Действующие лица

(в порядке появления на сцене)

      ДЖОРДЖ КЭТТЛ.
      МИССИС ТВИГГ, экономка.
      МОНИКА ТВИГГ, ее дочь.
      ХАРДЭЙКР, член городского управления,
      СТРИТ, старший полицейский инспектор.
      ДЕЛИЯ МУН.
      ГЕНРИ МУН, ее муж.
      КЛИНТОН.
      ДОКТОР ГРЕНОК.
      Действие происходит в гостиной квартиры мистера Джорджа Кэттла в дождливый ноябрьский день. Время действия – наши дни.

       Гостиная в квартире Джорджа Кэттла в Брикмилле, небольшом городке в Норс-Мидленде. Дождливое ноябрьское утро. Понедельник. Квартира расположена в первом этаже солидного дома викторианской эпохи. Справа – дверь в прихожую, слева – в кухню. Направо – арка, за ней альков, откуда можно пройти в спальню. В глубокой нише слева большое окно, выходящее на улицу. Предполагается, что камин находится в «четвертой» стене. Комната обставлена в холостяцком духе. Подержанная, но комфортабельная мебель. В центре большой диван и кресло, левее – маленький столик, в нише у окна – обеденный стол и два стула; у левой двери – небольшой шкафчик с напитками, у правой – мощная радиола; в глубине сцены – солидный письменный стол с телефоном. По вечерам комната освещается торшером, стоящим у письменного стола, и электрическими бра на стенах.
       Джордж Кэттл сидит на диване и заканчивает завтрак. Ему лет сорок. У него приятная внешность. На Кэттле темный деловой костюм. Слышен шум дождя за окном. В комнате горит электричество. На лице Кэттла постоянно свойственное ему грустно-рассеянное выражение. Он допивает последний глоток чаю, вытирает губы салфеткой, складывает ее, поднимается, выходит я прихожую, берет котелок, пальто, зонтик и кашне. Возвращается, кладет зонтик на обеденный стол, котелок – на маленький столик слева у дивана, а пальто бросает на спинку дивана. Надевает кашне и пальто, подходит к зеркалу и надевает котелок, снимает пушинки спальто, берет в руки пачку газет, выключает свет и выходит. Слышно, как хлопает наружная дверь.
       Появляется миссис Твигг. Это простая женщина лет пятидесяти весьма унылого вида. Она включает радиолу. Раздаются оглушительные звуки фисгармонии. Миссис Твигг выносит поднос с остатками завтрака и складной столик и возвращается с тряпкой. Заученными небрежными движениями вытирает пыль. Звонит телефон. Миссис Твигг пытается что-то сказать в трубку, но ей мешает грохот радиолы. Она кладет трубку на стол и выключает радиолу. Возвращается, берет трубку, кричит: «Алло! Алло!» – но на другом конце провода уже кладут трубку. Она снова включает радиолу, но не успевает отойти от нее, как снова звонит телефон. На сей раз миссис Твигг сначала выключает радиолу, а потом берет трубку.
      Миссис Твигг (в телефон).Да, но его нет дома… Не знаю… Кто? Хардэйкр? Хорошо, мистер Хардэйкр. (Кладет трубку и продолжает уборку. Через некоторое время снова звонит телефон. Она поднимает трубку.)Да, квартира мистера Кэттла. Его нет дома. Ушел в банк, как всегда. (Удивленно.)Из банка? Ну, тогда не знаю, гДе он… Я знаю только, что он позавтракал и ушел в обычное время… Нет, я ничего не заметила… Нет, я скоро уйду – по понедельникам я не подаю ему второй завтрак, по понедельникам у меня дома стирка… Хорошо, я оставлю ему записку. (Кладет трубку и продолжает уборку.)
       Звонит телефон.
       (Подходит, поднимает трубку. В телефон.)Да, но его нет дома… Не знаю. Сейчас звонили из банка, спрашивали, где он, я сказала, что не знаю… Как? Хардэйкр?… Хорошо, мистер Хардэйкр. (Кладет трубку, подходит к дивану, смахивает с него пыль.)
       Хлопает входная дверь, слышится звук, похожий на звон литавр. Входит Кэттл. У него в руках коробка с какой-то детской игрой и барабанная палочка. Он подходит к креслу, кладет на него коробку, котелок, а на котелок – барабанную палочку. Затем снимает пальто.
       (Удивленно.)Мистер Кэттл? Что случилось? Вам нездоровится?
      Кэттл. Нет, я совершенно здоров. (Ударяет барабанной палочкой по котелку.)
      Миссис Твигг (пораженная).Тогда что с вами?
      Кэттл. Ничего особенного, миссис Твигг. (Выходит в прихожую снять пальто.)
      Миссис Твигг. Вам звонили из банка. И еще звонил мистер Хардэйкр из «Торгового дома Хардэйкра», я полагаю.
      Кэттл (за сценой).Да, он самый.
      Миссис Т в и г г. Вы не были в банке?
      Кэттл (за сценой).Нет.
      Миссис Твигг. Но ушли-то вы из дому, как всегда?
       Кэттл выходит из прихожей. У него в руках тарелки.
      Кэттл (подходит к миссис Твигг).Что ж, ушел как всегда, а потом все перестало быть таким, как всегда. (Ударяет в тарелки у самого лица миссис Твигг, затем кладет их на столик и идет к арке.)А теперь я, пожалуй, сниму этот костюм.
      Миссис Твигг (пораженная).Но почему, мистер Кэттл?
      Кэттл (останавливается, вполоборота).Потому что он мне не нравится, миссис Твигг. (Уходит в спальню.)
      Миссис Твигг (растерянно смотрит ему вслед, кричит).Если вам нездоровится, мистер Кэттл, вы так бы и сказали!
      Кэттл (за сценой).Я чувствую себя превосходно.
      Миссис Твигг. Не понимаю – ни с того ни с сего вернулись домой…
      Кэттл (за сценой).Го сорю вам – никогда еще не чувствовал себя лучше.
      Миссис Твигг (после паузы, с тревогой).А как же банк?
      Кэттл (за сценой).А что?
      Миссис Твигг (подходит к арке).Они звонили.
       Ответа нет. Пауза.
      Не могут понять, где вы. Вы им позвоните?
      Кэттл (за сценой).И не подумаю.
       Звонит телефон. Миссис Твигг хочет подойти к аппарату.
      Кэттл (кричит).Не подходите, миссис Твигг. Снимите трубку и положите ее на стол.
      Миссис Твигг, озадаченная, снимает трубку и кладет на стол.
      Миссис Твигг (после паузы).Надо думать, вы сами знаете, что делаете, мистер Кэттл.
      Кэттл (за сценой).Без сомнения. А что делаете вы в данный момент?
      Миссис Твигг. Кончаю уборку, как видите. По понедельникам я стараюсь вернуться домой пораньше.
      Кэттл (за сценой).В таком случае не задерживайтесь.
      Миссис Твигг. Я не приготовила вам второй завтрак, мистер Кэттл. Ведь по понедельникам вы завтракаете в клубе. Но если хотите, я могу сбегать и купить чего-нибудь.
       Кэттл выходит из спальни. Сейчас он одет удобно и легко: потертые вельветовые брюки, свитер. Он в одних носках. Кэттл сейчас резко отличается от того чопорного и сухого господина, который вошел в спальню: он производит впечатление человека спокойного, беззаботного и веселого.
      Кэттл. Благодарю вас, миссис Твигг, мне ничего не надо. (Берет со стола телефонную трубку.)Всего хорошего. (Снова кладет трубку на стол. К миссис Твигг.)А теперь идите домой.
       Во время последующего диалога Кэттл садится на диван, надевает домашние туфли, вынимает из кармана кисет, трубку, набивает ее, закуривает.
      Миссис Твигг (явно сбита с толку его поведением).А как же телефон?
      Кэттл. О нем не беспокойтесь.
      Миссис Твигг. Но ведь так никто не сможет дозвониться к вам. Он все время будет занят.
      Кэттл (встает и подходит к шкафчику).А может, телефону нравится, когда он занят. (Наливает себе виски с содовой.)
      Миссис Твигг (недоумевающе смотрит на Кэттла, потом замечает коробку на кресле).Что это, сэр?
      Кэттл. Игрушечный тир.
      Миссис Твигг. Игрушечный тир?
      Кэттл. Я случайно увидел его в витрине магазина игрушек и купил. Хищные звери в джунглях. Выстреляете, и они падают. У меня когда-то был такой тир – лет тридцать пять тому назад, – вот я и подумал, что, пожалуй, не мешает снова купить. (Потягивает виски с содовой.)
      Миссис Твигг (неодобрительно смотрит на стакан).Мистер Кэттл, может, мне и не положено говорить, но все-таки скажу вам откровенно: мне не нравится, что вы с утра пьете виски.
      Кэттл. За ваше здоровье! (Допивает виски и идет к креслу.)
      Миссис Твигг. Куда же это годится! К чему это вас приведет? Ведь вы один из самых солидных и уважаемых людей в Брикмилле…
      Кэттл (берет с кресла котелок и барабанную палочку и отдает их миссис Твигг).Не тревожьтесь, миссис Твигг. Лучше ответьте мне вот на какой вопрос: вам нравится Брикмилл? (Развязывает коробку.)
      Миссис Твигг. Видите ли, я прожила здесь всю жизнь, и…
      Кэттл (прерывая ее).Нет, отвечайте прямо! Нравится он вам или не нравится?
      Миссис Твигг. Не особенно. Но надо мириться.
      Кэттл. Вы уверены, что надо?
      Миссис Твигг (удивленно).А как же иначе?
      Кэттл. Я иного мнения. (Он желает прекратить дальнейший разговор на эту тему. Мягко, но решительно.)А теперь идите-ка домой, миссис Твигг.
      Миссис Твигг (кладет палочку и задает свой каждодневный вопрос).Завтра приходить в обычное время, мистер Кэттл?
      Кэттл (подумав).Не знаю.
      Миссис Твигг (удивленно).То есть как не знаете?
      Кэттл. Не знаю. Возможно, завтра меня здесь не будет.
      Миссис Твигг. Вы куда-нибудь уезжаете?
      Кэттл (спокойно).Не знаю. Пока у меня нет никаких планов. Да я, собственно, и не хочу никаких планов. Я устал от них.
      Миссис Твигг. Вы сегодня какой-то странный, мистер Кэттл, вам не кажется?
      Кэттл (задумчиво).Нет, не кажется, миссис Твигг.
      Миссис Твигг. Надеюсь, завтра вы будете чувствовать себя лучше. Во всяком случае, я приду, как обычно. (Нерешительно.)Может, вам выпить чашечку чаю и прилечь на часик?
      Кэттл. Нет, мне не хочется. А вот вам, пожалуй, не мешает, а? (Почти ласково.)Серьезно, почему бы вам не выпить чашечку чаю и не прилечь на часик?
      Миссис Твигг (печально).Если бы я могла позволить себе это, мистер Кэттл.
      Кэттл. Что же вам мешает, миссис Твигг?
      Миссис Твигг (строгим тоном)·Для этого у меня чересчур много дел. Ведь сегодня понедельник! Вы меня удивляете, мистер Кэттл.
      Кэттл берет у миссис Твигг свой котелок. Где бы мы все были, если бы каждый начал вести себя, как ему хочется.
      Кэттл. Даже не знаю. А где мы сейчас? До свидания, миссис Твигг.
      Миссис Твигг (неодобрительно).До свидания,
      мистер Кэттл. (Уходит.)
      Кэттл ударом ноги забрасывает котелок в спальню, открывает коробку с игрой и раскладывает игру на кресле. Игра состоит из картонных львов, тигров и других зверей, в которых полагается стрелять из пистолета, заряженного стрелами с резиновыми наконечниками. Кэттл прицеливается и трижды стреляет, каждый раз меняя положение. Входит Моника Твигг. Это девушка лет восемнадцати, одетая с дешевой претензией, – нелепая смесь грошового шика и нищеты. Плащ, на голове шарф.
      Моника (зовет).Mal Ma! (Замечает Кэттла.)О…
      мистер Кэттл.
      Кэттл. Он самый. А вы – дочь миссис Твигг?
      Моника. Верно. Моника. Мама уже ушла?
      Кэттл. Только что.
      Моника. Так я и знала. Я не думала, что застану вас дома. Разве вы в это время не сидите в банке?
      Кэттл. Обычно сижу. Но сегодня я решил посвятить утро охоте на хищных зверей. (Указывает на игру.)
      Моника (удивленно).Но это же детская игра!
      Кэттл. Да. Мне захотелось опять поиграть в нее.
      Моника (весело).Вместо того чтобы сидеть в банке и заниматься делами?
      Кэттл. Совершенно верно. А почему вы не на работе?
      Моника (доверительным тоном).Опять уволили. С сегодняшнего дня. Встречаюсь с заведующей, та злая как черт – в понедельник, да если еще дождь, все злые, – она посмотрела на меня и говорит: «Я, кажется, предупредила вас в пятницу, что вы нам больше не нужны». Тогда я ей говорю: «Я не думала, что вы это серьезно». А она: «Совершенно серьезно. Идите и получайте расчет». (Нерешительно смотрит на Кэттла.)Если я еще побуду у вас, мне, пожалуй, стоит снять плащ, он совершенно мокрый. Но, если хотите, я, конечно, могу уйти. А стоять в мокром плаще мне нет смысла.
      Кэттл. Снимайте его, пусть просохнет.
      Моника (идет к двери на кухню).О'кэй. Пожалуй, на кухне он просохнет быстрее. (Выходит.)
      Мистер Кэттл берет со шкафчика с напитками стакан с виски и пьет. Моника возвращается. Она сняла плащ и шарф; на ней платье, плотно облегающее ее юную, но вполне сформировавшуюся фигуру, которой она явно гордится. За короткое время пребывания на кухне, она сделала все возможное, чтобы стать еще привлекательнее.
       (Замечает стакан в руках Кэттла.)Держу пари, это виски.
      Кэттл. Вы угадали.
      Моника (усаживаясь на спинку дивана).У вас нет желания угостить меня?
      Кэттл. Ни малейшего.
      Моника. Я уже пробовала виски, несколько раз. Мальчики угощали. Сказать по правде, виски мне не очень нравится. (Кладет ногу на спинку дивана.)По-моему, коктейль куда лучше. Почему вы не хотите угостить меня? Разве вы жадный?
      Кэттл (задумчиво).Право, не знаю. Я еще не разобрался, какой я. Но, так или иначе, виски я вам не дам. Сколько вам лет? (Подходит к Монике, снимает ее ногу со спинки дивана.)
      Моника. Восемнадцать.
      Кэттл. Вы слишком молоды для виски. (Берет пистолет и стрелу.)В виски начинаешь понимать толк после тридцати, не раньше. Таково мое твердое убеждение. Кстати, вы, кажется, частенько меняете работу?
      Моника. Верно. Держу пари, что это мать вам нажаловалась. Что ж, на нее похоже. Ругает меня почем зря. А я ей говорю: «Что тут плохого? Не все ли равно, какая работа? В Брикмилле они все одинаковые». (Указывает на игру.)Как в нее играют?
      Кэттл. Вот, смотрите. (Стреляет.)А теперь попробуйте вы. (Передает Монике пистолет и стрелу.)Что вы собираетесь делать дальше, Моника?
      Во время нижеследующего монолога Моника дважды стреляет по мишеням.
      Моника (конфиденциальным тоном).Мне бы хотелось стать манекенщицей… или выступать по телевидению, или сниматься в кино… А если ни то, ни другое, ни третье, то что-нибудь шикарное. А что именно, все равно. Абсолютно все равно! (Мечтательно.)Я хочу, чтобы репортеры фотографировали меня… в ночных барах – я в вечернем платье, в руке бокал шампанского: «Мисс Моника Твигг в „Кафе де Пари“. Буду разъезжать: Рим, Нью-Йорк, Голливуд, – как они все делают.
      Кэттл. Боюсь, вам скоро надоело бы разъезжать.
      Моника. Надоест – брошу. «Моника Твигг отдыхает в деревне» – это будет стоять под моей новой фотографией. Или я в купальном костюме на пляже в… – ну как его там?… Куда они все ездят. У меня фигура ничуть не хуже, чем у любой из них, – даже получше. Одни неприятности от этого – все так и липнут. Из-за нее меня уже дважды с работы выгоняли. Это пока все, что я от нее имею. (Стреляет.)
      Кэттл. А замуж вам не хочется выйти?
      Моника (кладет пистолет на столик, собирает стрелы, расставляет фигурки зверей).Только не здесь, не в Брикмилле. Здесь – ни за что! Лучше смерть. А как вы, мистер Кэттл?
      Кэттл. Что я?
      Моника (выходит на середину).Мама мне говорила, что у вас никто не бывает. А ведь вы не женаты. Выходит, женщины вас не интересуют?
      Кэттл. Довольно давно уже не интересуют, Моника. Когда-то я был женат, но из этого ничего толкового не получилось. Это было еще до того, как я приехал в Брикмилл. (Стреляет.)
      Моника. Банк посылает вас то в один город, то в другой?
      Кэттл. Да, пришлось поездить.
      Моника. До чего ж поганый городишко достался вам на этот раз, скажу откровенно. Как только мой брат Тэд демобилизуется из армии, ноги моей здесь не будет…
      Кэттл. Под очередной фотографией будет стоять: «Мисс Моника Твигг садится в автобус, идущий в Бирмингем»,
      Моника (смеется).А вы совсем не такой сухарь, как я думала, мистер Кэттл…
      Кэттл ложится на диван и прицеливается,
      И свитер этот вам к лицу.
      Звонок у входной двери.
      Кто-то пришел.
      Кэттл. Что поделаешь…
      Моника. Вы не собираетесь открыть дверь?
      Кэттл. Нет. Если я кому-нибудь очень нужен, пусть находит дорогу сам.
      Резкий стук в дверь. В комнату врывается член городского управления Хардэйкр, сердитого вида пожилой мужчина в темно-деловом костюме несколько старомодного покроя. Он крайне разгневан. В момент его появления Кэттл выпускает стрелу из игрушечного пистолета.
      Хардэйкр (направляется к Кэттлу).Что происходит, Кэттл? В банке мне сказали, что вы заболели.
      Кэттл (мягко).И не думал.
      Хардэйкр. Я и сам теперь вижу. Чем это вы занимаетесь, черт побери?
      Кэттл (вежливо).Я и мисс Моника Твигг развлекаемся игрой «Охота в джунглях». Познакомьтесь: мисс Моника Твигг – член городского управления Хардэйкр – детская игра «Охота в джунглях».
      Моника (под сильным впечатлением).«Торговый дом Хардэйкра»?
      Хардэйкр. Да, перед вами его глава, девушка. И крайне занятый человек. Не знаю, что вы здесь делаете, но был бы весьма признателен, если бы вы ушли и оставили нас одних. Разумеется, если вы не проживаете здесь. (Вперяет в Монику подозрительный взгляд.)
      Моника. Я? Здесь? Еще чего не хватало. Я просто пришла сказать маме – она работает у мистера Кэттла, – что меня опять выставили с работы.
      Хардэйкр. Это меня нисколько не удивляет.
      Моника. Из вашего магазина меня тоже как-то выставили. Но я ничуть не жалею об этом. Вы подобрали себе в штат порядочных нахалов.
      Хардэйкр (гневно).Нахалов? Что вы хотите сказать?
      Моника. О, я могла бы сказать очень многое!
      Кэттл. Уверен, что она может порассказать немало, уверен.
