Глава 20

Смертельная ошибка. – Ужасная беседа в комнате. – Условие вампира

Услышав шаги, Флора отложила книгу в сторону.

– Это Генри, – прошептала девушка. – Он вернулся, чтобы отвести меня на встречу с дядей Чарльза. Интересно, что за человек этот адмирал? Чарльз упоминал о нем с большим почтением, а если он так ему дорог, то я должна сделать все, чтобы понравиться старику.

В дверь постучали. В отличие от предыдущего визита, когда Генри принес ей книгу, Флора не испытала никакой тревоги. По странному действию нервной системы она чувствовала себя довольно уверенной и готовой к любым неожиданностям. – Кроме того, девушка ожидала прихода брата, и этот стук в дверь даже вызвал ее удивление.

– Входите, – беспечно сказала она. – Ну, кто там? Входите.

Дверь открылась. В комнату быстро вбежал высокий мужчина. Он стремительно направился к Флоре, та попыталась закричать, но у нее перехватило дыхание. Язык стал тяжелым и неподвижным. Беспорядочный вихрь мыслей пронесся через мозг девушки. Она задрожала от волны ледяного холода. Перед ней стоял сэр Варни! Варни Вампир!

Он выпрямился вот весь свой огромный рост и скрестил на груди ухоженные руки. На его желтоватом лице появилась ужасная улыбка.

– Флора Баннерворт, – произнес он низким замогильным голосом. – Слушайте меня внимательно и запоминайте, что я скажу. Вам нечего бояться. Но если поднимете тревогу – хотя бы один крик о помощи! – то клянусь адом под нами, вы умрете ужасной смертью!

Эта жуткая манера речи пугала своей холодной бесстрастностью. Слова произносились так, словно они исходили не из уст человека, а воспроизводились каким-то механизмом. Флора слышала их, но почти не понимала. Она медленно отступала назад, пока не поравнялась с креслом и не оперлась руками на его спинку. Из сказанного Варни она осознала только то, что за ее призывом о помощи последуют какие-то ужасные последствия. Но не эта угроза помешала ей поднять тревогу. Она просто не могла издать ни одного звука.

– Обещайте, что выслушаете меня до конца, – продолжал сэр Варни. – Этим вы убережете себя от большого зла и, обдумав мои слова, обретете долгожданный покой.

Она напрасно пыталась ответить. Ее губы шевелились, но из уст не исходило ни звука.

– Вы напуганы, – произнес Френсис Варни. – Но для страха нет причин. Я не желаю вам вреда, хотя вы недавно и ранили меня. Моя девочка, я пришел, чтобы спасти вас от рабства души, в котором вы сейчас находитесь.

После непродолжительной паузы Флоре удалось прошептать:

– На помощь! О, небеса, помогите мне Варни нетерпеливо отмахнулся и сказал:

– Небеса не отзываются на такие просьбы. Флора Баннерворт, если вы так же умны, как красивы – а ваша красота достойна восхищения – то выслушайте меня.

– Я слушаю, – прошептала девушка, выдвинув кресло вперед и тем самым увеличив расстояние между собой и ужасным гостем.

– Хорошо. Вы успокоились.

Она с содроганьем взглянула в лицо Варни. Ошибки быть не могло. На нее смотрели те же странные и блестящие глаза вампира, которые она видела в роковую ночь, когда за ее окном ревела буря. Сэр Френсис, не стесняясь, любовался ею. Его губы приоткрылись, и лицо искривилось в странной усмешке.

– Вы красивы, – произнес он шепотом. – Лишь гениальный скульптор мог бы передать всю прелесть ваших округлых форм, которые будто созданы для очарования зрителей. Ваша белая кожа может соперничать с выпавшим снегом. Какое колдовство изящных линий!

Она не ответила, но в ее уме промелькнула мысль, которая окрасила щеки румянцем. Флора знала, что при первом визите вампира она упала в обморок. Сэр Варни восхвалял ее красоту с ужасающим удовольствием, словно намекал на то, что уже видел обнаженное тело девушки и ласкал его своим демоническим взглядом.

– Вы правильно меня поняли, – с усмешкой отозвался он. – Но удивляться тут нечему. В каком-то смысле я по-прежнему остался человеком.

– Говорите, что вам надо, и уходите, – прошептала Флора. – Если я закричу, мои братья прибегут, не медля.

– Я знаю.

– Знаете, что я закричу?

