- Что ты от меня хочешь?
      - Ты должен отречься от нечистого.
      - И все?
      - Все.
      - Что будет дальше? Страшный суд?
      - Все будет в соответствии с волей господа.
      - То есть, страшный суд.
      - Пути господни неисповедимы.
      - Не увиливай от ответа!
      - Я не увиливаю! Я действительно не знаю, какова божья воля по этому вопросу.
      - Ты лжешь, - заявила Зина.
      Лена обернулась к ней и отрывисто бросила:
      - Заткнись, ведьма.
      Зина судорожно сжала челюсти и начала строить страшные рожи. Казалось, она хочет что-то сказать, но не может, потому что ее челюсти свело судорогой. Впрочем, почему казалось? Так оно и есть!
      - Я отменяю заклятье, - сказал я.
      Зина открыла рот, подвигала челюстью туда-сюда и закрыла рот. Лена повернулась ко мне.
      - Ты зря встаешь на пути господа, - сказала она. - Ты рухнешь в прах и он промчится по тебе и не заметит тебя. Ты подобен колючке в дорожной пыли, самое большее, на что ты способен - занозить его ногу и заставить потратить лишние пять минут.
      - Я не встаю на пути бога, - возразил я. - Я встаю на твоем пути, а ты вовсе не бог. Ты подобна попугаю, который думает, что говорит разумные вещи, но он только повторяет услышанное, иногда он повторяет к месту и многие думают, что он способен говорить, но на самом деле попугай говорит ерунду. Просто иногда ерунда слишком похожа на правду.
      - Моими устами говорит господь! - воскликнула Лена. - Он дал мне силы и я не убоюсь зла!
      - Еще бы, - усмехнулся я, - глупо бояться самого себя.
      - Во мне нет зла! Зло во имя добра не есть зло!
      - Ага. А добро во имя зла не есть добро, правильно?
      - Правильно, - удивилась Лена, - а к чему ты это сказал?
      - Цель оправдывает средства, давай, убивай, насилуй, клевещи, предавай, процитировал я Егора Летова. - Правильно?
      - Не запутывай меня! - заорала Лена в полный голос. - Мне всегда говорили, дьявол искушен в риторике, ты всегда пытаешься представить черное белым. Так запомни - со мной это не пройдет, тебе меня не искусить!
      - Когда ты не была такой упертой, ты была привлекательнее. Сейчас ты как будто одержима.
      - Да, я одержима! Я одержима добром! А ты... в последний раз спрашиваю - ты отрекаешься от Сатаны?
      - По правилам надо спрашивать три раза, - заметила Зина, - а это только второй.
      - Хорошо, - согласилась Лена, - во второй раз спрашиваю, ты отрекаешься от Сатаны?
      - Так во второй или в последний? - улыбнулся я.
      - Во второй.
      - Угу.
      - Что угу?
      - Я понял.
      - Что ты понял?
      - Что ты спрашиваешь меня во второй раз.
      - Так ты отрекаешься или нет?
      - Это смотря в который раз ты спрашиваешь.
      Зина хихикнула, Лена повернулась к ней и нахмурилась. Зина перестала хихикать.
      - Еще раз отменяю заклятье, - провозгласил я.
      Зина сложила губы трубочкой и сделала серьезное лицо, но выглядело оно все равно издевательски. Лена повернулась ко мне и сжала губы.
      - В третий раз спрашиваю тебя - отрекаешься ли ты от Сатаны?
      - Я еще на второй вопрос не ответил.
      - Так отвечай!
      - На какой вопрос - на второй или третий?
      - Не паясничай? Ты не отрекаешься от Сатаны?
      - Нет.
      - Что нет? Отрекаешься или нет?
      - Давай так - ты отречешься от бога, я отрекусь от Сатаны, и мы будем жить долго и счастливо.
      - Не искушай меня! - завопила Лена. - Я никогда не отрекусь от господа, я избрана им и будет сделано так, как сказано. У тебя последний шанс, Сергей, отрекись от Сатаны, иначе...
      - Что иначе?
      - Иначе будет плохо.
      - Конкретнее, пожалуйста.
