Однако действительность оказалась довольно жестокой: один из шести счастливчиков уже обзавелся могилой, а другой пропал без вести. Зато из четырех оставшихся трое стали сержантами, и только Вик Палассе, вечно попадавший в глупые истории, не продвинулся по службе.

– Как сходили?

– Как обычно, Эшуд, наше дело маленькое. – Леппе жестом остановил строй. Это у тебя какие-то секретные поручения от Старого, а мы – как обычно…

– Я беспокоился за Вика. Боялся, что он уйдет в Ларран с небесниками.

– Разве что до Грохена, до Дома встреч, хмыкнул Шели. – Но ты, я вижу, пользуешься тут популярностью? Чивоха Пуговка принял тебя в семью?

– Чивохи нет, или мне сказали, что его нет. Я говорил с Крохой Ляссеном, – гордо сообщил Эшуд. – Согласись, Кроха мужик серьезнее. Грязно тут… И везде тухлой рыбой воняет. Я не сильно пропах?

– Сильно. – Леппе отвернулся к строю. – Бык! Назначаю старшим, веди всех в казармы, в распоряжение дежурного лейтенанта!

– Слушаюсь, господин сержант! – ухмыльнулся Метессе. – Секретничайте в свое удовольствие.

Стражники посторонились, пропуская «грачей», и четверо друзей остались одни. О чем-то оживленно треща па своем наречии, мимо прошли несколько хуланов, все они улыбались, поглядывая на Эшуда, и приподнимали колпаки.

– Ну что? – Вик терял терпение.

– Атори! – Эшуд улыбнулся во весь рот. – Прямо тут, в двух шагах от Пятой стены, представляете? Самый настоящий атори, и надо же такому выйти – я его первый заметил.

– Убил? – Леппе недоверчиво покачал головой. – Ловко! А тело где?

– В будке, я уже послал одного надзирателя в Управление, Галашше пришлет кого-нибудь с телегой. Только руки не хватает, хуланы сперли… Я ее отрубил.

– Пошли посмотрим! – попросил Вик, умоляюще глядя на Ала.

– Ладно, – согласился Леппе. – Успеем до развода.

Нетоле, чувствовавший себя героем, с готовностью проводил друзей. У сторожевой будки толпились несколько десятков хуланов, даже женщины, что было неслыханной редкостью. Надзиратель, расправив плечи, застыл у двери.

– Гус! Разрешишь нам взглянуть? Ребятам интересно, – обратился к нему Нетоле.

– Конечно, господин сержант! – разулыбался «грач» из молодых. – Кому, как не вам? Проходите, только у нас там тесно…

Атори лежал на пропитанном кровью хуланском вязаном плаще, его тело наискосок пересекало крохотное помещение будки. Стол отодвинули в угол, на него взгромоздили табурет. Вик замешкался, не решаясь перешагнуть демона, тогда это первым сделал Леппе.

– Он мертв, дурачок.

– Откуда знать? Вдруг оживет… Я слышал, такое бывает. Да, Эшуд?

– Не думаю. Я его проколол в трех местах, а потом еще, видишь, хуланы постарались, пинали и топтали несколько минут.

– А руку, значит, сперли под шумок, – вспомнил Шели и указал на обрубок запястья. – Будут теперь зелья всякие варить… Он был в облике женщины, насколько я понимаю?

– Скорее девушки, – уточнил Эшуд. – Я поговорил с Ляссеном, вышел со двора и решил закурить, чтобы перебить вонь. Слышу: кто-то кричит, довольно далеко. Я повернул голову и увидел девушку. Она была закутана в плащ, а на голове мужской колпак. Но это, конечно, не мое дело, пусть хуланы ходят как хотят, только, когда она мимо меня прошла, я заметил, что у нее башмаки не по размеру, задники по пяткам шлепают.

– Прямо рядом с тобой прошел?! – изумился Вик и осторожно присел, разглядывая истоптанное тело. – Волосы светлые, как у хуланок.

