Нэт Прикли
      Племя
      ("Мир Пауков". Книга 13-я)
      [фрагмент]
      Еще через час флагман свой парус опустил, и все три судна закачались борт о борт. После обмена приветствиями и впечатлениями, первая радость от встречи отступила перед насущным вопросом: что делать дальше? Шторм расшвырял кораблики в разные стороны на неизвестное расстояние, и теперь никто ни на одном корабле не мог сказать даже примерно, куда и как долго нужно двигаться, чтобы попасть в ту точку, что указала Великая Богиня Дельты: строго на юг от города пауков, на расстоянии в тридцать раз большем, чем от Богини до города. Разумеется, далеко не в первый раз за последние годы Найл вставал перед необходимостью принимать решение, но почти всегда рядом с ним находились опытные советники и друзья: Дравиг или Шабр, Симеон или принцесса Мерлью. Все они имели не просто совет, а собственное мнение, собственное видение, которое готовы были отстаивать в споре. На этот раз с Посланником Богини никто не спорил, и никто не собирался давать советов. Все просто ждали решения правителя, которое им следовало самоотверженно и не жалея сил исполнять. Найл закрыл глаза, вызывая на себя внимание всех смертоносцев флотилии, вмещая в свое сознание все их способности, и раскрылся для восприятия окружающего пространства. Разумеется, позади, над просторами моря царил сумрак - жизни там не за что было уцепиться, и некому раскрасить ментальное пространство разноцветными огоньками. Зато впереди, среди мангровых крон, жизнь била ключом. Правда, судя по яркости огоньков, обитала там в основном всякая мелюзга, хотя на расстоянии примерно в день пути Найлу почудилась целая россыпь ярких пятен, удивительно похожих на свет человеческого сознания. Правитель сосредоточился, вытягивая все предоставленные ему возможности в длинный щуп, повел им из стороны в сторону... Нет, ничего. Семя будущей Богини не может не отличаться от живущих на Земле существ интенсивностью своего свечения, своим цветом, но ничего странного ему разглядеть не удалось. Найл с тоской вспомнил то чувство восторга, когда после приближения к Дельте он мог прикосновением сознания разглядеть не то что свет чужого сознания на расстоянии многих переходов - но и каждую прожилочку каждого древесного листка в округе... Но тогда на него концентрировались десятки тысяч смертоносцев, а сейчас на кораблях находилось всего лишь два десятка пауков. Значит, искать придется не столько силой разума, сколько ногами, ногами и еще раз ногами. - Мы продолжим движение на юг, - решил Найл. - Семя Великой Богини не может не оказывать влияния на ближние земли. Надеюсь, нам удастся это влияние заметить. - Флотилия не может двигаться на юг, Посланник, - покачала головой Назия. - Там морской лес. Мы не сможет даже высадить вас, мой господин, поскольку перед нами нет берега. - Тогда пойдем дальше на восток, - вздохнул правитель, - до тех пор, пока не обогнем лес, или пока не получим возможность сойти на землю. Паруса вновь поднялись на мачты и наполнились ветром, увлекая за собой корабли. Кое-кто из гребцов снова начал выбрасывать за корму удочки, с тоской поглядывая на густые заросли, непреодолимо отгораживающие их от суши, от возможности поесть нормального мяса, погреться у костра, испечь себе горячий ужин или закоптить впрок хоть что-нибудь из добычи. Однако поклевок не случилось ни одной: наверное, в мутной воде рыба просто не видела играющих золотыми боками блесен. До темноты флотилия шла на запад, ночь провела на якорях, а утром легла на прежний курс. Примерно через два часа после восхода солнца путешественники, не веря своим глазам, обнаружили, что лес резко обрывается, и за последними одинокими деревьями раскрывается в южном направлении чистое свободное море. Корабли одновременно повернули под прямым углом и устремились вперед, а люди стали с интересом отмечать происходящие вокруг изменения. Волнение на море практически исчезло - мелкая рябь мореходными судами просто не замечалась. Вода стала намного прозрачнее, и брошенную за борт блесну можно было разглядеть, пока она не погрузилась на всю длину шнура. То и дело в кильватерной струе появлялись стаи крупных рыб, которые, впрочем, быстро уходили в сторону. В