      - Ты умрешь.
      - Мы все умрем.
      - Так ты не отрекаешься?
      - Нет.
      - Ты выбрал.
      Лена вскинула руки к небу и запрокинула голову. Размытой тенью Зина набросилась на нее сзади, заломила руки и впилась клыками в шею. Бог богом, а ускоренный режим никто не отменял.
      Лена захрипела и всплеснула руками, Зина рухнула на землю как подкошенная, она старела на глазах, ее кожа желтела и покрывалась старческими складками, мягкие и шелковистые волосы в одно мгновение стали блеклыми и свалявшимися. Кровь Лены, хлынувшая широкой струей из прокушенной шеи, залила плечо и образовала на полу маленькую лужицу, но рана затягивалась на глазах. Еще секунда и она переключится на меня и...
      Что ты медлишь? завопил голос вдали. Действуй! У тебя есть шанс!
      Как действовать?
      Как угодно! Только не медли!
      Я переключился в ускоренный режим и нанес удар. Носовая кость Лены хрустнула, ее маленький аккуратный носик превратился в бесформенную блямбу, наподобие той, что обычно украшает лица даунов, Лена отлетела метра на полтора и рухнула на пол, как тряпичная кукла. Нос запульсировал и начал менять форму, секунда, и он стал таким же тонким и изящным, каким был раньше. Не вышло.
      Она восстанавливается, бог подпитывает ее силы!
      А что делать?
      Открывай воронку!
      Как?
      Твою мать!
      Во мне что-то зашевелилось и я ощутил, что в комнате начала формироваться воронка. Нет, она была не в комнате, она была рядом. Ничего материального, ничего доступного обычным чувствам, просто внешняя подпитка Лены стала слабее, как будто в невидимой трубе, через которую в нее вливались силы, открылась течь. Теперь я ясно видел силовые линии... нет, видел - неподходящее слово...
      Лена лежала навзничь и неподвижно смотрела в потолок широко открытыми глазами. Сила обволакивала ее, она формировала невидимый кокон вокруг ее тела, я не понимал, что это означает, зато он понял это очень хорошо.
      Кокон неуязвимости... размышлял вслух голос в моей голове и, одновременно, где-то вдали, следующим будет львиное сердце... или благословение... нет, скорее, львиное сердце... надо ловить момент...
      Все эти слова промчались сквозь мой мозг в доли секунды, крест на груди, казалось, раскалился, я помог ему и он выбросил незримую черную тень, метнувшуюся к моей недавней возлюбленной. Тень свободно прошла сквозь кокон и впиталась в тело. Ничего не произошло.
      Облом, констатировал голос.
      Враг продолжал подпитку. Тело Лены стало как будто четырехмерным, в нее накачивалась сила извне, эта сила скапливалась и аккумулировалась где-то вне пределов нормального физического мира, но, в то же время, внутри новых измерений ее астрального тела. Интересно, это и есть львиное сердце?
      Ага, оно самое. Жалко, что предыдущая атака не удалась, теперь будет труднее. Ничего, в самом худшем случае спасемся бегством. Давай-ка попробуем... нехорошо, конечно, раскрывать все козыри слишком рано, но...
      В комнате запахло чем-то пыльным и затхлым, сразу возникла ассоциация с кладбищами, могильными склепами и прочими подобными вещами. Мертвь наполнила меня и на секунду мне показалось, что тело не справится с тем, чтобы пропустить через себя это заклинание. Но нет, сердце остановилось только секунды на три, в глазах потемнело, но кровь снова помчалась по жилам и обморок отступил.
      Цветы на окне дружно пожухли и сбросили листья. Воздух мгновенно стал стерильным, как в операционной или цехе завода, где делают микросхемы, вряд ли сейчас в комнате осталась хоть одна живая бактерия. Но на Лену этот удар никак не подействовал.
