- Найл принял ее в свои объятия, крепко поцеловал и посадил рядом, держа за плечи. - Молодец. Надеюсь, остальные тоже доберутся. Однако дальше все стало до обидного легко и безопасно: к "мосту" подошел один из детей, взялся за паутину, тут же ее брезгливо бросил, быстро и неразборчиво поболтал с паучком из детской же компании. Тот подбежал, подхватил мальчишку четырьмя средними лапами, а на четырех оставшихся почти мгновенно перемахнул на другую сторону - и поставил паренька перед глазами Найла и Нефтис. - Великая Богиня! - схватился за голову Найл. - Как же я сам не догадался?! Это же так просто... Переправа закончилась через час. Потом путники шли вверх по склону. Особых препятствий тоже вроде не встречалось - так, отдельные валуны, прочно сидящие в теле горы, да мелкие острые выступы, готовые в кровь разодрать ногу. Просто двигаться постоянно вверх по крутому уклону было долго и нудно. Поначалу правитель еще всматривался время от времени в высокий, четырехэтажный дом с двускатной черепичной крышей, который медленно увеличивался в размерах, но потом перестал, глядя только под ноги. Они уткнулись в стену почти в тот самый миг, когда солнце утянуло последние лучики за изломанный кряж вдалеке. "Надо же, стекла в окнах уцелели" - устало удивился Найл. В окнах отражались сияющие на закате облака, его усталое лицо и трое пауков позади. Что скрывается внутри дома, разглядеть не удавалось. - Дверь здесь, мой господин, - послышался голос Нефтис. Черный прямоугольник открывал вход в обширное пустое помещение. "Поместимся", - прикинул Найл и приказал: - Все внутрь! Остановимся на ночлег здесь. Укладывались уже в полной темноте. Люди негромко переговаривались, деля места, бурчали, сталкиваясь во мраке. Время от времени кто-то из еще не нашедших себе угол наступал на уже улегшегося, и доносился недовольный вскрик, но вскоре все угомонились. - Я постелила нам у стены, мой господин, - негромко сообщила нашедшая правителя Нефтис. - Хорошо, - кивнул было Найл, но ощутил осторожное прикосновение к спине. - Я принесла наши циновки и одеяла... - прошептала Завитра. Найл растерялся. И обидеть никого не хочется, и спасть со всеми сразу он тоже не может. - Вы пока ложитесь, а мне нужно подумать, - выкрутился он. Девушки отступили. Правитель честно уселся рядом со входом и, борясь со сном, поднял глаза к черному, как глаз скорпиона, небу. По левую руку купол усеивали искорки звезд, а по правую на полнебосвода царила абсолютная мгла. Странно: туч днем не появлялось, и вот так, в одночасье, наползти они не могли. К тому же, в воздухе не ощущалось обычной для надвигающегося ливня влажности. Может быть, в горах все происходит иначе? Найл немного подождал, но граница звездного шатра и абсолютного мрака не сдвинулась ни на шаг. Зато правитель обратил внимание, что от моря в направлении нагорной мглы тянутся поблескивающие рукава - звезды как бы охватывали темноту с двух сторон, стремясь сомкнуться у далекого горизонта, очерчивая почти правильный круг тьмы огромного размера. По ногам ощутимой струйкой потек холод. "Этак мы замерзнем к утру" - подумал Найл, мысленно вызвал Дравига и попросил затянуть вход паутиной. Смертоносец прислал двух молодых пауков, которые быстро отрезали путников от невзгод внешнего мира. "Пожалуй, на сегодня все", - решил правитель, отступил вглубь убежища и вытянулся вдоль стены, потеснив какую-то девушку. Ноздрей коснулся легкий аромат можжевельника. Неужели Мерлью? Словно бы во сне, случайно, Найл обнял ее за талию, уткнулся носом в шею и позволил глазам слипнуться до утра.
