Моника. Сюда, пожалуйста.
      Мун. Никого нет.
      Моника (играет роль «горничной»).Миссис Мун просила подождать, мистер Мун, она выйдет буквально через минуту.
      Мун (разглядывает Монику).Просила подождать? Любопытно.
      Моника. А пока, мистер Мун, не угодно ли присесть. (Указывает на кресло.)
      Мун. Да, да, хорошо. (Садится в кресло, продолжая разглядывать Монику.)
      Моника (не менее пристально разглядывает его. Садится).Неважная погода сегодня, не правда ли, мистер Мун?
      Мун (раздраженно).Что все это значит?
      Моника. Что именно, мистер Мун?
      Мун. Ваше поведение, вот что!
      Моника (высокомерно).Вы, очевидно, принимаете меня за горничную, не так ли, мистер Мун?
      Myн. А за кого же еще?
      Моника. Но я вовсе не горничная.
      Мун. Вот как!
      Моника (надменно).Сказать по правде, если вас это так уж интересует, мистер Мун, я – актриса, известная актриса кино и телевидения. На будущей неделе я начинаю репетировать роль горничной для одной телевизионной передачи – не какую-нибудь там второстепенную роль, а очень важную, почти самую главную. И я решила начать ее репетировать уже сейчас. Понимаете?
      Мун. Вот оно что. Так-так. А что, собственно, вы здесь делаете, позвольте узнать?
      Моника. Я же вам сказала: репетирую роль.
      Мун. Но почему именно здесь?
      Моника (надменно).О, я понимаю, что вы имеете в виду, мистер Мун. Дело в том, что я приехала в Брикмилл проведать родственников. Сама я, конечно, живу в Лондоне.
      Мун. И давно вы живете в Лондоне?
      Моника. Много лет. Почему это вас интересует?
      Мун (торжествующе).Потому что не далее как месяц или два назад вы подавали мне кофе в молочной на Маркет-стрит.
      Моника (встает).Ну и что из этого?
      Myн (поднимается; с возмущением).Решили втирать мне очки? Телевидение, актриса!
      Моника. Считаете, значит, что вы не из тех, кому можно втереть очки? Да?
      Мун (самодовольно).Безусловно.
      Моника (мрачно).Ну, это как сказать.
       Из спальни выходит Делия, она совершенно спокойна. Снова в очках.
      Мун (без какого-либо удивления).Делия.
      Делия (спокойно).Генри.
      Моника (весело).Пожелаю мистеру и миссис Мун всего наилучшего. (Уходит.)
      Мун (с возмущением).Эта девчонка городила тут всякий вздор и думала, что я ей поверю. Но я сразу вывел ее на чистую воду. Очутилась в глупейшем положении. Крайне развязная особа.
      Делия. Да, пожалуй.
      Мун. Недопустимо развязная. Странно, что она здесь делает? Очень, очень странно.
      Делия. Оставь, Генри. Ее мать работает у Кэттла экономкой.
      Мун (кладет шляпу и зонтик на обеденный стол).Ах, вот оно что! Так вот, Делия, как только я увидел твою машину у подъезда, я сразу догадался, что ты здесь. Если бы не увидел, не догадался.
      Делия. Безусловно, Генри.
      Мун. Да, несомненно. Мне бы и в голову не пришло, что ты находишься здесь. Но вот, я увидел твою машину у подъезда…
      Делия. Да, ты уже это сказал. А почему ты очутился здесь?
      Мун. Мне нужно повидать Кэттла… Он дома?
      Делия. Да, в спальне.
      Мун. Нездоров?
      Делия. Нет, просто спит.
      Мун (возмущенно).Спит? Ну это уж слишком!
      Делия. Ему захотелось вздремнуть после завтрака. Он угостил меня завтраком.
      Мун. Какие-либо особые причины на это?
      Делия. Нет, просто мы оба проголодались.
      Мун. В банке мне сказали, что ты его искала. Вероятно, по делам вашего больничного Фонда?
      Делия. Поначалу да, Генри.
      Мун. Что значит «поначалу»?
      Делия. Поводом для моего приезда были дела Фонда. А ты?
      Мун. Что я?
      Делия. Зачем приехал ты?
