АННОТАЦИЯ

Один из самых известных фантастических сериалов, начало которому положили произведения знаменитого британского писателя и мыслителя Колина Уилсона, получил свое продолжение в работах отечественных авторов. Мир, где Земля полностью преображена после космической катастрофы. Мир, где пауки обрели волю, разум и власть. Мир, где обращенный в раба человек должен вступить в смертельную борьбу, чтобы вернуть себе свободу. Мир пауков становится нашим миром.

Часть первая

В высокой белой стене, перекрывающей ущелье, смертоносцы прогрызли небольшую дыру, в которую только-только пролезал жук или паук. Братья по плоти по одному пробирались через брешь и скапливались на дне ущелья, у подножия высокой круглой башни, которая должна была защищать Приозерье от забредших в эти земли баронских отрядов. Бойницы, разбросанные снизу доверху, позволяли вести прицельную стрельбу по осаждающим, однако оказывались слишком узкими для проникновения через них боевых пауков. Широкие ворота позволяли гарнизону быстро выбежать для нападения на какой-нибудь мелкий отряд, и столь же быстро спрятаться за толстыми стенами от преследования. Не смотря на заверения о вечной дружбе, отряд в крепости северяне все-таки увеличили до полусотни воинов и четырех пауков, но для войск Найла подобный противник не представлял ни малейшей опасности.

Князь Граничный перед отплытием предлагал нанести ответный визит хоть со всей армией. За недолгое время своего правления Найл успел усвоить, что в таких ситуациях случайных оговорок не бывает, а потому и направлялся в столицу дружественной страны с отрядом из полутора тысяч смертоносцев, пятидесяти жуков и тридцати людей при полном вооружении.

Первыми вперед устремились молодые, энергичные пауки. Они бежали по стенам ущелья на несколько сот метров впереди основой колонны, проверяя, нет ли опасности камнепада, оползня или просто банальной засады. Однако ловушек гостям никто не приготовил, и войско Посланника Богини быстро двигалось вперед по извилистой тропе между высоких отвесных стен. Привалов не делали. Стараниями правителя, историю своего народа знали все братья по плоти, и все помнили, как сгинула в бурном водном потоке многотысячная армия Касиба Воителя, шедшая покорять Серые горы. Напряжение среди воинов спало только тогда, когда стены ущелья раздвинулись, стали более пологими, на них зазеленела трава и мелкий кустарник. Было ясно, что никаких бурных потоков по этим землям не протекало по крайней мере несколько лет.

Каменистая дорога достигла ширины, достаточной для движения бок о бок двух смертоносцев, и забралась на скальный карниз, идущий на высоте трех метров над мелким, тихо журчащим ручейком. Найл никак не мог отделаться от ощущения, что проложена она была не в новое время, а далекими предками, улетевшими к звездам. Однако старое покрытие, если оно и имелось, давно вытерлось, вытопталось тысячами ног и колес. Остались только серые скалы и мелкая каменная крошка.

Вскоре встретился первый житель княжества. Вернее, сперва путешественники увидели недавно стриженных, почти голых овец, ощипывающих травку на крутых склонах. Ничуть не хуже гусениц они забирались на узкие площадки на макушках скал, пробирались по щелям, запрыгивали на покрытые зеленью уступы. Излишне крутые или опасные места овечки мудро обходили стороной. Уже потом, присмотревшись, Найл заметил сидящего высоко на стене смертоносца. Восьмилапый пастух внимательно следил за поведением подопечных и, вступая в мысленный контакт, заставлял или забираться на полную сочной зелени возвышенность, или отходить в сторону от крутых обрывов.

Через несколько километров, когда между гор встретилась первая достаточно широкая ровная расселина, Найл увидел фруктовый сад, немного в стороне от которого тянулось несколько свежевскопанных грядок. Здесь стоял скромный одноэтажный домик, сушилось на веревке несколько рубах и полотенец — явно люди обитали. Однако выше, за домом, на пологом склоне, за овечьей отарой присматривал опять же, крупный паук с металлическим ромбом на спине.

Горы снова сошлись, раздвинулись, глазам путешественников предстали широкие, любовно возделанные поля. Топтать чужие посевы Найлу не хотелось — отдых он объявил только когда увидел достаточно широкую, нетронутую сохой и лопатой поляну.

