- В любом случае выглядит тут все довольно примитивно. Слегка напоминает каменный век.
      - Тецуманские жрецы славятся своим календарем и широко развитой сетью публичных обсерваторий.
      - А-а, - оживился Эрик. - Прекрасно.
      - Ты не понял, - со вздохом проговорил Ринсвинд. - Обсерватория - это место, откуда наблюдают за звездами.
      - О-о.
      - И не стоит так плохо думать о местном населении. Жрецы великолепные математики.
      - Хм - Эрик с серьезным видом поморгал. - Сомневаюсь, что у такой отсталой цивилизации, как эта, есть что считать.
      Ринсвинд тем временем внимательно разглядывал колесницы, которые быстро мчались в их сторону.
      - О-о, - сказал он. - У них очень сложная математика. Они считают жертвы.
      Тецуманская империя, расположенная в окруженных джунглями долинах центрального Клатча, известна своими органическими рыночными садами, изысканными поделками из обсидиана, перьев и нефрита, а также массовыми человеческими жертвоприношениями в честь Кусалькоатля, Пернатого Змея, бога массовых человеческих жертвоприношений. Вообще, Кусалькоатль - очень конкретный бог и любит, когда все расставлено по своим местам. И конкретно ваше место, как считают его приверженцы, - среди кучи других людей на вершине большой ступенчатой пирамиды, где некто в элегантном головном уборе из перьев затачивает изящный обсидиановый нож, предназначенный исключительно и персонально для вас.
      Тецуманцы заслужили на континенте славу самых самоубийственно мрачных, раздражительных и пессимистичных типов, каких только можно встретить. Причину этого вы скоро узнаете. Насчет местного календаря Ринсвинд тоже говорил правду. Тецуманцы давно уже сообразили, что мир вокруг становится только хуже; таким образом, воспринимая окружающую действительность ужасающе буквально, они разработали сложную систему, позволяющую следить за тем, насколько хуже стал каждый последующий день.
      В противоположность всеобщему мнению, тецуманцы все-таки изобрели колесо. Но их представления о том, как его следует использовать, радикально отличались от наших.
      Это была первая из виденных Ринсвиндом колесниц, которую тащили ламы. Но вовсе не это было в ней самым странным. Самым странным было то, что несли ее люди. Они держались за ось, по двое с каждой стороны, и бежали следом за животными, шлепая сандалиями по булыжной мостовой.
      - Как думаешь, у них там дань? - спросил Эрик.
      В первой колеснице ехал приземистый, довольно-таки кубический человек в наряде из шкуры пумы и головном уборе из перьев.
      Бегуны, тяжело дыша, остановились, и Ринсвинд увидел, что у каждого из них имеется нечто похожее на примитивный меч, изготовленный путем закрепления осколков обсидиана на деревянной дубинке. Впрочем, мечи эти выглядели не менее смертоносными, чем их культурные, высокоцивилизованные собратья. На самом деле они выглядели даже страшнее.
      - Ну? - сказал Эрик.
      - Что ну? - переспросил Ринсвинд.
      - Прикажи ему отдать мне дань.
      Толстяк с трудом сполз с колесницы, подошел к Эрику и, к величайшему удивлению Ринсвинда, распростерся перед мальчишкой в пыли.
      Волшебник почувствовал, как что-то с острыми коготками карабкается по его спине. Потом оно уселось ему на плечо, и голос, похожий на треск разрываемого надвое металлического листа, произнес:
      - Так-то лучше. Очень, какеготам, удобно. А если попытаешься сбросить меня, демон, то можешь какеготам со своим ухом. Какой неожиданный поворот, правда? Такое впечатление, будто мальчишку тут ждали.
      - Почему ты постоянно твердишь "какеготам"? - поинтересовался Ринсвинд.
      - Ограниченный какеготам. Ну, этот. Такая штука. Ты знаешь. В ней есть слова, - объяснил попугай.
      - Словарь? - догадался Ринсвинд.
      Пассажиры остальных колесниц также сошли на землю и распростерлись перед Эриком, который лыбился как идиот.
      Попугай тщательно обдумал предположение.
