Другая легенда, о которой горожане обычно предпочитают умалчивать, рассказывают о том, что в незапамятные времена нескольким мудрецам удалось спастись от потопа - кары богов - в огромном ковчеге, куда они прихватили по паре представителей каждой из пород животных, обитавших тогда на Диске. Через несколько недель под грузом помета бесчисленных тварей ковчег осел слишком низко, и мудрецам, как гласит легенда, пришлось вывалить все дерьмо за борт. это место они назвали Анк-Морпорк>, что стояли цепочкой вдоль обращенной к морю стороны моста, вдруг сильно покачнулся и припал к парапету.
      - Похоже, сейчас блевану, - возвестил он.
      - Ты не стесняйся, - мгновенно отреагировал Артур. - Река-то на что?
      Теппик вздохнул. Он привык к рекам, и ему всегда казалось, что они предназначены исключительно для кувшинок и крокодилов. Анк действовал на него удручающе: стоило опустить туда кувшинку, и она тут же растворилась бы. На всем своем протяжении, от самых Овцепикских гор, Анк питался источниками илистых равнин, и там, где он протекал через Анк-Морпорк (числ. нас. - 1 млн. чел.), воду в его берегах можно было назвать жидкостью только потому, что она двигалась чуть быстрее окружающих земель. Так что, если бы вас и вытошнило в реку, прибрежные воды стали бы, пожалуй, только чище.
      Теппик взглянул на вьющуюся между центральных опор моста чахлую струйку, затем перевел взгляд на пасмурное небо над горизонтом.
      - Солнце поднимается, - сообщил он.
      - Что-то поднимается, но точно не солнце. Я такого вчера не ел, - слабо пробормотал Чиддер.
      Теппик отпрянул: нож со свистом пролетел у него перед носом и по самую рукоятку вонзился в огромный зад ближайшего гиппопотама.
      Пять человек выступили из густого тумана. Приятели инстинктивно придвинулись друг к другу.
      - Ближе не подходи - пожалеешь, - простонал Чиддер, схватившись обеими руками за живот. - Счет за прачечную сведет тебя с ума!
      - Ну и что мы тут имеем? - вопросил главарь. В подобных ситуациях всегда говорится нечто вроде этого.
      - Гильдия Воров, если не ошибаюсь? - поинтересовался Артур.
      - Ошибаешься, - ответил главарь, - мы - представители непредставительного меньшинства, которое все пытаются оклеветать. Пожалуйста, сдайте нам ценные вещи и оружие. Хотя, как вы понимаете, на конечный исход дела это не повлияет. Просто грабить трупы не очень приятно и совсем неэстетично.
      - Можно навалиться на них разом, - предложил Теппик, впрочем, не слишком уверенно.
      - Что ты на меня вылупился? - ответил Артур. - Я сейчас свою задницу даже с географической картой не найду.
      - Вы действительно пожалеете, если меня стошнит, - предупредил Чиддер.
      Теппик вспомнил о метательных ножах, спрятанных в рукаве, но тут же подумал, что шансы достать и метнуть их стремятся к нулю.
      В такие минуты наилучшим утешением служит религия. Теппик повернулся и взглянул на солнце, медленно выплывающее из-за гряды рассветных облаков.
      Посреди солнца виднелось маленькое пятнышко.
      * * *
      Покойный царь Теппицимон XXVII открыл глаза.
      - Я летал, - еле слышно шепнул он. - Помню, как упруго несли меня крылья. Но что я делаю здесь?
      Он попытался встать. Чувство навалившейся сверху тяжести внезапно отпустило, и он легко, почти без усилий поднялся на ноги. Потом взглянул вниз - посмотреть, в чем дело.
      - Ого!
      Культура речного царства многое могла поведать о смерти и о том, что случается после. И наоборот, о жизни она мало что могла сказать, рассматривая ее как неуклюжую и обременительную прелюдию к главному событию, как вступление, которое надо преодолеть побыстрее и со всей возможной учтивостью. Одним словом, фараон быстро пришел к выводу, что в данную минуту он мертв. Немалую роль в этом решении сыграл вид его искалеченного тела, валяющегося на песке внизу.
