Часть вторая

Кто есть кто?

Андрей с облегчением проводил взглядом уехавших ребят. Клубы пыли еще долго стояли над дорогой красноватыми, окрашенными закатом глыбами. К вечеру пыль остыла, но поднималась в воздух также легко и невесомо. Андрей видел, что ребята уезжали с явной поспешностью. Не только он был в шоке, им тоже требовалось время, чтобы прийти в себя.

Вслушиваясь в лязг цепи, которую он продевал сквозь прутья ворот, Андрей как никогда раньше ощутил свое одиночество. От низкого солнца, лежавшего на горизонте, стены конторы казались вымазанными в красноватые пятна. Что-то раздражало Андрея в этих пятнах, видеть их было неприятно и он вошел внутрь. Кривоватый коридор, пыль на полу, шелушащиеся стены, когда-то выкрашенные масляной краской, жиденькие двери... Последнюю комнату заняли Махнач и Феклисов, иногда оставаясь здесь на ночь. Подгайцев не возражал — и охрана надежная, и люди под рукой.

Поколебавшись, Андрей запер дверь не только на ключ, но и засунул в ручку подвернувшуюся швабру — теперь сюда никто не сможет войти. Постоял, прислушиваясь, привыкая к тишине. Взгляд его упал на электрический счетчик. Колесико его медленно вращалось. Это насторожило Андрея, он вспомнил, как восторженно Заварзин относился ко всевозможным штучкам вроде магнитофонов, передатчиков, телефонов с самописцами... Подставив табуретку, он выкрутил одну пробку. Колесико остановилось, лампочка на длинном шнуре погасла. Вздрогнул, словно поперхнувшись, холодильник. Обойдя еще раз всю контору и убедившись, что он один во всем здании, Андрей прошел в приемную и присел к телефону.

Диск скрипел, заклинивался, приходилось силой возвращать его в исходное положение, но номер набрался.

— Света? Привет. Как поживаешь?

— Ты куда пропал? Мать не знает, никто не знает... У тебя что-то случилось? — у Светы был низковатый голос, Андрей хорошо узнавал его по телефону. Рыжеватая, с чуть припухшими веками, которые придавали ей слегка сонное выражение, и джинсы он представил, и голубую рубашку мужского покроя... — Андрей! Ты слышишь меня? Что случилось?

— Да, так... Небольшая неприятность. Ты можешь приехать на мою новую работу?

— Так ты там... А почему бы тебе оттуда не уехать? Или тебя еще и ночным сторожем определили? Бешеные деньги будешь получать?

— Света, слушай меня внимательно... Я крепко влип. По самому большому счету.

— Сильней не бывает? — он понял, что девушка улыбается.

— Да, можно и так сказать. Сильней не бывает. Приезжай. Садись на мотоцикл и дуй сюда, как можно скорее.

— Даже так... Тебе паршиво?

— Хуже не бывает.

— Ни фига себе! Что-нибудь связанное с твоими новыми приятелями? Я была права?

— Да.

— Полностью? — она никак не могла проникнуться ощущением беды. Слишком безоблачными были их отношения до сих пор, да и жизнь в общем-то шла без больших осложнений.

— Все хуже, чем тебе казалось.

— Ты не можешь говорить открыто?

— Нет.

— Ну, хорошо... Я еду. Надену что-нибудь приличное и выезжаю. Через полчаса буду у твоих ворот.

Положив трубку, Андрей тут же набрал еще один номер. Забитый пылью диск с трудом отщелкивал знакомые сочетания цифр.

— Мама? Привет. Слушай, сегодня все так складывается, что ночевать я, скорее всего, не приду... Нет, Света здесь ни при чем. Меня попросили переночевать в конторе... Мало ли чего... Так им спокойнее. Машины пригнали на ремонт, а нашего брата кооператора последнее время частенько поджигают, — пошутил он. — Здесь все есть. Холодильник, диван... Не беспокойся, жизнь прекрасна и удивительна. Пока. До завтра! — он так и не позволил ей сказать что-то связное.