      Черт возьми! В нее продолжает вливаться энергия, уже сейчас я чувствую, что Лена стала настолько сильна, что мне никак не совладать с ней, не поможет ни нематериальность, ни невидимость, ни мозговой шторм, а больше я делать ничего и не умею. Зина мертва, она больше не сможет мне помочь, помнится, она говорила, что мессия может что-нибудь пожелать, и это исполнится, но что произойдет, если желания двух мессий противоречат друг другу? Боюсь, что ничего не произойдет, а это значит, что все решит грубая сила, а в грубой силе я уже проигрываю. Почему он не подпитывает меня? И вообще, куда он подевался?
      Эй! Ты куда пропал? Что происходит? Ты бросил меня?
      Плавным кошачьим движением Лена встала на ноги, она сейчас напоминала Галадриэль из голливудского фильма, в том эпизоде, где Галадриэль взяла в руку кольцо всевластия. Лена стала какая-то черно-белая, аура власти, невидимая обычным зрением, трепетала вокруг нее бесформенными лохмотьями, по краям вспыхивали протуберанцы, которые отпадали от астрального тела и таяли в окружающем пространстве, ее хозяин совершенно не бережет энергию, потому что сейчас это ему не нужно, при таком превосходстве сил нет нужды думать о том, как их правильнее расходовать.
      - Мне жаль, - сказала Лена и в ее руке блеснул маленький перочинный ножичек.
      Первый удар я легко заблокировал, руки сами собой, без участия мозга, сложились в захват, но с таким же успехом я мог попытаться применить захват к фонарному столбу. Лена легко вырвалась из моих объятий и проговорила, почти ласково:
      - Не дергайся, иначе будет больнее.
      И ткнула меня в глаз своим миниатюрным ножичком.
      Удар пришелся в надбровье, в последний момент я успел чуть-чуть мотнуть головой, куцее лезвие рассекло кожу, глаз тут же залило кровью, но он остался цел.
      - Не заставляй меня ломать твои руки! - крикнула Лена и снова взмахнула ножом.
      Я переключился в ускоренный режим, как уже давно следовало сделать, и просочился под ее рукой. Я не стал пытаться напасть на нее сзади, это бессмысленно, вместо этого я бросился на кухню в последней надежде найти там если не топорик для разделки мяса, то, хотя бы, достаточно длинный нож.
      Топорика я не нашел, зато целый комплект ножей торчал в подставке сбоку от раковины, но среди них не было ни одного с нормальным лезвием. Лазерная заточка, мать ее! Лена появилась в дверях, она загораживала проход, я оказался заперт в ловушке... нет, выход есть!
      Я прыгнул на кухонный стол, до окна оставалось не более метра, но стальная рука сжалась на моей лодыжке, я рухнул на столешницу, разбив грудью что-то стеклянное, кажется, стакан, и нож впился в мою шею.
      - Умри так, как грешил! - злорадно выкрикнула Лена и располосовала сонную артерию.
      Я перевернулся на спину и ударил ее в живот обеими ногами, так сильно, как только мог, но она даже не шелохнулась.
      Сопротивление бесполезно, констатировал червь. Ни крест, ни голос вдали не возразили, они вообще молчали.
      Можно попробовать остановить кровотечение, я могу сделать это сам, без чьей-либо помощи, сейчас...
      - Не мучай себя, - сказала Лена и разрезала вторую артерию.
      Я попытался встать или хотя бы сесть, но от резкого движения кровь залила лицо... господи, сколько ее уже вытекло!
      - Не тебе поминать господа, грешник, - заявила Лена и я потерял сознание. ГЛАВА СЕДЬМАЯ. АПОКАЛИПСИС СЕГОДНЯ.
      1.
      - Сергей! Сергей! Поднимайся! Да поднимайся ты, все уже кончилось!
      Я открыл глаза и обнаружил, что все действительно кончилось. Я лежал на полу, вокруг меня было много крови (моей крови, вспомнил я), а рядом на корточках сидела Зина и всячески тормошила меня. Что за чертовщина тут... и в этот момент я вспомнил все.
      - Где она? - завопил я, моментально вскочив на ноги и напряженно озираясь по сторонам, то ли в поисках какого-нибудь оружия, то ли чтобы убедиться, что путь к окну снова открыт.
