Глава 4

Матвей вернулся лишь через сутки. Дарья все это время не сомкнула глаз. Фантазия рисовала ей самые невероятные картины, начиная от банального рукопашного боя Моти с неким инопланетным монстром и заканчивая превращением напарника в студенистую массу после того, как он слился в экстазе с пришелицей, этакой внеземной Матой Хари, которая пыталась выведать у доверчивого землянина главную военную тайну ОВКС древним, но надежным способом. О силе беспокойства Дарьи наиболее красноречиво свидетельствовал тот факт, что встретились напарники в шлюзовом отсеке. Раньше никто никого не провожал и не встречал. Ни с цветами, ни вообще.

— Тебя не было видно, — тщетно пытаясь скрыть волнение, заявила Дарья. — И датчики молчали. Ты выходил на поверхность или нет?

— Как тебе сказать... — едва ворочая языком, ответил Матвей. — Я был или не бы-ы-ыл, в далекой Галактике-е-е...

Промурлыкав строчку из некогда популярной песни, он икнул и уселся прямо посреди отсека.

— Ты нажрался? — изумилась Дарья. — Когда успел? С кем?!

— Ромашки спря-атали-ись... — опять запел Матвей, на этот раз что-то совсем архаическое! — Поникли... чего там у них поникло?

— Прекрати!

— Даша... — Матвей зажмурился и помотал головой. — Даша... я... это было... Даша! Мы с тобой... — Он фыркнул и уронил голову на грудь.

— Шесть промилле, не меньше, — на глаз определила Дарья содержание этанола в Мотиной крови. — Где ты взял спиртное?

— М-м-м, — произнес Матвей и завалился набок.

— Это я вижу. — Дарья понимающе кивнула. — И как прикажешь с тобой поступить?

— Тазик, — едва слышно прошептал Матвей.

— А может, еще рюмочку?

— М-м-м! — возмутился Мотя. — Совесть... имей...

— Совесть?! — Напарница замысловато выгнула тонкие брови и холодно улыбнулась. — Ты еще смеешь говорить о совести? А ну отвечай, где был!

Схватив Матвея за воротник, она подтащила его к ближайшей стене и с трудом усадила на низкую лавку.

— Наверху... — временно выплывая из пучины беспамятства, сказал тот.

— С неопознанными организмами выпивал? Гони мою тысячу!

— Тысячу?! — От возмущения Матвей не то чтобы протрезвел, но как-то слегка взбодрился. — Три! С тебя, дорогая.

— Я тебе не «дорогая», — раздраженно произнесла Дарья.

— Конечно, — ответил он, вновь расслабляясь и прикладывая голову к прохладной стене. — Без трех тысяч уже не такая дорогая...

— Все-таки один большой? Ну!.. Что ты там видел, говори, скотина! Ты их преследовал? Или его?.. Ведь целый день где-то... Сутки!

— Я его... Я их... — пробормотал Матвей, окончательно теряя связь с реальностью. — Уфф, Дашка... Это было... Кошмар!..

Он немного покачался из стороны в сторону и завалился вперед, неэстетично распластавшись на винил-никелевом полу. Дарья уже занесла ладонь с целью отхлестать его по щекам, но тут вжикнул единственный оставленный Анализатору зуммер, и на главном экране развернулась заставка с чахлым орлом.

Дарья метнулась к пульту, но за секунду до того, как она коснулась клавиш, автомат отправил штатную картинку: двое дежурных излучают лояльность, служебное рвение и в рамках приличий — подобострастие, строка же под фотографией уведомляет:

«На линии База 13.. Оперативная пара слушает, господин майор. Наладить видеосвязь пока не удается. Происшествий за время несения службы не случилось».

Спустя мгновение монитор отобразил:

«На линии майор ОВКС Калашников. Вы что там, совсем xxx (скорректировано авторедактором: потеряли бдительность, утратили самоконтроль, нарушили служебную этику, еще 12 вариантов; показать все?)?!! Снова происшествий не случилось, да? Где это их не случилось? Может, вы мне подскажете такие теплые места, я бы тоже туда xxx (скорректировано авторедактором: уехал, ушел, убежал; контекст недостаточен)».

