Г.С.
      Я раздерган расторгнут расторкан Словно щука попав на кукан Из соломинок сделав распорки Обряжаю в хитон истукан
      Истукан истомлен и истыкан Клювом грифа кинжалом штыка Поезд быта грохочет на стыках Кошмарный сон: я кровью истекал
      Пст... пст... надменно Пастернак Целует лапку нежной Беатриче Бредут босые ноги по стерням "Устав от грозного Ея величья"
      О Господи сподобь на подвиг Косноязычен стих мой нем Я словно густопсовый Хлодвиг Врубаюсь в заросли поэм
      Вечная память верно помяты Будут бока от наскоков Мичиганский запах русской мяты Гуггенхайм Спас-на-крови Набоков
      Сергей Михалыч отче падре Ты в Бозе горестно почил Твои пометы я почал О как тебя терзали падлы Не вспомню всуе палача
      "Не расстреливал несчастных по темницам" Человечьим мясом не кормил свиней В девий рот не заливал свинец Не вязал носков из женских кос на спицах
      Нимфа в нимбе нимфетка в нирване С золотистым пушком на спине Будто на полковом барабане Порвалась моя кожа на мне
      О коричневая роза на берегу Беломорканала
      имени В.И. Ленина
      Борис Константинович Зайцев Строчите в угаре В России охота на зайцев В разгаре
      Бьют бутсы по сердцу ну точно в футболе Вон правый защитник стремится заехать в аорту Спортсмен-активист-публицист наивысшего сорта Мне больно мне больно мне больно мне больно
      Жена моя кровью я плачу карминные слезы клопиными пятнами виснут на звездах и кранах болят мои губы и лоб мой от терний в порезах Осанна осанна осанна осанна осанна
      Ло - губ моих выдох Ли - грань в ипостаси Та - грех я не выдам Спасаюсь
      "Лейся песня над лугами" Ти-ти-ти и те-те-те "AMD ея руками Начертал он на щите"
      Вольному - воля Спасенному - рай Музей-сарай Долли
      Красный свист проводов зеленые звуки тамтама День рыбака отмечают в Щигровском районе Огненный пульс рокового лингама Йони нимфетки йони
      Йоги бредут по гвоздям и бутылочным стеклам Дервиши с плачем уходят из Хайдарабада Млекообильная супердебелая Фекла Грудью питает будущих нимф толстозадых
      Анна Андреевна ! Вы помните мои слезы над вашим гробом
      Русские бабы мясистые потные бабы Салом налиты до глаз словно пивом угрюмые швабы Где вы: лютик сосков и ягодиц нежных упругость Грубо
      Девочки русские русые Нимфы нимфетки феи Кос златопадных бурнусы Офейра
      Борис Николаевич где ваша милая Ася Ась... не расслышал щелкает счетами в булочной в кассе Статуей стынет в храме Блаватской в Мадрасе Спит с проходимцем на вшивом матрасе
      Где Вы Борис Николаевич где Вы Голубем зерна клюете с ладони у радостной Девы
      Лолита - лифчик на лопатках Полоска тела на бедре Твои базарные ухватки Мне
      Я - Гумберт - губы твои пацанка О зверя ранка американка
      Словесный изыск был мне чужд Запах твоей кожи Лолита Я в стихотворстве безобразен Золото волос твоих нимфетка Готов налить для ваших нужд Руки твои прозрачны как мед в сотах Своей я крови целый тазик
      Я надену робу металлурга Нацеплю шахтерскую звезду Завтра праздник - День Демиурга Я на демонстрацию пойду
      Лолита умывайся культпросветом
      19 июля 1969 года
      25.
      НА ПОЛЯХ СТАТЬИ
      I.
      А. Л.
      Лавр благовонный осенил чело Аякса благородного под Троей Ворочая тяжелое весло Разбил корабль славнейший из героев О Боги ! сколь ужасно наказанье Влекомому к бессмертному признанью
      29 января 1969 года
      II.
      И. Б.
      И ты пройдя рядами острых пик И опершись на бердыш полуржавый Чекань в скале серебряный родник Откуда пей Орланда славу
      Напившись губы нежно осуши Об мох растущий из расщелин И в белой мантии души Найдя прореху знай - ты эллин
      26 февраля 1969 года
      26.