Сытые после ночного праздника смертоносцы в еде не нуждались, жуки намедни тоже смачно хрустели чем-то в лесах Приозерья. Поэтому отдых ограничился тем, что люди подкрепились вчерашней печеной рыбой, да Райя на всякий случай проверила котомки. Гужевых мужиков или слуг в распоряжении правителя не имелось, поэтому драгоценную соль пришлось поровну распределить по котомкам воинов. Хозяйка солеварни всерьез опасалась, что безалаберные подростки попытаются втихаря избавиться от тяжелого груза.

Расступившиеся вершины сделали ущелье похожим на узкую горную долину. Возделанные поля, на которых согнувшиеся земледельцы тяпками ковыряли сухую почву, сменялись скальными нагромождениями, среди которых под присмотром пауков паслись овцы. Человеческие дома, к изумлению правителя, ютились на высоких, неприступных скалах, взобраться на которые казалось совершенно невозможным. Поначалу Найл думал, что подобные жилища предназначались для восьмилапых пастухов, однако кое-где на поднебесных дворах полоскалось по ветру стиранное белье — а пауки, как известно, штанов и рубах не носят.

Наконец, горные склоны разошлись далеко по сторонам, земля выровнялась, дорогу окружили ароматные сады и сиротливое жнивье. Крестьянские дворы и отдельные дома исчезли с поля зрения — словно сады росли, а хлеба убирались сами по себе, без участия человеческих рук.

Но вот череда яблочных, грушевых, персиковых садов оборвалась, в стороны от дороги устремились низкие виноградники и далеко впереди, на высоком холме, открылся город.

Высокие бревенчатые стены сверху были прикопаны землей, отчего создавалось впечатление, что склоны холма естественным образом круто вздымаются и прорастают частоколом, а дорога уводит в темное подземелье. В отличие от Приозерья, ворота здесь имелись только одни. Зато для секретных нужд горожане прорубили пару тайных калиток с обратной стороны — к ним вели хорошо утоптанные тропинки. На двух угловых вышках торчало по копью и островерхому шлему — только слепой может перепутать одетый на палку шлем с живым воином.

Когда до города оставалось совсем немного, из ворот вихрем вырвались десять всадников и помчались навстречу братьям. Лошадей им заменяли крупные, рыжие, ромбовидные насекомые с ровными спинами. В свое время Белая Башня классифицировала их как рыжих домашних тараканов, они же — русские тараканы. Человечество боролось с ними всеми доступными способами с незапамятных времен, а они, вон, только разжирели до размеров коровы. Правда, теперь их уже не истребляли, а разводили, воспитывали, объезжали.

На ровных спинах насекомых стояли на коленях люди и сжимали в руках длинные копья. Головы людей и тараканов были закрыты ярко начищенными металлическими шлемами, сияющими в утренних лучах, словно маленькие солнышки. Зрелище завораживало: ровные плотные ряды, пыль из-под лап, поднятые вверх широкие наконечники копий, усеянные мелкими зубчиками, а под ними развеваются синие, оранжевые, фиолетовые, зеленые, желтые флажки — то ли личные вымпелы всадников, то ли просто куски тряпок, привязанные для красоты.

Жуки-бомбардиры быстро выдвинулись вперед и сомкнули ряды.

Увидев перед собой плотную стену из прочной глянцевой брони, всадники осадили тараканов, рассыпав строй. Один из них неторопливо подъехал вперед и громко провозгласил:

— Князь Граничный, Санский и Тошский, человек, повелитель Серебряного Озера, Северного Хайбада, Чистых Земель и Южных Песков приветствует Посланника Богини, Смертоносца-Повелителя, властителя Серебряного озера и Южных песков, человека, в своих землях!

Найла несколько удивило присутствие Серебряного озера и Южных песков сразу в двух титулах, но спорить он не стал.

— Я рад услышать приветствие князя Граничного, Санского и Тошского, человека, повелителя Серебряного Озера, Северного Хайбада, Чистых Земель и Южных Песков, — Великая Богиня, неужели весь этот набор придется повторять при каждом упоминании здешнего властителя?

— Князь оказал мне, Закию, рыцарю Синего флага, великую честь, приказав проводить вас в его замок!

— Я рад, что эта миссия поручена именно тебе.

