры­ба­чить, чем за­ни­мать­ся чем-ли­бо дру­гим. Но Джек не хо­тел ни­че­го слы­шать. Как он злил­ся! Это бы­ло что-то страш­ное. Он же ду­мал, что. став плот­ни­ком, Ден­нис бу­дет на бе­ре­гу в безо­пас­но­сти. Он бо­ял­ся, по­ни­ма­ешь, бо­ял­ся за не­го. А мы час­то злим­ся на то, че­го бо­им­ся. И Джек был прав. По­ни­ма­ешь, он ведь зна­ет, что мо­ре ме­тит Баг­ги­тов. Тем вре­ме­нем как-то зи­мой раз­ра­зил­ся один из штор­мов. Так по­лу­чи­лось, что «По­ляр­ный Ре­зец» как раз в не­го по­пал. В двух сот­нях миль к юго-вос­то­ку от Сент-Джон­са. Фев­раль­ские штор­мы су­ро­вы, и этот был та­ким. Хо­лод, глу­би­на со­рок фу­тов, ура­ган­ный ве­тер со ско­ро­стью пять­де­сят уз­лов. Ты ко­гда-ни­будь был в мо­ре во вре­мя штор­ма. Ку­ойл?
      — Нет, — ска­зал Ку­ойл. — И не хо­чу.
      — Он ни­ко­гда те­бя не по­ки­да­ет. По­сле не­го ты ни­ко­гда не смо­жешь слу­шать ве­тер, не вспо­ми­ная воя си­ре­ны, брызг во­ды, греб­ней волн, пре­вра­тив­ших­ся в пе­ну, скри­па и скре­же­та бед­но­го ко­раб­ля. Это са­мо по се­бе уже пло­хо, в лю­бое вре­мя, но ко­гда это про­ис­хо­дит в раз­гар зи­мы, при страш­ном мо­ро­зе, об­ле­де­нев­ших по­руч­нях и всей ос­на­ст­ке, — пи­ши про­па­ло. И лед рас­тет до тех пор, по­ка его вес не ока­зы­ва­ет­ся слиш­ком боль­шим. Так вот. Снег то­гда ва­лил так гус­то, что за ок­ном не бы­ло вид­но ни­че­го, кро­ме бе­лой ме­те­ли. Да­же ули­цы. Сте­ны до­мов с се­ве­ро-за­па­да по­кры­лись три­дца­ти­сан­ти­мет­ро­вым сло­ем сне­га, твер­до­го, как сталь.
      Чаш­ка Ку­ой­ла ос­ты­ла в его ру­ках. Он слу­шал. Ста­рик ссу­ту­лил­ся. Сло­ва про­ры­ва­лись сквозь сжа­тые зу­бы. Про­шлое бур­ли­ло в его гор­ле.
      — Ко­рабль пы­тал­ся дой­ти до безо­пас­но­го пор­та, по­сы­лал сиг­на­лы бед­ст­вия по всей Се­вер­ной Ат­лан­ти­ке, до Ев­ро­пы. Неф­те­на­лив­ное суд­но ли­ши­лось мос­ти­ка, вме­сте с ка­пи­та­ном. Гру­зо­вой ко­рабль, гру­жен­ный же­лез­ной ру­дой, по­шел ко дну вме­сте со всем эки­па­жем. Бол­гар­ский кор­мо­вой трау­лер раз­ло­мил­ся на две час­ти, все по­гиб­ли. Су­да в пор­тах це­п­ля­лись яко­ря­ми и би­лись друг о дру­га. Пло­хой шторм. Не­где бы­ло от не­го спря­тать­ся. «По­ляр­но­му Рез­цу» при­шлось ту­го. От­кры­тое мо­ре — не ме­сто для про­гу­лок. Ка­пи­тан дер­жал ма­лую ско­рость, толь­ко что­бы ко­рабль ос­тал­ся управ­ляе­мым, и дер­жал курс про­тив вет­ра, на­де­ясь пе­ре­жить шторм. Э, да ты по­про­си Ден­ни­са рас­ска­зать те­бе об этом как-ни­будь. Кровь в жи­лах сты­нет, как по­ду­ма­ешь о том, что до­ве­лось ис­пы­тать ко­раб­лю. Вы­ле­те­ли ок­на ру­ле­вой руб­ки. Вот оно, не­объ­ят­ное мо­ре. Всю ночь лю­ди толь­ко и ду­ма­ли о том, до­тя­нут ли они до ут­ра? Они про­дер­жа­лись эту ужас­ную ночь. На­стал день, и из­ме­ни­лось толь­ко то, что те­перь они мог­ли ви­деть чу­до­вищ­ные вол­ны, ко­то­рые об­ру­ши­ва­лись на них. Ощу­щать гнев бу­шую­ще­го мо­ря.