      Мун. А, я… дело в том, что Кэттл звонил мне сегодня утром. Сказал секретарше, что у него очень важное дело. А потом задал мне какой-то дурацкий вопрос о тебе и о твоей машине. Мне это показалось подозрительным. Подумал, не разнюхал ли чего финансовый инспектор. А когда завтракал в клубе, услышал о Кэттле весьма странные вещи. Очень странные, Делия. Хардэйкр говорит, что у него запой. А еще один человек сказал, что он помешался. А какое у тебя впечатление?
      Делия. По-моему, он совершенно трезвый и полностью в своем уме.
      Myн. Ты уверена? Тогда почему он спит?
      Делия. Потому что ему захотелось спать, Генра. Я уже сказала тебе.
      Мун (возмущенно).Допустим, что это так. Но в Брикмилле тысячи людей, которым хочется вздремнуть после завтрака! Что будет, если мы все вздумаем спать после завтрака?
      Делия. Вы не будете такими сонными после ужина.
      Мун. Согласись, что, если все мужчины будут спать после завтрака, из этого ничего хорошего не получится. Взять хотя бы тебя, Делия.
      Делия. При чем тут я?
      Мун (с возмущением).Черт побери! То есть я хочу сказать… Как это выглядит: приглашает к завтраку даму и тут же заваливается спать! Интересно, чем должна в это время заниматься ты?
      Делия (глубокомысленно).Мыть посуду, наверное.
      Мун. С какой стати? У него ведь есть экономка?
      Делия. А если она занята собственными делами? Ведь сегодня понедельник, Генри.
      Мун (с возмущением).Вот именно, понедельник. Тем более дико все это выглядит.
      Делия. Но почему, Генри?
      Myн. Почему, почему!.. Сама подумай. Не праздник какой-нибудь, не воскресенье. Понедельник!
      Делия (мечтательно).Понедельник, первый день недели, день Луны…
      Myн. При чем тут луна?
      Делия. Тебе лучше знать, Генри Мун.
      Мун (возмущенно).Конечно, лучше… Ага, вспомнил! Когда я выяснил, что звонок Кэттла не имеет никакого отношения к банковским делам, я задал ему здоровенную взбучку. «Это нахальство», – я ему сказал. И, понимаешь, тогда он мне ни с того ни с сего заявляет, что Мун – прелестная фамилия и ты, должно быть, только из-за нее и вышла за меня замуж! Ты подумай!
      Дел и я (улыбается).Неужели он так и сказал?
      Как это мило!
      Мун. Мило? Интересно, что ты нашла в этом милого? (Смотрит на нее с подозрением.)
      Делия (улыбается).Ты что-то хочешь мне сказать, Генри?
      Мун. Нет… Ничего.
      Делия. Ты сегодня хорошо позавтракал в клубе? (Снимает очки и прячет их в сумочку.)
      Мун. Хуже, чем обычно. Жареная печенка и бекон. Но это к делу не относится.
      Делия. А разве есть еще дело? Я этого не знала.
      Мун. Да, есть. Человек звонит мне по телефону, мелет какую-то чушь, – телефонистка в конце концов могла все слышать! – а ты, когда я тебе об этом сообщаю, говоришь: «Как мило». Потом он приглашает тебя к завтраку, сам заваливается спать, а ты сидишь и ждешь его, и все это время твоя машина стоит у подъезда!
      Делия. Не могла же я втащить ее сюда.
      Мун (гневно).Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать.
      Делия. Нет, не знаю. А сам-то ты знаешь?
      Мун (патетически).Делия!
      Делия. Да, Генри?
      Мун (с пафосом).Я хочу честно и прямо задать тебе два вопроса и хочу, чтобы ты так же честно и прямо ответила мне на них.
      Делия. Ты уверен, что ты этого хочешь?
      Мун. Уверен ли я? Конечно. А почему ты спрашиваешь?
      Делия (мягко).Потому что, насколько я знаю, ты никогда не любил правду, Генри.