– Нет, вы должны помнить о моей угрозе. Я знаю, что они не станут медлить и побегут сюда. Но лучше не испытывайте свою судьбу. Уверяю вас, в этом нет никакой необходимости.

– Я вам не верю.

– Видите? Я не пытаюсь приблизиться к вам. Чего же вы боитесь? В данный момент мне хотелось бы примириться с вашим семейством…

– Примириться с вами? С существом, название которого я боюсь произнести даже в своем воображении? Примириться с тем, кто абсолютно лишен Божьей милости?

– Да, я хочу примирения. Но сюда меня привела другая проблема. Мне придется быть кратким, потому что у нас мало времени. Главное, поймите, что я не питаю к вам ненависти. Да и с чего бы? Вы – молодая красивая девушка. К тому же, ваша фамилия вызывает у меня приятные воспоминания.

– Это как-то связано с картиной в нашем доме? – спросила Флора.

– Ни слова больше. Я знаю, что вы хотите сказать.

– Еще бы! Это же ваш портрет.

– Мне нужен дом и все, что находится в нем, – взволнованно ответил Варни. – Ни больше, ни меньше! Сегодня я поссорился с вашим братом. Кроме того, я поссорился с юношей, который наивно верит, что любит вас.

– Но Чарльз Голланд действительно любит меня.

– Я не расположен обсуждать этот вопрос. Хотя мне известны многие тайны человеческого сердца, и я могу сказать, Флора Баннерворт, что тот, кто говорит вам о любви, на самом деле лишь тешится своими юношескими фантазиями. Впрочем, есть мужчина, который скрывает в себе целый мир страстей. Он не объяснялся вам в любви, но его привязанность в тысячи раз превосходит мимолетное увлечение молодого Голлан-да. Чувства этих двух мужчин несопоставимы, как могучий океан и безмятежное маленькое озеро, которое праздно нежится под летним солнцем.

Флора заметила, что в манерах Варни вдруг появилось удивительное очарование. Его голос звучал как музыка. Слова, сплетенные тесьмой красноречия, изливались с уст мягким и плавным потоком.

Несмотря на трепещущий ужас перед этим человеком – несмотря на страх, который убеждал Флору в том, что перед ней стоит вампир – девушка чувствовала неодолимое желание и дальше слушать его речь. То, о чем он говорил, вызывало неприязнь и гнев, однако испуг, лишивший ее голоса, мало-помалу растворялся. И когда Варни сделал паузу, она произнесла:

– Вы глубоко ошибаетесь, сэр. За верность Чарльза я могу ручаться жизнью.

– Не сомневаюсь в этом.

– Значит, вы пришли сюда, чтобы обсудить мои сердечные дела?

– О, нет. Я уже сказал, что желаю владеть особняком Баннервортов. Я купил бы его, но после ссоры ваш вспыльчивый брат вряд ли захочет общаться со мной.

– И правильно сделает, если не захочет.

– Вот поэтому, моя милая, я и пришел к вам, как к посреднику. В неясных сумерках будущего я вижу множество событий, которым суждено произойти.

– Да неужели?

– Поверьте мне, Флора. Заимствуя мудрость из прошлого и из источников, о которых мы пока не будем говорить, я знаю, что, если обреку сейчас семейство Баннервортов на горе, то в будущем избавлю вас от более худших страданий. Ваш брат и Чарльз Голланд задумали бросить мне вызов.

– О, нет!

– Уверяю вас, если это случится, то я расправлюсь с каждым из них. У меня сверхчеловеческая сила, а мое владение шпагой великолепно.

– Пожалуйста, сжальтесь над ними! – попросила Флора.

– Я сжалюсь над ними только при одном условии.

– И что это за ужасное условие?

– Оно не ужасное. Ваши страхи сильно преувеличены. От вас потребуется лишь одно: вы должны убедить своего высокомерного брата продать мне этот дом.

– И все?

– Да, все. Я не прошу ни о чем другом, а взамен обещаю оставить этих юношей в покое и никогда не показываться вам на глаза. Можете успокоиться, моя милая красавица, я больше не буду досаждать вам своим присутствием.

– О Господи! Ради этого действительно стоит постараться, – сказала Флора.

– Вот и постарайтесь. Хотя…

– Я так и знала. Мое сердце подсказывало, что дальше последует еще какое-то условие.

– Вы снова ошиблись. Я лишь думал попросить вас сохранить нашу встречу в секрете.

– Нет. Я не согласна.