– Да, но глаза другие. У хуланок круглые и навыкате, а у атори были вельшейские глаза, обыкновенные. Сейчас, конечно, все разбито… Это хуланы. Я кричу ему: стой! Ну, потому что ребенок какой-то в стороне все надрывается, мало ли что. А она, ну то есть демон, быстрее пошла. Я опять: стой, именем закона! Не останавливается. Я следом, еще чуть не растянулся на этой грязи, ну, он за поворот и скрылся от меня. Тут же заборы везде эти проклятые! Я следом бегу, а впереди лужа. Дай, думаю, перепрыгну в узком месте, а уж потом за ней. Прыгнул, повернулся – а демон стоит за углом, с ножом! Если бы я побежал прямо за ней, конец бы мне, точно.

– Точно, – эхом повторил Вик и осторожно поддел пальцем не испачканную кровью и грязью прядку волос. – Может, отрезать на счастье?

– Какое от атори счастье, идиот? – присел рядом Шели. – Лучше не трогай. А язык смотрел, Эшуд?

– Конечно. Ну так вот, я саблю вытащил, говорю: брось нож! Она вроде послушалась, еще улыбнулась мне, и вдруг как махнет плащом! Хорошо еще, у меня сабля не запуталась, я его сразу отбросил, ну и отмахнулся. Удачно: руку отсек. А уж потом, конечно, ткнул пару раз. Выскакивают со всех сторон хуланы и кричат: «Атори, атори!» Сам бы я и не понял.

Шели, вытащив кинжал, просунул его между раздробленных зубов и поддел язык демона, Так и есть: длинный, ровный, без малейших признаков раздвоенности. Вик тихо ахнул.

– Такой же, как у того, что привезли из Грохена полгода назад, – сказал Леппе, чтобы тоже что-то сказать. – Но то Грохен, а то прямо здесь, в Хуланах… Правда, тот атори был крупнее.

– Так в женском же обличье! – развел руки Эшуд. – Все равно он меня два раза чуть не убил. Да, а там, где мальчик хуланский кричал, тело нашли с перерезанным горлом. Хулан тоже какой-то. Атори его подстерег в темном уголке, зарезал и взял плащ, колпак и башмаки. Под плащом на ней… на нем что-то вроде грохенских шмоток было, ну с бахромой.

– Чудно! – Шели выпрямился. – Куда он шел из Вессена? Через Ларран, через Грохен, может даже, через Сош… Не понимаю, что ему делать в Иштемшире?

– А тот, шесть лет назад? – заспорил Леппе. – Который в Старый город пролез. Куда он шел?

– Тоже странно. Не в порт же? Зачем ему в порт?

– Может, он хотел плыть на север, чтобы убить императора, Кто их поймет, Адово отродье… Хорошо еще, что ты жив остался. Молодец, Эшуд.

– Благодарю вас, господин старший сержант! – захохотал Эшуд. – Мне так приятно ваше поощрение! Давайте дождемся телеги, вместе сопроводим тело.

– Незачем, – покачал головой Леппе. – То есть ты, конечно, имеешь полное право, но нам нужно идти. Пусть уж стражники сопровождают, это их обязанность. Галашше приказал ни в коем случае не опаздывать к разводу, он что-то хочет нам с Грамми сказать.

– Ты не рассказывал! – обиделся Шели, отрываясь на миг от созерцания трупа демона.

– Зачем? Я тебя вел. Пошли скорее.

– Стой… – Грамми вздохнул и исподлобья оглядел товарищей. – Слушайте, раз уж такой случай… давайте его рассмотрим.

– В каком смысле? – испуганно вскочил Вик.

– Ну… хотя бы вот тут. – Шели осторожно откинул полу плаща и подцепил кинжалом грязный подол короткого грохенского платья. – Говорят, они хотя и принимают человеческое обличье, но там, внизу, все равно бесполы. Интересно.

– Дурацкий интерес, – нахмурился Леппе.

– Может пригодиться. – Шели задрал демону подол. – Шаровары… Да, так вроде бы в Грохене ходят. Вот представь, Хромой: нашел ты труп без головы. Как поступишь? Вызовешь стражу, они его на телегу и в ров на пустыре, никто не рассмотрит. А если это атори? Можно ведь проверить, даже когда языка нет, и вскрывать тело, внутренности рассматривать тоже не нужно. Это если они в самом деле бесполые.