      Мун (он поражен).Бог мой! Я? Я не люблю правду? Подумай, что ты говоришь? Был ли когда-нибудь случай, чтобы я испугался правды? Да спроси у любого в конторе. Спроси любого в клубе. Всякий тебе подтвердит… Некоторые даже считают, что я чересчур люблю правду. «Ты слишком откровенен с людьми, старина», – вот что мне часто говорят.
      Делия. Не будем говорить о том, что считают другие, Генри. Просто постарайся сейчас сам быть откровенным. Итак, начинай – два прямых и честных вопроса и два таких же прямых и честных ответа.
      Мун (торжественно).Хорошо, вопрос первый. Ответь мне, Делия: честно я вел свою игру?
      Делия. Ты вел игру, которая устраивала тебя, но не меня.
      Мун. Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать, да и ты сама вряд ли понимаешь. Хорошо, я задам тебе второй вопрос. Для меня гораздо более важно, чтобы ты ответила на второй вопрос. (Еще более торжественно.)Ответь мне, Делия: ты честно ведешь игру?
      Делия. Ты, должно быть, хочешь знать, не изменяю ли я тебе?
      Мун (смущен такой прямой постановкой вопроса; поспешно).Что ты, что ты! Я совсем не об этом. О, я знаю, к чему ты ведешь. Тебе хочется, чтобы я сболтнул что-нибудь. Потом ты ухватишься за это и обернешь все против меня, скажешь, что я обвинил тебя бог знает в чем. Ну нет! На эту удочку ты меня не поймаешь. Не поймаешь, моя дорогая девочка. И не пытайся! Я задаю тебе простой и ясный вопрос – ты честно ведешь игру?
      Делия (теряет терпение).И это ты называешь простым и ясным вопросом? Да это же бессмыслица! Какую игру? Если ты хочешь знать, есть ли у меня любовник, тогда так и спрашивай!
      Мун (кричит).Я не желаю попадать в дурацкое положение! Не желаю давать тебе повод для насмешек! Это твой старый фокус. Но на этот раз у тебя ничего не выйдет.
      Делия (повышает голос).Тогда о чем ты, боже мой!
      Мун (сердито).О чем? Вот о чем! Ну, например, твоя машина, – стоит она у подъезда или не стоит у всех на виду уже часа два или три? Не заметить ее невозможно. Я, как только завернул за угол, сразу же понял, что ты здесь. Другим ведь тоже нетрудно догадаться. Начнутся разговоры, может быть, уже начались. Мало тебе этого? Разве это честная игра? Да еще в нашем городе.
      Делия (подзадоривает его).Ага, теперь я понимаю. Ты хочешь сказать, что те, кто уже начал болтать об этом, ведут нечестную игру?
      Мун (попадает в ловушку. Кричит в ярости).Да нет же, нет! Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать! Это ты, ты ведешь нечестную игру! Даешь повод для сплетен, торчишь в этой квартире, где тебя может увидеть каждый, кто только вздумает зайти сюда. Ты должна была давно уйти отсюда. Вздумала завтракать с этим субъектом, который ведет себя так странно, что о нем уже ходят толки по всему городу! Вот я, я веду честную игру, а ты – нет! Вот что я хотел сказать!
       Из спальни выходит Кэттл. Он неплохо выспался; волосы взъерошены. Закуривает трубку.
      Кэттл. А, здравствуйте, Мун!
      Myн (с негодованием).Привет.
      Делия (заботливо).Хорошо спали?
      Кэттл (улыбаясь).Великолепно!
      Делия (заботливо).Надеюсь, мы вас не разбудили?
      Мун (возмущенно).Знаете, это уж слишком! «Хорошо спали?», «Надеюсь, мы вас не разбудили?» Да кто он такой – шах персидский, что ли? Он сейчас должен сидеть в банке и заниматься делами, а не спать, не спать, черт побери! А теперь ответьте мне на один прямой вопрос, Кэттл…
      Делия. Генри сегодня всем задает прямые вопросы.
      Мун. Что, собственно, вы затеваете?
      Кэттл (лениво попыхивая трубкой, переводит взгляд с Муна на Делию и обратно. Медленно).Видите ли, дорогой Мун…
      Мун (возмущенно).Я вам не «Мун» и не «дорогой». Мы с вами не на короткой ноге.