      Вско­ре по­сле рас­све­та под­ня­лась вол­на, ог­ром­ная вы­со­кая сте­на, в ко­то­рую мог­ла уме­стить­ся по­ло­ви­на Ат­лан­ти­ки, а по­том раз­дал­ся жут­кий взрыв. Ден­нис го­во­рил, что то­гда ему по­ка­за­лось, что ко­рабль вре­зал­ся в айс­берг или что-то взо­рва­лось на бор­ту. Он еще ог­лох по­сле это­го на ка­кое-то вре­мя. Но это гро­мы­ха­ло мо­ре. Сталь­ной кор­пус ко­раб­ля трес­нул по­се­ре­ди­не от тя­же­сти этой вол­ны. Тре­щи­на бы­ла тол­щи­ной око­ло трех сан­ти­мет­ров, от пра­во­го до ле­во­го бор­та. Так вот, за­бе­га­ли они, ста­ли ме­сить бе­тон, что­бы за­крыть им тре­щи­ну, дра­ли ще­пу, де­ла­ли все, что­бы ос­та­но­вить во­ду. Но она все тек­ла, за­пол­няя шлю­зы. Они уже бы­ли по по­яс в во­де.
      Ку­ойл на­брал пол­ный рот чаю.
      — Тя­же­лые вол­ны да рву­щая­ся в трюм во­да ста­ли тя­нуть ко­рабль вниз. Ка­за­лось, он уже вот-вот пой­дет ко дну, и ка­пи­тан от­дал при­каз по­ки­нуть ко­рабль. Ви­дел бы ты эти кро­хот­ные спа­са­тель­ные шлюп­ки на вол­нах! А даль­ше про­изош­ли две лю­бо­пыт­ные ве­щи. Пер­вая — это, как ты ви­дишь, «По­ляр­ный Ре­зец» не за­то­нул. Про­сто лег на один бок. Ко­гда ка­пи­тан уви­дел, что он еще на пла­ву, то по­вер­нул­ся и сно­ва взо­шел на борт. На сле­дую­щий день на них на­ткнул­ся спа­са­тель­ный бук­сир, ко­то­рый взял их на трос и при­вел до­мой.
      — А Ден­нис?
      Но тут за­зво­нил те­ле­фон, и ста­рик за­хро­мал в свою ком­на­ту с кар­та­ми. От­ту­да гу­дел его го­лос, по­ка он с кем-то раз­го­ва­ри­вал. По­том он сно­ва вы­шел на по­рог.
      — В об­щем, я дол­жен за­круг­лять­ся. Тут за­дер­жа­ли рус­ский трау­лер внут­ри двух­со­тмиль­ной зо­ны. Они ры­ба­чи­ли без ли­цен­зии, да еще и тра­ли­ли се­тью с мел­кой яче­ей. Вто­рой раз ло­вим этот ко­рабль и это­го ка­пи­та­на. Бе­ре­го­вая ох­ра­на со­про­во­ж­да­ет их сю­да. Мне на­до за­пол­нить па­ру бу­маг. При­хо­ди на сле­дую­щей не­де­ле, и мы по­пьем чай­ку.

***

      Ку­ойл шел вдоль при­ста­ни, вы­тя­ги­вая шею, что­бы по­смот­реть на «По­ляр­ный Ре­зец», но тот за­те­рял­ся сре­ди до­ж­дя. Муж­чи­на в жа­ке­те го­ро­хо­во­го цве­та и пла­сти­ко­вых сан­да­ли­ях гла­зел на ре­зи­но­вые са­по­ги в вит­ри­не ма­га­зи­на мор­ских то­ва­ров Ка­ди. Мок­рые, крас­ные паль­цы на но­гах. Он ска­зал что-то, ко­гда Ку­ойл про­хо­дил ми­мо. Ма­га­зин ли­ке­ров, ско­бя­ные то­ва­ры для мо­ря­ков. Пас­са­жир­ский те­п­ло­ход мед­лен­но дрей­фо­вал по на­прав­ле­нию к за­во­ду по пе­ре­ра­бот­ке ры­бы. Фи­гу­ра в жел­том не­про­мо­кае­мом пла­ще стоя­ла, об­ло­ко­тив­шись на по­руч­ни, и смот­ре­ла на смор­щен­ную от ка­пель до­ж­дя во­ду цве­та ма­шин­но­го мас­ла.