      - Да, наверное, - наконец согласился он. - Кстати, должен пожать тебе крыло. Сначала ты показался мне полным какеготам, но, вижу, ты отлично справляешься со своими какихтам.
      - Эй, демон! - небрежно окликнул его Эрик.
      - Да?
      - Что они там бормочут? Ты умеешь говорить на их языке?
      - Э-э, нет, - сказал Ринсвинд. - Однако я могу его читать, - добавил он в спину отвернувшемуся Эрику. - Может, ты дашь им какой-нибудь знак, чтобы они представили свои требования в письменном виде?..
      Было уже около полудня, В джунглях позади Ринсвинда ухали и щебетали какие-то существа. Вокруг его головы жужжали комары размером с колибри.
      - Разумеется, - в десятый раз повторил он, - до изобретения бумаги у них дело так и не дошло.
      Каменщик отступил назад, отдал последний обсидиановый резец своему помощнику и выжидающе взглянул на Ринсвинда.
      Волшебник тоже сделал шаг назад и критически осмотрел каменную плиту.
      - Очень хорошо, - одобрил он. - В смысле, отличное сходство. Лучше всего получилась прическа. Конечно, в обычных условиях он не такой, э-э, квадратный, но да, очень похоже. А тут у нас колесница, а здесь ступенчатые пирамиды. Да. Что ж, по-моему, они хотят, чтобы ты отправился с ними в город, - сообщил он Эрику.
      - Передай им, что я согласен, - твердо ответил Эрик.
      Ринсвинд повернулся к главе делегации.
      - Да, - сказал волшебник.
      - [Сгорбленная-фигурка-в-тройном-головном-уборе-из-перьев-над-тремяточками]?
      Ринсвинд вздохнул. Каменщик, не говоря ни слова, вложил в его вялые пальцы очередной каменный резец и установил в нужное положение новую гранитную плиту.
      Одной из проблем жизни в Тецуманской империи - не считая такого бога, как Кусалькоатль, - было то, что, если бы вашей семье неожиданно понадобилось заказать на завтра лишнюю бутылку молока, вам пришлось бы начать писать записку молочнику еще в прошлом месяце. Тецуманцы единственные люди на Плоском мире, которые совершают самоубийство, забивая себя до смерти собственными посмертными записками.
      К тому времени, как колесница въехала а каменный город, окружающий самую высокую пирамиду, и покатилась между рядами восторженно вопящих тецуманцев, день начал клониться к вечеру.
      - Вот это уже ближе к делу, - заметил Эрик, любезно отвечая на приветствия, - Они очень рады нас видеть.
      - Угу, - мрачно отозвался Ринсвинд. - Интересно почему.
      - Конечно же потому, что я - новый правитель.
      - Хм-м.
      Ринсвинд искоса взглянул на попугая. Уже довольно долго птица хранила неестественное молчание, а теперь вообще пугливо жалась к его уху, точно старая дева в стриптиз-клубе. Очевидно, у попугая возникли некоторые серьезные сомнения по поводу изысканных головных уборов из перьев.
      - Гадские какихтам, - прохрипел он. - Помяни мое слово, пусть какой-нибудь как его там только попробует до меня дотронуться - мигом останется без пальца!
      - Во всем этом есть что-то неправильное.,, - сказал Ринсвинд.
      - Абсолютно согласен, - откликнулся попугай.
      - Очень неправильное...
      - Говорю тебе, хоть одно перышко упадет и...
      Ринсвинд не привык к тому, чтобы люди радовались его появлению. Это было неестественно и добра не сулило. Причем местные жители не только выкрикивали приветствия, они еще бросали в воздух цветы и шляпы. Шляпы были вырублены из камня, но традиции - прежде всего.
      Ринсвинду эти шляпы показались довольно странными. У них не было тульи. Просто диски с дыркой посередине.
      По широким городским улицам колесницы проследовали к кучке зданий у подножия пирамиды, где ждала еще одна группа местных сановников.