      Хардэйкр (снимает шляпу).Не собираюсь слушать, что скажет эта особа. Надеюсь, и вы не станете, Кэттл, если вы разумный человек. Как вы могли допустить, чтобы я застал вас в обществе этой девицы, да еще за какой-то дурацкой игрой! Человек, занимающий такое положение!..
      Моника. Пожалуй, загляну в Бюро найма – посмотрю, что там новенького. (Идет к двери.)До свидания, мистер Кэттл.
      Кэттл. До свидания, Моника.
      Хардэйкр. Послушайте, Кэттл…
      Моника (Хардэйкру).Передайте вашим старшим приказчикам, этим нахалам, чтобы не очень-то давали волю рукам. Пошутить с девушкой – это одно, а…
      Хардэйкр (рассвирепев).Вздор! Не говорите мне…
      Моника (перебивая его, кричит).Ну, конечно, разве вы станете кого-нибудь слушать, кроме самого себя! Что ж, отлично, я не скажу вам, как они величают вас за вашей спиной. Но можете поверить, что только не «мистером Хардэйкром». (Торжествующая, уходит в кухню.)
      Хардэйкр (строгим тоном).Если хотите знать, Кэттл, не ее, а вас надо винить за все эти дерзости. От нее и ждать нечего, но вы!.. (Подходит к письменному столу и кладет на него шляпу.)Вы просто поощряли ее!
      Кэттл (мягко).Как? Тем, что научил играть в детскую игру «Охота в джунглях»? Не вижу никакой связи между этим фактом и псзедением ваших приказчиков, Хардэйкр. Но я и не судил бы их слишком строго. Моника – очень соблазнительная девушка и, кстати, не такая уж недотрога, – а если вспомнить, на какую жизнь обречены ваши бедняги приказчики, к тому же люди уже немолодые…
      Хардэйкр (перебивает его).Перестаньте говорить ерунду! Все они служат у меня по многу лет, они абсолютно добропорядочные и уважаемые люди…
      Кэттл (прерывает).Вот-вот, об этом-то я и говорю – что за унылая, должно быть, у них жизнь…
      Хардэйкр. Ну, хватит! Я уже и так потерял целое утро. Приступим к делу. Позвольте вам напомнить, что я – один из самых солидных клиентов вашего банка в этих краях. Я мог бы, конечно, обратиться непосредственно в правление банка в Лондоне. Но я решил действовать через местное отделение, то есть через вас, и главным образом из хорошего отношения к вам лично. Раньше, мистер Кэттл, вы бывали благодарны мне за это. Но вот сегодня утром я захожу в 'банк – и что же? Мистера Кэттла в банке нет, где он – никто не знает. Заболел? Уехал в Лондон? Неизвестно. Прихожу сюда, и чем же он занимается?
      Кэттл (улыбаясь).Играет в детскую игру «Охота в джунглях».
      Хардэйкр. С этой маленькой, как бы ее назвать… И совершенно здоров.
      Кэттл. Я и не говорил, что болен.
      Хардэйкр (обескуражен и обозлен).Да о чем вы в конце концов думаете? Валяете дурака, красуетесь в эдаком одеянии… да еще в понедельник утром! Как по-вашему, понравится правлению банка, если я сообщу им о вашем поведении? А я хотел это сделать, очень хотел.
      Кэттл (сочувственно).И сообщите, если вам так хочется, Хардэйкр, обязательно сообщите.
      Хардэйкр (изумленно).Вы хотите, чтобы я сообщил об этом правлению банка? Да что с вами, Кэттл? Вы, наверное, выпили?
      Кэттл. Нет. Только собираюсь. Выпьете со мной?
      Хардэйкр (сердито).Не имею привычки пить без причины и повода, да еще в понедельник утром, когда дел по горло. Да и у вас их должно быть полно, Кэттл. Сколько я вас помню, вы всегда были завалены делами в эти часы.
      Кэттл. Я постараюсь вам все объяснить.
      Хардэйкр. Еще бы!
      Кэттл (спокойно и мягко).Сегодня утром я проснулся в обычное время, принял ванну, побрился, надел костюм, в котором всегда хожу на службу. Позавтракал. Просмотрел «Таймс» и «Бирмингем пост». В обычное время вышел из дому и направился в банк. Шел дождь. Обычное дождливое утро, обычный брикмиллский понедельник. Я помнил, что сегодня должны зайти в банк вы и еще несколько важных клиентов. Я гадал, с кем мне предстоит завтракать сегодня в клубе. Как вдруг услышал голос…
      Хардэйкр (угрюмо).Понимаю. Голос.
      Кэттл. Сейчас, вы, должно быть, спросите, чей голос…
      Хардэйкр. Нет, не спрошу, потому что это был ваш собственный голос. Вы разговаривали сами с собой.
      Кэттл. Да, в какой-то степени. Но все это гораздо
      сложнее…
      Хардэйкр. Ничего сложного. Вы сами себе сказали, что вам незачем идти в банк и заниматься делами, а лучше вернуться домой, пить виски и стрелять по игрушечным львам.
      Кэттл (слабо протестуя).Я думал, вам будет интересно выслушать меня.
      Хардэйкр (презрительно).Да, если бы это было что-нибудь путное. Но если это только то, что вы уже сказали, тогда лучше послушайте меня.
       Кэттл, не обращая внимания на Хардэйкра, прицеливается и стреляет в зверей.
       (Очень рассержен.)Может, вы перестанете валять дурака и выслушаете то, что я скажу? Вам это будет
      полезно.
      Кэттл. Откуда вы знаете, что мне полезно? Я и сам еще этого не знаю. Собственно говоря, я только сейчас начинаю разбираться в этом.
      Хардэйкр. Я старше вас…
      Кэттл. Согласен, я родился всего час назад.
      Хардэйкр (кричит).Перестаньте молоть чепуху!
      Кэттл. Член городского управления Хардэйкр, в течение последних трех лет я постоянно боролся с искушением запустить в вас чем-нибудь. И если вы не уберетесь отсюда – я сделаю это! (Оглядывается, ища подходящий предмет.)
      Хардэйкр поспешно пятится к письменному столу, хватает шляпу.
      На этот случай всегда не мешает иметь под рукой что-нибудь подходящее, ну, например, традиционный торт с кремом, как в старых кинокомедиях.
      Хардэйкр (направляется к выходу, у порога оборачивается).Я удаляюсь. Но учтите, что я приходил к вам, чтобы решить весьма важный финансовый вопрос. И вот какой прием мне был оказан! Что ж, прекрасно, я буду телефонировать в окружное отделение банка. (Уходит.)
       Кэттл, невозмутимо напевая, подходит к радиоле и ставит пластинку с «Половецкими плясками» из оперы Бородина «Князь Игорь». Переставляя иглу мембраны по пластинке, пытается найти нужный отрывок из третьей части «Плясок». После двух или трех неудачных попыток раздаются громкие звуки барабанного вступления. Кэттл включает радиолу на полную мощность, берет барабанную палочку и со счастливым видом отбивает ею такт на цветочных горшках и других предметах. Потом садится на диван и, используя в качестве барабана ведерко для угля, ударяет по нему палочкой в такт музыке. Он до конца поглощен этим занятием и испытывает огромное удовольствие. Входит старший полицейский инспектор Стрит. Это плотный мужчина лет пятидесяти. Он весьма удивлен тем, что видит.
      Стрит (кричит).Мистер Кэттл! Мистер Кэттл!
       Кэттл замечает Стрита, встает, подходит к радиоле, выключает ее. Стрит подходит ближе.
      Кэттл. Здравствуйте, инспектор.
      Стрит (с укором).Я звонил, стучал, но вы не слышали, мистер Кэттл. Никак не мог понять, что здесь происходит. Что-нибудь неладное с вашим ведерком для угля, а?
      Кэттл. Ведерко – это у меня большой барабан.
      Стрит. Большой барабан?
      Кэттл. Да, большой барабан. Мне всегда хотелось сыграть какую-нибудь партию в «Половецких плясках», но все как-то не удавалось. Не хотите сыграть партию барабана? А я попробую на тарелках.
      Стрит (сурово).У меня есть дела поважнее, мистер Кэттл, а вот у вас, видно, нет.
      Кэттл. Да, вы правы, я сейчас совершенно свободен.
      Стрит (подозрительно).Я заходил в банк, и мне сказали, что вы дома. Больны?
      Кэттл (улыбаясь).Нет, здоров.
      Стрит. Что?
      Кэттл. Здоров.
      Стрит (подозрительно).Совершенно здоровы, мистер Кэттл?
      Кэттл. Абсолютно. А как вы, инспектор?
      Стрит (ему не нравится этот вопрос).Занят по горло и поэтому сразу перейду к делу. Помните, вы обращались к нам с просьбой пересмотреть решение, запрещающее стоянку автомашин на углу против банка? Вы просили учесть удобство ваших клиентов и особенно имели в виду пятницу и субботу – утренние часы, припоминаете?
      Кэттл. Я буду откровенен с вами, инспектор. Мне сейчас на это ровным счетом наплевать. Стрит (поражен).Наплевать? Кэттл. С высокого дерева. Пусть клиенты ставят свои машины там, где им хочется, или там, где вам хочется.
      Стрит (огорчен).Мистер Кэттл, дело совсем не в моих личных желаниях. Мои желания тут абсолютно ни при чем. Учтите, не я решаю эти вопросы, я только выполняю указания.
      Кэттл. И, кажется, это вам не доставляет большого удовольствия.
      Стрит. Удовольствия? Почему это должно доставлять мне удовольствие?
      Кэттл. Тогда кому же это доставляет удовольствие?
      Стрит (в отчаянии).Я не понимаю, о чем вы говорите? Какое удовольствие?
      Кэттл. Я говорю обо всем, обо всем, вместе взятом, – о стоянке машин, о долгосрочном кредите мистеру Хардэйкру, о его приказчиках, которые нагло ведут себя с девушками, о Монике Твигг, которую все время выгоняют с работы, о миссис Твигг, которая по понедельникам всегда спешит домой…
      Стрит (в отчаянии).Да о чем вы?
      Кэттл (горячо).Обо всем, что происходит вокруг. Я спрашиваю, есть кто-нибудь, кто получает от всего этого удовольствие? Кому все это нравится?
      Стрит (доверительным тоном).Ах, вот вы о чем! Должен признаться, что у меня тоже бывало такое настроение – день тянется, тянется, кажется, конца ему не будет, и все, кого видишь, словно ошалели от разных забот, тревог, неприятностей… В эти дни я тоже задавал себе подобные вопросы. А когда приходил домой, задавал их жене. Но женщины на все смотрят со своей женской точки зрения. Жена никак не могла взять в толк, чего я от нее хочу.
      Кэттл. Это не совсем то, инспектор. Видите ли, я пытался рассказать мистеру Хардэйкру, как по дороге в банк я услышал голос. Теперь я понимаю, что это вероятнее всего мое нынешнее «я» разговаривало с моим «я» прежним. Голос спросил совсем просто: «Зачем тебе это, Джордж? Зачем?» А я говорю: «Ты хочешь сказать: зачем мне идти в банк в это дождливое утро и все остальное?» Голос ответил: «Да, зачем? Зачем все это, и долго ли это будет продолжаться?»
      Стрит. А, понимаю… И давно вам слышатся голоса, мистер Кэттл?
      Кэттл. Нет, нет, это вы оставьте, инспектор. Один голос. И только сегодня утром. Это был мой собственный голос. Постарайтесь понять, инспектор! Мой собственный голос! Я, человек, которого вы видите сейчас перед собой, сам задал себе этот вопрос.
      Стрит (насмешливо).Хорошо, а где тот человек, который отвечал?
      Кэттл. Его нет, он исчез.
      Стрит (откровенно издеваясь).Давайте-ка разберемся. Значит, Джордж Кэттл, управляющий брикмиллским филиалом Лондонского и Норс-Мидлендского банка, исчез, испарился?
      Кэттл. Да. И без всяких усилий. Ведь он был всего лишь тенью, призраком.
      Стрит. Вот этого я что-то не замечал. По крайней мере в течение трех лет, что я его знал, он не казался мне призраком. Это был солидный и вполне надежный малый.
      Кэттл. Неужели?
      Стрит. Которого очень уважали в нашем городе. Он совсем не был похож на призрак.
      Кэттл. А если сам этот город – призрак? Вам когда-нибудь приходилось читать о городах-призраках в Мертвой Долине, в штате Калифорния? В них сохранились вокзалы, улицы, отели, магазины, банки, жилые дома, – но людей в них нет, все мертво. Разве нельзя допустить, что Брикмилл тоже город-призрак? Вы можете быть вполне солидным и надежным малым, но в один прекрасный день вы идете по главной улице, и вдруг у вас открываются глаза и вы видите, что все, что вас окружает, – ненастоящее.
      Стрит. Следовательно, у вас открылись глаза?
      Кэттл. Да. Боюсь, что я не совсем хорошо это объяснил. Понимаете, я словно проснулся, огляделся вокруг – и тут ваш солидный и надежный малый исчез, испарился.
      Стрит. Так, теперь я понял. Что ж, надеюсь, вы окажетесь не менее приятным и любезным человеком, чем был прежний Джордж Кэттл.
      Кэттл. Уверен, что я буду еще приятнее и любезнее.
      Стрит. В таком случае вы не откажете мне в одной небольшой просьбе?
      Кэттл. Постараюсь, инспектор. В чем она заключается?
      Стрит (горячо).Обещайте мне не выходить из дому, пока я не вернусь. Да вам, собственно, и незачем выходить. На улице препротивно. А здесь тепло, уютно. Я уверен, что вам будет даже приятнее посидеть дома. Ну, как? В порядке личного одолжения.
      Кэттл (встает).По правде сказать, я не собирался выходить до обеда. Но раз вы так настаиваете, я могу провести дома и вторую половину дня. Однако, возможно, мне понадобится заглянуть в кое-какие магазины до их закрытия.
      Стрит. О, к этому времени я уже вернусь. (Идет к двери)Видите ли, э-э…
      Кэттл (берет игрушечный пистолет и наставляет его на Стрита. Небрежно).Кстати, инспектор, прежде чем вы уйдете, я хотел бы внести ясность в один вопрос. Это избавит вас от лишних хлопот.
      Стрит (медленно и осторожно пододвигается к Кэттлу).Что такое?
      Кэттл (улыбаясь).Я вовсе не сошел с ума…
      Стрит (с притворной искренностью).Клянусь, мистер Кэттл, мне и в голову не приходило ничего подобного. Вы столь же нормальны, как я.
      Кэттл. Пожалуй, даже нормальнее. Во всяком случае, теперь.
      Стрит (ласково).Очень может быть! (Внезапно бросается к Кэттлу и выхватывает у него пистолет; обнаруживает, что он не настоящий, видит детскую игру и явно желает переменить тему.)Что это у вас такое?
      Кэттл. Детская игра – «Охота в джунглях». Хотите попробовать? (Заряжает один пистолет для Стрита, другой для себя.)
       Они садятся. Во время последующего диалога Стрит все время отбирает у Кэттла его пистолет, как только тот успевает его перезарядить.
      Стрит. Когда-то я был неплохим стрелком, но с тех пор много лет прошло. Так что не думаю, что мне удастся особенно отличиться. Однако попробуем. Начнем вон с того льва. Никогда не предполагал, что придется охотиться на львов в Брикмилле. Да еще в понедельник утром, когда идет дождь.
      Кэттл (серьезно).Скажите мне спасибо. Это я вам устроил.
      Стрит. Да, вы. (Стреляет. Зритель должен понять, что он прекрасный стрелок. Он очень доволен собой.)Так его! А теперь следующий. (Сбивает одну за другой фигурки зверей, называя их.)Сегодня в джунглях настоящее побоище, а, мистер Кэттл?
      Кэттл. И заметьте – ни воплей, ни крови, никто не корчится в предсмертных судорогах, никто не умирает.
       Звонок у парадной двери.
      Стрит. Это к вам. (Поднимается.)Не беспокойтесь, мистер Кэттл. Один против десяти, что это за мной. А если даже к вам, то я мигом все улажу. (Идет к двери.)Ведь вы не хотите, чтобы вас тревожили сегодня? (Выходит.)
       Кэттл встает и укладывает игру в коробку. Стрит возвращается.
      Это к вам. Миссис Мун. Она заезжала в банк, а там ей посоветовали поискать вас дома. Она председатель какого-то благотворительного фонда – Фонд радиофикации больничных коек, так, что ли, он называется? Вы у них казначеем. Я сказал, что сегодня вы не расположены подсчитывать поступления фонда, и она умчалась. Она приезжала в своем красном спортивном автомобиле, так что прокатиться туда и обратно большого труда ей не составит. Правильно я поступил, а? Ведь вы и вправду не расположены заниматься сегодня этими делами?
      Кэттл (задумчиво).Скажите, откуда у миссис Мун красная спортивная машина?
      Стрит. А почему бы миссис Мун не иметь такую машину? Генри Мун достаточно богат, чтобы позволить себе иметь несколько машин. Такая удобная небольшая машина вполне подходит для дамы – разъезжать за покупками и по всяким другим делам.
      Кэттл (продолжая размышлять).Но почему такая холодная, чопорная женщина, как миссис Мун, вдруг решила купить ярко-красный автомобиль? Здесь что-то не так.
      Стрит (добродушно).У каждой женщины свои капризы. Однако мне пора. А вы продолжайте развлекаться – танцуйте, играйте на барабане и все такое прочее, пока я не вернусь. Не забудьте про то, что вы мне обещали. (Уходит.)
       Кэттл кладет коробку с игрой на обеденный стол, подходит к письменному столу и ищет в телефонной книге номер, напевая себе под нос мотив из «Половецких плясок». Поднимает трубку, набирает номер.
      Кэттл (в телефон).«Мун и Френсис»?… Будьте любезны, мистер Генри Мун у себя?… Джордж Кэттл… Да, по очень важному делу. (Ждет.)Мистер Мун?… Говорит Джордж Кэттл… Нет, я вас долго не задержу… Я по поводу красного спортивного автомобиля вашей супруги… Нет, насколько мне известно, с ним ничего не случилось… Дело не в этом. Я хотел бы знать следующее: это вы ей его подарили или она сама его купила? Нет, я не думаю шутить… Только это я и хотел выяснить… Она сама купила? Нет, к банку это отношения не имеет, не волнуйтесь… Неслыханная дерзость? Да что вы, мистер Мун! Кстати, у вас прелестная фамилия. Должно быть, из-за нее ваша жена и вышла за вас замуж. (Прерывает разговор, положив трубку на рычаг, затем снимает трубку и кладет ее на стол. У него вид человека, очень довольного тем, что он только что проделал. Подходит к радиоле, включает ее. Берет тарелки, барабанную палочку, усаживается на диван. Пытается одновременно выбивать дробь на ведерке из-под угля и бить в тарелки. Это у него не получается, и он вынужден надеть тарелки на ноги.)
       Входит Делия Мун. Это привлекательная, но крайне чопорная на вид женщина лет тридцати пяти, одета со вкусом, но строго. Ее холодный и неприступный вид усугубляется очками в модной роговой оправе. По всему заметно, что она приятно удивлена открывшимся перед ней зрелищем. Кэттл, окончательно сбившись с такта, снимает с ног тарелки, встает, подходит и выключает радиолу. Замечает Делию.
      Кэттл. Здравствуйте, миссис Мун.
      Делия, Доброе утро, мистер Кэттл. Я стучала, звонила…
      Кэттл. Да, здесь было довольно шумно.