Он перерезал тонкий кожаный ремешок, но пропитавшиеся кровью шаровары не захотели сползать. Тогда Шели аккуратно вспорол и их. Пах демона оказался прикрыт еще какой-то тряпицей.

– Во как! – чуть дрожащим голосом сопроводил это открытие Грамми. Не каждый день ему приходилось раздевать демона. – Так, а что дальше?

Но дальше демон выглядел так, как и должна выглядеть человеческая женщина. Или почти так… Шели обвел друзей взглядом, но помощи не дождался. Все четверо оставались холостяками, и в грохенский Дом встреч их судьба не заносила.

– Ну что?

– Надо завтра зайти к Отцам и спросить, – нашел решение Леппе. – Не совсем приличный вопрос, конечно… Но думаю, можно поинтересоваться. Прикрой и как-нибудь замотай его в плащ, а то мало ли что подумают…

– Подумают, что мы тут вчетвером изнасиловали мертвого атори! Мне рассказывал один чегишай, что есть такие особые духи, они помогают. Нет, правда: кто-то может так подумать! – глупо захихикал Вик. – Шели, я тебя тогда просто убью!

– Никто ничего не подумает. – Грамми аккуратно опустил подол, даже осмелился расправить рукой. – Стражники не заметят, а Отцам я завтра сам все объясню. Ну нарвусь на десяток палок по рукам, в первый раз, что ли… И вообще, Вик, ты так говоришь, будто у тебя встал!

Палассе хотел было отступить на шаг, но лишь впечатался спиной в стену будки и густо покраснел: – Шели, ну чего ты ерунду мелешь? У нее там все чисто.

– А ты думал, у атори бывает течка? – Грамми закутал тело демона поплотнее в хуланский плащ и встал. – Пошли, вроде телега на улице скрипит. Пора на развод.

– Я, пожалуй, с вами, – вздохнул Эшуд. – С атори все уже закончено, а про разговор с Крохой Ляссеном надо Старому доложить, это важно.

3

Полицмейстер Иштемшира, господин Арно Галашше, очень быстро понял, что не прогадал, забрав из приюта черномазого Эшуда Нетоле. С никейцами, правда, у него не сложилось, попытки общения с «земляками» неизбежно кончались ссорой – те не признавали Эшуда своим, пока он не сделает чего-либо для общины. Ну, к примеру, не предупредит южан о готовящейся облаве. Нетоле на такие предложения отвечал ударами ножен, так как очень быстро стал настоящим «грачом» и в друзьях на стороне не нуждался.

Зато парень оказался весьма неглуп и, более того, гибок умом. Это Галашше особенно ценил в своих подчиненных: мало быть сноровистым сыщиком, мало знать законы и уметь предъявить Совету Святых Отцов доказательства. В конце концов, не в том, чтобы отправить на виселицу каждого убийцу и на галеры каждого вора, состоит задача Полицейского управления. Надо поддерживать в городе порядок, а это куда как сложнее. Порой нет ни одной улики против законопослушного горожанина, однако именно он мешает этот самый порядок обеспечить… Значит, улики следует создать и отправить мерзавца на виселицу, а если Святые Отцы осудят его не совсем за те прегрешения, в которых он действительно виноват, то Небо разберется. Главное – не покарать невиновных, такой поступок действительно отяготит душу и отправит ее прямиком в Ад.

Эшуд Нетоле быстро усвоил эту науку. Еще когда полицмейстер устроил сиротам-новобранцам проверку и два месяца гонял их по предместьям за Четвертой стеной, требуя выловить всех нищих, «самый черный грач» первым догадался начать с содержателей незаконных ночлежек. Ну и что, что никаких доказательств вины этих людей не было? Всем ведь было ясно, кто дает приют горным чегишаям за ворованные грошики. Стоит приставить к горлу такого деятеля кончик сабли да хорошенько прикрикнуть, а лучше еще попинать на его глазах семейство, как тот сразу подскажет, где вход в подземную пещерку, а где – запасный выход. Хромой Клэс Леппе чурался таких методов, предпочитая действовать по закону, а вот Эшуд – нет.

– Ты славный малый, – сказал Галашше, через год вручая Нетоле сержантскую кокарду.