      Гипертонической кровянкою налиты Белки безумных вежд. Занудная мигрень. Я вою, будто пес, над искусом "Лолиты": Прикушенный язык - из пасти - набекрень...
      И бешеной слюной коричневую розу Облив, я налетел на преисподней дверь: Нечеловечески смастряченную прозу, Сожрав, как людоед, и, выблевав, как зверь.
      Чумной прелестницы все ж прелести убоги. Нет в томе музыки скрипучей горних сфер. Меж изощренных фраз и вздоха нет о Боге. Текст диктовал писцу развязный Люцифер.
      Недужится мне. Ночь. Разнузданные стопы Не сосчитать: я туп и сален, словно бек... Ишь окультуренный дичок в садах Европы К секвойе был привит и славный дал побег.
      Ударом кулака я налагаю вето На свиток дивный сей, перекрестивши лоб. Здесь слишком холодно: нет Господа, нет света И вечной жизни нет - лишь пагуба и гроб.
      В сей книге сатана, крылом плешивым вея, Нашептывает нам: предайтесь князю тьмы... Распятье раздавив гудронами хайвея, Сильна рогатых рать, но не склонимся мы.
      Ведь с нами юный Царь и ангельские стаи: Архангелов мечи, апостолов дрючки... И с содроганием наборный смрад листая, Я плачу о себе и рву стихи в клочки.
      Читатель возопит, что спятил я - наверно. Я с этим соглашусь, давно сойдя с ума... Творца "Лолиты" ждет бессмертие в инферно. Изыди, чаровник... Где трость твоя? Сума?
      19 июля 1989 год
      27.
      В.К.
      Нас неумело воскресили. Кто воскресил - не в этом суть. Мы дети страшных лет России. Пережитое - не вернуть.
      Гробы разверсты, из могилы Встаем, шатаясь и оря. В бою мы сдали Фермопилы. Сложили головы зазря.
      Опять пишу высоким слогом, А для чего, а на хрена. Надеюсь: прощены мы Богом, Но презирает нас страна,
      Которой мы нескладным штилем Благие вести принесли... Народ бунтует перед штилем. Кровавый обморок вдали.
      Бравады наши, эскапады Шутейно вызвали разгром Империи... И камнепады Разрушили вселенский дом
      Евразии. Ведь в нем со свистом Разбойничьим - на тыщу лет Обосновались коммунисты... И вдруг ни стен, ни окон нет.
      Читатель Розанова вспомнит И будет прав, и будет глуп... Из этих разоренных комнат Не выстроишь Английский клуб.
      А мы - художники-балбесы, Нас крайне мало, но мы - рать Пойдем, когда вернутся бесы, Опять под стрелы умирать.
      Спаси, Господь, мою Россию. Свободы тяжкой рвется нить... Нас неумело воскресили. Нас снова не похоронить.
      Перо дрожит, и сердце рвется, И поступь дьявола тиха... Все, может, как-то обойдется: Есть все же магия стиха.
      13 мая 1993 год
      28.
      Д.Л.
      Психозные тени Клубятся гуртом. Поэт-неврастеник Сдается в дурдом.
      Все неотвратимо. Не я - так другой. Прощай, Диотима, Ребенок драгой.
      Коварство лекарства Надломит калам. Венчался на царство, Поехал в Бедлам.
      Собрат-искуситель Не скажет: налей... Спаси, искуситель, Святой Пантелей.
      Созвучий грибницу Сгубил я, изгой... В больницу-гробницу Ложусь я - нагой.
      В узилище страха Ступаю стопой... Восстану из праха И буду с тобой.
      Прости, королевна, Печальна, строга, Не слишком напевна Выходит строка.
      Уколы, облатки Положенный пай. А ты - шоколадки Себе покупай.
      В трясучке, впросаке Шепчу - боль в губах Нас будут писаки Ворочать в гробах.
      Обмеривать станут С морозцем в висках Дрожание стана В любовных тисках...
      В свинцовое время Под адской пятой Мы подняли бремя Любови святой.
      Пилюли глотая И муки терпя, Плету, золотая, Стихи про тебя.
      11 января 1984 год
      29.
      АЛЕКСАНДРУ ИСАЧЕВУ
      Смерди под скальпелем витийства, Косноязычия киста... Умочитаем грех убийства Развоплощенного Христа.
