Занимательная математика
 
      Так называлась книжка моего детства, дивная книжка
      Перельмана, в которой при помощи цифр доказывались самые невероятные вещи. Ну, такие, например, что полуживой человек и полумертвый обозначают как бы одно и то же. Математически это выглядело бы так:**0, 5 живого человека = 0, 5 мертвого человека.**Цифры (по 0,5), понятно, сокращаются, и в результате:
 
      живой человек = мертвому человеку.**
 
      Наша математика примерно о том же, о живых, которые потом становятся неживыми, только цифирки у нас не столь абстрактные, а вполне реальные.
      Ну, например, известно, что в России всегда преобладали убийства бытовые, и еще недавно, скажем десять лет назад, в криминальной статистике они занимали первое место, около сорока процентов. В то время как убийства при разбойном нападении, или при изнасиловании, или из хулиганских побуждений в совокупности едва достигали двух процентов.
      Такими, думаю, остаются и поныне.
      Как говаривал один мой знакомый: “Правительства приходят и уходят, а краны все равно текут…” При этом добавлял:
      “Соседи страдают от соседей, и все обречены”, имея в виду бытовые проблемы, которые в России становятся чаще всего и проблемами уголовными.
      Бунин писал: “Уголовная антропология выделяет преступников случайных: это то, что называется “обыкновенные люди”, случайно оскорбленные жизнью и случайно совершившие преступление; и они никогда не бывают рецидивистами, они чужды антисоциальных инстинктов… Совершенно другие преступники “инстинктивные”, преступники душевно-больного склада. Эти всегда дети, как животные, и главный их признак, коренная черта – жажда разрушения, антисоциальность… В мирное время мы как-то забываем, что мир кишит этими выродками, атавистическими натурами, огромное количество их сидит по тюрьмам, по желтым домам. Но вот наступит время
      (вроде нашей перестройки. – А. П.), когда “державный народ” восторжествовал… Двери тюрем и желтых домов распахиваются настежь, жгутся архивы сыскных отделений – начинается вакханалия… Русская вакханалия превзошла, как известно, все, до нее бывшее, и весьма изумила и огорчила даже тех, кто звал на Стенькин утес послушать то, что “думал
      Степан”… Степан был “прирожденный преступник”, по выражению уголовной антропологии…”
      Но вот бытовуха как бы стала отступать (25%), хотя по делам, которые мы рассматриваем, это не очень заметно. На передний план выплыли убийства “заказ-ные”, которые специалисты именуют “убийством за вознаграждение”. Этакий вариант уничтожения человека.
      Но вот странность, о которой население не догадывается, а представители МВД предпочитают не упоминать: среди тысячи и более смертников, дела которых мы за эти годы рассмотрели, нет ни одного профессионального убийцы, лишь та самая бытовуха, да хулиганы, да насильники… Ну и сексуальные маньяки, которых можно пересчитать по пальцам, зато наша пресса, охочая до жареного, так их разукрашивает, что они выглядят чуть ли не героями, может показаться, будто их сотни.
      И получается, что смертными казнями всяких бытовых разбойничков наши доблестные милиционеры прикрывают настоящую преступность, от которой мы сегодня страдаем.
      Такой занимательной математике позавидовал бы сам Перельман.
      Да вот, посудите сами…

      (голубая папка)
 
      “… Пили двое… В течение вечера и ночи они поспорили и подрались. Один ударил другого кухонным ножом в грудь и убил…”
      Этим начинаются сотни, если не тысячи уголовных дел. Они похожи так, что можно составить одно “типовое дело” и в пропуски вставлять недостающие детали.
      Кто пьет? Да практически все. Муж с женой, брат с братом, сын с отцом и т. д.
      Если учесть социальный уровень, то обычно это сантехники, ремонтники, дояры, чабаны и пастухи (обычно многодетные).
      Много кочегаров, сторожей, трактористов, грузчиков, водителей. Особенно почему-то много железнодорожников. И конечно, большое количество бомжей и пенсионеров.