Впрочем, Леппе свою тоже получил. Злой парень и крепкий, несмотря на заработанную в драке с сошаями хромоту. Крепкий, но… не гибкий. Таких у Галашше было довольно в бригаде, а вот довериться полностью, не опасаясь доклада Отцам, полицмейстер мог лишь лейтенанту Рошке, улыбчивому толстяку удивительной силы. Именно он сегодня дежурил по Управлению.

– Ну что, лейтенант, наворочали мы вчера дел? – спросил Галашше, когда Рошке вошел в его кабинет и прикрыл за собой дверь. – Что там слышно в городе?

– Да ничего не слышно. – Рошке по-свойски присел на стул. – Небесники прошли, вот и все события. Я послал двоих людей следить за Вешшером и Мачеле, так вот: Вешшер с самого утра торчит у своего приятеля-аристократа, Больше ничего не известно.

– Дерьмо какое! – вздохнул Галашше и достал из буфета бутылочку вина. – Тебе не наливаю, ты на дежурстве.

– Само собой, господин Галашше.

– Ненавижу, когда ничего не известно.

Ночью по личному указанию полицмейстера были арестованы пять торговцев, все – члены Грохенской гильдии, недавно обосновавшиеся в Иштемшире. Руководитель этой странной общины, Вешшер, задержан не был, на это Галашше не решился. Уж слишком много у того телохранителей, не меньше сотни, да крепкий дом. Пришлось бы ночью подтягивать в Старый город всю бригаду, вмешались бы и Магистрат, и Отцы. Что им сказать? Что господин Вешшер весьма подозрителен полиции? А чем, собственно? В основном тем, что уже три года теснит с рынка чегишаев, это действительно странно. Больше сказать нечего.

– Армию свою Вешшер тоже забрал?

– Ага, стражники по распоряжению своего начальства пропустили всех в Старый город.

Дом господина Мачеле находился именно там, за Второй стеной. Хороший, очень старый дом для хорошей, очень старой семьи, единственным членом которой остался сам Мачеле, хотя вырос где-то в Вельшее, на земле. Соответственно, нечего было и думать пытаться добраться до аристократа – проход в Старый город большой группы «грачей» вызвал бы подозрение начальника корпуса городской стражи, и опять: Магистрат, Отцы. Зачем, куда? Это с Вешшером у них у всех какие-то делишки, а не с Галашше. Иштемшир – вольный город, разве не так? Каждый может здесь торговать, каждый может получить дом в законное наследство и жить на доходы с землевладений. Что не запрещено, то разрешено.

– Метессе с ними работал в певческой?

– Что?.. С задержанными? А, ты же его не видел сегодня. – Галашше опрокинул в себя вино, с тоской уставился в окно. На площади Шале подметали мусор, оставшийся после торжественного прохождения колонны ордынцев. – Рошке, арестовать пять иноземцев это одно, может, у меня ложный донос на них был. А вот подвесить на дыбу и отдать Быку – это уже совсем другое… Я с ними сам поговорил немного, сделал ряд прозрачных намеков. Молчат.

– Клялись Небом?

– Клялись.

– Так я и думал. – Рошке хотел было сплюнуть, но вспомнил, где находится. – Эти мерзавцы – сектанты, я уверен. Придумали себе другое Небо, накорябали другие Книги. Для них наши клятвы пустой звук! А в Грохене этих сектантов как грязи, очень уж много ихнему князю Отцы позволяют.

– «Сточная канава греха!» – передразнил Галашше, согласно кивая. – Да, рассказывают чудеса. Я тоже думаю, что этот город заслуживает разрушения. Но Отцам виднее, мудрость их велика… Займемся нашими проблемами. Я уверен, что уже сегодня Магистрат будет все знать о задержании. А может быть, и Святые Отцы тоже. Как господин Вешшер преподнесет им арест своих подельников – понятно.

– Да уж! Но тогда нам придется их отпустить, так что ли?

– Денька три я потяну. Держу всех пятерых отдельно, может, кто из них передумает… Но ведь не может такого быть, Рошке, чтобы честные торговцы могли за несколько лет половину городского рынка под себя подмять! А сколько домов куплено, гостиниц, сколько ферм в Вельшее к ним перешло! Не может такого быть?