      - Найл, вставай! Правитель открыл глаза, увидел склонившуюся над собой принцессу и рывком сел. - Что случилось? - Тихо, - шепнула она. - Людей разбудишь. Пусть спят. Пойдем. Девушка отодвинула разрезанный с одной стороны паутинный полог и выскользнула наружу. Правитель поторопился следом. Принцесса Мерлью сторонилась его с того самого дня, точнее - ночи, когда они посетили солеварню, и теперь Найл лихорадочно пытался угадать, что же могло случиться такого, чтобы Мерлью вдруг изменила свое отношение. А на улице рождалось утро: солнце еще не появилось, но небо уже налилось яркой голубизной, сверкали изумрудными переливами далекие горные вершины, расползались по ущельям и расселинам хлопья тумана. Давно забытый легкий утренний морозец бодрил, как первый глоток росы из чашки уару. Принцесса почти бегом обогнула дом - Найл с удивлением обнаружил, что с обратной стороны в нем не четыре, а только два этажа - вошла в распахнутую дверь, сбежала вниз по ступенькам короткой лестницы, повернула и толкнула створку еще одной, внутренней двери. - Смотри! Мерлью вошла внутрь и отступила, пропуская правителя. Найл шагнул следом и изумленно охнул: - Не может быть... Они оказались в прошлом. В далеком, легендарном прошлом - словно и не миновали в окружающем мире сотни лет, словно и не возрождались, и не рушились вновь цивилизации, словно не росли в различных уголках планеты могучие Богини, словно под солнцем так и не сменили животных непобедимые насекомые, а Земля и уцелевшие на ее просторах люди не попали под власть расчетливых и хладнокровных разумных пауков. Широкая гостиная. Пол от стены до стены застелен толстым паласом, тонкие светлые занавески закрывали окна, стены отделаны были дубовыми панелями. Роскошная пятирожковая люстра под потолком. Еще в зале стояли несколько стульев и три стола - на каждом вазочка, а в вазочке - небольшой букетик полевых цветов. И наконец - два зеркальных шкафа, за стеклянными створками которых сверкали гранями хрустальные рюмки, графины, фужеры. Все было покрыто толстым слоем коричневой пыли, но впечатление от этого не становилось слабее. Чудо - судьба явила пред путниками чудо! Теперь стало ясно, почему принцесса нарушила обет враждебности - она хотела разделить свой восторг с кем-нибудь еще. Но с кем? Ведь не с детишками же - маленькими дикарями, которых жизнь научила ценить лишь еду, одежду и оружие. И не со слугами пауков, которые ценят то же самое, плюс преданность хозяевам. Только Найл мог понять ее чувства. Причем сам-то он видел похожие комнаты в Белой Башне, а вот Мерлью могла только прочитать о подобном в книгах - и вдруг увидела воочию. - Как все это могло сохраниться, Найл? - Очень просто, - пожал плечами правитель. - Хозяева узнали о приближении Кометы, собрались, уехали в космопорт и улетели на другие звезды. - И все бросили? - А зачем им это все? - опять пожал плечами Найл. - Мы тоже ничего отсюда не возьмем. Эти бокалы красивые, но очень хрупкие, надолго их не хватит. Занавески? Так у нас нет окон. Стул ты с собой тоже не понесешь, тяжеловат, а пользы особой нет. Стол - тем более. Все, что здесь сохранилось, нужно только здесь и нигде больше. Мерлью подошла к столу, взяла букетик, тихонько подула, очищая от пыли. - Какие красивые. Как настоящие. - И она оглянулась на правителя. - Ведь почти тысяча лет прошла! А все осталось нетронутым. - С тех пор здесь никого не было, - Найл приблизился к окну, коснулся тонкого белого кружева. - Здесь нет жизни. Ничего не растет, воды нет, холодно. Откуда взяться гостям? - Но ведь люди здесь жили! - Они привозили и воду, и еду, и тепло с собой. Боюсь, мы не скоро сможем повторить то же самое. - Я хочу остаться здесь, - прошептала принцесса. - Я хочу сидеть на этих стульях, пить из этих бокалов... - Пойдем, посмотрим еще, - Найл взял ее за руку и потянул дальше, в отделанный орехом коридор. Витиевато петляющие древесные волокна плели замысловатые светло-коричневые кружева. Правитель провел по ним рукой... и тут же пожалел - от прикосновения тончайшая отделка поползла со стены, как сползает слой грязи с влажного камня. Принцесса за спиной жалобно охнула. - Извини, я не хотел. Он толкнул встречную дверь, и они вошли в небольшую комнату с кроватью у стены и столом у окна. Кровать с двумя