      Все вокруг подернулось серой пеленой. Пейзаж выглядел призрачно - так, словно сквозь него можно было пройти. "Разумеется, - подумал Теппицимон, скорее всего, я это смогу".
      Он потер свои теперь уже потусторонние ладони. Так вот оно. Вот где начинается самое интересное; вот где начало настоящей жизни.
      - ДОБРОЕ УТРО, - произнес голос у него за спиной.
      Царь обернулся.
      - Приветствую, - сказал он. - Ты, наверное...
      - СМЕРТЬ, - ответил Смерть.
      - А я-то думал, что Смерть является в образе огромного трехглавого скарабея, - удивился царь.
      - ЧТО Ж, ТЕПЕРЬ ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЭТО НЕ ТАК, - пожал плечами Смерть.
      - А что это у тебя в руке?
      - ЭТО? ЭТО КОСА.
      - Странная штука, верно? Я думал, у Смерти с собой Цеп Милосердия и Серп Справедливости. Смерть задумался.
      - И ГДЕ ОН ЭТО ТАСКАЕТ? - спросил он наконец.
      - Кто таскает?
      - МЫ ДО СИХ ПОР ГОВОРИМ ОБ ОГРОМНОМ ЖУКЕ?
      - Ах да. В зубах, полагаю. Но мне кажется, что на одной из фресок во дворце у него есть руки, - неуверенно сказал царь. - Действительно, звучит несколько глупо, если кому-нибудь рассказать. Огромный жук, да еще с руками. И с головой ибиса, насколько помнится.
      Смерть вздохнул. Он не был творением Времени, и потому прошлое и будущее для него не существовали, однако раньше он пытался представать в том виде, в каком его желал видеть клиент. Что было весьма обременительно, поскольку клиент, как правило, никогда не знал, чего хочет. И тогда Смерть решил: так как никто заранее не планирует свою, вернее своего, Смерть, ему вполне можно являться в старом черном балахоне с капюшоном, в таком привычном и удобном, который везде охотно принимают, как кредитную карточку лучшего банка.
      - Как бы там ни было, - сказал фараон, - думаю, нам пора.
      - КУДА НАПРАВИМСЯ?
      - А разве ты не знаешь?
      - Я ЗДЕСЬ ЛИШЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПРОСЛЕДИТЬ, УМЕР ЛИ ТЫ В ПОЛОЖЕННЫЙ СРОК. ОСТАЛЬНОЕ ЗАВИСИТ ОТ ТЕБЯ.
      - Что ж... - царь по привычке поскреб подбородок. - Полагаю, мне придется побыть здесь, пока мои слуги не закончат все приготовления и все прочее. То есть пока меня не мумифицируют. И пока не построят еще одну проклятую пирамиду. Хм. И стоит мне болтаться здесь столько времени?
      - ПОЛАГАЮ, ДА.
      Смерть щелкнул пальцами. Великолепная белая лошадь, мирно пощипывавшая траву в садовой оранжерее, оторвалась от своего занятия и рысцой подбежала к хозяину.
      - Что ж, хорошо. Но, думаю, мне лучше не смотреть. Знаешь, ведь сначала из меня вытащат все внутренности.
      Тень беспокойства скользнула по лицу царя. То, что при жизни могло показаться весьма разумным, теперь, когда он умер, вызывало некоторые сомнения.
      - Так надо, чтобы сохранить тело и оно могло начать новую жизнь в Загробном мире, - добавил он несколько растерянно. - А еще меня обмотают бинтами. По крайней мере, это не лишено логики.
      Теппицимон почесал переносицу.
      - Зато потом вместе со мной в пирамиду положат кучу еды и питья. Чудаки, правда?
      - А ГДЕ В ЭТО ВРЕМЯ НАХОДЯТСЯ ВНУТРЕННИЕ ОРГАНЫ?
      - В соседней комнате, в специальном сосуде. Забавно, не так ли? - сказал царь с сомнением в голосе. - А в папину пирамиду мы засунули преогромную модель колесницы.
      Лоб его прорезала глубокая морщина.
      - Дерево было прочное, как железо, - сообщил он вполголоса, как бы делясь сам с собой сокровенными воспоминаниями. - И все обшито сусальным золотом. Четыре деревянных вола тянули ее. В конце концов мы завалили вход огромным камнем...