Чтобы прервать этот поток грязи, Дарья торопливо отстучала:

«Виноваты, господин майор. Непредвиденные обстоятельства, нештатная ситуация, неожиданный...»

Она поймала себя на том, что после третьего оборота собирается набрать: «еще 12 вариантов», и, плюнув, отправила как есть.

Калашников обдумывал усеченную фразу секунд тридцать, затем спросил:

«Что у вас там?»

Дарья, кусая губу, ответила:

«У нас проблемы, господин майор».

На этот раз сообщение пришло немедленно:

«Какие проблемы?! Что конкретно xxx xxx xxx (пометка авторедактора: ждите, идет анализ текста)?!»

Дарья погладила подбородок и, с ненавистью зыркнув на спящего Матвея, набрала:

«Напарник еще не вернулся. Далее действую по аварийной инструкции. Связь прервана».

— Да!.. — вякнул во сне Матвей. — А утром пойду его искать! Ясно?

Дарья посмотрела на него со всем презрением, на какое только была способна, но напарника это не задело. Он перевернулся на другой бок и, уткнув лицо в угол между полом и стенной обшивкой, омерзительно захрапел.

Вздохнув, Дарья перешагнула через его ноги и прошла по коридору до переборки с трафаретными набивками «Мед. изолятор, лаборатория». Вскрыв ящик с наклейкой «препараты строгой отчетности», Дарья вытащила несколько голубых шприц-ампул с турбофенамином. Затем расстегнула магнитные кнопки и, сняв комбинезон, вколола себе две дозы.

Не одеваясь, благо Матвей был временно обездвижен, она перешла в соседний отсек и вскрыла вакуумную упаковку с одноразовым скафандром. Формирование гермошлема обычно занимало до трех минут, и Дарья, не дожидаясь, пока кусок полипласта превратится в прозрачную сферу, занялась выбором оружия.

«Приложение 2» к контракту клялось, что ничего опаснее дождевого червя на планете нет. Однако инструкция, которую дежурный подписывал в качестве «Приложения 3», выход на поверхность без оружия категорически запрещала. В данный момент Дарье хотелось следовать инструкции, и она выбрала средний ЛС-14: вес полтора килограмма, длина шестьдесят четыре сантиметра, боезапас при максимальной мощности сорок восемь выстрелов. Что такое «ЛС», знали, вероятно, лишь его изобретатели и пара трухлявых генералов из Объединенных Военно-Космических Сил. Остальные расшифровывали эту короткую аббревиатуру по-своему. Здесь, как сказал бы авторедактор, существовало двенадцать вариантов, но в Дашиной учебке был принят такой: Лайф Секвестр. Почему именно ЛС-14, а не ЛС-41 или сколько-нибудь еще — и вовсе никого не интересовало.

Пока Дарья поднималась в лифте к основному тамбуру, ЛС закончил автодиагностику, а полипласт окончательно выгнулся в шар и затвердел, оставив на затылке четыре неглубокие вмятины от маленьких пальчиков. Дарья вошла в шлюз. Перед тем как вдавить большую круглую кнопку разгерметизации, она надела шлем и, чтобы он не болтался, пристегнула его к жесткому обручу на воротнике.

— Спасибо, что воспользовались одноразовым скафандром марки «Пресеркомфорт», — прожурчало в ушах.

— Заткнись, дурак, — буркнула Дарья, перешагивая через низкий порожек.

Палец сам собой устроился в удобной нише спускового механизма, и Лайф Секвестр, коротко свистнув, зажег на стволе восемь зеленых огоньков.

Прежде чем понять, что ее смутило, раньше, чем процессор скафандра успел проанализировать донесшийся из кустов звук, Дарья опустила ствол и придавила плоский курок. Разрядник исторг голубую ветвящуюся струю, и в карликовой рощице перед тамбуром образовалась черная проплешина метров трех в диаметре. По краям пепелища, будто укоряя за необдуманный поступок, скорбно дымились обугленные срезы сухих узловатых веток.