      Делия. Вы совсем другой в этом костюме. Что это вы пытались делать?
      Кэттл. Пытался подыгрывать оркестру, исполняющему эти – как их там? – пляски из «Князя Игоря». Но, знаете, очень трудно играть одновременно на большом барабане – вот на этом ведерке – и на тарелках. Тут непременно должны играть двое. Хотите, попробуем вместе?
      Делия (любезно, но нерешительно).Право, не знаю…
      Кэттл (серьезно).Я обращаюсь к той миссис Мун, что купила себе красный спортивный автомобиль.
      Делия. Понимаю. Но раньше поговорим о вас, хорошо? Сегодня я выслушала три совершенно противоречивых сообщения о вашем поведении. В банке мне сказали, что вы, по-видимому, нездоровы. Потом явился советник Хардэйкр – он был злой как черт – и сказал, что у вас запой. А когда я заехала сюда, инспектор Стрит посоветовал мне не входить, потому что вы явно не в своем уме. Я сделала вид, что уехала, но, как только он ушел, бросилась сюда, сгорая от любопытства. Однако я не вижу, чтобы вы были больны, пьяны или помешались.
      Кэттл. О, конечно же нет! Они ничего не понимают. Хотя я очень долго втолковывал этому Стриту. Кстати, я только что звонил мистеру Муну по поводу вашей красной спортивной машины.
      Делия (приятно удивлена).Вы звонили Генри? Зачем?
      Кэттл. Я должен был знать, он подарил ее вам или вы сами ее купили.
      Делия. Я уверена, он пришел в бешенство.
      Кэттл. Да, действительно он пришел в бешенство, когда узнал, что мой звонок не имеет отношения к банковским делам.
      Делия. Но зачем вам понадобилось узнавать это, мистер Кэттл?
      Кэттл. Когда инспектор выставил вас и, вернувшись, сказал, что вы приезжали в красной спортивной машине, я сразу же подумал: каким образом у вас могла оказаться такая машина? Это так не соответствует моему представлению о вас. Или я ошибаюсь? (Берет барабанную палочку.)
      Делия. Именно поэтому вы и решились предложить мне сыграть на угольном ведерке?
      Кэттл. Да. Но если вы предпочитаете тарелки, пожалуйста, берите тарелки.
      Делия (берется за палочку).Нет, лучше на ведерке. Только недолго, хорошо?
      Кэттл. Можем совсем не играть, если вам не хочется.
      Делия. Нет, давайте уж сыграем. Вы все равно не успокоитесь, пока не услышите, как это получается, ведь так?
      Кэттл. Конечно. Это первые разумные слова, что я услышал за все утро. Я очень рад, что заинтересовался вашей красной машиной. (Идет к дивану и берет тарелки.)Вы помните начало: бум-да-да – бум-да-да – бум-да-да?
      Делия. Да, помню. Но я обязательно пропущу первое «бум». Просто не замечу, как они начнут, понимаете?
      Кэттл. Понимаю. (Подходит к радиоле, включает се.)Это ничего.
       Они начинают. Делия ударяет по ведерку. Кэттл бряцает тарелками.
      Делия (после нескольких тактов, кричит).Одну минутку! Подождите! Давайте-ка я буду ударять палочкой по тарелкам вот в этом месте – диддл-диддл-диддл? Держите поближе, я попробую, хорошо?
      Кэттл. Это идея! Начнем сначала!
       Довольные, они начинают сначала. Делия на пятом такте ударяет по тарелкам.
      Делия (кричит).Все, больше не могу.
      Кэттл (кладет тарелки, подходит к радиоле и выключает ее).Бесконечно благодарен, миссис Мун. Мне кажется, я мечтал об этом целую вечность. Хотите выпить?
      Делия (с деланной строгостью).Я еще никогда не пила прямо с утра, мистер Кэттл.
      Кэттл (берет свой стакан).Но на угольном ведерке вы тоже никогда не играли, миссис Мун?… (Идет к шкафчику.)Забудем о наших прежних привычках. Ну, так как, будете пить? Я лично буду.
      Делия. Ну хорошо.
      Кэттл. Я пью виски. Но для вас найдется ликер.
      Делия. Да, мне, пожалуйста, ликеру.
       Кэттл достает из шкафчика графин с ликером; наливает рюмку ликеру для Делии и стакан виски с содовой для себя.
      Я заезжала в банк, чтобы поговорить с вами о делах нашего Фонда радиофикации больничных коек. Вас интересует этот вопрос?
      Кэттл (вежливо).Ни в малейшей степени.
      Делия. И это говорит управляющий банком!.. Какой ужас!
      Кэттл. Да, пожалуй, в устах управляющего банком это действительно звучит просто кощунством. (Подходит к Делии, протягивает ей рюмку, поднимает свой стакан.)Бум-да-да! (Пьет.)
      Делия. Диддл-диддл-диддл! (Медленно потягивает ликер.)
      Кэттл. Но я больше не управляющий банком. Я перестал им быть сегодня утром, в двадцать пять минут десятого.
      Делия. Это оказалось так несложно?
      Кэттл. Понадобилось ровно три секунды. Я шел в банк, был уже рядом, как вдруг услышал голос: «Зачем, Джордж? Зачем тебе все это? Долго ли это будет продолжаться?» Я ничего не мог ответить и решил поэтому взять и покончить. А они думают, что я болен, пьян, рехнулся. Ничего подобного. Я просто покончил со всем этим. Хватит.
      Делия. Что же вы намерены делать дальше?
      Кэттл. Странный вопрос! Странный в устах человека, который только что сыграл партию барабана на угольном ведерке.
      Делия. Пожалуй, вы правы. Но мы, женщины, ужасно любим строить планы, мистер Кэттл. По-видимому, вы сами еще не знаете, что будете делать дальше.
      Кэттл. Нет, знаю. Я не буду управляющим банком. Буду прямой противоположностью тому, что инспектор Стрит называет солидным и надежным малым. И в связи с этим вам лучше всего попросить молодого Моргана, чтобы он взял на себя обязанности казначея Фонда – пока не назначат другого управляющего. Я очень сожалею, что так получилось, миссис Мун. Это была единственная возможность видеться с вами, а наши встречи были для меня в некотором отношении даже приятными.
      Делия. Поясните, что значит «в некотором отношении», мистер Кэттл?
      Кэттл (решительно).Нет, нет, не просите меня об этом, миссис Мун.
      Делия. Почему?
      Кэттл. Когда сегодня утром, не дойдя до банка, я повернул обратно, я твердо уже знал, что прежде всего мне надо перестать притворяться. Я столько лет притворялся, что мне это надоело. И если вы сейчас потребуете от меня откровенности, я буду вынужден сказать правду. А она может вам не понравиться, Я не боюсь обижать людей, которые мне несимпатичны, например, старика Хардэйкра. Однако мне не хотелось бы обидеть вас.
      Делия. Но, возможно, ваш ответ меня нисколько не обидит! Если на то пошло, вы сами только что высоко оценили мою понятливость и похвалили за игру на угольном ведерке.
      Кэттл. Вы были просто великолепны, миссис Мун.
      Делия. К тому же вы так распалили мое любопытство, что у меня, кажется, начался жар.
      Кэттл. Вид у вас обычный.
      Делия. То есть?
      Кэттл. Вы, как всегда, ненормально сдержанны.
      Делия (ставит рюмку на столик).Если вы считаете, что я холодна и сурова, то разрешите вам сказать, что я умышленно стараюсь казаться такой – и это стоит мне немалого труда.
      Кэттл. Прекрасно. Вот вам и ответ на ваш вопрос. Каждый раз, когда мы встречались с вами на заседаниях Фонда радиофикации больничных коек, я, даже умирая от желания спать, все время ловил себя на мысли: а что, если сорвать с нее эти дурацкие очки, растрепать волосы, содрать этот чопорный костюм, одеть в какое-нибудь роскошное платье с кружевами и попробовать поухаживать за ней…
      Делия (встает, у нее слегка перехватывает дыхание).О!
      Кэттл. Вот это я и имел в виду, когда сказал, что встречи с вами были для меня приятны.
      Делия. Вам всегда приходят в голову такие мысли, когда вы видите женщин?
      Кэттл. Нет, преимущественно только тогда, когда я вижу вас.
      Делия (решительно).Что ж, прекрасно! (Идет к двери.)
      Кэттл. Что вы собираетесь делать? Хотите позвать полицейского инспектора?
      Делия. Нет. (Уходит налево.)
       Кэттл делает движение, словно хочет броситься вслед, но передумывает, подходит к шкафчику и, пожав плечами, наливает себе виски. У него удрученный и несчастный вид. Он беспокойно ходит по комнате, останавливается, прислушивается. Слышно, как открывается, а затем захлопывается входная дверь, щелкает замок. Кэттл, удивленный и обрадованный, смотрит на дверь слева.
       Входит Делия. В руках у нее корзинка с продуктами и картонка для платья. Она ставит корзинку и картонку на письменный стол, берет рюмку с ликером, пьет до дна; смотрит на Кэттла.
      Делия. «Позвать полицейского инспектора»! Глупее вы ничего не могли придумать?
      Кэттл. Да, пожалуй, это самая большая глупость, которую я изрек за сегодняшнее утро.
      Делия. Воображаете, что вы единственный человек в этом отвратительном городишке, которому надоело притворяться?
      Кэттл. О, надеюсь, что не единственный.
      Делия. Пожалуйста, не думайте, что вам будет предоставлена честь сорвать с меня эти дурацкие очки, растрепать мне волосы, облачить меня в легкомысленный наряд – кружева, оборки и прочую ерунду! Я сделаю это сама! (Берет картонку.)Где у вас спальня? Там?
      Кэттл. Да, дверь в глубине.
      Делия. Отлично. (Уходит направо.)
      Кэттл (идет к торшеру, включает его. Листает телефонную книгу, поднимает трубку и, напевая под нос, набирает номер; в телефон).«Торговый дом Хардэйкра»?… Говорят из Лондонского и Норс-Мидлендского банка. Нам нужен член городского управления Хардэйкр… По весьма неотложному делу… (Меняет голос.)Член городского управления Хардэйкр?… Говорят из Лондонского и Норс-Мидлендского банка… Нет, это не по поводу долгосрочного кредита, о котором вы просили… По поводу жизни вообще… Ж-И-3-Н-И! Мы думаем, что вам небезынтересно знать наше мнение на сей счет. Так вот, мы убеждены, что жизнь – это великолепнейшая штука! Будьте здоровы. (Нажимает трубкой на рычаг и кладет ее рядом на стол. Гасит бра.)
       В комнате уютный полумрак. Из спальни выходит Делия. Она совершенно преобразилась. На ней халат, мягко облегающий ее фигуру, волосы причесаны не так гладко; она сняла очки и стала необычайно привлекательной и женственной. Кэттл смотрит на нее с изумлением и восторгом.
      Делия (демонстрирует свой халат; улыбается).Ну как? Похожа на ту, что виделась в вашем воображении?
      Кэттл (с жаром).В тысячу раз лучше! Черт потери, вы просто неузнаваемы! Однако скажите – которая из вас настоящая?… Та или эта?
      Делия. Не знаю, возможно, обе: и та и другая.
      Кэттл. Или ни та, ни другая, а какая-нибудь третья, и совсем не похожая на этих двоих?
      Делия. И это возможно.
      Кэттл. Так же, как и я: не управляющий банком из числа солидных и надежных малых, но и не прямая противоположность ему, а нечто совсем отличное и от того и от другого.
      Делия. Можно мне закурить?
      Кэттл. Разумеется. (Протягивает ей ящичек с сигаретами.)Однако в вашем намерении усесться с сигаретой я вижу опасный симптом. Это что – реакция?
      Делия (берет сигарету).Если хотите. Ведь мы оба чувствуем себя немного неловко.
       Кэттл подносит ей спичку,
       (Садится в кресло.)Давайте поговорим, но с условием – будем говорить только правду.
      Кэттл. Постараюсь. Но учтите, что для меня это пока еще непривычно. Вы ведь знаете, что мы, мужчины, постоянно занимаемся самообманом. Вам, женщинам, это, должно быть, свойственно в гораздо меньшей степени.
      Делия. Вы ошибаетесь. Женщины живут в постоянном и глубоком самообмане. Мы обманываем себя относительно мужчин – будь то отец, любовник, муж, сын… Кстати, насколько мне известно, вы не женаты…
      Кэттл. Был когда-то. Мы разошлись во время войны, когда я находился в армии. В частях административной службы, – ничего героического. Я ей казался скучным. И она была права – я действительно был невыносимо скучен.
      Делия. Она нашла что-нибудь менее скучное?
      Кэттл. Ее муж торгует в Манчестере пишущими машинками. По субботам играет в гольф. Но это ровно ни о чем не говорит. Он может быть при этом «идеалом красоты и воплощением страсти».
      Делия. Я хочу вас спросить: у вас есть любовница?
      Кэттл. Нет.
      Делия. Мне казалось, что у каждого мужчины обязательно должна быть любовница. Даже здесь, в Брикмилле.
      Кэттл. Видите ли, у одних есть, у других нет. Я сам частенько задумывался над этим. Мне казалось, что все кругом только и делают, что занимаются любовными похождениями. Но потом я убеждался, что это происходит вовсе не в таких широких масштабах, как мы склонны предполагать.
      Делия (заинтересованно).Вы правы. Только подумаешь: наконец это «Он», как что-нибудь случается и видишь, что это вовсе не «Он».
      Кэттл. Да? А как же Генри Мун?
      Делия. Из нашего брака ничего не получилось. Беда в том, что сейчас он мне даже неприятен.
      Кэттл. Я его совсем не знаю. Мне всегда казалось, что в нем есть что-то фальшивое, что он какой-то ненастоящий. Как большинство агентов по продаже недвижимости. Они так же фальшивы, как их реклама: «Прекрасное старинное поместье со всеми современными удобствами» и тому подобное.
      Делия. Да, Генри именно такой. Он все время кого-то изображает. Он не становится самим собой, даже когда мы ссоримся.
      Кэттл. А скажите, ваш холодный и неприступный вид – это для него или для вас?
      Делия. В какой-то степени для нас обоих. Генри считает, что это хороший тон и что так безопаснее. А я считаю, что Брикмилл иного и не заслуживает. В другом месте я, возможно, и не вела бы себя так. Или с другим мужчиной.
      Кэттл. Вы сегодня купили этот изумительный халат?
      Делия. Да, я увидела его в витрине у Морлея и купила. Чтобы изредка надевать – когда меня никто не видит. И чтобы доставить себе небольшое удовольствие.
      Кэттл. Сейчас вы доставили его мне.
      Делия. Я рада, если он вам нравится. А вот в этих пакетах еда – роскошная, необыкновенно вкусная еда. Я купила ее потому, что сейчас ноябрь, потому что я живу в Брикмилле, потому что идет дождь, потому что мне тридцать шесть лет и у меня нет любовника. Если хотите, мы можем позавтракать. (Гасит сигарету.)
      Кэттл. Чуть позже, согласны? И давайте считать, что сейчас не ноябрь, никакого дождя нет, мы не в Брикмилле, тридцать шесть лет – это чудесный возраст и у вас есть любовник. Пожалуйста, встаньте, миссис Мун.
      Делия. Если вам угодно, мистер Кэттл. (Поднимается. Они стоят лицом к лицу.)
      Кэттл (очень тихо).Вы очень красивы. Вы именно та женщина, о которой может мечтать мужчина, когда он наконец осмеливается сознавать себя мужчиной. Последний год, или даже два, всякий раз, когда мы встречались с вами, я смотрел на вас и думал, мучительно думал: какая же вы на самом деле? Должно быть, я знал, что это придет, придет, если я сам не испугаюсь. Теперь все ваши желания – это мои желания.
      Делия (с легким смехом).Вы очень милы. Но вы не так себя ведете. (Медленно приближается к нему.)Вам следует быть более решительным.
      Кэттл. Вы правы!
       Кэттл заключает Делию в объятия. Страстный, но недолгий поцелуй. Они смотрят друг другу в глаза, и в это время опускается занавес.

       Там же. Полдень.
       За окном дождь. В комнате горит электричество, шторы задернуты. На столе остатки завтрака; чашки и тарелки беспорядочно стоят повсюду, даже на полу перед диваном. В комнате никого нет, но вскоре из спальни появляется Делия. На ней тот же строгий костюм, в котором она была в начале первого действия; халат висит на спинке дивана. Делия подходит к окну и отдергивает шторы; смотрит на грязную посуду; с врожденным инстинктом аккуратной женщины, но не без легкой брезгливости, медленно собирает ее, чтобы унести на кухню. Появляется Моника. Ее плащ изрядно промок от дождя. Они с любопытством смотрят друг на друга.
      Делия. О… добрый день.
      Моника (весело).Здравствуйте.
      Делия. Разве дверь с черного хода была не заперта?
      Моника. Нет. А она должна быть заперта? (Не получив ответа, весело.)Я этого не знала. Откуда мне было это знать?
      Делия. А я вот не знаю, кто вы такая?
      Моника. Я – Моника Твигг. Моя мать присматривает здесь за…
      Делия (прерывает).А, да, да, вспоминаю. Он говорил мне…
      Моника. А где мистер Кэттл?
      Делия (указывает в сторону спальни).Спит.
      Моника. Он болен?
      Делия (с деланной серьезностью).Нет, что вы. По-моему, он никогда еще не чувствовал себя так хорошо.
      Моника (доверительным тоном).Вот и мне сегодня утром показалось, что он совершенно здоров, а мама уверяет, что он болен. Просто ему здесь все до смерти надоело, так же как и мне, – вот что я ей сказала.
      Делия. Что же, в понедельник, в Брикмилле, да еще когда идет дождь, у любого может быть такое настроение.
      Моника. Если хотите знать, в остальные дни недели здесь ничуть не лучше. Пожалуй, пойду просушу плащ на кухне.
      Делия. Да, идите. И прихватите с собой вот это, Моника. (Дает ей стопку грязной посуды со стола.)
       Моника уходит. Делия собирает чашки. Моника возвращается уже без плаща, замечает на спинке дивана халат Делии.
      Моника. Это ваш?
      Делия. Да. Я купила его сегодня утром, – захотелось доставить себе удовольствие.
      Моника. Точно такой я видела в витрине у Мор-лея. Можно посмотреть?
      Делия. Конечно.
      Моника. Потрясающий. (Примеряет халат.)Вот такие вещи я буду носить, когда выберусь отсюда. Подпись под фото: «Мисс Моника Твигг отдыхает у себя дома». (Замирает в экстазе.)
      Делия. Я вижу, вы мечтаете о карьере, Моника?
      Моника (немного печально).А что толку? (Бережно вешает халат на спинку дивана.)Правда, я сама еще не решила, кем мне больше хочется быть – манекенщицей, кинозвездой или же лучше выступать по телевидению… Вы показывали его мистеру Кэттлу?
      Делия. Да, я решила, что это его позабавит… Хотя я заехала к нему по делу – относительно Фонда радиофикации больничных коек. Мистер Кэттл наш казначей.
      Моника (таинственно).Если хотите знать, в данный момент его меньше всего интересует ваш Фонд.
      Д ел и я. Да ну?
      Моника (таинственно).Да, да. Сейчас его интересует любовь – вот что.
      Делия (еле сдерживая смех).Моника!