Низкое солнце теперь светило прямо в окно и Андрей вздрогнул, увидев, что его руки, лежащие на столе, красные по локоть. Он поспешил убрать их, но тут же увидел в косо висящем зеркале свое лицо. Освещенное последними лучами солнца, оно тоже было неестественно красного цвета. Андрей встал и вышел в коридор.

Дальнейшие его действия очень удивили бы приятелей, окажись они здесь — он принялся за обыск. Начал с приемной — осмотрел стол, стулья, заглянул во все ящики, под шкаф, ощупал куртки и плащи, висевшие на гвоздях. Потом настала очередь батареи, парового отопления, он простучал доски пола — нет ли под ними тайника. Покончив с приемной, Андрей перешел в кабинет, в котором иногда задерживался Заварзин и, не торопясь, осмотрел ящики стола, тумбочку, бумаги. В конверте среди бланков он нашел конверт с несколькими сотнями рублей, в глубине стола наткнулся на спрятанную на черный день бутылку водки, обнаружил коробочку с французскими духами. Но все это нисколько его не заинтересовало. Искал Андрей нечто совершенно иное — два желтых латунных патрона.

Услышав нетерпеливые гудки за воротами, Андрей выглянул в окно и увидел мотоцикл с седоком в блестящем шлеме. “Светка!" — обрадованно подумал он и бросился открывать ворота. Света резко рванула с места, так же резко затормозила, спрыгнула с седла. Сбросив шлем, встряхнула рыжими волосами, обеспокоенно посмотрела на Андрея.

— Жив? — спросила она. — Похоже, жив.

Андрей запер ворота, подошел к Свете, взял у нее из рук шлем.

— Пошли, — сказал он. — Поговорим в конторе. Ах, да! Нужно закатить твоего зверя, чтобы с дороги не было видно.

— Ну и пусть, — возразила Света, почувствовав странность в поведении Андрея.

— Не надо, — поморщился он.

Что-то произошло с Андреем, он стремился поступать так, чтобы не оставлять следов. Мотоцикл? Убрать с глаз долой. А недавно он поймал себя на том, что, позвонив, сдвинул аппарат, вернул в прежнее положение. И замок на воротах поправил, передвинув вправо, в прежнее положение, хотя, казалось бы, какая разница? Он помог Свете закатить мотоцикл в гараж, набросил на него промасленный брезент, оглянулся — хорошо ли спрятал.

— Думаешь, я приехала надолго? — спросила Света, озадаченная его поведением. — Я сказала своим, что вернусь часа через полтора...

— Там будет видно, — неопределенно ответил Андрей.

— Слушай, а почему ты не радуешься?

— Пошли, — он подтолкнул ее к конторе. — Последнее время я почему-то стараюсь не торчать под открытым небом... Вроде какая-то от него опасность исходит... Такое ощущение, — пояснил он, оправдываясь. Пропуская Свету вперед, Андрей полюбовался ее волосами — они свободно плескались по плечам, но прежней взволнованности не ощутил, и это его огорчило.

— Как я сегодня? Ничего? — обернулась Света.

— Ты прекрасна, — он обнял ее в темноте коридора, поцеловал, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

— Какой-то ты не такой, — пробормотала она растерянно, когда ни оказались в приемной. Она подвела Андрея к окну, повернула к себе, всмотрелась в его лицо. — Ну? Рассказывай.

— Ох, Светка, Светка... Я влип, как...

— Ладно, хватит причитать. Что у тебя?

— Знаешь, кто я? Я есть убийца. Сегодня утром убил человека. В городе. Вот этими руками, — он протянул растопыренные ладони.

— Это... тот случай, о котором весь город гудит? — медленно проговорила Света.

— Он самый.

— С мотоцикла?

— Да.

— Зачем? — спросила она почти спокойно.

— Сдуру. Такое можно сделать только сдуру.

— За что?

— Понятия не имею. Ни за что. Просто так.

— Вы там были всей компанией?

— Да, почти все.

— Но стрелял ты?

— Так уж вышло. Стрелять пришлось мне.

— Ну ты даешь, — она откинула назад волосы, оглянулась беспомощно, села на жесткий диванчик, стоящий у стены. — А это... Ты хоть знаешь, кого убил?

— Понятия не имею.