Закий, услышав все, что требовалось, вскочил в седле во весь рост, секунд пять постоял, демонстрируя свое мастерство, затем спрыгнул на землю и направился к Найлу. Жуки расступились.

Рыцарь Синего флага подошел на расстояние шага, приложил руку к сердцу, четко и коротко, одной головой, поклонился и тихонько спросил:

— Твои пауки голодны, Посланник Богини?

— Сыты.

— А… жуки?

— Тоже.

— Я счастлив показать вам дорогу, Посланник Богини! Пусть ваши воины следуют за моим эскадроном.

Закий отбежал к своему таракану, небрежно хлопнул его по кончику длинного уса. Шестилапый «конь» присел, позволив рыцарю забежать в седло. Рыцарь отъехал к своему отряду, дал какое-то распоряжение. Шестеро всадников пустили тараканов в карьер и скрылись впереди, остальные разбились по двое и неторопливо потрусили по дороге, примеривая свою скорость к скорости пеших братьев.

Незадолго до сумерек, когда Найл начал подумывать о ночлеге, всадники неожиданно повернули на свежескошенный луг, уставленный высокими стогами и проскакали к натянутому между шестов синему матерчатому навесу. Ни одного человека в округе видно не было, однако под навесом стояло три длинных стола, уставленных подносами с фруктами, овощами, дичью. От еще горячих запеченных целиком барашков, мокриц, кроликов, гусениц шел соблазнительный запах. Имелись здесь и пухлые кувшины, и блестящие стаканы.

— Да ты просто волшебник, рыцарь Синего флага, — искренне воскликнул Найл.

— Это мой долг, — скромно ответил, спешиваясь, Закий. Однако похвала явно пришлась ему по душе.

Посланника же порадовало то, что никаких тарелок, вилок и ложек на столах не имелось. «Ужин по-походному» — братья со своими вульгарными привычками перед сверкающими всадниками опозориться не должны.

Случайно, или преднамеренно, но всадники и братья разместились за столом вперемешку. После первых выпитых стаканов начали возникать разговоры. Привыкшие мысленно переговариваться с друзьями-пауками, братья, не смотря на разницу в языке, кое-как понимали и мысли северян. А разобраться в значении отдельных слов и понятий при некотором опыте будет нетрудно. В этом Найл успел убедиться на собственном опыте.

Сидящий рядом с Посланником Закий вина не пил, а к разговором прислушивался внимательно.

— Скажи, Посланник Богини, — внезапно поинтересовался он, — а как твои амазонки относятся к мужчинам других рас?

— Не знаю, — пожал плечами Найл. — девушкам с ними ни разу не доводилось встречаться. Может, полюбопытствуют, а может и шею свернут.

— Угу, — сделал вывод рыцарь, поднялся из-за стола и пошел вдоль пирующих, похлопывая своих всадников по спинам и отпуская им негромкие замечания.

На чем поладят братья и всадники, Найл выяснять не стал. Бессонная ночь, длинный переход и сладкое вино сделали свое дело: веки стали тяжелыми, мысли медленными и ненужными, ноги налились тяжестью. Посланник вышел из-за стола, отошел к одному из ароматно пахнущих стогов, протиснулся между двумя смертоносцами в мягкие уютные травы и мгновенно уснул.

Утро началось с призывного клича трубы.

Разбуженный громким переливистым воем Найл поначалу испугался, но быстро разобрался в чем дело и выбрался из стога. На первый взгляд, всадники спали все-таки отдельно, а братья отдельно. Однако высокие кипы травы стояли слишком тесно. Со своего места правитель мог увидеть всего пять-шесть «спальных мест», а что творилось на других краях поля — только Шабру известно. Восьмилапый селекционер наверняка проследил за каждым и каждой из присутствующих.

— Вы готовы, Посланник Богини? — нашел Найла Закий.

— Готов, рыцарь Синего флага.