высокими черными спинками казалась неправдоподобно большой, она так и пребывала застеленной - зеленое одеяло, белый пододеяльник, высокая подушка. - Найл, я лягу, ладно? Хоть почувствовать, как это было... Мерлью шагнула к постели, но нечаянно задела спинку - послышался громкий щелчок, черное покрытие в долю мгновения свернулось в рулон, из спинки на пол посыпался крупнозернистый порошок, уже через минуту кровать покосилась, со стуком упала на пол, взметнулось облако пыли... Молодые люди закашлялись и поспешили в коридор. - Боюсь, не поспать нам на местных постелях, - поморщился правитель. Принцесса ничего не ответила, двигаясь дальше по коридору. Толкнула следующую дверь, и оба снова ахнули: - Библиотека! Стеллажи книг под самый потолок, десятки стеллажей! После минутной радости Найл с тоской сообразил, что всего этого сокровища им отсюда тоже не унести, и улыбка его потухла - все знания, которые скрываются под толстыми корешками, так и останутся в горах, нетронутые... бесполезные... Коридор уперся в лестницу, они поднялись этажом выше и оказались на площадке с двумя комнатами - здесь двери не уцелели. В той комнате, что побольше, стояли широкая постель, шкаф, стол. А на столе - компьютер. Точно такой же, какой стоял на столе Торвальда Стиига, в Нью-Йорке. Казалось, достаточно щелкнуть тумблером выключателя - и засветится монитор, заговорят динамики, и мудрое изобретение человечества начнет отвечать на трудные вопросы и давать правильные советы. Найл даже руку протянул - и тут же отдернул. Не хотелось бы, чтобы и разумный агрегат рассыпался в пыль веков. Пусть лучше стоит. В другой комнате пол и три стены были выложены маленькими каменными квадратиками, а вот четвертая казалась сделанной из единого огромного зеркала. Принцесса стерла пыль на уровне лица, надолго вгляделась в свое отражение, потом попросила: - Найл, выйди, пожалуйста, на несколько минут. Когда он вернулся, туника принцессы валялась на полу, а девушка, несмотря на холод, стояла перед протертым зеркалом в одном лишь подаренном Райей розовом платье из тончайшего паучьего шелка - рубиновые серьги и заколку в расчет можно не брать. Сквозь ткань хорошо просматривались съежившиеся в розовые кнопочки соски, глубокая тень между плотных, словно набухших от молока грудей, ямка пупка на втянутом животе и большой кровоподтек на боку - похоже, принцесса где-то здорово ушиблась. - Замерзнешь, Мерлью, - окликнул ее правитель. Девушка повернулась. В глазах ее сверкали крупные слезы. - Мерлью, - испугался Найл, - ты чего? - Ну почему, почему я родилась сейчас, а не тогда? Правитель привлек ее к себе и крепко обнял.
      Когда они вернулись, в первом зале толпились Дравиг, Шабр, Симеон и хмурая Нефтис. - Извини, Посланник, - Дравиг изобразил легкий ритуальный поклон. - Ваши мысли звучали столь громко, что нам тоже захотелось посмотреть, как жили люди до нашего появления. Твоя стражница сильно обеспокоилась твоим отсутствием, и я решил взять ее с собой. - Благодарю тебя, Дравиг, - тоже поклонился Найл. Витиеватая речь смертоносца означала лишь то, что он не очень уверен в правильности своего поступка. - Ребята! - вмешался Симеон. - Я из Провинции унес немного вина. Давайте выпьем хоть раз в настоящем человеческом доме, за настоящим столом, из настоящих бокалов! - Да! - вскинулась Мерлью. - Я тоже хочу! Она быстро подошла к шкафчику, неумело заскреблась в стекло. - Подожди... - Найл вынул нож, почистил паз, сдвинул стекло. Принцесса достала три бокала, поставила на стол. Симеон выудил из-за пазухи бурдючок. Налил. Бодро начал: - Вот вы знаете... - Замолчи, - попросила принцесса. - Дай мне вообразить, что я вернулась назад, в далекое прошлое. В двадцать первый, а может и вообще в двадцатый век. Дай мне побыть немного там. Найл тоже попытался вообразить себя в прошлом. Тысячу лет назад, в этих самых стенах, под этой самой люстрой, на этих самых стульях точно так же сидели