— Порода тринадцать AQC, млекопитающее отряда грызунов, — запоздало сообщил компьютер. — Угрозы для жизни не представляет. Согласно отчету санэпидемиологической комиссии, не исключено наличие паразитов. Рекомендуемые меры предосторожности: всегда использовать одноразовый скафандр марки «Пресеркомфорт»...

— Заткнись, — повторила Дарья.

Она взглянула на табло Лайф Секвестра — в маленьком окошке светилась цифра 47. Не надо было стрелять. Еще сорок семь таких порывов, сорок семь беспочвенных испугов — и придется возвращаться. Это нервы, нервы-нервишки.

Дарья повела стволом и нерешительно отклеилась от матовой стены выходного шлюза. Это был ее второй выход из бункера за пять лет бессменной вахты. За все пять лет сидения в бункере — второй взгляд на живое солнце, вторая прогулка по поверхности планеты.

Первое знакомство произошло как раз пять лет назад — пять с половиной, если точнее. Подписав контракт, выпускник военно-космического училища Дарья Молочкова, девушка бойкая и честолюбивая, прибыла в закрытую испытательную зону ОВКС. Поначалу на каждой базе планировалось поселить от десяти до пятнадцати дежурных, но в бункере на объекте СС-тринадцать их было только трое. Через год они с Матвеем и вовсе остались вдвоем. История тогда получилась какая-то неприятно-загадочная... Попросту говоря, бывший напарник Матвея съехал с катушек и был комиссован с нищенской пенсией, которой аккурат хватало на оплату содержания в средней психушке. Крючкотворы из ОВКС умудрились доказать, что буквально за минуту до сумасшествия, то есть еще пребывая в здравом уме, дежурный грубо нарушил половину пунктов договора, из-за чего был автоматически уволен. Таким образом, в бункере спятил уже не военнослужащий, застрахованный на крупную сумму, а посторонний человек, оказавшийся на военном объекте по чистому недоразумению.

Историю, естественно, быстро замяли. Дарья с Матвеем получили неплохие премиальные, а Калашников, тогда еще спесивый старлей, — досрочное повышение по службе. С тех пор минуло пять с лишним лет, но какая-то заноза, какое-то легонькое отвращение к объекту, напарнику и к самой себе все не проходило. Ее даже не очень интересовало, что там происходит — на поверхности, в двадцати метрах над верхним уровнем базы.

Дарья сообразила, что вместе со стимулятором неплохо было бы принять и ТОРМОЗ — Тимоаналептический Организатор Работы Мозга. Мысли текли бы тогда быстро, но упорядоченно, как и положено мыслям военнослужащего, а не скакали, словно энцефалограмма эпилептика.

Погладив спусковую скобу, Дарья сделала еще пару шагов и снова замерла. Вокруг камеры выходного шлюза расстилалась лесотундра с дистрофической полупрозрачной травкой и плотными скоплениями кустарника. Эти островки карликовых дебрей, издали похожие на свалявшуюся шерсть, располагались без всякой системы, но так, что закрывали обзор из любого места.

— Ну?.. — нетерпеливо бросила Дарья. — То ты лезешь, а то молчишь... Что у нас тут?

— Просьба сформулировать вопрос корректно, — отозвался компьютер.

— Черт, все вы одной масти... — прошипела она. — Опасность есть?

— При отсутствии активных действий со стороны субъекта угроза жизни стремится к нулю.

— Субъект — это кто? — раздраженно спросила она.

— Это вы.

— Ага, ясно... Если буду стоять на месте, мне ничего не грозит. А если пойду?

— Угроза возрастает.

Дарья прерывисто вздохнула.

— Сильно?.. Сильно она возрастает, эта угроза?

— Недостаточно информации.

— Отключайся.