      В кон­це при­ста­ни стоя­ли упа­ко­воч­ные ящи­ки, пах­ло му­со­ром. Воз­ле ящи­ков стоя­ла ма­лень­кая лод­ка, ря­дом с ко­то­рой бы­ла кар­тон­ная таб­лич­ка с над­пи­сью «Про­да­ет­ся». Ку­ойл по­смот­рел на лод­ку. Дождь лил­ся по­то­ком по пе­ре­вер­ну­то­му дни­щу, ба­ра­ба­нил по кам­ням.
      — За сот­ню мо­жешь взять ее се­бе. — Опер­шись о двер­ной ко­сяк, пе­ред ним сто­ял муж­чи­на, за­су­нув ру­ки в кар­ма­ны. — Мой сын по­стро­ил ее и уе­хал. Вы­иг­рал пять­сот дол­ла­ров в ло­те­рею и уе­хал на це­ли­ну. Там, где лю­ди жи­вут со змея­ми. — Он хи­хик­нул; — По­ехал ло­вить свою уда­чу, чтоб ее.
      — Да я про­сто смот­рел. — Лод­ка со­всем не вы­гля­де­ла на сто дол­ла­ров. Хо­тя внеш­не она бы­ла впол­не при­лич­ной. До­воль­но креп­кой. Она бы­ла вы­кра­ше­на в се­рый и бе­лый цве­та. Прак­ти­че­ски но­вая. Ку­ойл по­сту­чал по ней кос­тяш­ка­ми паль­цев.
      — Вот что я те­бе ска­жу, — сно­ва за­го­во­рил муж­чи­на. — Да­вай мне пять­де­сят, и она твоя.
      — Она не про­те­ка­ет?
      — Не! Не про­те­ка­ет. Силь­ная, как мор­ской бык. Сын вот по­стро­ил, а те­перь уе­хал. Хо­ро­шо уст­ро­ил­ся, да? Я хо­чу уб­рать ее с глаз до­лой. Я со­би­рал­ся ее сжечь, — гру­ст­но ска­зал он, вни­ма­тель­но при­смот­рев­шись к Ку­ой­лу. — Что­бы не пе­ре­жи­вать, ко­гда ее ви­жу. Она на­по­ми­на­ет мне о сы­не.
      — Нет, нет. Не на­до ее жечь, — ска­зал Ку­ойл. — Не ра­зо­рюсь же я из-за пя­ти­де­ся­ти бак­сов, прав­да? — Он на­шел пя­ти­де­ся­ти­дол­ла­ро­вую банк­но­ту и по­лу­чил ко­ря­вую рас­пис­ку о про­да­же лод­ки на об­рат­ной сто­ро­не кон­вер­та. Ку­ойл за­ме­тил, что курт­ка муж­чи­ны бы­ла сде­ла­на из ка­ко­го-то гру­бо­го ма­те­риа­ла. Рва­ная, с пят­на­ми на бо­ку.
      — У те­бя при­цеп есть? — Муж­чи­на жес­том по­ка­зал на лод­ку де­лая ру­кой кру­ги в воз­ду­хе, ими­ти­руя вра­ща­тель­ное дви­же­ние.
      — Нет. И как я ее от­ве­зу до­мой?
      — Мо­жешь на­нять его у Кад­ди, ес­ли не ис­пу­га­ешь­ся его цен. Или мы по­ло­жим ее в люль­ку твое­го гру­зо­ви­ка.
      — У ме­ня нет гру­зо­ви­ка, — ска­зал Ку­ойл. — У ме­ня «уни­вер­сал». — У не­го ни­ко­гда не ока­зы­ва­лось нуж­ной ве­щи.
      — Ну и что, это поч­ти од­но и то же. Глав­ное, не жми на газ. Ну она бу­дет сви­сать спе­ре­ди и не­мно­го сза­ди.
      — А что это во­об­ще за лод­ка? Как она на­зы­ва­ет­ся?
      — Да это про­сто бы­ст­ро­ход­ный ка­тер. По­ставь на нее мо­тор — и то-то по­ве­се­лишь­ся, рас­се­кая вдоль бе­ре­га! — Муж­чи­на ожи­вил­ся и стал про­яв­лять ин­те­рес. — Ско­ро эта дожд­ли­вая по­го­да за­кон­чит­ся.