      Возникает некий обобщающий образ старика, ровесника советской власти, ею обработанного, обделенного, выпотрошенного на великих стройках коммунизма и с кучей болезней выкинутого теперь за ненадобностью.
      Образование обычно низкое: три-четыре класса, живет бедно, много пьет, бездуховен, но агрессивен… в любой склоке порывается кого-нибудь прибить: соседа, жену, собственное чадо, которое раздражает.
      Дают им сроки не более трех-четырех лет, но что ждет их за воротами тюрьмы, обезумевших от этой непонятной им жизни?!
      Где пьют?
      Везде. Дома, на работе само собой, в дороге, в поле, в лесу, на берегу реки или озера, на вокзале, в машине, в магазине…
      Что пьют?
      Все, что возможно. Перечислять нет смысла, все равно список будет не полон. Удивляет лишь необыкновенная живучесть, стойкость организма ко всяким кислотам и растворителям, которые легко плавят и камень, и стекло, и любой металл, но не могут побороть нутро российского алкоголика.
      Ну вот, для примера: “Двое рабочих потребляли на своем рабочем месте клей БФ…”
      Или: “Удалившись на дачу, Круглов с возлюбленной пили всю ночь стеклоочиститель…”
      Или: “Свежухин и Борисова в подсобке кочегарки распивали жидкое средство для уничтожения клопов…”
      Одному алкашу с целью убийства дали выпить ядовитую смесь водки с дихлорэтаном, но это на него не подействовало, и его
      “… пришлось задушить…”.
      Какова продолжительность пьянки?
      Диапазон обширен, но обычно ограничивается одним днем
      (понятно, рабочим) или одной ночью. Но бывают исключения.
      Пенсионер, купив на всю пенсию двадцать пять бутылок вина, пил со знакомой неделю и лишь потом ее прибил. А прибил за то, что она успела потребить из тех двадцати пяти бутылок больше, чем он сам.
      Из-за чего же ссорятся?
      Причин миллион. Кто-то кому-то не долил, или перелил, или предложил выпить, а тот отказался…
      Этого, кстати, вполне достаточно для убийства.
      В одном деле значится: “…Пассажир… угрожая ножом, заставлял другого пить с ним водку в туалете поезда…”
      Говорят, что в России пьют “одним духом”, по возможности на двоих, на троих, и открытая бутылка должна быть выпита до дна. Отказаться выпить или не допить в компании равносильно оскорблению тех, с кем пьешь. Зато согрешить во время пьянки, врезать кому-то, пырнуть ножичком не считается предосудительным.
      В народе. Но не в суде.
      Пили двое… Некий Герасимов пятидесяти лет и его приятель, а когда тот отказался продолжать пить, встал и пошел,
      Герасимов, обидевшись, нанес ему удар ножом в спину, но лишь тяжело поранил, после чего допил стакан и повез приятеля в больницу…
      Такая вот она, загадочная у русского человека душа. Но правда, кто-то однажды на Комиссии к этой фразе добавил: “и тело”.
      По этому же поводу писатель Юрий Давыдов однажды заметил:
      “Чаще всего слышишь о цене на колбасу, почти бесплатное приложение к поллитровочке… О цене на жизнь умалчивают…”
      Пили двое, один стал жаловаться на жизнь, другой его из сочувствия погладил. Первому это не понравилось, он взял мелкокалиберку и застрелил жалельщика.
      Но чаще даже так: “Сидели, пили в колбасном цехе, вдруг
      Кузьмичев без видимых причин ударил Шипкова… И убил”.
      Вот это – “без видимых причин” – в той или иной форме присутствует во множестве дел.
      Чем убивают?
      Да чем хочешь. Что под руку попадет. Кухонным ножом или той же бутылкой, топором, сапогом, бельевой веревкой, утюгом, мясорубкой, гвоздодером, кочергой, поленом (часто!), почему-то антенной, ремнем, зубилом, отверткой (это почти холодное оружие), собачьим поводком, крышкой от унитаза и так далее.
      Встречаются весьма экзотичные орудия убийства, такие, как нунчаки, пика и даже булава! Кстати, милиция долго ломала голову, но решила приравнять булаву к холодному оружию.