— Слушай, но тогда получается, что... Получается, что ты стал наемным убийцей?

— Похоже на то.

— И тебе заплатили?

— Не знаю. Может быть, именно за это и платили? — Андрей сел рядом со Светой, зажал вздрагивающие ладони коленями, посмотрел ей в глаза, словно надеясь, что она в чем-то разубедит его, найдет случившемуся объяснение простое и невинное.

— Ты пьяный?

— Немного. Да и прошло уже... Это утром, после всего... Вот слушай, сейчас все расскажу... Только не перебивай. А то заткнусь. У меня сил не хватит начать сначала. Значит так... Ребята пригласили меня в этот кооператив. “Автолюбитель” называется. Здесь их база. Гараж, ремонтные ямы, запчасти, эта вот контора. В моторах я разбираюсь, а они как раз решили открыть лавочку по ремонту частных машин. Определили мне десять тысяч рублей в месяц, а если все будет нормально, то еще и премия.

— Неплохо, — не удержалась Света.

— Молчи. Поначалу вроде все шло хорошо. Зарплату платили, потом и премию дали. Хотя, честно говоря, работы было не очень много. Ну, ладно... Как-то ребята говорят — надо одного подонка проучить. Сволочь, дескать, и гнида. Ну надо, значит, надо. И это... Ничего особенно — поговорить с ним построже, если случится, по физиономии съездить. И все. Но он тоже оказался не промах... В общем, как-то подстерегли его поздним вечером, а у него в руках монтировка... Короче, разбежались. Потом Михей, наш вроде как бригадир, так вот, Михей и говорит, что тот мужик продолжает подличать... Не буду долго рассказывать, скажу сразу — решили припугнуть серьезнее.

— Это как?

— Ну как... Бабахнуть в него холостыми патронами из обреза. Чтоб знал, что дело имеет с ребятами крутыми. А тут еще Заварзин подключился...

— Заварзин? — Света старалась задавать вопросы покороче, чтобы не сбить Андрея с рассказа.

— Председатель нашего кооператива. Он и деньги вложил, пробил решение в горсовете, печать ему сделали.. Ну и так далее. Короче — шеф. У него связи, блат, какие-то знакомства... Здесь бывает не часто. Михей Подгайцев встречается с ним где-то в городе.

Короче — решили. Вопрос — кто? И как-то само собой получилось, что Вовчик Махнач сядет за руль, а мне придется стрельнуть. И все это было, знаешь, со смехом, с шуточками. В общем — хохма.

— Дурацкая хохма, — не сдержалась Света.

— Конечно, — Андрея немного отпустило и он рассказывал уже без прежнего напряжения. — Но это сейчас так кажется. А тогда... Заварзин пару бутылок принес, угощать начал, ребята завелись, поддали, треп...

— Всем легко и весело, но стрелять тебе? — суховато спросила Света.

— Понимаешь, я и не возражал особенно. Мне, так мне. Какая разница. Патроны холостые... Нам этот мужик никакого вреда не сделал, а мы просто на стороне справедливости... Но вот сейчас припоминаю — никто вроде и не рвался стрелять. “Бабахнешь? — спросил Михей. — Или слабо? — Бабахну”. И все решилось.

— Я всегда тебе, Андрей, говорила...

— Заткнись, Света. Слушай. Всю нашу подготовку я пропускаю...

— И подготовка была?

— О, еще какая! Заварзин настоял. Щит установили у дороги, Вовчик мотоцикл разгонял, я с десяти метров по этому щиту палил...

— Холостыми?

— Нет, настоящими, — Андрей встретился с недоуменным взглядом Светы. — Что ты так смотришь?

— А зачем по щиту боевыми патронами... если стрелять собирались холостыми?

— Ну, вроде как твердость руки проверяли, — недоуменно ответил Андрей.

— Зачем? — повторила Света.

— Теперь и я смогу спросить — зачем! — вспылил Андрей. — А тогда все казалось игрой... Игра и все тут. Слушай дальше...Я сам, понимаешь, своими руками подготовил два патрона. Холостые. Сам засыпал порох, пыжи изготовил... Причем, делал их помягче, чтобы не повредить того мужика... С близкого расстояния даже пыжом можно глаз выбить... И сегодня утром зарядил обрез.