      Богатые одежды были щедро изукрашены всякими драгоценными побрякушками, которые в основе своей были совершенно одинаковы. Существует достаточно много способов использовать каменный диск с дыркой посередине, и тецуманцы испробовали их все, кроме одного.
      Однако важнее было то, что перед сановниками стояла уйма сундуков и сундуки эти были доверху набиты драгоценностями.
      Глаза Эрика расширились.
      - Дань! - воскликнул он.
      Ринсвинд сдался. У него действительно получилось. Он не знал, с чего бы это, не знал почему, но наконец-то все шло Как Надо. Заходящее солнце сверкало в дюжине сундуков с сокровищами. Разумеется, все это предположительно принадлежало Эрику, но, может, и ему, Ринсвинду, кое-что перепадет...
      - Естественно, - слабо отозвался он, - А чего ты ожидал?
      А после был пир, и были долгие тосты, которых Ринсвинд не понимал, но которые перемежались приветственными криками, кивками и поклонами в сторону Эрика. А еще был концерт народной тецуманской музыки, которая звучала примерно так, как если бы кто-то решил наконец прочистить месяцами заложенную ноздрю.
      Ринсвинд оставил Эрика гордо восседать на троне, а сам понуро побрел в сторону пирамиды.
      - Между прочим, я очень неплохо проводил как его там, - обиженно буркнул попугай.
      - Я все никак не могу успокоиться, - признался Ринсвинд. - Извини, но раньше со мной такого не случалось. Никогда. Эти драгоценности и так далее. Все идет словно по маслу. Это неправильно.
      Он посмотрел на чудовищный фасад пирамиды, багровый и мерцающий в свете пламени факелов. На каждой из огромных глыб был вырезан барельеф, изображающий тецуманцев, которые проделывали со своими врагами всякие невероятно изобретательные вещи. Барельефы позволяли предположить, что тецуманцы, какими бы милыми и радушными они ни выглядели, совсем не склонны чествовать пришлых незнакомцев и осыпать их златом и каменьями. Вся эта огромная куча покрытых изображениями глыб представляла собой настоящий шедевр искусства, главное было не присматриваться к деталям.
      Пробираясь вдоль стены, Ринсвинд наткнулся на громадную дверь, на которой была мастерски вырезана10 группа пленников.
      Дверь открывалась в короткий, залитый светом факелов тоннель. Твердя про себя, что удрать всегда успеется, Ринсвинд сделал несколько шагов вперед и оказался в помещении с высоким потолком, занимающем большую часть внутреннего пространства пирамиды.
      Здесь вдоль стен также были установлены факелы, которые достаточно хорошо освещали интерьер.
      На самом деле в этом было мало хорошего, потому что в основном они освещали гигантскую статую Кусалькоатля, Пернатого Змея.
      Если бы вам случилось оказаться с этой статуей в одной комнате, вы бы предпочли, чтобы вокруг царила абсолютная темнота.
      А может, и нет. Наилучшим вариантом было поместить эту штуковину в темную комнату, а самому страдать бессонницей в тысяче миль от нее, пытаясь забыть, как она выглядит.
      "Это всего лишь статуя, - напомнил себе, Ринсвинд. - На самом деле ничего подобного существовать не может. Просто скульптор страдал избытком воображения, только и всего".
      - Что это, как его там возьми? - изумился попугай.
      - Их бог.
      - Да ну?
      - Нет, правда. Кусалькоатль. Наполовину человек, наполовину цыпленок, наполовину ягуар, наполовину змея, наполовину скорпион и наполовину псих.
      Попугай пошевелил клювом, осмысливая услышанное.
      - В целом получается три как их там - убийцы, - подытожил он.
      - Да, примерно так, - подтвердила статуя.
      - С другой стороны, - немедленно вставил Ринсвинд, - я считаю, каждый человек имеет право поклоняться богу по-своему, пусть даже в этом присутствует некоторое извращение, а теперь, думаю, мы пойдем отсюда, так что...
      - Пожалуйста, не бросайте меня здесь, - взмолилась статуя. - Возьмите меня с собой, а?