      Все это позволило одному исследователю преступного мира определить, что культура убийства в России довольна низка!
      Но наступит война в Чечне, и мы поднимемся в деле убийств до уровня ракет с их “точечными ударами”… Если только называть “точками” населенные пункты, поселки и города, которые выглядят точками лишь на карте, а когда их бомбят, превращаются в свалку бетонной крошки, под которой похоронены люди. Это ли не культура убийства!
      В упомянутой мной книге Н. Евреинова приведены стихи, написанные в 1863 году и посвященные драке:
      “… От размашистой натуры не сидится нам: есть меж нами самодуры с страстью к кулакам. Все они чинят расправу собственным судом. Кто пришелся не по нраву, учат кулаком…”
      Автор книги утверждает, что “…кнут, правеж, батоги и другие орудия истязания пришли к нам от азиатских народов.
      Русским вообще в те времена (12-13 века. – А. П.) совершенно чужды были телесные наказания…”. Очень сомнительно это, тем более в сноске указывается, что византийские и немецкие историки неоднократно упоминают о необычайных зверствах славян на войне. Можно подумать, что в домашних условиях эти люди вели себя иначе!
      В тех же стихах вообще про наш быт:
      “Поговорку не напрасно выдумал народ Кого кто полюбит страстно, тот того и бьет. И выходит, что, по мненью всех вступивших в брак, Нежной страсти выраженье наш родной кулак…”
      Конечно только кулак. А разнообразие бытовых предметов у нас
      – для убийства.
      Очень себя оправдывает, например, дешевый целлофановый пакетик, когда нужно кого-нибудь мучительно задушить. А совсем недавно, во время обсуждения, мы вдруг узнали, что двое убивали друг друга вафельницей, хрустальной вазой и хрустальной пепельницей, из чего смогли справедливо заключить, что уровень жизни у нас прилично-таки вырос.
      Во всяком случае, наши женщины на заседании, а их у нас двое, воскликнули, что лично у них в хозяйстве вафельниц и хрустальных пепельниц пока что нет.
      А недавно прочитали про убийство с помощью… домашней тапочки! Хотелось воскликнуть: какая мягкая смерть.
      Частенько, не затрудняя себя поисками орудия убийства, наши подопечные бьют друг друга не только руками, но и ногами, а для большего эффекта валят жертву на пол, а потом прыгают на нее, скажем, с кровати. Очень даже помогает.
      Прыганье на теле (на живом, разумеется) становится на нашей спортивной родине чуть ли не популярным видом легкой атлетики. Ее всячески разнообразят: прыгают с дивана, с кровати, со стула… на грудь, на голову, на лицо.
      Любят у нас сбрасывать с балкона, особенно с верхних этажей.
      Ну а с тракторами, с техникой, которая предназначена для доброй работы, происходят странные вещи, они становятся самыми современными и удобными предметами для убийства.
      Трое пьяных поехали покататься на машине и потеряли девицу, которая отошла от машины по надобности и упала на дорогу.
      Они поехали ее искать, но, так как фары в машине не горели, они не заметили лежащую девицу и переехали ее прямо по голове…
      Некий Пудовкин за отказ сожительницы в совместном проживании сперва нанес ей удар кулаком в лицо, затем совершил наезд на легковом автомобиле. Колесами он проехал по телу, протащив днищем пятнадцать метров, двигая машину вперед и назад. Тело застряло под днищем, машина заглохла, а водитель бежал…
      Финал же у этой истории необычен: женщина осталась жива и отделалась легкими ушибами.
      И еще один вывод: наши женщины не только коня на скаку остановят, но и самые живучие в мире, никакой техникой их не раздавить.
      Но повторю, нет предела изобретательности. Встречаются самородки, изобретающие электробритвы, которые взрываются в руках соперника, или -чтобы убить ревнивого мужа – специальное электроустройство для забоя скота.
      Правда, в данном случае оно не сработало, и пришлось действовать традиционно испытанным методом, добивать при помощи топора.