Она рискнула отойти от тамбура еще метров на десять. Ближние заросли сдвинулись в сторону, но за ними показался новый пучок. Дарья по-прежнему ничего не видела, в то время как за ней могли наблюдать сотни глаз. В каждом из островков можно было устроить неплохую огневую точку. Каждый кустик выглядел если не опасно, то, по крайней мере, достаточно неприветливо.

— Эй, уроды! — не выдержав, крикнула Дарья. — Где вы? Кто вы? Два маленьких, выходите! Или один большой... — добавила она вполголоса.

— Запрос не принят, — равнодушно произнес скафандр.

— Чего?..

— Адреса «Уроды», «Большой», а также «Два Маленьких» не зарегистрированы. Перечисляю позывные для Внутренней Сети: «Матвей», «Анализатор», «Штаб». Иные отсутствуют.

— Свяжи с Анализатором.

— Исполнено.

— Анализатор, задание: сканировать поверхность в радиусе пятидесяти метров от шахты.

— Сканирование закончено, — немедленно отозвался компьютер. — Присутствие подтверждаю.

— Присутствие?.. — Дарья хотела уточнить, но осеклась. — Те самые девяносто два килограмма?

— Масса — девяносто один и восемь десятых, количество существ не установлено.

— А этот чего молчал? Который в шлеме.

— Устаревшее программное обеспечение, — высокомерно пояснил Анализатор. — Партия скафандров поставлена пять лет назад.

— Заказать обновленные версии одноразовых скафандров марки «Пресеркомфорт» вы можете в любом региональном представительстве... — нудно завел головной компьютер.

— Молчать! — приказала Дарья. — Анализатор, ориентир для меня.

— Расстояние — двадцать с половиной, направление — ноль.

— Ноль?! Так я... я прямо на них смотрю?!

— Количество существ не установлено, — холодно повторил кибермозг.

Дарья еще раз покосилась на свой ЛС и перевела взгляд на кусты в двадцати метрах. Никакого движения.

— Скафандр! Громкую связь. Мощность — максимальная.

— Исполнено.

— Эй, вы! — сказала Дарья и почувствовала, как от вибрации зачесался кончик носа. — Скафандр, потише немного... Эй, вы! Требую покинуть укрытие! Вы находитесь на территории военного объекта и обязаны безоговорочно выполнять требования Караульной Службы ОВКС... — Она попыталась вспомнить, что надо произнести дальше, но уставная формулировка вылетела из памяти. — Короче, уроды! Я стреляю, понятно?

Чтобы было еще понятней, она сдвинула бегунок на панели ЛС ближе к прикладу и отправила в сумрачное небо широкую струю пламени. Счетчик боезапаса при этом списал сразу четыре выстрела, но оно того стоило: в кустах кто-то задвигался.

— Оружие на землю, все средства связи отключить! — приказала Дарья, еще не зная, кому этот приказ предназначен. — Выходить по одному!

Впрочем, второго и не было — это она поняла сразу, как только нарушитель выкарабкался из цепких ветвей. Девяносто два килограмма, не считая одежды и снаряжения.

На незнакомце был, безусловно, скафандр, но какого-то странного образца. Успехами в учебе Дарья не отличалась, потому и угодила в эту дыру, но что касается моделей скафандров — тут она была первой. То, что было надето на незнакомце, в каталогах штатного обмундирования не значилось. Шлем был абсолютно непроницаем, и лица Дарья не различала, но по характерной выпуклости в нижней части туловища она сразу определила мужчину. В правый манжет у него был встроен короткий прямоугольный ствол, от которого отходили, скрываясь за спиной, два витых шнура. Там же за спиной висело что-то еще, видимо, тоже оружие, больше похожее на длинную палку с шестигранным дулом.

«Частник, — подумала она с презрением. — Охотник скорее всего. Ишь вооружился! Сейчас я ему поохочусь!..»

— Все оружие на землю, руки к небу!

Мужчина сделал шаг навстречу и остановился. Требования дежурной он игнорировал.

— Что, не отстегивается?.. — Дарья немного растерялась. — Тогда сам ложись. Понял?!

Человек чуть склонил голову набок — при этом ей почему-то показалось, что он улыбается, — и, согнув правую руку, выстрелил.