      И я увидел ее. Лена лежала в коридоре, связывающем кухню с прихожей, и она была мертва. Пусть лица и не видно, но в том, что она мертва, нет никаких сомнений, это сразу заметно по отсутствию ауры. Видимых повреждений нет.
      - Что... как... - я никак не мог сформулировать вопрос, но Зина и так все поняла.
      - Точно не знаю, - сказала она. - Я лежала в комнате, вначале мертвая, но потом кто-то придал мне не-жизнь. То есть, не кто-то, мы с тобой знаем, кто это был. Я слышала с кухни ваши голоса, вы дрались и она побеждала, а потом голоса затихли и она начала плакать, а потом вдруг замолчала, побежала в прихожую и упала. Когда я подошла к ней, она была мертва.
      Мой взгляд, судорожно метавшийся по сторонам, упал вниз и мне поплохело.
      - Это... это все моя кровь?
      - Да.
      - Но...
      - Ты мертв. Мы с тобой - живые мертвецы. Подозреваю, что это помогло нам избегнуть последнего заклинания.
      - Какого заклинания?
      - Того, которое убило светлую. Думаю, он спланировал бой с самого начала. Вначале несколько нелепых и наивных ударов, которые никак не могли достигнуть цели, а потом он незаметно превратил нас в живых мертвецов и, когда применение финального заклинания стало для нас безопасным, он нанес удар.
      - Но нас обоих убила Лена!
      - Живой мертвец должен некоторое время пробыть обычным мертвецом, точно не знаю, в чем тут дело, но таков закон природы. А то, что нас убила именно Лена наверняка часть общего плана, он заставил их чувствовать себя победителями, они расслабились и в результате проиграли.
      - Они?
      - Светлая и ее хозяин.
      - Мда... круто... а что это за удар был?
      - Не знаю. На теле никаких повреждений не видно, это могло быть все, что угодно. Скорее всего, простая остановка сердца.
      - Даже мы с тобой умеем запускать собственное сердце. Кстати! Мне показалось, когда Лена ударила тебя заклинанием, ты начала стареть прямо на глазах... что это было? И как ты ожила?
      - Не знаю, - пожала плечами Зина. - Я сразу потеряла сознание, а когда очнулась, она убивала тебя на кухне. Да и какая разница? И вообще, хватит грузиться, сходи лучше умойся.
      В ванной меня ждало новое потрясение - такого бледного лица, как то, что смотрело из зеркала, я не видел даже в фильмах про вампиров.
      - Зина! - крикнул я. - Что это?
      - В зеркало посмотрел?
      - Да. Что со мной?
      - А чего ты хотел? У тебя же вся кровь вытекла, вот и бледный стал. Не волнуйся, она восстановится.
      - Скоро?
      - Как только, так сразу. Понимаешь, сама по себе кровь не восстанавливается, живые мертвецы вообще очень плохо регенерируют. Ты должен воссоздать кровь.
      - Как это? Выпить, что ли?
      - Да, выпить.
      - И сколько?
      - Около четырех литров. Может, чуть меньше.
      - Человека придется загрызть?
      - Одним человеком тут не обойдешься, тебе ведь годится не вся кровь, а только первая. Да и вообще, четыре литра за один раз не выпьешь, больше двух из тела даже слить трудно, придется все крупные вены вскрывать, тело вывешивать... Короче говоря, пятьдесят трупов, и ты снова румяный и розовый.
      - Пятьдесят?!
      - Ну... может, и сорока хватит.
      - А другого выхода нет?
      - Есть. Ты мессия, пожелай, чтобы кровь восстановилась, и она восстановится.
      - Желаю.
      - Не шути с этим. Сконцентрируйся, ощути себя богом и пожелай. А если не получится, придется пить кровь.
      - И я снова стану вампиром?
      - Ты им уже стал, только ты еще в шоке и не понимаешь.
      - Так как же быть?
      - Как-как... действовать надо, а не сопли распускать. Давай, концентрируйся и действуй.
      - Я не умею!
      - Бесов изгонять умеешь, а самого себя исцелить не можешь - не верю! Поверь в себя и действуй!
      2.