— А обрез чей?

— Не знаю... Он тут давно болтался без дела...

— Значит, пристроили к делу, — как бы про себя произнесла Света.

— Повторяю — я сам подготовил патроны и сам вставил их в стволы. Это я помню до последней секунды.

Сто раз уже прогнал в мозгах каждый свой шаг, каждое движение... Не мог я перепутать патроны по той простой причине, что не было у меня боевых патронов. Их не было!

— А они говорят, что перепутал? — усмехнулась Света.

— Да! Именно! И вроде того, что я круглый дурак!

— Послушай, — она положила ему руку на колено. — Остановись... Вспомни... Постарайся вспомнить... Перед самым выездом на эту вашу операцию... Ты на минутку отлучился?

— Откуда ты знаешь? — отшатнулся Андрей.

— Умная потому что. Если ты вложил холостые патроны, а они оказались боевыми, значит, их подменили. Если ты не видел как их подменили, значит, отлучился. Могу предположить, что отлучился не сам по себе, а тебя куда-то послали, о чем-то попросили... Ну? Вспомни!

— Тут вот что произошло... Когда собрались выезжать, меня позвали к телефону...

— Кто позвал?

— Кто... Сейчас скажу... Подгайцев. Нет, не так, Михей послал Вовчика, чтобы он позвал. Я подумал, что ты звонишь... Мне сюда больше никто не звонит, еще не успел никому дать этот номер... И я подумал, что это ты... И, конечно, со всех ног бросился вот в эту комнатку... Знаешь, когда звонишь ты, я все бросаю и бегу, — он вымученно улыбнулся.

— Вот и нашли виноватую.

— Да нет, Света, ты здесь ни при чем. Когда я вошел в конторку, трубка лежала на столе. Это точно. Но уже шли короткие гудки. Михей сказал, что, наверно, не дождались и положили трубку, и что сейчас снова позвонят. Дескать, подожди минутку. И я, как последней дурак, сижу и жду второго звонка.

— И, конечно, его не было, — произнесла Света.

— Само собой.

— А этот ваш председатель... Заварзин? Он был здесь?

— Нет, только я и Михей. Потом он ушел. Я остался у телефона один. Подождал-подождал, вышел во двор. И там увидел Заварзина. Он приехал на своем “мерседесе”, весь в белом, двор залит солнцем, так что на нашего шефа смотреть было больно. Тут, конечно, суета, Михай дает последние указания, Махнач бегает туда-сюда..

— А где обрез? — остановила Света воспоминания Андрея.

— Обрез лежал на седле моего мотоцикла. Как я его положил, так он и лежал.

— На самом виду?

— Получается, что так... И все бегают, ни за кем не уследишь.

— И все только для того, чтобы припугнуть какого-то мужика? — с сомнением спросила Света.

— Да, сейчас кажется подозрительным... А тогда все шло мимо внимания. Понимаешь, как Михей объяснил... Пообещали хорошему человеку убрать ухажера его жены, а человек с возможностями нас еще десять раз выручит. А коли пообещали, отказываться неудобно, надо, мол, держать слово. Да и дело-то пустяковое, за час управимся и назад вернемся.

— Скажи, Андрей, — медленно проговорила Света, — а патроны, которые ты подготовил... Их кто-нибудь видел?

— В каком смысле?

— Вот ты подготовил холостые патроны. Так? Но чтобы заменить их на боевые, нужны очень похожие! Правильно? Вдруг ты увидишь, что патроны другие... Так вот, твои патроны должны были видеть.

— Да я и не скрывал... Как-то даже похвастался... Приехал Заварзин, мы обед организовали, он тоже присоединился.

— И твои патроны видел?

— Да что там видел, он их в руках держал!

— Больше вопросов нет. Все ясно. Тебе тоже?

— Почти...

— Что тебе не ясно?

— Мне не ясно, кто это сделал. Кто именно.

— Это важно?

— Я должен знать, кого благодарить.

— Неужели ты не понимаешь, что они все устроили тебе ловушку? Так ли уж важно, кто к телефону звал, кто в этой конуре задерживал, кто патроны менял? Надо срочно от них сматываться.