      - Гм, вряд ли это получится, ты уж извини, - торопливо проговорил Ринсвинд, пятясь к выходу. - Пойми правильно, дело не во мне, просто там, откуда я приехал, царят жуткие расовые предрассудки против людей тридцати футов ростом, с клыками, когтями и ожерельями из черепов. У тебя будут некоторые проблемы с тем, чтобы вписаться в нормальное человеческое общество.
      Попугай дернул волшебника клювом за ухо и хрипло выкрикнул:
      - Эй, как его там, это не статуя!
      Оказалось, что на самом деле голос исходит из дыры в полу, расположенной позади Кусалькоатля. Из глубины ямы на Ринсвинда близоруко уставилось бледное лицо. Пожилое, добродушное, слегка обеспокоенное, но вполне человеческое лицо.
      - Гм-м, привет? - окликнул Ринсвинд.
      - Ты даже не представляешь, что такое вновь услышать дружеский голос, - отозвалось лицо, расплываясь в глупой ухмылке. - Не мог бы ты вроде как помочь мне вылезти и?..
      - Извини? - переспросил Ринсвинд. - Ты ведь пленник, да?
      - Увы, но это так.
      - Не знаю, следует ли мне разгуливать тут и освобождать пленников, буркнул Ринсвинд. - Ну, то есть я ж не знаю, что ты там натворил...
      - Уверяю, ни в каких преступлениях я не повинен!
      - Это ты так утверждаешь, - сурово проговорил Ринсвинд. - Но если тецуманцы решили осудить тебя..,
      - Какеготам, какеготам, какеготам! - завопил ему в ухо попугай, прыгая на Ринсвиндовом плече вверх-вниз. - Ты, что, совсем какеготам потерял? Откуда ты такой взялся? Он же узник! Узник в храме! А таких узников полагается спасать! Для этого, какеготам возьми, они тут и сидят!
      - Вот ты много знаешь! - огрызнулся Ринсвинд. - Скорее всего, он здесь для того, чтобы его принесли в жертву! Правильно? - Волшебник посмотрел на узника, ища у него подтверждения.
      Лицо кивнуло.
      - Действительно, ты прав. И вскоре с меня заживо сдерут кожу.
      - Вот! - крикнул Ринсвинд попугаю. - Видишь? Тоже мне, умник выискался! Он здесь для того, чтобы с него заживо содрали кожу.
      - И удаление каждого дюйма кожи будет сопровождаться невероятной, неописуемой болью, - услужливо добавил узник.
      Ринсвинд поморщился. Его не в меру ретивое воображение мигом нарисовало картины, которых он предпочел бы не видеть.
      - Что, каждого кусочка? - уточнил он.
      - По-видимому, так.
      - Ничего себе. Что же ты натворил?
      - Ты ни за что не поверишь... - вздохнув, промолвил узник.
      Правитель демонов позволил зеркалу потемнеть и какое-то мгновение барабанил пальцами по столу, после чего взял переговорную трубку и решительно в нее дунул.
      Некоторое время спустя оттуда послышался далекий голос: - Да, начальник?
      - Да, сир! - рявкнул Астфгл.
      Далекий голос что-то пробормотал под нос и добавил:
      - Да, СИР?
      - У нас тут работает некий Кусалькоатль?
      - Сей минут посмотрю, начальник. - Голос затих вдали, а потом прорезался снова: - Да, начальник.
      - Он какой-нибудь герцог, граф, маркиз или барон? - спросил Астфгл.
      - Нет, начальник.
      - Так кто же он?
      На другом конце линии наступило долгое молчание.
      - Ну? - поторопил своего собеседника правитель демонов.
      - Да так, начальник, ничего особенного он собой не представляет.
      Пару мгновений правитель демонов сверлил трубку свирепым взглядом. "Вот она, благодарность, - думал он. - Составляешь подробные планы, организовываешь все, пытаешься помочь людям, и вот что ты получишь в ответ".
      - Пошли его ко мне, - приказал он.
      Музыка, звучащая снаружи, достигла пика громкости и умолкла. В кострах потрескивало пламя. Из джунглей за происходящим наблюдали тысячи сверкающих глаз.