      Кэттл. Предпочитаете «мистер Мун»? Что ж, чудесно. Это имя мне нравится. Итак, мистер Мун, в настоящее время я, собственно говоря, ничего не затеваю, как вы сами можете убедиться. Я отдыхаю, как видите, курю табак марки «Латакия». Мне давно хотелось попробовать табак этой марки.
      Делия. Восхитительный аромат.
      Кэттл. Не правда ли? Раньше я остерегался курить этот табак. Считают, что он вреден для здоровья.
      Мун. Разумеется, для вашего?
      Кэттл. Да, поэтому-то я решил курить его теперь. Вот пока и все, что я затеял, мистер Мун. Хотите что-нибудь предложить?
      Мун. Да. Хочу предложить вам то, чего всегда придерживаюсь я сам: вести игру честно.
      Кэттл (заинтересованно).Да, да, я что-то уже слышал, краем уха… Какую же игру? Знаете, я купил сегодня настольную игру, называется «Охота в джунглях»…
      Мун (прерывает его; кричит).Я говорю о честном поведении человека!
       Делия смеется. Мун в ярости смотрит на нее.
      Делия. Прости, Генри. Но у тебя сейчас такой потешный вид.
      Myн (с достоинством).Я продолжу, как только ты будешь в состоянии выслушать меня.
      Кэттл. Делия, ведите же себя прилично!
      Делия (покорно).Хорошо, Джордж.
      Мун (возмущенно).Должен сказать, что это переходит всякие границы! В моем присутствии посторонний мужчина делает замечания моей жене!..
      Кэттл (прерывает его; серьезно).Вы правы, мистер Мун. Это действительно переходит границы. Но вы что-то начали говорить о честном поведении.
      Мун. От других я всегда требую того же, чего требую от себя, – быть честным. И я всегда таким был, отвергая все соблазны.
      Делия (с интересом).Неужели были соблазны, Генри? А ты мне ничего не говорил о них!
      Мун. Конечно, не говорил. Но можешь поверить – они были.
      Кэттл (с язвительной иронией).Туманные намеки, мистер Мун. Может, подкрепите фактами?
      Делия. Да, да! Тем более что я впервые об этом
      слышу.
      Кэттл. Имейте в виду, если не будет фактов, мы просто вам не поверим.
      Делия. Ну же, Генри, ну! Кто, например?
      Мун (нерешительно).Я не хотел бы поступать неблагородно…
      Делия. Пустяки. Я обожаю неблагородные поступки.
      Кэттл. Что касается меня, то с сегодняшнего дня я самый неблагородный человек в этом городе. Итак, мы вас слушаем…
      Мун. Ну, например, мисс Карсон. Она работает в нашей конторе, часто мне помогает…
      Делия (с интересом).Такая толстая, рыжая?
      Мун (с достоинством).Прежде всего у мисс Карсон волосы не рыжие, а каштановые, а что касается ее фигуры, то мисс Карсон на редкость хорошо сложена. Да, да. Она… как бы это выразиться… она чрезвычайно предана мне. Мой компаньон Джек Фрэнсис всегда подшучивает надо мной по этому поводу.
      Кэттл. Прекрасно. Я согласен, что мисс Карсон – это серьезный соблазн.
      Мун. Нам не раз приходилось ездить вместе по служебным делам и возвращаться только на следующий день, и что же?
      Делия. Да, да, и что же, Генри?
      Мун (с необычайной выразительностью).Ни-че-го!
      Кэттл. Ничего?
      Мун. Ничего. Мы напряженно работали весь день, потом я приглашал ее пообедать в ресторане. Мы даже пили вино, но всегда оставались всего лишь друзьями, добрыми друзьями, не более.
      Делия. Держу пари, что мисс Карсон просто в бешенстве от такой дружбы.
      Мун. Речь сейчас не о ней. Вы согласны, Кэттл?
      Кэттл. Совершенно верно, Мун, не о ней. Мы говорим сейчас о вас, а мисс Карсон всего лишь соблазн, которого вам успешно удалось избежать.
      Мун. Правильно. Речь идет сейчас о том, что я был стойким до конца и честно выполнял свои обязательства.
      Кэттл. Неплохо сказано, очень неплохо.