— Не получится, — обреченно проговорил Андрей. — Не отпустят. Я на крючке.

— Не вижу никакого крючка!

— Что ты. Света'. Теперь я для них незаменимый человек. Если они так ловко все обставили, так незаметно включили меня., значит, это убийство у них не первое.

Кооператив — прикрытие. Они не стремятся расширить дело, некоторых клиентов вообще отшивают, хотя те готовы хорошо заплатить. Им некогда. У них все время какие-то дела, встречи, поездки. Это банда, Света. Это банда. Пройдет немного времени... И они дадут мне другое задание. И тогда им не придется комедию ломать. Патроны я вынужден буду сам вложить. Боевые патроны.

— А если откажешься?

— Я уже не смогу отказаться. В один голос дадут суду свои чистосердечные показания и этого будет вполне достаточно. Они сами об этом сказали. И потом, знаешь... Наверняка предусмотрен и такой поворот. Дескать, начнет ерепениться — поговорим иначе. Это банда, Света.

Некоторое время оба молчали, завороженно глядя на маленькое красное пятнышко на стене — последний лучик солнца, пробившийся сквозь бетонные стены брошенного строительства. Красноватые сумерки, наступившие в приемной, быстро темнели, становились фиолетовыми, потом синими. Андрей и Света сидели на диване рядом.

— Знаешь, не верится, что все они одинаково виноваты, — наконец произнесла Света. — Кто-то из ребят, как и ты, не знает, куда попал, что произошло...

— Поэтому я хочу найти мои патроны. Если найду, сразу все станет ясно.

— Ты их узнаешь?

— Там есть пометки. Все охотники ставят знаки на своих припасах. Приемную и кабинет я обшарил, пока тебя дожидался. А в той комнате живут двое наших, Махнач и Феклисов. Иногда остаются ночевать. Я тебе их как-то показывал...

— Помню... Один толстяк, второй стриженый, — усмехнулась Света.

— Хочу устроить им легкий шмон... Поможешь? Света молча поднялась и направилась в коридор, Андрей проводил ее взглядом и решил, что этой ночью домой ее не отпустит, он просто не сможет остаться один. Света оглянулась, словно почувствовав его мысли.

— Подожди, я включу свет... — сказал Андрей. — Пробку надо ввинтить.

Вспыхнула лампочка, показавшаяся непривычно яркой. В желтоватом свете коридор выглядел особенно грязным, заброшенным. Андрей проверил запор, снова вставил швабру в ручку входной двери и первым вошел в комнату Махнача и Феклисова. Двери не запирались и он, не откладывая, принялся за дело. Обыск был несложным — в комнате не было ничего, где можно спрятать патроны. Две раскладушки, стол, рассохшийся шкаф без дверцы, одежда. Вскоре Андрей и Света убедились, что патронов здесь нет.

— Их могли просто выбросить, — предположила Света.

— Вряд ли... Это были хорошие гильзы. Металлические. Сейчас таких почти нет. У всех картонные, но это не то. Если человек хоть немного общается с оружием, он никогда не выбросит латунные гильзы. И потом — зачем? Они ничего не доказывают. Это не улика. Только я знаю, что на них есть метки, только я могу эти метки увидеть... Во всем они чисто сработали, а здесь промахнулись — нельзя было допустить, чтобы эти патроны у меня оказались. Оплошал Михей, крепко оплошал. Слушай, надо опять пробки выкрутить.

— Зачем?

— На всякий случай... Вдруг где-нибудь магнитофон подключен... Мало ли...

— Что же, так и будем в темноте сидеть?

— Почему... Можно и прилечь, — медленно проговорил Андрей. — Если ты, конечно, не возражаешь.

— Да тут у вас и негде... Этот диван слишком узок для двоих. Мы не поместимся.

— Придется в два этажа.

— Это как? — не поняла Света, но постепенно до нес стал доходить смысл сказанного. Как и все рыжие, она краснела быстро и ярко. Андрей обнял ее, отвел волосы в сторону, поцеловал в шею, да так и остался стоять.

— Осторожнее, — прошептала Света. — А то я потеряю самообладание.