– Да, конечно, они жулики! – горячо поддержал Рошке. – Виданное ли дело: чегишаев переторговать!

Именно чегишаи, точнее, Чегишайский торговый союз обратился к Галашше с жалобой на пришельцев с юго-запада. Тоже дело прежде невиданное, чегишаи свои дела от полиции предпочитают прятать. И у них много грешков: недоплата таможенных пошлин, контрабанда, торговля людьми. Но то дело обычное, за века Иштемшир к этому привык. На том и стоит. Другое дело – таинственная Грохенская гильдия, в короткий срок заполнившая город лавочками с дешевым товаром. Одни цены на ткани чего стоят! Впрочем, вытесняя с рынка чегишайских перекупщиков, грохенцы сразу начинали приподнимать цену – хоть в чем-то вели себя как нормальные люди.

– При чем здесь мы? – надменно спросил Галашше у явившихся к нему как-то вечером чегишайских старейшин. – Если обидели вас – подавайте жалобу.

Седые носатые чегишаи несколько минут вздыхали да переглядывались, бормотали всякую чушь, пока наконец один из них не начал говорить по существу:

– Сами понимаете, господин полицмейстер, торговля – дело тонкое… Со многими приходится договариваться. Нашим традициям сотни лет, а эти, пришлые, только появились! Откуда в Грохене вдруг научились торговать?

– Вам виднее. – Полицмейстер начал набивать трубку, указывая, что разговор его заинтересовал.

– Мы и пошли посмотреть! Так этот Вешшер их в Грохене – большой человек был прежде, с князем обедал… Зачем приехал? Плохо ему жилось там? Землевладелец, одной челяди сотня. И все такая челядь, что поперек себя шире… Каждого хоть сейчас в императорскую гвардию! Товар, ткани да лес, кожа да деготь, пенька да соль – а соль у них плохая! – берется неизвестно откуда. Наши караваны из Никеи идут, кое-что с гор, от сородичей дальних, а где Вешшер товар берет? Всем заправляет он, остальные купцы только от него записочки и получают: какую цену ставить, какой товар на складе придержать. Разорение нам выходит, господин полицмейстер!

– И отчего же ты думаешь, старик, что мне это интересно? – Галашше пыхнул дымом. Церемониться с чегишаями чистокровный вельшей никогда не станет.

– Так ведь не к добру это! – Чегишаи обернулся к остальным старейшинам, и те согласно закивали. – Для города не к добру, да хранит Небо его стены! Ведь эти грохенцы, они… Караваны можно отследить только до Грохена этого, клоаки небопротивной, откуда они идут к нам. Дальше не получается. Носильщиков в два раза больше, чем нужно, идут удивительно быстро. И каждый – с оружием!

– Каждый? – Галашше опять окутался дымом.

– Как солдат! У каждого шлем и доспех, меч и кинжал, а по чести сказать, и арбалетов немало имеется. Штука дорогая, и носить ее простому люду запрещено…

– Грохенские дружинники пускай за этим следят.

– Да, но… в Иштемшир, конечно, они так не идут, половина носильщиков возвращается назад, уносит оружие. По пути они арбалеты в сумах прячут, но имеют дозоры, которые скрытно идут впереди каравана.

– Так… Но откуда вы знаете, что оружие у них все же есть?

– Мы попросили… – старейшина снова оглянулся на своих, – попросили некоторых людей проверить.

– Заплатили каким-нибудь хуланам, чтобы они напали на караван, – уточнил Галашше. – И значит, ничего не вышло… Что ж, мне вас обвинить не в чем, раз это случилось за стенами города. Надеюсь, никто не стал душегубом? Особенно арбалет опасная штука, чуть не так повел – и убил. Однако не в чем мне обвинить и грохенцев, если они не вносят в Иштемшир оружие. Что же до ваших торговых дел, то я не могу требовать арестов только на основании того, что у них товар дешевле вашего.

– Так-то оно так, да только мы хотели обратить ваше внимание, господин полицмейстер. Неладно что-то… Очень грохенцы с господами из Магистрата дружат, Мачеле Вешшера почти со всеми познакомил. А кто этот Мачеле? В город пятнадцать лет назад перебрался, раньше о нем и не слыхали.