      Он попытался думать, и это оказалось на удивление легко. Новые мысли, прохладные, родниково - прозрачные, вереницей текли в голове. Он думал об игре света на скалах, о том, как глубока синь небес, каких бесконечных возможностей полон лежащий вокруг мир. Теперь, когда тело перестало докучать ему беспрестанными просьбами, мир, казалось, сплошь состоит из удивительных сюрпризов, однако, к сожалению, главный сюрприз заключался в том, что все на первый взгляд прочное и надежное было не более надежно и прочно, чем болотные огоньки. Мучительно было и то, что теперь, когда он приготовился в полной мере насладиться мирскими радостями, ему предстояло быть погребенным внутри пирамиды.
      Первое, чего вы лишаетесь, умерев, - это ваша жизнь. Второе - ваши иллюзии.
      - ВИЖУ, ТЕБЕ ЕСТЬ НАД ЧЕМ ПОРАЗМЫСЛИТЬ, - заметил Смерть, садясь на своего скакуна. - НУ А ТЕПЕРЬ ПРОШУ МЕНЯ ИЗВИНИТЬ...
      - Подожди минутку...
      - СЛУШАЮ.
      - Когда я... упал. Могу поклясться, что перед этим я летал.
      - ЕСТЕСТВЕННО. ЭТО ЛЕТАЛА БОЖЕСТВЕННАЯ ЧАСТЬ ТВОЕЙ НАТУРЫ. ТЕПЕРЬ ЖЕ ТЫ СМЕРТЕН С НОГ ДО ГОЛОВЫ.
      - Смертен?
      - ПОВЕРЬ МНЕ. Я В ЭТИХ ДЕЛАХ РАЗБИРАЮСЬ.
      - Послушай, у меня всего несколько вопросов, я хотел только спросить...
      - ВОПРОСЫ У ВСЕХ ЕСТЬ. ИЗВИНИ. Смерть пришпорил свою лошадь и скрылся.
      Царь стоял не шелохнувшись, глядя, как несколько слуг торопливо приближаются к дворцовой стене и, постепенно замедляя шаг, подходят к его телу.
      - С вами все в порядке, о несравненный и ослепительный повелитель солнца? - наконец осмелился спросить один из них.
      - Нет, не все! - раздраженно прервал его царь, чувствуя, что некоторые из его основных представлений о вселенной в корне поколебались, а после этого редко кому удается сохранить хорошее настроение. - Я некоторым образом только что умер. Как это ни смешно, - не без горечи добавил он.
      - Слышишь ли ты нас, о божественный вестник утра? - вопросил другой слуга, на цыпочках приближаясь к распростертому телу.
      - А как ты думаешь, если я только что упал вниз головой с высоты в тысячу футов?! - выкрикнул царь.
      - Кажется, он не слышит нас, Яхмет, - сказал первый слуга.
      - Послушайте, - произнес Теппицимон, чье стремление высказаться можно было сравнить только с абсолютной неспособностью слуг услышать хотя бы слово из того, что он говорит, - разыщите сына и скажите, чтобы он выбросил из головы все эти пирамиды, пока я сам хорошенько все не обдумаю. Есть несколько взаимоисключающих моментов в том, что касается загробного существования, и...
      - Может, крикнуть погромче? - предложил Яхмет.
      - Теперь уж кричи не кричи - все одно. Похоже, он умер.
      Яхмет взглянул на быстро коченеющее тело.
      - Черт побери, - пробормотал он наконец. - Ну и придется теперь попотеть.
      * * *
      Солнце, даже не подозревая о том, что дает прощальное представление, продолжало плавно скользить над Краем Плоского мира. И, словно отделившись от него, двигаясь быстрее, чем любая птица, одинокая чайка описала пологий круг над Анк-Морпорком, над Медным мостом, над восемью застывшими фигурами, одна из которых не сводила с нее глаз...
      Для жителей Анк-Морпорка чайки были не в диковинку. Но эта птица, не переставая кружить над застывшими на мосту людьми, издала такой истошно протяжный, гортанный крик, что трое из воров выронили ножи. Ни одно пернатое не могло так кричать. Крик этот надрывал душу.