      К вечеру процесс пошел, причем не только у меня, но и у Зины. Моя кровь начала восстанавливаться, и хотя я все еще был похож на ожившую иллюстрацию к фильму ужасов, я начал ощущать, что процесс идет. А часов около восьми Зина радостно вскрикнула и запрыгала на месте, как маленькая девочка - у нее снова забилось сердце, она теперь совсем живая.
      Хорошо ей, а я себя чувствую круглым идиотом. Не хочется ни спать, ни есть, ни пить, ни курить, сижу перед телевизором, смотрю дурацкий ящик, понимаю, что занимаюсь ерундой, но никак не могу заставить себя переключиться на что-нибудь более дельное. Пытался книгу почитать - бесполезно, мертвые мозги работают не так, как живые, все время хочется неподвижно сидеть и ничего не делать.
      Звонил Саша, будущий муж Зины, сказал, что будет поздно, у него неожиданно возникли какие-то дела до позднего вечера.
      - Трахается, - констатировала Зина, - вот и хорошо. Мне теперь дня четыре не рекомендуется, да и ему было бы неприятно, - она хихикнула.
      Да уж, заниматься сексом с живым трупом я бы не стал. Хотя, на вкус и цвет, как говорится... брр...
      Невидимый труп Лены висел за окном, на дереве, примерно на уровне третьего этажа. Низковато, конечно, кошки могут погрызть, но снова перетаскивать мертвое тело нет никакого желания. Несмотря ни на что, мы любили друг друга, мы были близки, это было совсем недолго, но это было. Ну почему жизнь устроена так несправедливо - стоит только на секунду представить себе, что все хорошо, что ты уже нашел свое счастье, как тут же появляется какой-нибудь чудак и все разрушает. Ну почему бог выбрал именно ее, неужели у него не нашлось никого более подходящего?
      Я сидел перед телевизором и ждал, когда в теле сформируется достаточное количество крови, чтобы я смог ожить. Надо бы вернуться к Михаилу и Юле, но я никак не могу решиться на это - не хочется пугать их бледным и безжизненным видом. Понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать.
      Зина вошла в комнату и села на диван рядом со мной.
      - Тебе надо уходить, - сказала она.
      - Знаю. Скоро Саша придет...
      - Нет, дело не в этом, он придет не раньше полуночи. Дело в другом.
      - Да, я знаю, Юля волнуется, но появляться перед ней в таком виде... хотя, вряд ли я восстановлюсь быстрее, чем через неделю...
      - Да не об этом я! Думаешь, бог не будет мстить за свою дочь?
      - А зачем ему? Мессия мертв, пророчество не сбылось, армагеддон отменяется. Кстати! А она не воскреснет?
      Зина хлопнула себя по лбу и подбежала к окну.
      - Она не воскреснет, - сказала Зина после короткой паузы, - потому что она уже воскресла. На дереве ничего нет.
      - Твою мать! Как я только мог не подумать об этом?!
      - Значит, мог. Я тоже хороша, тоже должна была сообразить. Пора сматываться.
      - Думаешь, она вернется? А почему, кстати, она еще не вернулась?
      - Наверное, ей тоже досталось. Хотела бы я знать, как он ее укокошил. Может, спросишь?
      - При случае обязательно спрошу. А сейчас, ты права, отсюда пора убираться. Только куда? И вообще, как она нашла меня здесь? Она знала, где ты живешь?
      - Если только ты сказал.
      - Я не говорил.
      - Значит, хозяин навел.
      - Хреново.
      - Куда уж хреновее. Е-мое! А куда убираться-то? Он же нас везде достанет!
      - В другой мир.
      - Думаешь, там его нет?
      - У нас в монастыре ходили байки про какое-то Средиземье, говорят, там верят в языческих богов, причем эти боги совершенно точно существуют. Вряд ли он там будет чувствовать себя так же вольготно, как здесь.
      - Средиземье - выдуманный мир. Если не веришь, купи "Властелина колец" в любом ларьке.
      - Дмитрий говорил, что оно существует реально. Твой крест...
      - А что будет здесь? Конец света?