– Вельшейский землевладелец, – пожал плечами Галашше. – У вас все? Ладно, обвешаю присмотреться, но уж и вы, если еще что интересное узнаете…

– Непременно к вам, – закивали чегишаи. – Не может быть, чтобы вы не справились. Наша полиция, как всем известно…

– Шагайте.

На том разговор и кончился, однако с тех самых пор чегишаи регулярно присылали полицмейстеру донесения. Они скрупулезно перечисляли новые приобретения Грохенской гильдии – преимущественно недвижимость – и фамилии членов Магистрата (а также их родственников), завязавших тесные отношения с пришельцами. Последнее Галашше не слишком нравилось – негоже чегишаям следить за вельшеями, но списки не могли не впечатлить. Мачеле и особенно Вешшер, похоже, становились самыми популярными личностями в Иштемшире, кроме разве что бургомистра. Щедро сыпались пожертвования в городскую казну, начальник корпуса городской стражи только на них в последние годы и проводил укрепление стен.

Галашше почуял недоброе. Слишком быстро – несколько лет, и в городе появилась новая сила. Почему так много грохеицев перебралось сюда? У приличных людей не принято менять место жительства. Он попробовал осторожно разузнать кое-что о Грохенской гильдии по своим каналам, но больших успехов не достиг. Ясно было только, что в самом Грохене, похоже, приятели Вешшера имеют веса больше, чем даже князь. Бургомистр от новых знакомых и особенно от новых доходов был просто в восторге, построил себе новый дом на побережье – говорить с этим жадным и глупым стариком не имело смысла, Магистрат представлял собой сборище таких же стариков, только еще более жадных и глупых, морская дружина и городская стража были им полностью подчинены. Галашше понял, что борьбу придется вести в одиночку, – но хватит ли сил?

Кое-какие союзники, впрочем, имелись: те же чегишаи и даже, возможно, хуланы, получившие немало ран во время попыток получить с торговцев «комиссию». Хуланские семьи не забывали обид, но и с полицией традиционно никаких дел не имели. Сломать эту традицию было нелегко… Однако в любом случае ни те ни другие не располагали настоящей силой.

Сила имелась на севере, за Междуземным морем. Нынешний император, Кемпетай, конечно, не станет интересоваться странными событиями на задворках своей державы, да еще в каком-то «вольном городе». Но в последнее время в Кенчипьяше весьма выросла фигура барона Зеккуне; этим начальником Секретной канцелярии, похоже, за морем уже начали пугать детей. Барон приходился сыном бедному вельшею, совершившему что-то настолько позорное, что пришлось отправиться на север якобы искать славы и богатства, Как ни странно, его сын получил и то и другое. К кому, как не к земляку, обратиться за помощью? Но полицмейстер просто не знал, как к этому делу подступиться, уж больно крут барон, если верить редким гостям из империи.

– Может, напишете Зеккуне, господин Галашше? – словно прочел мысли полицмейстера лейтенант. – Прямо все как есть, начистоту. В конце концов это его прямая обязанность разбираться с такими вещами… Пусть пришлет кого-нибудь, облеченного, так сказать, властью. Тогда на нашей стороне будет и гвардия, в случае чего.

– А если этот человек разберется и выяснит, что мы побеспокоили барона совершенно зря? Ты понимаешь, что для нас это может означать дорогу на север в клетке? В Кенчипьяше много темниц, они уж сами не помнят, кто там за что сидит… – Полицмейстер вздохнул и поскреб макушку. – Я уж не говорю о том, что барон может переадресовать мое послание бургомистру. Знаешь ведь, как это бывает…

– Значит, зря мы взяли тех купчиков? Отпустим?

– Нет, не зря. Во-первых, это намек Вешшеру: ты в городе не хозяин. Пусть поостережется.

Галашше задумался: ну что за глупость он сказал? Вешшер воспримет этот намек как объявление войны, уж проще было сразу напасть па его кортеж двумя сотнями «грачей». Полицмейстер подкрутил свои знаменитые рыжие усы и налил себе еще стаканчик. Рошке терпеливо ждал.

