— У тебя, кроме этих двадцати бутылок, есть что-нибудь?

— Хлеб, колбаса...

— Тогда нас будет пятеро. Прибавляется Фырнин и человек с закуской.

— У тебя есть такой?

— Найдется. — И Пафнутьев, вынув из кармана коробочку телефона, набрал номер Сысцова. — Иван Иванович? Пафнутьев беспокоит. Да. Имею честь доложить о завершении чрезвычайно опасной операции. Ваши проблемы решены, их больше нет. Подробности готов доложить лично через пятнадцать минут по адресу... Записывайте... — И Пафнутьев продиктовал адрес Шаланды. — Но в жизни, Иван Иванович, не бывает, чтоб только победы, чтоб только радость и счастье... Есть и печальное... Дело в том, что у нас заготовлено все, кроме закуски... Что? Не понял?

В ответ послышались лишь короткие, но такие многообещающие гудки.

— Как же я напьюсь сегодня, — проговорил Пафнутьев, не в силах сдержать блаженной улыбки. — Как же я напьюсь! Худолей, ты мне веришь?

Не в силах произнести ни слова, эксперт лишь прижал к груди полупрозрачные свои ладошки, так напоминающие тушки мерзлого морского окуня.

В глазах его мерцало счастье.