— Теряй быстрее, — он потрогал губами ее ухо.

— А кто ляжет сверху? — прошептала она, и Андрей содрогнулся от этого ночного шепота.

— Как хочешь... Могу я...

— А потом поменяемся?

— Поменяемся.

— Все, — произнесла она, решившись. — Все... Гаси огни.

Андрей протянул руку и щелкнул выключателем. Теперь свет шел только от фонаря, который висел во дворе.

— С ним тоже надо разобраться, — сказала Света, показав глазами на окно. — А то какой-то он... Нахальный.

Дотянувшись до выключателя, Андрей погасил и этот фонарь.

— Ох, Андрей... И угораздило же тебя... Как же тебя угораздило... Бедный ты мой бедный, — она расстегнула пуговицы на его рубашке и он, поняв, осторожно раздвинул молнию на ее куртке.

— Давно хочу тебя раздеть, — прошептал он на ухо. Я уже делал это... В уме.

— Я знаю... А наяву?

— Боялся. И сейчас боюсь.

— Это хорошо, — Света присела на кушетку и привлекла его к себе. — Боже, как мне страшно, как страшно.

— Будем бояться вместе. Будем?

— Надо, — прошептала она.

Их разбудил настойчивый, повторяющийся стук — кто-то колотил в железные ворота. Приподняв голову, Андрей долго не мог понять, что происходит. Стук не затихал, ворота гудели, дребезжали в темноте. Света тоже проснулась, прислушалась, начала одеваться.

— Кто это может быть? — спросила она.

— Наши, наверно... Проверять пришли.

— А если милиция?

— Значит, милиция, — Андрей выглянул в окно, но кроме сероватой предрассветной полоски над верхушками деревьев ничего не увидел. И только тогда вспомнил — свет во дворе выключен. Ему не хотелось, чтобы кто-то знал об этой его предосторожности. Что-то подсказывало — будет лучше, если приятели убедятся в полном его доверии к ним. Выйдя в коридор, Андрей нащупал выключатель. Во дворе вспыхнул сильный фонарь, вырвав из темноты гараж, эстакаду, решетку железных ворот. Стук прекратился. Андрей спустился по ступенькам, подошел к воротам.

— Чего надо?

— Открывай.

— Кто такие?

— Открывай, Андрюха, свои, — это был голос Михея Подгайцева. Невдалеке темнел контур “мерседеса”. Значит, и Заварзин здесь...

— Чего это вам не спится на рассвете? — спросил Андрей, вставляя ключ в скрежещущий замок. Заварзин и Подгайцев вошли, придирчиво осмотрели его, остановились с разных сторон.

— Почему не открывал?

— Спал потому что, — Андрей присел на ступеньку крыльца, стараясь понять цель их приезда. Вроде все спокойно, в руках у них ничего нет...

— Зачем свет выключил? — спросил Подгайцев. — Длинная и изломанная тень его протянулась к ногам Андрея.

— Фонарь в глаза бил... Вот и выключил. А вы? Вы-то здесь зачем? Не спится?

— Не надо, Андрюша, так с нами разговаривать, — Заварзин присел на ступеньку рядом. — Сбавь обороты. Привыкай к вежливости со старшими. Старшие о тебе беспокоятся, ночей не спят, — опершись о плечо Андрея, Заварзин поднялся и прошел в контору.

— О! — пропел он из глубины коридора, увидев Свету. — Да наш вахтер неплохо устроился! Михей, иди сюда... Ты только посмотри! Видишь, кто завелся в нашем домике? Какая симпатичная зверюшка... Кто ты, девочка?

— Ее зовут Света, — сказал Андрей. — Для первого раза этого вполне достаточно. Света, иди сюда!

— Э, нет, так не пойдет, — Заварзин встал посредине коридора, перегородив проход. — Я должен знать, кто шастает по ночам в моем заведении. Александр, — он улыбчиво протянул руку.

— Света.

— Михаил, — Подгайцев тоже решил представиться, подыграть начальству.

— Так, — протянул Заварзин, — продолжим. Андрей, это наш человек? А то ведь тут последнее время случаются разные происшествия... Мы можем надеяться, что этот человек не подведет?