      Моника (горячо).Можете думать, что хотите, но я ручаюсь, что это так! Вы вроде моей мамы, она тоже считает, что женщины его не интересуют. Она говорит, что я просто помешалась на любви, а многие мужчины о ней вовсе и не думают. Но я-то хорошо знаю мужчин. Стоит мне устроиться куда-нибудь на работу, как мне покою от них нет. Это они на ней помешались, а не я. А мне от нее одни неприятности, если хотите знать.
      Делия. Охотно верю, Моника. Бывает и так. (Подходит к дивану и берет халат.)Но при чем здесь мистер Кэттл? Не хотите ли вы сказать…
      Моника (прерывает ее; доверительно).Нет, нет, он ни разу не приставал ко мне, как другие. Разве что посмотрел разок-другой, знаете, как они это умеют.
       Делия идет к обеденному столу и вешает халат на спинку стула.
       (Следуя за Делией.)Но сегодня утром, как. только я его увидела, я сразу поняла: мистеру Кэттлу все здесь надоело до смерти, вот так же, как мне! В мистере Кэттле взыграл мятежный дух, и он хочет покинуть этот город на вечные времена, (торжественно)отряхнуть прах Брикмилла с ног своих. И если это так, я не прочь составить ему компанию.
      Делия. Нет, Моника, я не думаю, чтобы он…
      Моника (перебивает ее; с жаром).Я так и скажу: «Возьмите меня с собой, мистер Кэттл!» Не думайте, я честно предупрежу его, что он будет всего лишь ступенькой на лестнице моей карьеры. Я просто воспользуюсь им, а он, если захочет, может воспользоваться мной.
      Делия. Это звучит не слишком благородно, а, Моника?
      Моника (торжественно).Я буду с ним честной до конца. Он может считать меня забавой на час, это его дело. А я буду тем временем подыскивать другую ступеньку. Да, моей натуре ближе холодный расчет, чем любовь. В газетах будут писать: «Мисс Моника Твигг со смехом опровергает слухи о ее новом романе», «Мы всего лишь друзья», – заявила она»-
      Делия. Кто же будет очередной жертвой?
      Моника (высокомерно и небрежно).О, какой-нибудь богатый бездельник из Калифорнии или восточный принц.
      Делия. А бедный мистер Кэттл будет безжалостно покинут?
      Моника (увлеченная своей ролью).Что поделаешь, такова жизнь.
      Делия. Нет, Моника, большинство женщин смотрит на это иначе, чем вы. Вы мне не поможете вымыть посуду?
      Моника (с грустью возвращается к действительности).Мама вечером помоет. Она терпеть не может, когда посторонние лезут в ее дела. Она сама любит ухаживать за мистером Кэттлом. Но хотя она и работает у него, ручаюсь, она не понимает его так, как я.
      Делия. А я, Моника, ручаюсь, что вы не понимаете его так, как я. Для этого вы слишком молоды. И на вашем месте я не стремилась бы к карьере. Чтобы сделать карьеру, надо много работать. Нужны упорство, терпение. Куда приятнее прожить скромно, незаметно.
      Моника. Но только не здесь, не в Брикмилле! И я уверена, что во мне что-то есть, хотя я сама еще не разобралась, что именно. Да как тут разберешься, если развернуться не дают! Так или иначе, но с меня хватит этой паршивой дыры!
      Делия. За вами никто не ухаживает? Какой-нибудь хороший, симпатичный молодой человек?
      Моника. Ухаживают. Даже двое или трое сразу. Да вся беда в том, что хорошие молодые люди мне не нравятся. С ними так скучно! А которые не скучные, те нахалы. Все считают, что у меня только и на уме, что любовь. Потому-то я и не удерживаюсь подолгу на одном месте. Но верите, любовь меня совершенно не интересует.
      Делия. Подождите, придет время, и все будет иначе. Вы сами себя не узнаете.
      Моника (с возмущением).Вся эта ерунда, которую они пишут в женских журналах, меня просто бесит! Разные там советы, как подцепить мужа, да как удержать его при себе. «Старайтесь, чтобы он всегда видел вас нарядной и красивой…» А как подумаешь, для кого мы должны лезть из кожи!..
      Делия (смеется).Я вполне с вами согласна, Моника. И поэтому я давно уже не читаю женских журналов.
      Моника (возмущенно).Почему это мы должны стараться? Пусть мужчины стараются для нас. Пусть они будут нарядные и красивые. Что мы получаем в награду за все наши старанья? Фотографии в газетах? Дорогие автомобили, собственные самолеты, номера в шикарных отелях? Черта с два! Все, что достается на нашу долю, – это куча ребятишек, кухня, корыто с грязным бельем, красные руки да нудные передачи по телевизору: «Для домашних хозяек!» (Внезапно умолкает, с надеждой смотрит на Делию.)Вы, должно быть, лучше меня знаете мистера Кэттла, а?
      Делия. Безусловно, Моника.
      Моника. Тогда скажите, он может пригласить меня в Бирмингем, в ночной бар – ужинать, слушать музыку, пить вино, а после ужина – кофе с ликером?
      Делия (твердо).Не думаю, Моника. Это не в его духе. Он предпочитает покой, он не из тех, кто любит ночные кутежи в ресторанах.
      Моника (мрачно).Тогда вся надежда на этого приезжего коммерсанта.
      Делия. Да, на него, пожалуй, надежды больше.
      Моника. Только он такой толстый!
      Делия. Это от ночных пирушек и вина, должно быть. Но он вполне подходит.
       Резкий звонок у входной двери.
      Кто-то звонит?
      Моника. Да.
      Делия. Будьте добры, милочка, посмотрите, кто это. Но никого не впускайте без моего разрешения. Приоткройте дверь и поглядите в щелку, хорошо?
      Моника. О'кэй. Могу, если хотите, сойти за горничную.
      Делия. Вот и прекрасно.
       Моника выходит. Делия уносит поднос с посудой в кухню, возвращается. Входит Моника, крайне возбужденная.
      Моника. Какой-то мистер Мун – заявляет, что здесь его жена. Это не вы, случайно?
      Делия. Да, я.
      Моника (в полном восторге).Ой, дело принимает серьезный оборот! Что ему сказать?
      Делия. Впустите его. Я сейчас выйду.
       Моника уходит. Делия скрывается в спальне. Входит Генри Мун, за ним Моника. Мун – плотный, глуповатый на вид мужчина лет пятидесяти. Одет в светлый грубошерстный костюм, какие любят носить английские помещики. Он с удивлением оглядывается.
      Моника. Сюда, пожалуйста.
      Мун. Никого нет.
      Моника (играет роль «горничной»).Миссис Мун просила подождать, мистер Мун, она выйдет буквально через минуту.
      Мун (разглядывает Монику).Просила подождать? Любопытно.
      Моника. А пока, мистер Мун, не угодно ли присесть. (Указывает на кресло.)
      Мун. Да, да, хорошо. (Садится в кресло, продолжая разглядывать Монику.)
      Моника (не менее пристально разглядывает его. Садится).Неважная погода сегодня, не правда ли, мистер Мун?
      Мун (раздраженно).Что все это значит?
      Моника. Что именно, мистер Мун?
      Мун. Ваше поведение, вот что!
      Моника (высокомерно).Вы, очевидно, принимаете меня за горничную, не так ли, мистер Мун?
      Myн. А за кого же еще?
      Моника. Но я вовсе не горничная.
      Мун. Вот как!
      Моника (надменно).Сказать по правде, если вас это так уж интересует, мистер Мун, я – актриса, известная актриса кино и телевидения. На будущей неделе я начинаю репетировать роль горничной для одной телевизионной передачи – не какую-нибудь там второстепенную роль, а очень важную, почти самую главную. И я решила начать ее репетировать уже сейчас. Понимаете?
      Мун. Вот оно что. Так-так. А что, собственно, вы здесь делаете, позвольте узнать?
      Моника. Я же вам сказала: репетирую роль.
      Мун. Но почему именно здесь?
      Моника (надменно).О, я понимаю, что вы имеете в виду, мистер Мун. Дело в том, что я приехала в Брикмилл проведать родственников. Сама я, конечно, живу в Лондоне.
      Мун. И давно вы живете в Лондоне?
      Моника. Много лет. Почему это вас интересует?
      Мун (торжествующе).Потому что не далее как месяц или два назад вы подавали мне кофе в молочной на Маркет-стрит.
      Моника (встает).Ну и что из этого?
      Myн (поднимается; с возмущением).Решили втирать мне очки? Телевидение, актриса!
      Моника. Считаете, значит, что вы не из тех, кому можно втереть очки? Да?
      Мун (самодовольно).Безусловно.
      Моника (мрачно).Ну, это как сказать.
       Из спальни выходит Делия, она совершенно спокойна. Снова в очках.
      Мун (без какого-либо удивления).Делия.
      Делия (спокойно).Генри.
      Моника (весело).Пожелаю мистеру и миссис Мун всего наилучшего. (Уходит.)
      Мун (с возмущением).Эта девчонка городила тут всякий вздор и думала, что я ей поверю. Но я сразу вывел ее на чистую воду. Очутилась в глупейшем положении. Крайне развязная особа.
      Делия. Да, пожалуй.
      Мун. Недопустимо развязная. Странно, что она здесь делает? Очень, очень странно.
      Делия. Оставь, Генри. Ее мать работает у Кэттла экономкой.
      Мун (кладет шляпу и зонтик на обеденный стол).Ах, вот оно что! Так вот, Делия, как только я увидел твою машину у подъезда, я сразу догадался, что ты здесь. Если бы не увидел, не догадался.
      Делия. Безусловно, Генри.
      Мун. Да, несомненно. Мне бы и в голову не пришло, что ты находишься здесь. Но вот, я увидел твою машину у подъезда…
      Делия. Да, ты уже это сказал. А почему ты очутился здесь?
      Мун. Мне нужно повидать Кэттла… Он дома?
      Делия. Да, в спальне.
      Мун. Нездоров?
      Делия. Нет, просто спит.
      Мун (возмущенно).Спит? Ну это уж слишком!
      Делия. Ему захотелось вздремнуть после завтрака. Он угостил меня завтраком.
      Мун. Какие-либо особые причины на это?
      Делия. Нет, просто мы оба проголодались.
      Мун. В банке мне сказали, что ты его искала. Вероятно, по делам вашего больничного Фонда?
      Делия. Поначалу да, Генри.
      Мун. Что значит «поначалу»?
      Делия. Поводом для моего приезда были дела Фонда. А ты?
      Мун. Что я?
      Делия. Зачем приехал ты?
      Мун. А, я… дело в том, что Кэттл звонил мне сегодня утром. Сказал секретарше, что у него очень важное дело. А потом задал мне какой-то дурацкий вопрос о тебе и о твоей машине. Мне это показалось подозрительным. Подумал, не разнюхал ли чего финансовый инспектор. А когда завтракал в клубе, услышал о Кэттле весьма странные вещи. Очень странные, Делия. Хардэйкр говорит, что у него запой. А еще один человек сказал, что он помешался. А какое у тебя впечатление?
      Делия. По-моему, он совершенно трезвый и полностью в своем уме.
      Myн. Ты уверена? Тогда почему он спит?
      Делия. Потому что ему захотелось спать, Генра. Я уже сказала тебе.
      Мун (возмущенно).Допустим, что это так. Но в Брикмилле тысячи людей, которым хочется вздремнуть после завтрака! Что будет, если мы все вздумаем спать после завтрака?
      Делия. Вы не будете такими сонными после ужина.
      Мун. Согласись, что, если все мужчины будут спать после завтрака, из этого ничего хорошего не получится. Взять хотя бы тебя, Делия.
      Делия. При чем тут я?
      Мун (с возмущением).Черт побери! То есть я хочу сказать… Как это выглядит: приглашает к завтраку даму и тут же заваливается спать! Интересно, чем должна в это время заниматься ты?
      Делия (глубокомысленно).Мыть посуду, наверное.
      Мун. С какой стати? У него ведь есть экономка?
      Делия. А если она занята собственными делами? Ведь сегодня понедельник, Генри.
      Мун (с возмущением).Вот именно, понедельник. Тем более дико все это выглядит.
      Делия. Но почему, Генри?
      Myн. Почему, почему!.. Сама подумай. Не праздник какой-нибудь, не воскресенье. Понедельник!
      Делия (мечтательно).Понедельник, первый день недели, день Луны…
      Myн. При чем тут луна?
      Делия. Тебе лучше знать, Генри Мун.
      Мун (возмущенно).Конечно, лучше… Ага, вспомнил! Когда я выяснил, что звонок Кэттла не имеет никакого отношения к банковским делам, я задал ему здоровенную взбучку. «Это нахальство», – я ему сказал. И, понимаешь, тогда он мне ни с того ни с сего заявляет, что Мун – прелестная фамилия и ты, должно быть, только из-за нее и вышла за меня замуж! Ты подумай!
      Дел и я (улыбается).Неужели он так и сказал?
      Как это мило!
      Мун. Мило? Интересно, что ты нашла в этом милого? (Смотрит на нее с подозрением.)
      Делия (улыбается).Ты что-то хочешь мне сказать, Генри?
      Мун. Нет… Ничего.
      Делия. Ты сегодня хорошо позавтракал в клубе? (Снимает очки и прячет их в сумочку.)
      Мун. Хуже, чем обычно. Жареная печенка и бекон. Но это к делу не относится.
      Делия. А разве есть еще дело? Я этого не знала.
      Мун. Да, есть. Человек звонит мне по телефону, мелет какую-то чушь, – телефонистка в конце концов могла все слышать! – а ты, когда я тебе об этом сообщаю, говоришь: «Как мило». Потом он приглашает тебя к завтраку, сам заваливается спать, а ты сидишь и ждешь его, и все это время твоя машина стоит у подъезда!
      Делия. Не могла же я втащить ее сюда.
      Мун (гневно).Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать.
      Делия. Нет, не знаю. А сам-то ты знаешь?
      Мун (патетически).Делия!
      Делия. Да, Генри?
      Мун (с пафосом).Я хочу честно и прямо задать тебе два вопроса и хочу, чтобы ты так же честно и прямо ответила мне на них.
      Делия. Ты уверен, что ты этого хочешь?
      Мун. Уверен ли я? Конечно. А почему ты спрашиваешь?
      Делия (мягко).Потому что, насколько я знаю, ты никогда не любил правду, Генри.
      Мун (он поражен).Бог мой! Я? Я не люблю правду? Подумай, что ты говоришь? Был ли когда-нибудь случай, чтобы я испугался правды? Да спроси у любого в конторе. Спроси любого в клубе. Всякий тебе подтвердит… Некоторые даже считают, что я чересчур люблю правду. «Ты слишком откровенен с людьми, старина», – вот что мне часто говорят.
      Делия. Не будем говорить о том, что считают другие, Генри. Просто постарайся сейчас сам быть откровенным. Итак, начинай – два прямых и честных вопроса и два таких же прямых и честных ответа.
      Мун (торжественно).Хорошо, вопрос первый. Ответь мне, Делия: честно я вел свою игру?
      Делия. Ты вел игру, которая устраивала тебя, но не меня.
      Мун. Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать, да и ты сама вряд ли понимаешь. Хорошо, я задам тебе второй вопрос. Для меня гораздо более важно, чтобы ты ответила на второй вопрос. (Еще более торжественно.)Ответь мне, Делия: ты честно ведешь игру?
      Делия. Ты, должно быть, хочешь знать, не изменяю ли я тебе?
      Мун (смущен такой прямой постановкой вопроса; поспешно).Что ты, что ты! Я совсем не об этом. О, я знаю, к чему ты ведешь. Тебе хочется, чтобы я сболтнул что-нибудь. Потом ты ухватишься за это и обернешь все против меня, скажешь, что я обвинил тебя бог знает в чем. Ну нет! На эту удочку ты меня не поймаешь. Не поймаешь, моя дорогая девочка. И не пытайся! Я задаю тебе простой и ясный вопрос – ты честно ведешь игру?
      Делия (теряет терпение).И это ты называешь простым и ясным вопросом? Да это же бессмыслица! Какую игру? Если ты хочешь знать, есть ли у меня любовник, тогда так и спрашивай!
      Мун (кричит).Я не желаю попадать в дурацкое положение! Не желаю давать тебе повод для насмешек! Это твой старый фокус. Но на этот раз у тебя ничего не выйдет.
      Делия (повышает голос).Тогда о чем ты, боже мой!
      Мун (сердито).О чем? Вот о чем! Ну, например, твоя машина, – стоит она у подъезда или не стоит у всех на виду уже часа два или три? Не заметить ее невозможно. Я, как только завернул за угол, сразу же понял, что ты здесь. Другим ведь тоже нетрудно догадаться. Начнутся разговоры, может быть, уже начались. Мало тебе этого? Разве это честная игра? Да еще в нашем городе.
      Делия (подзадоривает его).Ага, теперь я понимаю. Ты хочешь сказать, что те, кто уже начал болтать об этом, ведут нечестную игру?
      Мун (попадает в ловушку. Кричит в ярости).Да нет же, нет! Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать! Это ты, ты ведешь нечестную игру! Даешь повод для сплетен, торчишь в этой квартире, где тебя может увидеть каждый, кто только вздумает зайти сюда. Ты должна была давно уйти отсюда. Вздумала завтракать с этим субъектом, который ведет себя так странно, что о нем уже ходят толки по всему городу! Вот я, я веду честную игру, а ты – нет! Вот что я хотел сказать!
       Из спальни выходит Кэттл. Он неплохо выспался; волосы взъерошены. Закуривает трубку.
      Кэттл. А, здравствуйте, Мун!
      Myн (с негодованием).Привет.
      Делия (заботливо).Хорошо спали?
      Кэттл (улыбаясь).Великолепно!
      Делия (заботливо).Надеюсь, мы вас не разбудили?
      Мун (возмущенно).Знаете, это уж слишком! «Хорошо спали?», «Надеюсь, мы вас не разбудили?» Да кто он такой – шах персидский, что ли? Он сейчас должен сидеть в банке и заниматься делами, а не спать, не спать, черт побери! А теперь ответьте мне на один прямой вопрос, Кэттл…
      Делия. Генри сегодня всем задает прямые вопросы.
      Мун. Что, собственно, вы затеваете?
      Кэттл (лениво попыхивая трубкой, переводит взгляд с Муна на Делию и обратно. Медленно).Видите ли, дорогой Мун…
      Мун (возмущенно).Я вам не «Мун» и не «дорогой». Мы с вами не на короткой ноге.
      Кэттл. Предпочитаете «мистер Мун»? Что ж, чудесно. Это имя мне нравится. Итак, мистер Мун, в настоящее время я, собственно говоря, ничего не затеваю, как вы сами можете убедиться. Я отдыхаю, как видите, курю табак марки «Латакия». Мне давно хотелось попробовать табак этой марки.
      Делия. Восхитительный аромат.
      Кэттл. Не правда ли? Раньше я остерегался курить этот табак. Считают, что он вреден для здоровья.
      Мун. Разумеется, для вашего?
      Кэттл. Да, поэтому-то я решил курить его теперь. Вот пока и все, что я затеял, мистер Мун. Хотите что-нибудь предложить?
      Мун. Да. Хочу предложить вам то, чего всегда придерживаюсь я сам: вести игру честно.
      Кэттл (заинтересованно).Да, да, я что-то уже слышал, краем уха… Какую же игру? Знаете, я купил сегодня настольную игру, называется «Охота в джунглях»…
      Мун (прерывает его; кричит).Я говорю о честном поведении человека!
       Делия смеется. Мун в ярости смотрит на нее.
      Делия. Прости, Генри. Но у тебя сейчас такой потешный вид.
