17 ГЛАВА

Когда окончил наставленья

Господь Своим ученикам,

Он пред Отцом излил моленье,

Взор устремивши к небесам:

«Настало время, Отче правый!

Прослави Сына Твоего,

Дабы и Он в сиянье славы

Твое явил всем Божество.

Ведь власть Ему Ты над землею,

Над всякой плотью даровал,

Чтоб Он ей благостной рукою

Дар жизни истинной послал,

А этой жизни всеблаженной

Свет заключается лишь в том,

Чтоб люди чтили неизменно

Тебя Единаго с Христом.

Я на земле Тебя прославил,

Окончил подвиг тот святой,

Что совершить Меня поставил

Своей Ты волей всеблагой,

И ныне, Отче, славой тою

Мне наслаждаться даруй вновь,

Какой сиял Я пред Тобою

До бытия еще миров.

Величье Бога всесвятого

Открыл очам Я тех людей,

Каких, из мира взяв земного,

Ты дал Мне властию Своей.

Они Тебе принадлежали,

Но Мне Ты, Отче, их вручил,

И слово то они прияли,

Что от Тебя Я получил.

Они воистину познали,

Что от Тебя явился Я,

Живою верой восприяли,

Что Ты в сей мир послал Меня.

Они — Твои, и Я моленье

Тебе о них лишь возношу,

Я не о всем земном творенье

Тебя на этот раз прошу.

Они — Твои, но все Твое

Есть также, Отче, и Мое.

Им свет Моей блеснул уж славы,

Но отхожу к Тебе ведь Я,

А их объемлет мир лукавый,

Так пусть десница их Твоя

Всегда хранит семьею тесной,

Чтоб в единении святом

Они все жили благочестно,

Как, Отче, Мы с Тобой живем.

Я их хранил, пока был с ними,

И только тот из них отпал,

Кто сам, прельщен мечтами злыми,

Себе путь гибели избрал.

Иду теперь Я, Отче, снова

В Твои блаженные края,

И говорю Я это слово,

Чтоб радость в них цвела Моя.

Твое им, Отче, дал Я слово,

И невзлюбил их мир слепой.

Как Я для мира чужд земного,

Так чужд и их священный строй.

И не о том молюсь Тебе Я,

Чтоб Ты из мира их изъял,

Но чтобы души их жалея,

Ты от греха их соблюдал.

Меня послал Ты в мир греховный,

И Я послал туда же их,

Твоею истинной духовной

Святи ж их, Отче, каждый миг.

В сердцах у них святое слово

Да утвердится уст Твоих,

Я ж, от греха спасая злого,

Сам отдаю Себя за них.

Молюсь Тебе, Отец превечный,

Теперь я также и о тех,

Что, их учение сердечно

Приняв, отвергнут злобный грех,

Да в мире все и в единенье

Они живут, как Мы с Тобой,

И что Я послан для спасенья,

Познает пусть весь мир людской,

Да в Нас он весь объединится,

И зло раздора прекратится.

Я дал им славу совершенства,

Что дал Ты Мне, Отец святой,

И единения блаженство

Познать им дай в Тебе со Мной,

И да познает мир сей тленный,

Что к ним Тобою послан Я,

Что их Ты любишь неизменно,

Как возлюбил навек Меня.

И Я хочу, Отец небесный,

Чтоб этот сонм, что Ты Мне дал,

В Твоей обители чудесной

Со Мною вместе обитал,

Чтоб наслаждаться тою славой,

Какой Меня Ты озарил, -

Ты, кто любовью величавой

Меня от века возлюбил.

Отец добра и благостыни!

Мир не познал Тебя земной,

Я ж знаю свет Твоей святыни,

И те познали вслед за Мной.

Я им открыл, и вновь открою

Твое величье, Отче Мой,

Чтоб Ты любовью неземною

Любил их ввек, и Я с Тобой».

18 ГЛАВА

Когда кончил Господь все моленье,

Он за Кедрский поток перешел.