— Не бойся. Машину она не угонит.

— Ну, раз так... Понимаешь, главное, чтоб машину не угнала, — он хохотнул. — Иначе репутация нашего заведения пострадает, упадут доходы, заработки... И ты не сможешь ей гостинцы дарить... Все взаимосвязано, верно, Андрей?

— Похоже на то.

— Я рад, что ты это понимаешь. Все, Михей, сматываемся. Не будем мешать. Мы убедились, что у тебя порядок, ты на посту. Есть, правда, небольшая недоработка по части освещения, но она простительна. Верно, Света? Кстати, мы можем подбросить вас к городу...

Уже светает, родители, наверно, все милицейские телефоны оборвали...

— Не надо ее подбрасывать, — сказал Андрей из темноты — он все еще стоял у Заварзина за спиной.

— А я у тебя и не спрашиваю. Когда мне придет к голову дурная мысль спросить у тебя о чем-либо... Тогда и спрошу. Мы девочке предлагаем наши услуги... Она и ответит, если найдет нужным. Верно, Света?

— Я останусь, — сказала она.

— Жаль, — произнес Заварзин. — Очень жаль. Одно меня утешает — это ведь не последняя наша встреча? Наши пути еще пересекутся, а. Света?

— Не знаю, — она отбросила прядь рыжеватых волос и в упор посмотрела на Заварзина. — Жизнь покажет.

— А мне известно, что покажет жизнь, — усмехнулся Заварзин. — И ты, девочка, не сомневайся, нам с тобой жизнь устроит немало радостных сюрпризов.

— Держи карман шире, — обронил Андрей.

— Дерзишь... — кивнул Заварзин и его черная тень шатнулась от потолка до пола, кажется, поколебав стены конторки. — Это хорошо. Зачтется. Ладно... Сейчас, ребята, сделаем как вам хочется. Но вы должны знать, что так будет не всегда. Иногда и тебе, Света, и тебе, Андрюша, придется нам тоже идти навстречу. Договорились?

— Заметано, — сказал Андрей, все еще отгороженный Заварзиным от Светы.

— Дерзишь... Значит, есть характер. Значит, оправился от вчерашних потрясений. Хотя некоторым на это требуются годы. Я учту твои способности, Андрей. Они нам понадобятся. Но, Михей, ты только посмотри... До чего хороша Света на рассвете! До чего хороша! Единственная моя мечта в жизни — увидеть ее снова после полуночи. — Заварзин улыбался благодушно, почти отечески. — Чувствую за спиной недовольство Андрея и потому замолкаю. Он человек опасный, я это уже знаю и потому прощаюсь. Понимаю, вы немного устали... Пока отдыхайте, а там будет видно. Пошли, Михей.

Он круто повернулся и удалился по коридору. Вслед, за ним суетливо метнулся Подгайцев. Прочастили его шаги по гулким доскам, хлопнула дверь. Андрей и Света увидели в окно, как Заварзин пересекал двор, направляясь к воротам. Весь в белом, он шел словно в каком-то сиянии. Даже туфли на нем были белые, белая рубашка и поверх нее белый галстук. У Заварзина явно намечалось брюшко, но не дряблое и безвольное, нет, его живот был сильным, упругим, стянутым ремнем из желтой кожи. И шел он величественно, в походке чувствовалась властность. Подгайцев еле поспевал за ним — в замызганном пиджачке, сутулый, с длинными спутанными волосами. И тень его была какая-то ломаная, чуть ли не прерывистая.

Выйдя к “мерседесу”, Заварзин даже не оглянулся. Подгайцев прикрыл ворота, закинул цепь и показал появившемуся на крыльце Андрею — повесь, дескать, замок. Раздались мягкие хлопки дверей и машина тронулась с места. Прохладный ночной воздух и мотору, казалось, был приятен. Клубы остывшей за ночь пыли бесшумно поднялись в воздух и скрыли удаляющуюся машину.

Андрей сел на ступеньку крыльца, к нему присоединилась Света. Он положил ей на плечи руку, прижал к себе. Так они и сидели, глядя на светлую полоску над деревьями. Рассвет становился все ярче, небо розовело, поглощая густые августовские звезды.