      Десятилетия разгула Невероятной бесовни... Вострят ножи, наводят дула И чревобесятся - распни!
      В спесиво-костоломном танце Под скрип мелодии простой Кружатся Ленин, вольтерьянцы, Великий Петр и Лев Толстой.
      Толклись вчера, бегут сегодня Соревновательная злость В иссохшую ладонь Господню Всадить по шляпку медный гвоздь.
      Кто палача тяжелый молот За черенок не ухватил, Тот утоляет духа голод Костьми насельников могил.
      Родные сердцу пустоплясы И пиротехники идей, Рыгнув, блюют Христовым мясом В болота родины моей...
      Сорви картонную личину С лица, повязку с гноем - с век: В тлетворной ненависти к Сыну Твоя загадка, чумный век.
      Очнется ль Индия родная Дурманным сном опоена... Не знаю, Господи, не знаю, Поведай тайну, сатана.
      12 декабря 1977 год
      30.
      Ночь осенняя тиха. Плеск волны озерной. В хилом колосе зерна Набухают зерна.
      Болен, жалок, одинок, Выгоревший, ржавый Сумасшедший рашинок Выблеван державой.
      Бородатый и нагой, Склонный к пустословью, Омерзительный изгой, Раненный любовью.
      Изругавшийся над той, Что роднее Бога, Я наказан немотой Сбивчивого слога.
      Бес подуськивал: зарежь Кроткое созданье... Как теперь заткну я брешь В шатком мирозданье.
      Смоляной фонемный лес Накренился косо. Господи, зачем я влез В шкуру кровососа.
      Одиночество вдвоем Заступом зарыто... Флегетонтов водоем Ветхое корыто.
      ...Деревенский хулиган На исходе лета Во вселенский балаган Потерял билеты.
      31 августа 1982 года
      31.
      Дем. Бедн.
      И вновь родные пустоплясы Вещают без обиняков. Звенят отточенные лясы, Как тесаки у мясников. Опять меня обстали бесы, Щекочут, говорят мне "ты"... Как сбросить ветхие завесы И вырваться из темноты Туда, где Господа лампада Незримым пламенем горит, Где за оградой вертограда Цветут деревья Гесперид, Где Вакх с Христом бредут в обнимку С Мо-цзы и Буддой наугад, Где сквозь лазоревую дымку Просвечивает Божий Град, Где херувимы и амуры Пьют залетейский оранжад... И где за собственные шкуры Высокомерно не дрожат.
      7 марта 1981 года
      32.
      Марф.
      Развалившись нагло на попоне, Стряхивая пепел на штаны, Говорю с тобой на понял-понял Лучшая жена моей страны.
      Нет в тебе сноровистой ухватки Подличать, рожать, злословить, шить. Складывай убогие манатки Нарисую остров - будем жить.
      Синдиком республики звериной Выберем бесхвостого кота. Песнопеньем "Книги голубиной" Мы заменим хартию кнута.
      Дуновеньем умственным зефира Рассосется мерзостный туман. В хрустале безгрешного эфира Зазвенит библейское ман-ман.
      Нет на нас управы - лишь расправа (Безголовым не носить чалмы). Бедная, благодарю за право Быть собой, с тобой и петь псалмы.
      16 января 1982 года
      33.
      Ей
      ...И в обморочном зыбком помраченье Звенела жизнь, как мерная строка... И я хотел сложить стихотворенье, И в нем тебя оставить на века.
      Ты - не умрешь - горенья плоти тленной Ты убежишь - печальна и светла... Чтоб растопить предвечный лед вселенной Достанет животворного тепла.
      Я - сумасшедший, гаер и мечтатель, Житейский геометр и рифмоплет Клянусь, что мой негаданный читатель Нас вспомнит, содрогнется и поймет.
      И, отложив стихов нелепых томик, В которых я, как слон посуду бил, Подумает: какой был автор комик, И как он эту женщину любил.
      Я не виновен: не дал Бог таланта... Натужно слезы крокодильи лью. Люблю тебя, как любят эмигранты Двоящуюся родину свою.
      Я бросил стыд, смиренье и гордыню В упавший с неба яростный огонь, Поцеловав надменную рабыню В мартышечью, но властную ладонь.
      7 ноября 1978 год
      34.
      Д.Л.
      Трухлявых венцов сладковатая прелость. Дырявая крыша. Чахотка стропил... Прощай, моя радость. Прощай, моя прелесть. Харону обол я сберег, не пропил.