– Во-вторых, я все-таки надеюсь, что торгаши заговорят. Хоть один. За сутки они немного поумнели, в темноте да на одной воде сидючи, а ночью я им просто покажу Быка со всеми его причиндалами. И как он работает, тоже покажу, есть тут парочка хуланов. Надеюсь, заговорят… Не сегодня, так через пару дней.

– А если не заговорят? – осмелился спросить лейтенант.

– Отпущу. Потом, может, еще разок арестую… Магистрат, как бы Вешшер с ним ни целовался, не рискнет двинуть против меня стражу и моряков. Все же на Морской стене гвардия, наведут порядок, если что. Я полицмейстер, арестовывать меня довольно странно.

– Тогда поплывем на север в одной клетке с бургомистром, вот и все, – нахмурился Рошке. – Я все же стою за активные действия. Вешшер и Мачеле – две проблемы, которые решаются двумя ударами. Переломать кости, и пусть убираются.

– У меня нет достаточно надежных людей. «Грачи» будут драться против всего мира, но не против Неба. Решат, что я задумал убийство… Да я и сам не уверен, что эта парочка достаточно виновна! – опомнился Галашше. – Рошке, ты слишком легкомыслен. Убийство невиновного – верная дорога в Ад, а перестараться очень легко. Уж ты поверь моему опыту.

– Мне кажется, они и смерть заслужили, – потупился толстый лейтенант. – Сектанты.

– «Кажется!» – передразнил его Галашше. – Вот, кстати, еще проблема: Отцы до сих пор ничего не ответили на мое послание. А ты говоришь: барону Зеккуне написать…

– Так я ведь за этим и пришел! – встрепенулся Рошке. – По поводу письма в Кенчипьяш! Доверять его обычным гонцам, пусть даже имперским, нельзя, от Вешшера можно ожидать чего угодно. Может, он сам душегуб. Я подумал, что если дело зашло так далеко, то я мог бы отвезти письмо сам. Если удастся поговорить с бароном, то смогу дополнить на словах, ответить на его вопросы, понимаете? И не перешлет он тогда письмо бургомистру, поймет, что дело серьезное.

– Эвон, с бароном Зеккуне говорить собрался! – крякнул Галашше и опять потянулся к бутылке. – Моли Небо, чтобы к какому-нибудь заместителю тебя пустили. Впрочем, если ты действительно готов… Я подумаю.

– Тогда я пойду, – поднялся Рошке. – Скоро развод. Кстати, Эшуд присылал весточку, говорит, убил атори в Хуланах! Я передал стражникам, чтобы прислали телегу, но они и так уже знали. Не понимаю, зачем он мне сообщал.

– Как – зачем? Чтобы готовили цветы герою! – хмыкнул полицмейстер. – Хотя убить атори не шутка, так что он, конечно, молодец. Может, его послать с письмом на север?

Рошке замешкался у дверей, что-то быстро соображая, потом потряс, головой:

– Нет! Он же черномазый – кто его там станет слушать? Кроме того, всего лишь сержант.

– Верно. Иди.

4

На заднем дворике Управления стало людно: сюда стягивались к вечернему разводу четыре сотни «грачей», в городе остались только уличные надзиратели в сторожках. Вокруг курилки собралась целая толпа: полицейские слушали Быка Метессе. Тот рассказывал о ссоре с Джемо возле «Вельшейского странника». Рошке, приняв рапорта старших, немного постоял рядом, прислушиваясь. Дело, впрочем, было совершенно обычным: подданные князя, не подчиняющиеся городским законам, обожали задирать полицейских – за пределами стен, разумеется.

– Я бы пришпилил его к тому забору, но, сами понимаете, находился при исполнении. И вообще, шутки шутками, а я уверен: за Длинного Джемо Небо не накажет.

– Отцам об этом скажи, – посоветовал кто-то. – Они немедленно прикажут нам его арестовать и повесить, ведь сам Бык уверен!