      Мун. Делия и я, возможно, не всегда были так счастливы, как хотелось бы, хотя я лично считаю, что все не так уж было плохо. Но когда она вела честную игру, я тоже играл честно.
      Кэттл. И если она выполняла свои обязательства, вы всегда выполняли свои, не так ли?
      Мун. Вот именно.
      Делия (нетерпеливо).Хорошо, Генри, может, ты на минуту забудешь о своих обязательствах и просто скажешь нам то, что ты на самом деле думаешь.
      M y н. А что, собственно, я должен думать?
      Кэттл. Да, да, мистер Мун, скажите нам, что вы думаете.
      Мун. Дело не в том, что думаю я, а что подумают люди. Мы не можем забывать об этом. (Смотрит на часы, встает.)Мне пора. (Берет шляпу и зонтик.)
       Кэттл поднимается, идет к двери и распахивает ее перед мистером Муном.
      У меня важное свидание в четыре часа. Два клиента из Лондона – хотят купить фабрику в Марчисоне. Прекрасная недвижимость! Крупная сделка, если не сорвется. (Смотрит на них умоляющим взглядом.)При всех обстоятельствах не будем терять голову, как вы считаете? Во всяком деле, даже в таком, есть верная и неверная линия поведения. В конце концов никто из нас не заинтересован в скандале, не так ли?
      Кэттл. Я, пожалуй, ничего не имею против скандала. Теперь я могу позволить себе даже скандал.
      Мун (идет к двери).Послушайтесь моего совета, Кэттл, будьте осторожны – очень, очень осторожны. Вы и так зашли слишком далеко. Ты не едешь домой, Делия?
      Делия. Пока нет, Генри.
      Мун. Хотите все как следует обсудить? Что ж, это разумно. Ну а я побежал. (Выходит.)
      Делия (мягко).Ну, вот он – весь Генри. Теперь ты меня понимаешь?
      Кэттл. Да. Ты знаешь телефон его конторы?
      Делия. Восемь-три-пять-семь. Зачем он тебе?
      Кэттл (поднимает трубку).Срочное дело к мисс Карсон. (Набирает номер.)Занят.
       Из кухни появляется Моника.
      Делия. А, Моника, я думала, вы ушли.
      Моника. Идет сильный дождь. Поэтому я решила вымыть посуду. Хочу вам сказать, что я вела себя, как порядочная дура, верно? Сейчас я ухожу, но скоро вернусь. Хочу знать, как у вас будет дальше. Может, чем смогу помочь, как знать. Боже праведный, до чего горит лицо. (Уходит на кухню.)
      Кэттл (вопросительно смотрит на Делию).Что все это значит?
      Делия (с легким смешком).У нее были на тебя виды.
      Кэттл (набирая номер).Чепуха! Она совсем ребенок.
      Делия. Ошибаешься. Она совершенно зрелая женщина, твердо знающая, чего она хочет.
      Кэттл (в телефон).«Мун и Фрэнсис»?… Попросите, пожалуйста, к телефону мисс Карсон… Да, да, по очень важному делу…
       Делия идет к обеденному столу, собирает салфетки, складывает их, прячет в ящик письменного стола, видит револьвер, вынимает его.
      Мисс Карсон?… С вами говорит ваш друг и доброжелатель. Советую вам ни на какую «дружбу» с мистером Муном больше не соглашаться. Да он просто без ума от вас!.. Видели бы вы его лицо, когда он описывает вашу фигуру! Он бредит вами! Желаю удачи, мисс Карсон. (Кладет трубку на рычаг, затем снимает ее и кладет на стол.)
      Делия (показывает револьвер).Зачем это у тебя?
      Кэттл (небрежно).А… это правление роздало их всем управляющим – еще в те времена, когда было много случаев ограбления банков. Но он никуда не годится, да и стрелять я не умею.
      Делия. А я умею. Меня научил отец…
      Кэттл. Дай-ка его сюда, детка. (Отбирает у нее револьвер, прячет его в ящик стола.)Поговорим лучше о нас – или, если хочешь, о Генри.
      Делия. Я не хочу говорить о Генри. Пойми, я не хочу говорить ни о чем конкретном и реальном.