      Встречаются и рекордсмены, достойные книги Гиннесса. Так, некий Власов, восьмидесяти одного года, убил во время пьянки кулаком соседа. То ли силенку сохранил, то ли сосед был в его же возрасте, если не старше…
      Что же происходит далее?
      А далее, как правило, продолжают пить.
      О покойнике обычно вспоминают на второй, на третий день. И неважно, что это жена, с которой взращены дети, мать, что тебя родила, родной брат, сестренка, сват, возлюбленная.
      Бывает, что тело, еще дышащее, сбрасывают в подпол, в подвал и труп обнаруживается по истечении какого-то срока. Один находчивый пенсионер (прямо-таки “Синяя борода”!) ухитрился в течение нескольких лет сбросить в подпол трех жен… После третьей только их и обнаружили.
      В упомянутом случае с прибором для забоя скота жертву разделали на двадцать три куска (и это подсчитано!), потом в чемоданах вывезли в другой город и там разбросали по свалке.
      Местом захоронения частенько фигурируют бак для мусора, сточный колодец, отстойник, нефтяное хранилище, свалка и так далее. Обожают топить в реке, озере, канале. Или же сжигать труп в лесопосадках, облив бензином.
      Один “серийный” убийца предпочитал, например, отрезать головы и сбрасывать их в мусоропровод. Ему “нравилось”, как он заявил на суде.
      В музее восковых фигур мадам Тюссо, как я упоминал, таких выставляют напоказ. Но ведь у них по статистике бытовых убийств на всю Англию за весь год около шестисот. У нас по пьянке еще в 94 году произошло 600 тысяч преступлений, более пятидесяти тысяч отравились насмерть всяческими суррогатами.
      И никакой национальной трагедии.
      Да ведь когда началось-то, вот и Бунин рисует такую картину революции: “…шатание умов и сердец из стороны в сторону, саморазорение, самоистребление, разбои, пожарища, разливанное море разбитых кабаков, в зелье которых ошалевшие люди буквально тонули, порой захлебывались до смерти…”

      (голубая папка)
 
      Люди науки утверждают, что с каждым может случиться “лунный удар”, когда благопристойный человек превращается в преступника. Луна, говорят они, регулирует настроение, вызывает чувство угнетенности и агрессии.
      Колдовство, заговоры, порча, расположение планет – все это, возможно, и существует. Но думаю, что большая часть таких бессмысленных, не поддающихся никакой логике преступлений происходит в момент внутренней разрядки человека, некоего расслабления души и тела, наступивших в результате бурной пьянки.
      Не секрет ведь, что в каждом из нас днями, а то и годами копятся злость, раздражение. Они никуда не исчезают, а, как черная кровь больного, застаиваются в теле, скапливаются отравой на дне души. И разъедают ее изнутри, требуя выхода.
      Иначе, наверное, не выжить.
      И он наступает… такой момент. Как говорил один мой знакомый, в прошлом зек: “Тормоза сняты, все выходит наружу!”
      Близость раздражителей – конкретных, живущих рядом людей, родни, приятелей – может оказаться тем запалом, который способен взорвать накопленный годами заряд.
      Не случайно же после совершенного, как признаются сами преступники, наступают спокойствие, усталость, разрядка.
      Оттого бьют и крушат они без раздумья, как бы механически, и терзают свои жертвы, увечат, изгаляясь даже над трупом. А поостыв и придя в себя, не могут понять, даже вспомнить, что же они натворили.
      Действие явно одноразовое. С таким же успехом этот человек мог совершить и героический поступок в каком-то другом конкретном случае. То есть излить свой праведный гнев на врага и даже закрыть грудью амбразуру.
      Две стороны медали в поведении “афганцев” тому пример: там, на чужбине они были героями, хотя и убивали, а по возвращении за такое же их осуждают и сажают.
      Для большей наглядности приведу дела из одной какой-нибудь папки. Мы, разумеется, читаем их каждую неделю.
      “Пили двое, братья. Один убил другого ножом, а на полу кровью написал: “убил дурака””.