Про завтрак правитель заикаться не стал, и правильно сделал: когда путники вышли к дороге, то обнаружили там расстеленные вдоль обочин полотенца и выложенные на них горки фруктов и холодные мясные закуски. Там же стояло множество кувшинов с водой для умывания. Поскольку прислуга, опять же, отсутствовала, то за дело взялись всадники. Сперва они полили воду на руки друг другу, потом принялись помогать братьям, особенно — воительницам…

Путь к столице княжества занял три дня. Каждый шаг, каждый переход был рассчитан, места отдыха приготовлены, столы накрыты. Найл вспоминал, как заставил князя продираться к нему пешком через пустыню, и его начинали грызть муки совести. Братья свыклись со всадниками, сдружились, и теперь нередко то часть северян шла в походной колонне Найла, то северяне, посадив кого-то из воительниц на спины своих скакунов, с ветерком проносились по полям, скалам, стенам и крышам встречных домов. К концу дороги правитель начал подозревать, что теперь только очень весомые аргументы смогут заставить его ребят скрестить оружие с веселыми, дружелюбными северянами и превратить их в мертвый никчемный прах.

Столицу князя Граничного окружал трехметровый земляной вал с частоколом. Найла несколько удивила столь слабая линия обороны, но говорить он ничего не стал. Да и некому стало: неизменно шествующий рядом рыцарь Синего флага теперь горделиво гарцевал во главе своего отряда. На широкой дороге всадники перестроились по трое и строго держали строй.

Армия Посланника Богини красоваться перед праздной публикой не умела. Отряд просто шел вперед спокойным, неспешным шагом. Однако лавина черных бронированных тел, катящаяся впереди братьев, сама по себе внушала местным обывателям трепет. Более привычные смертоносцы жителей не очень пугали, но численность восьмилапого воинства производила весомое впечатление.

Они вошли в распахнутые ворота и двинулись по улицам, застроенным двухэтажными домами. Больше всего правителя поразил тяжелый, гнетущий дух, пропитывающий все вокруг. Судя по запаху, город стоял на огромной груде кухонных отбросов, экскрементов и мертвечины. Сплошь и рядом поперек дороги висели флажки, изображающие аппетитные крендельки, булочки, окорока, колбасы — но от одной мысли, чтобы положить в рот хотя бы лапку кузнечика в таком облаке вони Найла начинало тошнить.

К счастью, вскоре сплошная стена жилых домов оборвалась, и отряд вышел на чистый, ровно постриженный газон. Впереди стоял замок: ворота защищали широкие круглые надвратные башни с мощными контр-форсами, на сотни метров в стороны расходились двойные стены. Теперь стало понятно, почему внешний вал города предполагал защиту только от немногочисленного слабого противника — в случае появления сильного и опасного врага все население столицы вполне могло укрыться внутри этой цитадели.

Рыцарь Синего флага подал знак — переливистый звук трубы предупредил обитателей замка о появлении гостей. Путники, стремясь выбраться из затхлого воздуха города, растекались по газону, ширина которого составляла примерно два арбалетных выстрела — пустое пространство явно оставлено, как зона уверенного обстрела для обороняющихся.

— К воротам не подходите, — на всякий случай предупредил Закий, — стража решетку сбросить может.

Вскоре от ворот докатился ответный горн. Рыцарь Синего флага спрыгнул на землю, хлопнул своего таракана по спине. Отряд тут же устремился вперед, а его командир подошел к Найлу:

— Приветствую вас в доме моего господина, Посланник Богини. Прошу вас, я покажу вам ваши комнаты.

От ворот замка навстречу уже торопился пожилой человек в кожаной шапке с наушниками, белой рубахе, темных шерстяных штанах и высоких сапогах.

— Наш коннетабль, — предупредил Закий. — Вечно мерзнет старик.

— Все готово, рыцарь, — поклонился старик Закию.

Тот кивнул в ответ и повел гостей к воротам.

Как выяснилось, за первыми воротами находились вторые. Туда рыцарь не пошел, а повернул направо — между низкой, примерно десятиметровой, внешней стеной и пятнадцатиметровой внутренней имелось свободное пространство метров двадцать шириной.

— Если эту стену возьмут, — указал рыцарь на внешнюю сторону, — то до этой еще добраться надо. А мы их сверху стрелами пощекочем.

Они прошли до шестиугольной угловой башни, повернули налево.

— Князь приказал выделить вам все правое крыло. Если смертоносцы пожелают, между стенами можно натянуть навес от солнца и дождя.

— Если будет дождь, навес не помешает, — согласился Найл. — А воздух здесь намного свежее.

— Там озеро, — указал вперед рыцарь, — сейчас увидите.