      В ре­зуль­та­те Ку­ойл на­нял при­цеп и вме­сте с этим муж­чи­ной и по­лу­дю­жи­ной дру­гих, то и де­ло раз­ра­жав­ших­ся хо­хо­том и по­хло­пы­вав­ших про­дав­ца по пле­чу в ма­не­ре, ко­то­рую Ку­ойл пред­по­чел про­иг­но­ри­ро­вать, под­ня­ли лод­ку в при­цеп. Он от­пра­вил­ся об­рат­но в «Бол­туш­ку». Черт возь­ми, да пя­ти­де­ся­ти дол­ла­ров ед­ва ли хва­ти­ло бы, что­бы оп­ла­тить ужин на чет­ве­рых. Сте­на до­ж­дя ка­за­лась сплош­ной, ко­леб­лю­щей­ся ма­те­ри­ей. Лод­ка под­ра­ги­ва­ла в при­це­пе.
      Он уви­дел ее. Вы­со­кая жен­щи­на в зе­ле­ном ма­кин­то­ше. Она, как обыч­но, шла вдоль до­ро­ги, с от­ки­ну­тым на­зад ка­пю­шо­ном. Спо­кой­ное, поч­ти кра­си­вое ли­цо, крас­но­ва­тые во­ло­сы за­пле­те­ны в ко­сы и уло­же­ны во­круг го­ло­вы в ве­нец, на ста­рый ма­нер. Мок­рые во­ло­сы. Она бы­ла од­на. По­смот­ре­ла пря­мо на не­го. Они од­но­вре­мен­но по­ма­ха­ли друг дру­гу, и Ку­ой­лу по­ка­за­лось, что но­ги у нее долж­ны быть, как у бе­гу­на ма­ра­фо­нов.

***

      Он мед­лен­но во­шел в ком­на­ту но­во­стей и сел за стол. Там бы­ли толь­ко На­тбим и Терт Кард. На­тбим на­по­ло­ви­ну спал из-за влия­ния низ­ко­го дав­ле­ния, приль­нув ухом к ра­дио­при­ем­ни­ку. Кард раз­го­ва­ри­вал по те­ле­фо­ну, од­но­вре­мен­но сту­ча по кла­ви­шам ком­пь­ю­те­ра. Ку­ойл хо­тел ска­зать что-то На­тби­му, но пе­ре­ду­мал. Вме­сто это­го он ре­шил за­нять­ся ко­ра­бель­ны­ми но­во­стя­ми. «Скуч­но», — по­ду­мал он.

      Су­да, за­шед­шие в порт на этой не­де­ле:
      «Бел­ла» (Ка­на­да), из рай­она про­мыс­ла ры­бы
      «Фа­ре­вел» (Ка­на­да), из Мон­реа­ля
      «Фокс­фа­ер» (Ка­на­да), из За­ли­ва Не­сча­стий
      «Ми­на­ту Ма­ру 54» (Япо­ния), из рай­она про­мыс­ла ры­бы
      «Пес­ка­ме­ска» (Пор­ту­га­лия), из рай­она про­мыс­ла ры­бы
      «Пор­то Сан­то» (Па­на­ма), из от­кры­то­го мо­ря
      «Шок» (Рос­сия), из рай­она про­мыс­ла ры­бы
      «Зиг­гу­рат Зап» (США), из от­кры­то­го мо­ря

      И так да­лее.
      В че­ты­ре ча­са Ку­ойл от­дал ко­ра­бель­ные но­во­сти Тер­ту Кар­ду, ко­то­рый при­жи­мал пле­чом те­ле­фон­ную труб­ку к влаж­но­му уху и про­дол­жал пе­ча­тать. Сно­ва у не­го за­бо­лит шея.
      Сна­ру­жи по­слы­ша­лось хло­па­нье ав­то­мо­биль­ных две­рей. За­дре­без­жал го­лос Бил­ли Прит­ти. На­тбим ми­гом про­бу­дил­ся.
      — Мис­тер Джек Баг­гит и Бил­ли Прит­ти вер­ну­лись с мес­та ав­то­мо­биль­ной ава­рии. По­ка те­бя не бы­ло, Ку­ойл, тут бы­ло столк­но­ве­ние с ло­сем. Два тру­па. И лось.
      «Сно­ва про­нес­ло», — по­ду­мал Ку­ойл.
      — На­де­юсь, они смог­ли все снять с раз­ных уг­лов, что­бы мы мог­ли при­крыть скуд­ные спор­тив­ные но­во­сти, — ска­зал Терт Кард, впе­ча­ты­вая ко­ра­бель­ные но­во­сти Ку­ой­ла.