      “Двое пришли выпить к приятелю в котельную, а он пить не хотел и стал их гнать. Тогда они его избили и живьем засунули в топку, где он и сгорел…”
      “Пили двое… Некая Трубачева Люба поругалась с мужем и, когда он уснул, облила его бензином и сожгла…”
      “Пили двое… Тракторист Патрикеев распил с приятелем дома три бутылки коньяка. Утром опохмелился (сколько выпил, неизвестно) и пришел на работу, где они с этим приятелем ремонтировали трактор. Во время работы они употребили коньяк, принесенный из дома. Около 14 часов закончили работу
      (можно представить, чего они там наработали!) и разошлись по домам. Но вскоре приятель снова пришел к Патрикееву домой, и они снова стали пить. Во время выпивки зашел разговор о женщинах и приятель заявил, что он находится в интимных отношениях с женой Патрикеева. Последний взял нож и убил его…”
      “Пили двое… Муж стал выражать недовольство приготовленным женой обедом. Она взяла кухонный нож и его убила”.
      “Пили двое: Коновалов и Бескровный. Первый пообещал отрубить другому голову. Второй сходил за топором и отдал первому, а потом положил голову на чурбак и сказал: “Руби!” Коновалов взял топор и… отрубил дурную голову…”
      “Пили двое: он и сожительница, после чего он, как водится, заснул, а она… обиженная, что он пьет и ее приучил к спиртному, взяла кухонный нож и воткнула ему в живот… И убила…”
      “Пили двое… Некий Кузнецов с приятелем. И вспомнил, что тот не отдал деньги за проданную ему куртку. В ссоре он оторвал карман у брюк и затолкал этот карман в рот приятелю, отчего он задохнулся…”
      “Пили двое, потом один из них (Иванов) сел на трактор и на прицепе повез дружка к дому, но тот вывалился на дорогу на ходу, был травмирован и умер…”
      “Пили двое, отец и сын, и ссора произошла из-за спора, как метать стога сена. Отец взял со стола нож и пырнул сына в живот… И убил, доказав свою правоту…”
      Этот угарно пьяный список можно продолжать до бесконечности.
      Он длинен как Млечный Путь, где каждая крошечная звездочка все равно чья-то судьба.
      Не скрою, у меня не раз, не два возникал вопрос, а когда же эти люди работают, если они все время пьют и пьют. Пришлось заняться математикой, и она оказалась исключительно занимательной: каждый четвертый, потом – третий (а в последних папках даже каждый второй) из тех, кто совершил преступление, вообще никогда и нигде не работал. Притом, что у многих малые дети, старики родители.
      На какие денежки они пьют, понять невозможно. Скорей всего, пропивают то, что зарабатывают женщины, и был случай, когда муж требовал от жены деньги на пропой, а она не давала (у них трое детишек), но потом под нажимом или физическим принуждением отдала десятку, а трешку сохранила: все-таки мать! Вот из-за этой оставшейся трешки на глазах детей он и убил жену.
      Некий Югов, двадцати пяти лет, пришел в дом к своей тетке и попросил выпить. А тетка стала его стыдить, – такой молодой, а ходит и побирается, вытолкнула из дома. Югов обиделся и ударом кулака сбил тетку наземь, схватил за горло и удушил.
      Труп сбросил в подпол, а до этого обшарил карманы и нашел кошелечек, а в нем 72 рубля, деньги пропил…
      А некий Банщиков в течение дня (рабочего, естественно) распил на двоих пять бутылок водки и не мог после этого вспомнить, как убивал сожительницу.
      Погоня за бутылкой приводит людей в состояние близкое к помешательству.
      В одном деле рассказывалось о грузовике, который вез водку и застрял на мосту. По деревне прошел слух, все бросились к грузовику. Вы думаете, кому-нибудь пришла в голову мысль помочь и вытащить машину из грязи? Ничего подобного! Более двадцати человек на всех видах транспорта бросились к мосту и потребовали от водителя немедля отдать водку. Судьба машины и пассажиров их не волновала.
      Далее в деле сказано: “опасаясь нападения, водитель и двое пассажиров отдали им часть водки…” Что означает эта
      “часть”, не указано, но можно представить, что это несколько ящиков. Через некоторое время, прикончив захваченное, группа из шести человек снова вернулась к мосту и потребовала остальное. При этом они обыскали кабину, нанесли водителю несколько ударов руками и ногами, разбили лицо, потом стучали палками по кабине и угрожали машину поджечь.