      Кэттл. Я еще не уверен, реальна ли ты сама. Однако есть перемены к лучшему.
      Делия. Не надо так говорить, милый. Я вполне реальна, даже, кажется, чересчур.
      Кэттл. Хорошо, согласен. Но нас так долго лишали всякой надежды на счастье, что сейчас оно кажется нам почти нереальным.
      Делия. Мужчины подчас теряют надежду, женщины – никогда.
      Кэттл. Тогда зачем женщины позволяют мужчинам терять надежду. Пусть не позволяют. (С улыбкой смотрит на нее.)Когда мы едем, Делия? Сегодня вечером?
      Делия. Едем? Куда?
      Кэттл. Не знаю, куда угодно. Лишь бы уехать.
      Делия. Но зачем нам уезжать, милый?
      Кэттл, (поражен).То есть как зачем!.. Ведь не думаешь же ты, что я собираюсь оставаться здесь? Мне кажется, ты с самого начала знала, что я здесь не останусь!
      Делия. Утром – знала.
      Кэттл. Что же… что же изменилось с тех пор?.
      Делия (улыбаясь).Я. Мы оба.
      Кэттл (встает, ходит по комнате).Ты. Мы оба. Ну конечно же. Но, говорю тебе, я навсегда покончил с банком, с этим городом, – с любым городом, похожим на этот, со всей этой жизнью!..
      Делия. Но какое это имеет значение теперь? Я понимаю тебя, понимаю твои чувства – я сама все это пережила, – но теперь мы можем смеяться над этим! Ведь все так изменилось!
      Кэттл. Для меня не все изменилось.
      Делия. Иными словами, тебе мало моей любви? А для меня твоя заменила бы все.
      Кэттл. Нельзя так ставить вопрос.
      Делия, (нетерпеливо).О, не будь похожим на Генри.
      Кэттл. К этому я и стремлюсь – решительно ни в чем не походить на Генри. Чего ты требуешь от меня? Чтобы я притворялся с утра до вечера?
      Делия. Нам, женщинам, приходится притворяться не только с утра до вечера, но даже часть ночи.
      Кэттл. Я думал, тебе надоело быть такой женщиной.
      Делия (встает).Да, не отрицаю. Но я пытаюсь сохранить благоразумие – в наших общих интересах.
      Кэттл (довольно резко).Обо мне не беспокойся. Благоразумие мне теперь ни к чему. Я покончил с ним.
      Делия (не замечая его тона; с мольбой в голосе).Сегодня утром ты потерял благоразумие – этим ты меня и покорил, – но теперь кто-то из нас должен остаться благоразумным. Ты хочешь уехать, но сам не знаешь куда, не знаешь, что будешь делать дальше?
      Кэттл (горячо).Сейчас это не имеет значения.
      Делия (резко).Нет, имеет. Ведь мы не дети. Никто не будет думать за нас. Мы должны знать, на что
      мы идем.
      Кэттл (горячо).В данный момент важно только одно, Делия: едешь ты со мной или я еду один? (Решительно.)Потому что я не останусь в этом городе. Я с ним покончил навсегда.
      Делия (страстно).Значит, даже я не могу удержать тебя здесь?
      Кэттл. Никогда не думал, что ты захочешь остаться в Брикмилле.
      Делия. Хорошо. Что мы будем делать в другом городе? Устроимся на работу в третьеразрядной гостинице: я – кухаркой, ты – буфетчиком?
      Кэттл (запальчиво).Лучше быть буфетчиком в самом захудалом кабаке, чем управляющим банком в Брикмилле. И к тому же соблазнителем чужой жены! Я буду чувствовать себя последним мерзавцем и вскоре обязательно стану им. Я тебя не узнаю, Делия! Это твой проклятый костюм! Это он во всем виноват! Зачем ты опять его надела?
      Делия (в бешенстве).Можешь мне не напоминать, что сегодня утром я сняла его – для тебя!
      Кэттл (гневно).А я вот навсегда распрощался со своим черным сюртуком, брюками в полоску, с крахмальным воротничком!
      Делия. Очевидно, я теперь не стою даже крахмального воротничка!
       В это время раздается резкий звонок у входной двери, затем громкий стук.