      Описав узкий круг, птица опустилась на ближайшего гиппопотама и, впившись когтями в дерево, взглянула на людей сумасшедшими, налитыми кровью глазами.
      Главаря воров, завороженно смотревшего на птицу, вывел из оцепенения мягкий, учтивый голос Артура:
      - Вот это метательный нож номер два. Процент попаданий у меня девяносто шесть из ста. Кто из вас хочет лишиться глаза?
      Главарь уставился на паренька. Что касается двух других юных убийц, то один по-прежнему пристально смотрел на чайку, второго же, перегнувшегося через парапет, отчаянно тошнило.
      - Ты один, - обратился главарь к Артуру. - А нас пятеро.
      - Скоро будет четверо, - откликнулся Артур.
      Медленным, сомнамбулическим движением Теппик протянул руку к чайке. Будь это обычная чайка, подобная дерзость стоила бы ему, по крайней мере, пальца, но удивительное создание прыгнуло Теппику на руку с самодовольным видом хозяина, вернувшегося на свою плантацию.
      Воры выказывали все растущее беспокойство. Улыбка Артура лишь усугубляла его.
      - Какая милая птичка! - поделился своим мнением главарь с напускной беззаботностью человека, которому здорово не по себе.
      Теппик с сонным видом продолжал поглаживать птицу по остроклювой голове.
      - Думаю, будет лучше, если вы уберетесь подобру-поздорову, - посоветовал Артур, глядя, как чайка беспокойно переминается на запястье Теппика.
      Крепко ухватившись за руку перепончатыми лапами, перебирая крыльями, чтобы сохранить равновесие, она могла бы показаться комичной, но в ней чувствовалась скрытая сила, словно в обличье чайки на руке у Теппика сидел орел. Когда она открывала клюв, показывая забавный пурпурный язычок, невольно возникало предположение, что чайки способны не только таскать у зазевавшихся пляжников бутерброды с помидорами.
      - Она что, волшебная? - встрял было один из воров, но на него тут же цыкнули.
      - Ладно, ладно, мы уходим, - сказал главарь, - извините за недоразумение...
      Теппик улыбнулся ему теплой незрячей улыбкой.
      И вдруг все услышали негромкий, но достаточно настойчивый звук. Шесть пар глаз отчаянно закрутились по своим орбитам, и только взгляд Чиддера был устремлен куда надо.
      Внизу текущие по обезвоженной грязи темные воды Анка стремительно прибывали.
      * * *
      Диос - первый министр и самый верховный из всех верховных жрецов - по природе своей не был религиозным. Непременное качество для верховного жреца, помогает вашей беспристрастности, и вы всегда действуете благоразумно и обдуманно. Когда человек начинает верить, все предприятие неизбежно превращается в фарс.
      Дело не в том, что Диос был принципиальным противником веры. Вера в богов нужна людям хотя бы потому, что верить в людей слишком трудно. Существование богов - простая необходимость. И Диос готов был мириться с богами, лишь бы они стояли в сторонке и не путались под ногами.
      Во всяком случае, благодатью Диоса боги не обошли. Если в ваших генах заложены высокий рост, обширная лысина и нос, которым можно рыть землю, то, скорее всего, у богов имелась на то какая-то своя, скрытая цель.
      Диос инстинктивно не доверял людям, которые слишком легко приходили к религии. Он считал, что любой крайне религиозный человек психически неуравновешен, склонен блуждать в пустыне и ловить откровения, если, конечно, боги снисходят до этого. Такие люди никогда ничего не доводят до конца. Им приходят в голову странные мысли о том, что всякие обряды - это ерунда. И еще более странные мысли о том, что с богами можно беседовать напрямую. С несомненной уверенностью, при помощи которой, имея точку опоры, можно перевернуть мир, - именно с этой уверенностью Диос знал, что богам Джелибейби, как и всем прочим, нравятся обряды. В конце концов, боги, выступающие против обрядов, - то же самое, что рыба, голосующая против воды.
      Сейчас он сидел на ступенях трона и, положив на колени свой посох, просматривал царские указы. Тот факт, что указы эти никогда никем не издавались, его не пугал. Диос сам не помнил, сколько лет он носит титул верховного жреца, однако прекрасно знал, какие указы может издать разумный, хороший монарх, и сам издавал их.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.