      Верховный жрец поднялся на ноги и толкнул речь. Эрик сиял как медная пуговица. Тецуманцы притащили корзины с драгоценностями. Проходя длинной колонной мимо Эрика, они рассыпали эти драгоценности у его ног.
      Затем верховный жрец толкнул вторую речь. Она, похоже, заканчивалась вопросом.
      - Прекрасно, - отозвался Эрик. - Все просто замечательно. Продолжайте в том же духе. - Он поскреб ухо и наугад выдал: - Можете все взять отгул на полдня.
      Верховный жрец повторил вопрос, в голосе его звучало легкое нетерпение.
      - Да, это я, - подтвердил Эрик на тот случай, если еще оставались какие-то сомнения. - Ты абсолютно правильно все понял.
      Верховный жрец снова заговорил. Но ни о какой "легкости" речи уже не шло.
      - А теперь повторим все сначала, - сказал правитель демонов, откидываясь на спинку трона. - В один прекрасный день ты случайно наткнулся на этих тецуманцев и решил - кажется, я верно припоминаю твои слова, - что они "кучка безнадежных неудачников из каменного века, сидящих по уши в своем болоте". Я прав? После чего ты проник в мозг одного из верховных жрецов - по-моему, в то время они поклонялись какой-то палочке, - лишил его рассудка и внушил этим племенам, что они должны объединиться, нагнать страху на соседей и создать на континенте новую нацию, посвятившую себя идее, что всех людей следует отводить на вершину церемониальной пирамиды и разрубать на куски каменными ножами. - Правитель демонов придвинул к себе свои заметки и добавил: - Ах да, еще с некоторых из них полагалось заживо сдирать кожу.
      Кусалькоатль зашаркал ногами по полу.
      - После чего, - продолжил Астфгл, - они немедленно вступили в длительную войну практически со всеми остальными народами, неся смерть и разрушение тысячам сравнительно неповинных людей, и тэ дэ, и тэ пэ. Так вот, всему этому нужно немедленно положить конец, понял?!
      Кусалькоатль слегка отшатнулся.
      - Я не нарочно... - пролепетал он. - Я думал, ну, вроде как это правильно. Смерть, разрушение и все такое...
      - Ах ты думал, да? - переспросил Астфгл. - Ты загубил тысячи более-менее невинных людей! И они... они выскользнули у нас из лап, - он щелкнул пальцами, - вот так! И направились прямиком на свои небесные пажити, или во что там они веруют. Беда с вами, ребята. Вы абсолютно не представляете Общую Картину! Возьмем, к примеру, тех же тецуманцев. Мрачные, лишенные воображения, одержимые люди... к этому времени они уже могли бы изобрести систему бюрократии и налогообложения, которая зашлаковала бы мозги всего континента. А вместо этого они так и остались кучкой второразрядных убийц с каменными топорами. Какие потери! Что за бессмысленный перевод полезных ресурсов!
      Кусалькоатль корчился от стыда.
      Правитель демонов покрутился на своем вращающемся троне.
      - В общем, я хочу, чтобы ты отправился в Тецуманскую империю и извинился за свой проступок.
      - Что?
      - Скажи им, что ты передумал. Тебя неправильно поняли. На самом деле ты хотел, чтобы они трудились день и ночь во благо своих собратьев по человечеству. Это пройдет "на ура".
      - Что? - опять спросил Кусалькоатль. Он неловко переступил с ноги на ногу. - Но... но повелитель... Я должен явиться им во плоти?
      - А что тут такого? Они ведь с тобой уже знакомы, не так ли? Я видел статую, вы с ней очень похожи.
      - Ну, в общем, да... Я посещал их во снах и все такое прочее... неуверенно пробормотал демон.
      - Вот и чудненько. Давай, действуй.
      Кусалькоатлю явно не давала покоя какая-то мысль.
      - Э-э, - проговорил он. - То есть я должен материализоваться у всех на глазах? Я правильно понял? В смысле, меня нет, а потом - бац, всем привет, вот он я?
      -Да!
      - О-о.
      Узник отряхнулся от пыли и протянул Ринсвинду морщинистую руку.