Они дошли до следующей угловой башни. Она была двойной — большая, толстая круглая башня и прилепившаяся сбоку худенькая, снизу которой имелась узкая дверь.

— Прошу вас, Посланник Богини, — толкнул рыцарь створку и отодвинулся, пропуская гостя вперед. — Смотрите, эта дверь закрывается изнутри, сверху можно опрокинуть камни и завалить ее насмерть. Слева дверь ведет на первый этаж замка. Ее тоже можно завалить. Других проходов в замок нет, и если туда прорвутся враги, то в этой башне можно легко держать оборону. Внизу запасы солонины и еще одна дверь, к озеру. Ее можно завалить, а можно наружу выбраться. Как карты лягут.

Найл вздрогнул.

— Нет, не беспокойтесь, — рыцарь не знал истории взаимоотношений Посланника и князя, а потому истолковал его реакцию по-своему. — У нас перемирие, все бароны в гостях, ничего случится не должно. Да и с отрядом вашим вы тут год обороняться сможете. Разрешите, я покажу вам ваши покои?

«Тощая» башенка оказалась витой лестницей со стенами. После каждых трех витков спирали ее соединяла с башней толстая деревянная дверь.

— Это жилая комната, — неизменно показывал Закий. — Несколько постелей и стол.

Только на пятом этаже они добрались до предназначенного Посланнику помещения.

Найлу приготовили широкую постель, на которой могло разместиться человек пять, не менее обширный стол, шесть стульев, резной шкаф, бюро с удобным креслом и стеллаж, на котором стояло несколько статуэток и ваза со свежими цветами. Центр каменного пола укрывал густой ковер. Окна заменяли пятнадцать узких бойниц, пять из которых закрывались створочками со стеклом, а у остальных имелись плотные деревянные ставни. Со своего места Найл мог оглядеться на все стороны света: он видел и обширный внутренний двор, и заполненное пауками межстенное пространство, и город вдалеке, и ровный зеленый газон за внешней стеной, и обширное озеро, посреди которого стояла еще одна, самая высокая башня, кладка которой вырастала прямо из воды. С замком башню соединял узкий, длинный перекидной мостик. Именно она, похоже, являлась последним оплотом защитников твердыни.

— У вас есть еще пожелания, Посланник Богини?

— Нет, спасибо.

— А вот, — рыцарь вывел спрятавшегося за дверью мужчину, — наш камергер, Елог. Он каждое утро будет являться за распоряжениями. Если вы пожелаете еще вина или еды себе или воинам, женщин для согревания постели или баранов для ваших смертоносцев, прикажите ему, он выполнит все.

— Я рад, что познакомился с тобой, Закий, — вместо благодарности сказал Найл.

— Я тоже, Посланник, — улыбнулся рыцарь. — И еще одно, самое последнее. Прошу вас со мной.

Они поднялись на самый верх витой лесенки и вышли под шатер кровли, закрывающей верхнюю площадку. По кругу шли высокие зубцы, прячась за которыми, воины князя могли стрелять в наступающих врагов. Со стороны озера в полу имелось несколько овальных дыр, пахнущих вполне определенным образом.

— Некоторые потребности человека… — тактично начал рыцарь.

— Отхожее место?

— Да. Мы не знакомы с вашими обычаями, Посланник Богини. Если пожелаете, можно вызвать плотника, и разгородить их щитами. Или сделать полностью закрытыми.

— Мои воины почти никогда не жили в домах, — пожал плечами Найл. — Не думаю, что им потребуются какие-то «щиты».

— В таком случае, отдыхайте, Посланник Богини. Я зайду за вами через два часа.

Когда рыцарь вышел, Найл заглянул в одно из отверстий. В зеве короткой трубы играла водяная рябь. Человеческие испражнения просто сбрасывались в озеро с высоты шестиэтажного дома. Купаться после дальнего перехода Найлу почему-то расхотелось.

Воду для умывания принесли в кувшинах. Посланник полоскал руки и гадал, откуда зачерпывалась эта вода. Из озера, или какого-нибудь колодца? Во всяком случае ополаскивать ею лицо он не решился. Впервые ему пришло в голову, что саженцы деревьев-падальщиков, которые он так и забыл взять из Дельты, могут здесь стать очень неплохим товаром. Если в княжеском замке все «излишки» запросто сбрасываются в озеро, то местные жители вполне могут, по примеру городов эпохи возрождения, выливать свои отходы просто на улицу.