— Поле!! — взвизгнула Дарья, отпрыгивая в сторону.

— Защитное поле активировано в момент выхода на поверхность, — сообщил Анализатор.

— Ага... Спасибо тебе... Ну, охотничек!..

Прежде чем подняться на ноги, отряхнуться и сделать все остальное, что обычно делают женщины-военные на учениях, Дарья подтянула к себе Лайф Секвестр и без дальнейших увещеваний пришкварила нарушителя к земле. Так ей показалось.

Когда ветер отнес дым и пар в сторону, она обнаружила, что незнакомец продолжает стоять — так же склонив голову и все так же посмеиваясь.

Дарья недоуменно хмыкнула и выстрелила еще два раза. Нарушитель тут же пальнул в ответ — она инстинктивно дернулась вбок, но сумела удержаться на ногах. По невидимому куполу защитного поля рассыпались пронзительно-зеленые брызги. Воздух хлопком заполнил образовавшийся после разряда вакуум, и с земли поднялось новое облачко пыли. Рядом с незнакомцем висело такое же облачко, разве что побольше размером. Сам он не пострадал.

— Матвей! — вызвала Дарья. — Матвей, ты где?!

— Адрес «Матвей» не отвечает, — прошелестел Анализатор.

— Алкоголик... — буркнула она, перемещая бегунок на ЛС к самому упору.

Индикатор показывал 31 — два мощнейших выстрела по двенадцать единиц, и еще так, на сдачу. Дарья была уверена, что до «сдачи» дело не дойдет. Любительская охранная система, которой, вероятно, пользовался охотник, такого разряда выдержать не могла. Дарья улыбнулась.

— Мужик! Тебе конец! — весело крикнула она и выстрелила ему в живот.

От нарушителя осталась одна только яма. Дарья с сожалением покачала головой и ковырнула носком ботинка скудную серую почву.

— Анализатор! Благодарю за поддержку... Снимай поле.

— Противоречит основной инструкции, — возразил кибермозг.

— Да снимай, снимай, чего там...

— Угроза не устранена.

— Перестраховщик, — фыркнула Дарья, но вдруг заметила, что ближний край двухметровой воронки подозрительно осыпается.

Через секунду из конической дыры показалась рука — правая, с некогда вмонтированным стволом. Теперь от его оружия остался один крепеж и обрывки витых шнуров. Когда незнакомец выполз из воронки полностью, выяснилось, что и скафандр выглядит не лучшим образом. Местами он был опален, кое-где даже разорван. На шлеме охотника виднелась приличная вмятина, а затемненное «забрало» дало длинную косую трещину. Тем не менее неизвестный нарушитель был жив и даже, видимо, здоров. Он разгреб рядом с собой землю, вырыл обломки наручного ствола и, удостоверившись, что это оружие пришло в негодность, снял с плеча «палку». Вооружившись снова, он присел и направил шестигранный ствол на Дашу.

— Откуда он взялся-то?.. — опешила Дарья.

— Противник обладает защитным полем. Природа его неизвестна, но по эффективности поле не уступает сгенерированному базой.

— Не уступает... — зачарованно произнесла она.

Незнакомец почему-то не стал стрелять, а просто выбрался из ямы и, покачав головой, пошел прочь от шлюза.

— Стой! — крикнула Дарья, нажимая на спусковую панель.

Еще один двенадцатикратный разряд вырыл вторую воронку, из которой спустя некоторое время вновь показался нарушитель — еще более помятый, но по-прежнему живой. На этот раз он не стал дожидаться окончательного приговора и, не оглядываясь, пустился бежать.

— Да не может такого быть... — прошептала Дарья. — Анализатор, достаточно ли информации для идентификации?

— Информации недостаточно, — категорично отозвался компьютер.

— Тогда версии.

— Версия одна.

— Ну?..

— Данная версия ненаучна, — скромно высказался кибермозг.

— Ну?! — Дарья от нетерпения топнула ножкой. — Рожай!