      - Огромное спасибо, Понт да Щеботан, - сказал он.
      - Что, прости?
      - Это мое имя.
      - О-о.
      - Гордое, древнее имя, - продолжил да Щеботан, пристально вглядываясь в глаза Ринсвинда на предмет того, не мелькают ли там смешливые искорки.
      - Прекрасно, - невыразительным голосом отозвался волшебник.
      - Мы искали Источник Жизни, который дарит человеку вечную молодость, поведал Понт.
      Ринсвинд оглядел его сверху донизу и вежливо спросил:
      - Ну и как, удачно?
      - Нет, значительных результатов мы не добились.
      Ринсвинд снова заглянул в яму.
      - Ты сказал "мы". А где остальные? - поинтересовался он.
      - Перешли в местную веру.
      Ринсвинд еще раз посмотрел на статую Кусалькоатля. Местная вера умела агитировать за себя.
      - Думаю, - осторожно проговорил он, - нам лучше идти.
      - Это уж точно, - подхватил старик. - И побыстрее. Пока не заявился этот, как его, Повелитель. Мира.
      Ринсвинд похолодел. "Начинается, - подумал он. - Я знал, что все будет очень плохо, и вот, начинается. У меня, должно быть, инстинкт на такие вещи".
      - Кто-кто? - осторожно осведомился он.
      - О, у них тут есть одно пророчество. Ну, на самом деле даже не пророчество, скорее вся история мира, от начала до конца. Ее описание покрывает эту пирамиду сверху донизу, - жизнерадостно пояснил Понт да Щеботан. - Клянусь честью, не хотел бы я быть этим самым Повелителем, когда он прибудет сюда. У них насчет его такие планы...
      Эрик поднялся на ноги.
      - А теперь послушайте-ка меня, - сказал он, - Подобного отношения я терпеть не собираюсь. Я, знаете ли, ваш повелитель...
      Ринсвинд таращился на ближайшие к статуе каменные плиты. Тецуманцам понадобилось два этажа, двадцать лет и десять тысяч тонн гранита, чтобы объяснить, что они собираются сделать с Повелителем Мира, когда тот наконец объявится. Результат получился, как бы получше выразиться, очень наглядным. У Ринсвинда не оставалось никаких сомнений в том, что тецуманцы очень недовольны. Он рискнул бы даже предположить, что они весьма раздражены.
      - Но почему они сначала дарили ему все эти драгоценности? - спросил он, указывая на соответствующий сюжет.
      - Ну, он же все-таки Повелитель, - пожал плечами да Щеботан. Полагаю, он имеет право на некоторое уважение.
      Ринсвинд кивнул. Все вполне справедливо. Представьте себе, вот вы племя, живущее в болоте посреди влажного леса. Вы не знаете металла, а на шее у вас сидит бог, подобный Кусалькоатлю. И вдруг к вам заявляется человек, утверждающий, будто бы он тут всем распоряжается. Наверняка вам захотелось бы потратить некоторое время на то, чтобы внятно объяснить ему, насколько вы разочарованы. Тецуманцы никогда не видели смысла в том, чтобы миндальничать с божествами.
      Главный герой был вылитый Эрик.
      Взгляд Ринсвинда перескочил на соседнюю стену, следуя за продолжением истории.
      На этой плите очень похоже был изображен он сам. На плече у рисованного Ринсвинда тоже сидел попугай.
      - Вот черт, - воскликнул волшебник. - Это же я!
      - Взгляни на соседнюю плиту. Там подробно описано то, что с тобой сделают, - самодовольно заметил попугай. - Это вывернет твой как его там наизнанку.
      Ринсвинд взглянул на указанную плиту. Его как его там подскочил к горлу.
      - Сейчас мы повернемся и тихонечко уйдем отсюда, - твердо заявил волшебник. - В смысле, благодарить за угощение мы не будем. Потом скажем "спасибо", пошлем письмо. Ну, знаешь, вежливость и всякое такое...
      - Буквально одну минуточку, - остановил Понт Ринсвинда, который тащил его за руку. - Я так и не дочитал до конца. Очень хочется узнать, каким будет конец света...