      Обнаружив неподалеку от машины еще две бутылки, выпили, успокоились и уехали.
      В печати описывался случай, как на Урале в донорских пунктах за триста граммов крови выдавали 180 граммов водки и стояла очередь рабочих с ближайшего завода, жаждавших отдать хоть всю кровь, лишь бы получить спиртное.
      То же и в Чечне, боевики (непьющие) рассказывали, что за два ящика водки получали от наших солдатиков новенький бронетранспортер, но, правда, при этом давали обещание не стрелять в ближайшую неделю. А уже через две недели и стреляли, и убивали.
      Променять грузовик или трактор на бутылку никогда не было в
      России грехом. И когда рабочему говорили, что водка, мол, растет в цене, он лишь с усмешкой отмахивался, уверяя, что если уворованный аккумулятор стоил бутылку, то он и будет стоить бутылку… И нет валюты надежней, чем бутылка!
      Я прочитал около полусотни папок (в каждой более ста дел), и везде неработающих – я имею в виду самую активную часть мужчин, от двадцати пяти до пятидесяти лет, – насчитывалось около половины. Из этой половины не менее половины спившихся. Примерно такую же цифру называют наши наркологи, они утверждают, что страна, в результате повального пьянства, теряет около четверти производственного потенциала.
      Думаю, что цифра возрастет, если учесть, что некоторые из молодых лишь числились при работе, как-то: сторожа в пионерлагерях, дворники, грузчики, истопники и тому подобные.
      Можно утверждать, что в России работает лишь менее половины трудоспособного населения, остальные же граждане тунеядствуют и пьют за их счет.
      Такое пренебрежение, даже ненависть к труду выработались не только за время советского рабства, но при нем окрепло и стало национальным менталитетом, как и само пьянство. И воровство.
      Все три коренные привычки завязаны в один крепкий узел.
      Отсюда понятней непрерывное желание перераспределить незаконным путем нажитое в свою пользу, а попросту говоря, что-нибудь стащить, украсть, чтобы опять же потом пропить…
      Итак, пили двое… Трое… Четверо…
      Пил народ…

      (голубая папка)
 
      Краснов Никита, чуваш, лет так сорока пяти, пил с женой с самого утра, а потом оба пошли по делам. Жена вернулась домой первая и, обнаружив запрятанную мужем бутылку водки, всю ее вылакала и отрубилась. Вернувшийся муж обнаружил пропажу и увидел лежавшую на полу жену. Взбешенный, он нанес жене множество ударов руками и ногами (грозное оружие в руках недобравшего свое мужика) и убил… Вот и спрашивается, на сколько же потянула та бутылка… На жизнь человека, с которым он прожил более двадцати лет и вырастил двух дочерей?
      К пьянке безоглядной, бесшабашной, массовой, практически всенародной мы, наверное, будем возвращаться еще не раз, поскольку это та почва, на которой произрастает большинство преступлений.
      Вот и статистика подтверждает, что 60% убитых и 80% убийц в момент преступления были под градусами. Там же есть еще более впечатляющая цифра: за два года потери от пьяных преступлений в нашей стране составили 400 тысяч человек.
      Невозможно передать отчаяние, которое охватывает при чтении нескольких сотен дел подряд. Практически каждое из них начинается со слов:“пили двое… трое… четверо… пятеро…” и т. д., а заканчивается обычной дракой и убийством. Иногда тяжкими телесными повреждениями, но лишь потому, что кто-то кого-то не добил.
      А вот жестокость при этом проявляется поразительная. Некий
      Силин (55 лет) избивал свою жену, с которой обычно вместе пил, а бил он ее, как перечислено в деле: руками, ногами, резиновым шлангом, палкой, поленом, ведром. Задействованы все домашние предметы быта. Ночью жена от таких побоев скончалась, это его не тронуло. И то слава Богу, что не скинул в погреб, не отвез в водоем и не порубил на части…
      Он просто продолжил, как значится в деле… “свое веселье…”.