небе впереди, над линией горизонта, постоянно висели характерные горизонтальные штрихи с капельками на концах стрекозы, ищущие добычу. Всю свою жизнь Найл считал, что стрекозы - это признак близкой воды, и только теперь узнал, что они могут быть еще и признаком недалекой суши. Радость длилась недолго. Уже после полудня над горизонтом стали проступать кроны очередного морского леса. Разница состояла лишь в том, что на этот раз граница зарослей и морского простора тянулась в юго-западном направлении, да еще в том, что сквозь прозрачную воду было видно, что корни держатся за дно, лежащее на глубине примерно трех метров. Дальше начинался крутой обрыв, и разглядеть дно под кораблями казалось невозможным. Вдобавок ветер, раньше пусть и слабый, но попутный, стал встречным. Теперь флотилии приходилось двигаться на веслах. Единственное утешение - постоянно зависающие над кораблями стрекозы здесь, вдали от Великой Богини, не смогли вырасти до размеров, опасных для человека. Поначалу они еще нервировали треском прозрачных крыльев гребцов, опасливо пригибающих головы, но вскоре моряки привыкли и перестали обращать на насекомых внимание. Перестали они вздрагивать и от постоянных гулких ударов плавающих по поверхности орехов, каждый размером с человеческую голову, что регулярно бились в борта. В сумерках Назия отвела суда подальше от мелководья, приказала выбросить за борт якоря, и только когда они зацепились лапами за дно, позволила морякам отдыхать. Усталые гребцы, забыв про ужин, разлеглись на скамьях и почти сразу заснули. Посланник Богини, спустившись в капитанскую каюту, забрался в постель, а Нефтис и Назия устроились там же на полу, на набитых душистым сеном тюфяках.
      Найл проснулся от ощущения опасности. Спросонок он не понял, откуда взялось это предчувствие - то ли его коротко предупредил кто-то из смертоносцев, то ли он поймал мысль готовящегося к нападению врага, но Посланник привык доверять своему нюху на неладное, а потому он быстро поднялся, оделся, набросил через плечо перевязь с мечом, прихватил щит и поднялся на палубу. После уютной каюты ночная прохлада показалась излишне резкой, режущей дыхание. Правитель поежился, поднял глаза к небу, надеясь вместо тянущейся по лунному диску пелены полупрозрачных облаков увидеть полуденное солнце, но чуда не случилось. Он поднялся на мостик, к рулю. - Как здесь, Лохарь? - узнал правитель дежурного моряка. - Все спокойно, мой господин, - кивнул тот. - Хорошо, - Найл оперся о перила правой рукой. Хотя Луна и висела на небосводе круглым желтым пятном, облака поглощали почти весь ее свет, и разглядеть хоть что-либо на воде не представлялось возможным. Поэтому правитель затаил дыхание и прислушался. Вот ему померещился всплеск. Хотя, возможно, это просто рябь, бьющаяся о борт. Еще всплеск - но уже совершенно в другой стороне! Нет, рябь не может биться в борт сразу везде. Или волны накатываются только с одной стороны, или это уже не волны. - Лохарь, буди гребцов, - тихо приказал Найл. - Пусть разбирают гарпуны и готовятся. Воинов тоже разбуди. Череда облаков оборвалась, лунный свет прочертил по воде длинную дорожку, и в ее отблеск моментально попали две длинные узкие ладьи с человеческими силуэтами. - Что случилось, Посланник? - сонный голос Назии, и не подумавший о соблюдении ночной тишины, раскатился по глади воды. - Почему вы решили вооружиться в такую рань? - Тише, у нас гости, - прошипел на нее правитель, указывая на море. - Что-о? - глаза женщины округлились. - Подъем все! Поднять якорь! План Найла тихо подготовиться к встрече нападающих и взять их в плен рушился на глазах. Правителю оставалось только ругаться и скрипеть зубами. - Поднять якоря! Шевелись, сонное царство! Туземцы в лодках, поняв что их обнаружили, отозвались не менее громкими дружными воплями. Судя по звукам, они окружали флотилию со всех сторон. Правда, бросаться в атаку не торопились - по всей видимости, огромные размеры мореходных судов производили на них должное впечатление. Найл попытался прощупать сознания гостей - но вместо агрессивности и злобы ощутил робость. Впрочем, именно страх нередко заставляет людей кидаться в самоубийственные атаки. Скорей бы рассвет - в свете дня станет