      Myн (с достоинством).Я продолжу, как только ты будешь в состоянии выслушать меня.
      Кэттл. Делия, ведите же себя прилично!
      Делия (покорно).Хорошо, Джордж.
      Мун (возмущенно).Должен сказать, что это переходит всякие границы! В моем присутствии посторонний мужчина делает замечания моей жене!..
      Кэттл (прерывает его; серьезно).Вы правы, мистер Мун. Это действительно переходит границы. Но вы что-то начали говорить о честном поведении.
      Мун. От других я всегда требую того же, чего требую от себя, – быть честным. И я всегда таким был, отвергая все соблазны.
      Делия (с интересом).Неужели были соблазны, Генри? А ты мне ничего не говорил о них!
      Мун. Конечно, не говорил. Но можешь поверить – они были.
      Кэттл (с язвительной иронией).Туманные намеки, мистер Мун. Может, подкрепите фактами?
      Делия. Да, да! Тем более что я впервые об этом
      слышу.
      Кэттл. Имейте в виду, если не будет фактов, мы просто вам не поверим.
      Делия. Ну же, Генри, ну! Кто, например?
      Мун (нерешительно).Я не хотел бы поступать неблагородно…
      Делия. Пустяки. Я обожаю неблагородные поступки.
      Кэттл. Что касается меня, то с сегодняшнего дня я самый неблагородный человек в этом городе. Итак, мы вас слушаем…
      Мун. Ну, например, мисс Карсон. Она работает в нашей конторе, часто мне помогает…
      Делия (с интересом).Такая толстая, рыжая?
      Мун (с достоинством).Прежде всего у мисс Карсон волосы не рыжие, а каштановые, а что касается ее фигуры, то мисс Карсон на редкость хорошо сложена. Да, да. Она… как бы это выразиться… она чрезвычайно предана мне. Мой компаньон Джек Фрэнсис всегда подшучивает надо мной по этому поводу.
      Кэттл. Прекрасно. Я согласен, что мисс Карсон – это серьезный соблазн.
      Мун. Нам не раз приходилось ездить вместе по служебным делам и возвращаться только на следующий день, и что же?
      Делия. Да, да, и что же, Генри?
      Мун (с необычайной выразительностью).Ни-че-го!
      Кэттл. Ничего?
      Мун. Ничего. Мы напряженно работали весь день, потом я приглашал ее пообедать в ресторане. Мы даже пили вино, но всегда оставались всего лишь друзьями, добрыми друзьями, не более.
      Делия. Держу пари, что мисс Карсон просто в бешенстве от такой дружбы.
      Мун. Речь сейчас не о ней. Вы согласны, Кэттл?
      Кэттл. Совершенно верно, Мун, не о ней. Мы говорим сейчас о вас, а мисс Карсон всего лишь соблазн, которого вам успешно удалось избежать.
      Мун. Правильно. Речь идет сейчас о том, что я был стойким до конца и честно выполнял свои обязательства.
      Кэттл. Неплохо сказано, очень неплохо.
      Мун. Делия и я, возможно, не всегда были так счастливы, как хотелось бы, хотя я лично считаю, что все не так уж было плохо. Но когда она вела честную игру, я тоже играл честно.
      Кэттл. И если она выполняла свои обязательства, вы всегда выполняли свои, не так ли?
      Мун. Вот именно.
      Делия (нетерпеливо).Хорошо, Генри, может, ты на минуту забудешь о своих обязательствах и просто скажешь нам то, что ты на самом деле думаешь.
      M y н. А что, собственно, я должен думать?
      Кэттл. Да, да, мистер Мун, скажите нам, что вы думаете.
      Мун. Дело не в том, что думаю я, а что подумают люди. Мы не можем забывать об этом. (Смотрит на часы, встает.)Мне пора. (Берет шляпу и зонтик.)
       Кэттл поднимается, идет к двери и распахивает ее перед мистером Муном.
      У меня важное свидание в четыре часа. Два клиента из Лондона – хотят купить фабрику в Марчисоне. Прекрасная недвижимость! Крупная сделка, если не сорвется. (Смотрит на них умоляющим взглядом.)При всех обстоятельствах не будем терять голову, как вы считаете? Во всяком деле, даже в таком, есть верная и неверная линия поведения. В конце концов никто из нас не заинтересован в скандале, не так ли?
      Кэттл. Я, пожалуй, ничего не имею против скандала. Теперь я могу позволить себе даже скандал.
      Мун (идет к двери).Послушайтесь моего совета, Кэттл, будьте осторожны – очень, очень осторожны. Вы и так зашли слишком далеко. Ты не едешь домой, Делия?
      Делия. Пока нет, Генри.
      Мун. Хотите все как следует обсудить? Что ж, это разумно. Ну а я побежал. (Выходит.)
      Делия (мягко).Ну, вот он – весь Генри. Теперь ты меня понимаешь?
      Кэттл. Да. Ты знаешь телефон его конторы?
      Делия. Восемь-три-пять-семь. Зачем он тебе?
      Кэттл (поднимает трубку).Срочное дело к мисс Карсон. (Набирает номер.)Занят.
       Из кухни появляется Моника.
      Делия. А, Моника, я думала, вы ушли.
      Моника. Идет сильный дождь. Поэтому я решила вымыть посуду. Хочу вам сказать, что я вела себя, как порядочная дура, верно? Сейчас я ухожу, но скоро вернусь. Хочу знать, как у вас будет дальше. Может, чем смогу помочь, как знать. Боже праведный, до чего горит лицо. (Уходит на кухню.)
      Кэттл (вопросительно смотрит на Делию).Что все это значит?
      Делия (с легким смешком).У нее были на тебя виды.
      Кэттл (набирая номер).Чепуха! Она совсем ребенок.
      Делия. Ошибаешься. Она совершенно зрелая женщина, твердо знающая, чего она хочет.
      Кэттл (в телефон).«Мун и Фрэнсис»?… Попросите, пожалуйста, к телефону мисс Карсон… Да, да, по очень важному делу…
       Делия идет к обеденному столу, собирает салфетки, складывает их, прячет в ящик письменного стола, видит револьвер, вынимает его.
      Мисс Карсон?… С вами говорит ваш друг и доброжелатель. Советую вам ни на какую «дружбу» с мистером Муном больше не соглашаться. Да он просто без ума от вас!.. Видели бы вы его лицо, когда он описывает вашу фигуру! Он бредит вами! Желаю удачи, мисс Карсон. (Кладет трубку на рычаг, затем снимает ее и кладет на стол.)
      Делия (показывает револьвер).Зачем это у тебя?
      Кэттл (небрежно).А… это правление роздало их всем управляющим – еще в те времена, когда было много случаев ограбления банков. Но он никуда не годится, да и стрелять я не умею.
      Делия. А я умею. Меня научил отец…
      Кэттл. Дай-ка его сюда, детка. (Отбирает у нее револьвер, прячет его в ящик стола.)Поговорим лучше о нас – или, если хочешь, о Генри.
      Делия. Я не хочу говорить о Генри. Пойми, я не хочу говорить ни о чем конкретном и реальном.
      Кэттл. Я еще не уверен, реальна ли ты сама. Однако есть перемены к лучшему.
      Делия. Не надо так говорить, милый. Я вполне реальна, даже, кажется, чересчур.
      Кэттл. Хорошо, согласен. Но нас так долго лишали всякой надежды на счастье, что сейчас оно кажется нам почти нереальным.
      Делия. Мужчины подчас теряют надежду, женщины – никогда.
      Кэттл. Тогда зачем женщины позволяют мужчинам терять надежду. Пусть не позволяют. (С улыбкой смотрит на нее.)Когда мы едем, Делия? Сегодня вечером?
      Делия. Едем? Куда?
      Кэттл. Не знаю, куда угодно. Лишь бы уехать.
      Делия. Но зачем нам уезжать, милый?
      Кэттл, (поражен).То есть как зачем!.. Ведь не думаешь же ты, что я собираюсь оставаться здесь? Мне кажется, ты с самого начала знала, что я здесь не останусь!
      Делия. Утром – знала.
      Кэттл. Что же… что же изменилось с тех пор?.
      Делия (улыбаясь).Я. Мы оба.
      Кэттл (встает, ходит по комнате).Ты. Мы оба. Ну конечно же. Но, говорю тебе, я навсегда покончил с банком, с этим городом, – с любым городом, похожим на этот, со всей этой жизнью!..
      Делия. Но какое это имеет значение теперь? Я понимаю тебя, понимаю твои чувства – я сама все это пережила, – но теперь мы можем смеяться над этим! Ведь все так изменилось!
      Кэттл. Для меня не все изменилось.
      Делия. Иными словами, тебе мало моей любви? А для меня твоя заменила бы все.
      Кэттл. Нельзя так ставить вопрос.
      Делия, (нетерпеливо).О, не будь похожим на Генри.
      Кэттл. К этому я и стремлюсь – решительно ни в чем не походить на Генри. Чего ты требуешь от меня? Чтобы я притворялся с утра до вечера?
      Делия. Нам, женщинам, приходится притворяться не только с утра до вечера, но даже часть ночи.
      Кэттл. Я думал, тебе надоело быть такой женщиной.
      Делия (встает).Да, не отрицаю. Но я пытаюсь сохранить благоразумие – в наших общих интересах.
      Кэттл (довольно резко).Обо мне не беспокойся. Благоразумие мне теперь ни к чему. Я покончил с ним.
      Делия (не замечая его тона; с мольбой в голосе).Сегодня утром ты потерял благоразумие – этим ты меня и покорил, – но теперь кто-то из нас должен остаться благоразумным. Ты хочешь уехать, но сам не знаешь куда, не знаешь, что будешь делать дальше?
      Кэттл (горячо).Сейчас это не имеет значения.
      Делия (резко).Нет, имеет. Ведь мы не дети. Никто не будет думать за нас. Мы должны знать, на что
      мы идем.
      Кэттл (горячо).В данный момент важно только одно, Делия: едешь ты со мной или я еду один? (Решительно.)Потому что я не останусь в этом городе. Я с ним покончил навсегда.
      Делия (страстно).Значит, даже я не могу удержать тебя здесь?
      Кэттл. Никогда не думал, что ты захочешь остаться в Брикмилле.
      Делия. Хорошо. Что мы будем делать в другом городе? Устроимся на работу в третьеразрядной гостинице: я – кухаркой, ты – буфетчиком?
      Кэттл (запальчиво).Лучше быть буфетчиком в самом захудалом кабаке, чем управляющим банком в Брикмилле. И к тому же соблазнителем чужой жены! Я буду чувствовать себя последним мерзавцем и вскоре обязательно стану им. Я тебя не узнаю, Делия! Это твой проклятый костюм! Это он во всем виноват! Зачем ты опять его надела?
      Делия (в бешенстве).Можешь мне не напоминать, что сегодня утром я сняла его – для тебя!
      Кэттл (гневно).А я вот навсегда распрощался со своим черным сюртуком, брюками в полоску, с крахмальным воротничком!
      Делия. Очевидно, я теперь не стою даже крахмального воротничка!
       В это время раздается резкий звонок у входной двери, затем громкий стук.
      О, черт! Опять кто-то пришел!
      Кэттл. Мы забыли запереть дверь. (Делает несколько шагов в сторону двери слева.)
       Стук в дверь. Входят Стрит и Хардэйкр.
      Стрит (приветливо).Ну, вот и я, как обещал.
      Кэттл. Что вам угодно?
      Хардэйкр (многозначительно).Мне показалось, что мы встретили машину вашего мужа, миссис Мун?
      Делия. Да, он только что был здесь. Так что можете о нем не беспокоиться.
      Кэттл. И вообще здесь никто не нуждается в ваших услугах, советник Хардэйкр. Уходите!
      Стрит. Ну, ну, мистер Кэттл…
      Хардэйкр (рассерженно).Я не уйду, пока не решу вопроса, ради которого сюда пришел. В банке никто, кроме вас, не может оформить мне долгосрочный кредит.
      Кэттл (едва сдерживая ярость).Я обсуждаю самый важный, самый насущный вопрос моей жизни, а вы!.. (Срываясь.)Лезете ко мне с вашим долгосрочным кредитом!.. Убирайтесь вон!
      Хардэйкр (злобно).Воображаете себя бог весть каким конспиратором, но я-то сразу догадался, что это вы звонили. И для чего же?! Чтобы сказать какую-то отъявленную чушь – вроде того, что жизнь великолепная штука! Так вот, хочу вам сообщить, Кэттл: я телефонировал в ваше окружное отделение, и сейчас в Брикмилл приехал ваш главный инспектор мистер Клинтон, приехал специально, чтобы повидаться с вами. Как вам нравится эта новость? Приятная, а?
      Стрит. Да, это верно. Я со своей стороны хочу сказать…
      Хардэйкр (торжествующе).И, поскольку этим вызовом вы обязаны мне, не могу отказать себе в удовольствии лично сообщить вам об этом.
      Кэттл (не обращает внимания на Хардэйкра и Стрита; подходит к Делии).Теперь вам понятно, чего вы требуете от меня?
      Делия. При чем тут эти люди? Я просила не ради них, а ради себя.
      Кэттл. Этого не может просить та Делия, которую я знаю.
      Делия. Значит, вы меня не знаете.
      Хардэйкр (злобно).Скоро он узнает кое-что от самого мистера Клинтона, своего шефа. А Клинтон непременно поинтересуется, что он здесь натворил.
      Делия (резко).Да замолчите вы со своим Клинтоном!
      Хардэйкр (ехидно).А что, собственно, здесь делаете вы, миссис Мун? На месте вашего мужа…
      Кэттл (угрожающе, Хардэйкру).Убирайтесь сон! Или…
      Хардэйкр (злобно).Хорошо, я ухожу. (Идет к двери, оборачивается.)Но вы еще услышите обо мне!
      Делия (с презрением).О, в этом мы не сомневаемся!
      Хардэйкр. До скорого свидания, инспектор. (Громко хлопнув дверью, Хардэйкр уходит.)
      Стрит (сокрушенно качает головой).Наш советник Хардэйкр несколько вспыльчив и несдержан. Ну, ничего, не обращайте на него внимания, миссис Мун. И на меня заодно. Продолжайте обсуждать ваш вопрос. (Садится в кресло.)
      Кэттл (еле сдерживая ярость).Как вы изволили заметить еще утром, инспектор, я стал немного эксцентричен, и одним из проявлений моей эксцентричности является, как это ни странно, неспособность вести разговор с женщиной (теряет контроль над собой; в бешенстве)…в присутствии полицейского инспектора!!!
      Стрит. Сожалею, мистер Кэттл, но я договорился с мистером Клинтоном встретиться именно здесь.
      Делия (Кэттлу; тихо).Джордж, вы хорошо знаете инспектора Стрита?
      Кэттл. Я совсем его не знаю. А что?
      Делия. Он гораздо хитрее и опаснее, чем кажется. Это все, что я хотела вам сказать, поэтому остерегайтесь.
      Стрит. Чего же ему остерегаться?
      Делия (отходит к окну, берет со стула халат).Он только притворяется простачком. На самом деле он совсем не так прост. Его добродушный вид и елейный голос – это игра. Будьте осторожны. (Идет к арке направо.)
      Стрит (ехидно).Вы ошиблись, миссис Мун, выход не в эту дверь.
      Делия (медоточивым голосом).Я на минуточку в ванную, если позволите. (Уходит, унося с собой халат.)
       Кэттл провожает ее взглядом, затем поворачивается и с ненавистью смотрит на Стрита, который расплывается в широкой улыбке.
      Стрит. Удивительные создания эти женщины – где бы они ни очутились, сразу чувствуют себя, как дома, правда?
      Кэттл. Я попросил бы вас не совать нос в чужие дела.
      Стрит. Видите ли, строго говоря, для нас не существует чужих дел. В наше время имеется столько возможностей нарушать законы…
      Кэттл. Слишком много возможностей и слишком много законов.
      Стрит (сердечно).Ну, я вижу, с вами все в порядке, мистер Кэттл. И слово свое вы, кажется, сдержали. Никуда не отлучались из дому, верно?
      Кэттл (резко).Нет, не отлучался.
      Стрит. И не скучали без меня, надеюсь?
      Кэттл (грубо).Не скучал и не буду скучать. Благодарю за визит. Всего наилучшего.
      Стрит. Работая в полиции, делаешь немало любопытных наблюдений над человеческим характером.
      Кэттл. Весьма интересно. Но об этом вы мне расскажете в другой раз.
      Стрит (с жаром).Мне не раз приходилось наблюдать, как скромнейшие из женщин очертя голову влюбляются в мужчину, стоит ему совершить какой-нибудь нелепый поступок или же немножко свихнуться. Не очень серьезно, конечно, – для этого у женщин слишком много благоразумия, – но устоять перед соблазном они все-таки не могут.
      Кэттл. У вас, должно быть, уйма свободного времени.
      Стрит. Когда человек дослужился в полиции до моего чина, мистер Кэттл, он не устраняет неприятности задним числом, а умело предотвращает их. Вы заметили, как мало происшествий у нас в Брикмилле?
      Кэттл. В Хэндоне я жил около большого кладбища. Там тоже никогда не случалось происшествий.
      Стрит. Ну, ну, мистер Кэттл… Позвольте мне закончить мою мысль. Итак, главное – умело предотвращать неприятности. Конечно, ничего противозаконного вы пока не совершили, насколько нам известно. Но, когда такой солидный и разумный человек вдруг начинает вести себя как-то непонятно, я обязан этим заинтересоваться.
      Кэттл. Когда первый муравей начал строить муравейник, все муравьи, должно быть, тоже находили его поведение непонятным.
      Стрит (качает головой).Ай, ай, зачем же такие крайности, мистер Кэттл.
      Кэттл. Отныне я поборник крайностей, инспектор. Хочу быть чудаком, человеком несолидным и неразумным.
      Стрит. Вы бы не говорили так, если бы располагали моим опытом. Я упрятал за решетку немало таких чудаков.
       Звонок у входной двери.
      Это, должно быть, ваш шеф – мистер Клинтон.
      Кэттл (идет к двери).На этот раз я сам открою дверь. А вы подождите здесь.
       Стрит поднимается. Кэттл выходит. Появляется мистер Клинтон, за ним Кэттл. Клинтон – элегантно одетый мужчина лет шестидесяти, с ласковой и отеческой обходительностью в манерах; опасный тип.
      Клинтон. А, инспектор, вот и снова довелось увидеться.
      Стрит. Да, мистер Клинтон. А где же ваш приятель доктор?
      Клинтон. Он будет к нашим услугам не позднее, чем через пятнадцать минут.
      Кэттл. Что, собственно, вы собираетесь делать – измерять мне температуру?
      Клинтон. Все, что прикажете, мистер Кэттл. Рассматривайте мой визит как визит коллеги. Ведь мы вместе служим в Лондонском и Норс-Мидлендском банке. Наш друг Хардэйкр, вне сомнения, думает, что я сейчас ору на вас, угрожаю всяческими карами. Что ж, пусть думает. Однако меня прежде всего интересуете вы, а не он. Хороший управляющий нам дороже самого солидного клиента. Как видите, я совершенно откровенен с вами, Кэттл.
      Стрит. Если мне позволено будет заметить, мистер Клинтон, слушать вас – истинное удовольствие.
      Кэттл. Еще бы. Я даже скажу вам почему. Он – вашего поля ягода, только покрупнее да посочнее.
       Из спальни выходит Делия. Она в шляпе; собирается уходить.