      - Не знаю, каким он будет для всех остальных, - угрюмо отозвался Ринсвинд, увлекая да Щеботана в тоннель. - Зато прекрасно знаю, каким он будет для меня.
      Ринсвинд шагнул на свежий воздух, и это было прекрасно. Но что было очень плохо, так это то, что шагнул он прямо в кольцо тецуманцев. В руках тецуманцы сжимали копья, снабженные остро наточенными обсидиановыми наконечниками. Копья эти, подобно и тецуманским мечам, были не столь совершенны, как обычное грубое, низкопробное стальное оружие. Но будет ли ему легче, если его проткнут изящными образчиками подлинного самобытного творчества, а не теми отвратительными изделиями, что были выкованы в кузницах людьми, которые никак не могли похвастать единением с природой?
      Вряд ли - решил Ринсвинд.
      - Я всегда говорил, во всем надо уметь видеть хорошую сторону, объявил да Щеботан.
      Ринсвинд, привязанный к соседней каменной глыбе, с трудом повернул голову в его сторону.
      - И где же ты ее сейчас углядел? - поинтересовался он.
      Понт да Щеботан, прищурившись, посмотрел через болото на свод леса.
      - Что ж, начать с того, что отсюда открывается первоклассный вид...
      - О, здорово, - отозвался Ринсвинд. - Знаешь, мне бы такое и в голову не пришло. Ты абсолютно прав. Этот вид ты будешь помнить до конца своей жизни. Я имею в виду, вряд ли это будет великим подвигом со стороны твоей памяти.
      - Нечего ехидничать. Я просто высказал свое мнение.
      - Хочу к маме, - заявил Эрик, привязанный к средней глыбе.
      - Выше голову, парень, - подбодрил его Понт. - По крайней мере, тебя не просто так приносят в жертву, а ради чего-то стоящего. Вот, думаешь, за что со мной так обошлись? Я просто предложил им попробовать ставить колеса вертикально, чтобы они катились. Но местные жители не очень-то восприимчивы к новым веяниям. Не отчаивайся, малыш. Надежда умирает последней.
      Ринсвинд зарычал. Вот этого он терпеть не мог - людей, не проявляющих страха перед лицом Смерти. Это противоречило самим основам Ринсвиндова мироздания.
      - Хм, и самое главное, - продолжал да Щеботан, - мне кажется... - Он попробовал покататься из стороны в сторону, натягивая лианы, которые привязывали его к глыбе. - Да, определенно можно сказать, что, когда они затягивали эту веревку... угу, точно-точно, эта веревка...
      - Что? Ну что?! - не выдержал Ринсвинд.
      - Да, теперь я абсолютно уверен, - сказал да Щеботан. - Эта веревка затянута туго и профессионально. Не поддается ни на дюйм.
      - Спасибо, - буркнул Ринсвинд.
      На самом деле плоский верх усеченной пирамиды был довольно-таки просторным. На нем вполне хватало места для всяческих статуй, жрецов, каменных глыб, сточных желобов, производственных линий по обтесыванию ножей и всего остального, в чем нуждались тецуманцы для массового отправления религиозных обрядов. Несколько стоящих перед Ринсвиндом жрецов деловитыми голосами зачитывали длинный список жалоб: болото; комары; отсутствие металлических руд; вулканы; климат; такой бог, как Кусалькоатль; обсидиан постоянно тупится; квадратные колеса плохо катаются... Список был очень долгий.
      В большинстве религий молящиеся обычно возносят хвалы и благодарят имеющихся в наличии богов - либо из общего благочестия, либо в надежде, что боги поймут намек и начнут действовать соответственно. Тецуманцы же, как следует осмотревшись, вокруг и твердо решив, что хуже быть уже не может, не церемонились в своих жалобах.
      - Осталось совсем немного, - сообщил попугай, сидящий на статуе одного из второстепенных тецуманских богов.
      Он оказался там в результате сложной последовательности событий, включающей в себя многочисленные вопли, облако перьев и трех тецуманских жрецов с сильно распухшими большими пальцами.