      Прощай... Мое счастье. Мой ангел кудрявый. Я в душу нырнул, как в колодезный сруб. Я - сильный и слабый, литой и дырявый, Крылатый бессмертный разрубленный труп.
      Прощай... Мое солнце. Любимая. Душка. Медвяного тела вселенский пустяк... Могильной плитой навалилась подушка На хрупкий, звенящий, как флейта, костяк.
      Прощай... Эвменида. Рабыня. Тиранка, Прогрызшая в сердце гноящийся лаз. Банален, пахуч, как сухая таранка, Вишу на веревке, продетой сквозь глаз.
      Прощай... Златоперстая вестница рая. Прости запоздалый нелепый кульбит. Никто не поверит... Но я - умираю: Мой череп стрелой Аполлона пробит,
      И мозг вытекает прогорклым кефиром На склизкие доски, Творца осрамив... Я правил бездумно фонемным эфиром, И, как пластилин, мне податлив был миф.
      Прости - мое утро - любви заморочки. Мой дар судьбоносный - лишь студень из жил... Бездарные строчки, бездарные строчки С тугой и натугой тебе я сложил.
      8-9 января 1984 год
      35.
      С. Б., бар.
      А все ж Россия не погибла, Как под подошвою змея, Хоть много мерзкого прилипло К державной хартии ея.
      Под верноподданное: "nihil !", Под торжествующее: "нет !" Молились в смрадных кельях мнихи, Спасая Русь от новых бед.
      В глухих кармических пожарах Прожарены, как смерть, тихи, В тюремных камерах на нарах Шептали узники стихи.
      Рубашки не отжав от пота, Не смыв кровавой мокроты, Вели неспешную работу Духовной Индии кроты.
      В бесовском мороке и чаде, Где ест глаза зола и дым, Не забывать о Божьем чаде Дано убогим и седым.
      ...Горит в миру Руси лампадка, Где вместо масла - гной и слизь... Когда очнешься от припадка, Вставай и Господу молись.
      26 марта 1988 год
      36.
      Г. М.
      По залетейским пастбищам Европы Придуманной, загаженной, чужой, Тупым скотом протоптанные тропы Нас выгнали, пыля, на водопой.
      И в жижу погрузив свиные лица, Зачавкали мы, всасывая ил. Не суждено омыться и креститься. Иссяк источник. Нас не напоил.
      Не остудив пылающей утробы, В коросте, что отчаянно саднит, Вернулись мы в российские чащобы, Не залечив растресканных копыт.
      И распираемы кишечным газом От выращенных в парках желудей, Мы обрели, почесываясь, разум И обратились, хрюкая, в людей.
      5 марта 1978 год
      37.
      НА РОЖДЕНИЕ СЫНА
      I.
      Не думал, что
      на медном ложе бытия лаская теплый остов девы возлягу может быть и я чтоб семенем стать для посева
      жизнь - некий двуединый знак ab ovo - синтез и анализ зачем мы Господи старались нарушить светом вещий мрак
      бессилью сбивчивого слога не перейти сей Рубикон нет в мире Бога - кроме Бога субстанция Его суть Он
      и черти - что меня забыли как черви - гробовую тьму Им сублимированы были и имманентны лишь Ему
      II.
      рожденья таинство скоромно как первородный хамский грех оно - огромно и погромно оно - единое для всех
      о чудо Божьего мгновенья во влажноматочной глуши звук нежного сердцебиенья проклевывания души
      потом безмирно и безмерно разверзнув лоно - хил и слаб бессмысленно и суеверно в игру вступает Божий раб
      благослови - прошу - Господь се - отпрыск кровь моя и плоть
      24 декабря 1970 год
      38.
      За что Господь меня сподобил Понять загадку тихих снов О том что мир наш лишь подобье Иных неведомых миров
      Где вне времен пространств материй И вне логической игры В огне космических мистерий Клубятся новые миры
      И где не в нашей тесной сфере А в холоде эфирных гроз Сразятся ангелы и звери Когда восстанет в плоть Христос
      24 марта 1966 года
      39.
      ГРИБОЕДОВ В МОСКВЕ
      В.Б.