За два часа рыцарь Синего флага успел избавился от доспехов. Теперь на нем была отороченная кружевами свободная белая рубаха с длинным рукавом и плотно облегающие ноги шерстяные штаны, больше похожие на чулки. Штаны подвязывались к рубахе через специальные прорези множеством коротких ремешков с золотыми наконечниками.

— Не жарко? — участливо спросил Найл.

— Этикет, — притворно вздохнул рыцарь. Правитель прекрасно чувствовал, что Закий привычен к своей одежде и считает ее наиболее удобной. — Идемте, Посланник Богини, князь ждет вас.

Они спустились до первого этажа, проникли в замок, по угловой лестнице поднялись до третьего этажа и пошли вдоль стороны, обращенной к озеру. У одной из дверей рыцарь остановился, отворил обитую толстой кожей створку, пропустил Найла внутрь, и бесшумно закрыл дверь позади него.

— Здравствуй, мой дорогой друг, — князь шагнул к нему, раскрывая объятия, крепко сжал своими сильными руками, похлопал по спине. — А я все волновался, приедешь или нет.

— Рад видеть тебя, князь.

«Перешли на „ты“, все идет как надо» — мелькнуло в голове хозяина и он тут же приветливо указал на глубокие кресла:

— Присаживайся.

Здесь скорее всего было нечто вроде кабинета властителя. Небольшая комната, с обитыми коврами стенами, два больших окна — не бойниц, открытое бюро, четыре кресла и стол. На стеклянных тарелочках лежали с порезанное ломтиками копченым мясо, вино краснело в толстостенном хрустальном графине.

— Во время приема совершенно невозможно говорить о делах, — посетовал князь. — Поэтому давай решим их сейчас. Ведь наверняка у тебя есть некоторый интерес в моих землях?

— Разумеется, есть, — кивнул Найл. — По дошедшим до меня слухам, в здешних местах случаются обстоятельства, когда матери отказываются от своих детей?

— Бывают… — осторожно ответил князь. Он ожидал, что речь зайдет о ремесленниках, оружии и почтовой связи.

— Неужели и вправду бывают? — не поверил-таки Найл.

— Разумеется, — пожал плечами северянин. — Жизнь не всегда такова, как нам хочется. Побалуются, бывает, молодые. Вот вам и карапузик. А кому он нужен? Парень, глядишь, и забыл о давней встрече, девке замуж охота, да за другого. Куда ей этакая обуза? Хорошо, если на крыльцо кому подкинет, а то ведь может и просто в лес снести. Али наоборот — семья большая, кормилец один. Лишний рот ни к чему. Уложат новорожденного в колыбельку, отнесут на реку, и пустят вниз по течению. Не поверишь, друг, но в войну такого не случается. Зачистишь, бывает, город. Всех молодых кого вырезали, кого с собой увели. Останется только бабка какая, да десяток сосунков — и ни одного не бросит, всех на ноги поставит. А тут — как на охоту поедешь, по оврагам хоть пару скелетиков, да найдешь. Что еще? Жены от мужей роды скрывают, служанки от хозяек, дочери от родителей. Не перечесть. Хуже, когда брюхо вытравливать пытаются. Сплошь вместе с приплодом девки дохнут. Самое больное — это дети праздников. Когда вина оба насосутся, да в кусты плоть тешить завалятся. И рождается потом то ли человек, то ли овца. Пользы от него никакой, а зарезать грех. Вот и корчатся по домам призрения.

— Что же вы делаете с ними?

— Подкидышей в семьи раздаю. Есть у меня на востоке лесачи. Живут в дебрях, набегов не боятся. Я им из казны за каждого такого мотылька приплачиваю, они и растят. Да только мрут ребята сильно. То молока у них не хватает, то с голодухи отраву какую в лесу сожрут. Кто вырастает, в пехоту забираю. Или в прислугу отдаю.

— Скажи, князь, — предложил правитель, — а если за каждого принесенного ребенка я выкуп платить стану. Солью. Перестанут люди младенцев по болотам топить?

— Зачем выкупать? — северянин мысленно прикинул экономию для казны. — Я тебе и так могу байстрюков отдать.