Здесь был сад, и Спаситель творенья

В него с учениками вошел.

Прежде с ними Учитель небесный

Это место не раз посещал,

Потому и предатель безчестный

Хорошо уголок этот знал.

Отряд воинов взявши с собою,

Архирейских прибавив к ним слуг,

Предводя их немалой толпою,

В сад вошел с фонарями он вдруг.

Наперед все грядущее зная,

К ним навстречу Господь поспешил

И напрасной борьбы избегая,

«Кого ищете вы?» — их спросил.

«Иисуса, что из Назарета», -

Ему голос в ответ прозвучал.

«Это — Я», — Искупитель на это

Безбоязненно им отвечал.

Но люд тот, услыхав это слово,

Отступивши, на землю упал.

Тогда Он, обратившись к ним, снова

«Кого ищете вы?» — вопрошал.

«Иисуса мы здесь Назорея

Ищем», — вновь Он в ответ получил.

И Господь, Своих близких жалея,

«Это — Я, — еще раз повторил, -

Так берите Меня одного вы,

А других не тревожьте людей».

Так сбылися слова те Христовы,

Что в молитве сказал Он Своей:

«Никого Я из тех не сгубил,

Кого Мне Мой Отец поручил».

Тут меч Симон с собою имея,

Быстро вынул его из ножен,

Но, ударив слугу архирея,

Ухо лишь повредил ему он.

Имя Малха слуга тот носил,

Но Спаситель Петра вразумил,

Он сказал безразсудному строго:

«В ножны меч свой обратно вложи,

Чаши той, что дана Мне от Бога,

Неужели не пить Мне, скажи?»

И Христа взяв, толпа та связала,

Чтоб отвесть Его к Анне сначала,

Каиафе он тестем являлся,

Что служил архиреем в тот год,

И внушить иудеям старался

Иисуса убить за народ.

Симон следом пошел за толпою,

Вместе с ним и другой ученик,

Что знаком с архирейской семьей

Был, и в двор ея тотчас проник.

Но Петр входа себе не добился,

И наружу к нему тот пошел,

Со служанкою здесь объяснился,

И с собою во двор его ввел.

Но раба та, впустив его, все же

Нашла нужным сказать ему вслух:

«Ученик Иисуса ты тоже».

Но со страха отрекся он вдруг,

На дворе же весь люд архирея

У костра в холод ночи стоял,

Свои члены озябшие грея,

К ним и Петр также греться пристал.

А Спасителю в эти мгновенья

Анна строгий допрос учинял:

В чем Его состояло ученье

И кому Он его предлагал.

«В всенародных собраньях всегда Я,

В синагогах и храме учил,

Говорил, ничего не скрывая,

Тайны Я никакой не хранил.

И зачем от Меня ты ответа

Вымогаешь на этот вопрос,

Пусть, кто слышал Меня, тебе это

Лучше скажут», — ответил Христос.

Тут слуга один дерзкой рукою

Иисусу удар вдруг нанес.

«Как Ты с грубостью смеешь такою

Архирея порочить вопрос?» -

Закричал он при том, но спокойно

Царь небесный ему возразил:

«Если молвил Я что непристойно,

Ты тогда бы Мне то объяснил,

Если ж так Я был вправе сказать,

То за что же Меня оскорблять?»

Анна Господа в узах оставил

И на суд в Каиафе отправил.

А Петр грелся все там со слугами,

Вдруг из них ему некто сказал:

«Был, должно быть, с Его ты друзьями»,

Но он это неправдой назвал.

Но другой (Малху был он роднею),

Обличая Петра, утверждал:

«Не тебя ли недавней порою

Я в саду с Иисусом видал?»

Но отрекся апостол Христов,

И послышался крик петухов.

Утром синедрион иудейский

Иисуса к Пилату повел,

Но по случаю Пасхи еврейской

Во дворец он к нему не вошел,

Почиталося за оскверненье

У них в домы неверных входить.

Пилат, вышедши к ним, обвиненье

На Христа приказал предъявить.