— Вероятно внеземное происхождение организма.

— Да я и сама неземная, — сказала она. — Я на Зухе-семь родилась, и что?

— Нечеловеческое происхождение, — пояснил Анализатор.

— Как?.. Не... — Дарья задохнулась и с минуту не могла произнести ни звука. — Это точно?!

— Версия ненаучна, — повторил кибермозг. — Но иными я не располагаю.

Глава 5

Ползти по «золотой» пустыне оказалось и просто, и сложно. Дело было не в том, что борьба с искушением набить полные карманы отнимала ровно половину сил, и не в страшном зное, за считанные минуты радикально высушившем организм мастера. Гораздо сильнее, чем жажда, Борисова донимали постоянно бегущие куда-то чертики. Они скакали на кончике носа, панибратски хлопали по плечам и спине, предлагали запутанные сделки на рынке цветных металлов, а их бесстыжие самки то и дело задирали юбки, демонстрируя чертовски сокровенные места. Весь этот балаган сопровождался потоком плоских шуток и пронзительным хихиканьем. Борисову было не до смеха, поскольку он уже сбил и локти, и колени. Ползти его никто особо не заставлял, но подняться на две конечности ему просто не хватало смелости. Первые попытки встать в полный рост закончились бесславным падением, а с третьей и вовсе началась какая-то катавасия. Выпрямляясь, мастер то возвышался над облаками и обмораживал щеки, то вообще оказывался где-то над стратосферой и задыхался от нехватки кислорода. Намаявшись от перепадов давления, Борисов ограничился коленно-локтевым положением. В таком походном порядке далеко он уйти не мог, но зато его не мутило от килевой качки, да и дорогу было видно в мельчайших деталях, то есть заманчиво поблескивающих песчинках. В то же время мастер не испытывал никаких проблем с запасами энергии. Он был голоден, но полон сил и желания двигаться вперед. Нагретый пустынный ветерок приносил откуда-то с юга весьма бодрящий аромат, и для подзарядки внутренних «аккумуляторов» мастеру оставалось всего лишь вдохнуть поглубже. Что за стимулирующие испарения носились над драгоценной пустыней, мастер определить не мог, для этого ему не хватало жизненного опыта, но глубоко дышать он не стеснялся. Сознание при этом заволакивала все более плотная пелена мелочно-белого тумана, однако Борисову было уже плевать.

Едва он об этом подумал, как его неожиданно подвели руки. Правая вдруг согнулась в локте, а левая скользнула назад, в глубь песчаной массы. Борисов неловко ткнулся лицом в склон бархана и на несколько секунд замер, не в силах пошевелиться. Погибать, задохнувшись в «золотом» бархане, было нелепо, и мастер заставил себя перевернуться на бок. Смена положения тела по какой-то неизвестной причине прояснила его взор. Борисов прищурился, поморгал и наконец понял, что его жизнь разделилась на две части — темно-серую и золотистую. Темно-серая размещалась по вертикали, а золотистая по горизонтали. Причем жизнераздел лежал всего в полуметре от борисовского носа. Мастер нехотя протянул ослабевшую руку к меже и потрогал серую жизнь.

Она была прохладной, на ощупь очень похожей на пластобетон, но не такой твердой, словно порядком изношенной. В сравнении с золотистой — теплой, мягкой и приятной — серая жизнь выглядела убого, но в ней было что-то привычное, а Борисову в данную минуту больше всего хотелось именно этого — возвращения, пусть иллюзорного, к обыденному земному существованию мастера дальней разведки. К жизни лентяя, который за всю долгую карьеру вылетал на разведку раз пять, да и то — в ближайшие системы, вроде давно изученного Центавра.

Борисов подтянул тело вперед, согнул в колене правую ногу, вытянул левую руку и снова передвинулся. Спустя пару минут он уже полностью лежал на серой земле, которая и вправду оказалась пластобетоном, но только не правдоподобно древним и стертым, как единственный старушечий зуб.