проще разобраться что к чему. Посланник посмотрел на запад. Сползающие к горизонту облака уже подсвечивались розовыми бликами нового дня. Туземцы перестали орать видимо, просто устав. На кораблях тоже утих топот - путешественники успели перебежать от спальных мест к бортам и вооружиться. Солнце коснулось своими лучами макушек деревьев, побежало по стволам вниз. Мир постепенно наливался светом, и теперь не составляло труда разглядеть десять узких долбленок по трое одетых в плотные белые куртки и штаны туземцев в каждой. На корабле шерифа кто-то рассмеялся - исход столкновения ни у кого сомнения не вызывал. Туземцы опять издали воинственные крики, подняли со дна лодок луки, наложили на них длинные, полутораметровые стрелы. - Щиты на борт! - хладнокровно скомандовал шериф. - Арбалетчикам приготовиться! - Отставить подготовку! - громко вмешался Найл. - Ждать! В отличие от северянина, видевшего в луках всего лишь недоделанные арбалеты, Посланник Богини знал, что длинные стрелы предназначены для охоты на рыбу. В воде добыча всегда находится немного не в том месте, где кажется, и чтобы не промахнуться, охотник вынужден опускать часть стрелы под поверхность - иначе ему просто не прицелиться. Для стрельбы по сухопутной цели такие стрелы совершенно непригодны. Значит, туземцы стрелять не собирались. Они всего лишь пугали. А может, выполняли некий местный ритуал. И еще правитель выдел у поясов многих гостей длинные палки с вклеенными по краю осколками стекла и обсидиана. И опять же, в отличие от цивилизованного шерифа, Найл знал, что это - дикарское подобие меча. Именно это оружие они должны применять в реальном бою, и именно с его помощью должны были ночью штурмовать корабли. Но - не штурмовали. Значит, туземцы не хотят пролития крови. Осталось только определить среди них вожака и понять, чего они требуют на самом деле. Дикари, продолжая голосить, опустили острия стрел с костяными наконечниками в воду, поводили ими там, потом выложили луки в лодки, взялись за свои деревянные мечи и длинные дубинки и несколько раз потрясли ими в воздухе: - Кхуру, кхуру! - Кхуру, - наконец все они уселись и притихли, а один выпрямился во весь рост. - Рукха Алан ригуло жарми! Найл оценил чувство равновесия, каким нужно обладать, чтобы встать во весь рост в лодке в локоть шириной, и не перевернуться, и уважительно присвистнул, после чего попытался установить мысленный контакт с чужаком. Похоже, тот требовал прекратить охоту. - Но мы не охотимся, - развел правитель руками. - Эти воды подарены нам Великим Братом для жизни и пропитания, и никто не имеет права осквернять их своим присутствием! - еще громче повторил дикарь, и все остальные подтвердили его слова громкими выкриками. Вот теперь Посланник Богини начал понимать весь смысл ситуации. Некий Великий Брат создал этот кусочек моря и растущий на нем лес специально для проживания местного племени. Во имя Великого Брата племя должно уничтожать всех, осквернивших эти места своим присутствием... Вот только оно не ожидало визита трех мореходных кораблей, каждый из которых в десятки раз больше самой огромной долбленки, да еще почти с сотней вооруженных людей на них. Теперь туземцы требовали от гостей оправдаться. Скорее всего, чтобы иметь возможность простить слишком сильного противника, а оправдание потом передать Великому Брату: дескать, они не виноваты, и убивать их было не за что... - Мы не трогаем ваши воды! - поднял руки над головой Найл. - Мы плывем над ними на своих кораблях, и не прикасаемся к ним ни одним пальцем! И мы не охотимся в ваших водах, мы везем еду с собой. Вождь, в сознание которого Посланник Богини передавал свой ответ, передал ответ своим товарищам, и те облегченно закивали: да действительно, зачем проливать кровь, если к воде никто даже не прикоснулся? - Зачем же тогда вы пришли в наши воды, чужеземцы? - задал вполне естественный вопрос вождь. - До наших краев дошли слухи о мудрости и знаниях вождей вашего народа, сообщил Найл, представляя, как эти слова медом растекаются по сердцам дикарей. - И мы прибыли сюда, чтобы посоветоваться о необычайно важном для нас деле! С этого мгновения путешественники стали для племени морского леса самыми желанными из гостей.