      - Нам его не остановить. Если верить библии, то когда бог что-то решил, его уже не остановить.
      - Уж если я чего решил, то выпью обязательно...
      Зина рассмеялась.
      - Оригинально, - сказала она, - никогда такого не слышала.
      - Это не смешно. Ладно, я попробую поговорить с ним.
      Ты меня слышишь?
      Слышу.
      Слышал, о чем мы говорили?
      Конечно.
      А чего молчал?
      Не люблю вмешиваться в чужие разговоры.
      Лена воскресла?
      Воскресла.
      Где она?
      Сидит в метро на скамеечке и плачет. Станцию назвать?
      Не надо. Что ты с ней сделал?
      Аллергический шок.
      Как?
      Локально изменил число пи. Это был очень хороший ход, я знаю, так говорить нескромно, но это было воистину великолепное решение. Давно уже никто не побеждал бомжа в открытом бою.
      Кого?
      Бомжа. Это у него прозвище такое.
      А у тебя какое прозвище?
      Головастик.
      Почему головастик?
      Долгая история, может, расскажу как-нибудь.
      Значит, ты... слушай, какая связь между числом пи и аллергическим шоком?
      Математику знаешь?
      В рамках средней школы.
      Значит, не знаешь. Химию, надо полагать, тоже. Ты уж извини, но связь ты не уловишь.
      Ладно, проехали. Я скоро восстановлю здоровье?
      В аккурат к новому году, если не будешь кормиться.
      Не хочу кормиться.
      Правильно. Таких вещей лучше избегать.
      Почему этот... Бомж... почему он бездействует?
      Он не бездействует, он рвет и мечет. Весь астрал на ушах стоит.
      Нам с Зиной угрожает опасность?
      Еще какая!
      Что нам делать?
      Сухари сушить. Шутка. Прямой опасности пока нет, Бомж будет бесноваться еще час, не меньше, а потом начнет успокаивать Лену, это займет... пожалуй, весь вечер. Завтра она снова нападет.
      Кстати! Как она нашла меня в этой квартире?
      Для Бомжа это не проблема, он тебя везде найдет.
      А в параллельных мирах?
      Решил дезертировать?
      Разве я давал присягу?
      Извини, я неудачно выразился. Ты прав, ты не давал присягу, ты вправе уйти куда угодно, даже в другой мир. Если повезет, Бомж тебя не найдет.
      А если не повезет - найдет?
      Этот везде найдет, если не будет клювом щелкать.
      Так что же делать? Мне что, никуда от него не деться?
      Куда-нибудь деться шансы есть, процентов примерно десять. А что делать - от тебя зависит.
      Но не могу же я противостоять богу!
      Почему?
      Как почему? Кто я и кто он!
      Противостоять - необязательно махать кулаками. Ты можешь, например, поговорить с Леной раньше, чем он.
      А если он застанет меня рядом с ней?
      Я буду наблюдать за ситуацией. Если будет нужно, помогу.
      Знаю я, как ты помогаешь.
      Ты предпочитаешь более милосердные методы или более эффективные?
      Я предпочитаю и то и другое одновременно.
      И мед, и сгущенку, и можно без хлеба. Так не бывает, Сергей.
      Понимаю. Не обращай внимания, я так, брюзжу.
      Я и не обращаю внимания. Она на "Аэропорту".
      Может, переместишь меня?
      Не хочешь пугать людей в метро? Нет, ты меня извини, но я не буду тебя перемещать. Тебе нужно прийти в себя, подготовиться, осмыслить кое-что... короче, будет лучше, если ты доберешься своим ходом.
      Я могу сформировать короткий путь?
      Сформируй, если получится.
      А почему может не получиться?
      По разным причинам. Ладно, не буду больше отвлекать. Удачи!
      Спасибо.
      3.
      Хорошо, что сейчас зима - надвинул на глаза козырек меховой кепки и лица почти не видно. А то, что видно, не бросается в глаза, потому что это можно списать на действие мороза. И еще слабое зимнее освещение тоже весьма способствует успокоению нервов окружающих.