      Клинтон (слегка удивлен).О, добрый день, миссис Кэттл.
      Делия (сухо).Я не миссис Кэттл.
      Кэттл (подходит к Клинтону, торопливо).Мистер Клинтон – миссис Мун.
      Клинтон. Очень рад.
      Делия. Очень рада. (Смотрит на Кэттла.)Я ухожу.
      Кэттл. Мистер Клинтон – ваш единомышленник. Советую вам остаться и послушать, что он мне скажет и что я скажу ему в ответ. Вы не возражаете, мистер Клинтон?
      Клинтон (в нерешительности).Э-э… собственно, это в некоторой степени противоречит нашим правилам…
      Делия. О, если это противоречит правилам, я остаюсь. Но только, Джордж, пожалуйста, не ведите себя, как ребенок.
      Стрит. Совершенно верно, миссис Мун.
      Делия. Не поддакивайте мне, не то я буду думать, что сказала какую-нибудь глупость.
      Кэттл. Вы ее действительно сказали, Делия,
       Клинтон садится.
       (Отходит.)Итак, я слушаю вас, мистер Клинтон.
      Клинтон. У вас большой стаж, вы опытный банковский работник. Мы вас знаем как прекрасного управляющего отделениями и предполагали в недалеком будущем предложить вам более высокий пост.
      Делия (у нее вырывается).О, нет, нет!
      Клинтон. Прошу прощения?
      Делия. Ничего, ничего, продолжайте.
      Клинтон. Мы ценим вас, Кэттл. Попросту говоря, вы нам нужны, мой дорогой друг.
      Кэттл. Допустим, что это так, – я нужен банку. Но банк совершенно не нужен мне1
      Клинтон. Об этом я тоже скажу. Вы решили отдохнуть денек. Хорошо, отдохните. Отдохните неделю. Отдохните даже месяц – только в этом случае представьте нам свидетельство от врача… Однако продолжайте считать банк своим другом.
      Кэттл. Я не нуждаюсь в его дружбе. Сыт ею по горло.
      Клинтон. Вам хочется вдохнуть свежего воздуха. Вам все надоело?
      Кэттл. Да, надоело. И мне необходимо вдохнуть свежего воздуха, – пока я еще способен дышать. Возможно, мне осталось уже недолго. Или я преувеличиваю, миссис Мун?
      Делия. Нет, вы просто совсем некстати впадаете в лирику.
      Клинтон (встает).Вы прослужили у нас двадцать лет. Стоит ли зачеркивать двадцать лет жизни, поддавшись минутному настроению?
      Кэттл. По-вашему, разумнее зачеркнуть весь ее остаток, не так ли?
      Клинтон. Но должны же вы иметь какие-то средства к существованию?
      Кэттл. Безусловно. Все мои сбережения – это несколько сотен фунтов.
      Клинтон. Чем же вы намерены заниматься?
      Кэттл. Понятия не имею. Чем-нибудь крайне предосудительным, – и без твердых служебных часов.
      Клинтон. Мы гарантируем вам прочную материальную обеспеченность, мой дорогой Кэттл. То, о чем в наше время мечтают столько людей.
      Кэттл. Возможно, они зря об этом мечтают.
      Стрит. Ради материальной обеспеченности совершается половина всех преступлений.
      Кэттл. Пусть даже все. И в этом, вероятно, причина наших бед.
      Клинтон. Боюсь, мало кто согласится с вами в этом вопросе.
      Кэттл. Я и намерен стать человеком, с которым мало кто будет согласен. Все эти годы я только и делал, что соглашался со всеми.
      Стрит (веско).Обеспеченность – великое дело. Это вам любой скажет.
      Кэттл. Да? До поры до времени. Я попробовал, что такое материальная обеспеченность, и теперь хочу обойтись без нее. Неделю ходить без гроша в кармане, неделю кутить. Сегодня – стакан чаю и кусок черствого хлеба, завтра – лососина и шампанское.
      Стрит. Мальчишество.
      Кэттл. А разве вам было плохо, когда вы были мальчишкой?
      Стрит. Однако потом я стал взрослым и начал вести себя, как взрослый человек.
      Кэттл. Но разве из этого следует, что надо беспощадно убить в себе все мальчишеское?
      Стрит. Иногда, возможно, и следует.
      Кэттл. На прошлой неделе я не чувствовал себя даже человеком. Но сегодня я им стал. Взрослым человеком и вместе с тем мальчишкой – что может быть лучше!
      Клинтон. Да, если мальчик послушный, а человек разумный. Ведь мы не можем допустить, чтобы вся наша жизнь полетела вверх тормашками, а, Кэттл?
      Кэттл. Да, если это хорошая жизнь. Но жизнь бывает разная.
      Клинтон. Жизнь у всех у нас одна.
      Кэттл. Сомневаюсь. Я знаю, что вы хотите сейчас сказать: «Что будет, если все…» Ну, говорите…
      Клинтон. Хорошо, скажу. Что будет, если все ни с того ни с сего перестанут ходить на службу – вот как вы сегодня?
      Кэттл. Скажите, как вы добрались сюда сегодня?
      Клинтон. Сел в Бирмингеме на поезд в двенадцать сорок пять и приехал, а что?
      Кэттл. Представьте, что все жители Бирмингема вздумают приехать в Брикмилл поездом в двенадцать сорок пять!
      Клинтон (протестующе).Но, позвольте…
      Стрит. Здесь какая-то ловушка.
      Делия. Вы так думаете?
      Кэттл. Не столь опасная, Делия, как та, что скрывается за словами «что будет, если все…». Именно этот дурацкий аргумент делает нашу жизнь такой плоской, унылой. К черту это «что будет, если все…»! Пора наконец понять, что люди не могут быть одинаковыми. Даже в наше с вами время есть люди, не похожие на всех остальных!
      Клинтон. Но если все сотрудники брикмиллского отделения банка вдруг перестанут ходить на службу, как это сделали вы…
      Кэттл (перебивает его).К чему эти нелепые предположения? Вот молодой Морган, например, он спит и видит кресло управляющего отделением, а я – наоборот: мечтаю освободить это кресло. Предоставьте Моргану возможность осуществить его заветную мечту. Он вступит на эту должность – я уйду с нее.
      Клинтон. Но почему, Кэттл, почему?
      Кэттл. Потому что с меня довольно.
      Делия (вскакивает).И с меня тоже!
      Кэттл (испуганно).Делия!
      Делия. Нет, к вам это не относится. Но мне необходимо подумать. (Решительным шагом идет к телефону, берет трубку со стола, кладет ев на рычаг.)Больше не снимайте. Я буду вам звонить.
      Кэттл. Зачем?
      Делия. Сама еще не знаю, зачем. Говорю вам, я должна подумать. А это практически невозможно, когда в комнате трое мужчин орут друг на друга. (Обращается к Стриту и Клинтону.)Нет, вам его не переубедить. Теперь я удостоверилась в этом. Вам не удастся сделать то, чего не удалось мне, – пусть хоть в этом будет у меня утешение.
      Кэттл. Делия!
      Делия. Нет, Джордж, сейчас ни о чем больше не надо говорить. (Уходит.)
      Кэттл (хочет пойти вслед за ней, но слышит, как захлопнулась входная дверь. Опечаленный, подходит к шкафчику).Хотите выпить?
      Клинтон (сухо).Благодарю вас, днем не пью.
       Кэттл наливает себе виски с содовой.
      Стрит. Я тоже воздержусь. И если вы послушаетесь моего совета, мистер Кэттл…
      Кэттл (перебивает его; отчеканивая слова, но вежливо).Мне не нужны ваши советы, инспектор. Я не собираюсь спиваться, но впредь, как только мне захочется выпить, непременно буду доставлять себе это удовольствие. (Поднимает стакан.)За ваше здоровье, джентльмены! Да хранит вас бог от всяких огорчений. (Пьет, задумчиво.)Знаете, если человек дожил до моего возраста, но, в сущности, так и не начинал жить, с ним происходит одно из двух: либо у него полностью умирает душа – а в Брикмилле полно людей, которые фактически умерли много лет назад, – либо он начинает ненавидеть жизнь, превращается в большую серую крысу, готовую грызть все живое.
      Клинтон (сухо).Кто же, в таком случае, мы: ходячие мертвецы или большие серые крысы?
      Кэттл. По-моему, вы – крысы. Лютые враги того, что я называю настоящей жизнью.
      Клинтон. Что же вы называете настоящей жизнью, позвольте узнать?
      Кэттл. Не могу вам объяснить. А если бы мог, это означало бы, что настоящая жизнь проще, беднее, чем она есть на самом деле.
      Стрит (довольно грубо).Ваша настоящая жизнь доведет вас до помешательства. Вы и сейчас уже не отвечаете за свои поступки.
      Кэттл. Вы правы. Отныне, джентльмены, я намерен всеми доступными мне средствами уклоняться от ответственности и обязательств, коими обременен каждый благонамеренный и добропорядочный гражданин Британской империи. Несчастный он человек!
      Клинтон (сухо).Следовательно, таковы ваши намерения?
      Кэттл (увлекаясь).Да, отныне деньги, которые я тратил на уплату налогов и страховые взносы, на всякие пожертвования и поборы, я буду тратить на путешествия, рестораны, вино, роскошные туалеты для женщин, на билеты в-симфонические концерты. Я буду встречаться только с богемой, буду вежлив с теми, кто мне приятен, и страшно груб с тупыми и зазнавшимися коммерсантами и чванливыми чиновниками. (Подходит к письменному столу. Ставит стакан.)А теперь, джентльмены, хватит спорить. Предлагаю пить виски, играть в «Охоту в джунглях», или, если хотите, можете исполнить что-нибудь вот на этом барабане и этих тарелках. А если не хотите, попрошу вас меня оставить.
      Стрит. Убедились, мистер Клинтон? Явно не все дома.
      Клинтон (встает).Наш друг, вероятно, ждет у подъезда.
      Кэттл. Если вы имеете в виду вашего приятеля доктора, то беспокоить его излишне: я никогда еще не чувствовал себя так хорошо, как сейчас. (Закуривает трубку.)
      Стрит (со зловещими нотками в голосе).Иногда врачебное свидетельство может спасти человека от серьезных неприятностей.
       Во время последующего диалога, вплоть до того момента, когда Стрит ударом кулака собьет Кэттла с ног, Клинтон и Стрит медленно подступают к нему е обеих сторон.
      Клинтон (со зловещими интонациями в голосе).Банк не любит, когда его управляющие ни с того ни с сего отказываются выполнять свои обязанности и начинают высказывать крайне опасные для общества мысли. Мы не можем не интересоваться причинами такого поведения.
      Кэттл (задумчиво).Так и есть. Большие серые крысы.
      Клинтон. Ваши банковские дела могут оказаться в порядке, Кэттл, но могут оказаться и не совсем в порядке. Кто знает? Некоторым людям нужно очень много денег, больше, чем они имеют, – например, на путешествия, рестораны, вино…
      Стрит (треплет Кэттла по плечу; ехидно).Или на роскошные наряды для чужих жен. Я видел, как она унесла в ванную халат, унесла и больше не выносила. Совершенно новый шикарный халат.
      Кэттл. Замолчите, вы, болван! (Замахивается на Стрита.)
       Стрит сильным ударом сбивает Кэттла с ног; тот падает, потеряв сознание.
      Стрит (наклоняется над Кэттлом; ровным голосом).Так и знал, что стоит мне это сказать, как он на меня кинется. Чисто сработано, как вы считаете? Вы – свидетель. Я вынужден был его ударить в целях самозащиты, не так ли, мистер Клинтон?
      Клинтон. Да, да, бесспорно. Ах, если бы доктору Греноку удалось теперь применить свой метод!
      Стрит. Об этом-то я и подумал. Сейчас он в самом подходящем состоянии для лечения. Сходите за Греноком, а я присмотрю здесь за нашим приятелем.
      Клинтон. Прекрасно, иду. (Уходит.)
       Стрит наклоняется над Кэттлом, смотрит, не пришел ли он в сознание. Из кухни торопливо выходит Моника.
      Моника. Послушайте, мистер Кэттл… Ой, что тут происходит?
      Стрит. Не твоего ума дело.
      Моника (подходит ближе; гневно).Судя по всему, вы избили его до потери сознания?
      Стрит. Вынужден был – в целях самозащиты. А тебе-то что до этого? А ну-ка, марш отсюда, девчонка!
       Звонит телефон.
       (Берет трубку. В телефон).Да?… Ах, это вы, миссис Мун? У телефона инспектор Стрит… Нет, я не могу позвать мистера Кэттла… Его нет…
       Моника бросается к Стриту и вырывает у него трубку. Стрит пытается вырвать ее обратно.
      Моника (кричит в трубку).Он здесь, он здесь! Они избили его! Он без сознания…
      Стрит (выхватывает трубку, кладет ее на рычаг, подходит к Монике и опускает ей руку на плечо).Имя?
      Фамилия?
      Моника. Моника Твигг.
      Стрит. Итак, Моника Твигг, вы оказали сопротивление инспектору полиции при выполнении им служебных обязанностей. Вы арестованы…
      Моника (возбужденно.)А в газетах поместят мою фотографию?
      Стрит. Возможно.
      Моника (в восторге).Ура, мне повезло, повезло!..
       В то время как опускается занавес, сияющая Моника усаживается на диван, широко улыбаясь разъяренному Стриту.

       Там же. Ранний вечер.
       Между вторым и третьим действиями прошло пять минут.
       Стрит ходит по комнате. Кэттл, все еще без сознания, лежит на полу. Моника сидит на диване.
      Стрит (с деланной строгостью).Ты любишь мыть полы?
      Моника. Нет.
      Стрит. А ведь, пожалуй, тебе этого не миновать.
      Моника. Кто сказал?
      Стрит. Я сказал. И судья скажет. Начальница исправительного дома и надзирательницы тоже скажут.
      Моника. А что скажут королевская армия и флот?
       Входят доктор Гренок и Клинтон. Доктор – плотный мужчина лет сорока, в строгом темном костюме. При нем нет обычного докторского чемоданчика. Стрит идет им навстречу. Моника встает с дивана.
      Клинтон. Инспектор Стрит – доктор Гренок.
      Доктор. Очень приятно. Прошу прощения. (Проводит беглый осмотр Кэттла и остается явно доволен результатами.)К счастью, физически он человек вполне здоровый. (Собирается еще что-то сказать, но замечает Монику.)А это кто?
      Стрит. Не обращайте на нее внимания, доктор. Она под арестом. Оказала сопротивление полицейскому инспектору при исполнении им служебных обязанностей-
      Моника (самодовольно).В газетах будет напечатано: «Прелестная девушка сражается с полицией». (Подходит ближе.)
      Стрит. Помолчи. Следовательно, доктор, он вполне вам подходит в таком состоянии?
      Доктор. При условии, что я приступлю к делу, как только он начнет приходить в себя. Надо полагать, в сознательном состоянии он не согласился бы на гипноз?
      Стрит. И близко не подпустил бы вас. Он из этих, из бунтовщиков, понимаете?
      Моника. Да поможет ему бог!
      Доктор. Явление весьма распространенное. Долго подавляемое подсознательное «я» внезапно берет верх. Легкий случай раздвоения личности. Я говорю легкий, потому что сознательное «я» все еще достаточно сильно. Иначе он был бы совершенно нетерпим в обществе. Надеюсь, вы пока еще не можете сказать о нем этого?
      Стрит. Нет. Еще недавно он был примерным гражданином города, пользовался уважением, не причинял никому никакого беспокойства.
      Клинтон. И был прекрасным работником.
      Доктор. Ясно. Он не говорил вам, что произошло с ним сегодня утром?
      Стрит. Говорил. Он услышал голос, который спросил, зачем ему все это нужно.
      Моника (самодовольно).Я тоже часто слышу такой голос. Он меня тоже спрашивает, а что тут ответишь?
      Стрит (орет).Попридержи язык, не то услышишь звук хорошей оплеухи.
      Доктор. Голос? Да, да, голос… обычное явление. Если я не пропущу момент, когда он начнет приходить в себя, коротенький сеанс гипноза окажет целебное воздействие. Я восстановлю доминирующее положение сознательного, первичного «я», которое немедленно же подавит взбунтовавшееся подсознательное, вторичное «я» и загонит его снова внутрь.
       Моника отступает назад.
      Я могу убедить его, что с ним произошел несчастный случай.
      Моника. Подумаешь, я тоже могла бы убедить его в этом.
      Доктор. Тс-сс! Любопытное явление. По мере того как темп современной жизни становится все напряженнее, человек все больше теряет естественные интересы и удовлетворение… Пожалуй, его лучше уложить в постель… (Делает знак Стриту.)
       Стрит берет Кэттла за ноги, доктор – за плечи.
      Итак…,
       Они несут Кэттла к спальне.
      …при неизбежной потере естественного чувства удовлетворенности и при растущем бессознательном чувстве неудовлетворенности случаи частичного раздвоения личности весьма распространены. Если нам удается вовремя распознать их, то после шока, подобного этому, гипнотические сеансы оказывают самое благотворное действие. Таким образом, мы можем смело утверждать, что гипноз и есть тот метод лечения, к которому следует прибегать в подобных случаях.
       Уносят Кэттла в спальню. Клинтон подходит к письменному столу, листает телефонную книгу, поднимает трубку, набирает номер. Из кухни торопливо выходит миссис Твигг; она поражена, увидев Монику,
      Миссис Твигг. Моника, что ты здесь делаешь?
      Клинтон (к миссис Твигг).Одну минутку…
      Миссис Твигг. О-о… прошу прощения, сэр.
      Клинтон (в телефон).Справочная?… Когда отходят поезда на Бирмингем?… Нет, это слишком рано. А следующий?… Благодарю вас. (Кладет трубку.)
      Миссис Твигг (подходит ближе).Простите, сэр, но это моя дочь, и я никак не могу понять, что она здесь делает.
      Моника (с нескрываемым удовольствием).Я арестована.
      Миссис Твигг (обескураженно).Арестована? Силы небесные! Чего ты опять натворила?
      Моника. Что значит «опять»? Можно подумать, что меня уже когда-нибудь арестовывали.
      Миссис Твигг. Этого еще не хватало!..
      Моника. Очень возможно, что в газетах поместят мою фотографию.
      Миссис Твигг (в ужасе).Подумай, что скажет твоя тетка Флори! Неприятностей не оберешься. (Клинтону.)В последнее время никак не могу понять, когда она говорит всерьез, а когда шутит. Вы не скажете, сэр, что здесь произошло?
      Клинтон. Сейчас выйдет инспектор Стрит. Думаю, что ничего страшного не случилось.
      Миссис Твигг. А где же мистер Кэттл?
      Клинтон. Он в спальне. Сейчас у него врач.
      Миссис Твигг (торжествующе).Ну, что я тебе говорила, Моника Твигг? Я сразу заметила, что он не в себе.
      Моника. Скажешь еще! Просто инспектор нокаутировал его, вот и все. А теперь они дают ему этот самый… как его там?… Гипнотизм. Как в кинофильме, который я недавно видела.
      Миссис Твигг (возмущенно).Замолчи, Моника! Если бы ты поменьше ходила в кино и не читала этих дурацких киножурналов, тебе не лезла бы в голову всякая ерунда. Только две вещи в голове: кино да любовь.
      Клинтон. Совершенно верно.
      Моника. Ну вот, начали! Послушать вас, так это мы ее изобрели. Любовь существовала и до нас. Разве не так?