      Взять извозчика поехать в клоб сесть за ломберный стол - комедь-эскиз проиграться в прах - и пробку в лоб вьюжным утром в кибитке в Тавриз
      у английских карет облучки крыты красным добротным сукном господин Грибоедов очки протирает голландским сукном
      дом Тверская клубный угар дверь распахнута нервным рывком и бобровую шубу швейцар принимает с галантным кивком.
      Ночь морозная ветер пурга ужин кончен газета диван... дома верный усталый слуга запаковывает чемодан
      24 марта 1967 год
      40.
      Д.
      Господи! Я не "Magister Ludi" Болен... поправимо одинок. Так за что ж насупленные люди В душу мне готовы дать пинок.
      Я почти готов в ногах кататься Не у них, а лишь перед Тобой. Скоро ли горнисту-святотатцу Ты позволишь протрубить отбой.
      Кончен пир. И вымыты тарелки, Спрятаны бокалы, пол натерт. Можно ехать... На часах лишь стрелки Подведет мне вышколенный черт.
      Худо мне. Я - неисправный воин, Ранивший в крестец посла послов. Стало быть, предатель недостоин Человечьих, а не рабьих слов.
      Я не буду жаловаться больше Никому, хоть стану жрать навоз, Как не плачется в жилетку Польша Голая - в златом плаще волос.
      Буду сам всегда за все в ответе. Полечу.., но только по прямой. Я один такой на белом свете: Колченогий, гордый и немой.
      Будьте изощренны, целокупны, Не уподобляйтесь палачу. Мне такие радости доступны... Не скажу под пыткой, промолчу.
      Я такое видел в поднебесьи И такое в сумрачном аду... Мне смешны повадки ваши песьи. Успокойтесь, я не пропаду.
      Тихий свет слезою застит взоры... Сломанный клинок вернув судьбе, Я плету фонемные узоры Намертво. И плачу о тебе.
      4 февраля 1983 года
      41.
      ВЛАДИМИРУ СОЛОВЬЕВУ
      Камо грядеши народ мой камо грядеши Народ мой печальный в тоске изначальной Короб небес проломился И в огненной бреши Отрок грядет сребролицый В порфире венчальной
      Было: крамола и глад и кромешная смута Казнь духовидцев побитие жен-мироносиц В бархатном рубище С нищей клюкой и разута Корчилась Русь за решеткой своих чресполосиц
      С утра России до света как Эос с востока Ждали тебя и грызли железные хлебы Ты воплотившись На краткие годы в пророка Вновь отлетел на свое недоступное небо
      25 октября 1966 года
      42.
      С. В.
      Не бормотушник, самогонщик И не коричневая пьянь, А друг мой старый, автогонщик, Пришел ко мне в крутую рань.
      Принес дурацкие пластинки, Сел, закурил, затосковал... И дымной юности картинки Нескладно перетасовал.
      Я вспомнил все до боли резко Таимой памятью нутра: Мальчишеская газорезка, Фрондерство, шалости, игра...
      Ведь сквозь браваду благородства, От коей всякий полупьян, В нас прорастало первородство Небитых первороссиян.
      Мы были чистыми, как вата, В простреленном паху страны. Какая ж курва виновата, Что нет в нас прежней белизны?
      Года исчиркались, как спички, Предложенные холуем, Но по мальчишеской привычке Все балагурим, водку пьем.
      Глотаем зелие на вдохе И вырубаемся навзрыд, Седые скауты эпохи, Утратившие стыдный стыд.
      А прежние друзья, товарки, Почти ушедшие во мрак, Нам ставят банки и припарки Словесные... им проще так.
      Как горько верить... быть мне пусту, Пусть пробкой вылетит душа, Что променяли на капусту Былое наши кореша.
      Дорога номер два: ухабы, На финише - гробы в венках, И наши жалостные бабы И в ссадинах, и в синяках.
      Пили вперед, жизнестроитель, Неистовый Автомедон, Я - сочинитель, ты - водитель, А после нас - Армагеддон.
      А ужли будет передряга: Мираж, мандраж, кураж и блажь Я, твой надежный штурманяга, По карте подскажу вираж.