Но те гордо ему отвечали:

«Если б чист от злодейства Он был,

Мы Его бы Тебе не предали».

Но правитель на то возразил:

«Когда вы изложить не хотите

Мне Его перед властью вины,

Тогда сами Его и судите

По обычаям вашей страны».

«Права нам не дано, — те сказали, -

Смертной казнью злодеев карать».

И так слово Христа оправдали:

«Смерть Я крестную должен приять».

Пригласив Иисуса, правитель

«Царь ли Ты иудейский?» — спросил,

Но с Своей стороны и Спаситель

Ему также вопрос предложил:

«В иудейском иль римском ты смысле

Говоришь Мне о царстве Моем?»

«Чужды мне иудейские мысли,

Неужель Ты не знаешь о том?

Твой народ и твои архиреи

Тебя предали власти моей,

Говорят о Тебе, как злодее,

Что ж Ты сделал, скажи мне скорей», -

Так Пилат Иисусу ответил,

А Он, речь продолжая, заметил:

«Мое царство есть царство иное,

Выше царств оно здешних земных.

Если б было оно как земное,

То Меня б, как царей остальных,

Полки слуг от врагов защищали

И им в руки Меня не предали».

«Итак, Царь Ты?» — правитель сказал.

«Да, Я — Царь, — Иисус отвечал. -

Я явился в пределы земные,

Чтобы истины свет возвестить,

И те люди, что речи святыя

Мои примут, Мне будут служить».

«Что есть истина?» — тот возразил,

Вышел вон и врагам объявил:

«Зла найти не могу никакого

Я в делах Человека того,

Так для праздника вам Я святого

Отпущу на свободу Его».

Но послышался яростный гам:

«Не Его, а Варавву дай нам!»

А Варавва преступник был злой.

19 ГЛАВА

Что ж Правитель? Он тою порой

Совершить приказал бичеванье

Над ни в чем не повинным Христом.

Исполняя его приказанье,

Палачи издевались при том:

Иисусу венец возложили,

Что из терний колючих сплели,

В багряницу Его облачили,

Как царя иудейской земли.

Лицемерно приветами чтили

И удары, глумясь, наносили.

Как конец наступил поруганью,

Пилат, выйдя к народу, сказал:

«Я повергнул Его наказанью,

Чтобы каждый из вас теперь знал,

Что Ему я дарую свободу,

Так как я в Нем вины не нашел».

И в поруганном виде к народу

Иисуса он тотчас извел:

Был в пурпуровом Он одеянье,

А главу Его терн покрывал,

И ища для Него состраданья,

«Человек — Он», — Правитель сказал.

Но как только Христа увидали

Архиреи с своею толпой,

«Так распни Его! — все закричали. -

Возьми с глаз Его наших долой!»

Но Пилат им сказал в раздраженье:

«Сами вы распинайте Его,

Я же злого в Его поведенье

И речах не нашел ничего».

«Мы закон свой имеем священный, -

Он свирепый ответ услыхал, -

Должен Он умереть непременно:

Сыном Божьим Себя Он называл».

И Пилат, услыхав это слово,

Больше прежнего страх ощутил

И Христа пригласив к себе снова,

«Кто такой Ты?» — с тревогой спросил.

«Что ж Ты мне отвечать не желаешь? -

Молвил он, как сомкнувши уста,

Искупитель стоял, — иль не знаешь,

Что мне власти дана полнота,

И могу я Тебя и распять,

И свободу немедленно дать».

«Власть дана тебе эта от Бога,

Что ты значил бы сам по себе?

И Бог взыщет с тех более строго,

Кто Меня предал в руки тебе».

Господь рек, и старался сильнее

Иисуса Пилат отпустить,

Но сказали ему архиреи:

«Если так ты решишь поступить,

Всему миру покажешь тогда ты,

Что для кесаря стал ты врагом,

Тот противник ему ведь заклятый,

Кто себя почитает царем».