Мастер прижался щекой к шероховатой поверхности и улыбнулся. На большее количество эмоций его нервная система была уже не способна. Она, как и весь организм Борисова, казалась выжатой до последней капли.

Пустынный зной незаметно отступил, вместе с ним исчез и отравленный наркотическими испарениями ветер. В это было трудно поверить, но Борисов явственно ощущал, что его больше не плющит неумолимый каток отягощенного пороком мироздания. Он даже смог сесть и по-детски, кулаками, потереть зудящие веки.

Горизонт уже не терялся в пустынном мареве, а серая почва в нескольких шагах от мастера перемежалась с рыжим суглинком. Еще через десяток метров сквозь землю пробивались редкие пучки травы, а справа и, как ни странно, позади Борисова росли невысокие кусты. И никакого намека на драгоценную, но ядовитую пустыню. Мастер вернулся на пару шагов назад и неуверенно потрогал почву в том месте, где теоретически должен был лежать золотистый песок, однако ничего похожего на сухое море зловредного зелья не обнаружил. Это обстоятельство взбудоражило его исследовательский дух, и мастер не поленился сделать еще пару шагов в том же направлении. Жар раскаленной ядовитой пустыни буквально вытолкнул Борисова обратно в серый мир, словно не желая больше иметь с ним ничего общего.

Мастер попятился и, не удержавшись на ослабевших ногах, сел на основание корпуса. С высоты среднего роста так плюхнуться на твердый пластобетон оказалось сомнительным удовольствием. Борисов привстал, погладил ушибленную спину в проекции копчика и почему-то взглянул на небо. Оно, как и предсказала борисовская интуиция, совсем не походило на четыре предыдущих. В нем не было сочного ультрамарина, как в крае болот, или пронзительной синевы, как над «янтарным» лесом. Не выглядело оно и хмурым, как над лесом осенним, или белым и колеблющимся, как над пустыней. В этот раз оно напоминало океан. Лазурный, глубокий, близкий, с редкими белыми бурунами мелких облачков. Его многокилометровая пучина манила и затягивала на далекое космическое дно — и не имело значения, какие правила устанавливает гравитация. Борисов неожиданно для себя встал в полный рост и вытянул руки вверх, словно собираясь нырнуть в разверзшуюся бездну.

Удалось бы ему это сделать или нет — неизвестно. В спину мастеру ударила тугая волна воздуха, и следом за ней прилетело несколько тяжелых кусков пластобетона. Все с так же вытянутыми над головой руками Борисов рухнул на землю и расквасил себе нос. Боль и запах крови немного отрезвили мастера, хотя до полного душевного равновесия ему было по-прежнему далеко. Он поднялся на колени, сел лицом к приближающейся опасности и гнусаво запел государственный гимн — иного выхода у разведчика не было: на бегство сил не осталось, а любимый пистолет бросил-таки хозяина где-то среди барханов коварной пустыни.

Ковылявшее к Борисову существо выглядело почти так же скверно. Его ноги подгибались, заставляя гуманоида опираться то на кусты, то прямо на землю. Ружье в верхних конечностях чужака раскачивалось в такт с нетвердым шагом, описывая шестигранным зеленоватым зрачком широкий полукруг слева направо и обратно, а иногда и подпрыгивая к зениту. Шлем инопланетянин, видимо, тоже потерял, во всяком случае, теперь Борисов мог как следует рассмотреть искаженную гримасой страдания морду чужака. В принципе под хорошее настроение ее можно было назвать и лицом, нечто общее с человеческой внешностью в облике пришельца явно угадывалось. Но сейчас морда инопланетянина тянула только на «морду» или «харю», не более того. Мастер представил себе, каким уродом в глазах гуманоида выглядит он сам, и вздохнул. Петь при этом он не прекратил.

Что подействовало на чужака — вражеское спокойствие или безобразное исполнение и без того дрянного музыкального произведения, — Борисов так и не узнал. Пришелец приблизился к человеку на расстояние в десять шагов и, выронив оружие, без сил рухнул на колени.

— Тебя тоже растащило? — прерывая пение, устало спросил мастер.