Князь потянулся к бюро, приподнял колокольчик и тихонько его встряхнул. Послышался нежный, низкий, бархатистый звон. Почти сразу приоткрылась дверь.

— Сенешаля сюда, — распорядился северянин.

Дверь закрылась.

— Вот только среди Приозерья, помнится, тоже слухи бродили, — откинулся в кресле хозяин замка. — Будто вы в своей пустыне пауков людьми кормите.

— Но ведь не детьми? — как можно искреннее улыбнулся Найл.

— Дети, не дети, — покрутил рукою князь. — Да, пожалуй, барана вырастить проще.

Дверь приоткрылась:

— Вы звали меня, господин?

— Сколько у нас казенных детей на воспитании?

— Сто пятьдесят золотых, — вошел в кабинет невероятно похожий на Стиига старец. — Больше пятисот получается.

— У лесачей? — удивился князь.

— Вместе с призренными, господин.

— А нормальных?

— Каждый третий, получается. Полтораста.

— Ну? — повернулся князь к Найлу.

— Это хорошо, — тщательно скрывая восторг, ответил Посланник, — но мне все равно трудно жить, сознавая, как много крохотных, беспомощных существ, умирает…

— Подожди за дверью, — кивнул хозяин сенешалю, дождался, пока тот выскользнет, и поинтересовался: — Ты отказываешься от моего подарка?

— Нет, князь.

— Значит, ты хочешь увезти отсюда полторы сотни моих детей, да еще вдвое больше выкупить за деньги?

— Я готов забрать столько детей, сколько смогу найти, — признался Посланник.

— Куда тебе эта орава?

— Когда я представляю, как этот маленький живой комочек, который целиком и полностью зависит от материнского тепла, от родительской любви, тянет свои ручонки, и натыкается на жвалы жужелицы или пасть стрекозы…

— Тц-тц-тц, — защелкал языком князь, покачивая головой.

Найл замолк.

— Ты обманываешь меня, Посланник Богини, — констатировал северянин. — Что ж, среди правителей это обычное дело. Однако для тех, которые «тянут ручонки» выкуп может и вправду значить куда больше нашей с тобой честности. Поэтому будем считать, что я тебе поверил.

Князь взялся за колокольчик:

— Кост, отдашь приказ вернуть детей от лесачей и передашь их моему гостю. Проведешь правителя по местам призрения и отдашь ему всех казенных людей, которых он выберет. Возвестишь во всех селениях и развесишь объявления о том, что отныне любой может принести подкидыша, найденного где бы то ни было, или своего ребенка и сдать его за плату…

— Куда? — переспросил сенешаль.

— Да, это вопрос, — потер князь затылок. — Не сюда же их нести? У меня есть дома в городе?

— Месяц назад взят в казну двухэтажный дом торговца Сороса на Кривуле. Пострел молодой на его вдове женился, а потом поганками накормил. Ну, мы его три дня как самого лошадям отдали.

— Хорошо, укажешь его адрес, а дом перепишешь на Посланника Богини.

— Во сколько прикажете оценить? — намекнул сенешаль.

— Ценить не будем! Мой друг, Посланник Богини, выделит хороший дом для нашего посольства в своей столице. Раз уж он у нас обосноваться решил, так и мы к нему руку дружбы протянем. А теперь, — князь поднялся с кресла, — пора нам в парадный костюм облачаться. На сегодня у нас малый прием назначен. Без пауков. Сам понимаешь, друг, когда твои мысли никто не читает, чувствуешь себя легче, раскованней. Можно и вина выпить, и с чужой женой о погоде поговорить. А большой прием назначим завтра. Он откроется для всех.

Найл ничуть не удивился, когда за полчаса до малого приема к нему в покои постучал Закий:

— Вы готовы, Посланник Богини?

— Судя по тебе — нет.

Рыцарь успел еще раз переодеться. На этот раз на нем было бархатное платье до пят, прихваченное на талии тонким, но длинным ремешком, обмотанным вокруг тела много, много раз. Голова тонула в белом стоячем воротнике до самого подбородка, от плеча до плеча тянулась широкая плетеная золотая цепь, на которой висел округлый медальон с гербом — пауком с человеческой головой.

— Этикет? — соболезнующе спросил Найл.

— Этикет, — согласился рыцарь. — А еще: у меня кираса снизу одета. И меч вдоль левого бедра.