– Что может быть проще?

– Я не желаю ничего скрывать. У меня не будет тайн от тех, кого я уважаю и люблю.

– Вскоре вы придете к другому мнению и оцените полезность небольших секретов. Но если вы против, я не буду настаивать. Поступайте так, как советует вам ваша своенравная женская натура.

В его манере обращения и в словах девушка уловила легкое раздражение. Варни отошел от двери и приблизился к окну, которое выходило на лужайку с цветочными клумбами. Флора отпрянула назад, стараясь сохранить дистанцию. Минуту или две они безмолвно смотрели друг на друга.

– В ваших венах течет молодая кровь, – произнес сэр Френсис.

Флора задрожала от ужаса.

– Подумайте над тем, что я вам сказал. Ваш особняк должен перейти ко мне.

– Я это уже слышала.

– Он должен стать моим. И он будет моим, даже если мне придется пройти через море крови! Не огорчайте меня, девушка. Повторение того, что случилось между нами, зависит только от вас. Если вы не выполните мою просьбу, то берегитесь. Я не шучу.

– Этот дом и без того стал для нас ненавистным, – ответила Флора. I – Да что вы говорите!

– И вы прекрасно знаете, почему это происходит. Мы покинем его без сожалений. Я постараюсь убедить своих братьев.

– Спасибо. Тысяча благодарностей. Обещаю, что вы не пожалеете о дружбе с Френсисом Варни.

– С Варни Вампиром, – добавила Флора.

Он метнулся к ней, и девушка непроизвольно вскрикнула от ужаса. Рука Варни сжала ее запястье, будто железные тиски. Она почувствовала на щеке его жаркое дыхание. Мир вокруг дрогнул. Флора осознала, что падает. Прежде чем рухнуть на пол, она собрала волю в кулак и пронзительно закричала. Уже теряя сознание, она услышала громкий звук разбитого стекла, а затем все погрузилось в молчание.

Глава 21

Совет между дядей и племянником. – Тревога

Тем временем Чарльз Голланд взял адмирала под руку и отвел его в комнату, отведенную для гостя.

– Милый дядя, – сказал он, – устраивайтесь в кресле. Я расскажу вам обо всем без утайки.

– Садиться в кресло? Какая чушь! Я лучше похожу, – ответил адмирал. – Проклятье! У меня нет такого терпения, чтобы рассиживаться в креслах, и я это делаю только в особых случаях. Ну, начинай, бездельник.

– Так! Вы уже обзываетесь! А ведь будь вы на моем месте, то действовали точно так же, как я.

– Вот это вряд ли.

– Дядя!

– Не думай, что получишь поблажку, называя меня дядей. Давай договоримся, Чарльз! С этого момента я больше тебе не дядя.

– Прекрасно, сэр.

– И ничего прекрасного здесь нет! Как ты смеешь, маленький пират, называть меня сэром?

– Я могу называть вас так, как мне захочется.

– А я не желаю называться так, как тебе хочется. Иначе скоро ты окрестишь меня пиратом Морганом. Позвольте, сэр! Чему вы там смеетесь? Я покажу тебе, как смеяться надо мной! Жаль, что ты не на палубе моего корабля. Я бы проучил тебя, мошенник! Я бы показал тебе, как смеяться над вышестоящим офицером!

– Господи! Дядя, я не смеюсь над вами.

– Да? А над чем же ты смеешься?

– Над вашей шуткой.

– Шуткой? Проклятье! Разве я шутил?

– Да, и довольно забавно.

– Отставить все забавы!

Чарльз прекрасно знал эту манеру адмирала. Старик должен был выпустить пар и успокоиться, перед тем как приступать к серьезной беседе. Поэтому Гол-I ланд решил не выказывать свое раздражение. Он терпеливо выжидал, когда кипение чувств морского волка не истощится само собой.

– Ладно, – наконец произнес старик. – Ты затащил меня в эту маленькую каюту под предлогом какого-то разговора, а сам еще ничего не сказал.

– Тогда позвольте мне начать, – ответил Чарльз. – Я влюблен…

– Ба!

– Самая прекрасная из творений Божьих…

– Ба!

– Но и обладает умом, порядочностью и всеми лучшими качествами…

– Ба!

– Дядя, если вы еще раз скажите "Ба!", я перестану говорить.

– А какая к черту разница, сэр, говорю я это "Ба!" или нет?