люди. Наливали в эти бокалы точно такое же красное вино и пили его маленькими глотками. Вели беседы, строили планы на будущее. Вот только не было, наверное, рядом с ними пауков в рост человека, да не охраняла вход могучая стражница в короткой тунике и с длинным охотничьим копьем. - Вот, значит, как жили наши предки, - причмокивая губами, улыбнулся Симеон. - Может быть, тут и останемся? - Без воды и еды? - хмыкнула принцесса. - Через неделю лапки протянем. Нужно идти в город Диру и обосновываться там. Я думаю, у нас вполне хватит сил выгнать оттуда захватчиков и отбиться от любого нападения. - Извини, Мерлью, - Найл накрыл своей ладонью ее руку. - Я понимаю, тебе хочется домой, туда, где ты родилась и выросла. Но пойми, мир пустыни изменился. Теперь твоя родина больше не тайник от смертоносцев, теперь это "почтовая станция" пришельцев. - Какая еще "почтовая станция"? - заинтересовался медик. - Когда я был в плену у захватчиков, - неторопливо объяснил правитель, то Тройлек, личный переводчик князя, их предводителя, рассказал, каким образом в их стране организовано общение между различными провинциями. На всех дорогах, через равные промежутки, стоят специальные дома, в которых живут почтовые пауки и поддерживают постоянный телепатический контакт с ближайшими такими же "почтальонами". Когда правителю, скажем, захваченного города, нужно послать сообщение верховному правителю, он передает его своему "почтальону", тот посылает мысленный импульс с посланием на ближайшую "почтовую станцию" в нужном направлении. Тамошний "почтальон" передает его дальше, следующий - еще дальше и так до тех пор, пока послание не достигает адресата. От границы до границы их страны весть проходит за час, не больше. В городе Смертоносца-Повелителя первая такая "станция" сделана, наверное, где-то на границе крестьянских полей. Следующая может быть только в Дире, больше негде. - А теперь представь, Мерлью, - повернулся Найл к девушке, - что мы захватили твой пещерный город. Мы потеряем несколько... - правитель пару мгновений лихорадочно подбирал нужное слово, одинаково относящееся и к двуногим, и к восьмилапым. - ...соратников. Уничтожим пришельцев. Связь оборвется. Захватчики пошлют воинов выяснить, в чем дело. Мы их победим, хотя и с потерями. Они пошлют новый отряд... Их много, нас мало, и каждый из нас на счету. Рано или поздно мы погибнем все, или будем вынуждены опять отступить в горы, но уже куда меньшим числом. Кто тогда возродит нашу цивилизацию? Кто вернет наш город? Правитель ощутил молчаливое беспокойство Дравига, вопросительно повернул к нему голову. - Наша память, замурованная под Черной Башней, - напомнил старый смертоносец, - способна прожить только два, два с половиной года. Парализованная пища не выживет больше полутора лет. Еще год хранители смогут прожить без еды. Мы обязаны победить до этого срока, Посланник. - Мы победим! - уверенно пообещал Найл. - Как?! - громко расхохоталась принцесса. - Как сможешь ты захватить огромный город, столицу целой страны, если боишься тронуть даже маленький порубежный городок? - Мы подрастем, - и Найл наконец решился вслух произнести то, о чем думал последние дни: - Мы вернемся в Дельту, родим там новое поколение, уйдем, чтобы его воспитать, снова родим, и снова воспитаем. Вспомните, мы ушли из города всего полгода назад, а рядом с нами уже вполне взрослые дети! - А что... - Симеон отставил бокал и принялся лихорадочно грызть ногти. У нас пятнадцать девочек-детей и тридцать бывших горожанок. Ну, "бывшие" здоровых родят от силы половину... Но все равно... Тридцать детей через полгода, сорок пять еще через полгода, почти семьдесят потом, сотня в конце второго года! Нас будет только людей не меньше трехсот! - Шабр, - окликнул правитель ученого смертоносца, - А ты что думаешь? - Возвращаться в Дельту рано, - охладил паук восторг медика. - Прежде дети должны закончить период созревания, разбиться на