      Часть вторая
      Морской лес
      Долбленки легко скользили между деревьев, покачиваясь на мелкой ряби. Найл смотрел на воду, стремительно проскальзывающую мимо, всего лишь в паре сантиметров от верхнего края борта, и с тоской вспоминал, что так и не научился плавать. Если от случайного толчка или слишком высокой волны лодка перевернутся - прочный круглый щит его уже не спасет. Вождь со странным именем Рыжий Нос легко позволил Найлу, Нефтис, и Айвану взять с собой оружие: ведь гостей было всего трое, а воинов в его клане больше сорока. Мысль о том, что трое хорошо подготовленных и вооруженных бойцов смогут без особого труда перебить в десятки раз большее число врагов ему в голову как-то не пришла. Впрочем, никого убивать правитель не собирался. Он хотел лишь договориться с местными жителями о спокойном проходе через их воды, а заодно расспросить, что они могут знать о семени Богини. - Мы приближаемся, мой гость Найл, - предупредил Посланника вождь, обгоняя его на своей долбленке. - Я буду рад увидеть тебя как можно скорее. Рыжий Нос устремился вперед, чтобы, в соответствии с обычаями предков, встретить гостя на пороге дома. Посланник Богини внимательно прислушивался к мыслям всех туземцев, дабы случайно не преступить их обычаев и казаться приятным, дружелюбным человеком. Пока, вроде, никаких обрядов он нарушить не успел. А если местный вождь, встречая, еще и подаст ему руку - Найл автоматически окажется под защитой всего клана. Вот тогда за свою безопасность можно будет больше не опасаться. Посланник Богини всматривался между деревьев вперед, ожидая, когда появится берег, но не тут-то было: внезапно гребцы все разом опустили свои длинные лопатообразные весла в воду, резко тормозя, и один из них указал на висящую рядом с ближайшим стволом веревку: - Дом Рыжего Носа. Найл поднял глаза и в пяти метрах над собой увидел собранный из некрупных древесных стволов пол. Веревка свисала из углового люка, из светлого прямоугольника которого приветливо улыбался местный вождь. Правитель вздохнул, закинул щит за спину, укрепив за специальную петлю на перевязи, ухватился за толстый, похожий на пеньковый канат и полез наверх. За время походов через Серые горы ему пришлось налазить по паутинам не один десяток километров, но с тех пор прошло немало времени, и Посланник отвык от подобных упражнений. Тем более, что в горах на нем не висело почти полное воинское снаряжение. Когда до люка оставались считанные сантиметры, Найл обессилено остановился и стал с видом полной безнадежности поглядывать вниз. - Так давай же, совсем чуть-чуть осталось, - пытался поддержать его Рыжий Нос, - Давай, один рывок! Найл покачал головой и начал потихонечку сползать вниз. - Давай! - вождь наклонился и протянул ему руку. Правитель с готовностью за нее ухватился, покосился вниз - все ли видели? - а уж потом быстро и легко перевалился на пол хижины. Изнутри дом Рыжего носа выглядел весьма солидно: нижняя комната примерно четыре на пять метров, причем, судя по люку в потолке, есть еще один, более высокий этаж. Справа и слева виднелись завешанные белыми полотнищами проемы. Да и вообще, проблем с тканями туземцы явно не испытывали: плотные занавески висели на окнах, белое полотно закрывало стены, из него натягивали легкие загородки, прикрывающие край комнаты от посторонних глаз. Из мебели здесь имелись только низенький стол - плетеная из тонких ивовых прутьев столешница на тонких ножках и несколько тряпочных пуфиков, набитых, судя по запаху, какой-то травой. - У тебя роскошный дом, Рыжий Нос, - с искренним восхищением огляделся правитель. - За время жизни на корабле я отвык от таких просторов. - Это всего лишь входная комната, - небрежно отмахнулся вождь. - Здесь мы сидим с друзьями, когда хотим выпить моркхи, поговорить или просто отдохнуть, если проплываем мимо. Что такое "моркха" Найл не очень понял, но, судя по мысленному образу, это был или очень слабый, или вовсе безалкогольный напиток, который варили из орехов местных деревьев. - Пойдем, я покажу тебе комнату, в которой поселяю своих гостей, - вождь указал на люк в потолке. Над "входной" комнатой имелась еще одна, точно