      О, черт! Опять кто-то пришел!
      Кэттл. Мы забыли запереть дверь. (Делает несколько шагов в сторону двери слева.)
       Стук в дверь. Входят Стрит и Хардэйкр.
      Стрит (приветливо).Ну, вот и я, как обещал.
      Кэттл. Что вам угодно?
      Хардэйкр (многозначительно).Мне показалось, что мы встретили машину вашего мужа, миссис Мун?
      Делия. Да, он только что был здесь. Так что можете о нем не беспокоиться.
      Кэттл. И вообще здесь никто не нуждается в ваших услугах, советник Хардэйкр. Уходите!
      Стрит. Ну, ну, мистер Кэттл…
      Хардэйкр (рассерженно).Я не уйду, пока не решу вопроса, ради которого сюда пришел. В банке никто, кроме вас, не может оформить мне долгосрочный кредит.
      Кэттл (едва сдерживая ярость).Я обсуждаю самый важный, самый насущный вопрос моей жизни, а вы!.. (Срываясь.)Лезете ко мне с вашим долгосрочным кредитом!.. Убирайтесь вон!
      Хардэйкр (злобно).Воображаете себя бог весть каким конспиратором, но я-то сразу догадался, что это вы звонили. И для чего же?! Чтобы сказать какую-то отъявленную чушь – вроде того, что жизнь великолепная штука! Так вот, хочу вам сообщить, Кэттл: я телефонировал в ваше окружное отделение, и сейчас в Брикмилл приехал ваш главный инспектор мистер Клинтон, приехал специально, чтобы повидаться с вами. Как вам нравится эта новость? Приятная, а?
      Стрит. Да, это верно. Я со своей стороны хочу сказать…
      Хардэйкр (торжествующе).И, поскольку этим вызовом вы обязаны мне, не могу отказать себе в удовольствии лично сообщить вам об этом.
      Кэттл (не обращает внимания на Хардэйкра и Стрита; подходит к Делии).Теперь вам понятно, чего вы требуете от меня?
      Делия. При чем тут эти люди? Я просила не ради них, а ради себя.
      Кэттл. Этого не может просить та Делия, которую я знаю.
      Делия. Значит, вы меня не знаете.
      Хардэйкр (злобно).Скоро он узнает кое-что от самого мистера Клинтона, своего шефа. А Клинтон непременно поинтересуется, что он здесь натворил.
      Делия (резко).Да замолчите вы со своим Клинтоном!
      Хардэйкр (ехидно).А что, собственно, здесь делаете вы, миссис Мун? На месте вашего мужа…
      Кэттл (угрожающе, Хардэйкру).Убирайтесь сон! Или…
      Хардэйкр (злобно).Хорошо, я ухожу. (Идет к двери, оборачивается.)Но вы еще услышите обо мне!
      Делия (с презрением).О, в этом мы не сомневаемся!
      Хардэйкр. До скорого свидания, инспектор. (Громко хлопнув дверью, Хардэйкр уходит.)
      Стрит (сокрушенно качает головой).Наш советник Хардэйкр несколько вспыльчив и несдержан. Ну, ничего, не обращайте на него внимания, миссис Мун. И на меня заодно. Продолжайте обсуждать ваш вопрос. (Садится в кресло.)
      Кэттл (еле сдерживая ярость).Как вы изволили заметить еще утром, инспектор, я стал немного эксцентричен, и одним из проявлений моей эксцентричности является, как это ни странно, неспособность вести разговор с женщиной (теряет контроль над собой; в бешенстве)…в присутствии полицейского инспектора!!!
      Стрит. Сожалею, мистер Кэттл, но я договорился с мистером Клинтоном встретиться именно здесь.
      Делия (Кэттлу; тихо).Джордж, вы хорошо знаете инспектора Стрита?
      Кэттл. Я совсем его не знаю. А что?
      Делия. Он гораздо хитрее и опаснее, чем кажется. Это все, что я хотела вам сказать, поэтому остерегайтесь.
      Стрит. Чего же ему остерегаться?
      Делия (отходит к окну, берет со стула халат).Он только притворяется простачком. На самом деле он совсем не так прост. Его добродушный вид и елейный голос – это игра. Будьте осторожны. (Идет к арке направо.)