– Да нет же, я бы его не убил… Просто пришпилил. Впрочем, это еще успеется…

Рошке по переулку вышел на площадь Шале, взглянул на здание Магистрата. Часы показывали без пяти минут семь, до развода еще оставалось время. Лейтенант высматривая Эшуда, «самого черного грача». Что за новости тот принес Галашше? В последнее время полицмейстер чего-то недоговаривал, Рошке чувствовал это. Бережется, старая лиса.

Поток «грачей», спешивших к Управлению со всех сторон, постепенно мелел. Почти последними появились четверо «сирот», впереди, как всегда, ковылял хромой сержант Леппе. Эшуд ухмылялся так, что сперва в глаза бросались его крупные белые зубы, а уж потом черная рожа.

«Ах да, он же у нас сегодня герой! – вспомнил Рошке. – Победитель демонов…»

Он пошел грачам навстречу:

– Сержант Нетоле! Я рад вас поздравить с очередным подвигом.

– Спасибо, господин лейтенант!

– Но помимо всего прочего… – Рошке сделал шаг в сторону, приглашая Эшуда отойти от друзей, – помимо всего прочего, братец, ты имел некоторое поручение от господина полицмейстера?

– Да, я хотел прямо сейчас с: докладом!

– Поздно, развод начнется с минуты на минуту.

– Задержался, – вздохнул «грач». Сами понимаете, такой случай… Этот атори чуть не убил меня! А потом пришлось охранять тело, иначе хуланы растащили бы его по кусочкам.

– Ладно, я понимаю. Поздравляю тебя еще раз. Но с поручением-то все в порядке?

– Чивоху я не нашел, – понизил голос Эшуд, который знал, как близки полицмейстер и Рошке. – Но там был Кроха, Кроха Ляссен, к нему меня и провели.

– Ляссену запрещено появляться в городе.

– Так он в предместьях, Хуланы – это ведь за Пятой стеной. – Нетоле пожал плечами. – Хотя это теперь не важно. Ляссен обещал помочь. Сперва мы немного поссорились… Ну, понимаете, господин лейтенант, там такая грязь, рыбой воняет, а эта шпана еще норовит за руки хватать, саблю отобрать пытались. И я, конечно, врезал эфесом одному-другому, сам вошел в дом. Вскипел. Крохи не было долго, вокруг эти твари с ножами, а какая-то баба тащит поднос: пиво вонючее и опять рыба. Я по подносу наподдал сапогом, чтобы соображала, что я там делаю, и…

– И что, что Ляссен? – Рошке знал, что часы вот-вот начнут бить, тогда разговор оборвется. – Что он сказал и где Чивоха?

– Кроха согласен помочь, – успел сообщить Эшуд и дернулся, услышав первый удар часов. – Мне надо в строй.

– Идем, идем, – вздохнул Рошке.

В чем Кроха Ляссен должен помочь полицмейстеру? Галашше давно хотел установить временное перемирие с хуланскими семьями, да только они не хотели даже разговаривать об этом. Может быть, Старый обещал отпустить Квашу и Фичу, недавно задержанных воров? Мало вероятно, в отчете Отцам были указаны их имена и прегрешения, теперь их судьбу может определить лишь суд.

«Грачи» уже выстроились, лейтенанты были готовы к докладам. Рошке, немного раздраженно отдавая салют, принял эти доклады, даже не прислушиваясь к словам. За спиной скрипнула дверь: Галашше всегда выходил лишь на минуту.

– Господин полицмейстер! – Рошке начал, еще даже не до конца обернувшись. – Бригада построена! Беспричинно отсутствующих нет, чрезвычайных происшествий не случилось! Списки больных и дежурных…

Галашше не глядя принял листки, пробежался взглядом вдоль строя к ткнул пальцем в дальний конец:

– Нетоле, Леппе, Грае, ко мне, остальные по плану.

– Вольно! Развод окончен!

Рошке остался на месте, надеясь, что Галашше позовет и его, Но дверь за его спиной захлопнулась. Миме пробежали перечисленные «грачи», за ними вяло тащился недотепа Вик Палассе.

– А ты куда?

– Да никуда. Так, подожду их. Мы сегодня свободны может, пойдем к кому-нибудь… – протянул Вик, расстроенный своей непричастностью к происходящему.

– В курилке жди. И, кстати, купи себе новую шляпу. Смотреть противно!