– Короче, я люблю ее. Когда она с братьями уехала из Италии домой, я не находил себе места. Меня охватила тоска, и я бы без сомнения умер, если бы не вернулся в Англию.

– А как с ней связан этот болотный упырь?

– Вы имеете в виду вампира?

– Да, этого кровососа.

– Я знаю только то, что этот вампир появился здесь ночью, во время сильной бури. Он укусил Флору за шею и с помощью молодой и чистой крови, которая текла в ее венах, обновил свое ужасное существование.

– Вот же дьявол!

– Точно. Должен признаться, что меня ошеломил объем сопутствовавших обстоятельств. Любое событие лишь придавало делу еще большее правдоподобие. Нападение вампира серьезно подорвало дух и здоровье бедной Флоры. Когда я приехал сюда, она начала умолять меня забыть о нашем обручении. Эта гордая девушка не могла позволить мне связать свою судьбу с ее печальным роком.

– Она так сказала?

– Да, это были ее слова. Флора заклинала меня бежать из дома Баннервортов. Она умоляла меня оставить ее на волю рока и найти себе другую невесту.

– И что?

– Но я видел, как страдает ее сердце.

– А оно страдает?

– Еще как! Я сказал ей, что если брошу ее в час беды, то пусть небеса отвернутся от меня. Я сказал, что если счастье ее налетело на рифы, то она может ухватиться за меня, и тогда я силою, данной мне Богом, вознесу нас над злом.

– А она?

– Она, рыдая, упала мне на грудь и благословила меня. Разве мог я оставить ее? Разве мог я сказать: «Милая моя, когда вы были полны здоровьем и красотой, я вас любил. Но теперь, когда вы в беде и печали, мне остается лишь покинуть вас». Разве мог бы я, сказав такое, по-прежнему считать себя мужчиной?

– Нет! – рявкнул старый адмирал, и его голос наполнил комнату эхом. – Если бы ты произнес такие слова, разрази меня гром, я бы выгнал тебя взашей и сам женился на этой девушке. Сдох бы, а женился!

– Ах, милый дядя!

– Не называйте меня милым, сэр. Как ты только мог подумать о бегстве от девушки, в глазах которой были слезы?

– Ноя…

– Молчать, жалкий увалень! Отъявленный плут! Коварная касатка!

– Вы ошибаетесь, дядя.

– Да это я к слову… Благослови тебя Господь, Чарльз. Ты должен остаться с ней. Даже если целая шхуна вампиров приплывет сюда и скажет тебе «нет», ты должен быть с нею. И познакомь меня с этой девушкой. Обязательно познакомь.

Адмирал энергично вытер губы рукавом, и Чарльз торопливо сказал:

– Мой милый дядя, я должен напомнить вам, что мисс Баннерворт – молодая леди.

– Я это знаю.

– Тогда, ради Бога, не пытайтесь целовать ее.

– Это еще почему? Девушкам нравится, когда их целуют. Придумал тоже! Не целовать ее из-за того, что она молодая леди! Неужели ты думаешь, что я целуюсь только с капралами морской пехоты?

– Нет, дядя, но вы должны понять, что молодые леди очень деликатны.

– А разве я не деликатен? Висеть мне на рее, если я не деликатен! Короче, где она? Я хочу ее видеть!

– Значит, вы одобряете мои поступки?

– Ты маленький негодяй, но в твоих венах течет кровь благородного семейства. Не жди похвалы за то, что ты действовал, как честный человек. Ты просто не мог поступить иначе.

– А что бы стало с кровью благородного семейства, если бы я отказался от Флоры? – с улыбкой спросил Чарльз Голланд.

– То есть, как бы это отразилось на тебе? Я бы отрекся от тебя, потому что такой поступок убедил бы меня в твоем ничтожестве, мошенник. А нам подобные типы в семействе не нужны.

– Но отказ от Флоры избавил бы меня от многих затруднений.

– Здесь нет никаких затруднений. Человек, бросающий судно, которое несло его по волнам, или девушку, доверившую ему свое сердце, достоин быть изрублен на мясо для диких обезьян.

– Я тоже так думаю.

– Конечно, ты так думаешь!

– А почему конечно?

– Потому что это логично! Будучи моим племянником, ты просто не можешь думать по-другому.

– Браво, дядя. Я не знал, что вы такой любитель логики.

– Довольно любезничать. Ты не в кают-компании для младших офицеров. Где юная леди, которая так чертовски деликатна? Где она, я тебя спрашиваю?