такая же по размеру, но уже без матерчатых загородок и без обшитых тканью стен - но с занавесками. Зато здесь лежал обширнейший тюфяк, на котором могли без труда устроиться на ночлег пять человек. И опять же - в потолке имелся люк. - У меня много друзей, - с гордостью сообщил Рыжий Нос, - поэтому приходится делать еще одну комнату для гостей. На третьем этаже уже имелись стены, окна, занавески и тюфяк - правда, заметно меньший, чем ниже этажом. Правда, вместо крыши пока что лежали несколько длинных жердей, почти сразу над которыми раскинуло свои листья мангровое дерево. - Где вы, мой господин? - послышался встревоженный голос Нефтис. - Подождите, я сейчас спущусь, - отозвался правитель. - Все в порядке. - Здесь уже можно спать, - осторожно сообщил вождь, - хотя, конечно, только в хорошую погоду. Рыжий Нос собирался отвести это место сопровождающему Найла пареньку, и теперь настороженно ожидал ответа своего гостя - вдруг не понравится? Тогда у гостя в душе может затаиться обида... - А по мне так хорошо, - развел руки Найл. - Свежо, небо над головой. - Пойдем, я познакомлю тебя с детьми, - с облегчением пригласил вождь. В нижней комнате, где ожидали правителя Нефтис и Айван, Рыжий Нос откинул занавеску у одного из проходов, и там обнаружился легкий навесной мостик, ведущий к соседней хижине. Со стороны она напоминала висящее среди тополей осиное гнездо - вот только осы выплетали на стволах дома овальной формы, а местные туземцы - прямоугольной. Детская хижина была двухэтажной, но сделанной наоборот - второй этаж ниже первого. В верхней комнате лежали пара тюфяков, стоял низкий столик. Зато из люка в полу доносился восторженный визг - там, среди множества подушек, маленьких пирог, сшитых из длинных пальмовых листьев, соломенных человечков и деревянных рыбок носилось пятеро голеньких белокожих малышей возрастом от трех до десяти лет. - Люляры нет, отошла куда-то, - прокомментировал Рыжий Нос. - Обычно она за ними присматривает. В сознании вождя имя Люляр сопровождалось целой чередой образов: она, похоже, стала третьим ребенком туземца и в детстве много болела. Рыжий Нос боялся, что не выживет, как и предыдущий мальчик - но нет, удержалась на поверхности бытия. С тех пор в семье вождя дети не умирали пять лет, и он считал, что в этом заслуга девочки - она утомила смерть, и та стала обходить детскую хижину стороной. Увидев отца, малыши прекратили беготню и стали восторженно визжать и подпрыгивать, просясь наверх, но Рыжий Нос покачал головой: - Посидите внизу. Смотреть за вами некому, можете в воду свалиться. Вождь выпрямился и с гордостью указал вниз: - Ты видишь, Найл? Четверо сыновей: Трук, Полунет, Навай и Алгом. И одна дочь - Выйя. - Да, - кивнул Посланник Богини, успев распознать положенный обычаями ответ. - Твой род будет жить и процветать, пока существует море и Солнце. - Теперь идем сюда, - туземец перешел на другой мостик, качающийся на двух веревках, и тянущийся к небольшой одинокой хижинке. Навстречу потянуло запахом жаркого, и Найл сразу догадался, куда они идут: кухня. Вместо очага посреди комнаты с огромными окнами полыхал обычный костер. Не на самом полу, а на выложенном там толстом глиняном овале. Найл сразу понял, почему туземцы делали кухни так небрежно и далеко от основных построек: при таком отношении к огню они наверняка часто загорались. Впрочем, две женщины, суетящиеся у короткого толстого бревна со стесанным верхом, заменяющего разделочный стол, и у глиняной миски, полной упитанной рыбой с золотистой чешуей, никаких опасений по поводу возможного пожара не испытывали. - Смотрите, женщины, сегодня у меня будет вечерять мой гость Найл из далекой страны за северным горизонтом, и его соратники, - с гордостью представил правителя Рыжий Нос. - Смотрите, чтобы ужин был вкусным и обильным! Не смотря на то, что вождь грозно повысил голос, хозяйки в ответ только улыбнулись, с интересом рассматривая пришельцев. При этом мысли их были направлены отнюдь не на кулинарные изыски. - Вот моя жена Амиль, - указал Рыжий Нос на стройную смуглую туземку в свободной рубахе и шароварах. - А это моя старшая дочь Авиола. Курчавая кареглазая женщина