То услышав из уст архиреев,

Пилат вывел Спасителя вон,

И в виду здесь у всех иудеев

В кресло сесть приказал Ему он

На помосте, Гаввафой что звался.

Было в пятницу то часов в шесть,

Праздник Пасхи уже приближался,

Народ агнца готовился есть.

И Пилат, на Христа указуя,

«Это царь ваш», — народу сказал.

Но «Распни, смерть Ему!» — негодуя,

Этот сброд перед ним закричал.

Он сказал: «Но не стыдно ль, евреи,

Вам царя умертвить своего?»

Отвечали ему архиреи:

«Знаем кесаря мы одного».

И Пилат тогда воинам в руки

Христа предал на смертныя муки.

И несть крест Ему воины дали,

И Он вышел из стен городских

На то место, что «Лобное» звали

Иль «Голгофа» наречием их,

И был распят Христос Искупитель

Здесь среди двух преступников злых,

На кресте Его надпись Правитель

Поместил в выраженьях таких:

«Это царь иудейской земли».

Лиц немало ту надпись прочли,

Людей много сюда приходило:

Место то, где Спаситель висел,

Недалеко от города было,

И на трех языках повелел

Пилат сделать ее: по-еврейски,

По-элладски, по-римски, и вот,

Негодуя, совет архирейский

В дом правителя с просьбой идет,

Чтобы это он снял надписанье

И прибить бы другое велел -

Что Он Сам Себе царское званье

Беззаконно присвоить хотел.

Но им резко Пилат отвечал:

«Что я раз написал, то навек написал».

Палачи к дележу приступили

Одеяний Христа между тем,

Было четверо их, и решили

Дать по части из них они всем.

Но хитон Его взяв, усмотрели,

Что без швов он, весь соткан кругом.

И они его рвать пожалели,

Но бросать стали жребий о нем.

Так исполнилось то предсказанье,

Что читается в книгах святых:

«Враги делят Мои одеянья,

Мечут жребий при этом о них».

Вся объята кручиною злою,

К кресту Матерь Христова пришла

С Магдалиной и тою сестрою,

Что женою Клеопы была.

Когда Матерь увидел Превечный

Вместе с тем, кого так Он любил,

То, любовию движим сердечной,

«Это — сын твой», — Он ей возвестил.

А потом, и на друга взирая,

«Это матерь твоя», — Он сказал,

И он слова Его понимая,

К себе мать Его тотчас же взял.

Потом, видя конца приближенье,

«Жажду, — в муках Спаситель сказал, -

Чтоб исполнилось то предреченье,

Что в псалмах из нас всякий читал».

Сосуд с уксусом тут обретался,

И вот некто из воинов там

Губку им напоить постарался

И поднес Иисусу к устам,

На иссоп губку ту положивши,

И когда Он напитка вкусил,

То «Свершилося все!» — возгласивши,

Он, главу преклонивши, почил.

Был пяток, торжество приближалось

Дня великой субботы в домах,

Неприличным евреям казалось,

Чтоб висели тела на крестах.

И Пилата они попросили,

Чтоб велел он распятых убрать.

Чтобы голени им перебили,

Дабы смерти скорее предать.

И солдаты, придя, перебили

Ноги тем, что висели с Христом,

А когда к Самому приступили,

Не заметили жизни уж в Нем,

И ненужным нашли потому

Сокрушать они ноги Ему,

Но один из них пикой стальною

Пронзил Господу ребра тогда,

И из раны тотчас же струею

Показалися кровь и вода.

И не лживы того уверенья,

Кто сам это в тот миг наблюдал,

И вы верьте тому без сомненья,

О чем братьям он всем разсказал.

Должно было тому совершиться,

Что пророк в своей книге писал:

«Кость Его не должна сокрушиться».

Также то, что другой предрекал:

«Все увидят очами своими

Человека, пронзенного ими».

Тут Иосиф, муж аримафейский,

(Тайным чтителем Господа был

Он, страшася вражды иудейской)

У Пилата Христа попросил,

И как тот разрешение дал,

Так немедля с креста Его снял.