      6 августа 1979 год
      43
      АНДРЕЮ БЕЛОМУ
      "Божественен и вечен Дух" Неизреченно грозен Логос В переплетенье этих двух Глаголов Бога слышен голос
      Ты горним светом осиян "Поверх барьеров стран и вкусов Толкнул в астральный океан Ковчег сколоченный Исусом
      В тебе и Запад и Восток Соединились в перекрестье Ты - новоявленный пророк Под ипостасным сверхсозвездьем
      Пронзающий и вещий зрак Подъял к ты Богу из темницы Ты - Воскресенья гордый знак В венке из терний в багрянице
      Крыло архангела простер Ты над эфирным землепадом Возжег мистический костер В стенах искуемого Града
      Софиология - скрижаль Отбрасывая смерти путы Иду к тебе и мне не жаль Души своей в годину смуты
      15 июля 1969 год
      44.
      В. К.
      Мы - перед тем, как онеметь, Сухую истину постигли: Стих - взбунтовавшаяся медь, Перекипающая в тигле... Вдруг с переплеском потекла Все сожигающая лава. Сквозь копоть колкого стекла Глядят на диво смерть и слава. Вот запылал бумажный лист, Испакощенный письменами, Что неумытый стрекулист Между виденьями и снами, Востря перо, запечатлел Счастливый, как баран в кошаре... Столетья огнь подспудно тлел, Став искрой в бешеном пожаре... Той самой, что зажгла костер, Где черт печет в золе картошку... И к пламени Господь простер Свою зазябшую ладошку.
      31 августа 1989 год
      45.
      Прав собачьих яростный поборник, Кошаками избранный в хурал, Я хочу хотя б обнюхать сборник Текстов, что небрежно намарал.
      Смрадный черновик дороже ока... Длани, вязкой кровью налитой... Почему наказан столь жестоко Я строконаборной немотой.
      Вялые бесовские смешинки. Мания рифмовки наугад. Звяканье трофейной пишмашинки Жалкий словолитни суррогат.
      Лживы утешительные бредни, Мол, брульоны втуне не горят... Словно пьяный поп слова обедни, Забываю прежний звукоряд.
      25 декабря 1982 год
      46.
      К. А.
      Грязнили ватных мыслей клочья Паркет коробки черепной. Я болен был пасхальной ночью И коротал ее с женой.
      Свистело радио Монако Пел православный русский хор: Под чуждым знаком Зодиака С Христом негромкий разговор.
      Распластывали мирозданье, Как мясника стальной секач, Забеглых дискантов страданье, Басов-невозвращенцев плач.
      Печаль России. Горечь дыма Неостывавших пепелищ... Соотчичи и побратимы, Я, как и вы, бездомен, нищ.
      Приязнь к неласковой державе Заноза в мышце кровяной... Вас не зафлажили в облаве А я не жду судьбы иной.
      22 апреля 1979 год
      47.
      К. А.
      Я умер для мира и саван надел. Я взял во владенье крестьянский надел. И заступом ржавым плебейской судьбы Я напрочь схоронен под крышей избы... Из бревен крестовых изба сложена. Со мною в могиле: собаки, жена, Садовая нечисть, болтун-огород, По-русски смышленый крысиный народ.
      Я прежние сны предаю забытью, Варю на плите для поминок кутью. Дрова не чадят, и плита не дымит. Я сам запалил под собой динамит... А мой стихотворный рассыпчатый дар Клубится в избе, как бесцветный угар. И жду я, опасливо веки прикрыв, Когда же раздастся пленительный взрыв.
      21 августа 1982 год
      48.
      МИХАИЛУ КУЗМИНУ
      Рютбеф ростбиф - на крайний случай шницель совсем некстати: аз есмь Бог бутылка белой в полпивной и Шницлер а на закуску - устриц и Рембо
      халда Халдея Александра миф полтинник за бритье бородки ночевка в грязном околотке и запах бактрианских слив
      Шабли поджаренная булка на Невской башне бьют куранты прохаживаются в закоулках накрашенные дилетанты
      французской речи милый плен из "Вены" счет - на честном слове и в голубом сплетенье вен постукиванье вязкой крови
      брусчатый лоб того моста где продают горячий сбитень... О мэтр над сению креста благословляю Вас... и спите
      7 ноября 1967 года
      49.