скромно потупила взор, а сама гадала, на сколько хватает Найла в постели, и сколько раз за ночь вступает он в близость. Девушка же, одетая в коротенькое платье, вспоминала о том, что ей уже пятнадцать лет и, может быть, ей удастся ощутить прикосновение ладоней во-он того паренька на своей обнаженной груди. - Я покажу гостям алтари Великого Брата, - предупредил туземец, - а потом мы захотим выпить моркхи за мужским разговором, и хорошенько поесть. Смотрите, чтобы нам не пришлось ждать! - А вы не торопитесь, - разомкнула уста Амиль, и снова окинула правителя оценивающим взглядом. Рыжий Нос повел гостей обратно, но на середине мостика остановился и указал вниз: - Смотрите, это мой алтарь хлеба! Мысленный образ последнему слову можно было распознать и как "пища", "продукты", "рыба и орехи", но все же туземец вкладывал в него смысл не столько приземленный - продовольствия, сколько духовно-возвышенный - хлеб насущный. Само сооружение представляло из себя натянутую в воде между корнями трех деревьев грубо связанную мелкоячеистую веревочную сеть, закрепленную снизу хорошо различимом в прозрачной воде земляным валом, а сверху натянутую на длинную жердь. В образовавшемся треугольнике роилась рыбная молодь. - Алтарь хлеба есть почти у всех, - признал Рыжий Нос, вытягивая над садком руку и растирая между пальцами какой-то белый ломоть. - Но он у меня не один... Даже с высоты пяти метров стало видно, как заметались мальки, подбирая упавшей сверху корм. Не вся еда попадала в алтарь, и многие рыбки выплывали, подбирая оказавшуюся снаружи еду. - Смотри, Рыжий Нос, - указал на них Найл. - Твоя сеть никого не удержит! - Она не удержит малышей, - согласился туземец, - но зато не пустит никаких хищников внутрь алтаря. Второй алтарь - алтарь дома, стоял возле личных покоев вождя: большой двухэтажной хижины, в которую от входной комнаты вел веревочный мост. В прямом смысле веревочный - толстый канат снизу, и тонкая веревка вместо перил. Третий алтарь - алтарь моря, расположился вообще в стороне от дома, метрах в двухстах, и с мостика, протянутого к маленькому, прилепившемуся к одинокому стволу туалету, удалось разглядеть только три лежащие на поверхности жерди. - Почему так далеко? - удивился Посланник. - Ведь кормить мальков неудобно? - Именно поэтому, - кивнул вождь. - Великий Брат, копая море и создавая нас, и даруя нам пищу, взял на себя большой труд. Долг каждого человека стремиться к совершенству, к тому, чтобы сравняться благородством и трудолюбием с Братом. Именно поэтому мы создаем алтари и, по его примеру, делимся хлебом со слабыми и новорожденными, защищаем их от больших и злобных существ, не имеющих духа и благородства. Однако алтарь хлеба ни от кого не требует труда: достаточно выйти с кухни и растереть часть своей пищи. Чтобы держать алтарь моря, человек должен садиться в пирогу и плыть к нему, помнить о нем и тратить свои силы. Однако в мыслях Рыжего Носа промелькнуло еще одно основание для подобного "благородства". Оказывается, лес в радиусе двухсот метров от алтаря считался собственностью того, кто этот алтарь содержит. Совершая ежедневные визиты на юг от дома, вождь закреплял за собой право расширять дом в этом направлении и отгораживался от слишком близких соседей. - А откуда берутся мальки в алтарях? - поинтересовался Посланник. - Осенью на юг через лес идет рыба с икрой и молокой, мой гость Найл. Желающий основать алтарь ловит ее, выпускает икру и молоку в алтарь, а уловом, во имя Великого Брата, угощает друзей и соседей, - вождь улыбнулся: время закладки алтарей, это почти полмесяца непрерывного праздника во всех кланах леса. - Старики рассказывают, что иногда встречается рыба, которая сама подплывает к пироге того, кто желает основать алтарь, и добровольно подставляет себя под нож, чтобы у нее взяли икру. Но я таких ни разу не встречал. - Так в алтари закладывается икра любой рыбы, или только какой-то определенной породы? - не понял правитель. - Ты начал мужской разговор, мой гость, - положил ему руку на плечо Рыжий Нос. - Его нужно вести во входной комнате, за чашей моркхи и обильным столом. Пойдем, расположимся, как настоящие мужчины.