Никодим же, что ночью когда-то

Для беседы с Христом приходил,

Тот алоя и смирны богатой

Теперь Господа смесью почтил.

Фунтов до ста в ней было, и вместе

Он с Иосифом прах умастил,

По обрядам еврейским все чести

Оказав, пеленами обвил.

Был на месте кончины Христовой

Один сад расположен тогда,

А в саду находился гроб новый,

Никто не был положен туда.

Ввиду пятницы оба спешили

Погребенье скорей совершить,

И в ближайшей гробнице решили

Иисуса они положить.

20 ГЛАВА

Ко гробу в день первый седьмицы

Спеша Магдалина пошла,

Приблизилась к двери гробницы,

Как тьма еще всюду была,

И видит здесь: камень громадный

От гроба уж кем-то отнят,

С тревогой тогда безотрадной

Бежит она тотчас назад.

Приходит к Петру Магдалина,

Находит она и того,

Кого Искупитель как сына

Родного любил Своего.

«Из гроба Учителя взяли,

Где скрыт Он, не ведаю я», -

Такия слова услыхали

Апостолы те от нея.

Поспешно пошли они оба

К могиле святой в тот же миг,

И первый Господняго гроба

Апостол любимый достиг,

И тотчас к отверстью гробницы

Своей головою приник,

Увидел: лежат плащаницы,

Но внутрь не вошел ученик.

А Петр, прибежавши в глубь гробной

Пещеры, войти пожелал,

Войдя ж, погребальный подробно

Он саван осматривать стал.

Заметил при саване Симон

Тот плат, что главу покрывал,

Однако не вместе был с ним он,

Но свернут отдельно лежал.

Потом осмотрел со вниманьем

Его и другой ученик.

Пред смертным стоя одеяньем,

Он в тайну здесь жизни проник

И вышел из мрака пещеры

Со светом спасительной веры.

В те дни непонятны писанья

Им были пророков святых

И тайны Христова возстанья

Их разум еще не постиг.

Ушли они оба. Мария

Стояла у гроба в слезах

Взял кто-то останки святые,

Похитил Учителя прах.

Зачем ему мертвое тело?

Куда бы он мог его скрыть?

Какое бездумное дело

Задумал над ним учинить?

И ей представлялись картины,

Одна безотрадней другой,

Терзалась душа Магдалины,

Бежала слеза за слезой.

Но вот ея взоры упали

Во тьму глубины гробовой,

Два вестника неба блистали

Одежд там своих белизной,

И там их чета возседала,

Где прежде умерший был Бог,

Один, где глава почивала,

Другой же — вблизи Его ног.

Сказали они Магдалине,

Пославши ей кроткий упрек:

«Зачем поддаешься кручине,

Что слез проливаешь поток?»

Объятая мраком печали,

Она им в ответ говорит:

«Из гроба Учителя взяли,

Не знаем мы, где Он лежит».

При этом назад обратилась

Она и узрела Того,

К Кому так душою стремилась,

Увы! Не узнавши Его.

Ей мнилось, что это садовник

Пришел сюда ранней порой,

А Он, ея скорби виновник,

Вопрос предложил ей такой:

«О чем ты так горько рыдаешь?

Кого ты здесь ищешь и ждешь?

Зачем свою душу терзаешь

И слезы напрасно ты льешь?»

Оставив вопрос без ответа,

Она вдруг спросила Его:

«Не ты ли лишил меня света,

Учителя взял моего?

В каком же поведай мне месте

Рукою сокрыт Он Твоей,

Ему я б воздала долг чести,

Своих не жалея мастей».

Увидев страданья такия,

Господь ей открыться решил

И благостно молвил: «Мария», -

И как бы от сна пробудил.

Узнавши Его, Магдалина

«Учитель», — сказать лишь могла,

К ногам своего Властелина

Пав, крепко стопы обняла.

Христос же, любовью богатый,

Речь с нею такую повел:

«Что держишь так крепко Меня ты?