– Я сейчас приведу ее, дядя.

– Давай, веди. Я уже горю от нетерпения. Так ты говоришь, она хороша? Красивый корпус, никакого крена и не слишком большая корма?

– Дядя, только держите ваши комплименты при себе. Я вас умоляю. Они настолько специфичны, что могут шокировать девушку.

– Ступай за ней и думай о деле. Я ходил по морям сорок лет и припас немало деликатных комплиментов для молоденьких и стыдливых красоток.

– Неужели вы считаете, что палуба военного корабля так способствует приобретению изысканных комплиментов?

– Конечно, я так считаю. Где ты еще услышишь более живой язык, раздери меня акула? Вы, сухопутные крысы, просто не знаете, о чем говорить. А мы, моряки, народ ученый.

– Да уж. О, черт!

– Что это было?

– Кажется, крик.

– Сигнал бедствия! Вперед!

Спеша покинуть комнату, дядя и племянник около минуты толкались в дверном проеме. Победу одержал адмирал – вернее, его массивное тело. Прижав бедного Чарльза к косяку, он выскользнул в коридор и тут же остановился, потому что не знал, куда бежать. В этот момент до него донесся второй крик Флоры, который она издала от боли, когда вампир схватил ее за запястье. Дядя и племянник помчались по коридору. Чарльзу было известно, где находилась спальная его невесты, и он стремглав рванулся к ней на помощь.

Генри был ближе и действовал без промедления, а потому и первый оказался у дверей спальной сестры. Чарльз увидел его в ту секунду, когда он вбегал в комнату Флоры. Однако разница во времени была незначительной. Баннерворт лишь успел поднять девушку с пола, как появился Чарльз.

– О, небеса! – вскричал он. – Что случилось?

– Не знаю, – ответил Генри. – Бог свидетель, я не знаю. Флора! Флора, ты меня слышишь?

– Она в обмороке! – констатировал Чарльз. – Вода приведет ее в чувство. Ах, Генри! Это какой-то кошмар!

– Спокойнее! Спокойнее! – сказал побледневший Генри.

Его голос выдавал ужасную тревогу, которую он испытывал в данный момент.

– Чарльз, графин с водой на столе. А вот и матушка пришла. Я думаю, это был еще один визит вампира! О Господи, помилуй и спаси!

Баннерворт села на край софы и, прижав ладони к щекам, заплакала.

– Всем стоять! – прокричал адмирал, вбегая в дверь. – Где враг, ребята?

– Дядя, – сказал Чарльз. – К Флоре снова приходил вампир.

– Проклятье! Похоже, он ушел, прихватив с собой половину окна. Смотрите!

Это действительно было правдой. Решетка на окне оказалась сломанной, а стекла – разбитыми.

– На помощь! На помощь! – зашептала Флора, когда брызги воды, попав на лицо, привели ее в чувство.

– Теперь ты в безопасности, – сказал ей Генри. – Тебе ничто не угрожает.

– Флора, – промолвил Чарльз. – Милая Флора, вы узнаете мой голос? Посмотрите вокруг, и вы увидите, что рядом с вами только близкие вам люди.

Девушка робко открыла глаза и спросила:

– Он ушел?

– Да, милая, – ответил Чарльз. – Вы же видите, здесь только друзья.

– Ваши близкие друзья, моя дорогая, – добавил адмирал. – За исключением меня. Но если вы захотите испытать мою доблесть, на борту корабля или на суше, то будь передо мной хоть сам Старый Ник, я не уклонюсь от битвы! Нок-рея к нок-рее! Готовьте пули и гранаты!

– Это мой дядя, – представил его Чарльз.

– Благодарю вас, сэр, – слабым голосом ответила Флора.

– Все верно, – склонившись к племяннику, прошептал адмирал. – Фигурка – что надо! И не такая уж она хрупкая, черт побери.

– Я не это имел в виду.

– В данном случае ты прав.

– Что вас так встревожило, дорогая? – спросил Чарльз у девушки, беря ее ладонь в свои руки.

– Сэр Варни. Вампир.

– Сэр Варни? – воскликнул Генри. – Неужели он посмел явиться сюда?

– Да, он вошел в эту дверь. А когда я закричала – как раз перед тем, как потерять сознание – он прыгнул в окно.

– Его коварный визит переполнил чашу моего терпения. Клянусь небесами, что я этого так не оставлю.