      Миссис Твигг. Нет, раньше все было иначе. Это ты считаешь, что у всех на уме любовь. Вспомни, чего ты наговорила на бедного мистера Кэттла, когда я сказала, что любовь его совсем не интересует!
      Моника. Видела бы ты тот шикарный халат, который она ради него купила, и как она глядела на него – точь-в-точь, как кошка на сметану, – ты бы так не говорила.
      Миссис Твигг (разгневанно).Все это твои выдумки, Моника! В эдакий ненастный день, да еще в понедельник никому и в голову не полезет…
      Стрит (выходит из спальни).Что в голову не полезет?
      Моника. Любовь!
      Стрит (неодобрительно).Так вот о чем мы теперь заговорили! Только-только со школьной скамьи, а – поди же! – рассуждает о любви!
      Моника. Да будет вам известно, я окончила школу три года назад.
      Миссис Твигг. Не обращайте на нее внимания, инспектор. Она и сама не знает, что говорит.
      Моника. Нет, знаю. Это она злится на меня за то, что я не могу долго удержаться ни на одной работе.
      Стрит. А почему?
      Миссис Твигг (простодушно).Все из-за этой… из-за любви!
      Стрит. А что, собственно, вам здесь нужно?
      Миссис Твигг. Я только хотела спросить у мистера Кэттла, не хочет ли он поесть чего-нибудь. Я могла бы приготовить ему чудесный омлет.
      Моника. И накормить его, пока он еще здесь.
      Стрит. Заходите потом, потом, миссис Твигг. А сейчас вы нам мешаете. Да прихватите-ка с собой и вашу дочь.
      Моника (разочарованно).Выходит, я уже не под арестом?
      Стрит. На этот раз сошло.
      Моника (возмущенно).Тоже мне полицейский! Сам не знает, чего хочет!
      Стрит (орет).Убирайтесь вон!
       Миссис Твигг торопливо выталкивает Монику в кухню.
       (Конфиденциально.)Я оставил доктора одного. Толковый малый, свое дело знает.
      Клинтон. Да, да. Он уже не раз нам помогал. В нашем деле случаи нервного потрясения происходят довольно часто.
      Стрит. Мне кажется, все будет в полном порядке.
      Клинтон. В таком случае буду очень признателен вам за помощь, инспектор.
      Стрит. Пустяки, мистер Клинтон. Всегда к вашим услугам.
      Клинтон. Должен признаться, что не совсем понимаю ваше горячее участие в этом деле, инспектор. Ведь это не совсем по вашей части, а?
      Стрит. Верно. Но когда утром я ушел, а он остался здесь один, веселый, беспечный, как ребенок, – да и меня самого эта детская игра, знаете, позабавила, – мысль, что у него нет никаких забот, если хотите, меня просто разозлила. Я-то должен вернуться к своим обязанностям. Почему же он не желает! Что будет, если все начнут…
      Клинтон (мягко).Совершенно верно. Вот и я об этом говорю.
      Стрит (возмущенно) –А потом еще обзывает тебя – «большие серые крысы»!..
       Звонит телефон.
       (Берет трубку.)Да?… Советник Хардэйкр? Говорит инспектор Стрит… Да. Мы овладели положением… Да, мистер Клинтон еще здесь… Что ж, приезжайте и убедитесь сами. (Кладет трубку.)Советник Хардэйкр чем-то сильно взволнован. Что-то в связи с прессой…
      Клинтон (прерывает его).Абсолютно не в наших интересах впутывать в это дело газеты.
      Стрит. Я того же мнения; что ж, вам придется умерить его пыл, мистер Клинтон. Он сейчас будет здесь.
      Звонок у входной двери.
      Нет, для него это слишком рано. Даже сам Хардэйкр не может примчаться сюда так быстро.
      Стук в дверь слева.
      Войдите.
      Входит мистер Мун.
      А, хэлло, мистер Мун.
      Мун. Как поживаете, инспектор?
      Стрит. Превосходно. Это мистер Генри Мун – один из самых известных в нашем городе агентов по продаже недвижимости. Мистер Клинтон – управляющий окружным отделением Лондонского и Норс-Мидлендского банка.
      Мун. Очень рад познакомиться, мистер Клинтон. Приехали навести порядок? Абсолютно своевременно, абсолютно. (Нерешительно.)Здесь, случайно, нет моей жены?
      Стрит. Выла и ушла. А после звонила. И я полагаю, скоро снова будет здесь. Если хотите повидать ее, подождите.
      Мун. Хорошо. А где мистер Кэттл?
      Стрит. Он дома.
      Мун (торжественно).Мне надо решить с ним один вопрос.
      Стрит. Вам придется подождать. (Указывает в сторону спальни.) Vнего сейчас доктор, тоже решает кое-какие вопросы. Но теперь, видимо, уже недолго ждать.
      Мун. Кэттл не совсем здоров, насколько я понимаю?
      Стрит. Да, не совсем.
      Клинтон. Легкое нервное расстройство, мистер Мун.
      Мун (важно).Вы меня не удивили, ничуть не удивили. Я был у него сегодня утром и тут же сказал себе: «Генри, старина, держи себя в руках, ты имеешь дело с больным, он не совсем нормальный». Он без конца звонил ко мне в контору – нес какую-то чепуху. Очень расстроил мою помощницу, мисс Карсон. (Клинтону; подобострастно.)Каковы, по-вашему, деловые перспективы в стране, мистер Клинтон?
      Клинтон. В целом благоприятные, мистер Мун, вполне благоприятные…
      Мун. Очень рад слышать это, мистер Клинтон. У нас в Брикмилле дела тоже идут неплохо. Только что удачно закончил переговоры о продаже одной старой фабрики в Марчисоне – вы ее знаете, инспектор?
      Стрит. Еще бы, как не знать.
      Мун (самодовольно).Довольно крупная сделка – шестизначная цифра. Разумеется, это между нами.
      Стрит (доверительно).Понимаю, разрешите и мне сказать вам кое-что конфиденциальное. На вашем месте, мистер Мун, я не позволил бы вашей супруге подолгу находиться в этом доме.
      Клинтон. Я совершенно согласен с инспектором Стритом, мистер Мун.
      Мун (переводя взгляд с одного на другого).Да, вы так считаете? Думаете, мне следует принять меры?
      Стрит (доверительно).Да, да, я вам советую – не официально, конечно, а чисто по-дружески. Вы должны самым решительным образом запретить ей, мистер Мун.
      Мун. Думаю, что удастся обойтись без крайних мер. Просто скажу ей, и этого будет достаточно. У вас… э-э… какие-либо основания советовать мне это?
      Клинтон (деликатно).Видите ли, ситуация весьма щекотливая… Понимаете ли, мистер Мун… это чисто мужское дело.
      Мун. Да, да. Понимаю.
      Стрит (доверительно).Стоит вмешаться женщине, как потом не знаешь, чем все кончится.
      Мун. Совершенно верно. Я сам не раз убеждался в этом.
      Клинтон. Я иногда думаю, что в хорошо организованном обществе женщины должны быть определенным образом изолированы, чтобы лишить их возможности во все вносить путаницу. Пусть уж между собой путают.
      Мун. Прекрасная мысль, мой дорогой. Что ж, я…
       В эту минуту с шумом открывается дверь. Стремительно входит Делия. Она в дорожном костюме, выглядит не такой чопорной, как обычно. Более того, она разгневана, полна энергии и решимости.
      Делия. Где он?
      Стрит. В спальне. У него врач,
      Делия. Вы его избили!
      Клинтон (поспешно).Нет, что вы, успокойтесь!
      Стрит. Он прекрасно себя чувствует.
      Делия (быстро направляется к спальне).Сейчас проверю. (Уходит в спальню.)
      Мун (бросается за ней, кричит).Делия! Делия!
       Все трое смотрят ей вслед, не зная, что предпринять. Через некоторое время из спальни доносится приглушенный шум и громкие спорящие голоса Делии и доктора.
      Доктор (за сценой, зовет).Инспектор! Инспектор! (Показывается из спальни.)
      Стрит. Я здесь.
       Доктор и Стрит скрываются в спальне. Слышен шум борьбы. Голос Стрита за сценой: «Будьте благоразумны, миссис Мун». Показываются доктор и Стрит, они ведут сопротивляющуюся Делию.
      Доктор (возмущенно).Позвольте, мадам, я не могу допустить, чтобы вы нам мешали. Я говорю не только от своего имени, это в интересах моего пациента. Если вы согласитесь спокойно подождать, вы сами убедитесь в благотворном действии моего метода. Но прерывать сеанс совершенно недопустимо. Иначе я ни за что не отвечаю. Инспектор, прошу вас дать мне возможность спокойно продолжать.
      Стрит. Конечно, конечно.
       Доктор скрывается в спальне,
       (Отпускает руки Делии.)Спокойно, миссис Мун…
       Делия бросает на негр гневный взгляд, она умышленно не замечает Клинтона и мистера Муна.
       (Многозначительно смотрит на Муна.)Мистер Мун?
      Мун (подходит к Делии; вид у него растерянный).Да, да, понимаю, мой дорогой… (Нерешительно.)Делия, тебе не следует оставаться здесь.
      Делия. Кто это тебе сказал?
      Мун (неуверенно).Видишь ли… Я сам так считаю.
      Делия. Не говори чепуху, Генри.
      Мун. И они тоже так считают,
      Делия. Кто? Вот эти двое?
      Мун. Очень щекотливая ситуация, понимаешь? Чисто мужское дело, деточка.
      Делия. Замолчи, пожалуйста, Генри.
       (Стриту и Клинтону.)А теперь объясните мне, что здесь происходит. Только говорите правду, слышите! Стрит. Я никогда не лгу, миссис Мун.
      Делия. Нет, лжете. Вы мне сказали по телефону, что его здесь нет.
      Стрит. Но я не сказал, что он ушел из дому. И он действительно в некотором роде отсутствовал. Я его ударил, и он потерял сознание.
      Делия. Как вы смели его ударить?
      Стрит. Потому что он бросился на меня,
      Делия. Почему он бросился на вас?
      Стрит. Должно быть, ему не понравилось то, что я сказал.
      Клинтон. Дорогая миссис Мун, вы должны понять, что мистер Кэттл сегодня с самого утра в крайне неуравновешенном состоянии…
      Стрит. Он говорил нам ужасные вещи.
      Делия. Какие?
      Стрит. Например, назвал нас большими серыми крысами…
      Мун. Бог мой! Должен сказать, что…
      Делия. Помолчи, Генри. Будет лучше, если говорить ты предоставишь мне. (К остальным.)Возможно, вы чем-нибудь напомнили ему больших серых крыс? Вполне допускаю. А где был ваш доктор, когда все это произошло? И вообще откуда он взялся?
      Клинтон. Он крупный специалист и состоит у нас на службе. У нас были дела здесь, и мы…
      Делия. Где здесь? В квартире Кэттла?
      Клинтон. Да.
      Делия. Какие?
      Клинтон. Право, я не понимаю, какое это имеет отношение к вам? Я приехал сюда по делам банка.
      Дели я. А я пришла сюда по своему личному делу, и для меня это поважнее дел вашего банка.
      Стрит. Учтите, что с точки зрения закона у вас едва ли есть основания находиться в этой квартире.
      Делия. А у вас? На каком основании вы торчите здесь целый день, словно это полицейский участок, а не частная квартира? Может быть, он приглашал вас – и даже просил, чтобы вы его избили?
      Стрит. Мистер Мун, если вы не в состоянии увести отсюда вашу супругу, то по крайней мере заставьте ее замолчать!
      Мун. Легче сказать, чем сделать, мой дорогой.
      Делия (мрачно).Назвал крысами… психически неуравновешен… был избит, тут же оказался врач… очевидная ложь, которую инспектор сказал мне по телефону… подозрительное желание выпроводить меня поскорее… И после этого вы хотите, чтобы я ушла отсюда?! Ни за что! Да какая женщина согласится на это?! Зачем здесь доктор, что он делает с ним?
      Клинтон. Он оказывает Кэттлу необходимую помощь.
      Делия. Какую?
      Клинтон. В наше время жизнь, знаете, очень напряженная…
      Делия. Вот как! А почему?
      Клинтон (раздраженно).Ну, уж это, дорогая миссис Мун, от нас не зависит.
      Делия. Не зависит? Тогда кто же виноват в этом?
      Клинтон. Обстоятельства, обстоятельства.
      Делия. А кто создает эти обстоятельства?
       Торопливо входит Хардэйкр.
      Хардэйкр (направляясь прямо к Клинтону).Вы мистер Клинтон? Хардэйкр. Это я звонил вам по телефону. Рад, что вы сразу же приняли меры. Это единственный выход. Сразу же принять меры. Пресечь и немедленно, я всегда это говорил. Даже хотел телефонировать прямо в правление банка.
      Клинтон. Я рад, что вы не сделали этого. Я…
      Хардэйкр (прерывает его; раздраженно).Надеюсь, вы понимаете, в каком положении я очутился! Мой долгосрочный кредит! Я собирался оформить его через Кэттла. Оказать ему любезность. У нас всегда были наилучшие отношения. До сегодняшнего дня. (Садится в кресло.)Вот именно – до сегодняшнего дня!
      Стрит. Мистер Хардэйкр, мистер Клинтон обо всем осведомлен…
      Хардэйкр. Всегда полное взаимопонимание, ни одного резкого слова – до сегодняшнего дня.
      Мун. Вы повторяетесь, старина.
      Хардэйкр. Ну и что из этого? И вы бы повторялись на моем месте. Да знаете ли вы, о каких суммах идет речь?
      Мун (с любопытством).Нет. Очень интересно. Скажите.
      Хардэйкр (возмущенно).И не подумаю вам говорить. Меня удивляет ваша бестактность, Мун… Это мои коммерческие дела, и они касаются меня одного, и никого больше.
      Мун. Вы же сами меня спросили, знаю ли я, о каких суммах идет речь. А теперь обижаетесь.
      Хардэйкр. Обижаюсь? Кто сказал, что я обижаюсь? Да зачем, собственно, я трачу на вас время, Мун! Не понимаю, что вы вообще здесь делаете? Вам нечего здесь делать. И ей тоже. Если бы это была моя жена…
      Делия (перебивает его).На это я могу дать вам по меньшей мере пятьдесят ответов, но, ручаюсь, ни один из них не придется вам по вкусу. И перестаньте орать.
      Хардэйкр. Я и не думаю орать! Прошу не делать мне замечаний!
       Из спальни выходит доктор.
      Доктор (важно).Прошу минутку внимания.
      Хардэйкр. А кто вы такой?
      Доктор (с достоинством).Я врач, пользующий больного. И я попрошу вас не разговаривать так громко. Вы беспокоите моего пациента. (К Делии.)Скажите, миссис Мун – это вы?
      Делия. Да, я. А что такое?
      Доктор. Мой пациент спрашивает, здесь ли вы.
       Делия делает несколько шагов в сторону спальни.
      Нет, нет, вы сможете его увидеть чуть позже. (К Клинтону.)Мне кажется, лечение подвигается весьма успешно, мистер Клинтон. (Скрывается в спальне.)
      Хардэйкр (тихим, но угрожающим голосом).Хорошо, я буду говорить тише. Но требую, чтобы меня выслушали. (Он обращается главным образом к Клинтону.)Если в ближайшие полчаса я не увижусь с Кэттлом, если он не уделит необходимого внимания моему делу и не извинится передо мной, пусть пеняет на себя. Ровно через час я должен встретиться в клубе с редактором «Брикмиллского вестника», он мой приятель. И если к этому времени я не получу удовлетворения, будь здесь хоть сто докторов, я выложу ему все. И это будет напечатано в газетах.
      Клинтон (встревоженно).Советник Хардэйкр, заверяю вас…
      Хардэйкр. Заверения мне не нужны. Мне нужен Кэттл, в трезвом и нормальном виде. Вот так. И не советую медлить, иначе…
      Стрит. Вам не кажется, что ваши условия чересчур жесткие?…
      Хардэйкр. Не суйтесь не в свое дело.
      Стрит. Ну, ну…
      Хардэйкр (встает).Не нукайте на меня! Я вам не водитель грузовика, нарушивший правила уличного движения!
      Стрит (раздраженно).А кто по-вашему я? Простой полицейский, регулировщик уличного движения?…
      Мун. Хардэйкр, старина, мы все понимаем, что у вас сегодня тяжелый день…
      Хардэйкр. Думаю, что и у вас он не из легких.
      Мун. Лично у меня сегодня не было никаких особых неприятностей.
      Хардэйкр (ехидно).Это вы так думаете.
      Мун (раздраженно).Мне кажется, я лучше вашего знаю, так это или не так? Ваше мнение меня интересует меньше всего.
      Хардэйкр. А вам не мешало бы им поинтересоваться.
      Мун. Что вы имеете в виду?
      Делия (негромко, но решительно).Он имеет в виду меня, Генри.
      Хардэйкр. Да, именно вас. Вы имеете к этому самое прямое касательство.
      Делия. Настолько прямое, что вы готовы и на меня натравить вашего приятеля из «Брикмиллского вестника». Если Джордж Кэттл не будет ползать перед вами на коленях, вымаливая у вас прощение, всем нам не миновать статьи в «Брикмиллском вестнике», не так ли? А теперь выслушайте мое мнение на этот счет. Оно вас удивит. Я согласна, что вполне заслужила наказание. Надо было знать, что делала. Стрит. Когда? Сегодня утром? Дел и я (страстно).Нет, не утром, а днем. Я думала только о себе. Я забыла, что есть предел человеческому терпению. Но если я буду наказана, это нисколько не умаляет вашей вины. Я скажу вам все, что думаю, и можете это тоже напечатать в вашем «Вестнике». Таких гнусных субъектов, как вы, в этом городе всего человек десять, – жалких, зловредных людишек. Но именно вы повинны в том, что ни один нормальный человек не в состоянии жить в Брикмилле. Не заводы, не дым, не туман, не копоть, не грязные улицы, не жалкие лавчонки, не вчерашние котлеты в кафе «Старый дуб» и жидкий суп в «Графской гостинице» отравляют людям жизнь, а именно вы, вы!
      Хардэйкр. Довольно! Мы и так слишком долго слушали вас.
      Мун. Возможно, дорогой Хардэйкр. И все же…
      Хардэйкр. Лучше помолчите, Мун. Если вы у нее под башмаком…
      Мун (возмущенно).Под башмаком? Я под башмаком? Что он говорит?
      Из спальни выходит доктор.
      Доктор. Джентльмены, прошу вас, минуточку внимания… пока здесь нет мистера Кэттла. Он одевается и сейчас выйдет. Мне нужна ваша помощь. Как я установил, сегодня утром подсознательное «я» моего пациента, находившееся до этого под строгим контролем, внезапно утвердило себя. Результатом этого и явились те слова и поступки, которые так удивили вас.
      Хардэйкр (мрачно).Удивили? Я решил, что он попросту пьян.
      Доктор. Вполне простительная ошибка, дорогой сэр. Алкоголь ослабляет тормозящие центры.
      Хардэйкр. Я никогда не притрагиваюсь к спиртному. Капли в рот не беру…
      Делия. Вы и ваш рот никого не интересуют. Продолжайте, доктор.
      Доктор (чрезвычайно самодовольно).Мне удалось успешно провести сеанс и восстановить главенствующую роль его сознательного «я». Можно считать, что сейчас он вполне здоров. Но на этой, так сказать, ранней стадии выздоровления прошу относиться к нему так же, как вы относились к мистеру Кэттлу до его злополучного заболевания.