      Вождь первым улегся рядом со столом, показав пример, как правильно это делать: слегка взбил тюфяк, на который собирался облокачиваться, второй, наоборот, промял посередине, старательно простучав, после чего сдвинул их вместе и улегся поверх. Найл тут же последовал его примеру, устроившись рядом, а Айван и Нефтис расположились напротив. - Эй, женщины, мы проголодались! - заорал Рыжий Нос и неопределенно пожал плечами: вечно из-за них проблемы... Женщины... Найл понимающе кивнул, про себя усмехнувшись: эх, попади ты в город пауков лет десять назад, женщины быстро научили бы тебя вытягиваться по струнке и замирать, как стрекоза над кладкой, при каждом их появлении. По счастью, люди находились не во владениях пауков, а в обычном человеческом обществе, а потому именно женщины торопливо появились со стороны прохода к детской хижине. Теперь их было трое: жена Рыжего Носа, его дочь Авиола и еще одна девчушка лет тринадцати. Как понял Найл, именно это и была та самая Люляра, которую они не застали в детской хижине. Женщины быстро расставили глиняные чаши, больше напоминающие большие кружки без ручек, оставили посреди стола кувшин, ничем не отличимый от тех, в которых заготавливали вино в городе пауков, и молча исчезли за занавесью. - Ох, женщины, вечно они все не успевают, - повторился туземец, потянулся к кувшину и разлил моркху по чашам. - Так давайте выпьем за Великого Брата, который сохранил их на этой воде не смотря на все их несовершенство! Найл усмехнулся, поднял чашу и в несколько глотков выпил. Сразу стало ясно, что моркха - это не вино. Она имела ясно различимый кисловатый запах, слегка горчила на вкус, но все прочие запахи и вкусы почти полностью перекрывал ореховый аромат. На языке правителя осталось такое ощущение, словно он только что съел десяток миндальных ядрышек. Спустя минуту из-за занавеси вновь появились женщины, которые несли на широких блюдах рыбу копченую, жареную, вареную, печеную... Сразу стало ясно, что с едой в морских лесах проблем не испытывает никто. Вот только путешественники на хвостатую и чешуйчатую еду после почти месячного путешествия смотреть уже не могли - даже на свежую, горячую, которая распространяла со стола самые что ни на есть ароматные запахи. Гости Рыжего Носа оживились только тогда, когда Амиль, жена вождя, поставила посреди плетеного стола чан с красными вареными крабами. Увидев, с каким азартом пришельцы уплетают выставленное угощение, Рыжий Нос облегченно откинулся на тюфяк и поинтересовался: - Так что ты хотел узнать, гость мой Найл? - У тебя великолепный дом, - прихлебнув чуть кисловатого пенящегося напитка, признал Найл. - Когда я был ребенком, мы всей семьей жили в пещере едва ли не втрое меньшего размера. Даже став правителем города, я обходился комнатой примерно такого размера, - Посланник развел руками, - и только в последнее время, по желанию жены, занял покои, сравнимые с этой хижиной. - Ну что ты, гость мой, - улыбнувшись комплименту, пожал плечами Рыжий Нос. - Такая хижинка строится очень, очень просто. Для начала тебе нужно выбрать четыре стоящие прямоугольником дерева. Потом забраться на любое из них, раскачаться на длинной веревке и зацепиться за любое соседнее. Ну, обмотать его хорошенько, и "раскачаться" на следующее. Связав четыре дерева по периметру, спускайся ниже и обвязывай еще раз. Связанные в двух местах, четыре дерева становятся жесткой, прочной системой, неподвластной никаким ветрам или колебаниям. Тут туземец явно преувеличивал - его трехэтажная хижина, скреплявшая четыре ствола на четырех уровнях, не считая промежуточных обвязок стен, покачивалась даже от легкого вечернего ветерка. По счастью, все стены и полы состояли из веревок и жердей, а потому только поскрипывали обиженно, но не ломались. Будь хижина каменной или дощатой - развалилась бы на кусочки через минуту. - Соединив стволы, - продолжал объяснение вождь, - на них начинаешь класть жерди. Возишь с берега, и кладешь; возишь, и кладешь... Все очень просто... Однако в памяти Рыжего Носа всплывали воспоминания, вовсе не связанные со строительством... Он вспомнил, как на своей тогда старой и низкой долбленке привез сюда, на эту самую воду, совсем юную Лунию, обвязал эти четыре мангры, спустился вниз и решительно сказал: - Здесь будет наш дом. А потом они впервые стали близки в