      Стрит (ехидно).Вы ошиблись, миссис Мун, выход не в эту дверь.
      Делия (медоточивым голосом).Я на минуточку в ванную, если позволите. (Уходит, унося с собой халат.)
       Кэттл провожает ее взглядом, затем поворачивается и с ненавистью смотрит на Стрита, который расплывается в широкой улыбке.
      Стрит. Удивительные создания эти женщины – где бы они ни очутились, сразу чувствуют себя, как дома, правда?
      Кэттл. Я попросил бы вас не совать нос в чужие дела.
      Стрит. Видите ли, строго говоря, для нас не существует чужих дел. В наше время имеется столько возможностей нарушать законы…
      Кэттл. Слишком много возможностей и слишком много законов.
      Стрит (сердечно).Ну, я вижу, с вами все в порядке, мистер Кэттл. И слово свое вы, кажется, сдержали. Никуда не отлучались из дому, верно?
      Кэттл (резко).Нет, не отлучался.
      Стрит. И не скучали без меня, надеюсь?
      Кэттл (грубо).Не скучал и не буду скучать. Благодарю за визит. Всего наилучшего.
      Стрит. Работая в полиции, делаешь немало любопытных наблюдений над человеческим характером.
      Кэттл. Весьма интересно. Но об этом вы мне расскажете в другой раз.
      Стрит (с жаром).Мне не раз приходилось наблюдать, как скромнейшие из женщин очертя голову влюбляются в мужчину, стоит ему совершить какой-нибудь нелепый поступок или же немножко свихнуться. Не очень серьезно, конечно, – для этого у женщин слишком много благоразумия, – но устоять перед соблазном они все-таки не могут.
      Кэттл. У вас, должно быть, уйма свободного времени.
      Стрит. Когда человек дослужился в полиции до моего чина, мистер Кэттл, он не устраняет неприятности задним числом, а умело предотвращает их. Вы заметили, как мало происшествий у нас в Брикмилле?
      Кэттл. В Хэндоне я жил около большого кладбища. Там тоже никогда не случалось происшествий.
      Стрит. Ну, ну, мистер Кэттл… Позвольте мне закончить мою мысль. Итак, главное – умело предотвращать неприятности. Конечно, ничего противозаконного вы пока не совершили, насколько нам известно. Но, когда такой солидный и разумный человек вдруг начинает вести себя как-то непонятно, я обязан этим заинтересоваться.
      Кэттл. Когда первый муравей начал строить муравейник, все муравьи, должно быть, тоже находили его поведение непонятным.
      Стрит (качает головой).Ай, ай, зачем же такие крайности, мистер Кэттл.
      Кэттл. Отныне я поборник крайностей, инспектор. Хочу быть чудаком, человеком несолидным и неразумным.
      Стрит. Вы бы не говорили так, если бы располагали моим опытом. Я упрятал за решетку немало таких чудаков.
       Звонок у входной двери.
      Это, должно быть, ваш шеф – мистер Клинтон.
      Кэттл (идет к двери).На этот раз я сам открою дверь. А вы подождите здесь.
       Стрит поднимается. Кэттл выходит. Появляется мистер Клинтон, за ним Кэттл. Клинтон – элегантно одетый мужчина лет шестидесяти, с ласковой и отеческой обходительностью в манерах; опасный тип.
      Клинтон. А, инспектор, вот и снова довелось увидеться.
      Стрит. Да, мистер Клинтон. А где же ваш приятель доктор?
      Клинтон. Он будет к нашим услугам не позднее, чем через пятнадцать минут.
      Кэттл. Что, собственно, вы собираетесь делать – измерять мне температуру?
      Клинтон. Все, что прикажете, мистер Кэттл. Рассматривайте мой визит как визит коллеги. Ведь мы вместе служим в Лондонском и Норс-Мидлендском банке. Наш друг Хардэйкр, вне сомнения, думает, что я сейчас ору на вас, угрожаю всяческими карами. Что ж, пусть думает. Однако меня прежде всего интересуете вы, а не он. Хороший управляющий нам дороже самого солидного клиента. Как видите, я совершенно откровенен с вами, Кэттл.