      Нельзя сказать, что я совсем не привлекал внимания, на меня поглядывали, но без особого интереса, так поглядывают на человека с безобидным, но хорошо заметным уродством - пятнами псориаза, огромным родимым пятном на лбу или черной повязкой на глазу. Скорее всего, мою чудовищную бледность окружающие считали проявлением кожной болезни, вроде той, от которой страдает Майкл Джексон. Стоило мне повернуть голову, как я ловил отблески ускользающих взглядов. Это ничего, ведь, когда я выходил от Зины, я думал, что будет гораздо хуже.
      Станция "Аэропорт" похожа на гигантский ангар для самолетов или танков или чего-то другого, столь же огромного и неповоротливого. Здесь нет обычных для московского метро толстых колонн, здесь вообще нет колонн, вся станция представляет собой одну большую полость со сводчатым потолком, гигантский пузырь, вспухший в нескольких метрах под землей в результате трудов скольких-то там тысяч рабочих. Люди в этом объеме кажутся мелкими, а издали даже игрушечными, так кажутся игрушечными люди, когда смотришь на них через иллюминатор вертолета, висящего совсем низко над землей.
      Я сразу заметил Лену, она сидела на скамейке и безучастно смотрела прямо перед собой, туда, где на стене красовалась блядовитая девица, рекламирующая очередной женский журнал. Лена не плакала, она сидела совершенно неподвижно и вся она была какая-то неподвижная, взгляд, мимика... она куда больше походила на живого мертвеца, чем я.
      Я сел рядом и кашлянул. Лена не отреагировала. Я кашлянул еще раз. Лена повернула голову и вздрогнула.
      - Что с тобой? - спросила она.
      - Кровь вытекла.
      - Вся?
      - Практически.
      - Как ты еще жив?
      - Я и не жив. Я живой мертвец.
      - Как это произошло?
      - Уже забыла? Ты пустила мне кровь.
      - Ты должен был умереть.
      - Я и умер.
      - Это Сатана тебя оживил?
      - Его зовут Головастик.
      - Его зовут Сатана!
      Я пожал плечами.
      - Сатана так Сатана. Да хоть горшком назови.
      - Не шути с этим! - воскликнула Лена. Ее болезненная безучастность таяла на глазах. - Он победил первую схватку, но битва еще не закончена.
      - Хочешь закончить битву прямо сейчас?
      Лена вытаращила глаза от удивления.
      - Боишься? - усмехнулся я. - Без папочки страшно, правда?
      - Ты действительно хочешь этого? - печально и очень тихо спросила Лена. Но я услышал ее.
      - Нет, я не хочу этого. Я хочу только одного - чтобы твой хозяин перестал полоскать тебе мозги, чтобы ты снова стала сама собой. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты стала той, которую я знал, когда мы были вместе. И чтобы мы снова были вместе. Мы ведь любили друг друга, я не верю, что любовь может угаснуть за считанные дни, пусть даже по воле... да пусть даже по воле бога!
      - Воле бога подчиняется все сущее, в том числе и любовь. Как бы мы с тобой ни хотели этого, мы не сможем полюбить друг друга. И вообще, не было никакой любви, была благодарность, привязанность, симпатия... и все.
      - Не верю! Когда ты сбросила оковы ложной веры...
      - Полегче! Не называй православие ложной верой!
      Я примирительно поднял руки ладонями вперед.
      - Давай не будем ругаться, - сказал я. - Ты считаешь, что твой бог хороший, я так не считаю, но я не буду тебя разубеждать. Ты думаешь, что мы не можем быть вместе, я считаю, что ты неправа, но я уважаю твое решение, каким бы оно ни было. Знаешь, я ведь до сих пор люблю тебя. Я хотел бы помочь тебе, мне кажется, что ты в беде, но ты ведь отвергнешь мою помощь?
      Лена мрачно кивнула.
      - По-моему, это ты в беде, - сказала она. - Ты отверг бога, ты отдался во власть врага рода человеческого, и ты продолжаешь думать, что это нормально.
      - Он не враг рода человеческого! - возразил я. - Враг рода человеческого тот, кто хочет прекратить его существование.
      Лена тяжело вздохнула.