      Когда наш народ пьет, он звереет. Это известно. Но когда он не пьет, он тоже звереет.
      Когда же он пребывает самим собой?
      Читая эти дела, я могу заранее прогнозировать любое из них, прочтя лишь первую строчку. В них все похоже, условия жизни и биографии героев, методы убийства и решения суда.
      Ну, правда, в другом случае наш герой уже бьет свою подружку стульями, шваброй, металлическим карнизом… Результат тот же. Или же, в третьем случае, используются кочерга, совок, разделочная доска, половая щетка… При удушении удачно применяется электрошнур или пояс от халата. Или брючный ремень.
      Некий Якунин, молодой еще, 23 года, задушил на почве ревности свою жену, положил в металлическую бочку и бросил в водоем… пускай, мол, поплавает.
      А вот другой герой, застав сожительницу у своего дружка, вывел ее на улицу и бил обухом топора… “по различным, – как сказано, – частям тела…”. Застав там же второй раз уже… “бил табуреткой по различным частям тела… И, наконец, добил…”.
      Каждое такое дело единично, но, собранные вместе, они предстают как ОБЩЕЕ ДЕЛО на весь наш народ, который до того спился, что не ведает, не осознает, что же он творит.
      Я поездил по разным странам, видел тамошние тюрьмы, заключенных. Но я нигде не наблюдал такой бесшабашной, безоглядной нетрезвой жизни, без просвета, которая уже и не жизнь, а некое затмение, переходящее в мрак.
      Недавно в газетах промелькнуло сообщение, которое мало кем замечено. В нем были приведены цифры, из которых явствовало, что по потреблению алкоголя мы вышли на первое место в мире:
      25 литров в год на человека, включая женщин, стариков и младенцев.
      А между тем Всемирная Организация здравоохранения определила, что, если норма потребления превышает 8 литров в год на человека, страна вступает в опасную зону генетического риска. Попросту говоря, вырождается.
      У нас же еще до перестройки насчитывалось, хоть эту цифру тогда скрывали, 22 миллиона алкоголиков, которые поставляли
      120 тысяч умственно отсталых детей.
      Не случайно в наших делах так часто встречаются преступники, имеющие психические отклонения.
      Однажды я взял голубую папку, назначенную на следующее заседание, и стал выписывать дело за делом: за что же у нас убивают.
      Перечисляю:
      Ионов (35 лет) убил сторожа-пенсионера, который не дал со склада (совхозного) бесплатно мешок картошки.
      Коршунов (60 лет) – Первая жена не пустила в дом, после того как он женился и переехал к другой; убил топором при пятилетней внучке.
      Кокорин (36 лет) после общей пьянки зарезал хозяйку перочинным ножом, когда она предложила уйти домой.
      Колядина (34 года) убила соседа кухонным ножом, когда он после совместной пьянки отказался вступить с ней в половую связь.
      Кукишева (19 лет) убила кувалдой мать, которая во время совместной пьянки не долила ей вина.
      Лебедева (27 лет) пришла пьяная из гостей и застала пьяного же мужа. Возмутившись, ударила его ножом в спину и пошла вызывать скорую помощь. Муж умер.
      Майков (21 год) – афганец, убил приятеля, который взял спиртное (наверное, в долг?) и не отдал.
      Мартено (32 года) убил соседа, который не там поставил машину.
      Менюк (47 лет) застал дома сожительницу пьяную, спящую с другим мужчиной. Хозяин вернулся с рыбалки, был нетрезв и убил пьяного соперника пешней.
      Девять дел, могло быть и сто девять. Но ничего бы нового, кроме разве каких-то мелких деталей, не появилось.
      Давайте же подытожим: на фоне всех остальных преступлений, мафиозных стычек, наемных убийц, террористов и прочая и прочая самым страшным преступником оказывается народ, убивающий сам себя. Преступления, творящиеся втихомолку за стенами домов, при общем равнодушии общества, и есть главная опасность для всех нас, какие бы ужасы ни расписывала печать о маньяках и крестных отцах.