      В. Ш., А. З., Д. Р. Русь Захолонувшая равнина. Виселицы. Снежные заносы... Бродят по страницам Пу Сун-лина С посохами мудрые даосы; Феи-лисы дарят людям ласки, Нежные, одна другой пригожей... Господи, да за такие сказки Я готов расстаться с белой кожей, Стать шеньши в замызганном халате, Складывать стихи витиевато. Чем поэт бедней и бесноватей, Тем его искусство больше свято... Мозг кусают злые мысли-трутни И зудят в болезненном круженье: Перетрутся скоро струны лютни; Дао призывает к погруженью. Отложу я томик Пу Сун-лина, Разболелись тусклые гляделки. Жизнь моя - бездарная картина, Копия, базарная поделка.
      Вешают такие в сельских чайных; Густо их засиживают мухи. По заслугам. Карма. Не случайно Подшутили оборотни-духи. А ведь не был я обижен Богом, Суемудрый ласковый повеса, И владел неповторимым слогом, Людям верил, не боялся беса. Но явился черт, увы, бес серы, И не в мефистофельском обличье... Испугался я вне всякой меры, Потеряв последнее приличье; Кирпичом упал на дно болота, Ускользнув от лап, завыл, как сука, И в трусливом пароксизме рвоты Шкурой понял тайную науку. Никогда я не имел привычки Обращать вниманье на воззванья: "Не давайте детям в руки спички!"... Правильно... сгорят без покаянья.
      7 февраля 1981 год
      50.
      Т. П., А. Л.
      Сей мир переперчен, но пресен: Тусовки, разборки, туше... Ошметки хасидских песен Смердят в моей темной душе.
      Я, выломившийся из строя Гоплит, убиенный копьем. Сгорев, моей юности Троя Забита бурьяном, репьем.
      Иначе: я - Божья коровка С мечом и щитом на ремне. Страдающая полукровка: Татарин и русич во мне...
      С торжественностью иерея Стиха воздымая потир, Печалуюсь: крови еврея Нет в жилах... Печеночный тир
      Подвергнут обстрелу таблеток, Господь костерит подлеца, Приди, корешок-однолеток, И кровь промокни мне с лица.
      Заносчивое мессианство Поганых равнин и болот, С чужого плеча окаянство, Россия, твой блуд и оплот...
      Разверста и выбита рама Сквозняк и осколки - тот свет. Дорога, ведущая к Храму, Лишь Ветхий и Новый Завет.
      Отчизны веселая тризна. Топор неподъемно кровав... Палачеству - стих - укоризна И знак неотъемлемых прав,
      Которые Бог на скрижали Занес, заповедав сынам... Так тяжко нас мяли и жали, Что трудно очухаться нам.
      Молюсь.., но о чем ни проси я, Мечтаю: пусть сгинет Конь Блед, Чтоб в славе Христовой Россия Горела бы тысячу лет.
      Как молния, бьющая свыше, Летит изречение к вам: "Имеющий ухо да слышит, Что Дух говорит церквам".
      Нас вера избавит от тленья, Нас сладкие слезы спасут... Надеюсь, мое поколенье Не узрит Господень Суд.
      10 февраля 1989 год
      51.
      М. Генд.
      Прогорклой взрослостью подступит седина к виску души и вытечет из уха пеньковый хлеб души зальдевшая страна бесовское смещенье духа
      одических стишков хромающая рать телесное непостиженье Бога читатель-слушатель мне хочется сказать и про тебя и о себе немного
      серьезный разговор с эпохой тет-а-тет противен мне как ремесло хирурга паясничал я целых тридцать лет под вымышленным небом Петербурга
      я сопричастен мороку скорбей когтивших шкуру Индии духовной посечены мечом и не собрать костей в воспоминаниях греховных
      развеян склизкий тлен убитых мотыльков сданы в утиль позорные страницы но посещают снятый мной альков теней и душ ощерившихся лица
      ведь с кровью выблевав жемчужное зерно державной мамой данное в сиротство я в ужасе почувствовал... оно вновь прорастает в гены первородства
      никто России не бежал... увы не перегрыз дубовый лак конуры одни далече... их пожрали львы другие здесь... их поклевали куры
      24 июня 1977 год
      52.
      Т. К.
      Тревожно в мире. Запах гари Пороховой. Мертвячий смрад... И в этом дьявольском пожаре И я безвинно виноват.
      Спокойно в мире. Плотской гнили Пласты удобрили поля. О русичи, что тайно сгнили В тебе, афганская земля.
      Чу... красноперые фантомы. Вон - Пентагона ястребки. "Чума на оба ваши дома". Разбей вас Бог на черепки.