      - Верховный жрец совершает как его там в честь Кусалькоатля, небрежно продолжал попугай. - А вы собрали немалую толпу.
      - Ты, наверное, ни за что на свете не согласишься спрыгнуть сюда и передолбить эти веревки своим клювом? - уточнил Ринсвинд.
      - Ты абсолютно какеготам.
      - Я так и думал.
      - Скоро поднимется солнце, - не унимался попугай.
      У Ринсвинда создалось впечатление, что в птичьем голосе прозвучала излишняя жизнерадостность.
      - Эй, демон, я буду жаловаться, - простонал Эрик. - Вот погоди, моя мама узнает.., У меня, знаешь ли, влиятельные родители.
      - О, прекрасно, - слабо отозвался Ринсвинд. - Почему бы тебе не обратиться прямиком к верховному жрецу? Скажи ему, что, если он вырежет тебе сердце и ты из-за этого завтра не пойдешь в школу, твоя мамочка очень рассердится.
      Тецуманские жрецы поклонились восходящему солнцу, однако глаза всей толпы обратились к джунглям.
      В которых что-то происходило. Оттуда слышался хруст ломающегося подлеска. С деревьев, истерично вопя, срывались тропические птицы.
      Ринсвинд, разумеется, не мог этого видеть.
      - Сам виноват. Кто хотел стать повелителем мира? - продолжал он. - Ты, вообще, чего ожидал? Думал, тебе обрадуются? Знаешь, открою тебе одну тайну: домовладельцев никто не любит.
      - Но они собираются убить меня!
      - Взгляни на все с другой точки зрения. Так они тебе показывают, что, метафорически выражаясь, им осточертело ждать, когда ты покрасишь дом и исправишь канализацию.
      Теперь уже все джунгли были охвачены сумятицей. Животные вылетали из кустов, словно спасаясь от лесного пожара. Несколько тяжелых глухих ударов возвестили о том, что деревья ломаются и падают наземь.
      Через подлесок продрался обезумевший ягуар и громадными прыжками помчался по тракту. В нескольких футах позади него несся Сундук.
      Сундук был покрыт лианами, листьями и перьями всевозможных редких лесных птиц, которые после случившегося стали встречаться еще реже. Ягуар мог бы спастись, отскочив вправо или влево, но простой животный ужас мешал ему мыслить логически. Он сделал большую ошибку: повернул голову, чтобы посмотреть, кто его преследует.
      Ошибка была большой - и последней в ягуаровой жизни.
      - Помнишь этот свой ящик? - спросил попугай.
      - Да, а что? - откликнулся Ринсвинд.
      - Он направляется сюда.
      Жрецы вгляделись в бегущий далеко внизу предмет. У Сундука был очень прямолинейный способ обращаться с теми вещами, что стояли между ним и намеченной им целью, - он их попросту игнорировал.
      И Кусалькоатль, презрев все свои инстинкты, в страшной тревоге и, что самое ужасное, в полном неведении относительно происходящего, Кусалькоатль избрал именно этот момент для того, чтобы материализоваться на вершине пирамиды.
      Кое-кто из жрецов заметил его. Ножи выпали у них из рук.
      - Э-э... - пискнул демон. Остальные жрецы тоже повернулись.
      - Прекрасно. А теперь я хочу, чтобы вы все меня выслушали, - крикнул Кусалькоатль, приставив крошечные ручонки к своему основному рту, чтобы лучше было слышно.
      Он оказался в весьма щекотливом положении. Ему страшно нравилось быть богом тецуманцев, он был прямо-таки потрясен их целеустремленной преданностью и очень благодарен им за невероятно похожую на него статую внутри пирамиды. Поэтому ему было крайне неприятно раскрывать тот факт, что данная статуя отличается от своего оригинала одной немаловажной деталью.
      На самом деле Кусалькоатль был шести дюймов ростом.
      - Так вот, - начал Кусалькоатль, - это очень важно...
      К несчастью, никто так и не узнал почему. В этот миг Сундук, ожесточенно суча ножками, взобрался на вершину пирамиды и плюхнулся на каменные плиты.