      Хардэйкр. Э-э, вы хотите сказать…
      Доктор. Никаких упреков, никаких претензий… Очень прошу. Если вы окажете мне содействие, ваше присутствие только принесет пользу. Оно создаст привычную для моего пациента обстановку. Я сказал бы, что все прошло превосходно, мистер Клинтон, просто превосходно.
      Клинтон. Весьма рад, доктор.
      Доктор. Благодарю вас. Многообещающий метод. Очень, очень. И, кроме того, такой…
      Делия. Одну минутку.
      Доктор (приближается, он не доволен, что его прервали).Собственно, я не совсем понимаю, почему это так интересует вас, мадам…
      Делия. Интерес сугубо личный – отнюдь не научный, доктор. В чем заключается ваш метод лечения? Доктор. Видите ли, мадам, если вы так хотите знать… это лечение гипнозом, проводимое сразу же после состояния шока.
      Делия. Значит, сначала его избивают до потери сознания, затем, как только он начинает приходить в себя, вы тут же принимаетесь за него, не спросив даже его согласия, так, что ли?
      Доктор. В данных обстоятельствах я, естественно, не мог спрашивать у него согласия, в его же интересах. Прежде всего я должен был оказать ему помощь, подавив его вторичное «я», а затем я должен был восстановить его первичное, то есть настоящее «я». Делия. Откуда вы знаете, которое из них его настоящее «я».
      Доктор. Ну, здесь не может быть никаких сомнений. Наше сознательное, первичное «я» хорошо приспособлено к внешней среде и общественной жизни, подсознательное же, вторичное «я» – наоборот. Оно ущербно, антисоциально, инфантильно, безответственно, капризно, не способно ни на какую конструктивную роль в современной общественной жизни. Поэтому восстановление главенствующей роли нашего первичного, сознательного «я» было совершенно необходимо.
      Мун. Вне всякого сомнения. Весьма, весьма интересно, доктор. Вернуть человеку, так сказать, способность призадумываться над тем, что он делает, не так ли?
      Делия. Да, призадуматься есть над чем – и очень серьезно.
      Доктор. Миссис… э-э… Мун, я позволил вам остаться только потому, что мой пациент по каким-то причинам все время справлялся, здесь ли вы. Однако и вас я должен просить оказать ему возможное содействие. В его же интересах, как вы сами понимаете.
      Делия. Не беспокойтесь. Если нужно содействие, он его получит.
      Доктор (прислушиваясь).Тс-сс! Вот и он.
       Из спальни медленно выходит Кэттл. На нем снова его строгий черный костюм управляющего отделением банка; он немного бледен. Движения его неуверенны, и в них есть что-то угодливое, резко отличное от его недавней манеры держаться. Он глупо и виновато улыбается. Делия смотрит на него с ужасом; все остальные с явным одобрением.
      Доктор (профессиональным подбадривающим тоном).Ну как, мистер Кэттл, вам теперь гораздо лучше, не так ли? Когда вы только очнулись, ведь куда хуже было самочувствие, правда?
      Кэттл (покорно).Да, доктор, как только все вспомню, понять не могу, что это на меня нашло. Это было так ужасно. Мои уста произносили кошмарные вещи: «Стрит – подлая лиса», «Клинтон – надутый индюк», «Генри Мун – идиот», «Хардэйкр – скряга и паршивый нытик».
      Хардэйкр. Позвольте, как это понять?!
      Доктор. Не надо, не надо, прошу вас. Ему необходимо выговориться… Делия (перебивает его).Остаюсь одна я. Что же вы говорили обо мне?
      Кэттл (встревожено и просительно).О-о, миссис Мун, не спрашивайте меня. Я сам не отдавал себе отчета в том, что говорил, думал…
      Делия (повелительным тоном).Ну, говорите! Что вы думали обо мне?
      Кэттл. Какие-то нелепые вещи. Я говорил себе: «Прелестная, очаровательная миссис Мун – как жаль, что она оказалась такой трусихой».
      Дели я (пристально смотрит на него).Джордж Кэттл!
      Кэттл (с жалкой улыбкой).Миссис Мун, я и сам не понимал, что говорил. Ведь я же предупредил вас, что это была явная бессмыслица. Прошу прощения, миссис Мун… О, мистер Клинтон!
      Клинтон (пожимает ему руку).Рад видеть вас, мистер Кэттл. Я приехал сегодня днем. И не мог уехать, не повидавшись с вами.
      Кэттл (униженно).Очень любезно с вашей стороны, мистер Клинтон. Поверьте, я так тронут. Я сожалею, что меня не было в банке, когда вы заходили туда, – понимаете, несчастный случай…
      Клинтон (сердечно).Не стоит говорить об этом, Кэттл. Это может случиться с каждым. Надеюсь, сейчас вы чувствуете себя лучше?
      Кэттл. Да, благодарю вас, мистер Клинтон. Вы так редко навещаете нас в Брикмилле, а мне о многом хотелось бы поговорить с вами.
      Клинтон (сердечно).Мы обязательно поговорим в мой следующий приезд. А сейчас в вами хочет побеседовать советник Хардэйкр.
      Хардэйкр встает.
      Кэттл (подходит к нему, извиняющимся тоном).О, советник Хардэйкр! Должно быть, по поводу долгосрочного кредита, да?
      Хардэйкр. Вы не ошиблись, Кэттл. Я потерял из-за вас целый день.
      Доктор (поспешно).Не так резко, не так резко, прошу вас.
      Кэттл. Сегодня утром я хотел сообщить вам, что получено письмо из Главного правления банка: ваш вопрос будет поставлен на заседании нашего отделения в среду.
      Хардэйкр (заносчиво).Надеюсь, вы доложили о моем деле как следует, Кэттл? Со всей полнотой?
      Кэттл (горячо).Заверяю вас, советник Хардэйкр, я сделал все, что мог. И очень сожалею, что причинил вам столько хлопот.
      Хардэйкр (направляясь к двери; грубо).В следующий раз смотрите, Кэттл.
      Кэттл (подходит к креслу; покорно).Можете не беспокоиться, советник.
      Делия (с отвращением).Боже мой!..
      Кэттл. Миссис Мун!
      Делия. Что, мистер Кэттл?
      Кэттл (извиняющимся тоном).Вас, должно быть, беспокоят счета нашего Фонда радиофикации больничных коек?
      Делия. Нисколько!
      Кэттл. О!
      Делия. Меня беспокоите вы!
      Кэттл. Я прошу извинить меня. Я уверен… что больше это не повторится.
      Делия. Передо мной можете не извиняться. Извиняйтесь вот перед ними. (Отходит к письменному столу.)
      Хардэйкр. Ну, мне пора. Я рад, что вы опять в нормальном состоянии, Кэттл.
       Делия незаметно вынимает из ящика стола револьвер.
      Кэттл. Благодарю вас, советник.
       Хардэйкр так быстро выходит, что Кэттл не успевает распахнуть перед ним дверь.
       (Стриту.)Я очень рад, что вы здесь, инспектор. Помните, я подавал вам заявление относительно стоянки машин на углу у банка?
      Стрит. По этому поводу я и заходил к вам сегодня утром, мистер Кэттл.
      Кэттл. О, надеюсь, я не слишком задержал вас, инспектор.
      Стрит. Что вы, что вы! Но я боюсь, что доктор не позволит нам говорить в данный момент об этом.
      Доктор. Откровенно говоря, я не рекомендовал бы.
      Кэттл. Ценю ваши заботы, доктор. Очень признателен. Я сейчас действительно не совсем хорошо себя чувствую… (Он пошатнулся.)
      Клинтон (пододвигает ему кресло).Да, да. Не следует спешить, Кэттл. Нам хорошо известно ваше усердие и добросовестность. Доктор Гренок в данном случае стоит на страже интересов нашего банка – ведь он тоже один из членов нашей большой семьи.
      Кэттл. Рад слышать это. Я хочу сказать вам одну вещь, мистер Клинтон, пользуясь тем, что вы здесь. Для меня Лондонский и Норс-Мидлендский банк не просто учреждение, которое платит мне жалованье. Я вижу в нем нечто большее – своего настоящего друга.
      Клинтон. Это так, Кэттл, поверьте, это так и есть! Так и есть!
      Кэттл. Мне не хотелось бы преувеличивать, но порой мне кажется, что банк заменил мне отца и мать – столь многим я ему обязан.
      Дел и я (в бешенстве).Почему бы вам не облобызать его за это?
       Кэттл откидывает голову на спинку кресла и словно дремлет.
      Доктор. Прошу вас, господа. Все вы, должно быть, торопитесь по своим делам, а мне необходимо еще некоторое время побыть с моим пациентом: дать ему кое-какие советы относительно диеты, режима и прочего.
      Клинтон (тепло).О, конечно, конечно. Прекрасная работа, доктор Гренок. (Взглядывает на Кэттла и понижает голос.)Что это с ним? Все в порядке?
      Доктор (знаками указывает всем на дверь).Да, да… естественная реакция…
      Клинтон (сердечно).Итак, до свидания, Кэттл,
      Доктор (Клинтону и Стриту).Немного устал – вполне естественная реакция, – но ничего опасного. Стрит, Клинтон и доктор уходят.
      Мун. Может, тебе лучше пойти домой, Делия, а?
      Делия (садится на диван).Нет, мне еще рано, Генри. Но ты иди.
      Мун (идет к центру сцены).По правде сказать, мне надо закончить кое-какие дела в конторе. В связи с продажей фабрики в Марчисоне. Меня там ждут.
      Делия. Кто? Мисс Карсон?
      Мун (с достоинством).Поскольку мисс Карсон является моей помощницей, она, естественно, тоже будет в конторе.
      Делия. В таком случае поторопись, Генри.
       Входит доктор.
      Нехорошо, если мисс Карсон придется тебя ждать.
      Мун. До свидания, Кэттл.
      Кэттл (сонным голосом).До свидания, Мун.
      Мун (доктору).Первоклассная работа, доктор, первоклассная! Страшно рад, что довелось стать очевидцем. Поразительно, какие чудеса вы, доктора, научились творить.
      Доктор. Благодарю вас, мистер Мун. До свидания.
      Мун. До свидания. (Уходит.)
      Доктор (удивлен, что Делия все еще здесь).Миссис Мун? Вы не уходите вместе с мужем?
      Делия. Нет, у него дела в конторе.
      Доктор. Да, но…
      Делия. Я остаюсь здесь.
      Доктор. Мне кажется, это напрасно…
      Делия. Нет. Пусть вас это не стесняет, доктор. Продолжайте.
      Доктор (бросив на Делию неодобрительный взгляд, подходит к Кэттлу).Я не хочу вас больше утомлять, мистер Кэттл, займу всего несколько минут – но прошу, выслушайте меня внимательно.
      Кэттл (открывает глаза).Да, доктор.
      Доктор. Так, так. Продолжайте смотреть мне в глаза. Больше всего мы должны опасаться внезапного рецидива. Ведь вам не хочется этого, не так ли?
      Кэттл. Разумеется, доктор.
      Доктор. Поэтому я прошу строго выполнять все мои указания. Вы можете вернуться к вашему прежнему образу жизни, однако следует избегать любых острых ощущений.
      Кэттл. Если я вернусь к прежнему образу жизни, я гарантирован от острых ощущений.
      Доктор. Пища должна быть простой и здоровой. Ни капли спиртного. Поздно не ложиться. Избегать всего, что может привести к излишнему возбуждению нервной системы. Пожалуй, вам следует купить телевизор. Поскольку вы не женаты, вопросов пола мы касаться не будем.
      Делия. Да, да. Сделаем вид, будто этих вопросов вообще не существует и мы все бесполые существа.
      Доктор. Миссис Мун, я попрошу вас или уйти, или сидеть молча. Неужели вы не понимаете, что любое постороннее вмешательство на этой стадии лечения гипнозом может привести к очень тяжелым последствиям.
      Делия (встает).А вот это может привести к еще более тяжелым последствиям. (Наводит на него револьвер.)
      Доктор. Как вы смеете! Сейчас же уберите револьвер.
      Делия. Садитесь!
       Доктор садится.
      А теперь разрешите вам сообщить, что я хорошо стреляю. Насмерть я вас не убью, но прострелю вам коленную чашечку, и вам придется проваляться в постели несколько месяцев. Это в том случае, если вы не сделаете того, что я потребую.
      Доктор. Это чудовищно! Почему я должен выполнять ваши приказания. Что все это значит?
      Делия. Скажите, господин эскулап, вам никто никогда не говорил, что такое женщина? Женщины – это слабые, покорные существа, легко подчиняющиеся воле мужчин, готовые поверить в любую сказанную вами глупость и подчиняться любому из ваших идиотских законов. Но есть чувство, которое может сделать нас непокорными, отчаянными, готовыми на все. Это чувство – любовь.
      Доктор (растерянно).Я, конечно, знаю, что иногда половые инстинкты…
      Делия. Замолчите!
      Доктор (встает).Если вы думаете, милостивая государыня, что…
      Делия (наводит на него револьвер).Садитесь!
       Доктор садится.
      Мне доставило бы истинное удовольствие пристрелить вас, жалкий вы человек. Сколько лет я ждала, когда наконец полюблю, когда полюбят меня! И вот сегодня это свершилось – мы нашли друг друга. Мы были так счастливы! А потом я совершила глупый, трусливый поступок. Он предложил мне бежать, а я отказалась. Но когда я передумала и вернулась, готовая следовать за ним куда угодно, вы уже превратили его в прежнего ханжу и лицемера, в жалкую куклу. А ведь он перестал ею быть. Он стал живым человеком. Воспользовавшись тем, что он был без сознания, вы снова превратили его в несчастное жалкое существо. Его душа пробудилась, а вы заставили его снова погрузиться в спячку, в какой пребываете все вы!
      Доктор (встает).Миссис Мун, уверяю вас, это всего лишь…
      Делия. Верните мне его – или я нажму курок. Клянусь!..
      Доктор (в отчаянии).Кэттл, я обращаюсь к вам как к честному, уважающему законы гражданину!..
      Кэттл. Нет, доктор. Это уж вы решайте между собой.
      Делия. Ну же! Делайте то, что от вас требуют; выведите его из этого идиотского состояния!
      Доктор (отходит в сторону; покорно).Хорошо. Но только вы должны ясно знать, чего вы требуете. Вы получите антиобщественного, неразумного, безответственного индивидуума, неспособного играть какую-либо конструктивную роль в жизни современного общества.
      Делия. Я это знаю!
      Доктор. Явно неприспособленного к жизни, непокорного, эксцентричного, склонного к алкоголю, половым излишествам…
      Делия. Я знаю, знаю!..
      Доктор. И, возможно, вы тоже станете такой же порочной, как он.
      Делия. О, надеюсь!
      Доктор (пораженный смотрит на нее; возмущенно).Развратная женщина!
      Делия. Ну и пусть, пусть я буду развратной женщиной. (Угрожает ему револьвером.)Даю вам последнюю возможность, слышите! Раз… два…
      Доктор (в панике).Остановитесь, остановитесь! Хорошо, я попытаюсь… (Поворачивается к Кэттлу.)Кэттл, прошу вас, посмотрите мне в глаза.
      Кэттл (встает).Мне надоели ваши глаза, доктор. И вы сами мне тоже надоели.
       За окном становится светлее, тучи рассеиваются, и дождь прекращается.
      Делия. Джордж!
      Кэттл (подходит к Делии и обнимает ев).Ну вот, Делия, дорогая, теперь ты убедилась, каким бы я был, если б остался в этом городе. Ну, говори: когда
      мы едем?
      Делия. Сегодня! Сейчас! Сию минуту! Я давно
      уже решила. Я звонила тебе.
      Кэттл. Я этого не знал. И хотел дать тебе возможность убедиться самой, как это необходимо.
      Доктор. Послушайте, а как же мой гипноз?
      Кэттл. Ах, мой дорогой доктор, вы не способны загипнотизировать даже кролика. (Берет у Делии револьвер.)Кстати, он не заряжен. (Бросает на кресло; доктору.)Поэтому рекомендую шум не поднимать.
      Доктор. Я и не собираюсь. При условии, что вы ничего не скажете мистеру Клинтону.
      Кэттл. Клинтону? Надеюсь, я никогда его и в глаза не увижу.
      Доктор. Между нами, я совсем недавно переквалифицировался на психиатра. Моя основная специальность – ухо, горло, нос.
      Кэттл. Ну и как вы нашли мою носоглотку?
      Доктор (серьезно).Всесторонне проверил. В отличнейшем состоянии.
      Кэттл (ведет доктора к двери).Благодарю вас, доктор. А теперь мы вас больше не задерживаем. Всего наилучшего.
      Доктор. И вам того же желаю,
      Делия. До свидания, доктор!
       Доктор уходит.
      Мы поедем в моем автомобиле. Я беру два чемодана. Они уже в машине. Ты переодевайся, а я уложу твои вещи.
      Кэттл (удивленно).Переодеваться? Зачем? (Смотрит на свой костюм; с отвращением.)Ах, да, конечно! Надо снять эту гадость. (Срывает воротничок, снимает сюртук.)
       Делия уходит в спальню. Кэттл подходит к радиоле и включает ее. Из кухни появляется миссис Твигг. Она в пальто, в руках тарелка с омлетом.
      Миссис Твигг (кричит).Мистер Кэттл, я несу вам омлет!
      Кэттл. Благодарю вас, миссис Твигг, но вам придется съесть его самой. Мы уезжаем. Я напишу вам. Передайте мой привет Монике.
       Входит Моника; она в плаще.
      Моника. Привет можете передать мне лично. Вы действительно уезжаете?
      Кэттл. Да, как только соберем чемодан.
       Из спальни выходит Делия. В руках у нее чемодан, домашний костюм Кэттла и еще кое-какие вещи.
      Делия. Ну вот и все, милый. (Замечает миссис Твигг и Монику.)О! (Отдает Кэттлу его домашний костюм, ставит чемодан на пол, опускается на колени и начинает укладывать вещи.)
      Моника. Если так, то и я с вами. Вы меня не прихватите?
      Кэттл. Подождите, Моника… мы…
      Моника. Не волнуйтесь, я знаю, что вы абонированы ею. Я и пытаться теперь не стану. Но вы сами видели инспектора, в каком настроении он ушел. Теперь уж он поблажки мне не даст.
      Миссис Твигг. Ох, боюсь, что она права. Я была бы спокойней, если бы вы захватили ее с собой. Должна сказать, что я не очень-то доверяю шоферам грузовиков.
      Кэттл. Ну что ж, мы согласны, миссис Твигг.
       Кэттл уходит в спальню. Моника опускается на колени рядом с Делией и помогает ей укладываться.
      Моника. А что, если я наймусь к вам в горничные на недельку или две?
      Делия. Нет, Моника. Боюсь, что я не смогу по достоинству оценить ваш сценический талант. Но если хотите, я завезу вас к моей сестре на денек-два. Она живет около Бирмингема.
      Моника (настороженно).У нее, разумеется, куча детей и нет прислуги?
      Делия. Ее муж режиссер студии телевидения, Моника.
      Моника (восторженно).О, так чего же вы копаетесь? Поехали!
       Громкая музыка радиолы. Из спальни выходит Кэттл. Он сменил сюртук на прежний домашний костюм. Миссис Твигг, округлив глаза, смотрит на него, раскрыв рот от удивления.
      Миссис Твигг (кричит).Посмотрите, дождь кончился. Слышите, я говорю – дождь кончился!

Быстро опускается занавес