      Поэт подобен Пенелопе В строковязанье... Афоризм: Глумливо мчится по Европе Кровавый призрак: терроризм.
      Ислам гяуры нынче славят. У европеянок - приязнь К стране, где чалмоносец правит И громоздит на казни казнь.
      Перед вселенской гекатомбой, Пред воздаяньем за грехи, Как мне запрятать в катакомбы На грифельной доске штрихи,
      Где строчки с рифменной полудой Моих кощунств, удач, обид Валяются нелепой грудой... Опять катрена край отбит.
      Червонец ставлю с роком в фанты На кон... Ведь я в игре неплох. Прилежно, франты-сикофанты, Выискивайте в рифмах блох.
      Душа моя - эфемерида Бежит сетей, плетей, оков К вратам Олимпа, как Ирида Благая вестница богов.
      18 августа 1982 год
      53.
      Б. П.
      Сегодня встали мы с тобой Изрядно рано. Дождь за стеной играл с листвой, Лил, как из крана.
      Я думал: Боже упаси Нас от запретов. Когда ж родятся на Руси Опять поэты.
      Чтобы писали наугад И без оглядки, Как каменщики знали б лад В фонемной кладке...
      Они придут, они взойдут Лет через тридцать И нас за пазуху заткнут, Как рукавицы.
      Я им шепну, я им скажу, Я им отвечу: Я метил первую межу, Я - ваш предтеча.
      Я изблевал гортанный гной В бреду, в задохе... Пусть я всего лишь перегной Для той эпохи.
      Я - пьяница и дурачок В своей отчизне. Но все же я - первотолчок Для новой жизни.
      Стишки мои на чердаке Бегут от смерти И на "чужом черновике" Свой путь отчертят.
      27 июня 1980 года
      54.
      ЭЛЛИСУ
      Скрипят миры под властью Божества Юродствуют в истоме смертной твари О вечность - знак Христова торжества
      С тобою смерть у изголовья - в паре... Поставлен духу яростный препон Душа во мне как фитилек в нагаре
      Эфирный хлад объял со всех сторон Утеряны взыскуемые нити Уходит ввысь глаголов вещих звон...
      Я отдохну, а вы друзья плывите... Куда мне плыть... куда ни кину взор Везде свинья копается в корыте
      О слабый дар мой радость и позор Стихов моих тяжеловесных влага... Сужается кубический простор
      О слабый дар мой горе или благо? Я верую в Господне Естество Горячей веры в сердце бродит брага
      Я чую над собою Существо Простершее над сирым миром крылья Тебя не принимает большинство
      Я знаю тщетны все мои усилья В тисках терцин о Боге возвестить... Хоть проползи десятки тысяч миль я
      Себя винить - да - некуда мне плыть Суровый Бог не примет святотатца Хоть я готов скулить рыдать и выть
      И в ужасе в ногах его валяться О черный искус инобытия Всяк думает: кто знает... может статься...
      Я в вере тверд и твердо знаю я Смерть - Воскресенье в радуге Сиона Расколот дух и в страхе плоть моя
      Господь... молю коленопреклоненно: Дай силы мне... яви Себя... подвинь Меня на подвиг Твоего Закона
      Очисти душу дьявола отринь Дай насладиться ангельским покоем Сопричаститься таинств и святынь
      В стигматах небо видеть голубое И научи меня любить людей... Триипостасья знаменье простое
      Раскрой страницей Библии Твоей
      5 мая 1968 года
      55.
      МАРФИНЬКЕ
      Кудель косматую годов Расчешет глупой Мойры гребень. Гортанный переплеск ладов Поглотит пламенная темень...
      И с инфернальным багажом Ты выскочишь на полустанке, Свернешься на земле ужом, Угрев собой мои останки...
      Я в трубку выйти дам листу, Колючки пробужу от лени, Чертополохом прорасту И обовью твои колени,
      Смешно заухаю совой, Взлечу ночной эфемеридой, Заплачу мышью полевой, Прощу посмертные обиды.
      14 марта 1978 год
      56.
      Кс.
      Над заштопанным прошлым Ни к чему мудровать, Коль стал глупым и пошлым, Как тройная кровать.
      В суете муравейной, В одиночке избы С вязкой смазкой портвейной Я сорвался с резьбы.