Еще Я к Отцу не восшел,

Иди ж к Моим братьям, Мария,

Поведай унылым сердцам:

Оставив жилища земныя,

Я скоро взойду к небесам,

Где Бог Мой и ваш обитает,

Где общий Отец наш живет,

Добро и святыня сияет,

И вечная радость цветет».

Покорная этому слову Христову,

К своим Магдалина пошла

И тотчас же стаду Христову

Блаженную весть принесла.

Вечером поздно в день первый недели,

В радостный день воскресенья Христа,

Грустно апостолы дома сидели,

Горница крепко была заперта,

Сильно боялись они иудеев,

Мстительной злобы своих архиреев.

Вдруг посреди них явился Умерший,

«Мир вам!» — приветствуя их, Он сказал,

Руки потом перед ними простерши,

Язвы на них и ногах показал,

Также и ребра Свои обнажил,

Язву великую взорам открыл.

Духом воспрянуло стадо Христово,

Радостью их засияли сердца,

Он же сказал им, приветствуя снова:

«В мир Я был волею послан Отца,

Так теперь вас Я в него посылаю».

Дунув при том Он на них, продолжал:

«Духа святого Я вам сообщаю,

Чтобы Он ваши сердца укреплял,

Тем, кому вы подадите прощенье,

Дарует мир и Создатель миров,

Кто ж не получат от вас разрешенья,

В тяжких останутся узах грехов».

Но из двенадцати в эти мгновенья

Не был Фома, иль иначе Близнец.

Те разсказали ему о виденье,

Как приходил к ним Воскресший Творец.

Молвил он: «Коль не увижу очами

Я на руках Его ран от гвоздей,

Не осяжу их своими перстами,

Ребр не коснуся рукою своей, -

Только по вашему слову не буду

Веровать я воскресения чуду».

Дней через восемь апостолы в сборе

Были все, в доме их сонм пребывал,

Двери все были у них на запоре,

Вдруг, как и в тот раз, Воскресший предстал,

С речью к Фоме обратившись такою:

«Раны перстами Мои осяжи,

К ребрам Моим прикоснися рукою,

И все неверия зло отложи».

С трепетным сердцем воскликнул Близнец:

«Ты мой Спаситель, Господь и Творец!»

Он же, неверье врачуя Фомы,

Молвил, и нам просвещая умы:

«Только очами увидев Меня, ты

Веровать начал в Мое Божество,

Счастливы те, кто, любовью богаты,

Веровать стали в Меня без того».

Много других нам десница Христова

Знамений чудных явила в те дни,

Нет об них в этих сказаниях слова,

Целью ж имеют одно лишь они,

Чтоб Иисуса, как должно, вы чтили,

Божьим Сыном Его и Христом

Верой сердечной признали и жили

Вечно блаженною жизнию в Нем.

21 ГЛАВА

У вод еще Тивериадских

Господь пришел к ученикам

В ту ночь, когда в трудах рыбацких

Они вотще томились там.

Тут были Петр, Нафанаил,

Тот, что из Каны родом был,

Фома, иль иначе Близнец,

И Зеведея сыновья,

Да два другие наконец, -

Вот рыболовов тех семья.

Однажды Симон Петр сказал им:

«Закинуть сети я не прочь», -

И ремеслом своим бывалым

Все занялися в ту же ночь.

До света труд их тяжкий длился,

И не дал он им ничего,

С зарею Сам Христос явился,

Но не узнал никто Его.

Стоя у берега морского,

Он пищи спрашивал у них,

Они сказали: «Нет съестного

У нас запасов никаких».

Тогда велел Господь всесильный:

«Сеть бросьте с правой стороны,

И рыбы вам она обильно

Подаст из водной глубины».

Принявши к сердцу это слово,

Они решили сделать так, -

И от громадного улова

Сеть не могли извлечь никак.

А тот, кого Господь любил,

Душою чуткою явленье

Его тотчас же ощутил:

«Ведь это наш Отец небесный! -

Петру он радостно сказал, -

Никто, как Он, рукой чудесной

Добычу эту даровал».