      - Всему есть свое время, - сообщила она. - Время разбрасывать камни и время собирать камни, время любить и время ненавидеть... а сейчас пришло время подвести итоги бытия. Я знаю, ты боишься божьего суда, но это только потому, что тебе есть чего бояться.
      - Нет, дело не в этом. Чтобы чего-то бояться, надо в это верить, а я не верю в ад, каким его изображают на иконах. Когда говорят о страшном суде, я думаю не о том, что скажет бог в отношении лично меня. Я знаю, это звучит глупо и напыщенно, но, когда я думаю о страшном суде, я думаю о том, что мир перестанет существовать, что прервется история человечества. Да, это не самый хороший мир, но и не самый плохой, я бы с радостью провел в нем ближайшие лет сорок, а если получится, то и больше. Я хочу побывать в космосе, пообщаться с инопланетянами, поговорить по душам с искусственным интеллектом, побывать в настоящей виртуальности, а не в этом убогом интернете. Ты представляешь - ничего этого не будет. Если твой хозяин добьется своего, ничего этого не будет!
      - А еще не будет третьей мировой войны, терроризма, наркотиков, СПИДа, преступности, порнографии, алкоголизма...
      - Достаточно, - я перебил Лену. - Да, я согласен, в мире много плохого, но разве это дает повод его уничтожать? Неужели все плохое, что есть вокруг нас, перевешивает все хорошее? В библии сказано, что, сотворив мир, бог осмотрел его и сказал "это хорошо". Неужели он ошибся?
      - Он не ошибся. Мир действительно хорош, как и любое божье творение. Но срок истекает, приходит время подводить итоги. Ты не в силах ничего изменить, то, что предначертано, случится в любом случае, но лично для тебя итоги будут совсем другими.
      - Разве я не погубил еще свою душу? Не забывай, я же был вампиром.
      - Любой грех искупается покаянием. Еще не поздно покаяться и твоя душа будет спасена.
      - И я попаду в рай. Все это очень здорово, но я предпочитаю быть живым на Земле, чем мертвым в раю.
      - Ты не живой.
      - Это временно, я постепенно восстанавливаюсь.
      Лена тяжело вздохнула.
      - Зачем ты пришел? - спросила она.
      - Не знаю. Теперь - не знаю. У меня была одна безумная надежда...
      - Что я предам господа и пойду с тобой?
      - Что ты согласишься хотя бы соблюдать нейтралитет.
      - В финальной схватке добра и зла нельзя соблюдать нейтралитет. Когда на карту поставлена судьба миллиардов душ, нейтральных сторон быть не может.
      - Я так не думаю.
      - Ты ошибаешься.
      Я пожал плечами.
      - Тогда больше не о чем говорить, - сказал я. - Оставайся с богом, - я хихикнул, - каламбур, однако. Прощай.
      - Ты уходишь? - удивилась Лена. - Просто уходишь?
      - Я не хочу причинять тебе боль. Не забывай, я все еще люблю тебя.
      - Но...
      - Я знаю, твой хозяин вернется и соотношение сил изменится. Я знаю, в следующий раз у меня будет меньше шансов, но я все равно не нападу на тебя. Можешь считать, что я боюсь погубить свою душу. И не делай такое лицо, у меня тоже есть свои понятия насчет того, что хорошо и что плохо. Да, они другие, чем у тебя, но они есть.
      - Никогда не думала, что Сатана любит изображать благородство.
      - Причем тут Сатана? - удивился я. - А, понял, ты думаешь, что это он диктует мне все, что я говорю. Придется тебя разочаровать - он совершенно ни при чем, он не вмешивается в мою душу. Знаешь, почему? Все очень просто, он просто считает, что это нехорошо. Он уважает своих друзей, а ты - ты слуга своего бога, его рабыня, а он твой хозяин, а мы с Головастиком... нет, мы все-таки не друзья, я погорячился, при такой разнице в силах дружба невозможна. Он мой учитель, а я его ученик, но я не раб, а он не хозяин. Он уважает меня и мне это нравится. А в твоих отношениях с богом - неужели в них есть место уважению?