стабильные пары, произвести оплодотворение. Думаю, это займет не меньше полугода. Если уважаемый Посланник и Симеон несколько раз произведут вязку со своими женщинами открыто, это вызовет в детях любопытство, возбудит подражательный рефлекс. Тогда понадобится месяца два-три... - Но тогда мы обернемся только два раза, - растерянно шепнул медик, схватился за свой бокал и опрокинул его содержимое себе в рот. - Насколько я помню, - вклинилась в разговор принцесса Мерлью, -каждому ребенку, рожденному в Дельте, необходимо по четыре кормилицы. Младенцы слишком прожорливы при таких темпах роста. - Было бы кого кормить, - вздохнул Симеон, - чего-нибудь придумаем. - Если я правильно тебя понял, Шабр, - повернул голову Найл, - мы должны найти спокойное, безопасное место, где можно провести два-три месяца до полного взросления детей? - Они уже взрослые, - поправил смертоносец, - но подростки должны психологически подготовиться к размножению. Правитель поморщился и кивнул. - И вы с Симеоном должны открыто продемонстрировать правильный межполовой контакт, - настойчиво повторил ученый паук. Найл покосился на Мерлью. Принцесса презрительно скривилась: - Что поделать, Найл. Так нужно... - Тогда ты правильно понял меня, Посланник, - подвел итог смертоносец. - А еще, - у девушки желваки ходуном ходили, но говорила она тихим, почти ласковым тоном, - еще нужно найти в этих каменных джунглях оазис, способный прокормить весь отряд необходимые три месяца. - Ну, - усмехнулся Найл, - как раз это проще всего... Дравиг, ты мне поможешь? - Да, Посланник. С точки зрения человека, пауки не умеют думать. Они просто воспринимают окружающий мир, анализируют, оценивают, решают возникающие вопросы исходя из предыдущего опыта - иногда в одиночку, иногда объединяя в единое целое сразу несколько разумов. Они обладают великолепной памятью и всегда готовы к восприятию внешних вибраций. Люди же гордятся своей способностью к мышлению. Трудно сказать, какое преимущество дает двуногим процесс многократного пережевывания абстрактных мыслей, но то, что постоянное мельтешение посторонних образов, воображаемых событий, мечтаний и горестей отгораживает сознание от истинного мира - это совершенно точно. Для понимания происходящего вокруг и единения с общим сознанием смертоносцев Найлу требовалось избавиться от мыслей. Правитель делал подобное уже не раз: мысленно отступал вдаль от роящегося в сознании хаоса и ждал. Просто ждал, созерцая со стороны, как брошенный за ненадобностью бедлам постепенно рассасывается, успокаивается, оседает, точно поднятая в озере муть. Проходит несколько минут, иногда полчаса. Изредка - час. И вот "озерная вода" становится чистой и прозрачной, и готовой отразить в себе всю вселенную, как отражает озерная гладь бесконечное небо, и порою невозможно отличить, где кончается истинный мир, а где начинается его внутренний образ. Пожалуй, сегодня впервые Найл подумал о том, что нет необходимости наблюдать бесконечный караван мыслей, очищая сознание. Кто мешает отрешиться от внутренней суеты, созерцая внешний объект? Например, великолепную принцессу Мерлью. Они в походе уже полгода, а от нее, как всегда, веет легким ароматом можжевельника, медно-золотистые волосы кокетливо, словно для парадного визита зачесаны набок, обнажая розовое ушко, в котором красуется золотая сережка - несколько украшенных бриллиантами лепестков, к которым подвешена рубиновая граненая капелька. Густые ровные брови, длинные черные ресницы - никогда и ни у кого из женщин в своей жизни Найл не видел таких черных ресниц. Да и у принцессы, помнится, прежде они были заметно светлее... Голубые глаза. Не просто голубые - это тот яркий и чистый голубой цвет, что наполняет жарким полднем озеро Дира, рядом с которым девушка родилась; а в центре - черные бездонные зрачки, словно мрак подземного города, в котором ей довелось вырасти. Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.