– А я вызову его на дуэль, – добавил Чарльз. – Прямо сейчас же пойду и брошу ему в лицо оскорбление. На этот раз он не отвертится.

– Нет, нет! – вскричала Флора, конвульсивно вцепившись в руку Чарльза. – Не делайте этого. У нас есть лучшая возможность.

– О чем вы говорите?

– Наш дом переполнен ужасом. Давайте покинем его. Давайте продадим особняк сэру Варни, как он того и хочет.

– Отдать ему наш дом?

– Продать, а не отдать. Избавившись от его визитов, мы могли бы вновь вернуть былую радость. И не забывайте о главном. У нас имеются доказательства того, что он не человек. Зачем подвергать себя риску и противостоять такому существу, которое с радостью убьет любого, лишь бы укрепить свои силы свежей кровью из ваших сердец?

Молодые люди ошеломленно переглянулись.

– К тому же, вы сами сомневаетесь в том, что это зло можно одолеть одной отвагой, – добавила Флора.

– Она права, – согласился с ней мистер Маршдел, уже давно вошедший в комнату. – Нам надо прислушаться к ее словам.

– А позвольте мне повидаться с ним, – предложил адмирал. – Уж я-то разберусь, кто он такой. То, что у парня большой рост, еще не означает какие-то там силы.

– Его сила огромна, – возразил мистер Маршдел. – Я попытался схватить сэра Варни и упал на землю от одного толчка, хотя впечатление было такое, словно меня ударили молотом циклопа.

– Кого? – переспросил адмирал.

– Циклопа.

– Черт меня возьми! Я служил на «Циклопе» семь лет и не видел там никакого молота.

– Что же нам сделать, чтобы остаться на этой грешной земле? – произнес Генри Баннерворт.

– Вот именно, – съязвил адмирал. – На земле всегда тревожатся о том, что делать. А на море я бы быстро смекнул, что к чему.

– Мы должны обсудить вопрос продажи нашего Iдома, – сказал Генри. – Флора, оставайся здесь. Ты теперь в безопасности.

– Послушай меня! Отдай ему особняк!

– Почему ты так дрожишь?

– Потому что я знаю, какие беды могут вскоре случиться. Я умоляю тебя, брат! Продай ему поместье. Дом стал бедой для нас. Так что лучше отделайся от него. Не надо цепляться за то, что ускользает из рук. Давай договоримся с Варни. Вспомни о том, что нам не удалось убить его пулей.

– А душить вы его не пробовали? – спросил адмирал.

– Все верно, – печально сказал Генри. – Что бы мы ни думали о сэре Варни, его убийство будет считаться преступлением.

– По закону, это так, – согласился Чарльз. – Будь он даже десять раз вампиром. Однако я не верю, что он такой неуязвимый, каким нам представляется.

– Я не собираюсь защищать здесь его интересы, – сказал Маршдел. – Говорю это потому, что увидел ваш взгляд, мистер Голланд. Но я дважды пытался схватить сэра Варни, и оба раза он ускользал от меня. В первом случае в моей руке остался кусок его камзола, а во втором – я был повержен наземь ужасным ударом, последствия которого ощущаю до сих пор.

– Ну вот! Вы слышали? – спросила Флора.

– Конечно. Я слышал его слова, – ответил Чарльз.

– По какой-то причине все сказанное мной вызывает насмешки и неприязнь мистера Голланда, – с обидой в голосе заметил Маршдел. – Я не знаю, чем заслужил такое отношение к себе, но если вас, сэр, тяготит мое присутствие, то обещаю сегодня же покинуть этот дом.

– О, нет! Ради небес! – взмолился Генри. – Давайте не будем ссориться друг с другом.

– Отставить разговоры! – прокричал адмирал. – Нам не одолеть врага, если команда будет в раздоре. Ну-ка, Чарли, подай руку этому джентльмену. Он выглядит скромным и честным человеком.

– Если мистер Голланд знает об мне нечто такое, что может вызвать какие-то упреки, то я прошу его объявить об этом вслух, – сказал мистер Маршдел.

– Я не могу предъявить вам никаких претензий, – ответил Чарльз.

– Тогда какого черта ты ведешь себя так невежливо? – возмутился старый адмирал.

– Мне тяжело менять свое мнение о людях, – признался Чарльз. – Тем не менее, я готов пожать руку мистера Маршдела.

– А я вашу, сэр, – ответил его оппонент. – Со всей искренностью души и добрыми чувствами.