И ввергся в море тот в мгновенье,

Едва прикрывши наготу,

И вплавь пустился в нетерпенье

Он к своему Царю Христу.

Не так далек был, впрочем, путь,

Локтей два ста каких-нибудь.

На лодке прочие все плыли,

Влача неслыханный улов,

Когда же к берегу прибыли,

Глядят, — для них уж стол готов:

Пеклася рыба на огне,

И хлеб лежал к ней в стороне.

Господь же взять к трапезе чудной

И той им рыбы приказал,

Что после ночи многотрудной

Им Сам же благостно послал.

Услышал Петр слова Христовы

И сеть извлек их вод морских,

В ней насчитали рыболовы

Сто пятьдесят три рыб больших,

И сеть осталася цела,

Хоть так наполнена была.

Но вот, Кто вечную победу

Над царством тленья одержал,

Сынов земли позвал к обеду

И бренной снедью насыщал:

Своей рукою хлеб давал,

А также рыбой угощал.

Смотрели все в благоговенье

На лик таинственный Христов,

Но яд уж горькаго сомненья

Не отравлял у них умов.

Вопросов дерзких неуместно

Никто Ему не задавал,

Что Это Сам Господь небесный,

Из них уж каждый твердо знал,

Ведь третий раз по воскресенье

Он удостоил их явленья.

Когда ж пришел конец обеду

И утолен их голод был,

То в незабвенную беседу

Господь с рабом Своим вступил:

«Скажи Мне, Симон сын Ионин,

Крепка ли все твоя любовь?

Все также ль дух твой непреклонен,

И за Меня прольешь ли кровь?»

Три раза так Господь великий

Петрово сердце вопрошал,

И также трижды он Владыке

«Тебя люблю я», — отвечал.

И после каждаго ответа

Ему Он чад Своих вручал,

Чтоб он их пас, и в царство света

Овец Христовых наставлял.

И смерти славной в те мгновенья

Удел ему Господь предрек,

И вот Христово предреченье

Или таинственный намек:

«Во время юности веселой

Ты сам свой пояс надевал,

Не знал неволи ты тяжелой,

Ходил, куда б ни пожелал.

Но придут старости дни злые,

В безсилье руки упадут,

И, опоясавши, другие

Тебя с насильем поведут».

Потом «Иди за Мною, Симон!» -

Ему Спаситель приказал.

Когда ж последовал за Ним он,

То, обернувшись, увидал:

Тот ученик идет за ними,

Что к груди Господа припал

И о предателе своими

Устами смело вопрошал.

И тотчас Симон дерзновенно

И об его судьбе спросил,

Но Царь веков благословенный

Вопрос сурово отклонил.

«Неси свою покорно долю,

Свое служенье совершай,

А о других Господню волю

Пытать без нужды не дерзай.

Пусть Я хотел бы непременно

Ему до тех времен дожить,

Когда Я в мир явлюся тленный

Тебе ль Моим судьею быть?» -

Такой ответ Господь всевышний

Дал на вопрос Петра излишний,

Но разнеслось средь братьев слово,

Что ученик тот не умрет,

Хоть изречение Христово

Такой нам мысли не дает.

И настоящие сказанья

Тот ученик вам написал,

И знаю, верны показанья

Того, кто сам все наблюдал.

Благоволил Господь созданья

Других дел много совершить,

Но если б все Его деянья

Подробно миру изложить,

То не по силам, думать надо,

Была бы книг ему громада.

Переписка окончена 19 июня 1935 года в беседке в 9 ч. утра.

Молитва Симеона Богоприимца

Теперь из мира я земного

Уйду спокойною душой,

Свое Ты мне исполнить слово

Благоволил, Владыка мой,

Своими вижу я очами

Того, Кем Ты весь мир спасешь,

Чей свет над всеми племенами

Заблещет, чтоб разсеять ложь,

Заблудших вновь к тебе направить,

А верный Твой народ прославить.

23 мая 1937 г.