раскачивающейся с борта на борт узкой пироге, и он поклялся ей, что на всю жизнь она останется его единственной хурхе - любимой и желанной. Луния приезжала к нему много раз. Он приплыла, когда он настелил пол чтобы попробовать, насколько он крепок. Она приплыла, когда он обвязал крышу - чтобы понять, насколько приятно быть вместе с ним под крышей. Она приплывала, чтобы ощутить его близость в хижине со стенами, на мостике, на мостике к кухне, при наличии туалета, на полу кухни, рядом с кухонным очагом... В морском лесу дом считается готовым, если на кухне есть очаг - глиняный круг, на котором можно развести огонь - и крыша, которая во время сезона дождей спасает огонь от гибели. Настелив крышу, он ждал Лунию... Ждал, обвязав стены, укрепив мостки, поставив алтарь дома... Когда был огорожен алтарь моря, Рыжий Нос сел в свою истрепанную за время строительства долбленку и поплыл в клан Светлых. Оказалось, что Лунию сожрала крабовая горячка - точно так же, как пожрала ее братьев и сестер, ее отца и мать, ее соседей и еще очень, очень многих членов клана. В те месяцы никто не решался даже близко подходить на своих пирогах к волам клана - но Рыжий Нос не испугался. Наоборот - он хотел оказаться рядом со своей любимой, он искал встречи со старой и сморщенной Крабовой Горячкой но пожирательница человеческих лиц не пожелала взглянуть на молодого рыбака. Рыжий Нос вернулся назад, и продолжил строить новый дом. Теперь он сам не очень понимал, зачем это нужно, но помнил, как раз в одном из разговоров, Луния спросила его: - А что, если местный вождь захочет стать твоим постоянным гостем? И юный туземец ответил: - Здесь вождем стану я. Он действительно стал вождем. По законам леса, вождем признавался тот, чей дом мог вместить обитателей всех ближайших хижин - клана. При нападении врага люди, собравшись в одном доме, могли легко отразить нападение даже очень сильных соседей, расстреливая сверху их пироги стрелами и забрасывая камнями. Снизу вверх, на высоту пяти-шести метров стрелять длинными "рыбными" стрелами или кидать камни было затруднительно, штурмовать хижины по деревьям - рискованно, а потому возможность просто собрать соседей вместе, прокормить их на протяжении нескольких дней и сконцентрировать для ответного удара всегда считалось достаточным для звания вождя. Рыжий Нос получил его довольно скоро. При закладке алтарей он приглашал к себе соседей - причем старался привлечь самых молодых и горячих. Те поняли, что в стороне от прочих кланов есть свободное, еще не обловленное место, где уже сейчас можно устоять против реальной атаки, и вскоре начали делать "обвязки" неподалеку, приглашая совсем юных девчонок разделить их судьбу. Новый друг Найла действительно стал вождем - вождем двух десятков искателей новой доли. Теперь он мог выстоять против набега любого из соседей. Но вождь продолжал строить дом, сам не зная почему. Возможно, просто потому, что после смерти Лунии он просто не мог найти себе другой цели в жизни. Однажды во время поездки в клан Номай он увидел Амиль. Разумеется, Рыжий Нос и раньше знал про девушку из бедной семьи, красота которой заставляла ссориться всех окрестный вождей, желавших навестить ее отца сразу после совершеннолетия дочери. Туземцу понравилась кареглазая девчушка. Юный вождь подошел к ней и впрямую спросил: "Чего ты хочешь больше, стать моей женой или игрушкой стариков?" Амиль, наверное, уже не раз задумывалась о своем будущем, поскольку на предложение согласилась сразу, даже не дождавшись родительского благословения, и в тот же день поселилась в доме Рыжего Носа. Их союз не наполняло чувство полусумасшедшего взаимного влечения, способного лишить рассудка любого из людей и заразить подобным ощущением близких. Амиль относилась с благодарностью и теплотой к мужчине, спасшем ее от участи игрушки вождей, не имеющей мужа, а Рыжий Нос всячески старался отдать ей то тепло души, которое берег для Лунии. Возможно, его чувство оставалось во многом фальшиво - но даже фальшивое чувство ценится в этом мире куда выше отсутствия чувств, и семья вождя крепилась единством эмоций и банальной плотской близости. Разумеется, всего этого Рыжий Нос не сказал - он с азартом объяснял, что сделать обязку можно на любом дереве, даже не над водой, после чего жить в нем в покое и счастье, не боясь ни пауков, ни хранителей.