— У-У, — жалобно протянул чужак.

— Шуберт. — Борисов ткнул себя в грудь большим пальцем. — Только не ржать. Мама так меня назвала. Она у меня была пианисткой в сводном оркестре ОВКС.

— У-У, — провыл пришелец, повторяя жест землянина.

— А чего ты от меня побежал, УУ? — Мастер добродушно, как это ему представлялось, оскалился.

Похоже, он немного не дотянул уголки рта до нужного положения, и оскал так и не превратился в улыбку, оставшись угрожающей демонстрацией достижений современной стоматологии. Чужак испуганно пригнулся и выдал тираду из множества различно интонированных "у". Борисов, исправляя оплошность, дожал улыбку и произнес:

— Ты не бойся, УУ, я не плотоядный. Я ем, конечно, мясо, но ты в мою пищевую цепочку никак не вписываешься. Сильно уж чужеродный белок у тебя... Наверное... — Мастер на секунду задумался. — Слушай, а ведь на тебя вся эта гадость тоже подействовала? Ну, пустыня золотая с ветром героиновым, леса смолистые... Так, значит, ты не такой уж и УУ?

— У-У, — словно сообразив, о чем речь, согласился чужак.

— Понял! — Борисов так звонко хлопнул ладонью по потному лбу, что пришелец едва не бросился наутек. — Ты заблудился! Завертела тебя местная наркотическая турбулентность, и ты потерялся, так?!

— У-У, — радостно взвыл пришелец.

— Хочешь, выведу? — Землянин хитро прищурился.

— У? — Чужак подозрительно склонил голову набок и втянул круглые рыбьи глазки в глубь глазниц.

Вероятно, это означало, что Борисову он, мягко говоря, не доверяет.

— Я серьезно. — Мастер для пущей убедительности прижал руку к груди.

Этот жест вызвал у пришельца целую бурю восторга. Как показалось Борисову, чужак залился искренним смехом. Вот только что его до такой степени развеселило, мастер так и не понял. Возможно, в понимании УУ жест был неприличным или, наоборот, Шуберт случайно попал в самую точку. Насмеявшись, чужак поднялся на ноги и указал на восток.

— У-У?

— Какое тебе У-У?! — возмутился Борисов. — Там же полный глюконат! Пустыня там с наркотическими миражами. На запад надо идти.

— У, — твердо возразил чужак и снова махнул в сторону пустыни-леса-болота.

— Иди, — саркастично кривясь, согласился мастер. — У тебя сейчас силенок как раз на такие переходы и осталось. Крейсер и маленькая шлюпка...

— У? — произнес пришелец, на этот раз растерянно.

— У меня одна теория на подходе, но озвучивать ее я пока не буду, — серьезно заявил землянин. — Если хочешь, проверим вместе, не доверяешь мне — оставайся здесь или иди обратно.

— У, — обреченно кивая, согласился чужак. — У?

— Сущие пустяки, — угадав, о чем спрашивает пришелец, заверил Шуберт. — Ружьишко твое, и если найдем чего — пополам.

Цена спасения устроила чужака без торга. То ли у него на планете торговаться было не принято, то ли он знал, что расплачиваться все равно не придется. В то, что УУ — бессребреник, Борисов не верил. Деньги любили все живые существа, хоть земные красавицы, хоть инопланетные уроды...

Поскольку до момента расчета ружьишко оставалось в руках УУ, первым пошел именно он, Борисову даже не пришлось ему ничего объяснять.

Впрочем, очень скоро чужак остановился и, дождавшись, когда с ним поравняется изрядно отставший «проводник», вытянул вперед длинную руку.

— У! — с воодушевлением сказал он.

— А я что говорил?! — Борисов приободрился и придал лицу многозначительное выражение.

Серая пыльная поверхность с небом-океаном обрывалась так же резко, как и все предыдущие. Перед путниками лежал... — Борисов сосредоточился и будто клещами вытянул застрявшую мысль — ...лежал новый мир. Именно мир! Причем, несомненно, новый.