      Про­шло не­сколь­ко ми­нут, но дверь по-преж­не­му бы­ла за­кры­та. Ку­ойл знал, что они смот­ре­ли на его лод­ку. Ну что ж, он пред­при­нял ре­ши­тель­ный шаг. Улыб­нул­ся, под­го­то­вил ис­то­рию о том, как в один мо­мент ре­шил ее ку­пить и при­вез­ти сю­да, и сра­зу же по­чув­ст­во­вал в се­бе пе­ре­ме­ну. Что он те­перь го­тов от­пра­вить­ся в мо­ре, что­бы ов­ла­деть сво­им на­след­ст­вом.
      От­кры­лась дверь. Вле­тел Бил­ли Прит­ти и по­шел пря­мо к сво­ему сто­лу, да­же не взгля­нув на Ку­ой­ла. Джек Баг­гит, с мок­ры­ми от до­ж­дя во­ло­са­ми, про­шел по­ло­ви­ну ком­на­ты, ос­та­но­вил­ся на­про­тив сто­ла Ку­ой­ла и про­ши­пел сквозь дым: «На хре­на ты ку­пил эту шту­ко­ви­ну?»
      — А что? Мне все со­ве­то­ва­ли ку­пить лод­ку! Эта бы­ла ни­чем не ху­же дру­гих. И це­на бы­ла хо­ро­шая. Те­перь я смо­гу пе­ре­дви­гать­ся го­раз­до бы­ст­рее. Это ско­ро­ст­ной ка­тер.
      — Это ло­хань, а не ка­тер! — ска­зал Джек Баг­гит. — Луч­шее, что с ней мож­но сде­лать, — это из­ба­вить­ся от нее под по­кро­вом но­чи. — И он хлоп­нул две­рью в свой ка­би­нет. Они слы­ша­ли, как он что-то бор­мо­тал, чир­кал спич­кой, от­кры­вал и за­кры­вал ящи­ки сто­ла. На­тбим и Терт Кард вы­шли и ус­та­ви­лись на лод­ку Ку­ой­ла.
      — Да чем пло­ха эта лод­ка? — спро­сил Ку­ойл, вски­нув ру­ки. — Мне все го­во­рят ку­пить лод­ку, а как толь­ко я это де­лаю, за­яв­ля­ют, что мне не стои­ло ее по­ку­пать.
      — Я ска­зал те­бе ку­пить слав­ную ма­лень­кую род­ни, пя­ти мет­ров дли­ной, с дви­га­те­лем в семь ло­ша­ди­ных сил, с доб­рот­ным кор­пу­сом, ко­то­рый удер­жи­ва­ет во­ду, с хо­ро­шим раз­ва­лом, не слиш­ком глу­бо­кую. Слав­ную ма­лень­кую лод­ку, ко­то­рая удер­жит­ся во вре­мя кач­ки. А ты ку­пил ко­сую раз­дол­бай­ку, ко­то­рая сго­дит­ся раз­ве что для то­го, что­бы от­плыть на три мет­ра от бе­ре­га, и то при спо­кой­ной по­го­де. Кор­пус весь буг­ри­стый, как рябь на мо­ре. Мо­то­ра нет, фор­ма не­пра­виль­ная. Лод­ка бу­дет ка­чать­ся и пры­гать на во­де, за­ры­вать­ся но­сом, чер­пать во­ду и в кон­це кон­цов про­сто за­то­нет.
      На­тбим не ска­зал ни сло­ва, но по­смот­рел на Ку­ой­ла так, буд­то, раз­во­ра­чи­вая по­да­рок, на­ткнул­ся на па­ру ней­ло­но­вых чу­лок. Бил­ли Прит­ти сно­ва за­го­во­рил:
      — Эта лод­ка бы­ла по­строе­на глу­пым и не­уме­лым маль­чиш­кой, сы­ном Ри­де­ра Гау­ча, ко­то­рый сбе­жал из до­ма че­рез ме­сяц по­сле то­го, как ее по­стро­ил. У не­го во­об­ще нет ни­ка­ких спо­соб­но­стей. Она ма­ло то­го что ни на что не го­дит­ся, так на нее и смот­реть-то без слез не­воз­мож­но. Как во­об­ще мож­но бы­ло де­лать лод­ку с но­сом, вы­гну­тым в об­рат­ную сто­ро­ну? Я ни­ко­гда не ви­дел ло­док с та­ким но­сом. Та­ких тут не де­ла­ют. Ри­дер го­во­рил, что со­би­ра­ет­ся ее сжечь.